Торпедная жизнь Лариона Бозина

 
 
Ларион Бозин
Капитан 1-го ранга Бозин Ларион Михаилович — профессиональный торпедист. 

Училище Инженеров Оружия закончил по противолодочной специальности. Солидное инженерное образование позволяло стать специалистом в любом виде оружия. Некоторые выпускники Минно-торпедного факультета стали ракетчиками, некоторые – специалистами по ядерным боеприпасам, один — старшим помощником командира ракетной подводной лодки. Волею служебных обстоятельств Ларион стал торпедистом. Этапы небольшого, но честного военного пути: Училище Инженеров Оружия, Минно-торпедный склад, Военно-морская академия, Торпедный арсенал, Минно-торпедное управление ТОФ, Военно-морской институт оружия. Всю свою сознательную жизнь посвятил торпедам. 

Вначале учился сам у мастеров торпедного арсенала, затем учил торпедистов Тихоокеанского и впоследствии других флотов тому, что умел и любил сам: обращаться с торпедами и защищать авторитет торпедного оружия. Он любил торпеды и торпеды любили его. Около 100 практических торпед приготовлены под его руководством и отправлены в море с его благословения. Это не много, но все его торпеды — до единой! — возвратились с моря. Редкий — возможно единственный — результат в Военно-морском флоте.

По специальности от него никому не было пощады: от матросов до адмиралов. В качестве вывода за аттестационный период — всю сознательную жизнь — ему можно записать: "Делу торпедизма предан". 
 
 
 Памяти флотских торпедистов, товарищей по оружию: 

капитана 1-го ранга Воробьева Юрия Георгиевича
капитана 1-го ранга Москалева Юрия Константиновича
капитана 2-го ранга Стафиевского Геннадия Алексеевича
капитана 1-го ранга Гусева Рудольфа Александровича
капитана 1-го ранга Бобина Бориса Александровича
капитана 1-го ранга Рыбакова Петра Михайловича 

посвящается 

Предлагаемая читателям серия очерков представляет собой воспоминания автора о службе и о людях, посвятивших свою деятельность морскому оружию — торпедам. Она может представлять интерес для людей, связавших свою жизнь с Военно-морским флотом. О торпедистах Р.Гусев написал интересную, содержательную книгу "Такова торпедная жизнь", но в некоторых эпизодах, не будучи сам участником событий, опустил важные или интересные подробности или же пощадил самолюбие действующих лиц. Самолюбие пощадить можно, но в известных пределах. Это наша история и пусть она будет в очерках такой, какой была в действительности. Пусть всех нас помнят такими, какими мы были. Со всеми нашими достоинствами и недостатками, с сильными и слабыми сторонами характеров. Без этого мы не люди, личности, а человеки и, как таковые, никому не интересны. Некоторым заслуженным торпедистам, как представляется автору, у Рудольфа Гусева не отдано должное, другие, напротив, не все получили "по заслугам". В этом смысле предлагаемая читателям книга представляет собой дополнение к тому, что написал Р. Гусев. Фамилии некоторых действующих лиц чуть-чуть изменены: во избежание судебных преследований "за моральный ущерб", о нанесении которого автор позаботится. Те из читателей, кто знаком с прототипами, без сомнения, узнают их. Кое-кто из читателей, возможно, сам был участником описываемых событий. Для некоторых читателей может оказаться полезным опыт службы торпедистов 60-х-80-х годов прошлого века. 

Некоторые эпизоды из описываемых событий и в этом повествовании и в книге Р. Гусева будут повторяться, но плагиата здесь нет: они вначале у Гусева от автора, а затем уж обратным ходом у автора от Гусева. Книги Р. Гусева "Такова торпедная жизнь" и автора "Очерки торпедной жизни" изданы небольшими тиражами и разошлись "по рукам" среди торпедистов. Другое дело – опубликование в "Портале". Здесь аудитория может быть значительно большей, поэтому повторения отдельных эпизодов из жизни торпедистов вполне допустимы, в особенности для тех, кто книг Р. Гусева и автора не читал. 

Для любого вида военной техники имеются и соответствующие управленческие структуры. Если существует морское оружие, то должны быть и учреждения, которые определяют, каким это оружие должно быть. Должны быть и такие структуры, которые это оружие разрабатывают и изготавливают. В промышленности это институты-разработчики, заводы-изготовители и управляющие ими Главные управления при министерствах. Примерно то же и у военных. Это военные управления и институты. Есть пушки — было и артиллерийское управление. Появились ракеты – управление стало Ракетно-артиллерийским. И в центре, и в войсках, и на флотах. Если существуют торпеды и мины, значит, должны были быть и соответствующие институты и управления и в центре и на флотах. 

В дни невзгод отдельные институты сокращаются до управлений в объединенных институтах, управления — до отделов, а отделы — до групп, если вообще остаются "в живых". Некоторые флотские арсеналы и базы оружия в конце ХХ века исчезли "с лица земли". А 30 – 40 лет назад все это было. Кое-что еще осталось. А если управления должны были быть, так пусть они и будут в предлагаемых очерках примерно такими, какими были в 60-х — 80-х годах прошлого века, за исключением их названий, что совершенно не принципиально. О них и пойдет речь. Дела давно минувших дней… 

При подготовке некоторых очерков помощь своими воспоминаниями оказали: М.А. Бродский, В.Ф. Михайлов, А.М. Голубцов, Г.С. Дементьев, П.К. Колядин, Е.М. Барыбин, Р.Г. Красюков, Ю.Л. Коршунов, И.П. Островский за что им от автора признательность. Предлагаемые читателям очерки являются отчасти коллективным творчеством. Желаю читателям удовольствия. 

 

Глава 1. Как становятся торпедистами. Училище Инженеров Оружия

Курсанты училища. 18 лет. Уже не дети, но еще и не взрослые. Организм растет и требует своего: поесть и поспать. 

Относительно поесть. Курсанты 1-го курса съедали утром не только свои четыре кусочка белого хлеба с маслом толщиной в несколько микрон, но еще и забирали со столов старшекурсников все, что у тех оставалось: настоящая саранча. А вот к 4-му курсу – 22-м годам отроду – было уже вполне достаточно одного кусочка хлеба, намазанного тем же кусочком масла (20 граммов) толщиной уже миллиметра в два. Популярностью пользовались ложка с выцарапанной надписью "ловлю мясо" и вилка с надписью "макарон – сильная вещь". 

Видимо, под должным впечатлением от хорошего обеда находились авторы текстов. Дома у своих мам хорошо отъедались – а иногда и объедались – и привыкли каждый день спать до полдевятого и еще успевали добежать до школы. А в училище в 7-оо: Подъем! Да еще иногда разгрузка вагонов, наряды на службу, караул. Особенно тяжел пост у знамени части. Днем два часа стоишь не шелохнешься. Ночью другое дело. Никого нет, можно расслабиться и даже пройтись вокруг знамени. Поэтому на лекциях часто засыпали, некоторые –до храпа. Итог сформулировал наш курсант Виктор Хренов: "уж лучше переесть, чем недоспать". Впрочем, случалось и не доесть. 

При розыгрыше "на морского" Виктор Родкевич – ему выпало накладывать себе первым – под счет курсантов кладет себе в тарелку пять (из восьми!) котлет! Все взятое нужно съесть обязательно! Обычно следующему доставались три оставшихся котлеты, остальным – картошка. Но, то обычно. А следующим за Виктором сидел его друг, с которым они постоянно ссорились. При счете "пять!" Виктор поворачивается к другу: "Вот х…тебе! 6! 7! 8!" – и кладет себе три оставшихся котлеты! "А тебе – картошка, а от крахмала, сам знаешь…" Нетрудно представить, куда он побежал после съедения восьмой котлеты!

В субботу и воскресенье по вечерам в клубе танцы. От "тлетворного влияния Запада" начальство оберегало курсантов тем, что запретило приглашать входивший в моду джазовый оркестр. Поэтому курсанты обнимались с девушками под звуки оркестра духового, который юные торпедисты называли профессионально, как и торпеды, конечно, "парогазовым". 3/4 выпускников училища закончили службу в званиях капитанов 2-го и 1-го рангов. Отличный результат. А откуда он взялся? Начальник училища адмирал В.А.Егоров считал, что конечный результат – высокое качество офицера-оружейника – определяется двумя составляющими: обучаемым контингентом (хорошо подготовленные школьники) и преподавательским составом. И потому проводил в этом деле определенную политику. В училище поступали в основном выпускники школ Ленинграда и Москвы, подготовка которых была выше, чем по стране в среднем. Видные военачальники определили в училище своих сыновей, в том числе адмирал Н. Г. Кузнецов. Кстати, его сын был настолько скромным парнем, что мы только на 4-м курсе узнали, что он сын Главкома, а не однофамилец. В отличие от внука одного Главкома, терроризировавшего преподавателей училища им. Фрунзе.

Среди преподавателей были профессора. Химию читал профессор Кустов – автор метода сжигания угольной пыли в мазутных форсунках электростанций блокадного Ленинграда. Физику читал профессор Павлов. На высоком профессиональном уровне читали лекции военные преподаватели: математику – капитан 1-го ранга Шипулин, сопротивление материалов – подполковник Мисаилов, металловедение – доцент Одинг Гуго Августович. 

Курсант на экзамене показывает знания "стального угла" диаграммы "железо – углерод", объясняет физический смысл "точки Чернова". 

– По имени и отчеству, пожалуйста, великого русского металлурга, по имени и отчеству! 

– А я не знаю.

– То есть, как это: "не знаю"? – ужаснулся Гуго Августович. – Как Вы докатились до этого? Мой брат, я и некоторые другие ученые считаем его величайшим металлургом Х1Х-го века, а Вы – "не знаю"! Я, немец по национальности, учу Вас, русского, патриотизму, а Вы – "не знаю"! Двойка и не больше! 

А при пересдаче:

– Так на чем мы остановились в прошлый раз?

– Великого русского металлурга звали Дмитрий Константинович!

– А что еще Вы можете сказать о Дмитрии Константиновиче?

– А больше я ничего о нем не знаю.

– Как же Вы дошли до жизни такой? Дмитрий Константинович еще и скрипки делал не хуже, чем Страдивари, но главным делом его жизни была металлургия. Мой брат, я и некоторые другие ученые считаем, что его открытия в области аустенитных сталей…И дальше шло то, что абсолютно правильным считали они и как глубоко заблуждаются в этом вопросе все остальные ученые, кроме "некоторых других"

И курсант выходит от Гуго Августовича с пролетарской оценкой 3 балла.

Результат: высокое качество выпускников, достигших вполне приличного служебного положения. Следует отметить, что школьные отличники, медалисты и даже училищные Сталинские стипендиаты не всегда отличались по службе. На формирование офицера сильнейшее влияние оказывают первые годы его службы: служебная обстановка и, в особенности, первый начальник молодого офицера. А троечник (а иногда и "академик") Валентин Заварин(1) в критической обстановке – упала аварийная защита реакторов, лодка обесточилась и легла на грунт – разобрал в торпедном отсеке электрическую торпеду и от ее батареи дал механикам свет, а те ввели реактор в строй. Получил орден. Молодец. Средний по успеваемости в Училище Лев Головня стал настоящим моряком. Старший помощник командира ракетной подводной лодки, допущенный к самостоятельному управлению лодкой, носил нагрудный знак, ценимый моряками выше орденов: серебряную "щуку" с красной звездочкой. Золотые медалисты Виктор Мухин и Саша Лапкин продвинулись по жизни, но, к сожалению автора, не в нашей минно-торпедной службе. Лапкин стал заместителем начальника отдела материальных фондов. Весьма солидно. В наше время – лет 40 тому назад – было так. Если хочешь получить одногорбого верблюда, проси трехгорбого. Если и получишь, то не более, чем одногорбого. А если имеешь в друзьях такого хорошего человека, как Саша Лапкин, то можно и двугорбого получить: в отделе материальных фондов, как в Греции…Но наибольшие достижения у него оказались в филателии: главный оценщик по конвертам в стране, автор ряда работ и даже справочника по филателии. Написать справочник особенно сложно. Это автору "Очерков…" просто: что знает, о том и пишет. Как узбек: едет на ишаке, что по дороге видит, о том и поет.

Виктор Мухин закончил службу скромно: в звании капитана 3-го ранга. Продвинулся в службе гражданской: стал чиновником вполне приличного ранга и, видимо, неплохим, если работает на восьмом десятке лет. Правда, современное чиновничество как класс, деликатно скажем, очень уж подмочило свою репутацию. Это во времена Н.В. Гоголя "брали" либо "живьем" (серебром или ассигнациями) либо "борзыми щенками". Это теперь чем только не берут! Будем надеяться, что Виктора эта напасть не коснулась. Но у него и помимо чиновничьей службы есть достижения: воспитывает элитных кошек. На уровне мировых стандартов! Ну, не всем же быть торпедистами. Каждому свое. Кому – подводные лодки, кому – торпеды, кому – марки, а кому – кошки.

Автор до золотой медали немного не дотянул: ограничился серебряной. Но очень любил математику. А любовь к ней привил школьный учитель, который для мальчишек первым делом считал математику, а последним – балет. И говорил так: "Не хочешь математику учить? Иди в балет, будешь баб за жопу держать". Он считал, что роль мужчины в балете только эти и ограничивается.

Вообще-то офицер заметен на боевых делах. К таким делам относятся:

– Участие в разработках и испытаниях новых образцов оружия.

– Государственные испытания новых комплексов оружия.

– Расследования чрезвычайных происшествий на флоте.

– Положение дел на базах оружия в части подведомственных офицеру образцов торпед. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — Заварин Валентин. В Училище — двоечник. Командир БЧ-3 дизельной лодки в г.Полярный. Затем командир БЧ-3 атомной лодки. Разобрал в отсеке электрическую торпеду и дал механикам свет в аварийной обстановке, за что был награжден орденом. Службу закончил военпредом на ЛАО в звании капитана 2-го ранга. Умер от сердечного приступа
. 
 
Глава 1. Как становятся торпедистами. Старшины
Старшины бывают двух мастей: старшины срочной службы и старшины курсанты. Старшины рот в Училище служили по пять лет, некоторые во время войны работали, а кое-кто и "пороху понюхал". 

Старшина нашей роты Кобзев учил нас уму-разуму следующим образом:

– Курсанты в увольнении ходют, понимаете, по "лошадиной тропе", водку пьянствуют и безобразия нарушают! А кто у мине опосля отбоя будуть тут шляютцуть и болтаютцуть, те в субботу будут неувольняютцуть.

Заметив улыбки курсантов, добавлял:

– Около кого смеетесь, около себя смеетесь!

Не будем строги к ним, напротив, будем снисходительны. Им не довелось получить полноценное образование.

Ближайший к курсанту начальник это командир отделения, в обиходе "комод". Наш командир отделения Иван Кудрявцев из курсантов 2-го курса дорвался до власти и оказался порядочной дрянью. Часто проверял карабины курсантов и с огромным удовольствием ставил "гуся", т.е. грязно. Заметим, что оценка носила чисто субъективный характер. За одного "гуся" в субботу можно было в увольнение не собираться, а за двух гусей – так и в воскресенье. Звали его "гусятником", относились к нему средне между крупно не любили и тихо ненавидели и ждали случая, чтобы, как нибудь, – по современной терминологии – "кинуть" Ивана. И дождались. В те времена мы не обедали, а "принимали пищу". Командиру отделения наливалась почти полная кружка компота, а курсантам – на уровне 0,7.

Субординация. Однажды, взяв свою почти полную кружку компота, Иван как-то спросил-предложил:

– А не дернуть ли нам кружечку "Смерча"?

– Какого еще "Смерча"?

– А вот в кружку компота добавим ложку горчицы, ложку перца и "на морского": кому повезет.

Идея немедленного одобрения в силу своей неожиданности не получила, к тому же Саша Бубнов уже выпил свой компот: была у него такая привычка: пить компот после первого. Приходим в класс.

– Мужики! Слушай сюда! Есть идея: уконтрапупить нашего "гусятника" и угостить его "смерчем" собственного приготовления!

– Так мы же не знаем, сколько пальцев он выкинет.

– Это не имеет никакого значения. Он сидит в торце стола. Слева от него сидит Домогацкий.

На вопрос "с кого считаем" отвечать всем дружно:

– С Домогацкого и "по солнцу"! 

Так бывает всегда и не вызовет подозрений у Ивана.

– Так мы же не знаем, сколько пальцев выкинет он!

– Для долбо… повторяю: не имеет никакого значения, сколько он выкинет. Нас – "бачок" – восемь душ. Если считаем с Домогацкого, то Иван окажется восьмым по счету. Значит, сумма выкинутых пальцев должна быть кратной восьми. Задача Домогацкого: взять в свою руку пальцы Ивана и громко назвать их число, что бы он уж не мог изменить число. Затем свои и так далее. Я сижу тоже в торце стола справа от Ивана, значит, мои пальцы Домогацкий сосчитает последними. А выкину я столько, чтобы добавить число Ивановых пальцев до восьми. А если он выкинет девять или десять – бывает ведь и так – то до шестнадцати. Уконтрапупим "гусятника"! А сейчас проведем тренировку.

Идея овладела массами и стала материальной силой.

На следующий день за обедом Саша Бубнов запустил пробный шар; взяв свою кружку компота, спросил:

– Так мне пить или не пить? Или мы все-таки дернем кружечку "смерча"?

– Да, действительно! Конечно, дернем!

Иван взбодрился, как змей, почуявший мышь. Взял свою почти полную кружку компота, добавил туда горчицу и перец, тщательно размешал. Кружка стала полной уже без всякого "почти" и отодвинул ее на середину стола. А напрасно он так далеко ее отодвигал! Ох, напрасно! Все прошло, как на тренировке, а главное, что результат был совершенно неожиданным для Ивана. Психологический жим курсантского стола был так силен, что Иван, взяв кружку, шумно выдохнул и одним махом, не смакуя, выпил это мерзкое пойло и, затыкая себя с двух сторон, помчался в гальюн. Иван оказался молодцом и до гальюна донес все и по дороге не "продулся".

Во времена парусного флота некоторые боцмана любили "чистить зубы" матросам "безо всякого рассудка". За то их, случалось, и лупили смертным боем старые матросы. Не на корабле, конечно, это бунт со всеми вытекающими, а на берегу. Боцмана своих обидчиков не "сдавали": жаловаться начальству или "заводить кляузы" считалось делом недостойным настоящих матросов. А на вопросы офицеров "где это тебя, братец, так угораздило?" отвечали: "зашибся, вашбродь" или "подрался с аглицкими матросами". Офицеры делали вид, что верят объяснениям. А старые матросы ворчали: "в старину, небось, и боцманов учивали". Так и некоторые курсанты Училища инженеров оружия могут сказать, что и они своих "комодов", случалось, учивали.

Знай наших, помни науку, "гусятник" хренов!
 
 

 Глава 1. Как становятся торпедистами. "Система". Командиры рот

Училище курсанты называли "Системой". Автор этого определения наш курсант Борис Виноградов. Курсы каждого факультета были сведены в роты. Командиры рот – капитаны 3-го ранга. Наш командир: Коваленко Иван Петрович. 

От строителей нашей роте досталось замечательное сооружение: сушилка. Это была большая – метров 30 квадратных комната, а в ней установлены штук 80 батарей центрального отопления: и в центре комнаты и укреплены на стенах. Циклопическое сооружение! Курсанты назвали его модным в то время словом: "Циклотрон".

Командирам рот и в голову не могло придти, что такое громадное сооружение может называться как-нибудь иначе. Курсанты других рот стали приставать к своим командирам, чтобы и им сделали циклотроны, как у Коваленко. На совещании у начальника факультета капитана 1-го ранга Свердлова А. Г. командир роты капитан 3-го ранга Репа попросил начальника факультета напрячь строителей, чтобы те сделали в каждой роте такую замечательную вещь, как циклотрон у Коваленко.

– Что такое, Коваленко, почему не знаю?

– А, так это сушилка такая. Курсанты назвали циклотроном.

При случае Шеф сушилку осмотрел, улыбнулся.

А наш поэт Виктор Тарарыков увековечил это событие в стенгазете:

"И стоял в "Системе" стон: каждой роте – циклотрон".

А командир одной из рот капитан 3-го ранга Коноплев говорил о себе так:

– Я Сталинград защищал, в ягодицу ранен. У меня пол жопы нет!

Звучало весьма двусмысленно. Курсанты только улыбались.

За редким исключением курсанты любили своих отцов-командиров. Курсанты роты, командир которых имел фамилию Репа, на вечерних прогулках пели песню собственного сочинения, в которой были такие слова: "Все мы корнеплоды и Репа наш отец!" Мы любили своего командира роты капитана 3-го ранга Коваленко Ивана Петровича, кажется, больше всех. Начальство его не жаловало, мы это чувствовали и старались поддержать его изо всех сил. В увольнении старались не получить замечаний, лучше всех сдать экзамены. И даже особую "систему" сдачи экзаменов изобрели. Утащить из секретной части чемодан начальника кафедры и вскрыть его – не проблема. Этим занимались многие роты в училище. Курсанты сотнями снуют в чемоданную и обратно. Навешать на уши лапши девочкам в чемоданной – какие проблемы! Технология вскрытия чемоданов была отработана и доведена до совершенства. Ни один из начальников кафедр ни разу не заподозрил (а, может быть, сделал вид), что его секретный чемодан был вскрыт. Один сообразительный курсант обратил внимание на следующее обстоятельство. На обратной стороне экзаменационных билетов пробивались точки: следы работы пишущих машинок. В те времена не существовало принтеров. А так как тексты билетов различны, то и точки, печатавшиеся в конце предложений, пробивались в разных местах. При вскрытии чемодана с экзаменационными билетами переписывался не только текст билета, но и составлялся эскиз обратной стороны этого билета: места расположения точек. Во время экзамена дежурный по классу – вытереть доску, вымыть тряпку, сменить воду в графине – подходил к столу, запоминал расположение точек на верхнем билете и, закрыв глаза, чтобы не потерять образ, быстро выходил из класса. Перед ним тут же расстилалась карта с эскизами обратных сторон билетов. "Этот" уверенно тыкал он в один из эскизов, и очередной курсант получал минут двадцать на подготовку к сдаче экзамена по уже известному билету. Первые четверо такой роскоши не имели и потому в первом броске – на амбразуру – шли самые подготовленные. Всегда в этой великолепной четверке был отважный парень Володя Соловьев. Это ему принадлежит афоризм: "курсант на экзамене как собака: глаза у него ясные, ясные, он все понимает, только сказать не может!" Из него получился отличный специалист по ракетным противолодочным комплексам. А если бы он стал торпедистом, то и торпедистом он был бы лучшим. Жаль, злоупотреблял спиртным.

Такой порядок сдачи экзаменов назывался "сдачей по системе". Система была хороша, что и говорить! Но все же некоторое количество извилин в голове нужно было иметь: иначе можно было засыпаться на дополнительных вопросах. У одного из наших курсантов – Олега Надзинского – видимо, извилин для Училища инженеров оружия было маловато. Даже "по системе" не мог сдать экзамены за второй курс. А так как парень он был дисциплинированный, то начальники решили перевести его туда, где учиться полегче: из нашего высшего да в среднее техническое училище в Кронштадт. А так как изучение устройства мин и торпед начиналось там с того, что "такая-то гайка наворачивается на такую-то шпильку непременно с "шайбой Гровера", то и определили Олега…на первый курс! Учи матчасть, служивый! Мы, таким образом, пришили на рукава своих форменок по три золотых шеврона, а Олег только один серебряный. Проходит еще два года. Мы переходим на пятый курс, а всех курсантов первого и второго курсов Кронштадтского училища направляют в наше Училище: техники флоту больше не нужны, даешь инженеров! Само собой, на первый курс. Училище-то высшее! Грызи гранит науки, служивый! Мы пришиваем на рукава по пять золотых шевронов, а Олег снова один, правда, золотой. Это о таких, как Олег, курсанты пели шуточную песенку с такими словами:

Окончили Училище семидесяти лет!…

Вот моя смена: дед Архип идет

Веселый старикашка, приятель старый мой

Он тоже из Училища с седою бородой…и т. д.

Под новый год пришел Олег к начальнику санитарной части Училища полковнику Чернию и взмолился: "Товарищ полковник! Пятый год служу за компот, а дальше первого курса не продвинулся, помогите уволиться в запас". Полковник вник в суть дела и назначил Олегу какую-то подходящую болезнь. Впрочем, Олег все же стал торпедистом, благополучно закончив Корабелку. развеселились и защита дипломного проекта прошла "на ура". И даже рассказывал при встречах, как учились "там". Один из студентов в дипломном проекте написал следующее "а так как дипломных проектов никто не читает, то торпеду делаем деревянную, а чтобы была покрепче, то из дуба". А один из членов приемной комиссии случайно прочитал это, показал другим членам комиссии, все развеселились и защита проекта прошла успешно. А одна студентка написала следующее: "завидев на горизонте корабль противника, личный состав выбрасывает торпеду за борт". И т. д. 

Мораль: милость начальства впрок не пойдет. Бойся ее, аки гнева начальственного!

Начальство все же "достало" нашего командира. Наши усилия, вплоть до уголовных, не помогли. Против начальства идти, как против ветра…Перевели его служить в Северодвинск. А мы подарили ему золотые часы. На память. Теперь уж вечную. 

Ах, юность, юность удалая! Такими были юные торпедисты в конце 50-ых годов.


 

Первое место службы

Для становления молодого офицера очень важно первое место службы и, в особенности, первый его начальник. Хорошо, если часть боевая с напряженной повседневной работой. Впрочем, энергичный офицер в любой части найдет себе применение.

Ларион получил назначение в город Новороссийск начальником цеха ремонта минно-торпедного и трально-противолодочного оружия и вооружения. Обеспечивали корабли бригады охраны водного района: поддерживали мины в готовности к постановке заграждений по планам минной войны, ремонтировали тралы, которые получали повреждения в ходе боевого траления, поддерживали в исправном состоянии сотню торпед на случай вооружения кораблей Черноморского флота. Задача начальника цеха ремонта это организация работы на различных участках. Ларион начал с ознакомления со своими "войсками". У минеров. Две женщины "врукопашную" вращают розмах станка, перематывающего минреп. Мужик, естественно, руководит: направляет трос, чтобы ровно ложился в ручьи барабана.

– Почему вручную?

– А у нас электричества и отродясь не бывало. Складу уже 10 лет от роду, а кабеля нет и не было.

Куда я попал? А кабеля и надо-то метров 250. Трансформаторная подстанция близко. Рядом со складом нефтебаза. Нефтяники люди богатые: уж если у кого и есть подходящий кабель, так это у них. А если уж и у них нет, так и ни у кого нет. Кое-что и у нас есть. Махнем, не глядя.

Так и случилось: у рабочих в цехах и хранилище появились тепло и свет, а у молодого начальника цеха сразу появился деловой авторитет у минеров. Особенно у женщин, которым Ларион сделал шутливый подарок: розмах перемоточного станка, который они крутили более 10-ти лет. 

На складе 12 офицеров. Замполит командира минно-торпедной группы старший лейтенант Беднарик. Начальники с удовольствием произносили с трибуны: "а старший лейтенант Бендерик"… Обижался, но терпел. Большинство офицеров – выпускники Кронштадского училища. Некоторые служат здесь по три, а то и по пять лет. И никто не почесался, чтобы электрофицировать склад. Служили по принципу: нас толкнули – мы упали, нас подняли – мы пошли. Какие-то сторожа в погонах. "Товарищ командир, за время моего дежурства происшествий не случилось" – кроме этого начальник с них ничего не имел, не имеет и иметь не будет. Какая-то организационная и техническая импотенция: ничего не могут. Поэтому во время сокращения вооруженных сил на миллион двести тысяч начальник расстался с ними без сожаления.

Вернемся, однако, к рабочему классу. На этот раз к торпедистам. Бригада обеспечивала вооружение и боевую подготовку дивизиона торпедных катеров в Фальшивом Геленджике. Мужики свое дело знали: торпедисты опытные. Жаль, что к моменту прибытия Лариона на службу дивизион прекратил свое существование: осталась работа "на полку".

Знакомство с торпедистами непосредственно на месте работ. В цех прибежал встревоженный матрос. Он искал кого-нибудь из офицеров части: кому бы сдаться в плен.

– Товарищ лейтенант, я аварию сделал!

– Задавил, что ли кого? 

– Да нет, только "Москвича" по горбу двинул!

– Далеко?

– Метров 200 отсюда.

Подходим к "Москвичу" 401-ой модели и стоящему позади него торпедовозу. Горб, который был у "Москвича" снаружи, теперь, вдавленный мощным бампером торпедовоза, оказался внутри салона. Здоровый мужик около "Москвича" озабоченно чешет рукой затылок. Поздоровались.

– Извините, машина Ваша?

Мужик произнес со значением в голосе:

– Это машина 3-го секретаря горкома товарища Короткевич!

– А вы, что же, у него шофером работаете? – неосторожно поинтересовался Ларион. Мужик посмотрел с возмущением: как это кто-то смеет не знать таких людей? И изрек:

– Это, во-первых, не он, а она, а во-вторых, я у нее мужем работаю!

Мужик здоровый и занимаемой должности, пожалуй, соответствует. Приехали в цех ремонта торпед. Старший мастер Чеботарев Борис Алексеевич, прекрасный торпедист и жестянщик одновременно, в обиходе немножко резонер, почесал рукой в затылке и сказал:

– Горбатого, конечно, могила исправляет, но и мы кое-что можем. Не беспокойтесь, горб наладим в лучшем виде и даже зашпаклюем. А чтобы хорошо покрасить, так мы дадим Вам бутылочку спирта. Вы заедете к таксистам, они разведут его по вкусу и покрасят по всей науке!

Инцидент был исчерпан, а у Лариона появился авторитет у личного состава:

– А молодой лейтенант – что надо! Выручит матроса в трудную минуту
 
 

Глава 1. Как становятся торпедистами. Вперед, в Академию!

Оставим первое место службы: минно-торпедный склад в г. Новороссийске. Почти 5 лет службы ничего не дали в плане профессионального роста, но в плане служебном были весьма результативными. Они обеспечили Лариону уникальное воинское звание "старший инженер-лейтенант" аж на 5 лет вперед и дали путевку в Академию. Настоящую, Военно-морскую ордена Ленина. Академия, как известно, ума не прибавляет, но развивает, если таковой имеется в наличии. В Академии поступают по-разному. Как для Наполеона "главное – ввязаться в бой, а там будет видно", так и для некоторых офицеров "главное – добраться до экзаменов". Один из офицеров "взял" Академию с 3-го, последнего, захода. А сослуживиц Лариона по бригаде ОВРа(1) в Новороссийске начальник гарнизонной пожарной команды едва не попал в Академию совершенно фантастическую. Территориально пожарная команда располагалась рядом со штабом бригады. Офицеры штаба решили пошутить над капитаном, отпечатали телеграмму якобы от штаба Черноморского флота и вручили капитану. Для убедительности даже дали ему расписаться в каком-то журнале. Телеграмма гласила: "Капитана Кирдяшкина для прохождения дальнейшей службы откомандировать в Академию Стихийных Бедствий, город Москва". Весь день капитан ходил в приподнятом настроении. Штабные с наивным видом спрашивали:

– Ты чего это ходишь, грудь колесом? Собрался, что ли, куда?

– По выдвижению! Вас туда не примут!

Чего еще можно ожидать от пожарника. А название "Академия Стихийных бедствий" вполне подошла бы Министерству по чрезвычайным ситуациям. В качестве научного органа. Ни у кого такой Академии нет!

Итак, в Академию поступил 30-ти лет от роду, еще не совсем лысый, а уже "старший инженер-лейтенант". Единственный старший лейтенант среди сотен слушателей. Карьерист! Да еще на собственной "Волге"!

– У вас, что, личная "Волга"?

– До служебной не дорос и, надеюсь, этого не случится!

Начальник счел ответ дерзким и, чтобы слегка осадить зарвавшегося старлея, сказал, глядя на его скромные погоны: 

– Да, пожалуй, такая опасность Вам не грозит…. в ближайшие лет двадцать. 

В классе, где всего-то было пять душ, "старшим на рейде" был назначен капитан 3-го ранга Петров Станислав Павлович. Впоследствии адмирал и большой начальник. Ему представилась возможность оценить сообразительность микроскопического по воинскому званию Лариона. Войдя как-то в класс и потянув носом воздух, Станислав Павлович сказал:

– Что-то воздух у нас тяжел. Проветрить бы.

Ларион любил разыграть кого-нибудь, подначить и ответил:

– Что значит "тяжел?" Кто скажет, насколько же он тяжел этот самый воздух? Сколько, к примеру, весит один нормальный кубометр воздуха?

– Сколько он весит? – Это Игорь Меньшиков. – Да ни хера он не весит!

И даже рукой помахал по воздуху.

– Нет, сколько-нибудь он должен весить. Ну, хотя бы, граммов 30. Иначе он в космос может улететь.

– Нет, пожалуй, побольше. Граммов, хотя бы, 80.

Вопрос показался интересным, мнения разделились.

– Ну, я исключительно из чувства противоречия готов поспорить с каждым из вас в отдельности и со всеми вместе, интегрально, что один нормальный кубометр воздуха весит больше килограмма.

– Что? Да быть того не может!

В споре "класс против Лариона" от имени класса выступил "старший на рейде". На кону по обычаям прошлых, настоящих и, будем надеяться, будущих времен оказалась бутылка коньяка.

– Вы, вообще-то, учились в школе, или только "ходили в нее"?

– Ну, учились, – как-то не очень уверенно отвечали "академики".

– А если еще и учились, то должны знать из курса химии класс этак за 9-ый, что одна грамм-молекула газа при нормальных условиях занимает объем 22,4 литра. То есть 28 граммов азота, или 32 грамма кислорода – посмотрите периодическую таблицу крупнейшего специалиста по водке Дмитрия Ивановича Менделеева – занимают объем 22,4 литра. Один литр весит больше грамма. А один кубометр, значит, больше килограмма.

– Черт возьми! А ведь верно! 

Проигрыш был "приговорен" в тот же вечер.

Станислав Павлович писал курсовой проект по мине. Якорная мина, как и подводная лодка в подводном положении, имеет абсолютную остойчивость: центр масс находится ниже центра величины(2). Находясь под впечатлением от курсового проекта, Станислав Павлович купился на подначку Лариона:

– Настоящие моряки, конечно, плавают на кораблях, но не все из них знают, что такое "центр величины", а уж о том, что у корабля ниже: центр масс или центр величины и понятия не имеют. Полный корпус(3).

– Конечно, центр масс ниже. Это же ежу понятно.

– Ну, исключительно из чувства противоречия готов поспорить, что у корабля центр масс выше центра величины.

– Да корабль немедленно перевернется!

– Ничего подобного. Накренится на борт, а потом вернется в исходное вертикальное положение.

Станиславу хотелось взять реванш. И вторая бутылка оказалась на кону.

– Представь себе один метр водосточной трубы, закрытый с торцев донышками. Жесть тонкая, труба легкая. Бросим ее в воду. Как полагаешь, на сколько сантиметров она погрузится?

– Ну, сантиметра на 2-3.

– И где же у нее будет центр величины?

– Ну, сантиметра на 1.5 ниже ватерлинии.

– А где же центр масс этой трубы?

Станислав Павлович уже начал соображать, что "тут что-то не так", но ответил:

– На оси цилиндра.

– Так, что? Будем переворачиваться? А так как центр масс всегда будет выше центра величины, то будем вращаться? Вечный двигатель? Перпетуум мобиле? 

Станислав Павлович был обескуражен, но так вот сразу поверить Лариону не мог.

– Ну, ладно. Я для тебя не авторитет. Идем к механикам.

– Вразумите, пожалуйста, настоящего моряка, почему не переворачивается корабль, хотя у него центр масс выше центра величины, покажите ему диаграмму остойчивости Власова, объясните угол заката и прочее.

И вторую бутылку постигла участь первой.

Увидев у Лариона конспект по электротехнике всего на пяти страницах, Станислав Павлович удивился:

– Как же ты будешь сдавать экзамен?

– Ну, это же ежу понятно: чем меньше напишешь, тем меньше учить к экзамену. Не знал Станислав Павлович, что в Училище читал нам курс электротехники Сам Охрименко: инженер-капитан 1-го ранга. Читал весьма солидно.

Учиться в Академии Лариону было несложно: учебу облегчало солидное образование, полученное в Училище Инженеров Оружия. Чаще всего в 16:00 ключ в замок зажигания машины – и домой. 

Все слушатели получили назначения в соответствии со своими пожеланиями. Ларион – во Владивосток. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — Бригада ОВРа — охраны водного района. В составе бригады: тральщики, постановщики сетевых и боновых заграждений, охотники за подводными лодками.

2  — "Центр величины" — точка приложения гидростатических сил, поддерживающих корабль на плаву.

3  — "Полный корпус" — сленг торпедистов. Если сопротивление изоляции между каким-либо агрегатом в торпеде и корпусом равно 0, то так и говорят. 


 

Глава 1. Как становятся торпедистами. Начальник отдела технического контроля

Арсенал на полуострове Эгершельд это торпедная Академия. Преподаватели – мастера, каких мы в этой жизни уже не встретим. Разве что в следующей. 

Начальник ОТК арсенала – настоящий, конечно – по положению обязан разбираться во всем: источниках питания и электродвигателях, топливах и турбинах, аппаратурах самонаведения и неконтактных взрывателях, приборах управления и еще во многих других вещах. С училищным и академическим образованием не нужно много времени, чтобы во всем этом разобраться. Ларион служил, как герой повести А. С. Пушкина "Капитанская дочка" Гринев, которому отец дал напутствие: "Служи верно, сын мой, кому присягнешь. На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся, а за сим тебе мое родительское благословение". Ларион присягнул… торпедам. 

Случались претензии к качеству ремонта от Спецгрупп МТУ и Торпедно-технических баз оружия. По паспортам на ремонт агрегатов и подписям под ними устанавливались ответственные.

– Это не я делал, а Иванов, Петров, Сидоров. Я только расписался за них в конце дня.

– Ну, вот с них и получишь свою премию.

Этот криминал вывелся мгновенно. Нечастые претензии от Спецгрупп и баз оружия шли через Минно-торпедное управление, а затем к начальнику ОТК. Ларион требовал номер торпеды. И тогда сборщик торпеды, бригадир и мастер ОТК – бригада "УХ" – в 8:00 следующего дня взлетала с привокзальной площади на "Волге" Лариона и часа через три была уже в какой-нибудь бухте "Разбойник" или еще где-нибудь.

– Защищайтесь, – говорил начальник ОТК своей бригаде. 

Иногда случалось и так, что вызвавшие бригаду получали шайбу в свои же ворота. Это был идеальный вариант. Начиналась легкая воспитательная работа.

–Так что будем докладывать в Минно–торпедное управление? Куда относить командировочные расходы за ложный вызов бригады специалистов? Это, правда, пустяк, рублей 400, но все же…

Никаких командировочных расходов, конечно, не было, но нашим собеседникам знать об этом не нужно.

– Ну, надо поговорить. Мы тут крабов наловили, есть севрюжка из лодочного автономного пайка, есть…

– Ну, так это же совсем другое дело! Если крабы и севрюжка, то под них можно и поговорить… по специальности.

– Главное, чтобы наши не знали. А то завелся тут "борец за идею", житья от него и так нет, а если еще узнает, что мы же и лопухнулись: пиши "пропало".

И поведали…

У командира БЧ-3 одной из лодок был "пунктик": страстно любил выступать на партийных собраниях с критикой всех и всяческих недостатков и на своей лодке и на всех других, о которых только мог узнать. Регламента для выступления ему всегда не хватало. И так он "достал" своих начальников – и строевых и партийных – что они всерьез задумались, как бы унять молодца? И натравили на него своих медиков: "все ли у него дома"? Свои медики с задачей не справились, но как-то сумели сплавить его в Институт имени Сербского в Москву. Московские эскулапы его экзаменовали и документ выдали по всей форме: "не псих, здоров, дееспособен". О таком мощном документе медики узнали по своим каналам своевременно и доложили начальникам. Начальники взяли ситуацию под контроль и "силовым приемом" перевели его служить на базу оружия на какую-то интеллектуально убогую должность. Но не на того они напали! Он им еще покажет, как Никита Сергеевич американцам с трибуны ООН! Осмотрелся, что узнавал – все на карандаш. А базы оружия, как известно, вместе с недостатками рождаются, вместе с ними живут, а вот умирают отдельно, так как недостатки продолжают дальше жить самостоятельно в виде захламленной территории, брошенной поломанной техники, опасных предметов…

На отчетное партийное собрание прибыл Сам начальник Политического отдела тыла Военно-морской базы. "Борец за идею" так мощно чесанул с трибуны, что начальник Политического отдела в изумлении прямо спросил его, все ли у него в порядке с головой? И при этом покрутил пальцем у виска.

– У меня-то все в порядке! И бумажка об этом из Института имени Сербского имеется. 

При этом он достал из внутреннего кармана тужурки какой-то листочек и помахал им в воздухе. 

– А вот у Вас такой бумажки нет, так что еще неизвестно…. А в России издавна повелось: без бумажки….Так что и "светила" из института имени Сербского, как и торпедисты, случается, "дают пузыря"(1) по специальности. По своей.

– Ну что, бригада? Вопрос важный, надо войти в положение, возьмем командировочные расходы на свой кошт?

– Ну, при таком, – мастер ОТК показал рукой на стол, – конечно, можно и взять. 

Кстати сказать, приезжать в гости к торпедистам со своим "матерьялом" нельзя: это может быть расценено принимающей стороной как оскорбление. В дальнейшем старались вызвать бригаду, минуя Минно-торпедное управление. Выходили прямо на начальника ОТК. Таким образом, качество ремонта повышалось, вместе с ним рос авторитет начальника ОТК, а главное, устанавливались дружеские связи с торпедистами флота. Но и с немногочисленными "проколами" надо было как-то кончать.

– Мы вообще-то отвечаем за свою работу, или как?

– Отвечаем, – это мастера и бригадиры.

– Договоримся так: если Чемерский, Лужецкий или Романкевич(2) забивают шайбу нам, остаемся без премии. А если забиваем мы, то я для вас из них выколачиваю что-нибудь хорошее: зимой – крабов, летом – севрюгу из лодочного автономного пайка или еще что-нибудь хорошее, чтобы не напрасно ездить.

Чаще всего расходились полюбовно: с нашей стороны пакет прокладок, клапанов и прочего торпедного дефицита, а с их стороны пикник с крабами, креветками, лимонником. Один раз даже показали, где растет корень "жень-шень". Конфликты такого рода редко достигали высокого уровня, но иногда такое случалось.


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Дать пузыря" – сленг подводников. При стрельбе торпедами воздух не должен выходить на поверхность и демаскировать лодку. Во время войны это опасно, а в мирное время – неприлично. В данном случае – крупно ошибиться.

