Типичное утро студента

Вставать в шесть утра для кого-то уже совсем не подвиг. Даже если серый рассвет царапает глаза, даже если в маршрутке больно отдавит ноги какой-нибудь дядька, благоухающий перегаром. Стоять в забитом «Спринтере», судорожно ухватившись за поручень, не вникать в музыку, так тщательно подобранную на плеере и заглушающую собой звуки людей – за вспотевшим окном мелькают лужи, трещины на асфальте, бордюры остановок, чьи-то ноги в джинсах, юбках… Встать в шесть утра для того, чтобы потом, громыхнув высокими двустворчатыми дверями, мучительно вспоминать, какой сегодня день, какая сейчас пара, как зовут преподавателя…
      Кофе, услужливо налитый бездушным автоматом, которому уж точно все равно, как у тебя дела, невкусный. Больно обжигает рот, расплавленным оловом горячит пищевод. Одна рука держит пластиковый стаканчик с дымящимся напитком, вторая распутывает наушники. А глаза глядят сквозь все. Бесцельно, безумно. «Спа-ать!».  Учиться нельзя уснуть. Запятую поставите сами.
      Четыре пролета ступеней. Ступеней, серых, как день, как настроение, как пьедестал за окном, вознесший на себе танк. Темные и светлые прожилки, чуть заметные швы – каблуки простучат по вам, ступени, приглушенной автоматной очередью – словно дождевая капель. Чья-то. А, может быть, моя. Каждый день подниматься и спускаться этими ступенями, борясь с озорным желанием вспомнить школьные годы и съехать по перилам лестницы. Это, наверное, дар. Или проклятье. Или судьба. Не знаю.
      Я ничего не знаю. По сравнению с тем, что могу знать.
      Мозг ещё спит. А ноги сами выносят на этаж, старательно обходя окружающих – звуки, лица, утренняя суета, громкий оклик замдекана – зовут какого-то юношу по фамилии. Странная, нерусская фамилия. Звучащая, словно скрежет металла о металл, с остающимся после её произнесения горьковато-кислым привкусом во рту. Свалиться бы в каком-нибудь углу – и уснуть, не ждать, пока набегут одногруппники, чтобы поймать, закружить, заговорить. Обожженный язык будет гореть весь день. И никакие булочки со сгущенкой не помогут. Мысли не мечутся, не бегают, как это обычно происходит, а ползают, вяло натыкаясь друг на друга: лекции? Семинар? Что? Нужно было что-то готовить?..
      Ох-х, университет, майн копфшмэрцен, ихь мёхтэ шлафэн. Шла-фэн…
      В голове, конечно, распогодится. Не сейчас – так через пол часа, так-то. Лица студентов, преподавателей, техничек, гул голосов, восклицания, потоки междометий – все сливается в единое пестрое пятно, пульсирующее и заполняющее собой пространство. И никуда не убежать, не свернуться клубочком, зажав уши и уткнувшись лицом в колени: оно все равно тебя поглотит. Отчего занятия начинаются в восемь, а не, допустим, к десяти, когда голова более-менее работает? Непонятки. Скрипят, хлопают двери, со стороны уборных тянет стойкий табачный штын, дурманящий и заставляющий горло ёкать, сдерживая кашель. Именно «шмонит», словца покорректнее не подобрать. А умники, курящие просто в уборных… Ну, что же, они умники, тут добавить нечего.
      Из-за приоткрытой двери археологической лаборатории улыбается лежащий на книжной полке собачий череп. Некрупный, желтоватый, с кривыми клыками – кажется, я сейчас выгляжу ненамного лучше. И ведь нельзя уронить голову на раскрытую на парте лекционную тетрадь: заботливый одногруппник толкнет под ребра локтем так, что бок будет ныть до самого обеда.
      До самого обеда…
      Учиться нельзя выспаться.
Ха-ха.
      Наверное, каждый преподаватель верит в то, что кроме его предмета, студиозусы больше ничего не изучают. Слова в «Гаудеамусе» путаются, сплетаются в потрескивающей голове, и уже это не гимн студентов, а заклинание по вызову Геродота с того света. Не надо так. А реакция на звонок на пару приблизительно такая же, как если бы по моим нервным окончаниям лупили бы электромагнитной дубиной. И так тоже – не надо. Пусть даже я безумно люблю свой ВУЗ, где так много хороших людей и где очень интересно.
      Когда-нибудь я сожгу зачетку. На полученном дипломе буду резать колбасу. Забуду сюда дорогу, чтобы навсегда в моем сознании затих топот собственных ног по гулким серым ступеням.
Или нет…