фейк в параллельности

все настойчивее память обнаруживалась эпизодами
событий и безмерностью дали, пройденной кода-тось
совсим неслучайно. манило, блазнило желание заглянуть
в прошлое и заново пережить те мгновения, шо некогда
были жистью челика. мысли, пачаму-то, ни желали проявлятьси,
им, вишь, было гораздо поприятнее находиться во вне восприятия, в мыслеуловителе.
экспириментус ентот, с чаяниями народными, блатными, хороводными
перешел, аднакоси, в стадию плохо ожидаемых риакций и пачаму-тось
искать стали виноватых и пороть прилюдно. да уш, видно чернобыльская
пыль радиоактивная в пустыню обратила ихнию державную сторонушку и
мутацию мозгов произвела необратимую. но экскримент стравливания народов
продолжалси, укры были супротив русаков, нацики против бюргеров, а алигархушки,
кншно, за гешефт. и чого-й-то тамо некий джи-дай писанул на листике измененным
обозначением имени свого, закрутились колесики механизьмы вожделенного щастья
многих ущербных исполнителей. слабонервных попросили, как обычно,
не смотреть, ну как тамо бандиты ихнии убивають людев, в обморок некоторые
попадали, а потома, очнувшись, снова опять попадали, ужо в ступор от безнадежности
выхода. и то ли тиория ента импэрию родила, то ли импэрия тиорию, сичас ужо и ни
так ужо и важно будить, хлавное, енто то, шо было знаим, а шо будить, то, кншно, будить.
так шо ежели хочишь изменить мир — измени себя сначалу. впрочим, экая чушь фсе, хочишь научиться думать — включи на голове мыслеуловитель и выключи еенную дурь. вот типеря и ждем-с, кодысь оне енту гульватинку-то посередь хлавной площади обустрячать и ихнии головушки, чик-чирик, в корзиночку-то и определять как-тось. не, надоть бы русакам
дружбу с китаезами водить или, как их тамо, с мерикосами, да к ихним странам и прибиватьси понадежней, стало быть. а мыслею же крепкою моно было бы повредить ихнии порядки расположения в индивидуальных окопчиках копчиков, перченых, прокопченых

ключи под уключины и
приключения в заключении
от переключения подключений,
отключений, выключений и включений

фейк лайкал, гребанные тузоватые тусовались через кодированные финтифлюшки вскользь — ничо нипанятна было. а исчо грят, стыдно у кого видно, вруть, бревна в глазах так не увидил ни у кого, и чого-й-то оне тамо про сучки какие-тось вспоминать вздумали. лигко, кншно, других исправлять, подправлять да в рамочки «пожил и умер» вставлять. причин и следствий картинки риальности, естесственно, оне не предоставляли, а в доказательства компромата так и заставляли пуститься во все тяжкия. тодысь и панятно, кншно, шо естественно было забывать и забываться, так жи как и фантазировать, погружаясь в несуществующее и не бывшее. информационная неваляшка, событийная юла, скромный, непритязательный быт наблюдателя челика скрашивали возможностью хошь как-тось позабавиться. пачиму кажный раз оне грили о вере, о надежде и любви, нипанятна, наврно, патаму, как не было смысла про другое мыслить в своих отчаяниях, безнадегах и сокрушениях.