2  — Романкевич – командир торпедотехнической базы во Владивостоке.

 

 

Глава 1. Как становятся торпедистами. Торпедный арсенал

Торпедный арсенал. Коллектив рабочих, мастеров, инженеров и немногочисленных офицеров. Всего человек 500. Костяк коллектива: мастера, бригадиры, старые квалифицированные рабочие, бухгалтерия, плановики. Все с солидным стажем работы. Отношения уважительные, как и бывает у людей, знающих свое дело и цену друг другу. Больше похоже на многочисленную семью, чем просто на коллектив работающих. Нередки выезды на близлежащие острова – на пикник, на рыбалку – у многих моторные лодки, на охоту – командир дает ГАЗ-66 с тентом (дом на колесах). Брать с собой на охоту в тайгу колбасу или консервы считается дурным тоном: это как в Тулу со своим самоваром. 

Как-то раз охотникам крупно не повезло: за день убили одного енота. По возвращении говорили: "ничего, под "матерьял" и енот хорошо пошел". "Матерьялом" они называют спирт. В приказе Министра Обороны о нормах снабжения спирт находится в графе "расходные материалы". Отсюда и название. Произносится с мягким знаком в середине. Единица измерения – килограмм. Перед употреблением разводят не по-менделеевски – 40:60, а по-арсенальски – 60:40. Если случиться кому-нибудь заболеть, то диагноз бывает только трех видов: "от недопития", "резко бросил" или "неправильно разводил". А самым отвратительным состоянием души считали такое, когда выпил больше, чем мог, но меньше, чем хотел. В этом плане наиболее колоритная фигура: Сева Солдатов. По окончании рабочего дня он откроет сейф, достанет оттуда графин с "матерьялом", нальет стакан на 3:4, добавит воды, вытянет руку со стаканом на уровень глаз и скажет самому себе: 

– "На штанге 200!" Выпьет и добавит: "Вес взят!" А на следующий день добавит другое: "Крепка Советская власть!" И пока не "развезло", быстро уйдет домой.

Работа в арсенале престижна. В цехах чисто, у рабочих халаты, хотя и не первой свежести. Иногда командировки по флоту, реже на полигон на озеро Иссык-Куль для освоения новой торпеды.


 

Начальники арсенала

Лариону довелось служить при четырех начальниках. 


 

МОЛЧАНОВ ВЛАДИМИР АНДРИАНОВИЧ

Володя Молчанов по прозвищу "Рыжий" из тех командиров, на плечах которых держатся тыловые части флота. Обеспечивая корабли всеми видами довольствия – по принадлежности – тыловые части делают корабли флота боевыми единицами. Прославился, как строитель, стал заместителем начальника Минно-торпедного управления. В дальнейшем стал начальником арсенала в Кронштадте, взял с собой Геннадия Стафиевского, желая видеть его в перспективе Главным инженером арсенала. Но не судьба. Во Владивостоке трагически погиб сын Стафиевского, а сам Геннадий – уже в Кронштадте – спился. Мы предполагаем, а Господь Бог располагает. И такой бывает торпедная жизнь.


 

ЮДИН ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ

Следующим начальником арсенала, сменив Молчанова, стал Юдин Юрий Дмитриевич. Вступая в должность, обошел свои новые владения, познакомился с "войсками" и сел в кресло начальника.

Секретарь принесла целую кипу документов. Первый из них гласил:

"Доработать торпеду САЭТ-50 для подрыва льда при плавании подводных лодок в высоких широтах. Схема доработки прилагается".

Юрий Дмитриевич любил сочные выражения и наложил резолюцию:

"Начальнику ОТК. Учинить по писаному и показать мне на торпеде". Закорючка – подпись.

Торпеда проходит цикл ремонта, делаем, как написано. Наконец, и финиш.

А у Юрия Дмитриевича: вчера в торпедной команде драка, сегодня пьянка, значит, завтра будет "самоволка". Обстановка заурядная. А, кроме того, ежедневно: туда-то отправить столько-то таких-то торпед, на такой-то корабль направить специалистов для согласования системы стрельбы, оттуда-то принять транспорт, в комендатуре задержаны матросы….Голова идет кругом.

Начальник ОТК заловил командира:

– Сделано, как написано, прошу к торпеде!

– К такой-то матери тебя вместе с твоими торпедами! Чеши отсюда, пока цел, долбаный карась!

Ясно. Командир в обстановке разобрался. Понял, что в танке главное(1). Начальникам не до торпед. У них свои хлопоты. Хороший человек. Всегда прикроет подчиненного от гнева вышестоящего начальства. Сам его, конечно, оттянет и "долбаным карасем", конечно, назовет.

Он сменит начальника Минно-торпедного управления М.А. Бродского. В кабинет начальника войдет только после того, как вернется из аэропорта после проводов того, кого сменил. Соберет таблицы, графики, гистограммы: все, что осталось после защиты Бродским диссертации. Скатает в рулон и принесет в Торпедный отдел. Самый, по его мнению, ученый отдел. И скажет: "Мне эта наука не нужна". В должности начальника Минно-торпедного управления он и закончит свою службу. 


 

МОНКЕВИЧ ЛЕОНИД ВИКТОРОВИЧ

Колоритная фигура. Внешне – пижон. Происхождением из Советской Гавани. Во Владивосток прибыл с твердым желанием получить звание "капитан 1-го ранга". Ну, что ж, хотеть не вредно…

Его отличительная черта: неуемное стремление выпендриться любым путем.

Увидев впервые вновь прибывшего командира, начальник механического цеха Иван Семенович Ульченко сказал:

– А, как же, как же. Мы хорошо знакомы. Лет тому 10 назад приехали мы в Совгавань. Тогда самолеты еще туда и не летали. Надо было отремонтировать торпедный аппарат у него на эсминце. Он там командиром БЧ-3 был. Ну, за день разобрали мы аппарат, детали все тяжелые: боевые баллоны, крышки труб и прочее. Отдефектовали, стало ясно, что надо заменить, что отремонтировать. Утром приходим – ничего нет! Спрашиваем матросов, где все снятое. А они и говорят: командир БЧ приказал "навести порядок" и выкинуть все за борт. Доставайте вот теперь сами. Ну, мы в Минно-торпедный отдел, доложили все, как есть, сказали, что поедем домой, у нас и там работа есть. А когда все будет на месте, шлите телеграмму, приедем, а заодно и счет за напрасную недельную командировку бригады привезем. Мы – организация хозрасчетная, деньги зарабатываем себе сами. До свидания! Нас схватили за полы: "только не уезжайте"! А начальники Монкевича так хорошо его вздули, что он упал водолазам в ножки: "ребята, выручите, весь спирт ваш". Ребята взяли спирт, сказали, что маловато. Монкевич побежал по кораблям бригады занимать. Занял на год вперед. Водолазы работали не торопясь и последний боевой баллон подняли, когда поняли, что больше Монкевичу уже и занять не у кого. Так что с этим командиром мы точно не соскучимся.

Мораль: Не выпендривайся! Служи, как все.

Первым делом ознакомился с финансами. Предприятие хозрасчетное, деньги есть. И закупил новую мебель для своего кабинета. У начальника была хорошая мебель и ее с удовольствием растащили по отделам управления. И снова Ульченко Иван Семенович:

– Я сразу после войны снимал комнатку у одной старушенции. А она раньше еще при "старом режиме" в бардаке работала. Так она говорила так: когда у нас дела плохо шли, так мы, это, б…меняли, а мебель старую оставляли. А этот с мебели начал. Нет, толку с него не будет.

Входя в кабинет, бросил небрежно секретарше: "Меня нет". Закрылся и занялся любимым делом: марки клеить. А тем временем накапливаются вводные команды: туда-то что-то отправить, такой-то корабль вооружить, на таком-то корабле согласовать систему стрельбы.

Два дня спустя утром по прибытии в часть его встретил председатель местного комитета.

– На заседании профсоюзного комитета флота сегодня в 16.00 доложите о причинах невыплаты заработной платы рабочим в срок.

– Передайте главному бухгалтеру, пусть съездит и доложит.

– Она съездит и доложит, что Вы вместо того, чтобы подписать чековые требования на получение денег из банка и раздаточные ведомости на выплату зарплаты рабочим закрылись в кабинете и клеите марки. Тогда начальник Политуправления флота наклеит Вам такую марку и в таком месте, что отклеивать ее придется долго и больно.

И в самом деле, начальник Политуправления вздул Монкевича очень крепко, от всей души.

А в кабинете его поджидал начальник торпедного отдела Минно-торпедного управления с вопросом: 

– Почему не командированы специалисты на крейсер "Варяг" для согласования системы стрельбы?

– Ничего не знаю! Это к главному инженеру!

– А откуда же ты будешь знать, если документов не читаешь, а только марки клеишь? Мы, что ли, должны вместо тебя командовать твоими специалистами? Здесь вращаться надо, а марки клеить дома, по ночам, под одеялом, при свете карманного фонарика. В Совгавань захотел вернуться? Так это не сложно.

Обложился бумагами, поступившими за последние дни, записывает в журнал:

Что – начальнику Хранения,

Что – главному инженеру, 

Что – начальнику ОТК, и приговаривает:

– Такую твою мать, не знаешь, за какой х… хвататься.

Но что-то внутри у него было такое, что ему всегда хотелось чего-то "такого-этакого".

Наконец, подвернулось. Во Владивосток прилетел в творческую командировку поэт Евгений Евтушенко. Монкевич как-то заловил его в городе и пригласил в арсенал. Для надлежащего приема поэта двум молодым офицерам, выпускникам Корабелки, была поручена организация стола. Было состряпано "особо срочное задание", для выполнения которых у командира был небольшой денежный фонд: в среднем по 50 рублей за одно задание. Молодые офицеры с энтузиазмом принялись за дело, предвкушая, как они проведут незабываемый вечер в обществе знаменитого поэта. Купили коньяк, в столовой детского садика зажарили индюшку, приготовили кальмаров и т.д. Стол был усилен графином спирта без наклейки. Провели поэта в цех ремонта и показали торпеды, по которым поэт скользнул равнодушным взором. А начальник цеха майор Гриша Кудаков сказал:

– И чего вы привели его машинное масло нюхать? Вели бы сразу кальманара кушать!

Гриша кальмаров не любил и называл их почему-то кальманарами. Настало время заходить в кабинет командира к столу. У входа встал замполит, мужик здоровый. Поэт и Монкевич вошли естественно без проблем, а всех остальных замполит брал рукой за плечо и приговаривал: "твердый искровец(2), заходи, твердый искровец, заходи", а когда очередь заходить дошла до организаторов застолья, замполит решительно отодвинул их в сторону: "А вам незачем окончательно разлагаться у этого диссидента!". Он считал, что "эти скубенты" предварительно уже разложены в своей Корабелке.

За столом Евтушенко поинтересовался, что в графине. Ему ответили, что это специальная водка для военных моряков. Попробовал, крякнул, сказал, что это – мощная вещь. 

Но Монкевичу все было мало. Все командиры частей ездили на служебных газиках. Монкевич ездил демонстративно – на "Волге", которую арендовал в таксопарке: часть хозрасчетная, деньги есть. Такое не могло не вызывать раздражения у высоких начальников. Наконец, с подачи кого-то из них, главный военный автомобильный начальник Владивостокского гарнизона генерал Лемешок заловил его в городе и с позором вытряхнул из "Волги". За лихие разъезды на "Волге" Монкевич был в очередной раз хорошо вздут начальниками.

После аварии в одном из цехов и гибели двух рабочих был уволен в запас. Единственный из начальников арсенала, который, исполняя эту должность, звание "капитан 1-го ранга" так и не получил.

Уже в качестве гражданского пошел "крутить кино": директором кинотеатра. Первым делом залез в фильмотеку, набрал там уголовных фильмов и давай их накручивать с утра до вечера.

Через несколько дней городские надзирающие партийные органы опомнились и очень крепко вздули его: чтоб знал, что новую историческую общность –советский народ (изобретение товарища Суслова) – нужно воспитывать на патриотических фильмах, а не на всякой уголовщине.

Мораль все та же: не выпендривайся, работай, как все. И помни древних мудрых китайцев:

"Посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу". 

В результате постоянных выпендриваний и многочисленных за них вздуваний получил тяжелое сердечное заболевание и концы отдал рано: в 52 года.


 

РАБОТИН ИГНАТ АНАТОЛЬЕВИЧ

Хорошо организованное предприятие может длительное время работать и без начальника. Такой организацией был торпедный арсенал. До полугода Игната Анатольевича, как говориться, не было дома, а арсенал работал без сбоев. Как хорошего организатора его назначили командиром сводного полка от Тихоокеанского флота на уборку урожая в Казахстане. А это означает: месяц – формирование полка и подготовка автотракторной техники, полмесяца – переезд в Казахстан, два месяца – уборка урожая, полмесяца – возвращение и расформирование полка, полтора месяца – заслуженный отпуск. Полгода как не бывало. Полк настолько успешно работал, что партийные боссы Казахстана по согласованию с такими же боссами Тихоокеанского флота пообещали Игнату Анатольевичу: пять раз также успешно съездишь на целину – представляем к званию Героя социалистического труда! Есть за что бороться! Еще пару раз скатал Игнат Анатольевич на целину. Над горизонтом уже показалась "звезда пленительного счастья". Игнат Анатольевич уже и местечко для дырочки на лацкане тужурки присмотрел. И тут вдруг перестройщик объявился. Ему уже не до Героев целины. Срочно надо перестраиваться. Нет бы позвонить во Владивосток, так, мол, и так, Игнат Анатольевич, мне тут недосуг, перестраиваться надо, обратно же надо новое мышление заводить. Так я тебе досрочно присвою звание Героя, а ты уже в звании Героя скатай там еще пару раз на целину. И все было бы путем. Новое мышление надо заводить так: мыслить надо электрически, елки-палки, а не как и что в плешивую голову взбредет. Как тут не вспомнить Остапа Бендера: "Так вы думаете, Вы, значит, философ. Как ваша фамилия, философ? Жан Жак Руссо, Марк Аврелий, Спиноза?" А в результате ни нового мышления у перестройщика не получилось, ни звания Героя социалистического труда у Игната Анатольевича. Так и ходит теперь Игнат Анатольевич по Владивостоку да утешается тем, что не успел испортить тужурку.


 

Главный инженер

Из инженерного руководящего состава наиболее колоритна фигура главного инженера Петра Михайловича Рыбакова. Предмет его постоянных забот – инженерные сети: компрессорная, котельная, водопровод, канализация. Пройдемся и мы с Петром Михайловичем по арсеналу в качестве экскурсантов. Как Мороз-Воевода дозором, обход он начнет с механического цеха – предмета его гордости. Маленький, но отлично оснащенный, всего-то полтора десятка станков. А классных станочников и того меньше: человек шесть. Руководит цехом Иван Семенович Ульченко. Он сам классный токарь. Во время Великой Отечественной войны ремонтировал самолеты известных советских асов: братьев Дмитрия и Бориса Глинок, Труда, Фадеева и других, о чем иногда делится воспоминаниями. Он даст 1 кг "матерьяла" тому, от кого зависит получение нового токарного станка именно Ярославского завода, но ни в коем случае не Бакинского. "Матерьял" ему дадут старшие производственные мастера торпедных цехов или офицер Спецгруппы МТУ(3), который "сидит на бочке". С начальником механического цеха нужно дружить: мало ли что. Станочники принимают к исполнению и частные заказы. Расчет по бартеру. Для средней величины и сложности детали: "вес на вес", для мелких и крупных деталей – уточняющие коэффициенты типа: "на вес – два веса" и т.д. Так что не только торпедисты, но и станочники "при матерьяле". Цех изготавливает даже цилиндры и поршни ступеней высокого и среднего давления и компрессионные кольца для американских компрессоров "Чикаго Пневматик". Потому и работали "американцы" со времен войны, когда были получены еще по "Ленд–Лизу"(4) до самого разгрома арсенала в начале 90-х годов.

Иван Семенович идет по цеху и, проходя мимо двери на сварочный участок, ускоряет шаг и втягивает голову в плечи. Пройдя мимо двери, снижает скорость и вновь распрямляется. Со сварочного участка доносятся громкие голоса: женский – визгливый и мужской – баритон. 

– Что это там у тебя на сварочном?

– Это с Толи Гамана клочья летят.

Это плановик механического цеха Зина – знойная женщина – выясняет отношения с начальником 1-го цеха Анатолием Гаманом. Не обещай женщине того, чего не можешь или не хочешь выполнить. Не говоря уж о том, что где живешь и работаешь…заводить романы рискованно. 

Следующий объект – компрессорная. Четыре компрессора "Чикаго Пневматик" работают отлично десятки лет. Синхронные двигатели с опережающим "косинусом фи" компенсируют всю индуктивную нагрузку нагревательных соленоидов, сварочных трансформаторов и асинхронных двигателей арсенала. Никаких проблем с Горэлектросетью.

Следующий объект – котельная. Она вызывает у главного инженера некоторую озабоченность. Два огромных старых котла "Шухов-Берлин" пока еще работают, но пора уже мыслить о замене на современные ДКВР. 

Примерно раз в месяц Петр Михайлович надевает фуфайку. Она известна в арсенале, как в наши дни была известна кепка Лужкова в Москве. Петр Михайлович полезет в канализационные колодцы, траншеи с трубами пара, обратного конденсата и холодной воды. В колодцы и траншеи мы с вами, уважаемый читатель, не полезем: он там и один все увидит. Пройдется по подземным сооружениям. Не обойдет стороной и два железнодорожных крана. Один паровой, еще дореволюционной постройки, второй дизель-электрический. Грузить хороши, а толкать вагоны слабоваты. Надо мыслить о замене. Не обойдет стороной и торпедные цеха. У торпедистов он человек авторитетный. Сменивший Петра Михайловича на посту главного инженера Федор Шпильман за три года работы хорошо, если раза два подошел к торпедам. Руководил, в основном, из кабинета. Каждый работает, как умеет.

В кабинет Петра Михайловича мы с ним не пойдем: там нет ничего интересного. А в некоторые кабинеты управления заглянуть следует.


 

Колоритные типы арсенала

Основа финансового благополучия арсенала – производственный план. Руководит плановым отделом подполковник Костюк Петр Георгиевич. Костюк младший – мастер участка аппаратуры самонаведения. Династия. Нити управления цехами Петр Георгиевич держит в своих руках уверенно. Рабочие говорили, что он всегда сведет "сальду(5) с бульдой". Потому и производственный план арсенал всегда выполняет "на 101%", отсюда всем – премии.

Вот в бухгалтерии старший производственный мастер цеха торпедных аппаратов Фома Иванович Тарасенко отчитывается за израсходованный "матерьял" – спирт. Не хватает двух килограммов. Начет!

– Что? Платить? Да я!…Да я его!….А что я, собственно, в бутылку лезу? Да я его за 30 лет выпил…Сколько же я выпил?

– А сколько в день, Фома Иванович, принимаешь?

– Да не так чтобы и много. Граммчиков 100 в обед для аппетита, да столько же вечером "на ход ноги".

– Значит, 200 граммов в день, один килограмм в неделю, 50 килограммов в год без учета отпуска, а за 30 лет тонны полторы.

– В отпуск беру с собой. Считай все. Что ж я раз в жизни за два килограмма заплатить не могу?

В кабинете замполита капитана 2-го ранга Ляхова Алексея Константиновича серьезный разговор. Это Алексей Константинович и начальник цеха ремонта парогазовых торпед майор Слава Комаров "взяли сейф". Они вскрыли металлический шкаф с "партийной материальной частью": материалами всевозможных съездов и пленумов ЦК КПСС, портретами членов Политбюро, планами партийно-политической работы, протоколами партийных собраний и пр. Но не из-за этих материалов они "брали сейф"! Очень они им нужны! Замполит и так все знает, а Славе они, как беспартийному, вообще ни к чему. На самом деле им нужен небольшой металлический ящик. Его-то и вскроют наши "медвежатники" и возьмут рублей 20 из – святая святых! – партийных взносов.

– По 200 граммчиков коньячку и ни капли больше! – клянутся они друг другу. Правда, после двухсот граммчиков о клятве оба как-то быстро забудут. А на следующий день Слава Комаров как торпедист придумывает себе особо "срочное задание", для выполнения которого у командира для замполита всегда найдется полста рублей… К командиру за "крюком" (т.е. подписью) идет замполит, а в бухгалтерию и далее в кассу за деньгами идет Слава и получает рублей 30-40 для заделывания пробоины в партийной кассе. И еще останется на одну клятву. Потом будет перерыв месяца на два. Чаще к командиру ходить как-то неудобно. Но, может быть, какая-нибудь премия подойдет или удастся какой-нибудь "рац задвинуть"(6). Словом, кто хочет что-нибудь сделать, тот находит средства. В кабинет мы не пойдем, а только послушаем. Как ни крути, а это большой секрет: не дай бог, узнают в Политотделе тыла! Могут так дать по башке, что и ноги отвалятся. А вот с постоянными требованиями конспектов первоисточников трудов классиков Марксизма-Ленинизма Алексей Константинович всем надоел хуже… Лет 10 тому назад во время войны Англии и Франции против Египта за Суэцкий канал Алексей Константинович энергично защищал Египет и очень сильно ругал английских и французских "канализаторов"(7).

Вообще-то, политработники чаще всего закоренелые бездельники. Интеллектуальный уровень человека часто проявляется в хобби, в любимых играх. Н. Бонапарт и В. И. Ленин играли в шахматы. Б. Н. Ельцин до шахмат не дотянул, зато махал ракеткой (классом, правда, пониже, чем Марат Сафин: возраст). Арсенальские политбойцы замполит и секретарь парткома играли, как и тогдашний Генсек, конечно, в "козла". Самая подходящая для них игра. Вся прелесть – в силе удара по столу. А если стол для игры был сделан из фанеры, то, случалось, разбивали его вдрызг. По степени умственного развития, необходимого для этой игры, "козел" находится, как известно, на втором месте: после перетягивания каната. 

Ну их в баню, этих военных иждивенцев! Лучше уж о чем-нибудь хорошем поговорить! Конечно, о женщинах!

В арсенале несколько красивых женщин: предмет хищных взоров мужчин, которые еще "в форме". Особенно хороша одна с красивой фамилией. По тактико-техническим характеристикам дама №1. Размеры, само собой, классические: 90 – 60 – 90. "Все при ней". Роман с такой женщиной сделает честь настоящему мужчине. Ради такой женщины, пожалуй, можно и рискнуть… Кто не рискует….

Вот в такой дружный коллектив вошел 33-х лет от роду, а по воинскому званию так и совсем молодой, инженер-капитан-лейтенант Бозин Ларион Михайлович. И предстоит ему служить в этом коллективе 7 нескорых лет. И хорошо, что нескорых. Отличные были годы. В расцвете сил, симпатичен, здоров, мастер спорта СССР. А под ним отличная "тачка" – редкость в те годы – собственная "Волга": все девки наши! №1 – само собой. Свою "Волгу" он называет так, как называли пилоты начала ХХ-го века свои аэропланы: "аппарат". Его аппарат всегда "на ходу": в навигационном ремонте не больше суток, в доковом – не больше трех. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — Намек на модный в то время анекдот, который, впрочем, имел реализацию в жизни.

Дружок автора капитан 1-го ранга Саша Спехов, остроумный офицер, любитель разыграть кого-нибудь, по прибытии в санаторий пришел в столовую. За одним из столов в одиночестве сидит капитан 1-го ранга. Присел к нему, поздоровались, разговорились. Подходит полковник, танкист.

– Моряки, можно с Вами?

– Конечно, танкист, какие проблемы?

– Я хотя и полковник, но командир дивизии, жду присвоения звания генерала, ну, вот, чтоб звание не задержалось и для знакомства…

И ставит на стол коньяк.

– Вы танкист, почти генерал, так скажите нам, что в танке главное? А то мы, моряки в этом плохо разбираемся.

– Как, что? Пушка и пулемет, конечно. Ради них и делается все остальное.

– Нет, я имел в виду, что в танке главное для экипажа? 

– Ну, как что. После оружия, конечно, броня. Без нее на поле боя экипаж будет просто уничтожен автоматическим огнем..

– Как бы Вам объяснить? Вот мы, моряки, так считаем, что у вас там в танке тесно.

– Да, – отвечает почти генерал, – заброневой объем у нас очень ограничен. 

– И вентиляции, как нам кажется, у вас там толковой нет.

– Да, действительно, когда бой ведем, все смотровые щели, люки, отверстия: все перекрыто.

– Ну, так мы и считаем, что раз там у Вас в танке тесно, вентиляции толковой нет, то для экипажа в танке главное: не бздеть!

– Ха, ха! Ну, приеду домой, спрошу своих танкистов. А то, наверное, и не знают, мудаки, что у них в танке главное!

2  — "Твердый искровец" – последовательный сторонник В. И. Ленина.

3  — Спецгруппа МТУ – отдельное подразделение Минно-торпедного управления. Готовила торпеды – носители ядерных зарядов. Состояло из офицеров и сверхсрочнослужащих. "Спецы" – офицеры Спецгруппы. 

4  — ЛЕНД-ЛИЗ – специальная программа США военной помощи странам, оборона которых отвечает их интересам.

5  — Сальдо – итог производственно-финансовой деятельности за определенный период. 

6  — "Рац задвинуть" – оформить несерьезное рационализаторское предложение с целью получения минимального вознаграждения – 10 рублей.

7  — "Канализаторов" – так замполит ошибочно произносил слово "колонизаторов".
 
 

Глава 1. Как становятся торпедистами. Начальник отдела технического контроля

Арсенал на полуострове Эгершельд это торпедная Академия. Преподаватели – мастера, каких мы в этой жизни уже не встретим. Разве что в следующей. 

Начальник ОТК арсенала – настоящий, конечно – по положению обязан разбираться во всем: источниках питания и электродвигателях, топливах и турбинах, аппаратурах самонаведения и неконтактных взрывателях, приборах управления и еще во многих других вещах. С училищным и академическим образованием не нужно много времени, чтобы во всем этом разобраться. Ларион служил, как герой повести А. С. Пушкина "Капитанская дочка" Гринев, которому отец дал напутствие: "Служи верно, сын мой, кому присягнешь. На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся, а за сим тебе мое родительское благословение". Ларион присягнул… торпедам. 

Случались претензии к качеству ремонта от Спецгрупп МТУ и Торпедно-технических баз оружия. По паспортам на ремонт агрегатов и подписям под ними устанавливались ответственные.

– Это не я делал, а Иванов, Петров, Сидоров. Я только расписался за них в конце дня.

– Ну, вот с них и получишь свою премию.

Этот криминал вывелся мгновенно. Нечастые претензии от Спецгрупп и баз оружия шли через Минно-торпедное управление, а затем к начальнику ОТК. Ларион требовал номер торпеды. И тогда сборщик торпеды, бригадир и мастер ОТК – бригада "УХ" – в 8:00 следующего дня взлетала с привокзальной площади на "Волге" Лариона и часа через три была уже в какой-нибудь бухте "Разбойник" или еще где-нибудь.

– Защищайтесь, – говорил начальник ОТК своей бригаде. 

Иногда случалось и так, что вызвавшие бригаду получали шайбу в свои же ворота. Это был идеальный вариант. Начиналась легкая воспитательная работа.

–Так что будем докладывать в Минно–торпедное управление? Куда относить командировочные расходы за ложный вызов бригады специалистов? Это, правда, пустяк, рублей 400, но все же…

Никаких командировочных расходов, конечно, не было, но нашим собеседникам знать об этом не нужно.

– Ну, надо поговорить. Мы тут крабов наловили, есть севрюжка из лодочного автономного пайка, есть…

– Ну, так это же совсем другое дело! Если крабы и севрюжка, то под них можно и поговорить… по специальности.

– Главное, чтобы наши не знали. А то завелся тут "борец за идею", житья от него и так нет, а если еще узнает, что мы же и лопухнулись: пиши "пропало".

И поведали…

У командира БЧ-3 одной из лодок был "пунктик": страстно любил выступать на партийных собраниях с критикой всех и всяческих недостатков и на своей лодке и на всех других, о которых только мог узнать. Регламента для выступления ему всегда не хватало. И так он "достал" своих начальников – и строевых и партийных – что они всерьез задумались, как бы унять молодца? И натравили на него своих медиков: "все ли у него дома"? Свои медики с задачей не справились, но как-то сумели сплавить его в Институт имени Сербского в Москву. Московские эскулапы его экзаменовали и документ выдали по всей форме: "не псих, здоров, дееспособен". О таком мощном документе медики узнали по своим каналам своевременно и доложили начальникам. Начальники взяли ситуацию под контроль и "силовым приемом" перевели его служить на базу оружия на какую-то интеллектуально убогую должность. Но не на того они напали! Он им еще покажет, как Никита Сергеевич американцам с трибуны ООН! Осмотрелся, что узнавал – все на карандаш. А базы оружия, как известно, вместе с недостатками рождаются, вместе с ними живут, а вот умирают отдельно, так как недостатки продолжают дальше жить самостоятельно в виде захламленной территории, брошенной поломанной техники, опасных предметов…

На отчетное партийное собрание прибыл Сам начальник Политического отдела тыла Военно-морской базы. "Борец за идею" так мощно чесанул с трибуны, что начальник Политического отдела в изумлении прямо спросил его, все ли у него в порядке с головой? И при этом покрутил пальцем у виска.

– У меня-то все в порядке! И бумажка об этом из Института имени Сербского имеется. 

При этом он достал из внутреннего кармана тужурки какой-то листочек и помахал им в воздухе. 

– А вот у Вас такой бумажки нет, так что еще неизвестно…. А в России издавна повелось: без бумажки….Так что и "светила" из института имени Сербского, как и торпедисты, случается, "дают пузыря"(1) по специальности. По своей.

– Ну что, бригада? Вопрос важный, надо войти в положение, возьмем командировочные расходы на свой кошт?

– Ну, при таком, – мастер ОТК показал рукой на стол, – конечно, можно и взять. 

Кстати сказать, приезжать в гости к торпедистам со своим "матерьялом" нельзя: это может быть расценено принимающей стороной как оскорбление. В дальнейшем старались вызвать бригаду, минуя Минно-торпедное управление. Выходили прямо на начальника ОТК. Таким образом, качество ремонта повышалось, вместе с ним рос авторитет начальника ОТК, а главное, устанавливались дружеские связи с торпедистами флота. Но и с немногочисленными "проколами" надо было как-то кончать.

– Мы вообще-то отвечаем за свою работу, или как?

– Отвечаем, – это мастера и бригадиры.

– Договоримся так: если Чемерский, Лужецкий или Романкевич(2) забивают шайбу нам, остаемся без премии. А если забиваем мы, то я для вас из них выколачиваю что-нибудь хорошее: зимой – крабов, летом – севрюгу из лодочного автономного пайка или еще что-нибудь хорошее, чтобы не напрасно ездить.

Чаще всего расходились полюбовно: с нашей стороны пакет прокладок, клапанов и прочего торпедного дефицита, а с их стороны пикник с крабами, креветками, лимонником. Один раз даже показали, где растет корень "жень-шень". Конфликты такого рода редко достигали высокого уровня, но иногда такое случалось.


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Дать пузыря" – сленг подводников. При стрельбе торпедами воздух не должен выходить на поверхность и демаскировать лодку. Во время войны это опасно, а в мирное время – неприлично. В данном случае – крупно ошибиться.

2  — Романкевич – командир торпедотехнической базы во Владивостоке. 
 
 
 
Глава 1. Как становятся торпедистами. Эскадра подводных лодок против арсенала
Командир БЧ-3 одной из лодок Владивостокской бригады при загрузке практической торпеды СЭТ-53 в торпедный аппарат решил проверить, застопорится ли курок торпеды в откинутом положении под действием куркового зацепа при выстреле. С парогазовыми торпедами делать подобное можно при соблюдении определенных мер безопасности. С электрическими – ни в коем случае. Проверил. Курок застопорился. Торпеду вытащили в отсек. А как привести курок в исходное положение, никто не знает. Осталось одно: провести "силовой прием". На ключ курка надели трубку-усилитель и получился рычаг длиной больше полуметра. Самый здоровый матрос (это был водолаз) так нажал на этот рычаг, что курок занял среднее положение и слегка перемещался туда-сюда. Выход лодки в море на выполнение боевого упражнения сорван: торпеда неисправна. Флагманский минер эскадры Федя Марычев:

– Это арсенал поставляет нам такие дерьмовые торпеды!

Дошло до начальника штаба флота. Приказание было кратким, как и подобает быть приказанию столь высокого начальника: "разобраться и доложить". И поручил это капитану 1-го ранга от штаба флота. 

Начальник Минно-торпедного управления: "торпеду – в арсенал". 

Привезли торпеду на площадку к цеху ремонта электрических торпед. С одной стороны торпеды торпедисты эскадры, которых представляли помощник флагманского минера Борис Бобин и виновник торжества командир БЧ-3 лодки, с другой – торпедисты арсенала, которых представляли начальник ОТК и старший мастер цеха Строителев Николай. Арбитр – капитан 1-го ранга – у винтов торпеды. Смотрит поочередно то на одну, то на другую команду: ему приказано установить, кто прав. Похоже на матч волейбольных команд. Арсенальскую команду поддерживали болельщики, которых набралось человек десять, несмотря на то, что рабочий день закончился. Нельзя пропустить то, что профессионально интересно. Болельщики вели себя, в отличие от нынешних фанатов, вполне благопристойно, хотя и заинтересованно. Строителев потрогал курок торпеды, укоризненно посмотрел на торпедистов эскадры и сказал молодому рабочему: "ключи от предохранительного клапана, от оси курка, от прибора расстояния. Быстро". Минуты через три мастер красиво, профессионально вывернул предохранительный клапан, через образовавшееся отверстие вывернул ось курка и снял курок. И снова молодому рабочему: "из кладовой новую ось курка".

Обе оси – новую и свернутую, а это стержень из стали диаметром 20 мм, показал арбитру и сказал: "свернуть такую ось – надо иметь хорошее здоровье". Еще минуты через три установил на место курок и новую ось. Ключом откинул курок, другим ключом привел прибор расстояния к нулю. Курок закинулся. 

– Вот так нужно делать. А ломики применять здесь ни к чему.

Арбитру все стало ясно.

В школе учителя литературы учили нас читать стихи "с выражением". Арбитр укоризненно посмотрел на торпедистов эскадры, покачал головой сверху вниз и с хорошим "выражением" сказал:

– Му-да-ки!… и уехал в штаб флота.

Конфликты по специальности происходили на различных уровнях: на высоком – серьезно, на уровне личного состава – забавно. 
 
 
Глава 1. Как становятся торпедистами. Старшина 2-ой статьи Ращупкин против начальника ОТК
Подначки по специальности на уровне старшин и матросов дело обычное. 

Подводная лодка Индии вышла из ремонта. Заключительный аккорд: 4-х торпедный залп торпедами 53-56В. Капитан-лейтенант Валентин Орехов с торпедным расчетом готовит торпеды к выдаче на лодку. На контрольную проверку приходит начальник ОТК: и дело ответственное, и премию нужно отрабатывать. Первый номер расчета старшина 2-ой статьи Ращупкин заливает в торпеду масло. 

– Сколько масла заливается в масляный баллон?

– 8 литров!

– 10! Темнота торпедная, беспросветная!

– 8!

Надо проучить этого нахаленка. Вздумал спорить с начальником ОТК.

– На что?

– На что хотите!

– Ну, вот что. Кто из нас неправ, тот подойдет к каждому из присутствующих и каждому персонально объявит, что никакой он не торпедист, а первейший "мудак" на всем Тихоокеанском флоте.

– Согласен!

И старшина 2-ой статьи и капитан 3-го ранга начальник ОТК "ударили по рукам".

– Как будем мерить?

– Наливай полный баллон, ставь вниз мерное ведро, открывай сливную пробку, посмотрим, сколько натечет.

И масло потекло. 8 литров, 9 литров, 9,5 литра, 9,8 литра…

– Ну, что?

Когда очередь дошла до начальника ОТК, тот остановил старшину: 

– Мне можешь не объявлять. Я и так знаю. В компенсацию за моральный ущерб пойдешь на лодке в море. А то уже 3 года служишь, а в море ни разу не был.

Вернулся старшина довольным: все его торпеды прошли хорошо.

И прошло 7 нескорых лет. И стало так.

Рудольф Гусев поступил в Академию. Через некоторое небольшое время все его наследство по специальности: электрические торпеды и все, связанные с ними хлопоты по флоту, куча неисполненных документов, а также старинное кресло за старинным же столом в торпедном отделе Минно-торпедного управления достались Лариону. 
 
 
Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Минно-торпедное управление Тихоокеанского флота и его начальник
В 60-х — 70-х годах прошлого века это выглядело так. 

Небольшой коллектив: два десятка офицеров, полтора десятка служащих да мичман Антонов в секретной части это и есть Минно-торпедное Управление ТОФ.

Подчиненные части:

– Минно-торпедная испытательная группа – знаменитая "отдельная войсковая часть" и одновременно кузница кадров для торпедного и минного отделов.

– 7 специальных групп по базам ТОФ для приготовления торпед – носителей ядерных боеприпасов и освоения новых образцов торпед.

– 6 баз оружия 1 разряда (арсеналов) – рабочая сила Управления. Специалисты по всем образцам оружия и вооружения номенклатуры Минно-торпедного управления.

По специальности Минно-торпедному управлению подчинены два Минно-торпедных отдела, все торпедно-технические базы соединений флота и флагманские минеры соединений.

Управление состоит из пяти отделов и одной нештатной, но абсолютно необходимой Группы ремонта вооружения кораблей.

В числе обязанностей Управления:

– Обеспечение баз оружия соединений флота, а через них и кораблей оружием и вооружением номенклатуры МТУ.

– Ремонт корабельных систем стрельбы, торпедных аппаратов и минно-трального вооружения кораблей.

– Наблюдение и оценка выполнения боевых упражнений.

– Связь с центром – Москвой (УПВ) и заводами-изготовителями – по поставкам оружия.

– Освоение новых образцов оружия вначале во Владивостоке, а затем по флоту.
 
 
Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Начальник Управления. Взгляд на Минно-торпедную службу и торпеды из его кабинета
Капитан 1 ранга Бродский Михаил Александрович в должности начальника МТУ ТОФ уже около 10 лет. Достаточно, для того, чтобы судить о положении дел в минно-торпедной службе Военно-Морского флота. Опыт есть. Довелось повидать всякого. Его размышления о минно-торпедной службе были нерадостными. Не все, ох, не все ладно в нашем королевстве... 

Конечная цель развития любого вида оружия поражение противника в бою. Применительно к торпедному оружию это атака цели. А в атаке, естественно успешной, кроме оружия и его носителей участвуют еще и люди, хорошо им владеющие. Командир и экипаж носителя. Известная философская категория: "единство противоположностей". Оружие без людей – металл, люди без оружия – толпа, а не воинское подразделение. 

Со времени окончания Второй мировой войны прошло сравнительно немного времени. Как изменились за это время цели? Практически исчезли одиночные надводные цели. Существенно усилилась противолодочная и противовоздушная охрана групповых целей – конвоев. Появились новые быстроходные групповые цели: Авианосные ударные соединения с сильнейшей охраной наиболее ценного корабля в группе – авианосца, Корабельные противолодочные ударные группы. 

Есть институт, разрабатывающий модели будущих морских сражений. Есть институт, который на основе моделей будущих боев разрабатывает требования к оружию. Есть институт, который на основе этих требований разрабатывает торпеды, мины и пр. Ясно, что не все требования могут быть реализованы. Такого положения, чтобы нажал красную кнопку – и противник уничтожен, наверное, никогда не будет. Есть носители минно-торпедного оружия – корабли и подводные лодки. Есть базы оружия, вооружающие этим оружием корабли, а на кораблях – командиры и личный состав. Как будто бы все элементы минно-торпедной службы имеются в наличии. А как связаны эти элементы между собой в систему, которая была бы направлена на достижение победы в бою? 

Итак, наше оружие. В основном, торпедное. Каково его состояние, хранение запасов, готовность к вооружению кораблей? Торпеды мы получаем от заводов – изготовителей в виде отдельных составных частей, каждая в своем контейнере. А лет шесть тому назад – в деревянных ящиках. 

53-61, САЭТ-60, СЭТ-65 – 5-6 составных частей, да еще отдельно взрыватели, да еще отдельно по линии топливной службы флота окислитель – перекись водорода для 53-61, да 5 ящиков с электролитом в полиэтиленовой таре для САЭТ-60 и СЭТ-65. 

Есть логика в отдельной поставке – в цистернах по линии топливной службы флота – агрессивного окислителя: перекиси водорода. Проще обеспечить безопасную транспортировку 50-ти тонн перекиси в специальной цистерне, чем транспортировку той же перекиси в составе почти 200 торпед, требующих постоянного наблюдения в пути следования. Понятной представляется поставка флоту боевых зарядных отделений торпед прямо с заводов Химической промышленности, минуя торпедные заводы. Заводы, бывшие когда-то на окраинах городов, оказались теперь в центрах этих городов. Возить взрывчатку в больших количествах в центры городов, работать там с нею, а затем из этих городов через всю страну на базы оружия флота, не очень хорошо. Пусть уж прямо с заводов Химической промышленности боевые зарядные отделения торпед идут на флот. А вот остальная-то материальная часть торпед почему поставляется нам в таком кусочном виде? Не получают же, скажем, автобазы отдельно моторы, отдельно колеса автомобилей и после самостоятельно собирают все в автомобиль. А мы получаем. Часть собираем, а часть так и храним. Подземных сооружений не хватает, территории баз заставлены этими контейнерами. И уж совсем непонятно, как возможно такое: 

– изготавливаются торпеды по документам главного конструктора – техническим условиям.

– проверяются отдельные составные части на стендах, столах прокачки и пр. по документам другой организации – технологическим процессам 176-го СКТБ.

– готовятся к выдаче на носители по документам 3-ей организации – Правилам Минной Службы Военно-морского института.

Не очень-то это хорошо. Роль этих документов особенно важна для предотвращения Чрезвычайных происшествий. В случае всякого рода происшествий с оружием никогда не подается, но всегда исполняется команда: "спасайся, кто может". И спасаются, кто как умеет. Cухари сушить – кому охота? Хозяин у торпеды должен быть один: Главный конструктор. В торпеды постоянно вносятся изменения: следствие недостаточного объема Государственных испытаний, в ходе которых остаются необнаруженными многочисленные недоработки проектантов. Эти изменения немедленно реализуются на заводах-изготовителях, с отставанием по времени отражаются в документах 176-го СКТБ и Военно-морского института и с еще большим отставанием все эти Ведомости изменений и Бюллетени на доработку реализуются в торпедах, уже полученных флотом. Коли уж силой обстоятельств нашим флотским арсеналам суждено быть производственными площадками по сборке торпед из отдельных составных частей, так уж пусть они будут сборочными цехами заводов-изготовителей, их филиалами, где под руководством заводских инженеров производилась бы сборка торпед. Мы – флот – должны получать торпеды в высокой степени готовности к выдаче на носители и в таком виде хранить их в подземных сооружениях и на плавсредствах в готовности к рассредоточению. Хранение торпед в виде отдельных составных частей крайне опасно: лишись в случае, скажем, удара авиации хотя бы одной составной части – и оставайся с остальными некомплектными торпедами. Да и для хранения торпед в виде отдельных составных частей в подземных сооружениях просто не хватит места. Содержание же торпед в повышенной степени готовности позволит быстро перевести их в полную готовность и выдать на корабли. Личному составу срочной службы должны быть оставлены заключительные операции: включение каких-нибудь включателей, установка взрывателей, проверка герметичности под руководством мичманов или офицеров, т.е. перевод в полную боевую готовность. Да и степеней готовности торпед должно быть не более трех: полная, повышенная, ремонтный фонд. То, что делает сейчас личный состав расчетов по приготовлению торпед к выдаче на носители: проверка аппаратуры самонаведения и неконтактного взрывателя, функционирование в сборе всех систем торпеды и т.д. – это работа, требующая высокой квалификации. Такая работа на заводах-изготовителях тарифицируется высокими 5-м и 6-м разрядами. Так заводские специалисты бьются за такие разряды до десяти лет и более. А наш личный состав только научится специальности, как к концу четвертого года службы увольняется в запас. Налицо рост сложности в подготовке торпед и отставание в возможности подготовки квалифицированного личного состава срочной службы для работы с торпедами. Да и не все работы с торпедами свойственны нашим молодым матросам, по существу юношам. Подготовка батареи СЦА-240 для торпеды СЭТ-65 требует заливки 160-ти ампул электролитом. Эта работа требует большой внимательности и аккуратности. Пропусти при заливке хоть одну ампулу – и торпеда небоеспособна. Урони хоть одну каплю электролита на батарею – и долго восстанавливай сопротивление изоляции. А внимательность и аккуратность в работе свойственны женщинам, лучше – в возрасте. А эти более чем странные сроки службы батарей? 10 лет с "сухом" состоянии (без электролита в ампулах) и три года в "залитом"? Так ведь активная масса батареи и не подозревает, есть над нею в бачке электролит, или его там нет. Корабль или подводная лодка служит в среднем четверть века. Лет 5-6 простоит в ремонте, а лет 15-20 плавает в кампании с торпедами на борту. Так за 20 лет торпедам 1-го боекомплекта нужно раз шесть заменить батареи, что раза в четыре увеличит стоимость торпеды, и без того не дешевой. Эти сроки не поддаются никакой логике. Может быть, портится от времени электролит? Так его и заменить можно. Словом, проблема перевода торпед в повышенную степень готовности созрела для передачи гражданскому персоналу арсеналов и баз оружия соединений. Очень непродуманны в плане эксплуатации наши торпеды. Не привлекают Минно-торпедные управления флотов на защиту эскизных и технических проектов новых торпед. Сверхсекретно. Круг лиц, допущенных к ознакомлению с документами, строго ограничен. Похоже, что слишком строго. Вот и результат. Если подвести по торпедному оружию итоги, пока итоги не подвели нас, то в сухом остатке следующее:

Главные задачи баз оружия флота:

– Перевод торпед в повышенную степень готовности под руководством инженеров заводов-изготовителей по документации Главного конструктора.

– Хранение торпед в повышенной готовности в подземных и железобетонных (арочных) сооружениях или на плавсредствах в готовности к немедленному рассредоточению.

– Степеней готовности должно быть не более трех: полная, повышенная, ремонтный фонд. 

Определение количественного состава торпед, хранимых в полной и повышенной степени готовности – прерогатива Оперативного управления Штаба флота. Подтверждение этому совсем недавний перевод эскадры подводных лодок в повышенную готовность. "Карибский кризис". Для срочно вышедших из ремонта, из доков кораблей и подводных лодок просто не хватило торпед для их вооружения. При существующей системе содержания торпед и приготовления их к выдаче на носители производительность баз оружия явно недостаточна для своевременного вооружения кораблей при переводе флота в повышенную готовность: один торпедный расчет – один рабочий день – одна торпеда. Похоже на формулу генерала Карбышева. (Один батальон – один час – один кол – один километр). А Тихоокеанскому флоту может понадобиться срочно до трех сотен торпед и более. А когда фактически понадобилось, то Минно–торпедное управление вышло из положения, организовав приготовление торпед для эскадры лодок силами срочно сформированных расчетов из рабочих арсенала под руководством начальников цехов и офицеров Управления, задействовав все базы оружия в районе Владивостока и залива "Стрелок". Да и рассредотачивать нужно готовые торпеды, в сборе, а то потом и не соберешь. Выход один: организация в арсенале цеха по переводу торпед после получения от промышленности и после ремонта в повышенную готовность. Мое решение – моя и ответственность. За готовность и сохранность торпедного оружия спрос с меня. Вообще-то, количество торпед в повышенной и полной степенях готовности должно быть обсчитано и утверждено на самом высоком уровне: Главнокомандующего ВМФ. Выходить с такими серьезными предложениями в УПВ бессмысленно: упоминание моей фамилии действует на начальника УПВ, как красная мулета тореадора на испанского быка. Государственный человек, во всяком случае, должен им быть, а вот, поди ж ты, амбиции заели. 

Оставим на время кабинет начальника. Сюда мы еще вернемся. Не одни торпеды предмет его забот. 
 
Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Начальник Управления и командование флота, флотилий и соединений флота
Капитан 1 ранга Бродский М.А. имел высокий личный авторитет – а через него и Минно-торпедное управление – у командования флота. Пережил пятерых командующих флотом. Авторитет Минно-торпедного управления у командующих флотилиями и командиров соединений был высок, а у командиров баз оружия и флагманских минеров непререкаем. 

В ходе общения с командирами соединений Бродский быстро установил, что у флотоводцев уровень знаний торпедного оружия ниже всякой критики. Не в плане устройства оружия – им не нужно знать, в какую сторону и по какому проводу бегут электроны – а в плане обеспечения торпедами их кораблей. Как оказалось, они не имели, например, понятия о том, сколько времени понадобится их Торпедно-технической базе, чтобы вооружить одну подводную лодку, когда она выйдет из дока или из заводского ремонта, сколько торпед и каких образцов имеется на базе, вместимость хранилищ, правила содержания торпед в степенях готовности…Словом, их нужно учить, можно сказать, "основам торпедизма". Если не научит их он, то не научит никто. И по его представлению Командующий флотом потребовал от командиров соединений получить у Бродского зачет по знанию всех вопросов обеспеченности их соединений минно-торпедным оружием, правилам его содержания, организации практических торпедных стрельб… 

Для подготовки к зачету Бродский написал около 30-ти вопросов. Когда они их изучат, то будут вполне образованными людьми в области минно-торпедного оружия в части, их касающейся. Вначале лихие командиры встретили требование Командующего флотом получить зачет у Бродского более чем прохладно: мы и так все знаем! Но, побывав у Бродского в кабинете, поучившись у него лично, уяснив, что за решение поставленных вопросов они несут личную ответственность, сменили неприязненное отношение на дружеское. Некоторые из командиров попросили поучить начальников их штабов, а некоторые организовали учебу своих подчиненных. Это способствовало установлению хороших деловых отношений с командирами соединений. Вместо таких, какие были в недалеком прошлом, когда по скандальным вопросам использования торпедного оружия спешили доложить Командующему флотом, что "виновато Минно-торпедное управление". В таких случаях Бродский отправлял своих специалистов, которые быстро доказывали, "кто есть кто" и лихим командирам приходилось у Командующего флотом брать свои слова обратно. Сам он редко выезжал на "разборки": у него всегда было достаточно специалистов, чтобы "разобраться в этих глупостях". В общем, отучил их жаловаться Командующему. Авторитет Минно-торпедного управления заключается в том числе и в этом. Каков начальник – таково и управление.
 
Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Начальник управления и отделы управления
Начальник умен, деловит, строг. По манере управления напоминал Сталина в миниатюре: в технические вопросы оружия вникал предметно, требовал многого и получал максимум. Мог надеть халат и поучаствовать в приготовлении торпеды к выстрелу – в целях освежения в памяти устройства торпеды. В Специальной группе МТУ. Поэтому легко понимал своих специалистов по оружию. Не стеснялся учиться у своих подчиненных. Когда потребовалось вникнуть в проблемы финансирования, то не вызвал к себе в кабинет, как мог бы по праву начальника, лучшего финансиста Бэллу Борисовну Ольшанскую, а сам пришел к ней в кабинет учиться, проявив тем самым уважение к ней как к специалисту и как к женщине. 

Пройдемся по отделам Управления. Посмотрим, чем заняты их сотрудники. 
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Первый отдел. Боевая подготовка

Мастера торпедного удара. Возглавляет его капитан 1-го ранга Петров Станислав Павлович. В отделе он скорее гость, чем хозяин. Чаще – в море, в Штабе флота, в командировках по флоту. Отдел небольшой: всего девять душ вместе с начальником. Сотрудники отдела разделяются на "надводников" и "подводников": следствие их профессионального происхождения и разделения служебных обязанностей. Отдел в сборе редкое явление, разве что в день выдачи денежного содержания да перед праздниками. Офицеры отдела часто в море на выполнении боевых упражнений. Иногда с баулом в руках спешат в Штаб флота: на бумажную войну с вероятным противником. Пожелаем им удачи в море и победы "в бумажном бою". Служащие отдела – все из бывших офицеров отдела – почти всегда на месте, анализируют отчеты о выполнении боевых упражнений. Всегда знают % потерянных торпед от числа выстреленных с точностью до сотых. Он написан мелом в правом верхнем углу доски. Чтобы все его помнили и снижали по мере сил. Это следствие соревнования флотов: у кого этот % меньше. Впереди всегда Черноморский флот: условия поиска и подъема торпед наилучшие. Не все черноморцы видели живьем снежные заряды в Баренцевом море. Потери в 3% – средние за много лет – считаются допустимыми. Никому на флоте еще неизвестно, что кислородная торпеда стоит столько же, сколько всего два с половиной ходовых часа атомохода проекта 667, а парогазовая даже меньше стоимости этого самого одного ходового часа. А поиск торпеды длится иногда до 1,5-2-х суток и не один корабль ищет потерянную торпеду. Экономические критерии оценки стоимости выполнения боевого упражнения дело отдаленного будущего. Это американцы умеют выжимать прибыль из всего, что стоит чуть больше одного доллара. Нам этому еще учиться и учиться. Мы заглянули в боевой отдел очень удачно. Сегодня у них торжественный день: подводная лодка на переходе нашла и прибуксировала потерянную более полугода назад практическую торпеду 53-61! Теперь заветный % будет немедленно пересчитан и станет несколько меньше. Да и на вопрос офицеров Управления боевой подготовки Штаба флота об очередной потерянной торпеде: "Ну, где ваша торпеда?" (потерянную почему-то никто не признает "своей") – можно будет ответить: "Плавает! Ищите! Может быть, найдете…через полгода". Случается, что о плавающих торпедах сообщают капитаны торговых судов. Тогда в точку обнаружения немедленно спешит торпедолов. Однажды два аквалангиста обнаружили на глубине два метра на камнях у острова Русский торпеду. По их описанию – практическая торпеда СЭТ–53М. Доложили, кому следует. Помогли отделу боевой подготовки снизить % потерянных торпед, а торпедолову – поднять ее. Вернули, таким образом, государству около 100 кг серебра. Родина не забыла своих героев и "отвалила" им то ли по 40 рублей каждому, то ли 40 рублей на двоих. За давностью лет плохо помнится, но "40" звучало точно. Хватит с них и этого, нечего баловать ушастых. 

Пожелаем удачи мастерам торпедного удара и в море и в Штабе флота, а сами вернемся в отдел…

Капитан 1-го ранга Яковлев Геннадий Иванович (в обиходе Ген Иванович) анализирует выполнение боевого упражнения: атака подводной лодки противолодочными торпедами. Стрельба торпедами с серебряно-цинковыми батареями дело недешевое даже в те времена, когда денег на боевую подготовку не жалели, и только ограниченные возможности заводов по производству батарей для практических торпед приводили к тому, что вместо двухторпедного залпа корабль или подводная лодка стреляли одной торпедой. В отчете о выполнении Боевого упражнения путь второй — условной – торпеды залпа показывался пунктирной линией. Вот и разбирается Ген Иванович, почему на цель чаще всего выходит именно "вторая торпеда залпа"? Хотя, что тут разбираться: план – закон, план Боевой подготовки – тоже закон. А невыполнение плана – нарушение закона, что чревато…. Боевое упражнение нужно выполнить с первого раза. Тренироваться тут не приходится: второй раз обеспечение – цель, торпедолов – получить не просто. 

"Сын хакасского народа" Толя Рютин едет в бухту Малый Улисс к себе домой. Он пришел в отдел Боевой подготовки с бригады подводных лодок. Там какие-то несложные вопросы по обучению моряков Индии. В обиходе: "индейцев". 

Наблюдать за "индейцами" зимой одно удовольствие. В 10-15-ти градусный мороз наши офицеры ушей у шапок не опускают. "Индейцы" – обязательно. Большие распухшие носы торчат из завязанных шапок-ушанок. Наши офицеры подшучивают:

– А хорошо е…. северный мороз южного человека!

Впрочем, наши специалисты в Бомбее, наверное, выглядели не лучше. Как-то "индейцы" подшучивали над ними? А моряки они, видимо, неплохие. Шедшую к нам на ремонт лодку по договору встретили в Корейском проливе наши корабли. Лодка не могла погружаться, шла с креном 10 градусов. Но по дороге не утонули. Молодцы "индейцы", дошли. 

Торпедисты любят "индейцев". Выгодный народ! Их лодки ремонтируются на "Дальзаводе". При сдаче лодки всегда выполняется 4-х торпедный залп противокорабельными торпедами и 2-х торпедный – противолодочными. Серьезные заказчики. Одновременно с лодками ремонтируются и их торпеды. Торпедисты получали их от "индейцев" собранными "по-черному". Хлам. Но для торпедистов это не проблема. У них таких торпед, какие поставляются "индейцам" навалом. Работали с удовольствием. Еще бы! По сдаче лодки – премия. Не такая, как руководству заводов – по несколько окладов – а скромная, по 100 рублей на душу. Нечего особо баловать флотских. Подоходный налог, партвзносы – 3% (святое дело!) В партбилете сумма будет указана только соответствующая должностному окладу. "Генсеки" – свои люди. Относятся к этому с пониманием. И в самом деле, зачем наводить жену на ненужные подозрения? В итоге останется рублей 80. Мелочь, но приятно. Пригодится….в трудную минуту. Впрочем, это только для тех, у кого партбилет хранится дома. А кто хранит партбилет на службе в сейфе, у того таких проблем нет. 

Начальник Управления озабочен проблемами 1-го отдела не меньше, чем торпедными. Почему такая низкая успешность? А откуда ей быть высокой? Учить командиров кораблей выходить в торпедные атаки – как будто бы вахта командиров соединений. А сами-то флотоводцы когда и как часто выходили в торпедные атаки? Когда и где они-то тренируются? Стрелок-спортсмен прежде, чем стать мастером или снайпером, не один ящик патронов расстреляет в тире. А наши командиры? Где их тир? В кабинете торпедной стрельбы? Так там тренажер ПОТА-П2 – в обиходе просто "Потап". Атака одиночной цели. А будут ли цели одиночными? Подводные лодки – да, а надводные корабли – скорее нет, чем да. А тренажера по выходу в атаку групповой цели и выбора в ней главной цели нет. Режим "тренировка" имеется только на одном проекте подводных лодок: 667. Так эта лодка ракетная. Торпеды – не главное ее оружие. А все остальные подводные лодки и надводные корабли? Некоторым из них плавать еще четверть века. Курс стрельб для перволинейной(1) лодки – четыре боевых упражнения в год. Для некоторых командиров еще стрельба на приз Главкома. Выполнение боевого упражнения это экзамен для командира. Как на экзамене у сдающего всего один билет, так и у командира при выполнении боевого упражнения одна конкретная ситуация: как именно цель идет и маневрирует и в какой позиции относительно цели он находится. А в действительности таких ситуаций могут быть сотни. Как подготовиться к ним? На экзамене учиться поздно, на экзамен нужно приходить подготовленным. Нужен тренажер. Без него поддерживай высокий уровень умения командиров выходить в торпедные атаки, как хочешь. Организовать групповую цель из боевых кораблей для каждой лодки десятки раз в год – никакого моторесурса кораблей не хватит. А на тренажере можно создать сотни различных вариантов обстановки. В том числе и с противодействием кораблей охраны главной цели. Вспомогательных кораблей так мало, что рассчитывать на них несерьезно. Промышленная часть Военно-промышленного комплекса (ВПК) – судостроительные заводы – строит, в основном, боевые корабли. Не будем забывать о том, что заказчик – Главком ВМФ – всего лишь заместитель Министра Обороны, в то время как подрядчик это Министр Судостроительной промышленности. Весовые категории неравные. Только за сдачу флоту боевых кораблей дают звания всевозможных лауреатов и академиков, различные премии и несколько должностных окладов руководству в деньгах за каждый сданный флоту боевой корабль. Потому и строят нам вспомогательные суда, кто угодно, но не наши заводы: плавбазы – Югославия, пассажирские лайнеры – обе Германии, рефрижераторы – Франция, Дания, Норвегия, буксиры, плавказармы и пр. – Финляндия. Почти все наши заводы забиты заказами на постройку боевых кораблей. Россия неисчерпаема? Дай-то бог! А вообще-то это грабеж страны среди бела дня. ЦК КПСС развратил наших министров своим попустительством. Впрочем, они сами – члены ЦК. Так что они сами себя и развратили. У нас больше подводных лодок, чем у американцев. У американцев одного моряка в море обслуживают четверо на берегу. У нас меньше одного. И того еще приходится отрывать от торпед и направлять на разгрузку вагонов, на уборку овощей, на целину, на строительство "хозспособом"…А уж торпедам – что остается по времени...

На вопрос о разработке и производстве тренажеров в УПВ отвечали, что "промышленность их не берет". Малые серии. Наверное, звания лауреатов различных премий за них не дают. Почему в Америке сделают все, что душе угодно, были бы деньги? Неладно что-то в нашем королевстве. Было уже нечто подобное в нашей истории: перед началом войны с Германией в приграничной полосе у нас было больше танков и самолетов, чем у немцев. И все это в течение двух недель обратилось в прах. Не умели воевать. Пришлось учиться непосредственно на полях сражений. Очень дорого обошлась такая наука. Делать упор на строительство боевых кораблей в ущерб обеспечивающим, тылу, обучению личного состава и, особенно, командиров крайне опасно. Иметь тренажеры по выходу в атаку групповой цели необходимо, но недостаточно. Кабинеты торпедной стрельбы нужно превратить в учебные центры. Командиры кораблей и подводных лодок должны быть не только хорошими судоводителями, но и хорошими стрелками. И на должности командиров следует назначать с учетом умения атаковать цель. Выход в атаку – цель их службы. Лучшие из стрелков могли бы учить всех остальных командиров кораблей, да и командиров соединений тоже. Поэтому значение тренажера для подготовки командиров невозможно переоценить.

На флот поступили лодки с телеуправляемым торпедами. При стрельбе ими главное действующее лицо – акустик. Выстреленная торпеда источником шума – гребными винтами – направлена как раз на стреляющую лодку, на акустика. Шумит, мешает ему сопровождать цель. А тренажер всего один на бригаду. Вышел в море – конец тренировкам. Такой тренажер должен быть на каждой лодке, более того, он должен быть встроенным в комплекс приборов телеуправления.

Пройдет лет пять, понадобится личное вмешательство Главкома, чтобы через Министра судостроительной промышленности разместить заказ на изготовление тренажеров на заводе "Двигатель". Главкома ли это уровень размещать заказы на заводах? Да и узнает Главком о том, что тренажеров для акустиков лодок с телеуправлением явно недостаточно, совершенно случайно. Дело ли это? Пройдет еще лет пять – и Главком назначит ответственного за организацию подготовки командиров кораблей и подводных лодок: УПВ ВМФ, а именно начальника отдела Боевой подготовки капитана 1-го ранга Бушуева Владимира Ивановича. И еще пройдет лет десять – и промышленность будет буквально выпрашивать любые заказы: были бы деньги. Получить какой-нибудь заказ промышленности у военных будет так же трудно, как в свое время военным упросить промышленность сделать что-либо. А с деньгами-то как раз и будет бо-о-льшая проблема. 

Оставим пока мечты начальника до лучших времен. Что он может реально сделать в данной ситуации? Не берет промышленность к разработке тренажер "атака групповой цели"? Попробуем сделать сами. Не боги горшки обжигают. Не инженеры у нас, но мастера-практики вполне на уровне. ПУТС-ов(2) со списанных кораблей имеется несколько комплектов. Лежат на случай заменить что-либо в случае необходимости на кораблях. Всякие там сельсины, дифференциалы, вращающиеся трасформаторы и пр. Техническую документацию наши мастера, конечно, не разработают. Можно ограничиться простой инструкцией. Надо бы проработать этот вопрос поглубже. Поручить Чуприну(3) и его мастерам изучить возможность самостоятельно изготовить тренажер своими силами и установить, что нам еще необходимо для этого от других служб флота.

В результате проработки было установлено, что можно сделать тренажер для атаки групповой цели из восьми кораблей. Приблизительно такую группу представляют собой авианосец и его охрана. Необходима помощь 5-го отдела флота в получении некоторых комплектующих. Доложили Командующему флотом адмиралу В.П.Маслову. В прошлом командир лодки, затем командир дивизии, адмирал сразу оценил важность тренажера для обучения командиров. Решение принял мгновенно: на каждое соединение – по тренажеру! И сам возглавил работу. Пришлось засучить рукава: изготовили и смонтировали в торпедных кабинетах соединений семь тренажеров. Новое задание Командующего флотом: изготовить еще один – в подарок Северному флоту от Тихоокеанского. Адмирал раньше служил на Северном флоте командиром дивизии. С некоторым трудом сделали еще один. И попросили повременить с подарками: не из чего делать, так как разобрали все списанные ПУТСы.

Конечно, для полного счастья хорошо бы дополнить картину маневрирования целей акустическим фоном от кораблей-целей. Но это уж нам не по зарплате. Нужны серьезные разработчики в промышленности. А Северяне, получив подарок, сами изготовили по образу и подобию несколько тренажеров.

Результатом разработки тренажера было следующее. Организационными указаниями Главнокомандующего по боевой подготовке на следующий год предписывалось провести на Тихоокеанском флоте сборы специалистов по стрельбе торпедами. Наиболее представительной была группа от 6-х Высших офицерских классов во главе с крупным теоретиком торпедной стрельбы капитан 1-го ранга Л. Я. Лонцихом. Сборы состоялись. Специалисты дали высокую оценку тренажеру и рекомендовали изготовить еще два тренажера: для Военно-морской Академии и для Высших офицерских классов. Отличная работа.

Оставим пока начальника Управления с его тренажерными проблемами. Заглянем в соседний кабинет. Со стороны 2-го отдела как-то все виднее, что происходит в 3-ем. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — Перволинейная лодка – подводная лодка, выполнившая все боевые упражнения. 

2  — "ПУТС" – комплект приборов управления торпедной стрельбой. 

3  — Чуприн – Павел Васильевич, капитан 3-го ранга. Начальник цеха ремонта торпедных аппаратов и приборов управления торпедной стрельбой. 
 
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Третий отдел. Минный

Все войско – два офицера, два гражданских сотрудника да сам начальник капитан 2-го ранга Бородин Юрий Степанович. Большой человек! Ростом метра полтора. Соответственно и прозвище: метр с шапкой. Жизнь в отделе спокойная. Флотское начальство вспоминает о том, что есть такая категория – истинные минеры – раз в году, когда выполняется состязательная минная постановка на приз Главкома. Один раз за много лет об истинных минерах вспомнили по другому поводу. Это когда американская лодка утащила две учебных мины РМ-2. Понадобилась дежурная задница. Ее и нашли в лице начальника минного отдела. Пригодился, голубчик!

Начальник Управления вызвал его к себе в кабинет и сказал: 

– У меня для Вас одна новость и плохая. Приказом ГК ВМФ №… от… Вы предупреждены о неполном служебном соответствии за непринятие мер к выборке мин, в результате чего мины оказались у американцев.

Юрий Степанович понимал, что хотя он в случившемся и не виноват, но именно его просто "назначили" виновным. Начальник не обязан объяснять мотивы своих поступков. Юрий Степанович ответил коротко по-военному: "Есть, НСС."

Два месяца спустя начальник снова вызвал его к себе и сказал:

– У меня для вас две новости и обе хорошие: приказом ГК ВМФ №… от… Вам присвоено воинское звание "капитан 1-го ранга", а приказом ГК ВМФ №… от… Вы назначены Руководителем военного представительства в город Бердск. 

Юрий Степанович понял, что НСС это для ублажения высоких начальников. Виновный имеется и наказан. Понял так же, что начальник знает цену своим подчиненным. И НСС не помеха присвоению звания "капитан 1-го ранга".

Работы в отделе немного. За год поставят раза два по 3-4 практические мины, привязав предварительно к каждой мине по буйку. И то умудряются что-нибудь потерять. Наверное, поэтому торпедисты считали минеров людьми несерьезными, не выше 2-го сорта. (Себя, само собой, не ниже 1-го.) А "большой" начальник большой оригинал! На любой бумажке наложит обязательную резолюцию: "Такому-то… Разобраться и доложить".

…Стоит в коридоре Управления капитан 3-го ранга Козлов Володя, держит в руке бумагу, озабоченно чешет другой рукой затылок.

– О чем задумался детина, скажи, тебя кто огорчил?

– Да вот начальник свою обычную резолюцию наложил. Хоть стой, хоть падай! Не знаю, что и докладывать. Здесь же все ежу понятно: в адрес Горностая(1) идет вагон с тремя тралами. В чем тут разбираться? Ума не приложу.

– Темные вы люди, минеры! Добро бы был большой начальник. А то метр с шапкой, а вы ублажить не можете. Запоминай! Повторять не буду. Возьми лист бумаги и пиши: "Начальнику…Служебная записка. Доношу, что по данным диспетчерской службы станции "Владивосток-Товарный" вагон №…находится на станции "Уссурийск-Товарный", будет поставлен под разгрузку в тупик "Горностай" ориентировочно такого-то числа". Да подпись не забудь. Учишь вас, учишь – все без толку.

Оставим этот тихий уголок и перейдем в другой – боевой – отдел, торпедный. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — Бухта "Горностай" – район Владивостока. Там находится железнодорожный тупик арсенала.
 
 

 Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Второй отдел. Торпедный

Торпедисты гордились своей принадлежностью к славному племени торпедистов. Коллектив этого отдела побольше: одиннадцать душ, соответственно объему хлопот. Отдельский народ – кроме начальника и заместителя, которые одни на всех – делится на две группы по принадлежности к тепловым (в обиходе – паровозники) и электрическим (в обиходе – электрики) торпедам. Старшие офицеры отдела – паровозник и электрик – нередко пикируются. Обычно после потери очередной торпеды. 

– Ну, что. Опять твоя железяка х….кислородные пузыри с грунта пускает?

– А твоя деревяшка(1) на прошлой неделе?

Оставим их. Пусть пикируются.

Уже в то время во втором отделе можно было наблюдать элементы своеобразной коррупции…

В конце рабочего дня в отдел прибыл встревоженный помощник флагманского минера эскадры подводных лодок Борис Бобин.

– Мужики! Выручите! Через трое суток нужно снова в море идти, а сегодня ночью при подъеме торпеды торпедолов аппаратуру самонаведения разбил. Подмогните.

– Подмогнем, Борис, но не за так. За хорошую байку про вашего адмирала. Кстати, фамилия адмирала Попов. Лихой моряк, отличный стрелок торпедами, матерщинник и пьяница. Прозвище – Мишка Квакин.

– Ты, Борис, излагай, а я тем временем в арсенал телефонограмму отгружу. Чтоб выдачу аппаратуры оформили своим нарядом. Завтра сранья в арсенале и получите.

– Да какая байка! Фактически! Сегодня же и было. Под утро подняли торпеду с разбитой башкой, перешли с лодки на торпедолов, возвращаемся в базу. Проходим мимо сейнера, который как раз выбирал трал с уловом. Командир торпедолова – адмиралу:

– Товарищ адмирал, разрешите к сейнеру подойти. Рыбки возьмем.

– А, ну подходи, подходи.

Подходим к сейнеру. Адмирал – командиру торпедолова:

– А у вас есть, что дать-то?

И показывает правый кулак с двумя оттопыренными пальцами: большим и мизинцем.

– Нет, товарищ адмирал. Это если бы крабов, то надо дать, а рыбы нам и так дадут.

– Ну вот, япона мать, под флагом адмирала и дать не…, а ну, отваливай!

Месяц спустя, Борис Бобин снова в торпедном отделе:

– Мужики подмогните…

– Такса тебе известна, излагай про адмирала…

– На флоте, как известно, все условно, только обед и получка – фактически. Так у нас на эскадре и про адмирала все фактически.

Выходим из штаба эскадры. Адмирал, само собой, впереди, за ним командиры лодок, флагманские специалисты. У выхода из штаба сидит лохматый пес и грызет здоровую кость. Адмирал обернулся к нам и – комадирам:

– Ну, командиры, кто отнимет у пса мосел?

Мы все как-то обалдели и остановились. А адмирал:

– Ну и командиры пошли! У пса мосел отнять не могут!

Разбежался, пнул пса ногой. Пес взвизгнул от обиды и – бежать! Адмирал схватил кость и – псу в догонку! А командирам:

– И Вы еще собираетесь воевать с американцами! У пса мосел отнять не хватает духу, вашу мать!...

Некоторое время спустя Борис снова в торпедном отделе.

– Борис, прямо к делу. Излагай про адмирала.

– Извольте. В бухте Конюшково у пирса стоят лодки бригады. Три корпуса. У трапа вахтенный матрос с карабином. Адмирал подходит к трапу и спрашивает матроса:

– Кто я такой?

– Командующий эскадрой, товарищ адмирал!

– Так, правильно. А как моя фамилия?

– Квакин, товарищ адмирал!

– Командир! А, ну-ка, иди сюда!

И так далее…

Свою службу адмирал закончил на Черноморском флоте. Моряк до мозга костей, он в качестве берегового матроса на одной из пассажирских пристаней в Севастополе принимал швартовые концы пассажирских катеров. Некоторое время спустя об этом узнал Главком, "накрутил хвоста" местным военно-морским начальникам, после чего адмиралу была предоставлена работа в диспетчерской службе.

Начальник Управления всегда имел "под рукой" двух-трех классных торпедистов, которые не только отлично "знали торпеду", но и умели быстро ориентироваться в сложной психологической обстановке и были находчивыми в присутствии высоких начальников. Продвигались по службе одни, на смену им приходили другие, но чувство превосходства офицеров Управления над торпедистами флота начальник Управления поддерживал постоянно. Вначале это были "электрики" Геннадий Стафиевский и Рудольф Гусев и "паровозник" Анатолий Киселев. Затем из Академии к ним прибыло мощное подкрепление в виде Юры Москалева. С уходом Стафиевского в авиацию (свои люди нужны и там) прибыл выпускник Кораблестроительного института Валерий Бедай. Гусева в связи с уходом в Академию сменил Ларион, а его, в свою очередь, мощный торпедист Николай Ковальчук. Это были настоящие "торпедисты в законе".

Так трое инженеров торпедистов под руководством начальника Управления в тяжелом профессиональном бою победили шестерых инженеров промышленности, возглавляемых начальником торпедного отдела УПВ ВМФ. И "на кону" стояло не какое-нибудь там НСС, а свобода одного из них: в результате взрыва кислородного резервуара практической торпеды погибли двое молодых военнослужащих: лейтенант и матрос. Москва и представители промышленности сразу начали присматривать подходящую кандидатуру: кого бы из флотских торпедистов отправить на нары, защитив, тем самым, и торпеду и себя, любимых, от уголовного преследования. Подробности этого происшествия описаны в книге Р. Гусева "Такова торпедная жизнь". Можно и нужно добавить следующее. Переломным моментом, после которого прокурор флота вынес решение о прекращении уголовного дела и передаче всех материалов Генеральному прокурору Казахстана, было выступление начальника торпедного отдела капитана 1-го ранга Лелеткина. Оно было подготовлено "фигурантами по делу" и отредактировано Юрой Москалевым, лучше всех владевшим пером. Текст был подготовлен таким образом, чтобы был предельно ясен прокурору, следователю, представителю Особого отдела и членам комиссии от Тихоокеанского флота, не являющимися специалистами по торпедному оружию. И звучал так.

– Мы ждем эту торпеду. Она заменит нам 4 предыдущих образца торпед. Боекомплект их по Тихоокеанскому флоту составляет 2200 торпед с перспективой увеличения до 2500. Торпеды ремонтируются в среднем один раз в три года и мы их собираем со всех баз оружия для ремонта в два пункта: во Владивосток и в Петропавловск- Камчатский. Если бы новая система уплотнения – резиновые кольца вместо пайки – давалась на весь срок службы торпеды или хотя бы лет на 10, то никаких возражений не могло бы быть. Хозяин – барин: что хочет, то и ставит. Но ведь срок службы этих колец определен в ОДИН год! Значит, собирать две с лишним тысячи торпед, ремонтировать их и снова развозить по базам флота нам придется ежегодно. Это утраивает нам объем ремонта и перевозок и потянет за собой:

– строительство двух новых цехов ремонта стоимостью приблизительно по миллиону рублей каждый с соответствующим расширением мощностей котельных и компрессорных: один цех во Владивостоке, второй в Петропавловске-Камчатском.

– покупку двух военных транспортов, построечной ценой по 1,2 миллиона рублей каждый, для работы на линиях Владивосток – Стрелок – Владимир – Совгавань и Петропавловск – Магадан – бухта Бечевинская.

– покупку примерно 20-ти КРАЗов стоимостью по 38 тысяч рублей каждый для перевозок торпед. 

Таким образом, разовые затраты составят около 5 миллионов рублей. Кроме того, персонал двух цехов, экипажи двух транспортов и водители 20-ти автомашин составят 190 человек с годовым фондом зарплаты 380 тысяч рублей, а с накладными расходами более 1,5 миллионов в год. А Тихоокеанский флот не единственный. За какие же прегрешения такой хомут на шею флоту и такие огромные расходы государству? По своей сущности это изобретение вредительское, а по форме – циничное: напакостить государству, да еще и деньги с него за это слупить. В связи с этим вопрос: "Кто авторы этого чудовищного изобретения и какие суммы авторского вознаграждения ими получены?" "Изобретатели" могли бы поставить в известность тех, кого собирались облагодетельствовать своим изобретением. Получили бы оценку изобретения от МТУ ТОФ. Если "изобретатели" не понимали, к чему ведет их изобретение, так и то это глупость чрезвычайная, а если понимали, так это преступление…

И только гибель двух человек остановила это изобретение. А если бы люди не погибли? "Изобретатели" поставили бы флот…на четыре точки. Что им огромные затраты государства? Известно, московские рационализаторы открывают карманы на всю возможную ширину. Особенно, если в числе соавторов Сам Великий Рационализатор. Своя рука владыка.

Прокуратура сосредоточила свое внимание только на причинах гибели людей. И оставила "за кадром" огромные убытки государства: были изготовлены 410 новых резервуаров и заменены на торпедах, уже изготовленных заводом и поставленных флоту. "Цена проблемы" около трех миллионов "тех" рублей. За это никто не ответил и "вознаграждение", естественно, не вернул. Главный конструктор торпеды Д. С. Гинзбург "не сдал" авторов, хотя они были среди членов комиссии от промышленности. А у флотской части комиссии не было времени выяснить это хотя бы по линии "Особого отдела" и огласить имена получателей денег и размеры "вознаграждения". По решению прокурора уголовное дело во Владивостоке было производством прекращено, все материалы дела направлены в Казахстан для расследования по принадлежности, а "фигуранты по делу" от радости вследствие закрытия дела и не стали выяснять это. Акопов пытался "смягчить" полученный удар при утверждении акта у Командующего флотом.

– Вы не будете возражать, если мы дадим некоторые рекомендации флоту по эксплуатации этой торпеды?

– Михаил Александрович, Вам нужны рекомендации?

– Да нет, нам все ясно.

– Ну, вот видите.

И утвердил акт без рекомендаций. 

Кстати, фамилия погибшего лейтенанта в книге Р. Гусева указана неверно: правильно Олег Колясов. Приносим извинения родным лейтенанта, погибшего на восьмой день службы на подводной лодке и на второй день после свадьбы. Вечная память молодому торпедисту. 

Причина взрыва торпеды и гибели людей не давала покоя Лариону. Много – лет 30 спустя – он, наконец-то понял, почему взорвалась торпеда. В то время он уже работал в качестве гражданского специалиста. Потребовалось прояснить какой-то вопрос по торпеде 53-ВА. Такой торпеды во Владивостоке не было и о ней мы знали только понаслышке. Так в чертежах на эту торпеду Ларион с удивлением увидел, что уплотнение донышек тоже на резиновых кольцах. В торпеде 53-ВА не кислород, а воздух и резина колец не кислородостойкая. По цвету и геометрии кольца такие же, как и на взорвавшейся торпеде 53-65К. Ясно: сборщик резервуара на заводе-изготовителе по небрежности установил не то кольцо. Оно и загорелось в среде кислорода, а вслед за ним загорелась сталь резервуара: автоген в чистом виде.

В Казахстане все разрешилось очень просто. Генеральный прокурор Казахстана, получив материалы дела, изучил их и сказал:

– Что? Погибли всего два человека? Главный конструктор не хотел же ничего подобного. У меня тут почти по сотне душ кладут за раз. Закрыть дело за отсутствием состава преступления!

Незадолго до этого на полигоне Байконур на стартовом столе взорвалась ракета, погиб маршал Ракетных войск Неделин и с ним еще 91 человек. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Деревяшка" – электрическая торпеда с положительной плавучестью. 
 
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Начальник торпедного отдела

Из начальников торпедного отдела наиболее колоритная фигура – капитан 1-го ранга Ковальчук Николай Иванович. Знания минно-торпедного оружия – по всей номенклатуре МТУ – энциклопедические. По организаторским способностям он годился для исполнения любой должности в МТУ ТОФ. Ему поручали различные вопросы и не только торпедные. Он не отказывался ни от чего и никогда. Не было таких проблем, которые могли бы поставить его в затруднительное положение. В числе вопросов, которые были поручены его наблюдению, был контроль за мобилизационными запасами вооружения. 

Капитан-лейтенант Синичкин принес Николаю Ивановичу перечень закладываемого в НЗ вооружения: акустических и электромагнитных тралов. Николай Иванович – торпедист по должности – внимательно прочитал документ и спрашивает: 

– А где смычка чертеж… И назвал восьмизначный номер чертежа.

– Какая смычка? – растерянно спросил Синички.

– То есть, как это – какая? – удивленно спросил Николай Иванович, – та самая, которая обеспечивает работу обоих тралов по одному фидеру(1). Учите матчасть, товарищ капитан-лейтенант. Не дай бог, в плен попадете, так вам там так поддадут, что матчасть будете учить с утра до вечера(2).

В бытность его командиром части в бухте Разбойник железнодорожники подали в тупик шесть вагонов с углем для котельной части и, открыв люки, высыпали уголь. 300 тонн! Перевезти 300 тонн угля из железнодорожного тупика на площадку к котельной – проблема. Но не для Николая Ивановича.

– Иванова, Петрова, Сидорова… – ко мне!

И перед ним предстали человек 5-6 cамых закоренелых разгильдяев, за которыми начальник гарнизонной гауптвахты приезжал лично. (За каждого арестованного – бутылка спирта. Без этого закоренелого разгильдяя на гауптвахту не посадишь. Коррупция – изобретение не сегодняшнего времени)

– Ну, вот, что, деятели высшего ленинского типа! В этом году я должен уволить вас в запас. Я вас и уволю. Проходные свидетельства получите 31-го декабря в 23 часа 58 минут! Ясен вопрос?

Вопрос был предельно ясен. Знали охломоны, что командир сделает так, как сказал. Загрустили.

– Впрочем, есть вариант. 300 тонн угля на площадке у котельной – проходные свидетельства у вас. Не одни праздники и личное время, а и ночь ваша.

Недели через две разгильдяи пригласили Николая Ивановича к котельной. Он осмотрел перевезенный уголь и сказал:

– Уговор дороже денег.

И тут же на площадке у котельной выдал проходные свидетельства. Он знал, что разгильдяи организовали посменную ночную работу всего личного состава. 

По торпедной специальности он почти любого торпедиста мог растереть в порошок. По занимаемой должности он вместе с главным инженером арсенала допускал офицеров арсенала к исполнению функциональных обязанностей.

В кабинете главного инженера арсенала Федора Шпильмана получает допуск Яша Кибец. Известен тем, что сумел утопить – нет, не торпеду в море – торпедо-болванку у пирса! Для облегчения положения Яши главный инженер задал вопрос в такой форме, чтобы отвечать на него было просто: что знаешь, то и говори.

– Расскажи, Яша, что ты знаешь про торпеду СЭТ-53М?

– Федор Моисеевич! Нельзя Яше задавать такие сложные вопросы! Скажи-ка Яша, какие торпеды хранятся в твоем отделе хранения?

– Двести… тридцать… пятые!(3) – с трудом выдохнул Яша, побледнел и стал медленно оседать в кресло.

– Николай Иванович! Побойся бога! Ты своими вопросиками Яшу до инфаркта доведешь! Яша, может водички тебе дать?

Случилось ему как-то отдыхать в санатории. Отдыхавший там же кадровик из ЦК КПСС уловил в нем несгибаемость характера. И сделал ему фантастическое предложение.

– Хочешь, я сделаю тебя министром?

– Каким еще министром?

– В Тувинской республике.

– Там же одни бараны. Я в них не разбираюсь.

– Кому разбираться с баранами там есть и достаточно. А нам там нужен свой человек. А министр – всегда министр. Сегодня – в Туве, завтра – в другом месте. Но министр!

Николай Иванович поблагодарил за предложение и вежливо отказался. Остался верным своей профессии. Настоящие торпедисты годятся для исполнения любой должности. Даже должности министра. А Ларион в шутку стал звать его "министром по баранам".

После увольнения в запас Николай Иванович, не желая участвовать в уничтожении всего того, что стремился сохранить, когда служил, стал работать водителем. Получил права всех категорий и даже крановщика автокрана. Способный человек способен в любой области. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Фидер" – кабель питания электромагнитного трала.

2  — "Учите матчасть" – напек на анекдот времен войны в Корее. Наш летчик попал в плен к американцам. Летать на самолете умел, а устройства самолета не знал, и американцы не сумели ничего из него выбить. Отлупили его и за ненадобностью отдали нашим. По прибытии в часть на вопрос сослуживцев "ну как там?", ответил проникновенным голосом: "ребята, учите матчасть". 

3  — "235-е" – торпед с таким номером основного чертежа не существует. 
 
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Специалисты арсенала против завода-изготовителя торпед и военного представительства при нем

В книге Р. Гусева описан эпизод, когда один из лучших специалистов арсенала Володя Зверев, вскрыв контейнер с аппаратурой самонаведения и увидев, что на аппаратуре паутина и муха в ней, в стиле Шерлока Холмса сделал заключение, что аппаратура "дохлая". Заводской специалист, наверное, не справился с проблемой, не поставил диагноза, не устранил повреждения и простояла аппаратура у него под столом до конца месяца. Паук успел и паутину сплести и муху поймать. В конце месяца "для выполнения производственного плана" аппаратуру схватили, установили в контейнер, военпред поставил свою пломбу, подписал соответствующий документ и на флот ее, голубушку. Зверев быстро нашел и устранил причину отказа. А военпред при заводе в г. Фрунзе (теперь г. Бишкек, Киргизия) Завацкий Анатолий Павлович крупно возмутился, причем в оскорбительном для специалистов арсенала тоне: и таких специалистов вместе с восторгающимися ими начальниками ОТК надо гнать поганой метлой с должности, и паук не может жить в среде азота и пр. Ну что ж, Анатолий Павлович, считайте, что вызов принят! И мало Вам не покажется! 

Паук, возможно, и в самом деле не может жить в среде азота. Прочтите текст еще раз внимательно. Во Владивостоке паука уже не было. Он же знал, что Вы люди серьезные, шутки с вами плохи, быстро и не глядя поставите пломбу на контейнер с "дохлой" аппаратурой. Перспектива прокатиться из Центральной Азии на Дальний Восток в "запломбированном вагоне" его не прельщала и он, как нормальный браконьер, бросил и сеть (паутину) и добычу (муху) и "подоравл". Специально на подобные случаи Великий Государь Петр 1 издал "Указ Генваря 11-го дня 1723-го года". Полный текст Указа приведен на странице… А вот второй абзац Указа Великого Государя – Ваш случай.

"Старшего олдермана Фрола Фукса бить кнутом, пусть не ставит клеймы на плохие ружья".

А Вам, Анатолий Павлович, не следовало бы ставить пломбы на контейнеры с "дохлой" аппаратурой. А чтобы прояснить вопрос о том, какие специалисты работали во Владивостоке и в Вашем военном представительстве, для Вас из нашей достаточно обширной практики подобран эпизод по специальности. По технической сложности он будет простым и понятным даже для людей, неискушенных в нашем деле, так сказать, на бытовом уровне. Специалисты класса Володи Зверева в данном случае нам не потребуются: это было бы много чести для Вас. Против Вашего представительства достаточно будет старшины срочной службы торпедного арсенала. Сразитесь-ка по специальности с ним.

У электриков сегодня хороший день. Две недели назад получили от промышленности новый – третий по счету – вариант исполнения торпеды СЭТ-65. С новой аппаратурой самонаведения "Сапфир". Новая аппаратура потянула за собой изменения в агрегатах питания, кабельных трассах… Разберемся, бог даст. 

У предшественника Лариона по должности Рудольфа Гусева была хорошая практика. Он сам готовил расчет из старшин и матросов, им самим отобранных. Получив его наследство по специальности, Ларион тоже сам готовил себе специалистов. Командиры расчетов были не только их учениками по специальности, но и воспитанниками по жизни. Начальники цехов, да и главный инженер арсенала, были, конечно, для них начальниками, но не авторитетами. В делах серьезных они звонили прямо своим шефам. Получил звонок и Ларион.

Прошу приехать!

Видимо, дело серьезное. Расчет как раз работает с новой торпедой. Надо ехать. Документы – в чемодан, чемодан – в сейф, на машину – и в арсенал.

– Смотрите!

Вот это дала "пузыря" промышленность! А командир расчета молодец! Такой "пузырь" выловил, да еще на первой же торпеде. Класс! Мы не допустим выдачи на корабли небоеспособных торпед.

Очень кстати в арсенале оказались гости с завода-изготовителя из города Фрунзе. Начальник КБ и ведущий инженер. Они-то, голубчики, нам и нужны! Прилетели они проветриться, похвалиться новой торпедой, запастись колониальными товарами: икрой, рыбой, крабами. Походили по цехам арсенала, похвалили порядок в цехах, постояли на последней шпале Транссибирской магистрали. Гостей специально водят постоять на последней шпале: местная экзотика. И поехали к начальнику Управления поделиться впечатлениями, поговорить "за торпедную жизнь". 

Ларион – на телефон.

– Товарищ начальник! К Вам поехали гости из Фрунзе. У меня информация по новому изделию 260 чрезвычайной важности. (Упаси боже: слово "торпеда", да чтобы по телефону – ни в жизнь! Огромадный секрет! Услышат особисты – большие любители подслушивать – хлопот не оберешься.) Я приеду минут через 15. Когда гости будут у Вас, пожалуйста, вызовите меня и спросите мое мнение о новом изделии.

– Добро.

По прибытии:

– Офицер, ответственный за освоение Вашей новой торпеды. Послушаем его мнение.

– Торпеда сделана добротно, ходить, наверное, будет хорошо. (На лицах гостей – полное удовлетворение. Иначе и быть не может!) О работе новой аппаратуры самонаведения "Сапфир" скажем выстрелов после ста. Но на данный момент торпеда небоеспособна и положение дел хуже, чем все Вы можете себе представить. 

На лицах гостей недоумение.

– Быть того не может, потому, что этого не может быть никогда!

– Докладываю научно: на батареях к новому варианту торпеды наконечники приборных кабелей имеют обратную цветовую маркировку, нежели клеммы на торпедах. Присоединяя кабели батареи в соответствии с их маркировкой к электрическим цепям торпеды, получим: в цепях 27 вольт – 80, а в цепи 80 вольт – 27. Со всеми вытекающими.

– Такого быть не может!

– На участке приготовления торпед на козлах – торпеда, на вкатнике – батарея, в штабеле с батареями вскрыт один контейнер, а внизу – машина под парами. Готов показать Вам все это в металле. А в конце рабочего дня есть предложение вновь собраться в этом кабинете и подумать, как выворачиваться из этого положения. А положение таково: этими же батареями комплектуется и предыдущая модификация торпед. В них просто не используется напряжение 80 вольт. Батареи поступили значительно раньше торпед, и мы уже полгода рассылаем их по базам оружия флота. И неизвестно, сколько "дохлых" торпед выдано за это время на корабли, в том числе и ушедшие на боевую службу. Здесь у меня хорошо подготовленные люди и выловили этот "пузырь" на первой же торпеде. А из военно-морской базы "Стрелок" и с Камчатки известий по этому вопросу нет. Значит, там пролопушили. А коли нет такой информации из Москвы и Ленинграда, значит, пролопушили и на Северном флоте: туда вся эта материальная часть поступает на полгода, а то и на год, раньше, чем к нам. 

На лицах гостей неподдельная тревога. Тут уж не до колониальных товаров. И подумать страшно, какими торпедами вооружены корабли!

– Едем, посмотрим все на месте!

Приехали, посмотрели.

– К проходной ближайшего завода Минсудпрома! 

Сделаем перерыв на обед, пока гости прорываются на "Дальзавод" и упрашивают главного инженера дать им – коллегам по министерству – связь с далекой Киргизией.

К концу дня гости снова прибыли к начальнику. Повеселевшие! В результате интенсивных переговоров с родной фирмой было установлено: ошибка в чертеже на контейнер батареи. Не они, значит, виноваты в этой "козе", а разработчик чертежа: СКБ завода "Двигатель". Есть на кого перевести стрелку "в случае чего"! 

– Пора подумать, как выбираться из этого пикового положения.

– Вам, наверное, нужно озаботиться изданием Бюллетеня на доработку батареи. Да подошлите пару человечков с цветными хлорвиниловыми чулочками, щелочестойкой краской… Прямо в штабеле и доработаете, а мы уж заполним азотом после ваших. А сейчас согласуем основные моменты будущего бюллетеня. Я завтра же слетаю (150 верст в один конец на машине – не расстояние) в "Стрелок", научу там своих да установлю, какие корабли нужно перевооружить. После – на Камчатку за тем же самым. А вы уж сами там потихонечку, подпольно на Северный флот. Пока вас не взяли за хобот соответствующие товарищи из ЧК. У них ведь как раньше было: "был бы человек, а статья найдется!" А тут и статья и человеки – все в наличии. Товарищ начальник! Хорошо бы моему командиру расчета приготовления отпуск предоставить. От Вашего имени.

– Добро. Заслужил – пусть едет.

Ларион испытывал внутреннее удовлетворение от того, что это его воспитанник выловил "пузырь" промышленности и военпредов, в то время, как торпедисты Северного флота около полугода вооружали корабли "дохлыми" торпедами. А узнай об этом чекисты? Военпреду, поставившему согласительную подпись на чертеже, голову, может быть, не оторвали бы – не 1937-ой год – а погон вполне мог бы лишиться. А, может быть, и не один он.

Великий Государь и такой случай предусмотрел в своем Указе:

"Буде заминка в войске приключится, особливо при сражении, по недогляду дьяков и подьячих, бить оных кнутом нещадно по оголенному месту… старшего олдермана бить до бесчувствия". Заминка в войске приключилась и хорошо хоть, что не при сражении. Благодаря ответственности и технической грамотности – на своем, конечно, уровне – старшины срочной службы "заминка – во всяком случае, на ТОФ – была небольшой. В Военно-морской базе "Стрелок" перевооружили два корабля. Да на Камчатке две подводных лодки. Одну (командир капитан 1-го ранга А. Макаренко) уже после возвращения с боевой службы. Да и не все торпеды СЭТ-65 пришлось заменить, а по одной две торпеды. За давностью лет не вспоминается фамилия славного парня, забившего такую мощную шайбу военпредам. Так же, кстати, как и фамилии гостей с завода-изготовителя. Но Вы, Анатолий Павлович их, конечно, знаете. За такие дела по понятиям 70-х годов прошлого века Указа Великого Государя могло показаться недостаточным: можно было прогуляться в одно солидное учреждение. Приведем координаты некоторых офисов этой серьезной организации. В Москве это Лубянская площадь дом №2, в Ленинграде это Литейный проспект дом №4. Самое высокое, кстати, здание в Ленинграде: оттуда, как говорят тамошние жители, в солнечную погоду даже Магадан виден. Во Фрунзе (Бишкеке) автор ни разу не был и потому не знает. Ну, да это не беда. Не знает автор, так знаете Вы, Анатолий Павлович. Вы же там служили. В какой, кстати, должности? Согласно Указу Великого Государя: дьяка? подьячего? олдермана? Если в должности "старшего олдермана", то согласно Указу… это вас и следовало бы нагрузить с кормовой части "до бесчувствия". А таких батарей только Тихоокеанский флот получил более полутора сотен. А другие флоты? По сравнению с этим "пузырем" одна "дохлая" аппаратура в контейнере под Вашей пломбой это такая мелочь, что и в микроскоп не разглядеть. А не будь старшина срочной службы торпедного арсенала столь внимательным, Ваша, Анатолий Павлович, приемка поставила бы весь флот на уши, когда, в конце концов, этот "пузырь" вылез бы наружу.

А куда же смотрели капитаны всевозможных рангов Военной приемки? Ведь оснастку батареи: алюминиевые блоки контейнеров, перемычки, кабели и прочее изготавливал завод, где Ваша, Анатолий Павлович, приемка все и принимала. (А может быть, и Вы лично). Неужели Вы ни разу не "примерили", как стыкуются с торпедой кабели контейнера батареи? Достаточно ли их длины, соответствуют ли диаметры отверстий в наконечниках кабелей диаметрам клемм на торпеде, маркировка. А если смотрели, то куда и почему не увидели того, что увидел старшина торпедного расчета? Он, в отличие от Вас, не поленился залезть под батарею и внимательно рассмотреть, с которых по счету элементов снимается приборное напряжение 27 и 80 вольт, где проходят кабели и к каким клеммам на торпеде они присоединяются. Разработчики чертежа и военпреды при них "дали пузыря", допустили ошибку в чертеже. Чего же у Вас-то не хватило, чтобы увидеть такие простые вещи, то, что увидел старшина срочной службы? Кто вы? Представители Военно-морского флота при промышленности, или "принималы" всего, что как сделает завод? Или "чтобы не было п….жу, делай все по чертежу" и не более того? Как же Вы дошли до жизни такой, что старшина срочной службы забивает такую позорную для Вас шайбу по специальности в Ваши ворота?

Разработчики чертежа на контейнер батареи выпустили бюллетень на доработку, новый чертеж, а старый уничтожили, чтобы и не напоминал об ошибке.

Кстати, в 1986-м году проходила информация о приемке Вашим подчиненным (Вы были в то время уже самым старшим олдерманом – районным инженером) Олегом Чебоненковым партии торпед 65-76А в декабре месяце, хотя торпеды были изготовлены в мае, правда, только следующего года. Завод, само собой, получил солидную, хотя и не заработанную премию.

Великий Государь Петр 1 не мог даже предположить ничего подобного и в своем Указе… не предусмотрел, как именно и по какому месту следует отодрать виновных за такие дела. За него потрудился прокурор и пообещал Олегу "до семи лет на нарах". Со времен Петра Великого мода на виды наказаний изменилась значительно. Иные времена… И только "перестройка" и связанная с ней амнистия похоронили это дело. А относительно поганой метлы Вы оказались правы: она очень пригодилась для использования по прямому – в переносном, конечно, смысле – назначению. И Вы вместе с Олегом Чебоненковым знаете лучше, чем кто-либо другой, кого из Вас, когда, за что, откуда и куда именно погнали этой самой метлой. Одного из Вас в места холодные в Северодвинск, второго хоть и в теплые, но с понижением: из районных в старшие. Ну и как метла? Или если по собственной заднице, так и не очень поганая? При таких-то Ваших достижениях Вам ли хвататься за шпагу и становиться в третью позицию для защиты чести и достоинства из-за одной дохлой аппаратуры самонаведения? Минно-торпедная служба ТОФ пощадила Вашу приемку ( а, может быть, и Вас лично) и не "сдала" ее, кому следовало бы…по принадлежности. Может быть, стоило? Так что Ваша, Анатолий Павлович, свобода это не столько Ваша заслуга, сколько недоработка "компетентных органов".

Эх, не везет России! Рановато отдал концы Великий Государь. Или хотя бы воскрес на недельку. Разобрался бы с Вами от души. По воспоминаниям современников он был не только любитель, но и большой мастак по такой части, как вогнать ума нерадивым… через задние ворота!

Начальник любого уровня будет всегда на высоте, если у него способные и ответственные подчиненные.

Честь мундира, Анатолий Павлович защищать можно и нужно при условии, что мундир чист. А вот Вам нужно уложить мундир в непрозрачный пакет да вечерком в химчистку!

Честь имею!


 

Не только торпедисты "дают пузыря"

Для торпедистов техническая криминалистика занятие довольно частое. Иногда скандальное, а иногда и кровавое. Возможно, поэтому в их сознании как-то укоренилось, что только у торпедистов сплошные проблемы, а у механиков, ракетчиков и в других службах "все хорошо, прекрасная маркиза".

Прилетел Ларион как-то на Камчатку на флотилию подводных лодок. По причалу энергично перемещаются туда-сюда главный ракетный начальник ТОФ адмирал Матюхин, офицер из его управления капитан 2-го ранга Назаров, кто-то из местных ракетчиков.

Назарова Ларион знал еще по училищу и заловил на бегу: 

– Что это Вы тут во главе с адмиралом носитесь, как наскипидаренные?

– А! Наши мудаки ракету выгружали! Открыли крышку шахты, взяли ракету на кран. Внизу сняли со стопоров, отсоединили все разъемы, все по науке.

– Ну и что?

– А то, что сверху взяли на кран пятую ракету, а внизу отсоединили соседнюю. "Выгрузили"! Внизу все там оторвали, мать их. Лучше бы они себе яйцы оторвали, мудаки.

И убежал догонять своего адмирала.

А Ларион подумал, что это скандал до Министра обороны, а то и до Самого… Пока все не восстановит промышленность, стрелять нельзя ни одной ракетой, а то еще полетит она вместо Вашингтона да на Москву. Да еще Генштабу нужно перенацеливать 16 ракет из резерва на те объекты, что были под прицелом ракет этой лодки. Сейчас нашим ракетчикам не позавидуешь. Такова жизнь и не только торпедная. "Пузырь" ракетчиков – торпедистам в утешение: не только у них проблемы.


 

Мечты торпедистов

А торпедисты мечтают о том, какая им нужна торпеда. Итог мечтаний сформулировал начальник торпедного отдела. В качестве науки молодым сотрудникам. На случай, если они окажутся причастными к разработке торпед. Итак, слово капитану 1-го ранга Игорю Лосю. 

– В процессе жизненного цикла торпеды с нею имеют дело представители различных организаций и в понятие "хорошая торпеда" они вкладывают свои требования.

– Для разработчиков торпеды и военного института, обосновывающего требования к торпеде и наблюдающего за ходом ее разработки, "хорошая торпеда" – это высокая скорость, большая дальность и глубина хода, большой радиус реагирования системы самонаведения. За это присваивают звания лауреатов Государственных премий, награждают орденами и медалями. Ну и неограниченное финансирование разработки тоже очень неплохо. Можно долго кормить коллектив разработчиков.

– Для заказывающего управления дополнительно к перечисленному это еще и пригодность к массовому производству. У него деньги, на нем и ответственность за обеспеченность флота торпедами.

Во время ОНО вопрос о стоимости торпеды не стоял. Нужны деньги? Напечатаем! Нужно серебро для батарей по полтонны на штуку? Накопаем или купим! Сейчас другое дело. Когда нет денег ни на что, приходится осмотрительно распоряжаться теми крохами, которые удается получить из бюджета для своей отрасли.

– Для эксплуатационников – офицеров Минно-торпедных управлений флотов и торпедно-технических баз "хорошая торпеда" должна отвечать дополнительным требованиям, а именно: 

– иметь срок содержания на носителях, исключающий необходимость перевооружения кораблей в период плавания между постановками в док или в завод для ремонта, что очень важно и для баз оружия флота, так как существенно уменьшает объем работ по приготовлению торпед к выдаче на носители и разоружению после снятия с кораблей. Кроме того, многочисленные приготовления и разоружения торпед, как показывает опыт, не способствуют сохранению материальной части торпед в исправном состоянии. Скорее, наоборот. 

– быть несложной, технологичной в приготовлении. Личный состав срочной службы, занятый на этих работах, только к концу своей службы становится достаточно опытным. А если уж без серьезных проверок торпед при приготовлении не обойтись, то пусть они будут автоматизированными, не требующими разобщения торпеды на отдельные составные части с проверками их на своих столах прокачки, контрольно-регулировочных станциях и пр. В этой области нас торпедистов обошли ракетчики со своими АКИПС(1). А ведь торпеды разрабатывались в то же время, что и ракеты. Возможно, это результат ограничения доступа торпедистов к разработкам ракетчиков. Не исключено, что это следствие нашего профессионального происхождения. Мы – торпедисты – произошли от других, чем ракетчики, обезьян. Наши родители – кораблестроители, а место нашего рождения – механическая мастерская и кузница. Да и наш минно-торпедный Главк – подразделение Министерства судостроительной промышленности. А ракетчики начинали с чистого листа. Они не отягощены традициями, опытом разработки предыдущих образцов, станочным оборудованием серийных заводов. У них, можно сказать, "непорочное зачатие". 

– Как объект хранения и транспортировки торпеда в идеале должна представлять собой одно транспортировочное "место" и не бояться суровых условий хранения.

Торпеды для кораблей и подводных лодок 2-го поколения могли бы быть и существенно лучше. Не в плане технических характеристик, а в плане эксплуатации. Например, проверка составных частей торпеды без их демонтажа из торпеды, а в сборе с торпедой через контрольные разъемы. Прокачка приборов курса в составе торпеды на стенде-качалке. Снабдил лимб нониусом – и отсчитывай углы увода. А если что и нужно подрегулировать, так обеспечь доступ к регулировочным устройствам. Причина неудачных технических решений применительно к эксплуатации торпед заключается, как мне представляется, в сверхсекретности разработки. Слишком уж ограниченный круг людей допускается к работе. А между тем, было бы исключительно полезным привлекать минно-торпедные управления флотов к участию в разработке раздела Технического задания, касающегося требований по эксплуатации. Опыт эксплуатации торпед у офицеров флота не заменишь ничем: он или есть, или его нет.

– Практический вариант исполнения торпеды должен быть не только близким по своим техническим характеристикам к боевому варианту, но и быть пригодным к многократному использованию без частого и длительного пребывания в ремонте. Кроме того, торпеда должна надежно всплывать и хорошо обозначать точку всплытия. Как тут не похвалить ракетный прибор следности, дающий прекрасную картину хода противокорабельной торпеды. Словом, практическая торпеда тогда хороша, когда ею любят стрелять. Правда, сделать практический вариант торпеды, равный по своим техническим характеристикам боевому, наверное, сложно. И чем дальше, тем отличия будут возрастать. Особенно у электрических торпед с одноразовыми батареями. А всегда ли нужно много стрелять практическими торпедами? Ракетчики, кстати, редко стреляют своими ракетами: оружие одноразовое и дорогое даже для периода неограниченного финансирования.

По зрелом размышлении на эту тему я бы так определил необходимость или отсутствие таковой в массовом использовании практических торпед в боевой подготовке кораблей.

Серьезный недостаток при разработке торпед заключается в малом объеме испытаний. Торпеды рождаются с серьезными изъянами, не обнаруженными в ходе недостаточных по объему заводских и государственных испытаний и, естественно, не устраненными. В таком случае массовое использование торпед в ходе боевой подготовки это, по сути дела, продолжение государственных испытаний. В первые 5-6 лет освоения торпеды флотом обнаруживаются серьезные недостатки и производятся различные доработки, в том числе и для достижения заявленных при разработке технических характеристик. Примеров тому масса.

Когда американцы разрабатывали свою торпеду Мк-48, то в ходе испытаний произвели более 1000 выстрелов, все про свою торпеду узнали, "выгребли" все ее недостатки и запустили в серию. А вот наш аналог этой торпеды – УСЭТ-80 – в ходе испытаний имел число выстрелов на порядок меньше, чем Мк-48. Потому, наверное, и родился, не смотря на пятнадцатилетний срок беременности, недоношенным с шестью проблемами на своей шкуре. Нелишним будет напомнить, что единый с ракетчиками ввод данных через разъем АЭРВД(2) был реализован в торпеде под нажимом Министра судостроительной промышленности и под угрозой применения самых суровых кар. Как инженер, Министр оказался выше коллектива разработчиков, возглавляемого доктором, лауреатом и почти академиком. Честь ему и хвала за это. Если, конечно, министр сам додумался до этого, хотя это вряд ли.

Коли уж не удастся сделать практическую торпеду, равную боевой по техническим характеристикам, значит нужно искать другое техническое решение. Например, ходовой макет торпеды с малой – 2-3 км – дальностью хода. Это не сложно. А боевое упражнение выполнять в два этапа. Первый – обнаружение цели, определение элементов (хотя бы некоторых) движения цели, занятие позиции залпа и условный залп. Определение успешности выполнения боевого упражнения и составление отчета – по распечаткам БИУС(3) стреляющего корабля и корабля-цели. В этом случае возможна автоматизация построения взаимного маневрирования стреляющего корабля и цели. Второй этап – сближение с целью на дистанцию 1,5-2 км и выстрел по цели. Назначение фактического выстрела: проверка правильности ввода данных, исправности торпедных аппаратов, управляемости торпеды, радиуса реагирования и устойчивости работы системы самонаведения, помехозащищенности неконтактных взрывателей. Результаты расшифровки записей регистраторов – в дополнение к отчету.

Для людей государственных, стоящих и над разработчиками, и над заказчиками, и над эксплуатационниками критерием "хорошей торпеды" является интегральный показатель: "цена – качество". Сказанное особенно актуально сейчас, когда денег для торпедистов явно недостаточно.

Совсем недавно при рассмотрении очередного этапа разработки новой торпеды разработчики оказались неготовыми к ответу на вопросы: сколько же будет стоить один практический выстрел вашей торпедой? К каким расходам приготовиться заказчику и сколько денег просить и планировать на боевую подготовку? Где и как планируется приготовление к выстрелу, ремонт и транспортировка торпед? Медленно проникают в сознание разработчиков экономические оценки. При нынешнем уровне финансирования объем Государственных испытаний будет явно недостаточным. Значит, боевая подготовка неизбежно станет их продолжением. Со всеми вытекающими.

Еще несколько слов о разработке новых образцов оружия в одной из организаций. 

Назовем ее "Гидропривод". При "коммунистах" в разработке всегда было несколько образцов оружия. По слухам (а мы не можем не верить слухам, которые сами же и распускаем) в последние годы ситуация изменилась в корне: вместо разработки оружия новая администрация разводит методом "клонирования", в основном… заместителей! Года два назад их было, по неофициальным сведениям, аж 17 штук! И еще одна советница! С окладами порядка ста тысяч рублей. "Отставная общественность", поверить подобным слухам, конечно, не могла: быть того не может, потому что этого не может быть никогда!

Господин президент! Дмитрий Анатольевич! Господин премьер-министр! Владимир Владимирович! Вы затеяли сократить чиновничий аппарат на 20%. Пока сокращаете, они снова разведутся, как тараканы.

В природе отмечено такое явление. На городских свалках разводится такое количество ворон, крыс, чаек и другой живности, которое эта свалка может прокормить. Так и с нынешним чиновничеством. Поменьше давайте денег Государственным Унитарным Предприятиям! Чем больше дадите – тем больше разведется там заместителей, помощников, советников, референтов, членов наблюдательных советов и пр. В одном можете быть уверены: сколько денег ни дадите – все они будут "освоены" оравой помощников, советников, референтов.

Куда Степашин со своими аудиторами ни сунется, везде сплошное воровство. "Черных дыр" у нас и без них хватает. А то, ведь, нефти и газа может не хватить. Купим вертолетоносец "Мистраль" у Франции, а на разработку оружия и денег не останется.


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "АКИПС" – автоматизированная контрольно-испытательная проверочная станция.

2  — "АЭРВД" – автономный электрический разъем ввода данных.

3  — "БИУС" – боевая информационно-управляющая система – "мозг" корабля.
Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Торпедный отдел МТУ ТОФ и арсенал против серийного отдела института

На двери большой – метров 20 квадратных – комнаты вполне уместной была бы табличка с надписью: "Убойный отдел, расследования". 

На флот часто приезжали представители института: иногда по всякого рода скользким вопросам, и всегда – по чрезвычайным. Представителей институтов – и военных и гражданских – на флоте часто с иронией зовут "учеными" или "наукой". Чаще всего это были люди, сведущие в своем деле, но бывало и так, что это были люди удивительные, недоступные пониманию флотского торпедиста. 

В начале 70-х годов флот встревожила полоса протечек электролита из батарей МЗ-2 в торпедах СЭТ-40, содержавшихся в торпедных аппаратах надводных кораблей. Картина впечатляющая: электролит насквозь проедал корпус аккумуляторной батареи и алюминиевый корпус аккумуляторного отделения и "пузо" торпеды напоминало решето. Торпедисты управления всерьез полагали, что дело не только в конструкции батареи, но и в режиме обогрева. Случалось даже так, что обогрев торпед на кораблях приводил к расплавлению взрывчатого вещества. Работа по подтверждению этого предположительного диагноза была поручена Юре Москалеву. Он несколько дней грел торпеды в трубах пятитрубного торпедного аппарата, укрытого – как на корабле – брезентом. И получил результат: электролит потек. Немедленно был вызван представитель Военно-морского института. Это был капитан 1-го ранга Леонид Ковалев, курировавший в свое время разработку батарей. Лицо, так сказать, не только заинтересованное, но и ответственное в прямом смысле этого слова. Офицеры и мастера арсенала несколькими невинными на первый взгляд вопросами проверили его "на прочность" по специальности и быстро установили, что в торпедах он "не волокет"(1) и потеряли профессиональный интерес к нему. А офицеры узнали, что он-то и есть начальник серийного отдела института. И восхитились: до чего же отважные люди водятся в военном институте! В любое кресло готовы сесть, лишь бы на погоны очередную звезду получить. Ничего себе штучки! Несколько позже стало известно, что в качестве начальника серийного отдела он, оказывается, развивал "теорию эксплуатации торпед". Ну, это нам знакомо: чего не знаешь – иди учить других. Заодно и сам разберешься… может быть… когда-нибудь. 

Главный инженер арсенала Петр Михайлович Рыбаков показал ему предметно, что теория без практики мертва. А практика такова. Пригласил его к торпеде, у которой электролит разъел все "пузо". Боевое зарядное отделение (БЗО) было разобщено(2) с аккумуляторным и находилось примерно в метре от него. Показал Ковалеву лепешку вещества грязно-серого цвета размером с ладонь, лежавшую внизу аккумуляторного отделения близ стыка с БЗО, и сказал: 

– Вот видите, как разогревается торпеда? Даже взрывчатка расплавилась.

– Этого не может быть! Никогда! Это не взрывчатка!

Ковалев сказал это с таким убеждением, что, должно быть, и сам этому поверил.

– Посмотрим, однако, – пожал плечами Петр Михайлович. Достал из кармана перочинный нож, отколупнул кусочек серой массы и положил его на торпеду. Из другого кармана достал спички – вахта, отбиравшая спички у всех, не могла отобрать их у главного инженера – и поджег этот кусочек. Во все стороны полетели маленькие искорки. Это горели металлические примеси. От такого святотатства – поджечь хоть и маленький кусочек взрывчатки в метре от БЗО – Ковалев обалдел.

– Так что мы в двух шагах от взрыва на корабле.

И эти два шага были сделаны. Прежде, чем Ковалев и промышленность успели что-либо предпринять. На СКР-136 Камчатской военной флотилии в трубе торпедного аппарата взорвалась торпеда СЭТ-40. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Не волокет" – сленг торпедистов, не разбирается.

2  — "Разобщено" – отсоединено.
 
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Работа Минно-торпедного управления в условиях чрезвычайного происшествия

До начала расследования этого чрезвычайного происшествия и ликвидации его последствий необходимо зайти в одно небольшое подразделение управления: Группу ремонта вооружения кораблей. Группа нештатная, но абсолютно необходимая. Она есть в МТУ всех флотов. И везде нештатная. Попробуй, выйди в Оргмобуправление(1) с предложением сократить какую-нибудь малозначащую должность и ввести вместо нее должность начальника Группы ремонта вооружения. Сократят непременно и уж точно не введут. Группа невелика: два офицера – вместе с начальником – да двое гражданских сотрудников. Только успевай принимать телефонограммы, на каком корабле и что именно вышло из строя, да отправляй специалистов для ремонта. Чрезвычайные происшествия с оружием на кораблях чаще всего задевают и Группу ремонта – по принадлежности. Им тоже, как и торпедистам, приходится вращаться 

В пять часов утра начальника МТУ ТОФ разбудил телефонный звонок. Звонил дежурный.

– В 3 часа 40 минут по Владивостокскому времени на СКР-136 КВФ(2) в средней трубе кормового торпедного аппарата произошел взрыв. В результате взрыва боевое зарядное отделение торпеды СЭТ-40 упало по трапу вниз, внутрь корабля в коридор кают, где и сгорело. Кормовая часть торпеды выбила заднюю крышку торпедного аппарата и улетела за борт. Жертв и пострадавших нет. В 10 часов – на доклад к зам. Комфлота.

– Начальников 2-го отдела и Группы ремонта вызвать на службу. Прибыть к 7: оо Ясно, что "именинниками" будем мы, Минно-торпедная служба. И по факту взрыва – торпеда-то наша – и по восстановлению корабля. Ранний вызов на службу взбодрит начальников, придаст им ощущение серьезности положения.

Через полчаса Бродский уже из своего кабинета звонил в Петропавловск-Камчатский. Начальник Минно-торпедного отдела Камчатской военной флотилии капитан 1 ранга Афонин внес ясность в положение дел.

– В коридоре кают выгорело около 200 метров кабельных трасс и двери кают. Механики оценивают замену кабельных трасс примерно в трое суток. Средняя труба торпедного аппарата разрушена, остальные трубы и торпеды в них повреждений не имеют.

С прибытием вызванных начальников ввел их в курс дела.

– В сложившейся обстановке у нас две задачи:

Первая: восстановление боеспособности корабля. Нам нужно не отстать от механиков, которым предварительно нужно трое суток для работ. Тогда мы не будем крайними хотя бы в сроках ввода корабля в строй.

Вторая: работа в комиссии по установлению причин взрыва.

Со вторым, более простым вопросом, сейчас решим и на время забудем об этом. Ближайшим рейсом самолета на Камчатку вылететь Бозину и готовиться к работе в комиссии: формуляры на торпеду, батарею, КПЛы, КОЛы(3), допуски расчетов и прочее. Мы же сосредоточимся на главном: замене торпедного аппарата. Разбирать торпедный аппарат, заменять одну трубу непосредственно на корабле – дело долгое и хлопотное. Илья Залманович(4), есть у нас исправный, действующий пятитрубный аппарат под малокалиберные торпеды?

– Есть. В учебном центре на острове Русский.

– Командующий флотом сейчас находится в Москве. Предложим заместителю Командующего флотом такое решение. Не выводить корабль из дежурства. Демонтировать аппарат учебного центра и транспортным самолетом перебросить его на Камчатку. А поврежденный с СКР-136 обратным рейсом самолета сюда в учебный центр. Полагаю, что предлагаемое решение будет утверждено. Пока еще не начался рабочий день и специалисты не разошлись по кораблям, всех необходимых специалистов по торпедным аппаратам и системам стрельбы направить в учебный центр готовить торпедный аппарат к демонтажу. Если нужны специалисты из механического цеха от Ульченко – возьмите и их. Командиров баз оружия на Эгершельде и Русском(5) с началом рабочего дня я сориентирую по задаче и времени исполнения. Илья Залманович, сколько времени – ориентировочно – потребуется, чтобы демонтировать аппарат в учебном центре и загрузить его на КРАЗ?

– К исходу дня справимся.

– Значит, грузовой самолет будем просить под погрузку часов на 20. Афонину и начальнику Тыла КВФ я позвоню прямо из штаба Флота. Там, на Камчатке, потребуется плавучий подъемный кран, чтобы снять поврежденный аппарат с корабля. Потребуется завтра утром. К этому времени торпеды выгрузить, аппарат подготовить к снятию с корабля. Из наших аппаратчиков и путсистов(6) есть кто-нибудь на Камчатке?

– Есть. Два аппаратчика и два путсиста.

– Всех – в распоряжение Афонина. На все про все у нас трое суток. Время пошло. Все свободны.

Заместителю Командующего флотом Бродский предложил: корабль из дежурства не выводить, восстановить своими силами без помощи судоремонтного завода за трое суток. Заместитель Командующего флотом предложенное решение утвердил. Ничего лучшего придумать было нельзя, да и не нужно. Необходимые команды были отданы и специалисты Минно-торпедной службы стягивались к местам работ и на острове Русский и на Камчатке. Минно-торпедная служба входила в режим работы по чрезвычайному происшествию… 

Около 20 часов в аэропорту Кневичи грузовой АН-12 с опущенной аппарелью уже поджидал КРАЗ с торпедным аппаратом. КРАЗ прибыл в сопровождении автокрана. Погрузка и раскрепление и аппарата заняли около трех часов и в полночь самолет вылетел в Петропавловск-Камчатский. Сам начальник Управления вылетел еще раньше. А утром другой КРАЗ с другим автокраном уже на Камчатке в аэропорту Елизово встретили самолет. В середине второго дня КРАЗ с торпедным аппаратом стоял на пирсе у борта поврежденного СКР, а с другого борта уже стоял плавучий подъемный кран. Началась операция по замене торпедного аппарата на борту корабля. Ничего экстраординарного не произошло. Пошли последние, третьи, сутки работы. Механики заменили кабельные трассы, минеры соединили все, предварительно промаркированные жилы кабелей. Началась заключительная операция: согласование системы стрельбы. Обычная для специалистов минно-торпедной службы работа. 

А в Москве под руководством начальника Генерального Штаба маршала Советского Союза Куликова проходили сборы руководящего состава: командующих округами и флотами. И вдруг – ЧП на флоте! Да не одно, а два сразу. На ТОФ – взрыв торпеды в трубе торпедного аппарата, на ЧФ – пожар на крейсере "Москва". Адмиралы Маслов (ТОФ) и Ховрин (ЧФ) – "именинники". 

Через трое суток Командующему ТОФ адмиралу В. П. Маслову в Москву последовал доклад: корабль в строю. Начальник Генерального штаба не поверил в то, что за трое суток можно восстановить боеспособность корабля после такой серьезной аварии и потребовал доложить в подробностях, как происходил процесс замены торпедного аппарата и на острове Русский, и в авиации, и на КВФ. С подробным указанием на каждый час времени, где, что и как делалось. Бродский написал подробное донесение. Командующий флотом, получив в Москве донесение, был удовлетворен тем, что с такой серьезной аварией службы флота справились быстро. И перед начальником Генерального штаба выглядел вполне "на уровне". В отличие от адмирала Ховрина, которому было задержано присвоение очередного воинского звания.

А комиссия по расследованию причин взрыва закончила свою работу еще раньше. Матрос-торпедист включил грелки торпедного аппарата и пошел себе спать. Так и проспал до самого взрыва. Грелки так нагрели аппараты, что электролит в батарее средней торпеды закипел и поступил в активную массу батареи. А дальше все по науке: возгорание батареи и взрыв. Командира корабля, конечно, вздули, а с матроса какой спрос? Так и служили. Такова уж торпедная жизнь.

А жизнь торпедная на Тихоокеанском флоте очень аварийная.

В 1969-ом году контр-адмирал Хомчик Сергей Степанович командовал бригадой подводных лодок в бухте Конюшково. "До того" командовал на Северном флоте дивизией лодок. Подводная лодка его дивизии К-44 столкнулась с другой лодкой, авария была достаточно серьезной. Назначили с понижением командовать бригадой лодок 613-го проекта. Невезучий адмирал. Лодка его бригады вылезла на камни у острова Аскольд. Трубы нижних торпедных аппаратов были деформированы, в одной – заклинена боевая торпеда 53-65К. И как раз в районе боевого зарядного отделения. А в нем два взрывателя.

Кто-то из великих сказал, что интуиция это концентрированное выражение опыта. Такой интуицией обладал флагмин бригады капитан 3-го ранга Степанченко Иван Петрович(7). Он перед выходом в море приказал командиру БЧ-3 лодки перегрузить торпеды с ядерными боевыми зарядами из нижних торпедных аппаратов в верхние, а торпеды с обычными зарядными отделениями, наоборот, из верхних аппаратов – в нижние. Такая торпеда 53-65К с обычным зарядным отделением и оказалась заклиненной. А где аварийные торпеды – там и торпедный начальник. Такая уж у него вахта.

Лодку прибуксировали в базу. Торпеды – кроме заклиненной – выгрузили без проблем. Вытаскивать аварийную торпеду опасно, но "надо, Федя". Смелый флагмин эскадры капитан 1-го ранга Шмейлин Борис Вульфович: "торпеду разоружаю лично, ждать моего возвращения". Часа через четыре возвратился с судоремонтного завода, имевшего место быть в бухте Чажма, со сварщиком и автогенным аппаратом. Показал, где и что вырезать. Это в наше время имеются отрезные машинки, от которых максимум – искры, а в то время – только автогенный резак. Опасно? Безусловно. Всех, на всякий случай, отогнали подальше от лодки. Сварщик вырезал кусок трубы торпедного аппарата. Борис Вульфович получил доступ к взрывателям. Остальное было делом техники. И чего только не сделает нормальный советский сварщик за два килограмма "матерьяла"? Да хоть на амбразуру! Нам все равно: что водка, что пулемет – лишь бы с ног валило!

А если бы заклиненным оказался ядерный боезапас? Скандал мог бы достичь уровня Министра Обороны. Вот что значит интуиция. И такой бывает торпедная жизнь.

А лодка простояла в ремонте года два. По окончании ремонта механики ограничили глубину ее погружения: 30 метров! Зато доложили, кому следует: лодка в строю! Докладывать нужно уметь! Ну и, конечно, надо знать, что докладывать. Про 30 метров уж точно ни к чему. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Оргмобуправление" – управление Главного штаба ВМФ. Устанавливало штаты.

2  — "МТО КВФ" – минно-торпедный отдел Камчатской военной флотилии.

3  — "КПЛ, КОЛ" – контрольно-приемный и контрольно-опросный листы. Обязательные документы, заполняемые при приготовлении торпед.

4  — "Илья Залманович" – капитан 2-го ранга Покидов. Начальник Группы ремонта.

5  — "Эгершельд и Русский" – полуостров Эгершельд и остров Русский – места расположения арсеналов.

6  — "Аппаратчики и путсисты" – специалисты по ремонту торпедных аппаратов и приборов управления торпедной стрельбой.

7  — "Степанченко Иван Петрович" – закончил службу в должности начальника Отдела боевой подготовки МТУ ТОФ, капитан 1-го ранга.
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Повседневная жизнь начальника управления

И что это за жизнь? Одни заботы о торпедах, тренажерах, аппаратах, командирах, базах оружия… И когда это кончится? А никогда. Только вместе с нами! Да если бы только эти заботы… 


 

***

На острове Симушир Курильской гряды кратер древнего вулкана заполнен водой. Прекрасная лагуна. Хорошие глубины. Отличное укрытие от ветров. Идеальное место для базирования соединения кораблей охраны водного района. Охраняемые проливы рядом. Да "в терем тот высокий нет хода никому": глубина входа в лагуну 1 – 1,5 метра, внизу скала на всю ширину прохода да и длиной в отдельных местах до ста метров. Попробуй, войди! Командование флота давно "точило зуб" на эту бухту. Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Смирнов Н. И. "поставил задачу" начальникам Морской инженерной службы (МИС) и Управления капитального строительства (УКС). Ясно, какую. Начальники хорошо знали: отбиваться от подобных поручений нужно сразу. Стоит только втравиться в такую работу – и "головная боль" будет обеспечена надолго. Взмолились дружно: "Не смогем!" Такое "по зубам" только строителям гидроэлектростанций!… Это они могут отсыпать земляную перемычку со стороны моря, понизить уровень воды в лагуне и оголить вход в нее, пробурить шпуры(1), взорвать скальную перемычку, убрать взорванную породу, а затем размыть перемычку. Вот когда дойдет дело до стройки на берегу, мы себя покажем" Втайне надеялись, что прохода в бухту не будет и до конца их службы. А напрасно!

Командующий флотом пригласил Бродского. Внимательно рассмотрели карту.

– Мы сможем разрушить эту скальную перемычку линейными зарядами из списанных боевых зарядных отделений торпед и донных мин. Но наших запасов списанной взрывчатки не хватит. Нужно стянуть списанный боезапас с других флотов. Нужно выходить на Главкома. Разрушить-то мы разрушим, а вот убрать полностью разрушенный скальный грунт – а его может быть до 20-ти тысяч кубометров – да и укладывать заряды на грунт в линию, когда глубина фарватера возрастет, понадобится помощь водолазов. А у меня их нет.

– Будут! Головное Управление по работе – Минно-торпедное. Руководитель от Вас.

И по решению Главкома эшелоны со списанной взрывчаткой потянулись во Владивосток. Перегрузка на военные транспорты – и на Курилы. Перегрузка на малые десантные корабли – и в бухту Броутон, на место работ.

"Старшим на рейде" – руководителем работ – Бродский назначил молодого офицера капитан–лейтенанта Рывката Шаймухаметова. Тот подобрал себе группу мичманов, старшин и матросов минных арсеналов. От желающих участвовать в работе не было отбоя. Матросы не любят наведения порядка по принципу: круглое – кати, квадратное – кантуй. А тут взрывы! Это же всегда рыба. Море, дальневосточная природа. Жизнь в палатках! Красота!

Помочь деловым советом пригласили специалиста из "Союзвзрывпрома". Прибыл.

Первую линию зарядов уложили без помощи водолазов: глубина – по грудь. К первому заряду присоединили детонаторы. Подготовили батарею. Торжественный момент! Включили – и "адмиральский эффект", хотя адмиралов и близко не было: пустячный по мощности взрыв, взорвалось всего два заряда из 30–ти с лишним уложенных.

– Бродскому лично разобраться и доложить!

Прибыл. Разобрался. Написал инструкцию, как устанавливать дублирующие детонаторы на заряды. И взрывы пошли. Пока глубина была небольшой, и заряды укладывали и взорванную скальную породу убирали самостоятельно. С увеличением глубины прохода подгребли и водолазы из Аварийно–спасательной службы. Работа пошла. Настало время начальникам МИС и УКС "показать себя". 

А Рывкат Шаймухаметов за эту работу был награжден орденом. 


 

***

Большой противолодочный корабль "Строгий" выполнял боевое упражнение в Уссурийском заливе. Его вертолет К-25 упал и утонул. Экипаж погиб. Начальнику Аварийно-спасательной службы ставится задача: поднять вертолет и погибших. Спасатель пришел в район, поискал, не нашел.

– Кто бы нам показал, где он лежит, мы бы подняли, глубины позволяют.

– А кто у нас специалист по поиску и подъему затонувших торпед? Бродский? Пригласить его сюда немедленно!

– В момент катастрофы вертолета "Строгий" находился в точке… широта… долгота… Вертолет упал приблизительно по пеленгу… дистанция приблизительно… вот в этом районе его и надо найти. Вы там торпеды находите и поднимаете, а уж вертолет найти Вам сам Бог велел.

– Из ремонта вышли два тральщика и направляются в Совгавань. Скомандуйте им: следовать в бухту Поспелова к пирсу для приема парного донного трала. Я дам команду базе оружия срочно подготовить трал к выдаче на тральщики.

А трал самодельный. Ни у кого таких тралов нет. Он живьем существует в двух экземплярах: один на Камчатке, второй сейчас будут принимать на тральщики. Естественно, нет описаний и никто им пользоваться не умеет. А о том, что это такое, знают толком всего-то четверо: изобретатели капитан-лейтенант Лебедев, капитан 3-го ранга Ашуров, "большой человек" начальник минного отдела Бородин Юрий Степанович да сам начальник Управления. И прямо из штаба флота Бродский командует, что грузить на один тральщик, что – на второй. Во время перехода в район объясняет командирам тральщиков по радио, как устроен трал, в каком порядке начинать постановку трала. Тральщики прибыли в назначенную точку, построились. И Бродский командует, к какому бриделю какой скобой и какую оттяжку присоединять, куда и чем присоединять буи и буксиры… Поставили трал… Пошли. Медленно тянут по дну трал… Доложили: "За что-то зацепились… Пошел водолаз".

А Москва: 

– У вас там глубина в районе – курице по колено, а вы там чешетесь, найти не можете! Доложите обстановку!

– В районе два тральщика работают парным донным тралом. За что-то зацепились. Пошел водолаз.

В этот момент водолаз доложил на спасатель, а со спасателя в штаб флота: "вертолет!"

– Вертолет найден! 

Тральщики пошли на остров Русский в бухту Поспелова сдавать трал, а Бродский – в Управление. 


 

***

Командиры лодок не умеют выходить в торпедные атаки? Это в торпедные-то? А кто у нас за торпеды отвечает? Бродский? Установил в торпедных кабинетах соединений тренажеры и успокоился? Второй десяток лет сидит на должности! Может, хватит уже? А ответственные за подготовку командиров – Управление боевой подготовки штаба флота – сидят себе тихонечко, не высовываются, пока гроза не пройдет.

Зачем это и вовсе не о торпедах? А вот зачем. Теоретически Бродский – флагманский минер Тихоокеанского флота и его вахта торпеды, мины и все с ними связанное, а фактически чем только не приходилось заниматься. В том числе и такими проблемами, перед которыми пасовали другие службы флота. Такова торпедная жизнь на Тихоокеанском флоте.

***

Но не все же начальнику Управления сражаться со всякими – и не только с торпедными – невзгодами. Иногда можно позволить себе чуток расслабиться...

Для душевного отдыха начальник мог посмотреть кляссеры с марками. Не на службе, конечно, как Монкевич Леонид Викторович, втравивший его в это хобби, а дома. А однажды неосторожно поинтересовался у Рудольфа Гусева, не собирает ли марки и он. И был слегка озадачен ответом Рудольфа.

– Собираю. Наклейки от бутылок. "Водки", "Вина", "Коньяки".

Во Владивостоке у Рудольфа уже было три альбома с наклейками. Одной только "Московской" водки было…28 мастей! Владивостокского разлива, Уссурийского, Петропавловского, Совгаванского, Магаданского, Хабаровского, Читинского, Иркутского, Омского, Свердловского… А Ларион отметил, что "освоен" только Дальний Восток и города по трассе полета в Ленинград.

– Приступил к освоению центра страны! Вперед, на Запад! 

– Ну, а в мировом масштабе?

– Все впереди, а ныне…

И даже разработал Рудольф специальную технологию отклеивания этикеток от бутылок без повреждения. Научный подход! Такому специалисту только в научном институте и работать. Довелось и Лариону поучаствовать в пополнении коллекции: подарил Рудольфу бутылку какого-то японского пойла, которую ему привез знакомый мореход. Обязательное условие приема этикетки в коллекцию: Рудольф должен был лично выпить из этой бутылки не менее 100 граммов. Именно так все и происходило.


 

***

В порядке периодического осмотра цехов арсенала начальник зашел в цех ремонта электрических торпед. Начальник цеха майор Володя Ершов, огромный детина ростом под 1 м. 90 см, доложился. Короткая беседа с мастерами цеха. Довольный порядком в цехе Бродский похвалил мастеров и спросил Ершова:

– Товарищ майор, у Вас есть минут пять времени для меня? Пройдемте со мной.

Ершова нисколько не насторожило то, что начальник обратился к нему не по фамилии, как обычно, а по воинскому званию. Он пребывал в приподнятом настроении от похвалы начальника и от приглашения пройти с начальником ожидал чего-то важного или даже возвышенного. И дождался. По выходе из цеха невысокий Бродский поднял голову к огромному по сравнению с ним Ершову и сказал:

– Застегните ширинку, товарищ майор! 

И дальше пошел один, а Володя остался на месте. И только после "устранения замечания" закрыл рот.


 

***

Прибывающих высоких московских начальников при осмотре территории арсеналов (в этом они большие специалисты) всегда сопровождает начальник Управления. Самый высокий московский минно-торпедный начальник при осмотре территории арсенала вдруг увидел… рейдовые бочки! Их не успела забрать Гидрографическая служба: по принадлежности. Остановился. Задумчиво посмотрел на них и изрек.

– Отправить их в Совгавань! 

– А… зачем?

– А вот это надо подумать.

По окончании осмотра начальник Управления спросил никого:

– Кто такой московский адмирал?

И сам себе и ответил:

– Это поглупевший капитан 1-го ранга. И так далее.


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Шпуры" – отверстия в скальном грунте для закладки взрывчатки.
 
 
 
Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. "Знатоки" Акустического института против Тихоокеанского флота
Торпедисты любили профессиональные шутки. Так Рудольф Гусев в акте расследования причин потери торпеды записал следующее: "в торпеду была установлена батарея, которая ранее использовалась для освещения курятника". И читал это заключение не кто-нибудь, а командующий флотом адмирал Н. Н. Амелько. В те времена командующий флотом мог потратить несколько минут, чтобы уяснить, почему не выполнено боевое упражнение и потеряна торпеда. А после прочтения посмотрел на командира базы с таким удивлением, как будто у того самый большой беспорядок в костюме. 

Акустический институт прислал на флот свою новую разработку: ложную подводную цель. В обиходе "прибор помех". Это самоходный подводный снаряд. По диаметру как торпеда, по длине – в два раза меньше торпеды. Изображает подводную лодку: шумит так же, как подводная лодка, и отражает акустические импульсы гидролокаторов кораблей поиска. Разработчики прибора полагали, что именно в этом и состоит его прелесть. В общем-то, конечно, верно. И все же главная прелесть этого прибора заключена в его наименовании: "прибор"! Прибор – не торпеда. Потеряли – так потеряли какой-то там прибор, а вовсе не торпеду. Это не в счет. А то, что этот "прибор" стоит раз в 15 дороже торпеды 53-56В, так об этом на флоте знают всего-то 3 человека: начальник торпедного отдела, его заместитель, да старший офицер-электрик.

Группу всего из двух специалистов возглавлял красавец-офицер капитан 3-го ранга Смирнов Володя. Они должны были научить нас, темных, готовить приборы к выстрелу, а экипажи лодок – стрелять приборами. До прибытия во Владивосток они благополучно отстрелялись в Севастополе. Им было выделено помещение для работы на арсенале острова Русский и торпедный расчет для обучения. С некоторым трудом приготовили прибор – и в море. Выстрелили – и тишина. Прибора нет. Главный "ученый" Володя Смирнов категорично заявил: виноват флот на 100%! Дошло до начальника Штаба флота. Приказание было кратким: "Разобраться!". Начальник Минно-торпедного управления понял приказание так, что разобраться нужно с "учеными" и вызвал большого специалиста по особо важным "мокрым" делам: Геннадия Стафиевского.

– "Ученые" заявили, что в потере прибора виноват флот на 100%. Нужно отучить их от этого да так, чтобы запомнили надолго, а лучше – навсегда. 

Геннадий ответил: "Есть" и принялся за дело.

Ларион встретился с Володей и в порядке своих обычных шуточек пристал к нему:

– Володя, а правда, что в вашем департаменте так: там, где начинается акустика, там кончается наука?

– Ну, нет, что ты! Есть у нас наука!

– А правда, что там, где начинается планктон, там кончается вся ваша акустика?

– Ну, нет… хотя, вообще-то почти, что так.

– А знаешь, кому от флота поручено расследование причин потери вашего прибора? Геннадию Стафиевскому!

– Ну и что?

– А то, что вам теперь полнейший "амбец". Это же волкодав! Крокодил Гена! Торпедист "в законе"! Не пройдет и трех суток, как тут в три ручья польются ваши слезы, а ваши стоны будут слышны на склонах Уральского хребта и даже с европейской стороны.

– Ну, это мы еще… будем посмотреть!

– Не учен ты еще у нас, но Крокодил Гена научит вас уважать наших специалистов.

Ларион к тому времени имел солидные знания материальной части торпед, но правильно пользоваться ими, чтобы всегда быть "наверху", еще не умел. И Геннадий показал, можно сказать, "мастер-класс". Ларион с восхищением наблюдал, как Стафиевский легко и непринужденно укладывает на обе лопатки "ученых". Геннадий прибыл – один, естественно, без "ученых" – на бригаду подводных лодок в бухту Малый Улисс и разъяснил ситуацию флагманскому минеру, командиру стрелявшей лодки и начальнику штаба бригады.

– Мы с "учеными" прибудем к вам через день. К нашему приходу должно быть следующее:

– план выполнения боевого упражнения должен соответствовать Правилам использования полигонов ПИП-68 и Инструкции по организации практических торпедных стрельб.

– записи акустических пеленгов на прибор должны соответствовать расчетному движению прибора.

– прохождение строя поиска через точку залпа, количество покрытий района поиска…пунктам… Инструкции по организации… должно соответствовать… и так далее до упора…

Работа по подготовке к встрече знатоков-акустиков началась немедленно. После этого уже с "учеными" Геннадий прибыл на остров Русский на место работ. Уговорились: что видим, то и пишем.

– Итак, сколько выстрелов выполнено прибором до потери? В формуляре нет записей? То ли четыре, то ли пять? По воспоминаниям? Так и запишем: 

– Опросом местных жителей приблизительно установлено…

– Из каких составных частей собран прибор? Кормовое отделение от прибора МГ-74, а аккумуляторное от МГ–84? Ну, Вы даете! От различных образцов! И, конечно, без проверки соосности составных частей на центровочной плите? Так и запишем:

– Прибор собран из составных частей от различных образцов. 

— Что у нас с герметичностью прибора? Травил в четырех местах? Так и запишем:

– Прибор конопатили в четырех местах.

– Что у нас с Правилами стрельбы приборами? Нет? Хотя бы временная инструкция на период освоения? Нет? Так и запишем:

– Нет, нет, нет…

И так далее на двух страницах.

– Пора, наверное, проверить морскую часть выполнения упражнения. Скорее всего, что выстрелили не в ту сторону, куда нужно, или даже искали не там, где надо бы.

У "ученых" затеплилась надежда на благополучный исход дела. Нет ничего проще, чем поверить в то, во что хочется верить. Прибыли в бухту Малый Улисс на бригаду лодок.

– План выполнения боевого упражнения, ПИП-68, Инструкцию по организации практических торпедных стрельб – на стол!.. Так и запишем:

– Соответствует!

– Кальку расчетного движения прибора, записи акустических пеленгов на прибор – на стол! Так и запишем:

– Соответствует!

– Кальку поиска… Инструкцию…

И так далее: соответствует, соответствует, соответствует...

– У "ученых" вопросы имеются? Нет? Ну, конечно, какие тут могут быть вопросы? Тут же полнейшая стрельбовая наука! Вот и славно. Так кто пойдет докладывать материалы расследования начальнику Штаба флота?

И только тут "ученые" сообразили, что они уже обвехованы со всех сторон. И помчались к начальнику Минно-торпедного управления каяться: "ох, простите, извините, мы больше никогда не будем так говорить". Не хвались, едучи на рать.

А что же сам прибор? Он – то почему утонул? А этого никто и не знает. Кроме самого прибора, конечно. Начальники, правда, считают, что им–то точно известно: они же читали материалы расследования. Конечно, деликатно отредактированные. 
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. "Академики" флотилии подводных лодок против Минно-торпедного управления

Поучившись у опытных "старших товарищей" Стафиевского, Гусева, Москалева сражаться за честь Управления, Ларион был уже и сам "к бою готов". Да и его уже пора было проверить "в деле", которое не заставило себя долго ждать. Начальник Управления вызвал его к себе.

– Командующий флотилией подводных лодок адмирал Эмиль Николаевич. Спиридонов сообщил следующее: "с торпедами творится что-то непонятное:

– Парогазовая торпеда прошла половину дистанции. Поднята, опечатана". Проблемы здесь не предвидится. Скорее всего, шла "холодная". С этим разберетесь быстро.

– Электрическая торпеда САЭТ-60М всплыла в точке залпа. Поднята, опечатана.

Здесь так же проблемы не вижу: что-то очень простое, "на поверхности". Причину установите быстро.

– "Академики" Кавун и Кравцов(1) докладывают, что торпеды 53-65К не имеют положительной плавучести и тонут прямо у пирса после продувки. Чушь какая-то несусветная. У всех торпеды плавают, а у этих "академиков" тонут: нет плавучести.

– Торпеда 53-65К наводилась на цель, утонула через полторы минуты после всплытия в кильватерной струе. Здесь сложнее: торпеды нет. До момента продувки торпеда была исправна, иначе бы не наводилась. Разгерметизация произошла, возможно, в результате продувки. Если бы поломка была серьезной – разрыв балластного отсека, отрыв водоотливного клапана или еще что-нибудь серьезное – тогда торпеда плавала бы не минуты, а секунды. Если бы имело место нарушение уплотнений по прокладкам, то плавала бы минут 10-15, а то и больше. Причина может быть предположительной. Посмотрите на месте. Всерьез разобраться нужно не столько с торпедами – здесь мне практически все ясно – сколько с "академиками". Они, кстати, докладывают адмиралу, что у торпед конструктивные недостатки, заводские дефекты и монтажные ошибки ремонта. "Знатоки" нашлись. Когда разберетесь с торпедами, то не торопитесь докладывать адмиралу: полчаса – часик подумайте, чтобы доклад звучал логично, убедительно. Нужно успокоить адмирала. Желаю удачи.

Опыт – великое дело. Все оказалось именно так, как и предполагал начальник Управления.

Установление элементарных причин дефектных ходов торпед и их "потоплений" у пирса заняло чуть больше двух часов. Полчаса на приведение мыслей в порядок и после доклада адмиралу по телефону о завершении расследования Ларион у адмирала.

– Уже все ясно? Так в чем там дело?

– Парогазовая торпеда прошла полдороги: в торпеду залит грязнущий керосин. Фильтр забит грязью. Керосин остался в торпеде, торпеда прошла "холодной". Керосин нужно заливать чистый, да еще и фильтровать через фетровую шляпу. Шесть таких шляп специально присланы вашей торпедно-технической базе. Таким образом, все "дело в шляпе".

Адмирал как-то нехорошо посмотрел на флагманского минера.

– Электрическая торпеда всплыла в точке залпа: торпеда шла неуправляемой по глубине, пока автономное устройство непотопляемости (АУН) не остановило ее. При приготовлении торпеды кабель питания приборов управления присоединили не на тот элемент батареи, на который нужно. Монтажные ошибки нужно вначале у себя искать, а уж потом у других.

Адмирал еще хуже посмотрел на флагманского минера.

– Торпеды 53-65К тонут у пирса: нет плавучести. Товарищ адмирал, ну как такое может быть: у всех торпеды плавают, плавучесть есть, а у "академиков" тонут, нет плавучести? Для них, наверное, специально делают тяжелые торпеды. Торпеда в море продувается в горизонтальном положении и так сбрасывается балласт. "Академики" продули торпеду в вертикальном положении, в торпеде остался "мертвый" запас воды – все, что ниже водоотливных клапанов – да еще на ней бугель(2) весом около 20-ти килограммов. Что же ей делать? Только и остается, что утонуть. Адмирал снова и уже совсем нехорошо посмотрел на флагмина.

– Так. Все ясно: Кавун, пишите приказ! Вам "строгий выговор"… Новаку… Кравцову… Бобрику…

Досталось всем причастным.

Флагмин ушел печатать приказ.

– Товарищ адмирал, попросите Капитанца(3) царапнуть донным тралом в точке потопления торпеды 53-65К. Вам он не откажет. Прецедент есть: 3 года тому назад с глубины 110 метров в этом же районе донным тралом была поднята торпеда. Если удастся затралить и поднять торпеду, специально прилечу из Владивостока и еще раз возьму за шиворот "академиков". Ваш приказ для них еще не конец: через два месяца во Владивостоке состоятся сборы минеров флота. Начальник Управления проведет с ними занятия по специальности на тему: "положительная плавучесть практических торпед". И от него они свое еще получат. Наши торпеды достаточно надежны. Стреляйте уверенно, торпеды пойдут. 

А получившие строгие взыскания офицеры не были в обиде на Лариона. Понимали, что сами "дали пузыря" по специальности. Более того: главный инженер торпедно-технической базы Валерий Кравцов подарил Лариону "канадку". Так и сказал: "за науку".

Ларион, получив благодарность адмирала, улетел во Владивосток. А торпеды пошли. 

Позже помощник флагманского минера капитан 2-го ранга Тарасенко рассказывал, как при каких-либо торпедных неудачах грозный адмирал гневался: "У вас там опять торпеды не наводятся? Все дело в шляпе? У вас там их на всех хватит. Натяну по самые уши!". А история со шляпой на этом не закончилась и имела продолжение во Владивостоке.

Спустя месяц после описываемых событий адмирал Спиридонов прилетел во Владивосток.

В штабе флота встретил Бродского.

– Михаил Александрович! Ходят у меня торпеды, наводятся и плавают! Спасибо, прислал толкового офицера. Научил нас, дураков, уму-разуму! – Других не держим. А будут проблемы – звоните. Поможем незамедлительно.

В бухте Малый Улисс:

Адмирал Белышев служил на Камчатке командиром дивизии и хорошо знал историю со шляпой. Он получил назначение во Владивосток. Одна из бригад его соединения базировалась в бухте Малый Улисс. В порядке ознакомления с объектами соединения адмирал зашел и к торпедистам. Первый вопрос: "Шляпа есть"?

– Какая шляпа?

– Он еще спрашивает: какая? Фетровая, вот какая! Керосин фильтровать! Я точно знаю, что ваши торпеды без этого не ходят! В ней все дело! – А, есть, есть! 

И адмиралу показали огромную воронку, через которую в торпеду ведрами заливается керосин. На дне воронки мелкая сеточка, а на ней – шляпа. Та самая, без которой – все знают! – торпеды не ходят. Адмирал успокоился: раз шляпа есть, то какие могут быть сомнения в надежности торпед? Успокоить адмирала – дорогого стоит.

А на сборах минеров Тихоокеанского флота начальник Минно-торпедного управления так "оттянул" "академиков", что они надолго запомнили, какой бывает положительная плавучесть практических торпед.

А старенькая "канадка" до сих пор согревает Лариона. От воспоминаний на душе тепло. Он остался в том времени. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Академики" – флагмин флотилии подводных лодок капитан 1-го ранга В. М. Кавун – выпускник академии. Командующий флотилией адмирал Спиридонов всех офицеров-торпедистов звал "академиками".

2  — "Бугель" – устройство для захвата торпеды. 

3  — "Капитанец" – командующий Камчатской военной флотилией, адмирал. В его распоряжении были тральщики. 
 
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Одним росчерком пера

Торпедные начальники не крутят гаек в торпедах и потому как бы не могут в принципе что-нибудь в торпеде "напахать". Тем не менее, случается, торпеды топят одним росчерком пера. 

Начальник Управления вызвал Лариона.

– Шаденков(1) сообщил следующее.

– На Камчатке выполнялось боевое упражнение. Организационная стрельба. Море – штиль. Установленная дистанция хода торпеды – 1 км. Стреляют торпедой СЭТ-40. Торпеды нет. Стреляют второй: результат тот же, торпеды нет. Сами разобраться не могут, подняли руки вверх по специальности. Просят помощи. Раз обстоятельства потери обеих торпед схожи, значит, причина носит систематический характер. Надо постараться найти ее. Желаю удачи.

Для устанавливающего причину потери случай непростой: главного "вещдока" – торпед – нет. Приглашать специалистов промышленности не позволяет профессиональное самолюбие. Успешное проведение подобного расследования – установление причины потери торпед – показатель класса расследующего. А ведь причина где-то существует. – Приготовить торпеду точно так, как неделю назад!

Работают строго по букварю. Здесь в принципе не может быть причины потопления. Торпеду – на корабль, в тот самый торпедный аппарат. Хоть стреляй! И зацепиться не за что. На душе как-то не по себе. Но случай, который идет навстречу тем, кто его ищет, помог и тут.

– Какая температура была в день стрельбы?

– Минус 7 градусов.

– А грелки у вас как?

– Отключены по указанию Шаденкова.

– Расследование закончено. Вины личного состава в потере торпед не усматриваю. Машину мне – к Шаденкову.

Быстро – пока не передумал! – дают машину. Где это видано, где это слыхано, чтоб личный состав двух кораблей да не был бы виноват в потере двух торпед! Сам старший офицер Минно-торпедного управления сказал!

– А в чем там дело? 

– Это наши заморочки и они вам неинтересны.

В коридорах Тыла флотилии по пути к кабинету Шаденкова офицеры торпедного отдела останавливают Лариона, заинтересованно спрашивают, разобрался ли в причинах, в чем там дело. Для воспитания почтения к офицерам Минно-торпедного управления равных по званию – а уж младших по званию так и сам бог велел – можно слегка и "оттянуть".

– Аплодируете тут ушами по специальности, житья от вас нет! Столько торпедистов, не можете разобраться в таких пустяках! Летай тут, разбирайся за вас! 

Оставив смущенных офицеров переживать профессиональную несостоятельность, Ларион входит к начальнику Минно-торпедного отдела.

– Ну, что, разобрался? В чем там дело, кто виноват?

– Конечно! Зря мы, что ли, за три тысячи верст летаем? А виноваты лично Вы. По Вашему указанию отключены грелки в торпедных аппаратах. При приготовлении торпеды испытаны в автоклаве. В трубопроводах к автомату глубины и автономному устройству непотопляемости осталась вода, она и замерзла: температура в день стрельбы была минус 7 градусов. И автомат глубины и АУН не чувствовали текущей глубины. По своей механической глупости считали, что торпеда находится на поверхности: ведь пробки образовались, когда торпеды были в аппаратах на верхней палубе. Грунт в районе – песок и ил. Торпеды торчат в грунте в точке залпа. Попробуйте достать петлей(2) или царапните там донным тралом. Категорически желаю успеха.


 

***

Потеря торпеды на флоте в ходе выполнения боевых упражнений воспринимается всегда и всеми к тому причастными весьма болезненно. Если торпеда не обнаружена в расчетной точке всплытия и начинается ее планомерный поиск, то руководитель выполнения боевого упражнения нередко снимает стресс старым испытанным способом: "матерьялом", разведенным по широте места. 

Отмечено, что чаще всего аварийные происшествия на кораблях происходят, когда на корабле присутствует старший начальник. 

Один уж очень ученый адмирал, будучи на торпедолове, деловым советом командиру торпедолова поучаствовал в потоплении торпеды. Да ведь до чего обидно! Новая торпеда УСЭТ-80 утонула. К великому счастью был обнаружен всплывший буек системы безводолазного подъема. По тонкой, прочной жилке от буйка к торпеде пошло специальное устройство. Добралось до торпеды и прочно закрепилось на ней. А от этого устройства до торпедолова идет прочный трос из синтетического материла. За него и поднимают торпеду. И вот торпеда уже у поверхности воды, вот ее пытаются затащить в кормовой клюз торпедолова, вот поднимем и установим причину потопления… вот… И трос обрывается! И торпеда тонет уже с концами: второго буйка системы обнаружения и подъема на торпеде нет.

С сердечным приступом адмирал попал в госпиталь. А все потому, что – убежденный трезвенник – не снял стресса испытанным способом. Вот что бывает с торпедистами "от недопития". Так что, товарищи ученые с большими погонами, чаще ходите в море. Стрессы снимайте своевременно.

Начальник отдела разработки торпед на тепловой энергетике капитан 1-го ранга Борис Бобин стресс снял своевременно… 

В 1980 году подводная лодка (командир капитан 2-го ранга Каспер-Юст(3) врезалась в скалу. В торпедном аппарате заклинена боевая торпеда 53-65К. Торпедист-тихоокеанец со стажем Борис Бобин, служивший уже в Военно-морском институте оружия, доставал эту торпеду из торпедного аппарата. Достал благополучно. По окончании работы "снял стресс". Хорошо снял. Местные политработники заловили его и "сдали" политработникам Военно-морского института. По прибытии в институт Борис получил свое сполна. Для начала ему напомнили, как плохо он руководит мощнейшим научным коллективом из 3-х докторов наук и 5-ти кандидатов – почти половиной научных сил института! Борис защищался, как настоящий моряк:

– У меня от такой опасной работы заболел зуб, так я и прополоскал рот совсем немножко… "матерьялом".

– Признайся, что после прополаскивания "матерьял" не выплюнул!

– Вам бы повытаскивать боевые торпеды из деформированных торпедных аппаратов, так у Вас самих разболелись бы все зубы и даже вставные!

Так что жизнь у торпедистов – как у витязя на распутье – сложная. Куда ни кинь – все клин: не снимешь стресса – госпиталь, а снимешь – политработники "откалибруют". Куда деваться торпедисту?

А Бориса Бобина уже нет среди нас. И больные зубы сыграли тут роль не последнюю. Мир его праху. 

Надо бы хоть немного передохнуть от торпед и от подводных лодок. Поговорить о чем-нибудь полегче. Вернемся в Минно-торпедное управление ТОФ. В некоторых отделах мы еще не побывали.


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Шаденков" – Иван Степанович, капитан 1-го ранга, начальник МТО КВФ.

2  — "Петля" – способ подъема объектов, торчащих в грунте.

3  — "Каспер-Юст" – командир подводной лодки. За аварию был снят с должности и назначен командиром учебного отряда во Владивостоке. 
 
 
Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Отдел производственных предприятий. (А так же: соглашайтесь со всем, кроме рыбалки!)
Во-первых, это финансы. Без денег, как известно, жизнь плохая, не годится никуда. Ведущий специалист – Бэлла Борисовна Ольшанская. Такому специалисту по финансовым вопросам начальник не нужен. Но он есть. Но это не значит, что он только в ведомости расписывается. Его вахта: строительство различных цехов, арочных сооружений для Минно-торпедной службы по флоту, обеспечение всех объектов котлами, компрессорами, подъемными кранами… Задача №1 – "влезть в титул", то есть в перечень запланированных к постройке объектов. Но это не означает, что после этого вам все построят. Многое строится на личных хороших отношениях со специалистами Управления капитального строительства. В любой момент найдут объективные причины, по которым "ну никак невозможно" что-нибудь построить. Сейчас здесь капитан 1-го ранга Кузнецов Анатолий Евгеньевич. Он пришел сюда из Специальной группы МТУ. Свою вахту по спецгруппе он сдал капитану 2-го ранга Москалеву Юрию Константиновичу. Предыдущий год был для Анатолия Евгеньевича поистине черным. Из 13-ти потерянных по флоту торпед 6 были приготовлены этой – столичной! – группой МТУ. А что уж совсем плохо: не взорвалась боевая торпеда 53-61МА (кстати, первая в серии) при выстреле по скале. Даже неясно, шла ли она вообще. И на "низкое качество ремонта" стрелку – по обыкновению – не переведешь: торпеда только что поступила с завода-изготовителя и ремонта не проходила. А невзорвавшуюся торпеду нужно бомбить, пока она не взорвется. А если неизвестна точка потопления, то нужно бомбить всю трассу: несколько километров. С ума можно сойти! 

Руководитель выполнения боевого упражнения вышел в море с большим запасом глубинных бомб: загрузились так, что дальше некуда. Бомбят день, второй… Уже и бомб не остается. И тогда Руководитель собрал комиссию по уничтожению невзорвавшейся торпеды. 

– Ну, вот что, е…нать! Последняя серия глубинных бомб! Уши развесить, как слоны в пустыне Сахара! (Он почему-то считал, что именно там слоны и водятся). Кто не услышит двойного взрыва, будет тут бомбить на следующей неделе до посинения! Последнюю серию глубинных бомб к сбрасыванию приготовить! Штурман! Курс через точку залпа по пеленгу стрельбы! Один кабельтов до точки залпа – доложить! Полный вперед! 

– Есть один кабельтов до точки залпа! 

– Первая – пошла!… Вторая!.. Третья.!. 

– Бах! Бах! Бах!… 

– Слышали двойной взрыв, е…нать!? 

При этом вопросе его правый кулак описал в воздухе такую выразительную траекторию, что тут не только двойной взрыв услышишь, а и все, что душе руководителя угодно. 

– Слышали, слышали! 

– Подписывай акт об уничтожении! 

Вот как надо уничтожать утонувшие боевые торпеды! Уничтожили и подписали. Знай наших! 

Ну и хватит Анатолию Евгеньевичу бомбить невзорвавшиеся торпеды. Израсходовал сотни три бомб, и достаточно. Пора ему и по флоту прокатиться, что-нибудь построить или дать кому-нибудь автомобиль или автокран. Вот он и собрался облагодетельствовать небольшую базу оружия в Советской Гавани. Подарки нужно вручать лично. Руку "дающего" должны знать, а самого дающего – чтить. А из Совгавани только что прилетел начальник управления. Мрачнее черной тучи. Начальники отделов обходят его кабинет стороной: как бы чего не вышло. Подождут проблемы. 

Кузнецов перед убытием – по обыкновению – к начальнику: получить напутствие. 

– Товарищ начальник! Какие будут дополнительные поручения? 

– Одно. Соглашайтесь со всем, кроме рыбалки. 

Тон начальника не предвещал ничего хорошего и Кузнецов расспрашивать не решился, вышел, думая про себя, что бы это значило? Прилетел, поспрашивал, как это случилось, что всегда уравновешенного начальника сумели вывести "из меридиана". Молчат. Хотя за три дня он ничего и не построил, но подарок вручил и какие-то вопросы решил. И "наехал" на местных начальников: "Колитесь"! Начальники дрогнули и рассказали…

Командир базы давно приглашал Бродского на рыбалку: "Тройная уха! Вот такие таймени!" и разводил в экстазе руками. "У меня тут все схвачено! С пограничниками все согласовано! Проедем в самое что ни на есть лучшее место и без всяких проблем". Бродский, не любитель рыбалки, не желая обидеть командира базы отказом, согласился. Переоделись, бахилы, скафандры, снасти: полная рыбацкая наука. На "газик" – и вперед! А мелкий моросящий дождь уже три дня идет. Обычная приморская погода в это время года. Едут, едут и дальше ехать некуда: дороги дольше нет, впереди сосна и застряли к тому же. 

– Тут совсем близко. Полмили – и мы на месте. Вот туда надо идти. 

Пошли. Чавкают бахилами по болотной хляби. И вдруг окрик: 

– Стой! Стрелять буду!… 

Остановились. 

– Руки вверх! 

– Да мы…

И очередь из автомата поверх голов по веткам деревьев! В испуге вскинули руки чуть не до небес. 

– Ложись! 

Как стояли с поднятыми руками, так и шлепнулись в мокрую хлябь. Не до шуток. Сразу вспомнили Устав караульной службы и что часовой – лицо неприкосновенное. Много чего вспомнили. Даже с самого детства кое-что. Так и лежали, пока разводящий с солдатом – пограничником не пришел. Поднялись. 

– Кто такие? Документы! 

– Забыли в одежде, когда переодевались! 

Под конвоем под дулами двух автоматов их – мокрых – привели в караульное помещение. Пока связались по телефону времен первой мировой войны с заставой, пока выясняли, кто они такие на самом деле, пока за ними пришла, наконец, машина, пока… Выяснилось, что шофер заблудился и попали они на территорию другой заставы, где о них никто не знал. Уезжая, Бродский поблагодарил командира базы: 

– За тройную уху спасибо. Угостил на славу. Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь! 

– Михаил Александрович! Хотели, как лучше! А как уж так получилось, так и сами… 
 

Глава 2. Торпедная жизнь на флоте. Специальная группа Минно-торпедного управления

А теперь пора наведаться в Специальную группу. Она в торпедном арсенале на полуострове Эгершельд. Под боком у Минно-торпедгого управления. Столичная! Руководит ею Юра Москалев. Торпедист №1 Военно-морского флота. Энергичен. В работе напорист. Ездить с ним в командировки одно удовольствие. К любому начальнику зайдет и доложится запросто. При нем можно сидеть где-нибудь в уголке и "морщить репу"(1) на тему: "что же с ней, нашей кормилицей, случилось?" О торпедах он знал все, что знали мы, остальные торпедисты, вместе взятые. Да еще имел большой опыт стрельб на полигоне. Как-то его подчиненные дали небольшого "пузыря" по специальности и торпеда всплыла в точке залпа. Разбираться – уже с Москалевым – приехал Юра Воробьев, годом раньше служивший в этой же спецгруппе заместителем у Кузнецова. Торпедист опытный, он быстро поставил "диагноз" и имел неосторожность заявить Юре Москалеву: 

– Х….во готовишь! Рулевой стопор не могли ввести!

Ответ Юры Москалева стоит того, чтобы торпедисты помнили его.

– Как сами с Кузнецовым по 6 штук в год на грунт клали, да неделями бомбили, так хорошо готовили, а тут одна всплыла в точке залпа, так – плохо, е…нать! 

Один из его офицеров, который "сидел на бочке", как-то израсходовал то ли 5, то ли 10 килограммов "матерьяла" на свои личные нужды: кажется, для обмена старой "канадки"(2) на новую. Юра это усек и пригрозил: 

– Не по чину берешь! Сгоню с "бочки"! 

Хорошие ребята. Отличные специалисты. Теперь таких не делают. Не на чем им вырасти. "Сумасшедшие"(3) головы убрали с кораблей, а спецгруппы разогнали. 


 

Снова начальник управления

А торпедная жизнь продолжалась своим чередом. 

В пять часов утра начальника управления снова разбудил телефонный звонок дежурного.

– В японское море вошел американский атомный авианосец "Энтерпрайз". Получен сигнал "Агония-238"!

Бродский знал содержание сигнала: перевод флота в повышенную оперативную готовность. Ну и название придумали! "Агония"! Чья агония-то? Для кораблей, срочно выходящих из доков, с заводов из ремонта, потребуется много оружия: торпед, мин, глубинных бомб… Пора переходить на выпуск торпед из ремонта в повышенной степени готовности. Хватит работать на склад. Целью работ по ремонту оружия должно быть не хранение исправных составных частей торпед на стеллажах, а готовность торпед к выдаче на носители с минимальными затратами труда и времени. Пора организовать специальный цех именно для перевода торпед в повышенную степень готовности после получения из промышленности и после ремонта. Пригодится в критической ситуации.

И ведь пригодилось. Очень даже пригодилось. Начало войны Китая с Вьетнамом также сопровождалось переводом флота в повышенную оперативную готовность. У всех управлений флота чего-нибудь да не хватало для вооружения кораблей: у кого – топлива, у кого – бушлатов… И только Минно-торпедное управление полностью и своевременно вооружило все корабли: торпедами, бомбами, минами… Руководить – значит, предвидеть.

Так сражались за авторитет торпедного оружия и Минно-торпедного управления торпедисты Управления. В этом они видели смысл службы.

Следует отметить, что деятельность начальника и руководимого им управления была весьма результативной, в том числе и за пределами функциональных обязанностей.

– Для подготовки командиров эскадренных миноносцев М. А. Бродский разработал и внедрил способ использования артиллерийской системы стрельбы в интересах решения задач стрельбы торпедами. Разработал методику тренировок корабельного боевого расчета.

– Для подготовки командиров подводных лодок организовал разработку и серийное изготовление тренажера для стрельбы торпедами по групповой цели, причем не только для соединений ТОФ.

– Для строительства цехов, хранилищ, навесов и площадок сформулировал и предложил Михаилу Борисовичу Розенштейну – начальнику отдела производственных предприятий УПВ ВМФ – идею разделения строительства между предприятиями 4-го ГУ МСП и МТУ флотов.

– Управление капитального строительства флота никогда не удовлетворит наших нужд. Суть предложения в следующем. Пусть металлоконструкции – стальные опоры, подкрановые пути, кран-балки и фермы перекрытий – изготовит для нас завод 4-го главка и в виде таких строительных комплектов поставит флоту. Это то, чего мы сами не сделаем никогда. По объему это на один комплект 4-5 железнодорожных платформ. А установим мы их самостоятельно. Если нам где-то нужен простой навес, то сами укроем его кровлей. Если нужно хранилище, то боковые проемы закроем тонкими асбоцементными плитами или шифером. Если нужен цех ремонта или приготовления, то боковые проемы заложим бетонными блоками, кирпичом или бракованными стеновыми панелями домостроительных комбинатов. Ведь у нас будет всего один этаж, причем эти панели не будут несущими элементами конструкции.

Розенштейн воспринял эту идею так же, как некоторое время назад идею конструкторов КБ Алма-Атинского завода о разработке торпеды 53-65К. Со своей обычной энергией и деловой хваткой разместил заказ на заводе в Петропавловске-Казахстанском. Не прошло и полутора лет, как первая механизированная контейнерная площадка поступила на ТОФ. А всего только ТОФ получил их более полутора десятков. Начальники других Управлений флота: "И нам нужны такие контейнерные площадки!" По своей результативности это предложение из числа гениальных. На нашем, конечно, уровне.

– Для хранения торпед механический цех арсенала на два года раньше промышленности начал делать металлические контейнеры.

– Для подъема затонувшей техники Минный отдел организовал изготовление самодельного парного придонного трала. Один такой трал был изготовлен на Камчатке. С его помощью с глубины 110 метров была поднята торпеда и установлена причина ее потопления. Второй трал был изготовлен во Владивостоке. С его помощью был найден погибший вертолет. Трал послужил основой для разработки аналогичного трала в промышленности. Некоторое время шла тяжба об авторстве. Специалисты в институтах и центральных управлениях в делах изобретений и рационализаторских предложений, конечно, классом выше, чем флотские умельцы.

– Минный отдел провел в бухте Новик успешные опыты по хранению оружия, технических средств и продовольствия в контейнерах под водой. Контейнеры использовались штатные от торпед и мин. Они не рассчитаны на большое наружное давление и потому глубина их погружения исчислялась метрами. Всплывали группы контейнеров по сигналу шифр-зарядов. Вопрос был подготовлен для постановки перед промышленностью. Изменение политической обстановки и уменьшение угрозы войны сделали проблему неактуальной. И так далее.

Дай бог каждому Минно-торпедному управлению и их начальникам работать столь же результативно. 

Такими были торпедисты Минно-торпедного управления ТОФ во главе с начальником. Настоящие торпедные бойцы.

Станислав Павлович Петров был назначен заместителем начальника УПВ ВМФ и вскоре стал адмиралом. Ему нужно было иметь "под рукой" торпедистов, с которыми он привык работать на ТОФ. Так волею Станислава Петрова, служебных обстоятельств и желаний Юры Москалева и Лариона берега бухты "Золотой рог" и пролива "Босфор Восточный" сменили: Юра Москалев – на берег Финского залива, а Ларион – на берега Обводного канала.


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Морщить репу" — думать. Сленг торпедистов.

2  — "Канадка" — меховая куртка. Во время войны Канада поставляла нам небольшие корабли. В комплект поставки входили куртки. Отсюда название.

3  — "Сумасшедшие" — головные части торпед с ядерным зарядом. 
 
Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. На флоте
Какие противокорабельные торпеды мы имели в то время? 

– 53-56, 53-57 без систем самонаведения с эффективной дистанцией стрельбы двухторпедным залпом около 3,5-х км.

– САЭТ–50, САЭТ-60 с ССН, унаследованной от немецкой торпеды Т-5. За четверть века дальше немцев не продвинулись. К тому же в мизерном количестве: к 1969-му году торпед САЭТ-60 было изготовлено всего около 200 штук.

– 53-61 с такой системой самонаведения, что торпеда поражала форштевень корабля, а надо бы корму. К тому же торпеда преподнесла флотским торпедистам "подарок". Главное, что неожиданный. Срок содержания на подводной лодке оказался по факту 3 месяца вместо обещанного года. Извольте перевооружаться каждый квартал! 

Эти торпеды по носителям лодочные, с надводных кораблей – торпедных катеров и эскадренных миноносцев – неприменимые. А, между тем, высокое Военно-морское начальство находилось под впечатлением от успешных торпедных атак британских миноносцев против немецких линкоров "Тирпиц" и "Шарнгорст" во время Второй мировой войны и успешных действий наших торпедных катеров на Балтике и на Севере.

А что же для надводных кораблей? А для них, голубчиков, 53-39 и 53-51 (та же 53-39, но с неконтактным взрывателем). Пришлось даже возвратиться к производству 53-39 под новым названием 53-56В. Пойти на такой шаг пришлось от безысходности. Эффективная дистанция стрельбы двухторпедным залпом этими торпедами около 3-х км. Для периода Великой Отечественной войны этого было достаточно. Даже 10 лет спустя после войны это было еще приемлемо. Во время войны Англии и Франции против Египта за Суэцкий канал в 1956 году наш Шеф, Герой Советского Союза Свердлов Абрам Григорьевич, сказал одному из военачальников фразу, услышанную дежурным по роте.

– Там мой дружок капитан 1-го ранга Алексеев. Он этим б… даст проссаться!

Он имел в виду англичан и французов. Катерники Египта потопили легкий крейсер французов. Должно быть, дружок нашего шефа хорошо знал свое дело.

Однако, к делу. 

После войны родилось, отслужило положенные четверть века и ушло в небытие новое поколение надводных носителей торпед: торпедные катера (пр. 183-Т – более двухсот корпусов) и эскадренные миноносцы (пр. 30, 30-бис – более семидесяти корпусов), которое так и не получило положенного им по статусу "торпедного довольствия". Более того, даже следующее поколение носителей: торпедные катера пр. 205, 206, эскадренные миноносцы пр. 56 и даже подводные лодки 2-го поколения получили торпеду 53-56В в боекомплект. С такими торпедами впору Шефа воскрешать из могилы с его знаменитым выражением:

– Подходи на 4-5 кабельтовых и стреляй! Угол упреждения будет 10 градусов!

Однако, времена, когда немецкие карманные линкоры с экономичными дизелями в одиночку бродили по океанам, давно прошли. Артиллерийское сопротивление целей и их охраны возросло на порядок, а нам все еще "подходи на 4-5 кабельтовых". За почти 100 лет недалеко ушли от лейтенанта Макарова Степана Осиповича с его шестовыми минами. Преодолевать сопротивление охраны и лезть под самый борт главной цели? Дожили. Спросить за такое положение дел еще было с кого, но уже не было кому: ни Иосифа Виссарионовича (это – тот, который товарищ Сталин), ни Лаврентия Павловича (это – тот, который товарищ Берия) уже не было в живых. Они, правда, спрашивали со всех подряд и, главным образом, не с тех, с кого нужно. Но тут уж ничего не поделаешь, такова наша история и другой у нас нет. Торпедные начальники – военные и гражданские – как-то уцелели от гнева праведного начальников еще более высоких. А кто из начальников, собственно, принимает решение, какие торпеды делать? Ключевыми фигурами являются: начальник торпедного отдела Минно-торпедного управления ВМФ – распорядитель кредитов, ибо кто платит, тот и музыку заказывает, и главный ученый торпедист и военный советник распорядителя кредитов: начальник торпедного управления Военно-морского института. Похоже, что в 50-х годах имели место стратегические ошибки в выборе типа энергосиловых установок для торпед: перекиси водорода, а не кислорода в качестве окислителя. В результате пришли к кризису в 60-х годах.

И подумать страшно, каким торпедным хламом были бы вооружены наши корабли, если бы КБ Машиностроительного завода им. Кирова не спасло положение, разработав торпеду 53-65К… Как дошли до жизни такой? А так и дошли. 
 
 
 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. В Военно-морском институте

Минно-торпедная часть института в 60-х годах располагалась на набережной Обводного канала в казармах бывшего "лейб-гвардии Атаманского полка". (Отсюда название близлежащего моста). Это 4 административных корпуса, несколько лабораторий и небольшой механический завод. 

В числе обязанностей торпедного управления института в середине ХХ века были:

– Подготовка и согласование с исполнителями работ технических заданий на разработку торпед и торпедно-ракетного вооружения кораблей.

– Наблюдение за ходом разработки, участие в различных, в т. ч. государственных, испытаниях, образцов оружия и вооружения кораблей.

– Наблюдение за эксплуатацией оружия и вооружения на флоте.

– Научная работа.

Это наблюдение не пассивного типа: "промышленность что-то там поделывает, а сотрудники института на это как-то сбоку посматривают" Подобное мнение распространено среди части офицеров флота. Отсюда стремление некоторых из них служить в институте. Наблюдение за ходом разработки заключается в активном участии в испытаниях, оценке их результатов, подготовки заключений по ним для принятия управленческих решений.

Первый – важнейший – этап: разработка и согласование с исполнителем работ "Технического задания" (ТЗ). Это не несколько строчек типа: "сделайте так, чтобы было хорошо". Это подробнейший документ о том, каким требованиям должен отвечать комплекс вооружения, боевая часть комплекса – торпеда, ракета или отдельная составная часть торпеды, ракеты. За каждую строчку этого документа идет не то, что спор, а прямо таки бой с представителями исполнителя работ, за каждую цифру, за каждое слово, ибо каждое слово в ТЗ имеет юридическую силу. Споры нередко принимают такой вид:

– Мы хотим, чтобы…

– Хотеть не вредно, а где доказано, что такое возможно на практике, а не в теории?

Рабочий документ перед печатанием начисто совершенно не похож на исходный, называемый "рыбой". Он весь состоит из исправлений, вставок, вычеркиваний не только отдельных слов, но и целых предложений и даже целых абзацев. 

Иногда головной исполнитель работ выдает частное техническое задание на какую-либо составную часть сторонним организациям. В этом случае Институт согласовывает это частное ТЗ. Подпись на таком документе тоже дорогого стоит. Малейшая неточность или пропуск в задании какой-либо детали в конце работы обходится дорого или, как говорят, "выходит боком"…

При разработке торпеды СЭТ-72 Гидроприбором было выдано частное техническое задание заводу имени Петровского на разработку УБПУ(1): что-то вроде автопилота. Институтом оно было согласовано. И пропущена малюсенькая деталь: не поставлено требование снижения центра масс УБПУ относительно оси торпеды. Это миллиметры! Киевляне разместили самые тяжелые узлы так, как им было удобно крепить их на раме: в верхней части блока. В результате: 

– центр масс торпеды пополз вверх.

– метацентрическая высота оказалась недостаточной.

– торпеда стала плохо ходить по крену.

Обращение к разработчикам УБПУ:

– Перекомпануйте так, чтобы…

– А где вы раньше были? Работа выполнена в соответствии с ТЗ. Поезд ушел. А если уж очень хотите, открывайте новую тему, новый договор, новые сроки выполнения, новое финансирование. Будьте здоровы, категорически желаем успеха.

И главному конструктору торпеды Ибрагиму Эффендиеву для снижения центра масс пришлось разместить в торпеде вывесочный груз: болванку массой более 20 кг, вместо того, чтобы использовать вес и объем груза на что-нибудь более полезное: на оживальную форму носовой части, вместо обрубленной, или еще на что-нибудь полезное. Вот во что иногда обходятся забытые миллиметры. 

Промышленники те еще зубры и не раз ставили военных – и даже крупных начальников и адмиралов – деликатно скажем, в аховое положение.

Первый образец противолодочной торпеды СЭТ-53 был разработан в военном институте. Аппаратура самонаведения частично повторяла технические решения аппаратуры торпеды САЭТ-50 (а та в свою очередь немецкой торпеды Т-5) Способность аппаратуры самонаведения (АСН) наводиться в двух плоскостях была доказана. Идет совещание о порядке передачи торпеды в серийное производство. И вдруг вопрос промышленников:

– А как же неконтактный взрыватель? (НВ). Ведь теперь цель может оказаться с любой стороны от торпеды, а не только сверху, как у САЭТ-50.

– Совещание закрывается! Перерыв на два месяца!

И капитан 3-го ранга Носов Андрей Иванович (впоследствии капитан 1-го ранга, преподаватель в Академии) срочно ставит два НВ торпеды САЭТ-50 в параллель и четыре огромных приемных катушки (немецкое наследство от торпеды Т-5) со всех сторон зарядного отделения, подтверждает стрельбой на Ладожском озере работоспособность взрывателя, замерами – приблизительно круговую характеристику радиуса реагирования НВ и, таким образом, "закрывает вопрос". Старые торпедисты помнят боевые и практические зарядные отделения с четырьмя огромными катушками. Так что такое техническое решение не плод изобретательской мысли, а результат срочной ликвидации прохлопа, допущенного еще на стадии разработки ТЗ.

Нечто подобное происходило с торпедой РАТ-52

– А как же бомбоприцел? Ведь теперь точка прицеливания не корабль, а вынесенная в сторону точка: центр полосы относительного движения торпеды.

– Совещание закрывается!

И бомбоприцел спешно дорабатывается. И не разработчиками торпеды, а авиаторами. Бомбоприцел – их разработка. А их еще надо очень попросить. Через очень высокое начальство. А услышав от этого самого высокого начальства: "а где ж вы раньше были?" еще и получить по шее. И так далее.

Опыт приобретается долгой и ответственной работой с промышленностью. Офицеры с флота, в особенности адмиралы, познавшие на практике всякого рода недостатки в торпедах, часто приходят в институт или в управление с горячим желанием "навести порядок". Получив от промышленности пару оплеух, умеряют пыл.

Адмирал, только что вступивший в должность, назвал к себе представителей промышленности и начал:

– Нам нужно то-то, то-то и то-то в кратчайший срок.

– Так, может, заодно уж сразу и красную кнопку сделать?

– Какую еще кнопку? – не понял адмирал.

– А такую, какую Лаврентий Павлович предложил Иосифу Виссарионовичу. Чтоб нажал – и все империалисты взлетели на воздух.

– А как же это сделать? – спросил с сомнением вождь всех времен и народов.

– А это я не знаю. Но мы наловим инженеров, засадим их и пусть думают. На то они и инженеры.

Адмирал понял, что шутка на грани издевательства за его же некомпетентность и что наскоки здесь не проходят.

Для предотвращения промахов при разработке ТЗ и облегчения работы по их подготовке начальник торпедного управления Корунов Ю. Л. повелеть соизволил разработать типовое ТЗ со ссылками на все нормативные документы: ГОСТы, ОСТы, Нормали, Протоколы согласований и т. д. Лаборатория стандартов серийного отдела несколько месяцев потела над этим документом, но справилась. Недаром лабораторию возглавлял единственный ученый в серийном отделе: кандидат каких-то наук капитан 3-го ранга Валентин Фещенко. Дальше – больше. Последовали: Типовое заключение, Типовой доклад, Типовой… Весьма полезный результат для торпедного и минного управлений вышел из лаборатории стандартов. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "УБПУ" – унифицированный блок приборов управления
 
 
Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Кадры решают все. Хурденко Андрей Андреевич. 70-е годы
Заместитель командира части. Контр-адмирал. Начальник надо всем, что находилось на Обводном канале: торпедным и минным управлениями (Хурденция). 

Представительские функции всегда выполнял сам. Начальники подчиненных ему управлений были людьми самостоятельными: сами принимали решения и сами же несли за них ответственность в том смысле, что сами же и получали по шее от вышестоящих начальников. Как правило, в Москве, когда разработку новых образцов оружия сопровождали какие-либо неудачи, что случалось достаточно часто. В общем, Андрей Андреевич царствовал, а правили начальники управлений. По характеру – добрейший человек. Он даже выговора никому не объявил. Максимальное неодобрение, которое можно было от него услышать, звучало примерно так:

– Научные сотрудники стоят, понимаете, часами на лестничных площадках, производят курение и так далее…

Адмиралу докладывают:

– На восточном побережье Соединенных Штатов Америки…

– Какое Вы там еще восточное побережье придумали, когда вся Америка находится на западе?

Адмирал все поймет, надо только все толково разъяснить.

Он закончил свою деятельность заместителем Генерального директора Гидроприбора по науке. Его уже давно нет среди нас. Мир его праху. 
 
Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Кавун Валентин Михайлович
Сменил в должности заместителя командира части Андрея Андреевича Хурденко. Капитан 1-го ранга. Настоящий флотский торпедист, просоленный морем. 

Его отличительная черта: упорство в достижении цели. Характер, можно сказать, нордический, выдержанный. Должность заместителя командира части – адмиральская. Получил звание "контр-адмирал". Правда, после того, как звание адмирала получил его подчиненный Корунов Юрий Леонидович. Свою временную неудачу переживал значительно больше, чем просто "очень", но показал, что "умеет держать удар" как настоящий казак и мужчина. Исключительно благодаря своему упорству Валентин Михайлович стал доктором военных наук. 

Как и А. А. Хурденко, высоких гостей Валентин Михайлович встречал лично. Поручить такое дело начальнику какого-нибудь отдела значит проявить неуважение к гостю. Гость – генерал-полковник из Министерства обороны. Валентин Михайлович подготовил доклад о том, какие подвиги совершает вверенное ему подразделение института. Цену четкому докладу он знал еще по службе на флоте. Для проверки качества доклада собрал начальников управлений, некоторых начальников отделов: мало ли что нужно подправить. И начал доклад командным голосом, каким обычно командующий парадом отдает рапорт принимающему парад:

– Товарищ генерал-полковник! Подразделение института выполняет…

Минуты через три кто-то из присутствующих остановил его: вот тут правильно будет сказать вот так…

– Ага, ясно. Продолжим:

– Товарищ генерал-полковник! Подразделение…

Минут через пять кто-то снова остановил его: вот тут правильно будет сказать вот этак…

– Ага, ясно. Продолжим.

– Товарищ генерал-полковник! 

Получасовой доклад растянулся часа на три. Доложить четко надо уметь! Без тренировки хорошего доклада не получится.

Докладывая что-либо по телефону своим московским начальникам, вставал из-за стола, говорил громко, считая, что так его лучше услышат.

Валентин Михайлович не стеснялся учиться у подчиненных. При первой встрече в Институте Ларион удивился его вопросу: что такое ТТХ и ЭТХ. Для сотрудников Института, пользующихся этими документами, это, как говорится, "элементарно, Ватсон". Но вспомнил, что и сам он до прихода в Институт этого не знал. В "Академиях" этого не проходят, на "Классах" не изучают, об Училищах и говорить не приходится. Флотские торпедисты тоже не знают о таких документах. Огромадный секрет! Это сейчас и ТТХ и ЭТХ и схемы боевого использования на рекламных проспектах торпед: нынче без рекламы и демонстраций на выставках ничего не продашь. А в те времена – упаси, Боже! Наверное, БИУСники знали: им без этого никак нельзя. А как же "изучают торпеду" в Училищах, на классах, в Академии да и офицеры на флотах? Да примерно так, как артист Евгений Леонов рассказывал в известном кинофильме:

– Тигр состоит из следующих основных частей: лопатка, окорок, огузок…

Торпеду нужно начинать изучать не с того, из каких основных частей она состоит, а с ее места, как боевой части в комплексе торпедного вооружения, ее связей с торпедным аппаратом и БИУСом, какими документами эти связи регламентируются, кто их разрабатывает, кто согласовывает и что означает их согласование. А потом уж с траектории движения и из каких основных частей она состоит. Это деловой совет начальникам кафедр торпедного оружия Училищ, Классов и Академии.

Если Валентину Михайловичу было что-либо неясно из того, что ему докладывали по плакату, схеме или таблице, то он был вполне самокритичен:

– Я, может быть, дурак и чего-то тут не понимаю, так разъясните мне…

Хорошему человеку почему ж не разъяснить все, что нужно. А когда обсуждался сложный вопрос, то он интегрировал общее мнение следующим образом:

– Я думаю, что мы поступим правильно, если…

Поступали всегда, конечно, правильно, потому, что всегда хотели, как лучше. Получалось, конечно, по-разному.

Валентин Михайлович оказался настоящим бойцом. Его роман с ученой дамой закончился счастливым браком. Это поступок настоящего мужчины. Ученые адмиралы обожают ученых дам и охотно на них женятся. Так что, милые дамы, защищайте диссертации, может пригодиться… "в случае чего".
 
 
 
Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. "Защита Курьянова"
В шахматах розыгрыш стандартных положений в начале партии носит название защиты. Защита Чигорина, защита Алехина, и т.д. У минеров есть своя защита: "защита Курьянова". 

Для начальника отдела Минно-торпедного института нет ничего опаснее, как получить первый документ по какому-нибудь новому вопросу. Так этот вопрос на нем и повиснет. 

Валентин Михайлович читал документ о начале работ по защите оружия от коррозии и адресовал его по привычке: НУ-6, 7. Из порядка цифр следовало, что головное Управление по работе 6-е. Начальник 6-го Управления Юрий Леонидович Корунов адресовал документ – тоже по привычке – в отдел эксплуатации. Куда же еще? Не хотят диссертации писать? Пусть со своей ржавчиной борются. Самая для них работа. 

Начальник отдела эксплуатации торпед, получив документ, загрустил: хлопот теперь впереди – не приведи Господь! Кому бы этот документ сплавить? И придумал. 

– Юрий Леонидович! Мои торпеды находятся в сухих торпедных аппаратах, на сухих стеллажах, не ржавеют. У нас этой проблемы нет. Вот у минеров совсем другое дело. Годами их мины лежат на дне моря или плавают в морской воде. Вот пусть они и борются со своей ржавчиной. Вопрос не наш. 

– Хм! Действительно, – и документ снова оказался у Валентина Михайловича. Он выслушал аргументы Корунова и сказал: 

– Хм! Действительно, – и поставил у цифры 7 маленькую букву "г", а это означало, что головное управление по работе уже 7-е. 

От начальника Управления документ с маленькой буквой "г" при цифре 7 начальник отдела эксплуатации торпед взял с огромным удовольствием: как он ловко встромил эту мерзкую бумагу минерам! И на радостях тут же сдал ее в секретную часть. А по выходе из секретной части встретил своего коллегу: начальника отдела эксплуатации мин полковника Курьянова. 

– Александр Дмитриевич! Документ тут один очень вонючий объявился: по защите оружия от коррозии. Мы его вам переправили: по принадлежности. Это ведь у Вас там мины годами ржавеют в морской воде. Категорически желаю успеха в борьбе с вашей ржавчиной! А если будет трудно, обращайся: поможем всенепременно. 

И с чувством пожал минеру руку. 

Александр Дмитриевич, как оказалось, тоже был не лыком шит. Поразмыслив, направился к начальнику своего управления полковнику Белявскому. 

– Товарищ начальник! Что у нас, минеров? Дореволюционные столы, довоенные стулья, да рабочие тетради в чемоданах! А у торпедистов! Лаборатория, инженеры, один, Балагуров такой, знаете? – каждый месяц изобретение выдает. И даже ученый есть: Фещенко. Кандидат наук по стандартизации. Это совсем недалеко от ржавчины. Им и карты в руки! Они справятся с этим делом лучше нас. А мы, конечно, им поможем! 

– Хм, действительно, – и документ снова оказался у Кавуна, который выслушал на этот раз аргументы минеров и сказал: 

– Хм, действительно. 

Зачеркнул маленькую букву "г" у цифры 7, поставил ее у цифры 6, да еще и кружком обвел: чтоб уж не отвертелись торпедисты от работы.

Теперь уже минер-эксплуататор встретил эксплуататора-торпедиста в коридоре и с чувством, с толком, с расстановкой сказал: 

– Вонючий документ мы вам завернули обратно. У вас лаборатория, инженеры, изобретатели и даже ученый по стандартизации имеется в наличии! Куда нам до вас! Но если будет трудно, то обращайтесь, поможем всенепременно!

И с чувством пожал торпедисту руку! Такова минно-торпедная жизнь, такова защита мин от коррозии: защита Курьянова. Ай, да Александр Дмитриевич, ай да… Вот уж к кому не применим известный минный постулат: "минер должен быть туповат, но решителен", так это к нему. 

А вообще-то и среди минеров попадаются люди замечательные. Иногда даже финишируют весьма своеобразно. На похоронах старейшего минера доктора технических наук Киткина (1953 год) плакальщица как-то плохо врубилась в тему и ее речь сквозь слезы звучала примерно так: "Ах, как нам жаль нашего милого доктора! Как хорошо он лечил нас, старых людей!".

И так вот бывает у минеров. 
 
 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Корунов Юрий Леонидович

Начальник Торпедного управления. Юрий Леонидович – замечательный человек. Адмирал, доктор, лауреат, заслуженный и пр. Полный титул чуть меньше титула Российских императоров. Солдафонства не любил, адмиральства не подчеркивал, всех называл только по имени и отчеству. И его все называли так же. Это у него от общения – еще в детстве – с офицерами старого Российского флота. Науку любил, как Наполеон войну: до самозабвения. Дальность, скорость, вероятность, доклад, плакат, обоснование, диссертация – его стихия и в этом нет ему равных. Диссертации из подчиненных выколачивал, как хорошая хозяйка пыль из ковров: ежемесячно, энергично, с большим напором. В историческом плане он напоминал Григория Ивановича Котовского. Котовский с шашкой наголо и кличем: "Даешь позицию!", а Юрий Леонидович с научным трактатом в руке и кличем: "Даешь диссертацию!" Никому не было от него спасу. Вопросом: "ну, как идет работа над диссертацией" он приводил будущего ученого из отдела эксплуатации торпед в предынфарктное состояние. А Лариону при этом вопросе сразу вспоминался Арамис, который 20 лет писал диссертацию на какую-то богословскую тему. Хорошо ему было: 20 лет! А тут… Начальникам отделов присваивал звания "капитан 1-го ранга", как правило, после защиты диссертации, или когда диссертация была уже "на подходе". Начальники отделов Капорин, Бозин, Жмырев так энергично изображали работу над диссертациями, что даже адмирал, доктор, лауреат и пр. вдался в обман и неосторожно присвоил им звания "капитан 1-го ранга". После этого имярек на радостях тут же забросили тетради с материалами диссертаций так далеко, что и сами забыли, куда именно. Вскоре Юрий Леонидович это усек и крупно возмутился: 

– Эти б… Капорин, Бозин, Жмырев получили звания 1 ранга и тут же забросили работу над диссертациями! А эти эксплуататоры(1) хреновы! Как лихо отвертелись от диссертаций! Один – в Москву(2) сбежал, второй меня облапошил! Это меня-то! Больше никому не дам 1-го ранга без защиты диссертации! 

И ведь не дал. Никому, кроме Славы Матвеева, который при назначении на должность начальника отдела не брал на себя обязательства "работать над диссертацией". Юрий Леонидович не имел специалиста, равного по опыту Славе Матвееву, согласного еще и "работать над диссертацией". Диссертации, конечно, нужны, но, главным образом, самим диссертантам: у них вырабатывается умение четко формулировать свои мысли и так ловко преподносить их начальникам, что те начинают считать их своими собственными. Если – по выражению Юрия Леонидовича – "эти б…Капорин, Бозин, Жмырев" просто "кинули" его с диссертациями, то Андрей Голубцов не работал над диссертацией по принципиальным соображениям. Как его ни нагибал на это дело начальник управления. 

Римский сенатор Марк Порций Катон любую свою речь в сенате независимо от темы выступления заканчивал знаменитым выражением: 

– А, кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен!

Так и Юрий Леонидович и на деловых совещаниях, и на партийных собраниях в отделе Литкевича нередко свои выступления заканчивал примерно так же:

– А, кроме того, я не понимаю Андрея Михайловича Голубцова: как это можно находиться в командировке, занимать одноместный двухкомнатный номер в гостинице и не писать диссертацию!

У авиаторов есть такое понятие: "контрольная точка". Это точка на трассе полета, до которой еще можно возвратиться назад: топлива хватит. А после этой точки – только вперед! Назад пути уже нет. Так и Юрий Леонидович. В своей учености он прошел контрольную точку. Он слишком учен для того, чтобы понять Андрея Голубцова, да и всех нас, темных, тоже.

Для нормального флотского торпедиста написать диссертацию – почти неподъемная задача. А чтобы показать нам, как просто написать диссертацию, так он, конечно, в шутку сказал однажды: "Я мог бы написать диссертацию об открытой форточке и ее влиянии на торпедное оружие". Как тут не вспомнить Великую Императрицу Екатерину Вторую, которая по прибытии в Крым обратилась к одному из матросов: "А, что, матрос, не думали, что к Вам может приехать сама императрица? А я вот взяла да и приехала!" Матрос, понимая, что нужно что-нибудь ответить, ответил несколько двусмысленно: "С эфтакой царицей всякое может статься!" Так и с нашими учеными: всякое может статься. Возьмут да и напишут. "Голубая мечта" Юрия Леонидовича: во главе каждого отдела – как минимум, кандидат наук (а не худо бы и доктор), во главе управления – как минимум доктор ( а не худо бы и академик). В одной из своих книг Юрий Леонидович с гордостью отмечал, что в отдельные периоды в Торпедном управлении "трудились по 5-6 докторов наук". Если для Юрия Леонидовича главным в науке был ее процесс, т.е. поточное производство диссертаций, то для высоких начальников важен был результат. Начальник УПВ адмирал Костыгов Борис Дмитриевич так оценил научную составляющую деятельности Торпедного управления института. Его даже на рифму потянуло:

В институте много ученых докторов,
Но почему-то мало хороших торпедов.

Ну, не Пушкин, конечно, чего уж тут. В области поэзии от адмиралов ничего хорошего не дождешься. Можно сказать: поэтическая темнота. "Высокий штиль" поэтического языка им не знаком. Кроме русского языка они знают еще разве что командный да матерный.

А вот когда потребовалось провести серьезную работу, Андрей Михайлович оказался на высоте. Была такая научная работа под названием "Фон". Требовалось оценить уровень шумов подводных лодок, причем, не только ходовых – гидродинамических шумов обтекания корпуса и работы гребных винтов – но и работы различных механизмов. Андрей Михайлович постоянный член Государственных комиссий – Руководитель секции торпедно-ракетного вооружения – был у председателей Государственных комиссий "в авторитете" и без труда организовал запись шумов всех механизмов по БЧ-3. Лодка прошла над гидрофонами акустического полигона, при этом в определенной последовательности открывались и закрывались крышки торпедных аппаратов, клапана заполнения кольцевого зазора и осушения торпедного аппарата, двигались каретки устройства быстрого заряжания и т. д. Все записи привез в институт, где наши ученые акустики – пригодились, голубчики – дали записям количественную оценку, помогли нарисовать пять плакатов, вразумили его, темного, по частотам, полосам пропускания, децибелам, корням квадратным из "герца" и т. д. 

Результаты работы докладывались заместителю Главнокомандующего по Кораблестроению и вооружению адмиралу Котову П. Г. Как водится, по боевым частям. Вначале доложились штурмана по шумам своих перископов и т. д. Все приблизительно, расчетным путем. Затем доложились ракетчики по шумам открытия крышек ракетных шахт и т. д. Кто как мог, тот так и оценивал шумы своих механизмов.

В перерыве Андрей Михайлович развесил свои плакаты. После перерыва доложил, слегка заикаясь – дефект речи, что нисколько не портило впечатления от доклада – результаты своих замеров, из которых следовало, с какими механизмами нужно начинать работу в первую очередь для снижения уровня шумов. Его плакаты остались висеть в одиночестве до конца работы.

А П. Г. Котов при подведении итогов сказал, показывая на плакаты:

– Вот это настоящая работа военно-морского ученого. 

И по его представлению А. М. Голубцов получил часы – подарок Главкома. С чем его и поздравил Ларион, так же получивший в свое время часы от Главкома.

А работа Голубцова послужила разработчикам в качестве методического пособия.

Таким образом, что важнее: результативная работа с материальной частью, или диссертация как таковая – вопрос очень философский. Для Юрия Леонидовича вопроса здесь и быть не может: диссертация превыше всего. Для флотских офицеров – все наоборот.

А вот своих торпед Юрий Леонидович "в лицо" не знал и считал это нормальным явлением. Случилось ему как-то оказаться в Севастополе на выставке оружия. Так вот еще с одним таким же знатоком они минут 15 лазили по торпеде 53-65К, искали горловину для заливки керосина. Знали, что керосин в этой торпеде есть и где-то же он должен заливаться. Где уж им найти! Это для них не высший, а, можно сказать, космический пилотаж. В этой области – горловины, стопора, клапана, разъемы – с "крутых" ученых много не возьмешь: образцы не перепутают и то ладно. Не царское это дело, заглядывать в горловины да рассматривать всякие там установки, клапана, стопора и прочее. 

Для "крутых" ученых незнание элементарных вещей в своем оружии обычное явление. Как-то еще во Владивостоке не менее крутой ученый доктор, профессор, заслуженный и пр. – начальник кафедры оружия в Академии (куда уж круче) – задал начальнику ОТК два вопроса. Ответом на первый – какие повреждения материальной части более всего характерны для торпеды 53-56 – он вполне удовлетворился: коррозия водяных отсеков. Ржавеют от метанола. Раствора метилового спирта, разъяснил начальник ОТК на случай, если "крутой ученый" этого не знает. А вот вторым вопросом он поразил начальника ОТК до самой глубины его торпедной души:

– А как он туда попадает? 

Обалдев от нелепости вопроса, начальник, ОТК растерянно ответил:

– Да, знаете, наливаем его туда. 

И вспомнил старика Хоттабыча: "потряс ли ты своими знаниями учителей своих и товарищей своих, о Волька?"

"Крутые" ученые витают в таких заоблачных высях, что нам их не понять. Впрочем, возможно, как и им нас, грешных.

В одной из его книг Ларион с удивлением прочитал, что ему посчастливилось работать с такими "корифеями, как… Леонид Ковалев!" Ну и корифея откопал Юрий Леонидович! С точки зрения флотского торпедиста – Леонид Ковалев, начальник отдела эксплуатации торпед – полнейшая торпедная темнота. Не знает ни одной торпеды. Знания источников питания, в которых он кандидат технических наук, только на уровне молекул и атомов. В остальном что ни спросишь, на все один ответ: это вопрос сложный и он еще не исследован. Так чем же ты там занимался, елки-палки? Аккумуляторные батареи для торпед разрабатывались под его научным наблюдением. Результат таков. Батарея БАМ-3 для торпеды САЭТ-50М. Батарея оказалась настолько ядовитой, что потравились матросы на лодках. Пришлось торпеду убрать с лодок. Батарея МЗ-2 для малогабаритных торпед СЭТ-40 и МГТ-1. Протечки электролита по клеевым швам привели к разрушению торпед. Из-за этих протечек только на ТОФ было списано более 70-ти торпед. Батарея ЗЭТ-1 для торпеды САЭТ-60 очень опасна: поступление электролита в активную массу батареи, что вполне возможно при большой килевой качке подводной лодки и ошибках личного состава при приготовлении торпеды, может привести к возгоранию батареи. А рядом боевое зарядное отделение, в котором более трехсот килограммов взрывчатки. Такая батарея и находящееся рядом с ней боевое зарядное отделение загорелись на подводной лодке Б-44 Черноморского флота. Были повреждены трубы торпедных аппаратов 1-го отсека. Слава те, господи, обошлось без взрыва. Так за такое "корифейство" во время ОНО могли хорошо погладить и не по головке, а по месту прямо противоположному. Юрий Леонидович – человек плаката, законов распределения случайных величин, дальности, скорости и вероятности поражения. Серийные торпеды для него – такая проза, что о ней и говорить можно, только как о чем-то позапрошлом. А если учесть, что Юрий Леонидович серийных торпед и в "лицо" не знал, то для него, конечно, и Леонид Ковалев – корифей. Раз кандидат наук значит, корифей, иначе и быть не может.

На что-нибудь такое-этакое околонаучное денег не жалел. Отсутствие инженерных знаний, случалось, подводило его. Как-то вызывает Лариона и весьма серьезно: какие у вас шумоизлучатели на практических торпедах? Не понимая, "откуда растут ноги", Ларион отвечает: на электрических торпедах: объем – полтора литра, шумит теоретически – 8 часов, фактически – сутки. На кислородных торпедах: объем – 7 литров, шумит теоретически двое суток, фактически – неделю. Все в звуковом диапазоне.

– А у Леоненко(3) – вот такой! И шумит месяц!

При этом он энергично ставит на стол коробок спичек. 

– Спишь тут на ходу! Немедленно к Леоненко!

Что за бред? Ну, не бывает в технике чудес! В таких габаритах может быть только какая-нибудь несерьезная пикалка. Командировку в зубы и на следующий день Ларион уже в Феодосии у Леоненко.

– Ты что это тут моему адмиралу, доктору, профессору, лауреату и пр. мозги пудришь? Что у тебя тут за шумоизлучатели? Он в этом деле не копенгаген, так ты и обрадовался, что ему можно и лапшу на уши…

– Вот! Рыбацкая метка!

– И на какой же частоте работает эта х…ня?

– 25 килогерц!

– Так ведь ее не услышит ни один корабль! Все корабельные станции работают в более низком частотном диапазоне. Кто ж ее услышит? Эту частоту берет только торпеда, да и та времен войны.

– Ее-то мы и используем. Приемное устройство привязываем к шесту, опускаем, а усилитель находится в рубке торпедолова.

– Хорошо шумящий корабль торпеда слышит за 400-500 метров. А эту пикалку на какой дистанции берет? 

– Ну, метров за 150-200.

– Сейчас наши излучатели прослушиваются одним кораблем в полосе шириной в одну милю.

Чтобы прослушать полосу такой ширины, нужно поставить в строй поиска 5 кораблей с твоими шестами, да еще и останавливать корабли через каждый кабельтов. Ведь на ходу твою балду на шесте не удержишь. Где взять столько кораблей? А предложи командиру боевого корабля останавливаться через каждый кабельтов, так он вас не только с корабля выгонит, а еще прикажет матросам дать Вам пинка под зад.

По возвращении Ларион доложил Юрию Леонидовичу суть дела. Добавил только, что "шум" в течение месяца совершенно ни к чему: кто же будет держать в море соединение кораблей? Ведь стоимость ходового часа кораблей находится в диапазоне от трехсот рублей (торпедолов) до семнадцати тысяч (пр.1164), в зависимости от проекта, что в десятки раз превышает стоимость торпеды. 

А так как для Юрия Леонидовича Ларион не был авторитетом – не ученый, "от сохи", – то потребовалась консультация главного нашего акустика Бориса Смертина. Проконсультировался, уяснил, спустил на тормозах.

А вот когда требовалось поехать по какому-то конкретному делу, то тут Юрий Леонидович был на деньги туговат. У него не забалуешь!

Как-то из Москвы пришла какая-то "указивка". Куда-то съездить, то ли в чем-то разобраться, то ли кого-то чему-то научить. По линии Володи Михайлова. Михайлов заполнил заявку на оформление командировочного предписания и зашел к Юрию Леонидовичу завизировать ее.

Юрий Леонидович покрутил заявку в руках, посмотрел на Михайлова скептически и сказал:

– Ищите деньги. У военпредов, на "Двигателе", в "Гидроприборе", где хотите. Володя Михайлов слегка опешил, но, как флотский офицер, быстро взял себя в руки: заглянул под стол, открыл створки тумбочек стола, подошел к шкафу и заглянул в него.

– Что Вы делаете?

– Ищу деньги. Может быть, тут есть?

– Вон отсюда!

И Михайлов с места включает третью скорость!

Как в свое время во Владивостоке Ларион только вдвоем с Геннадием Стафиевским составляли двух полноценных офицеров – Стафиевский за двоих пил, а Ларион за двоих закусывал – так и Юрий Леонидович только вдвоем с Ларионом составляли двух полноценных торпедистов: Юрий Леонидович среди плакатов, Ларион среди живых торпед. Доклады на сборах минеров они готовили совместно. Ларион знал, что нужно доложить, а Юрий Леонидович – как это следует делать. Как он сам выразился, писал свою музыку на слова Лариона. Поэтому его доклады участниками сборов слушались с большим интересом. В общем, каждому – свое. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Эксплуататоры" – начальник отдела эксплуатации торпед и его заместитель.

2  — "В Москву сбежал" – Р.Гусев убыл в Москву для прохождения службы.

3  — Леоненко – старший военный представитель на полигоне в Феодосии. 
 
 
 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Строков Алексей Алексеевич

Главный военный советник при всех начальниках. Капитан 1-го ранга. Впоследствии старший научный сотрудник. 

Алексей Алексеевич – душа управления, а его кабинет – центр общественной жизни. Он не имел ученой степени – да она ему была и не нужна – но на научно-технических советах и защитах диссертаций самые умные вопросы задавал именно он. Формулировал техническую политику института и писал основополагающие доклады руководству также он. Словом, начальство без него было, как без рук. Человек высокой эрудиции и исключительной скромности. Не существовало в природе людей, которых Алексей Алексеевич когда-либо чем-нибудь обидел. Во всей торпедной службе и в промышленности не было человека, который отозвался бы о нем неуважительно. Он не мог, как Юлий Цезарь, делать три дела одновременно. Но два дела одновременно он делал с присущим ему блеском и чувством юмора: играл в шахматы и подписывал не очень ответственные документы. 

Как-то один из сотрудников отдела Сергея Васильевича Зыбина написал телефонограмму, внизу подпись: контр-адмирал Хурденко, показал начальнику и попросил подписать у адмирала. Сергей Васильевич прочитал текст и сказал: 

– А чего это мы пойдем с такой несерьезной телефонограммой к адмиралу? Мы ее у Строкова подпишем. 

Зачеркнул фамилию Хурденко и сверху аккуратно надписал: Строков. Получилось "контр-адмирал Строков". 

Уже при подходе к кабинету Алексея Алексеевича он услышал доказательства того, что шахматы в Торпедном управлении игра коллективная. 

— Луди его!

– Расхаживает фигуры! Смык защитан!

– Будем брать, сказал майор Пронин!… и т. д.

После очередного хода Алексей Алексеевич взглянул на текст в протянутом ему журнале исходящих телефонограмм и сказал:

– Ну, все это, конечно, муть голубая, не стоящая подписи. Здесь только одно и правильно, что "контр-адмирал Строков". И вспомнил, как в середине 60-х годов начальник управления А. И. Сочагин пригласил начальников отделов: его и А. Г. Пухова в кабинет. По окончании рабочего дня все собрались уходить. Пухов стремительно встал, схватил шинель и энергтчно помог Сочагину надеть ее. Сочагин, показывая большим пальцем руки через плечо себе за спину, где стоял Пухов, сказал, обращаясь к Алексею Алексеевичу:

– Вот он будет адмиралом, а ты – никогда.

Начальники управлений знают, кто из начальников отделов на что способен. Так все и получилось.

А вот конец его долголетней безупречной службы был несколько грустным по причинам, от него не зависящим…

Они с Ларионом были уволены одновременно "по сокращению штатов". Все имеет свой конец и их работа в том числе. Они не в претензии. В последний день прибыли рассчитываться, сразились в последний раз в шахматы и, получив причитающиеся деньги и сдав пропуска, в последний раз вышли из здания института. Начальники Ушиков, Поляков – большие специалисты по дележу денег, заработанных мозговыми извилинами сотрудников – не удосужились попрощаться с ним: ни к себе в кабинет не пригласили поблагодарить за службу, ни к нему не пришли. Такие теперь начальники. – Алексей Алексеевич, все мы под богом ходим, скоро нам деревянные бушлаты(1) примерять придется. Вот тогда начальники появятся. Подарят вам на дорогу на тот свет мобильный телефон. На всякий случай. Мало ли по какому вопросу потребуется консультация.

Алексей Алексеевич улыбнулся. Нерадостной была его улыбка. Они пожали друг другу руки и направились каждый к своей станции метро…

Один из уважаемых торпедистов после его смерти сказал так.

– Наш светоч угас.

Совсем недавно два убежденных трезвенника выпили по рюмке вина за упокой кристальной души Алексея Алексеевича.

Вот такие люди рулили торпедной наукой в Военно-морском институте. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Деревянный бушлат" – гроб
 
 
Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Некоторые отделы торпедного управления
Если существуют торпеды, то должны быть и торпедные аппараты, если есть ракеты, то должны быть и пусковые установки. И торпеды и ракеты нужно не просто выстрелить, а направить в цель. Значит, должны быть и приборы управления стрельбой. А, значит, должен быть и соответствующий отдел, который ведет наблюдение за всеми этими приборами. 
 
 
Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Отдел, наблюдающий за разработкой торпедных аппаратов, пусковых установок и приборов управления стрельбой (а также "Голубчик" против "Гидроприбора")
Начальник отдела, наблюдающего за разработкой торпедных аппаратов, пусковых установок и приборов управления торпедной стрельбой, капитан 1-го ранга Литкевич Юрий Георгиевич. Опытный аппаратчик в прямом, а не в переносном смысле слова. Ему выпала честь и почетная обязанность сопровождать переход от аналоговых систем решения задач стрельбы (ПУТС) к цифровым (БИУС). Его специалисты Дементьев, Камчатов, Беляевский, Голубцов и другие – авторитетные люди не только в институте, но и в промышленности. Треть сотрудников – кандидаты наук. С его отделом связаны и славные дела на Государственных испытаниях первой лодки 3-го поколения и немногочисленные промахи. 

Для подводных лодок 3-го поколения разрабатывалась новая торпеда: догнать американцев! (МК-48). 4-ый Главк, и его исполнительный орган "Гидроприбор" – в обусловленное время с задачей не справились. Торпеда уже 15 лет в разработке. А результат таков: первая лодка 3-го поколения вступает в строй, на подходе вторая, а торпед опытной партии едва набралось для проведения Государственных испытаний лодки. Как всегда, не хватило лет пяти для окончания работы. Впрочем, их не хватило бы и в том случае, если бы разработка торпеды продолжалась не 15, а 50 лет. Мы неисправимы. Перипетии Государственных испытаний хорошо описаны в книге Р.Гусева "Такова торпедная жизнь", когда он надеялся из пяти присланных, найти или, в крайнем случае, собрать хотя бы три "живых". А других торпед, кроме присланных, и в природе не существовало. Но о ходе разработки торпеды для подводных лодок 3-го поколения речь впереди. 

Передача стрельбовых величин от БИУС к торпеде похожа на передачу эстафетной палочки: в момент передачи палочку можно уронить и тогда… Подобное произошло и в нашем деле. 

Разработчики первой лодочной ракеты "Вьюга" придумали герметичный многоштырьковый разъем для ввода полетного задания БИУС на выстрел: "АЭРВД". Разработчики подводной ракеты "Шквал", не изобретая велосипеда, использовали этот же, проверенный временем, разъем. А вот "Гидроприбор" внедрял в торпеды системы ввода данных собственного изобретения, реализовывал изобретения и диссертации. Так для подводных лодок проекта 705 и торпед для них была придумана своя система ввода данных: ЭКВ (электроконтактный ввод). Не лучшая, но своя собственная. Для подводных лодок 3-го поколения и торпед для них так же была придумана система собственного изобретения. За это изобретение авторы получат не только вознаграждение, но еще и…по шее! Хотя бы морально. И поделом. 

Кстати сказать, если бы изобретение собственных систем ввода данных касалось только торпеды, то, как говорится, хозяин – барин: что хочет, то и изобретает. Но это же касается и аппаратчиков: им нужно размещать на трубах торпедных аппаратов ответные части системы, обеспечивать доступ к ним. А труба аппарата – корпусная конструкция, равнопрочная с прочным корпусом лодки. Но "Гидроприбор" как-то умел просовывать свои системы ввода данных. Хотя и для торпед это далеко не лучший вариант: для каждого типа носителей со своей системой ввода данных делай свои варианты исполнения торпеды. Так перед прекращением производства торпед САЭТ-60М УПВ вынуждено было специально заказать 200 торпед САЭТ-60А для лодок пр. 705, так как из-за оригинальной системы ввода данных лодки этого проекта не могли принимать торпед других образцов. Таких изобретателей… век бы не видать.

Однако, к делу. Это не конец истории. Главком, будучи в курсе дел Госкомиссии, уяснил, что торпед УСЭТ-80 для лодок 3-го поколения в серии нет и неизвестно, когда будут. А на подходе уже вторая лодка 3-го поколения. На одном серьезном документе Главком наложил резолюцию: "Самая большая ошибка последних лет та, что лодки 3-го поколения не могут принимать серийные торпеды". Лопухнулись, значит, УПВ, торпедное управление института и отдел Литкевича. Поверили 4-му Главку и "Гидроприбору", что торпеда будет готова к моменту ввода в строй лодки. Юрий Георгиевич переживал по этому поводу, считал, что и он лично ответственен за такое положение дел. Когда на одном небольшом совещании Юра Митяков в своем обычном замедленном темпе спросил "куда девать стальные решетки, сваренные по такой-то теме", начальник серийного отдела – хлебом не корми, дай пошутить – заметил: "Как это – куда?: Литкевичу на окна. Он вполне созрел для этого по мнению Главкома". А, в общем, отличные ребята в отделе Литкевича. 
 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Как принимают пароходы

Состав Государственной приемной комиссии по приемке корабля определяется приказом Главнокомандующего Военно-морским флотом. От института руководитель секции Торпедно-ракетного вооружения. Практически постоянными членами Государственных комиссий были капитаны 1-го ранга Дементьев и Митяков и капитаны 2-го ранга Голубцов и Никифоров. В основном, из отдела Литкевича. По терминологии военных лет офицеры — окопники. В помощь им торпедисты или ракетчики. При необходимости. 

При Государственных испытаниях подводной лодки в части торпедно-ракетного вооружения необходимо, чтобы торпеда прошла по погрузочным трассам, правильно разместилась на стеллажах и в торпедном аппарате, чтобы сопрягаемые узлы торпеды и торпедного аппарата совпали по координатам. Торпеда должна правильно прочитать и запомнить задание БИУС на выстрел, выйти из торпедного аппарата без повреждений и в подтверждение задания на выстрел правильно выполнить послезалповый маневр. Наведение торпеды на цель и проверка работы неконтактного взрывателя желательны, но обязательны только, если предусмотрены Программой испытаний. Это хлопоты торпедистов, а не лодочников. 

На Государственные испытания должен бы предъявляться "товар лицом": все испытания позади, все недостатки обнаружены, устранены, комиссия смотрит на корабль и оружие и на радостях подписывает акт приемки. В качестве презента члены Госкомиссии получают от промышленности авторучки с золотыми перьями: те самые, которыми подписывают акт приемки. В действительности Государственные испытания выглядят совсем не так. 

Самое высокое строевое начальство не оставляет руководителей секций своей милостью. Зам. ГК ВМФ адмирал Котов П. Г. приказал очередному руководителю секции Торпедно-ракетнрго вооружения – это был Андрей Голубцов – прибыть к нему для получения указаний. А руководитель секции уже в городе Горьком, куда ему и сообщили об этом. Делать нечего, поехал за указаниями. В парикмахерской Ярославского вокзала Москвы "почистил перышки" и прибыл к адмиралу. Часа через два "получил указания":

– Главное – не сорвать сроки сдачи лодки. Ну, и чтоб все работало, как надо!

Краткость – сестра таланта. Для получения таких указаний офицеру пришлось почти трое суток провести на вокзалах, в поездах, в аэропортах, на самолетах…

А на заводе работает межведомственная комиссия, идет приемка торпедных аппаратов. Из какой-то трубочки под большим давлением сочится тончайшая струйка воды. Военпред – украинец по национальности – оформляет возврат и пишет замечание: "труба ссыть, предъявить уновь".

Труба торпедного аппарата изготовлена, ее проверил производственный мастер, затем мастер ОТК и труба предъявляется "уновь" военпредам. Вначале труба проверяется крестовым шаблоном: расстояния от оси трубы до различных стопоров, курков, зацепов… И все проверяльщики обязаны ползать по трубе и все размеры проверять специальными щупами "врукопашную". Затем труба проверяется макетами (болванками) всех образцов оружия, предназначенных для стрельбы из этого аппарата. Чтобы соблюдалась соосность различных участков трубы, чтобы различные устройства торпеды или ракеты совпадали по координатам с ответными частями аппарата. Труба отправляется в Северодвинск или куда–нибудь еще, где ее и вваривают в корпус подводной лодки. И снова все проверки шаблонами и макетами повторяются (швартовные испытания). Допроверялись.

Год примерно 1974-ый. Сдается головная подводная лодка пр. 671РТ. Торпедные аппараты предназначены в том числе и для стрельбы ракетами "Вьюга". Курок "блокировка задержки запуска двигателя" должен натыкаться на первое обтюрирующее кольцо, откидываться и по выходе ракеты из трубы запускать двигатель ракеты. Для этого обтюрирующее кольцо должно быть в определенном секторе сплошным. А оно оказалось с прорезью, как у некоторых других аппаратов.

Государственные испытания. Залп двумя ракетами "Вьюга". Радио с подводной лодки на корабль обеспечения, где находится часть Государственной комиссии: "Ракеты вышли!" 

Комиссия ракет не видела. Вышли, так вышли. Значит, улетели: ракеты фантастической надежности. Там, куда ракеты должны были прилететь, ракет тоже не видели. Но коли они вылетели, значит, и прилетели: куда же им деваться? И комиссия засчитывает сдатчикам лодки выполнение соответствующего пункта Программы испытаний. 

Испытания лодки закончены, подписан акт приемки, получены авторучки с золотыми перьям. Лодка уходит к месту постоянной дислокации. 

За сдачу головной лодки – по традиции – проектанты и строители получают различные звания и "знаки". Не забывают и военных. Несколько человек берут к себе в компанию. 

Начинается служба. Выполняется Боевое упражнение. Стреляют ракетой "Вьюга". Залп! Что-то вышло и ничего больше не слышно. Командир: 

– Акустик! Ну что ты там слышал?

– Товарищ командир! Чего-то булькнуло – и все!

Начинается выяснение того, что же на самом деле "булькнуло". Специалисты по торпедным аппаратам из Минно-торпедного управления выяснили, почему "булькнуло". Труба торпедного аппарата изготовлена с нарушением чертежа: на первом обтюрирующем кольце там, где не должно быть прорези, она имеется! Начинается "разбор полетов". Участников этого "пузыря" много, включая всю комиссию. Не всех же пропускать через "мясорубку". Это в кино "все за одного", а в жизни не всем же получать по шее, поэтому назначается "один за всех". Это военпред капитан 2-го ранга Коля Марин. Отстранили от должности, уволили в запас.

Хорошие были времена! Лет бы 25 тому назад все члены комиссии, военпреды, мастера завода, а то и руководители, дружными рядами потопали бы в места, не столь отдаленные. Конечно все, кто еще мог бы ходить.v Ордена были получены до скандала. Возвращать? Этого еще не хватало!

Конец 1977-го года. Государственные испытания головной подводной лодки проекта 671РТМ. "По нашей части" – комплексу Торпедно-ракетного вооружения – все испытания прошли благополучно. А вот по другим боевым частям проблемы были. Но не у тех, кто сдавал, а у тех, кто принимал лодку. У штурманов не работал навигационный комплекс "Медведица". У гидроакустиков не работал гидроакустический комплекс "Скат". Само собой, не работал БИУС "Омнибус". У кого-то не работало что-то еще. Позже все со временем, конечно, доделали. Видимо, не только руководители нашей секции получали указания: "главное: не сорвать сроки сдачи лодки". Указания, как известно, даются для того, чтобы их выполняли. Потому указания выполнили и сроки не сорвали. Не сорвали, конечно, и сроки получения наград и премий. Все, что угодно, но только не это!

Подводные лодки 3-го поколения – новая эпоха в истории отечественного кораблестроения. Для новых лодок – новая торпеда. Когда много нового, мало проблем не будет. С настоящим для новой торпеды аппаратом торпеда впервые встретилась… на Государственных испытаниях. И пошло-поехало! 

Торпеда "не понимает" задания БИУС на выстрел: оригинальная система ввода стрельбовых величин в условиях сопряжения с реальным торпедным аппаратом оказалась неработоспособной. Да и разработчики БИУС в своей части системы ввода данных, как оказалось, "напахали" не меньше торпедистов. Подробности этого "пузыря" хорошо описаны в книге Р. Гусева "Такова торпедная жизнь".

А торпедисты так накувыркались с торпедами, что в журнале замечаний Госкомиссии появилась запись: "система ввода данных в торпеды не обеспечивает ввода стрельбовых величин". А в России издавна повелось: "написано пером…". Амбец. Запись появилась не сама по себе: ее сделал член Госкомиссии капитан 2-го ранга Голубцов Андрей Михайлович. Сотрудник отдела Литкевича. И уперся "рогом", несмотря на титанические усилия "Гидроприбора" отстоять свою разработку. Вплоть до предложения индивидуального подбора торпед к торпедным аппаратам. Ничего себе штучки! (Кстати сказать, два выстрела именно так и были выполнены.) И даже помощь начальника отдела приборов управления Военно-морского института капитана 1-го ранга С. В. Зыбина – соавтора этого изобретения – не помогла. Не на того они напали! И не они Андрею, а он им всем немало попортил крови. Твердый "искровец!". Информация о столь свирепой записи прямо с моря немедленно дошла до самых высоких начальников в Москве: и военных и гражданских, пристально следивших за ходом Государственных испытаний первой подводной лодки 3-го поколения.

Министр Судостроительной промышленности пообещал своим торпедистам оторвать то ли головы, то ли что-то еще более важное, если проблема не будет решена в течение месяца. Но это не потому, что он просто хороший человек или вдруг решил порадеть для Военно-морского флота. Министры далеки от этого. Ему нужно было лодку сдать, чтобы получить с заказчика приличные деньги для своей отрасли.

В "Гидроприборе" закипела работа: на кон было поставлено немало. Не за месяц, но за два торпеда стала принимать задание от БИУС через разъем АЭРВД. Разработчикам БИУС тоже пришлось попотеть немало, выгребая свои "пузыри". Работали по Бисмарку: 15 лет запрягали, за 2 месяца доехали(1). Таковы уж мы русские люди. Нас не переделаешь. 

Приемка новых кораблей от промышленности – не главная забота МТУ флотов. А принимать участие в этом приходится: приготовление торпед, мин, иногда помощь в устранении поломок.

Год примерно 1975-ый. Проект "Ленок". Подводная лодка-спасатель. Объект спасения – экипаж затонувшей подводной лодки. Вооружение – два автономных специальных подводных снаряда: маленькие подводные лодочки (СПС). Лодка-спасатель ложится поблизости от затонувшей лодки. СПС снимается с лодки-носителя, по акустическому излучателю находит аварийную лодку, садится на специальную комингс-площадку на ней, присасывается к ней, через люк принимает часть экипажа, возвращается на свою лодку и т. д.

Надводные носители подобных снарядов – вполне понятное дело. Но подводные лодки? Сложная операция по посадке на комингс-площадку удваивается: вначале нужно "сесть" на аварийную лодку, а затем на свою. Кстати сказать, на "Курск" такой СПС не смог "сесть": не простое это дело. Участие торпедистов в проекте "Ленок" заключалось в обеспечении работы приемника акустического сигнала с аварийной лодки: это отличная для того времени аппаратура самонаведения торпеды СЭТ-53М. От завода "Двигатель" специалист по этой аппаратуре – стройная брюнетка. Звали ее, помнится, Ирина. От МТУ ТОФ тоже был специалист. Так что "по нашей части" проблем не предвиделось. Их и не оказалось. На лодке почти два экипажа: сдатчики от завода и военнослужащие от флота. Теснота, негде приткнуться. Командиру накормить всех – проблема. А после обеда и "продуться" надо, так в гальюн очередь. О том, чтобы умыться и речь не идет. Бытовых проблем навалом. Представитель от МТУ – достаточно опытный человек – местом своего пребывания избрал корабль обеспечения: флотский спасатель. Каюта, верхняя палуба, библиотека… Красота. А стройная брюнетка – подводную лодку. Более того, любопытство завело ее и на сам СПС: экзотики ей захотелось, подводной романтики. Всего этого ей хватит с избытком. Будет вспоминать всю оставшуюся жизнь.

Начались испытания. А с ними и проблемы. На головных кораблях без этого не бывает. А тут и дело абсолютно новое. То СПС не может сесть на "аварийную" лодку, то не может сесть обратно на свою лодку. И тогда и лодка и СПС на буксире идут в базу, становятся под плавучий кран, который берет этот СПС на гак и "силовым приемом" сажает его в штатное гнездо на лодку, и лодку снова гонят в море. Наконец… вы думаете – получилось? Ничего подобного! СПС при отделении от лодки завис на полутораметровом тросе и ни туда, ни сюда. Ни совсем отделиться от лодки не может, ни назад на свое место сесть не может. Командир боится всплывать: при всплытии СПС может завалиться на бок, электролит выльется из аккумуляторов и экипаж может погибнуть, не успев открыть рубочный люк. Испытания превращались в свою противоположность: нужно было спасать самих спасателей. Начальство заволновалось. Что делать? В таком положении СПС находится почти сутки. Внутри у экипажа – а, значит, и у нашей дамы тоже – "давление" нарастает, а с гальюном на СПСе "большая проблема". Воздуха пока достаточно. В России, как известно, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Наконец, на СПСе сообразили, что нужно сделать: продули весь балласт, трос оборвался и СПС стремительно выскочил на поверхность. Из рубочного люка СПСа первой – впереди планеты всей! – выскочила стройная брюнетка (мужчины оказались достаточно деликатными), на спасатель и:

– Где тут ближайший гальюн?

Освоила морскую терминологию. Коллега из МТУ показал, где. Вопрос о том, мужской или женский не стоял: годился любой. И такой бывает торпедная жизнь. А руководители Госкомиссии, подержавшись за сердце, пошли снять стресс. Испытанным способом. После "снятия стресса" доложили Главкому, что они тут наиспытывали. В ответ услышали: "Лодку принять!"

"И принимают пароходы совсем не так, как поезда". Надо бы хоть немного передохнуть от торпед и от подводных лодок. Поговорить о чем-нибудь хорошем и возвышенном. О наградах, что ли. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Бисмарк" – Отто, фон, известен афоризмом: "русские долго запрягают, но быстро ездят". 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Награды находят своих героев

После 17-ти лет разработки закончились испытания подводной ракеты "Шквал". Ракета принята на вооружение. Пора уж и грудь под награду подставлять. "На самом верху" в числе прочих рассматривалась кандидатура адмирала Костыгова Бориса Дмитриевича. Борис Дмитриевич высказался по этому поводу следующим образом: 

– Большую часть этой долгой, трудной и, наконец, успешной работы провел капитан 1-го ранга Ильин Юрий Георгиевич. Ему и быть награжденным.

За свое детище – "ШКВАЛ" – Юрию Георгиевичу пришлось сражаться не только с научными и техническими проблемами, но даже…с флотскими адмиралами! Он рассказывал, как один из флотских адмиралов очень мощно "наехал" на него.

– Ставь систему самонаведения на свой "ШКВАЛ"!

– Да не нужна тут никакая система самонаведения! "ШКВАЛ" – носитель ядерного боеприпаса. Его скорость так велика, что за время его хода цель не успевает уйти из зоны поражения!

– Вы там все спелись с разработчиками, обнимаетесь в экстазе, вы там…вашу мать!…Ставь систему самонаведения!

– Во-первых, акустическую систему некуда ставить. Ракета соприкасается с водной средой всего в двух точках: маленьким носовым "пятачком", являющемся органом управления, и самым кончиком кормовой оконечности, так называемой "пятой", где кроме собственного рева она ничего не услышит. Все остальное пространство вокруг ракеты – газовый пузырь. Во-вторых, радиолокационные системы ставить бессмысленно: радиоволны в водной среде практически не распространяются.

– Вы там все на корню продались промышленности, ставь систему самонаведения, е…нать!

В общем, еле отбился от него.

Не перевелись еще патриоты нашего оружия! 

Подводная лодка "Комсомолец" – единственная в серии – прошла Государственные испытания и сдана флоту. Несколько "знаков" выделены Торпедному управлению института. "Руководство" поразмыслило и "выделило":

– орден "Красного знамени" – парторгу управления капитану 2-го ранга Рысеву Владимиру Васильевичу.

– орден "Красной звезды" – заместителю Митякова капитану 2-го ранга Равному.

Свое решение "руководство" доводит до сведения "широкой общественности" на собрании. Начальник управления спрашивает Владимира Васильевича, какое участие в испытаниях лодки он принимал. Был ли хоть один раз на испытаниях? 

Рысев отвечает:

— Я не принимал никакого участия в испытаниях этой, да и других лодок тоже, и отказываюсь от ордена.

Капитан 2-го ранга Равный тоже не принимал участия в испытаниях лодок. От ордена, правда, не отказался. Его начальник Юра Митяков, так же, как и Андрей Голубцов и Геннадий Дементьев, постоянные участники испытаний кораблей и подводных лодок. Это они сражались в составе Государственных комиссий со всякого рода проблемами. Это Юра Митяков вставлял "жучок" в разъем системы предстартовой подготовки ракеты, когда полтора десятка специалистов от разработчика системы растерянно посматривали друг на друга от "адмиральского эффекта": включили – не работает! Вставить жучок – не проблема. А вот куда вставить – это вопрос и не маленький. И для того, чтобы вставить жучок куда следует, Юре Митякову пришлось срочно лететь с моря Белого на море Баренцево. Это он организовывал 4-х ракетный залп так, чтобы попусту не расходовать дорогущие ракеты. А капитан 2-го ранга Равный все это время в отделе бумажки ворошил. Впрочем, как – по Глебу Жеглову – наказания без вины не бывает, так не бывает и награды без заслуг. Заслуги у Равного были, но особого рода: несколько лет назад его отец был начальником политического отдела института.

Родителей нужно выбирать себе правильно. Тогда не будет проблем с наградами.

Вопрос о том, какое участие он принимал в испытаниях лодки, почему-то со стороны начальника управления не последовал. Но не довелось тогда еще товарищу Равному покрасоваться с орденом на груди. Примерно через месяц после собрания подводная лодка "Комсомолец" утонула в Баренцевом море. Вопрос о наградах отпал сам собой. Таковы гримасы истории торпедного управления института.

Колоритная история с награждением за торпеду 53-65К еще впереди. 

Бывают орденоносцы – заслуженные люди.

Бывают орденопросцы.

Бывают просто порядочные люди. 
 
 
Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Работа с "личным составом"
В основном это прерогатива партийных органов. Высший партийный орган в институте это Политический отдел. Возглавляли Политический отдел во второй половине прошлого века адмиралы Равный, Климов, Копытов. Слово "адмирал" в переводе с арабского означает "повелитель морей". Какие "повелители морей" из политработников, представить себе нетрудно. Но уж очень звание красивое! А погоны! А денежное содержание! Потому и садились в это кресло с большим удовольствием. 

Но не все же время в кабинете сидеть. Пора, однако, и личный состав повоспитывать. Особенно тех, кто находится в командировках. А то вообще могут от рук отбиться. Адмирал Равный отправился в Феодосию укреплять моральное состояние сотрудников института, находившихся там в командировке. (Моральное состояние сотрудников, находившихся в Северодвинске или, к примеру, в Западной Лице, его беспокоило значительно меньше. Если, конечно, беспокоило вообще).

"Создать условия" адмиралу поручили большому специалисту по таким делам капитану 2-го ранга Юре Зархину. Юра хороший ракетчик, дело свое знал и орден – по мнению автора – получил вполне заслуженно. Но это к слову. 

Юра встретил адмирала в аэропорту, доставил в гостиницу и разместил в "люксе". Экскурсии, пикники, шашлыки – все "на уровне". За десять дней адмирал хорошо укрепил моральный дух сотрудников управления, заодно подкрепил и свое, пошатнувшееся от непосильных трудов здоровье, и отбывает в Москву – как он сказал – для "доклада". Юра загрузил адмирала в вагон "СВ", а сам, тайком от адмирала, в самолет. И через сутки уже в Москве на вокзале встретил адмирала "при всем параде". Адмирал был так тронут "галантерейным, черт возьми, обхождением", что отметил высокий моральный дух сотрудников управления. "Заносить хвоста" надо уметь, а еще важнее знать, чей хвост надо заносить. 

А вот, когда адмиралы не укрепляли моральный дух офицеров, случались накладки. Однажды в Феодосии капитан 2-го ранга Слава Матвеев неудачно "снял стресс". Комендатура заловила его и "настучала" командиру части. Командир части вице-адмирал Боравенков Николай Иванович по духу сам "гусар", к гусарам относился по-отечески, провинившихся "оттягивал" — по Станюковичу – "с большим рассудком". Но очень не любил, когда гусары попадались комендатуре, и в таких случаях "драл" их нещадно и "безо всякого рассудка". Он относился к той категории флотских адмиралов, которые в подобных случаях свою позицию излагали принципиально:

– Ну, выпил… там это… немножко… пару бутылочек коньячку… но зачем же напиваться, как свинья?

Cлава – высокий, стройный офицер – в центре зала. Его дерут со смаком. Командир части солидно спрашивает Славу:

Как Вы сами оцениваете свой поступок?

Ответ Славы поразил всех своей суровостью и самокритичностью:

– Если бы я это совершил во время войны, то меня следовало бы расстрелять!

Ну и хитрован! Командир был так растроган свирепостью самооценки, что объявил Славе… "замечание". Другим офицерам в подобной ситуации взыскания объявлялись в диапазоне от "строгого выговора" до "неполного служебного соответствия".

Следующий уровень партийного руководства – секретари партийных комитетов управлений. В 70–х и 80-х годах это были капитаны 2-го ранга Марков Евгений Петрович и Рысев Владимир Васильевич. Марков любил на чужом горбу в рай ездить. Ко времени своего отпуска накопит всякой партийной работы: неоформленных протоколов партсобраний, планов индивидуальной работы с коммунистами и пр. И перед уходом в отпуск дает "партийное поручение" своему заместителю по партии капитану 2-го ранга Жене Литвинову. Тот пищит, а делает. Надо уметь руководить подчиненными. Партийными в том числе. Марков был большим специалистом в этом деле!

А вот Рысев Владимир Васильевич никого ни на что не напрягал, никому ни в чем не мешал. Сам писал всевозможные доклады о политико-моральном состоянии коллектива, протоколы собраний и пр. Жаль, что не предусмотрено ордена за безвредность. Очень бы ему подошел такой орден. Действительно, по заслугам. 

Партийные боссы любили "доставать" рядовых коммунистов требованиями иметь конспекты первоисточников классиков Марксизма – Ленинизма. Своих, правда, в качестве образцовых никому не показывали. Заместителя начальника управления Бориса Костыгова предупредили, что его конспекты будет проверять Сам начальник Политотдела. Борис дрогнул.

– Андрей, у тебя, говорят, хорошие конспекты первоисточников. Дай – надо показать, ко мне завтра придут.

Голубцов, конечно, дал. Для хорошего человека… ничего не жалко.

Рядовых коммунистов иногда направляли на партийные конференции. Сами партийные боссы не очень любили туда ходить: они и так все знают. Два незаполненных мандата участников конференции переданы в Торпедное управление. Заместителю начальника. Тот покрутил их в руках и передал начальникам отделов Бухарцеву и Литкевичу. Начальники отделов тоже покрутили их в руках и передали капитанам 2-го ранга Эдику Коршунову и Андрею Голубцову. Эти тоже покрутили мандаты в руках и никому не передали: у них подчиненных нет, и потому едут на партконференцию сами. Прослушав часа полтора о достижениях коллективов институтов, задачах на ближайшее время, заботе партии и правительства о …в перерыве выходят в коридор. О чем был доклад, они уже забыли, но помнили главное:

– Не пора ли нам "подорвать" отсюда? Тут совсем близко есть. По кружечке пивка, а?

– Да, пожалуй, самое время!

Их "вычислили" и "сдали" политотделу института. И уже начали было "драть" в Политотделе. Андрей защищался, как гладиатор:

– Да по такому мандату любой ханыга от ближайшего ларька пройдет на партконференцию за недорогим, но хорошим бутербродом!

"Партайгеноссе" дрогнули и, опасаясь сами "быть замешаны в историю" с раздачей незаполненных мандатов, дальнейшего хода делу не дали.

Следующий уровень партийной работы – уровень секретарей партийных организаций отделов. Эти бедолаги должны ежемесячно проводить партийные собрания. Было ль, не было ли собрания – не имеет значения, а протокол должен быть. Отчетное собрание в конце года бывает всегда: на него приходят "гости" из партийного руководства и тут уж собрания не избежать. Наиболее драматично для секретаря парторганизации отдела отчетные собрания проходили в отделе Литкевича. Секретарь – Андрей Голубцов.

– За отчетный период проведено 11 партийных собраний. Работа партийной организации отдела была направлена на….

И тут лоб Андрея покрывается мелким холодным потом. Старейший коммунист отдела Николай Яковлевич Долгоненко "искровец", можно сказать, твердокаменный. А ну как первым возьмет слово да чесанет, что никаких собраний вообще не было, а протоколы написаны по работе отдела? С ним всякое может статься! Очковтирательство? Что тогда?

И Николай Яковлевич после доклада секретаря и в самом деле первым берет слово. Андрей напрягся, на лбу капли пота из мелких становятся крупными.

– За отчетный период работа парторганизации и секретаря проводилась энергично, была направлена на решение самых важных задач отдела…

Андрей вытирает пот и успокаивается. Колея проложена, "наш паровоз вперед лети". 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Для служебного пользования. Секретно. Совершенно секретно!

В России, как известно, все секрет, но ничего не тайна. Все сотрудники институтов – военные и гражданские – испытывали сильный моральный прессинг со стороны "службы режима". 

Всякое дело, явление, организация при своем чрезмерном развитии превращается в тормоз, а иногда и в свою противоположность. Служба режима – тому пример. Для сотрудника института главное не торпеда, ракета или мина: не имеет значения, будет она или нет. А что действительно важно, так это не потерять секретного документа. В случае потери листочка, на котором имеется слово торпеда или мина – а то и вообще только один гриф! – потерявший документ загрустит всерьез, запомнит на всю оставшуюся жизнь. Технические характеристики, так же, как и схемы боевого применения, были не просто секретными, а "совершенно секретными", а в настоящее время они на рекламных проспектах фирм-разработчиков оружия. Кто бы купил наши торпеды! В деле обмена информацией между институтами, управлениями и предприятиями "оборонки" служба режима очень осложняла жизнь. Наивысшие достижения в технических разработках были у ракетчиков. "Достать" у них что-либо торпедистам было очень не просто. Вначале нужно было как-то неофициально узнать, что у кого-то есть что-то нужное, затем обратиться к самым высоким начальникам за разрешением "узнать" это. А начальники всегда заняты. Словом, хлопот… Например, украсть у американцев "кевлар" – синтетический материл прочнее стали – оказалось проще, чем узнать, что такой материал имеется у наших ракетчиков. А ведь воровали, наверное, с риском… На предприятиях "оборонки" были сформированы специальные подразделения "Противодействия иностранным техническим разведкам". Любая разработка, любая программа испытаний обязательно сопровождалась написанием и согласованием с этими подразделениями раздела "Противодействия…" Это противодействие носило исключительно бумажный характер, но достаточно серьезный. Трудно представить себе, сколько же народу по всей стране было занято этой бумажной войной? 

Действительно секретными сведениями являются несущие частоты систем самонаведения, неконтактных взрывателей, защита от помех. По ним возможно создание помех работе аппаратуры самонаведения и неконтактных взрывателей. Потому их и нет на рекламных проспектах. Материальная часть любого вида оружия так же является секретной, так как "доставшему" ее дает хорошее представление об элементной базе промышленности страны, разработавшей и изготовившей оружие. Правда, это только до момента продажи образца оружия или его потери в ходе боевой подготовки и попадания к вероятному противнику. С момента попадания образца оружия – нашего к противнику, а оружия противника к нам – гриф "секретно" можно снимать и нам и "им". Все остальное – от лукавого. А вот воспроизвести какой–либо образец оружия – большая проблема. Надо иметь такую промышленность, как у страны–разработчика. 

Копирование – дело хорошее: было бы что копировать, да быстро. Торпеду САЭТ–50 скопировали с немецкой торпеды Т-5 за 6 лет. Нельзя сказать, что шесть лет это быстро. Впрочем, немцы вообще не смогли, хотя и хотели, скопировать танк Т-34, штурмовик ИЛ-2, полевую пушку ЗИС-3. Неизвестно, что говорил самолетостроителям Германии Герман Геринг по поводу ИЛ-2, а вот что сказал Гейнц Гудериан(1) немецким танкостроителям, известно: "дайте мне 10000 таких танков и я пройду с ними весь мир!" Не дали. И не потому, что не захотели. 

Если мы находили "их" торпеды случайно, то "они" наши – закономерно. Их корабль "Марьята" – настоящая гиена – постоянно пасся в полигонах боевой подготовки Северного флота. 

Капитан 2-го ранга Богданов из Северодвинска звонит своим начальникам, постоянно интересующимся ходом работ.

– Работали двумя "огурцами". Один утонул сразу, второй ушел с концами. Прибыли военпреды.

Разговор был записан на городском узле связи сотрудниками службы режима. Начальник службы очень серьезно беседует с Андреем Голубцовым, руководителем секции Госкомиссии по приемке лодки. 

– Кто это мог говорить? Что это за "огурцы"?

И с ужасом:

– Как же это можно открыто произносить слово "военпреды"? 

Андрей разъясняет. 

– Во время войны огурцами называли снаряды. Это был секрет от возможного прослушивания линий связи немцами, хотя, конечно, это секрет "полишинеля". Сейчас каждый может назвать так свои изделия по принадлежности. Раз "огурцы" могут идти и тонуть, значит, это то, что плавает. Это может быть катер, моторная лодка, но в данном случае это торпеда. Это докладывал наш офицер своим начальникам результаты работы. А военпреды: так тут полно военных, ходят в форме. А где военные, там могут быть и военпреды. По любому виду вооружения.

Начальник службы режима смилостивился:

– Я не буду давать хода этому делу, но своего офицера предупредите самым строгим образом! Оказывается, это уже "дело", которому можно "дать ход", или не давать хода. И на том спасибо, что не дал. Хороший человек.

В Военно-морском институте специалист по акустике доктор технических наук Разов А. К. исключил для себя даже малейшую возможность потерять секретный документ: не имел ни одной рабочей тетради. Писал в тетрадях неученых сотрудников. Неученые – так пусть носят портфель за ученым. 

Во Владивостоке наибольшее удовольствие служба режима получала тогда, когда их сотруднику удавалось облапошить какую-нибудь бабульку из охраны арсенала: пройти по красному пропуску, в который была вклеена фотография собаки. Прямо-таки "кайф ловили".

В Феодосии молодой офицер капитан 3-го ранга Юртин потерял (а, возможно, и украли) записную книжку. Нашедшие или укравшие шантажировали его. Какие-нибудь служебные записи там, наверное, были. Но, конечно, несерьезные. Технических характеристик оружия там не могло быть: наши офицеры их и так знали, а в повседневной работе они им и не нужны. И офицер не выдержал будущего жима со стороны службы режима и… покончил с собой! "Мы жертвою пали в борьбе роковой" – тот случай. Доведение до самоубийства, только не со стороны отдельного человека, а со стороны организации. Жаль молодого офицера.

Вернемся, однако, к торпедам. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1 – "Гейнц Гудериан" – командир 2-ой танковой группы. В конце войны начальник Генерального штаба немецкой армии. 
 
 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Отдел, наблюдающий за разработкой торпед на тепловой энергетике (ученые и техника решают все)

Отдел, наблюдающий за разработкой торпед на тепловой энергетике (ученые и техника решают все) Возглавляет отдел капитан 1-го ранга Бобин Борис Александрович. Из флотских офицеров. Протеже Валентина Михайловича. Пришел в отдел недавно, "на готовое". "Ученье – свет, а ученых – тьма" это сказано как раз об этом отделе. Они тут развелись еще до прибытия Бориса Бобина. Впрочем, он и сам "слегка ученый"(1): кандидат каких-то наук. Это ученым отдела в утешение, что ими руководит не совсем уж неуч, как в отделе эксплуатации: начальник и заместитель "от сохи". Плотность ученых на один квадратный метр в отделе Бориса Бобина превышает плотность населения в Шанхае. 

Один – великий. Это Скрынский Николай Георгиевич.

Два "крутых ученых". Это доктора технических наук Калинин Геннадий Евгеньевич и Левин Михаил Аронович.

Пять средних. Это возможные кандидаты в крупные.

В отделе всего-то душ 12. За "учеными" некому портфели носить. Несмотря на засилье ученых, дела с тепловыми торпедами оказались в полнейшем завале. Однако, по порядку.

Ларион по своей научной темноте никак не мог сообразить, в чем заключается величие Н. Г. Скрынского? Приличных тепловых торпед нет, а ученый велик. Как он умел говорить! Соловей так не споет песню, Пушкин не напишет поэму так, как говорил о науке Николай Георгиевич. Впечатление было таким, что сама концентрированная наука распространяется от него волнами, как аромат от огромного букета роз. Наконец, Лариону подсказали, что Николай Георгиевич – великий методист. То есть специалист по руководству написанием диссертаций. И действительно, производство диссертаций было поставлено на поток. Диссертации защитили: Цветов, Шкред, Арсентьев, Мамчур, Ерахов, из Кораблестроительного института двое, из… из… Первая зона горения, вторая зона горения… В общем, сначала они работали на диссертации, а после – диссертации на них. Не отдел, а "кузница научных кадров". И что же "наковали" в металле?

В годы расцвета научной деятельности отдела, как говорится, "сошла со стапеля" торпеда 53-61. Торпеда поражала носовую часть корабля, хотя надо бы корму. Но это вопрос не к ним, а к аппаратурщикам, разработавшим такую систему самонаведения. А вот уникальный трехмесячный срок содержания торпеды на лодке – вместо заданного и обещанного целого года – исключительно их достижение. Знатоки перекиси водорода! Пустячок! Стартовый запас перекиси водорода – семь литров – размещался в емкости, в которой объем мал, а площадь поверхности очень велика. Скорость разложения перекиси от соприкосновения с большой площадью поверхности была столь велика, что уже через три месяца хранения концентрация перекиси не обеспечивала начала теплового процесса. И перевооружайся подводная лодка каждый квартал, только успевай база оружия возить перекись со складов Топливной службы и обратно! А чтобы исправить дело, нужно разработать новый резервуар окислителя, систему подачи окислителя в камеру сгорания, возвратить на завод весь задел поставленных флоту торпед, перебрать и отстрелять торпеды на полигоне. И не меньше!

Вскоре была принята на вооружение торпеда 53-65, которая разрабатывалась под наблюдением наших ученых. На нее возлагались не просто большие, а огромные надежды. Гребные винты поражали своей мощью, преобразуя 1800 л.с. турбины в почти фантастическую скорость около 70-ти узлов. Куда этим американцам до нас! Главком, заслушав красочный доклад по этой торпеде, сказал: "хорошая торпеда!". Не знал он того, что докладывали по-американски: "говорите правду, как можно больше правды, никогда не говорите всю правду". Ее и не говорили. Возможно потому, что и сами ее еще не знали. Одно дело – плакаты, совсем другое – живая торпеда.

Начальство Главка, УПВ, Гидроприбора и Обводного канала(2), дела вдаль не отлагая, развило энергичную деятельность по получению званий лауреатов различных премий и "знаков"(3). Ну и правильно, почесываться в таких делах нельзя: кто не успел, тот опоздал. Когда льет дождь из наград, впереди, само собой, начальники. Начальников можно понять: на каком-нибудь приличном совещании от промышленности все сплошь кандидаты, лауреаты, доктора, профессора, а то и академики, а наши начальники в лучшем случае простые адмиралы, а то и вообще "капразы"(4). Ну, куда это годится? Но тут уж ничего лучшего пока не придумано. Таковы особенности национальной военной службы в России.

Однако прошу к торпеде.

Идет пристрелка торпед на полигоне. И у двух торпед разрываются резервуары окислителя по образующей цилиндра.

Начало стрельб на Черноморском флоте в порядке освоения торпеды флотом. Группу специалистов возглавляет великий ученый Н. Г. Скрынский. Первый выстрел – и разрыв резервуара окислителя. Хорошо – после выстрела, уже в море, а не "до того": в торпедном аппарате или – упаси Боже! – в отсеке лодки. Комиссия дрогнула: перспектива получить почти полтонны перекиси водорода в отсек любого приведет в чувство. Тут не то, что великий ученый, а и торпедный хулиган и сорви-голова Валерий Троицкий(5) дрогнул бы. Высокое начальство в Главке, в УПВ, в институтах зачесало затылки: что делать? А серийное изготовление торпед набирает обороты. Срочно в опытном порядке разрабатывается новая конструкция резервуара окислителя с новой системой вытеснения перекиси в камеру сгорания: насосом. Неудача. В насосах иногда взрывается небольшое количество перекиси. Так называемые "хлопки". Новая разработка резервуара с новой же системой подачи перекиси: поршнем. Неудача…

Первая партия торпед поступила на Тихоокеанский флот. Группа специалистов под руководством Главного конструктора Д. Кокрякова три недели учила торпедистов арсенала – людей достаточно сведущих в технике подобного рода – и не смогли приготовить торпеду к выстрелу.

Начальник ОТК читал формуляры торпед и только диву давался: приемный выстрел… 6-ой… 8-ой… у одной даже 14-ый! С ума можно сойти! Ясно, военпредов просто изнасиловали при сдаче им торпеды. И все это притом, что выстрел следует сразу после приготовления торпеды. А что же будет, когда она полежит на лодке обещанный годик?

Начальник МТУ ТОФ капитан 1-го ранга М. А. Бродский ознакомился с устройством торпеды: два парогазогенератора, два газовых редуктора, а всевозможных клапанов в ней и не сосчитать! Посмотрел на героические усилия бригады Главного конструктора, побеседовал со своими специалистами и торпедистами арсенала. И засомневался: "а будет ли толк с этой торпеды"? А тут еще и с Черноморского флота поступила информация о разрыве резервуара окислителя при выстреле. Бродский, год назад переживший гибель двоих человек при взрыве перекиси водорода в канализации, подумал, что только этого нам и не хватает. И "отгрузил" в УПВ телеграмму: "освоение торпеды 53-65 флотом считаем нецелесообразным ввиду крайней сложности в приготовлении и низкой надежности". В УПВ уже и сами поняли, что с этой торпедой "что-то уж очень не так". А Бродский приказал – уже фактически – отгрузить полученные торпеды в Совгавань, заложить их в самый дальний угол арсенала, где все они благополучно дождались утилизации. И что? Так уж все и плохо? Плохо, конечно. Чего уж тут хорошего?

– Торпеда ни одного дня не находилась в боекомплекте подводных лодок.

– Единственный выстрел в порядке освоения торпеды флотом закончился неудачей.

– Стоимость серии к тому времени составила около 25-ти миллионов рублей. Стоимость разработки – раза в два больше. Еще тех, настоящих, не совсем "деревянных". Ну, на убытки списывали и побольше. Макееву(6) списали два миллиарда с половиной и ничего: все живы и здоровы.… Зато научный результат в "Гидроприборе" был впечатляющим: одна докторская диссертация (Лежнев, "гребные винты") и пять! кандидатских. А что торпеда не получилась, так мало ли что у нас не получается. Будь у нас выбор, так кто и что выбрал бы: флотский торпедист – ясно, выбрал бы торпеду. А вот что выбрал бы Юрий Леонидович: 6 диссертаций или торпеду – вопрос очень философский.

Но не совсем уж так все и плохо с этой торпедой. Кое на что и она сгодилась.

– Аппаратура самонаведения пригодилась для торпеды 53-61 и в такой комплектации под наименованием 53-61МА (модернизированная по аппаратуре) было изготовлено около 700 торпед. По техническим характеристикам торпеда была очень даже неплоха. На скорости 55 узлов торпеда быстро догоняла цель при устойчивой работе системы самонаведения. Но 3-х месячный срок содержания на лодках и все хлопоты с перекисью водорода остались. 

– Аппаратура самонаведения, боевое зарядное отделение, неконтактный взрыватель, прибор курса и кое-что по мелочи пригодились КБ Машиностроительного завода и Главному конструктору торпеды 53-65К Д. С. Гинзбургу. От добра добра не ищут. 

С великим ученым все ясно. А что же крупные ученые? Как оказалось, у них нет единства мнений о том, какой должна быть энергетика тепловых торпед в ближайшем будущем. 1-ый крупный ученый занимался экзотическими видами топлива и все про них знал. 2-ой крупный ученый жег алюминий в морской воде. Работали "на перспективу". 1-ый крупный считал, что 2-ой крупный занимается тупиковой работой и реального выхода из нее не будет. Что, возможно, это американцы втравили 2-го крупного в заведомо нерешаемую проблему для отвлечения научных сил на ложное направление. 2-ой крупный был категорически не согласен с 1-ым и упорно жег алюминий. Начал с того, что алюминий горел аж… 6 секунд! Лиха беда начало! Процесс пошел! В результате упорной пятнадцатилетней работы процесс продолжался уже… 21 секунду. После этого и ученым стало ясно, что работа может закончиться только к концу тысячелетия, но не 2-го, а 3-го. (Неучи уже давно поняли, что из этого роя не выйдет… ничего).

Кто-то из ученых сформулировал такую мысль: научная работа есть способ удовлетворения собственного любопытства за государственный счет. 2-ой крупный вместе со своей лабораторией за 15 лет удовлетворил свое любопытство вполне. После удовлетворения ушел на пенсию. Настоящий ученый за год – два определился бы, решаема проблема, или нет.

В эти долгие годы шла разработка торпеды УГСТ. Топливо этой торпеды не требовало окислителя. Оно находилось под научным крылом 1-го крупного ученого. Но и ему не удавалось укротить топливо. Отработка энергосиловой установки на специальном стенде нередко заканчивалась взрывами. При этом вылетали ворота помещения, в котором находился стенд. Специально на этот случай их сделали облегченными. Ворота стали улетать дальше. Остроумный начальник торпедного управления как-то отметил: "Прогресс налицо: раньше процесс продолжался 5 секунд и ворота улетали на 5 метров, теперь у нас процесс продолжается уже 8 секунд и ворота улетают на 8 метров". Техническая проблема оказалась нерешенной. Тема была закрыта.

Кто решится доложить в Военно-промышленную комиссию, что техническую проблему решить не удалось и работу по теме целесообразно прекратить? И доложили не совсем то. Главк запросил завод о трудоемкости изготовления торпеды УГСТ. Директор завода ответил. Суть ответа: примерно в два раза больше, чем у торпеды 53-65К. Начальник Главка под угрозой применения самых суровых кар потребовал отозвать телеграмму о трудоемкости и прислать новую, в которой трудоемкость была бы указана на порядок больше. Таким образом, не только очень трудно, но и слишком дорого. А потому и нецелесообразно. Подставление задницы подчиненного под возможный "фитиль" за "дачу заведомо ложных показаний" – тот самый случай.

Вернемся, однако, к ученым. Редчайшее явление в науке: оба крупных ученых оказались правы в том смысле, что реального выхода – в металле – ни у кого не было. Правда, 1-ый крупный оказался все-таки правее 2-го: торпеда УГСТ один раз прошла половину расчетной дистанции.

Ученые знают все. Наших торпедных ученых учить – только портить. Одного наши ученые не знают: не только из скорости, дальности хода и эффективной дистанции стрельбы состоит торпеда, как это и имело место в торпеде 53-65.

Ученым с большими погонами не худо было бы периодически стажироваться в должности начальника МТУ флота. Кстати сказать, высокая оперативно-тактическая подготовка немецкого генералитета объяснялась в том числе и тем, что служба немецких генералов периодически чередовалась между строем и штабом.

Вернемся, однако, к торпеде УГСТ. И что? Все так уж плохо? Плохо, конечно, но не совсем. В торпеде были малошумные турбина и редуктор. Гребные винты были закрыты обечайкой. Решена проблема управляемости переутяжеленных торпед и пр. Безусловные плюсы. Могло бы пригодиться в дальнейшем. Но не пригодилось.

По поводу постоянных неудач с тепловыми торпедами начальники отделов любили подначивать Бориса Бобина. Конечно, в отсутствие начальника Управления, трепетно относившегося к ученым. Вопросики к Борису звучали примерно так:

– Правда ли, что торпеда УГСТ уже прошла один раз полдистанции и что дальность ее хода зависит от угла дифферента?…

– Правда ли, что "люминий" горит уже 15 секунд?...

– Правда ли…

И так они "достали" Бориса, что он однажды в сердцах ответил всем сразу.

– Меняю трех докторов наук на двух хороших баб! У кого есть?

Все начальники отделов дружно посмотрели на Ростислава Красюкова, в отделе которого были две молодые женщины, о которых настоящие мужчины сказали бы, что они "в порядке". Ростислав понял вопрос правильно и сразу принял боевую стойку:

– Нет, уж! Мне мои бабы и самому пригодятся… в трудную минуту. Ты и сам слегка ученый, вот и строй там своих ученых по научному ранжиру!

Начальники отделов поняли, что они довели Бориса "до точки" и больше уже не доставали. 

Нет, все-таки очень хорошо, что негодяйское предложение Бориса Бобина не услышал Юрий Леонидович, а то его могла бы хватить такая "кондрашка", что мы вообще могли бы остаться без адмирала, доктора, лауреата и пр. Не услышал – и хорошо! Так и продолжали мы служить под флагом адмирала. А услышал бы, так кто знает, под чьим флагом пришлось бы нам продолжать службу. Мелочь – но очень приятно!

В результате к началу 70-х годов по торпедам на тепловой энергетике мы имели торпеды:

– 53-56, 53-57 – без систем самонаведения с эффективной дистанцией стрельбы порядка 3,5 км.

– 53-61, 53-61МА – с трехмесячным сроком содержания на подводных лодках и всеми хлопотами с перекисью водорода.

– 53-65 – пригодилась только на запчасти.

И всеми этими торпедами вооружались подводные лодки. А для надводных кораблей старушка 53-39 в 3-х вариантах исполнения: 53-39ПМ, 53-51 (та же торпеда, но с неконтактным взрывателем), 53-56В (та же торпеда, но с новым наименованием). Эффективная дистанция стрельбы двухторпедным залпом торпедами 53-39 меньше 3-х км. Ближе – только на таран идти. Картина Репина "Приплыли". 

А от лауреатских званий и орденов за торпеду 53-65 никто не отказался. Тот, кто докладывал Главкому о том, как хороша торпеда, тоже, наверное, что-нибудь урвал для себя. Известно, что гонцов с хорошими вестями – награждают, а с плохими – секир-башка.

Автор тоже хорош: нашел дураков, так и побежали наперегонки отказываться! Сам, наверное, не лучше: так плохо думать о лауреатах!

А кто же завел дело с тепловыми торпедами в такие дебри? Прежде всего те, кто принимает решение, какие торпеды разрабатывать. Кто платит, тот и музыку заказывает. А распорядитель кредитов это начальник торпедного отдела центрального управления ВМФ. Военным советником у него главный торпедный ученый – начальник торпедного управления в Военно-морском институте. Ученых институтов часто увлекают в облака их фантазии. В обоснованиях необходимости разработки новых торпед они очень убедительны. А начальник центрального управления и начальник торпедного отдела не имеют права на ошибку. Их ошибки проявляются через 10-15 лет в виде критического положения дел. А кто же из руководителей, как говорится, спас положение в тот момент? Таких людей двое. Первый – это директор Машиностроительного завода имени С. М. Кирова в Алма–Ате Петр Харитонович Резчик, оценивший техническую идею талантливого инженера, сформировавший небольшую группу конструкторов, обеспечивший их работу на заводе. Второй – начальник торпедного отдела центрального управления Грант Мигранович Акопов, увидевший, в отличие от ученых двух институтов, перспективу в работе конструкторов завода, обеспечивший финансирование работы, испытания торпеды на флоте и включение ее в боекомплект кораблей и подводных лодок.

Заканчивалась разработка "толстушки" и далеко-далеко за горизонтом был "Курск". Серьезные сомнения в целесообразности применения перекиси водорода в качестве окислителя в торпедах высказывали весьма авторитетные люди. На совещании в одном из академических институтов в Москве рассматривались возможности применения различных видов топлив и окислителей в оружии. Главный инженер "Гидроприбора" Скоробогатов А. Т. в предоставленном ему слове заявил, что разработчики торпед видят перспективу в использовании высококонцентрированной перекиси водорода в качестве окислителя. Генеральный конструктор ракетных пусковых комплексов академик Бармин в своем выступлении выразил серьезное сомнение в этом. 

– Мы еще в 1953-1954 годах пришли к убеждению о неприемлемости высококонцентрированной перекиси водорода даже в наземных ракетных пусковых комплексах, а Вы тащите ее на подводные лодки. 

А уж ракетчикам, перепробовавшим раньше торпедистов всевозможные виды топлив и окислителей, сам бог велел знать все лучше торпедистов. Нашим ученым было бы неплохо ознакомиться с опытом работы ракетчиков с перекисью водорода, прежде, чем рекомендовать ее в качестве окислителя в торпедах. 

Впрочем, абсолютно безопасного оружия не может быть в принципе. Мы имеем примеры поражения подводных лодок своими же торпедами (США). 40 лет тому назад взорвались торпеды подводной лодки Б-37 в Полярном, 30 лет тому назад при пуске ракеты загорелся и после 6-ти часов пожара утонул БПК "Отважный", и т.д. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — Сленг торпедистов серийного отдела, "слегка ученый" – кандидат наук, "крутой ученый" – доктор наук.

2  — "Обводного канала" – Военно-морского института. 

3  — "Знак" – на сленге чиновников: орден, медаль, знак лауреата.

4  — "Капразы" – капитаны 1-го ранга.

5  — "Валерий Троицкий" – командир Спецгруппы МТУ во Владивостоке. Отчаянный торпедист. Случалось, разводил водой перекись водорода.

6  — "Макеев" – руководитель фирмы-разработчика баллистических ракет.

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Кстати, о взрыве перекисно-водородной торпеды

В 1975-ом году на Камчатке прямо в хранилище у торпеды 53-57 произошел разрыв резервуара торпеды с перекисью водорода. Переднее донышко резервуара почти пробило бетонную стену хранилища, а торпеда полетела в противоположную сторону и по дороге "наломала дров". Крыша хранилища приподнялась и опустилась на место, стекла вылетели, но назад не вернулись. К счастью – торпедистам иногда и везет -пожара не возникло.

Комиссия по расследованию причин взрыва приступила к работе. Запись в журнале осмотра торпед потрясла комиссию до основания. Дежурный содержатель около 24-х часов перед тем, как "задавить клопа"(1) записал следующее:

6.00. Произвел осмотр торпед. Замечаний нет. 

Не успел, болезный, хороший сон увидеть, как уже в ЧАС ночи его поднял с топчана мощный взрыв. А уже "написано пером…" Это флотская практика: не сделал, но записал – это проступок, а сделал, но не записал – это почти преступление. Последующие сны он видел уже на гауптвахте.

Комиссия изучила все, что можно, отметила, само собой, всевозможные безобразия на базе оружия, назначила наиболее вероятную, по ее мнению, причину взрыва. Более высокие начальники надавали по шее менее высоким начальникам, отбыли восвояси и служба пошла далее своим чередом. А 15 лет спустя…

В Феодосии на полигоне уже в качестве гражданского специалиста работал бывший главный инженер торпедно-технической базы флотилии подводных лодок на Камчатке Валерий Кравцов. И поведал…

– Ларион Михайлович, помнишь взрыв перекисной торпеды в хранилище на базе? Моя работа. У торпеды отказала система дегазации. И с работой зашивались, да и лень-матушка имела место быть. Вместо того, чтобы перекись слить и торпеду сдать в ремонт, я каждый день утром устанавливал колонку и стравливал накопившееся за ночь давление кислорода. Я заочно учился в училище имени Фрунзе. Получил вызов на сдачу экзаменов. В обе руки по саквояжу с рыбой, за спину — рюкзак с икрой и попер в Ленинград. Сам понимаешь, какие могут быть проблемы с экзаменами при таком-то багаже? Через неделю что-то часов около 18-ти я вдруг весь как-то вздрогнул: батюшки, а кто же там давление стравливает? Бегом на почту, телеграмму-молнию в часть. Телеграмма опоздала всего на пол суток. Когда я вздрогнул, на Камчатке было 3 часа ночи. А торпеда рванула в час.

Как тут не поверить в торпедную телепатию? Прикинули скорость распространения торпедной телепатии. Получилось: 5 тысяч километров в час.


 

***

Из тех наблюдений, которые мы имеем при работе с перекисью водорода, можно заключить, что ведет она себя непредсказуемо. Наблюдались "хлопки" в насосах торпед 53-65. Позже такие же хлопки иногда наблюдались в насосах торпед 65-73, 65-76. Похоже, что иногда перекись "боится" сжатия. Тогда возможной причиной взрыва торпеды 65-76А на АПЛ "Курск" (первый взрыв) является ее деформация в трубе торпедного аппарата при столкновении с грунтом. А чем можно объяснить разрывы трех резервуаров окислителя торпед 53-65? Видимо, продуктами разложения перекиси водорода являются не только вода и кислород, но также и водород. И даже взрыв перекиси в канализации цеха ремонта торпед во Владивостоке носит странный характер: перекись взорвалась не сразу, как только попала в грязную канализацию, а после того, как прошла по трубе 4,5 метра, после чего взорвалась, как шнуровой заряд. Может быть, не все свойства перекиси водорода нам известны? 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Задавить клопа" – на сленге курсантов училища: уснуть на топчане. 
 
 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Работа серийного отдела

Итак, отдел укомплектован. Начальник и заместитель – опытные эксплуататоры. На флотах их знают достаточно хорошо. Их, в отличие от других, торпедисты флотов не назовут "учеными" или "наукой": им-то уж не навешаешь на уши флотскую лапшу, как в свое время это проделал Геннадий Стафиевский с "ученым" акустического института Володей Смирновым. Некоторые сотрудники здесь "от сотворения мира". Других рекомендовали начальники кафедр Академии и Классов. Третьих подобрали сами начальники. Четвертых им "встромили" силовым приемом начальники более высокие. Пора уж руководству отдела показать, что не напрасно их рекомендовали в институт. Стрельба боевыми торпедами очень ответственная часть боевой подготовки. В торпеды постоянно вносятся изменения, торпеды проходят ремонты и приготовления. Работают с ними люди различной квалификации: мало ли что может быть с торпедами. Если боевая торпеда при выстреле по скале взорвалась – можно спать спокойно. Торпеда, как образец оружия, боеспособна. Выстрел по скале просто организовать противокорабельными торпедами с унифицированными запальными устройствами. А вот противолодочными торпедами, наоборот, сложно. Их взрыватели заблокированы аппаратурой самонаведения: если торпеда не наводится на подводную лодку, то незачем ей и взрываться. Глубина хода противолодочных торпед ограничена сверху: во избежание приповерхностных помех. Так что, если хочется выстрелить противолодочной торпедой по скале, то нужно снять блокировки и подобрать отвесную скалу – а это десятки метров – а то еще вылезет торпеда на пологую отмель, не взорвется, и кувыркайся потом с нею. Потому и стреляли, в основном, такими торпедами, с которыми хлопоты минимальны.

В 1979 году под серьезное подозрение попала торпеда САЭТ-60М: две боевых торпеды не взорвались при стрельбе по мысу Пикшуева на Северном флоте (даже не прошли установленную дистанцию) и одна на Тихоокеанском флоте в Советской Гавани.

– Серийному отделу Военно-морского института – "Боевая тревога!". Установить причины отказов, произвести повторную стрельбу.

Для "эксплуататоров" это самое милое дело, настоящая работа. И полетели: Рудольф Гусев с двумя специалистами завода – на Северный флот, а Ларион к себе домой, на ТОФ. Дым отечества…А с ним Михайлов Владимир Федорович. Пора ему с Тихоокеанским флотом познакомиться.

Вначале разоружили несколько торпед…

На Северном флоте – отвратительное приготовление: недолив электролита – и не граммы, а литры; грубое повреждение стыковочных поверхностей боевых зарядных отделений (а проверять эти торпеды на герметичность нельзя ни в коем случае). Такая торпеда "утонет" еще в торпедном аппарате, если до выстрела в процессе хранения в аппарате или на стеллаже не задействуется батарея из-за повышения давления в отсеке лодки.

Везде должны быть профессионально подготовленные люди. Экономия на использовании малоквалифицированного личного состава вместо мичманов – по современной терминологии контрактников – ведет к серьезному снижению боеготовности флота. Переход на контрактную службу пойдет на благо флоту. 

На Тихоокеанском флоте торпеды приготовлены правильно, но ведь боевая торпеда не взорвалась! Почему? Случай не простой: главного "вещдока" – торпеды – нет. Полминуты шла? Ясно, причину нужно искать в цепи питания электродвигателя. По старой привычке начальника ОТК проверяем ремонт и "голыми руками" берем виновных за шиворот. Наждачной бумагой иногда зачищают контакты контакторов и коллекторы электродвигателей, что может привести к их возгоранию: повреждаются поверхности контактов и нарушается кадмированное покрытие коллекторов двигателей.

На Северном флоте приготовили 4 торпеды: хоть что-нибудь взорвется. В море пошли солидные люди: начальник МТУ СФ, начальник Серийного отдела института, флагмин бригады, специалисты завода. Выстрелили первую – взорвалась. Ура!.. Выстрелили вторую – тоже взорвалась. На радостях – третью и четвертую. Порядок!

Там-то и подружились Г. Емелин и Р. Гусев и впоследствии руководили УПВ ВМФ в качестве начальника и заместителя соответственно.

При стрельбе боевыми торпедами стреляющие испытывают большое эмоциональное напряжение. Дважды. Первый раз во время выстрела. Если через несколько секунд после выстрела слышен упругий низкочастотный звук работающих винтов торпеды – порядок! Торпеда пошла! Напряжение спадает, наступает облегчение. Через несколько минут – расчетное время движения торпеды до скалы – снова большое напряжение: время вышло, а взрыва нет! Знают стреляющие, что торпеды чуть-чуть "не тянут" по скорости и фактическое время хода на несколько секунд больше расчетного, а все равно напряжение. Наконец, взрыв! Все облегченно вздыхают, пожимают друг другу руки и идут немножко "снять стресс".

В Совгавани все выглядело скромнее: тщательно приготовили одну торпеду, пошли в море, благополучно отстрелялись.

Большие начальники надавали по шее начальникам поменьше – кому и за что следовало – вопрос был "закрыт" и служба продолжалась. Такова одна из сторон деятельности Серийного отдела Военно-морского института. 

Господа предприниматели! Пора открывать прииск по добыче серебра у мыса Пикшуева. Так сказать, на континентальном шельфе. Только за один раз там положили полтонны серебра. А сколько там стреляли "до того"? Да и после того. У самого уреза воды безопасно: там-то и взрываются торпеды. А вот поодаль — в километре и далее – поостерегитесь: там лежат не дошедшие до мыса торпеды. Они опасны. Риск, конечно, дело благородное, но береженого бог бережет. Поостерегитесь.

Ларион уже "осмотрелся в отсеках": побывал на заводах, полигонах, в институте "Гидроприбор", его филиале, само собой, на флотах. Пора.

– Рудольф! Первая проблема, от решения которой будет наибольшая отдача флоту от нашей здесь работы, заключается в следующем. Срок содержания торпед на носителях – один год. Срок назначен без обоснования. Когда его назначали в 1965-ом году для СЭТ-65 и чуть позже для 53-65К, этого было достаточно. Корабли ежегодно становились в док а иногда и в ремонт, разоружались и проблем не было. За последние 15 лет флот существенно вырос количественно, а возможности судоремонта остались практически на прежнем уровне. По факту корабли плавают по полтора года а иногда и больше без постановки в док. А у торпед – написано пером – все равно один год и остался. В результате в период плавания корабль приходится вооружать дважды. Это не есть хорошо. Нужно увеличить срок содержания торпед на носителях до полутора – двух лет. Решение этой проблемы проявится в следующем: 

– почти вдвое сократится нагрузка на базы оружия по приготовлению боевых торпед для кораблей и их разоружению после приема с кораблей. Соответственно и на личный состав кораблей по приему на корабли и сдаче торпед на базы.

– увеличится сохранность материальной части торпед. Многочисленные приготовления-разоружения не способствуют ее сохранности. Уж мы-то с тобой знаем это лучше, чем кто-либо другой.

– плавбазы теряют свое значение, как пункты переприготовления торпед. А ведь их немало: 14 корпусов! Когда срок содержания торпед на носителях был 3 месяца (СЭТ-53М, например), в этом был смысл: из Вьтнама, Ливии или с Кубы не будешь гонять плавбазы каждые 3 месяца домой за свежими торпедами. Потому на них и организовано повторное приготовление торпед. А раз в два года сходить домой за свежими торпедами – сам бог велел. Специально ездил к проектантам в "Айсберг" и попросил дать экспертную оценку: сколько торпед можно взять на торпедную палубу, если очистить ее от оборудования для приготовления торпед, к тому же, уже исключенных из боекомплекта носителей, и демонтировать – за ненадобностью – кислородную станцию. Ответ дали: по запасу остойчивости можно принять дополнительно 24 торпеды (50 тонн) на торпедную палубу, хотя по геометрии можно разместить до сорока торпед. Сейчас вместимость плавбаз 44 торпеды. Можно увеличить до 70-ти. Потребуется установить в трюме 6 пиллерсов для подкрепления палубы и стеллажи для размещения торпед на ней – пустячная работа для Кронштадтского судоремонтного завода. 

– теряют смысл подвижные базы приготовления торпед. Работал я на них в поле. Несерьезно как-то. Везем 5-6 отдельных составных частей, в поле собираем их и выдаем на носители. Так давай будем хранить в подземных сооружениях приготовленные торпеды и повезем собранную в стационарных условиях торпеду да и выдадим ее на корабль. Это же проще в разы. Схема подачи торпед на носители предстанет в следующем виде: КРАЗ с 7-ю готовыми торпедами заезжает на малый десантный корабль на практически необорудованном побережье, а на рейде наш военный транспорт, исполняя роль плавкрана, передаст торпеды на носители.

– наконец, немалые деньги. Боекомплект флота по основным образцам торпед – СЭТ-65, 53-65К – около 9000. Объем приготовления только по этим образцам сократится тысячи на четыре. А каждое стоит – оптовая цена УПВ на технический осмотр – 780 рублей. Итого более 3-х миллионов в год. Конечно, 3 рубля в своем кармане больше, чем 3 миллиона в бюджете, но мне как-то не по себе от неразумного расходования денег. Это у меня от долгой работы на хозрасчетном предприятии – в арсенале. Я уже понимаю, что просто так за красивые глаза нам никто ничего делать не будет. А ты тут вращаешься уже шесть лет. С какого боку приняться за решение этой проблемы?

Гусеву не нужно ничего долго объяснять или в чем-то убеждать: его всегда отличала быстрота, с которой он "въезжал" в проблему, принимал решение и выстраивал план его реализации.

– Важно создать прецедент. Начать нужно с завода "Двигатель". Там толковый старший военпред Володя Сущенко, да и руководители завода Корсаков, Худин, Балуев – мужики правильные, к флоту задом не повернуты. На беседу с ними мы напросимся, хотя, конечно, начнем с Сущенко. А ты на очередных сборах будешь рулить торпедной секцией, готовься убедительно доложить. Поддержкой руководства завода "Двигатель" заручимся заблаговременно. С тебя решение секции по этому вопросу. Тогда военпреды уже будут обязаны работать по этой проблеме.

Идея овладела массой из трех человек: Лариона, Рудольфа и Владимира Федоровича Михайлова и стала материальной силой. И стало так, как было решено. 

Капитан 2-го ранга Михайлов В.Ф. служил и на лодке, и на базе оружия. Все выгоды от реализации идеи представлял лучше, чем кто бы то ни было. Документы: проект совместного решения, программу испытаний, акты приготовления и разоружения торпед после двухлетнего содержания на носителях с оценками состояния материальной части торпед, наконец, проект решения об увеличении срока содержания торпед завода "Двигатель" на носителях согласовывал и оформлял с поразительной быстротой. Но и торпеды стоили самых высоких оценок.

Сказанное получило отличное подтверждение в работе по продлению сроков службы торпед: две торпеды, пролежавшие в контейнерах более 15 лет в среде азота под пломбами завода "Двигатель", при проверке не имели ни одного отказа ни по какой составной части! Прекрасный результат. О заводе "Двигатель" можно сказать: "фирма веников не вяжет". 

Наконец, заветная цифра – два года содержания на носителях вместо одного – появилась в руководящих документах. Зачем так подробно о какой– то цифре? А вот зачем. Работа по замене этой цифры заняла почти три года. Такие цифры нужно обосновывать, отстаивать вплоть до докладов самым высоким начальникам, еще на стадии согласования Технического задания. А для этого их нужно предвидеть. В этом также заключается смысл научной работы. Если для этого не хватает опыта научных сотрудников института, значит нужно привлекать Минно-торпедные управления флотов. Заключения по эскизным и техническим проектам торпед от Минно-торпедных управлений флотов были бы весьма полезными для разработчиков. Пусть они и не носили бы обязательного характера. Сам факт прочтения их высокими московскими начальниками уже немало значил бы для разработчиков. Возможно, им пришлось бы давать объяснения московским начальникам по замечаниям Минно-торпедных управлений флотов.

А затем настала очередь торпеды 53-65К. Рудольф Гусев к этому времени был уже у руля торпедного отдела в Москве. И как распорядитель кредитов на предприятиях промышленности был уже не просителем, а заказчиком, более чем просто уважаемым человеком. Как говорится, "одной левой" продлил срок содержания 10-ти торпедам, уже находившимся на носителях, с одного года до 2-х лет. Но и торпеда порадовала своих создателей. Главный конструктор торпеды Даниил Самуилович Гинзбург лично проверил торпеды после 2-х летнего содержания на кораблях. И был приятно удивлен тем, что:

– все 10 торпед оказались герметичными;

– у всех 10-ти торпед сопротивление изоляции сказалось в норме.

Это объективные показатели "здоровья" торпеды. Так же, как нормальная температура тела человека и нормальное артериальное давление на 80% определяют, что человек здоров. Хотя кое-что по мелочи и вылезло. Но это нормально.

Благодаря высокому чиновничьему положению Гусева, проблема была решена за 1,5 года, вместо 3-х. Документальное оформление работы вел отличный специалист по этой торпеде Виктор Борисович Гуминский. Кстати, как абсолютно безнадежный в плане написания диссертации, был "силовым приемом" уволен начальником управления.

И базы оружия флота ощутили заметное снижение нагрузки на личный состав. Долго Ларион тянул с постановкой этой проблемы. Было бы ему не греть пузо на солнышке в Новороссийске, а сразу поступать в торпедную академию на Эгершельде и далее в МТУ ТОФ. Но он на службу не напрашивался, хотя и от службы не отказывался. 

Настала очередь решения второй проблемы. И снова завод "Двигатель" — головной. 

– Генрих Николаевич!(1) Флот получает от Вас торпеды в виде 6-ти отдельных составных частей, каждая в своем контейнере. Скажите, не все ли равно, в чем ехать на флот и далее по базам оружия аккумуляторной батарее: в отдельном контейнере, или в аккумуляторном отделении торпеды, которое является для батареи таким же контейнером. Или прибору курса: в отдельном контейнере, или на своих штатных кронштейнах в торпеде. Идеальный вариант: торпеда в сборе в одном контейнере. Для транспортировки и хранения один контейнер намного лучше, чем 6 контейнеров. Все эти 6 контейнеров разногабаритны, неприсоединяемы друг к другу, обслуживаются различными грузоподъемными механизмами (маленькие – врукопашную), хранятся на отдельных площадках. Территории баз оружия завалены контейнерами. Соберите нам торпеды в кучу. При транспортировке по железной дороге имеет место некоторая тряска, но, по нашему мнению, она на порядок меньше, чем удары по торпеде во время выстрела или при приводнении, когда стреляют с высокобортных кораблей.

– В одном контейнере, наверное, не получится: не следует везти сюда в центр города взрывчатку. Пусть она идет на флот прямо с заводов Химпрома. А вот все остальное, за исключением электролита, можно собрать, как вы говорите, в кучу. Контейнер удлиним – это не сложно – чтобы на флоте при необходимости можно было бы торпеду в сборе в таком контейнере хранить и транспортировать. Вместо боевого зарядного отделения сделаем фальшивый отсек, в котором можно разместить неконтактный взрыватель, ЗИП 1:1, катушку телеуправления и т.п.… Но пробную транспортировку до Владивостока нужно будет организовать. Посмотрим, как торпеды в сборе перенесут дорогу.

Неожиданно легко согласился завод с деловым предложением. В чем же тут дело? Генрих Николаевич, конечно, правильный человек, но не только в этом суть дела. Военпреды разъяснили: в стоимость комплекта поставки входит не только стоимость торпеды, но и стоимость 6-ти контейнеров. А когда контейнеров останется только два, то стоимость изготовления 4-х контейнеров останется заводу. Кроме того, завод не сам изготавливает эти контейнеры, а заказывает их на стороне. Так что при поставке торпед в двух контейнерах заводу не только выгода, но и существенное уменьшение хлопот.

И стало так: вначале несколько торпед в сборе покатались на автомашине по дорогам Крыма. 1000 километровый путь перенесли благополучно. Затем партия из 15-ти торпед в сборе была отправлена во Владивосток. По прибытии туда все торпеды были проверены специалистами завода и получено заключение о безопасности транспортировки для материальной части торпед. И торпеды в сборе пошли на флот. Прецедент был создан. Этому примеру вскоре последовали и другие заводы. Такая поставка торпед с заводов давала основание перейти на выпуск торпед из ремонта в таком же виде, что повысило бы готовность торпед к выдаче на носители. Для этого нужно было переработать технологические процессы на ремонт. Но осуществиться этому не было суждено: перестройка и последовавший за ней разгром флота привел к тому, что почти все флотские арсеналы превратились в пункты утилизации торпед. Грустно. Поздновато пришел Ларион в институт. Лет хотя бы на десять пораньше. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Генрих Николаевич" – Худин. Директор завода. 
 
 

Глава 3. Торпедная наука. Положение дел с противокорабельными торпедами в 60-е годы. Особенности национальной разработки универсальных по целям торпед в серийном отделе

В начале 80-х годов заканчивали жизненный цикл дизельные подводные лодки 613 и 611 проектов. В строю оставались, в основном, лодки 641 проекта. Они имели 6 торпедных аппаратов в носу (2 – с противокорабельными торпедами 53-65к, 2 – с противолодочными торпедами СЭТ65 и 2– с торпедами "на всякий случай" или приборами помех) и 4 торпедных аппарата в корме с противокорабельными торпедами САЭТ-60м. При атаке групповой цели – отряда боевых кораблей или конвоя – лодки 641 проекта имели возможность усилить двухторпедный залп из носовых аппаратов четырехторпедным залпом с кормы и, таким образом, накрыть групповую цель шеститорпедным залпом. Успех в бою мог быть достигнут путем массового применения торпед. Но дни – точнее годы – и этих лодок были сочтены. Готовились сойти со стапелей дизельные подводные лодки нового поколения – 877 проект "Варшавянка", причем большой серией: до сотни корпусов. Это для них и 20 корпусов 641Б разрабатывался и проходил в 1981 году Государственные испытания комплекс телеуправления торпедами. Боевая часть комплекса – торпеда ТЭСТ-71М. У "Варшавянки" не было торпедных аппаратов в корме и, таким образом, двухторпедный залп из носовых аппаратов по кораблям усилить было нечем. А поразить главную цель в ордере на большой дистанции, близкой к предельной дальности хода торпед, имея всего две торпеды в залпе, не просто. Для победы в бою с групповой целью нужно было искать другое техническое решение…


 
Торпеда ТЭСТ–71МЭ — НК

Первый опытный образец комплекса телеуправления был смонтирован на подводной лодке проекта 641Б, так как ни одна лодка нового проекта еще не плавала. На Государственных испытаниях комплекса в качестве подводной лодки-цели использовалась лодка 613 проекта, едва ли не последняя из всех, которые еще могли плавать. Лодка "шумная" и помогала стрелявшей лодке тем, что шла максимально возможным ходом – 12 узлов – который могла поддерживать около получаса. Для выстрела торпедой по ней этого было достаточно.

Лодки заняли исходные позиции, погрузились, началось сближение. Шумная цель была обнаружена на дистанции значительно более 20 км. Когда дистанция между лодками сократилась до 19 км, был произведен выстрел торпедой. Торпеда была с батареей одноразового действия, обеспечивающей дальность хода более 15 км. После выстрела установкой переключателя в положение "метод совмещения" торпеда в автоматическом режиме вышла на пеленг на цель. Это единственное действие оператора БИУС, которое потребовалось совершить после выстрела. В центральном посту стрелявшей лодки было тихо, как на кладбище. Все заворожённо смотрели на экран устройства наглядного отображения обстановки, где точки положения стрелявшей лодки, торпеды и цели сопровождались векторами их движения, а путь торпеды отмечался точками. Все сделалось само собой, автоматически. Торпеда прошла точно над целью – ее путь от точки залпа до прохождения над целью составил 13 километров – и по прохождении установленной дистанции всплыла. 

Уже тогда было известно, что американцы успешно борются с шумностью своих лодок. А обнаружение малошумных лодок на малых дистанциях в перспективе сводило на нет преимущества комплекса телеуправления: на малых дистанциях стрельбы торпедами никакое телеуправление не нужно, так как цель накрывается залпом двух противолодочных торпед без всяких хлопот с телеуправлением.

Суть выстрела на государственных испытаниях: шумная цель обнаруживается на большой дистанции, а комплекс телеуправления с большой точностью наводит торпеду на цель. По своему физическому смыслу это выстрел по надводному кораблю: гидроакустический комплекс (ГАК) не различает, кто шумит – подводная лодка или надводный корабль – а комплекс телеуправления решает задачу в одной плоскости и наводит торпеду на источник шума безотносительно к тому, кто шумит: подводная лодка или надводный корабль.

И начал Ларион понемногу "раскапывать" вопрос. Изучал отчеты командиров лодок за походы, беседовал с флагминами. Всем флагминам задавал обязательный вопрос: на каких дистанциях обнаруживается отряд боевых кораблей (ОБК), конвой, и различаются отдельные цели в ордере кораблей. В целом же дистанция обнаружения ОБК более чем на порядок превышала дистанцию обнаружения ПЛ. А отдельные цели в ордере кораблей различаются на дистанциях, близких к предельным дальностям хода торпед. "Достать" главную цель ОБК на такой дистанции, имея всего две автономные торпеды в залпе – задача из числа нерешаемых. Вот где место телеуправлению! Словом, телеуправляемая торпеда должна быть скорее противокорабельной, чем противолодочной, и уж совсем бы хорошо – универсальной по целям! Таких торпед подводной лодке нужно меньше, чем отдельно противолодочных и противокорабельных. В этом случае открываются неплохие перспективы: несколько мест на стеллажах и в торпедных аппаратах можно отдать под ракеты. Тогда дизельные подводные лодки могут получить новое качество: ракетных. Целый класс. Около ста корпусов. Есть за что бороться! И нужно для этого не так уж и много: превратить противолодочную торпеду ТЭСТ-71М в универсальную по целям. Основа для такой работы хорошая: действующий комплекс телеуправления и отработанная противолодочная торпеда. Новых вопросов немного: оснастить торпеду второй – противокорабельной – аппаратурой самонаведения и доработать алгоритм управления торпедой. Была и альтернатива: вооружить лодки торпедами УСЭТ-80 (шпиндельный вариант исполнения). Военно-экономическая оценка показала, что боевые возможности лодок, вооруженных универсальными по целям торпедами ТЭСТ-71М и торпедами УСЭТ-80, не имевшими в то время телеуправления, сопоставимы, а разница в стоимости вооружения сотни подводных лодок составляет сумму почти фантастическую: один миллиард рублей! Да не этот, а тот, настоящий миллиард 1988-го года! Да и шпиндельный вариант исполнения торпеды УСЭТ-80 для лодок 2-го поколения сделать значительно сложнее, чем превратить торпеду ТЭСТ-71М в универсальную по целям. 


 
Коллектив торпедистов, разработавших, испытавших и освоивших на флоте торпеду 53-65К.
Слева направо:
1. Петров Станислав Павлович, заместитель начальника УПВ ВМФ.
2. Акопов Грант Мигранович, начальник торпедного отдела УПВ ВМФ.
3. Колядин Петр Кузьмич, районный инженер.
4. Берсудский Михаил Ефимович, заместитель руководителя Военного представительства.
5. Барыбин Евгений Матвеевич, заместитель Главного конструктора торпеды 53-65К.
Справа налево:
1. Гинзбург Даниил Самуилович, Главный конструктор торпеды.
2. Чаленко Александр Николаевич, главный инженер пристрелочной станции.
3. Москалев Юрий Константинович, командир Специальной группы МТУ ТОФ.

Была одна проблема, хотя и не связанная с превращением противолодочной торпеды в универсальную по целям, но очень важная. Это значительно меньшая дальность хода практических торпед по сравнению с боевыми. 

Вообще-то, торпеда тогда хороша, когда хорош ее практический вариант, когда ею умеют и любят стрелять. А это бывает тогда, когда торпеда не только хорошо ходит и наводится на цель, но и надежно всплывает и хорошо видна в море при поиске.

На Госиспытаниях и при выполнении боевых упражнений для вывода торпеды в зону надводной цели средствами телеуправления на больших дистанциях нужно в два – а лучше в три – раза увеличить дальность хода практических торпед. Наращивать аккумуляторную батарею, утяжеляя тем самым торпеду, а затем приделывать ей пузыри для всплытия, это был бы слесарный уровень решения проблемы. Как говорил Остап Бендер: низкий класс, нечистая работа. В торпеде два режима хода: на большой и малой скорости. Применительно к кораблю, это полный и экономический ход. Соотношение проходимых дистанций на этих скоростях хода таково: 1 км хода с большой скоростью соответствует 2,5 км хода с малой скоростью. Прибор расстояния в торпеде не учитывает экономии электроэнергии за счет хода с малой скоростью. Нужно сделать такой прибор, который "соображал" бы, с какой скоростью идет торпеда, и, если с малой, то позволял бы торпеде идти дальше в соответствии с приведенным соотношением. Ларион думал, как такой прибор сделать. И придумал! С этого момента ему стало ясно, что нужно делать дальше.

С идеей превращения противолодочной торпеды ТЭСТ-71М в универсальную по целям он прибыл к разработчикам торпеды в СКБ завода "Двигатель". Изложил суть дела начальнику СКБ Евгению Петровичу Матросову. Евгений Петрович понимал, что вечно "сидеть" на торпеде, не улучшая ее, не будешь. Они стали соавторами в разработке специального прибора расстояния. СКБ приступило к проработке варианта исполнения торпеды ТЭСТ-71М в качестве универсальной по целям, военный представитель при заводе Николай Хоминский приступил к испытаниям срочно разработанного специального прибора расстояния, а Ларион начал работать над обоснованием работы. Существенную помощь в обосновании ему оказали Павел Евгеньевич Камчатов, Валерий Михаилович Калишкин и капитан 1-го ранга Владимир Евгеньевич Соколов. Начальника управления Юрия Леонидовича Корунова, считавшего "старьем" все торпеды, кроме УСЭТ-80, пришлось обойти при подписании документа: подождать, пока он куда-нибудь уедет. Сопротивление адмирала Кавуна Валентина Михайловича удалось преодолеть: он еще помнил, как Ларион учил его на Камчатке "основам торпедизма", сопротивлялся недолго и документ подписал. Словом, действовал, как частное лицо. Отправил обоснование в УПВ ВМФ и вылетел во Владивосток договориться с начальником МТУ ТОФ адмиралом Курочкиным Валентином Назаровичем о проведении специального учения: вывод торпеды в зону надводной цели средствами телеуправления на большой дистанции. Результатами учения Ларион надеялся убедить начальников любого ранга в целесообразности разработки универсальной по целям торпеды на основе ТЭСТ-71М. А почему, собственно, полетел он во Владивосток, а не в Лиепаю или в Полярный, где были и подводные лодки с комплексами телеуправления, и знакомые флагманские минеры, готовые помочь в этом деле? Потому, что во Владивостоке Ларион мог рассчитывать на помощь лучшего телеуправленца всех флотов капитана 3 ранга Пейля Евгения Теодоровича и отличных специалистов торпедного арсенала: Костюка, Медведева, Строителева, Морозова, Ульченко и других. Для него они – свои люди. С их помощью все технические проблемы были вполне решаемыми. Начальник МТУ ТОФ внимательно слушал объяснения Лариона и соглашался с тем, что это неплохо придумано. В самый ответственный момент беседы вошел секретчик и вручил ему телеграмму. Прочитав, Валентин Назарович растерянно посмотрел на Лариона и протянул ему телеграмму: "Читай!" Ларион прочитал и так же растерянно посмотрел на Валентина Назаровича. Ничего себе телеграмму "отгрузило" УПВ! "Проведение специального учения по выводу торпеды в зону надводной цели средствами телеуправления считаем нецелесообразным". И подпись. Чья бы вы думали? Гусев! Удар под самый дых! Ларион, конечно, отматерил его про себя, но от души! Не может он не понимать всей выгодности предложения: пустячными усилиями и мизерными затратами решить такой важный для ВМФ вопрос! За такое дело Главком пожал бы руки не 4 раза и не ему одному(1). Да и УПВ в случае решения такого серьезного вопроса очень неплохо выглядело бы в глазах Главкома ВМФ. Что-то за этим решением кроется. Может быть, УПВ и сам Гусев все еще находятся в состоянии эйфории от большей скорости торпеды УСЭТ-80, чем ТЭСТ-71М? Ну, не догонит торпеда ТЭСТ-71М атомный авианосец, идущий полным ходом. А встретится ли с ним дизельная лодка? Скорее нет, чем да: у этих лодок другая вахта. Ладно, вернусь домой – вопрос прояснится. Но не успел вопрос проясниться, как началась такая перестройка, а затем и контрреволюция, что стало не до торпед и не до подводных лодок. Некоторые офицеры были вынуждены превратиться в военно-морских крестьян и буквально лопатами на своих дачах добывали "второй хлеб" насущный! Доходило до курьезов…

Как-то утром шел Ларион на службу к себе на Обводный канал. Увязался за ним небольшой собаченок и пришел вслед за ним прямо в кабинет Алексея Алексеевича Строкова, с которым они по утрам обязательно сражались в шахматы.

– Алексей Алексеевич! Вот приятель увязался за мной. Нет ли у Вас корочки хлеба – угостить его.

– Угостить! Ишь, чего захотел! Тут смотришь, как бы у него отнять кусочек!

Все проходит. Прошли и особо тяжкие времена. А завод продолжал работу над усовершенствованием своих торпед. К настоящему времени разработан целый модульный ряд торпед. Выбирай любую! Противолодочную или универсальную по целям, с аппаратурой "Сапфир" или "Керамика", с телеуправлением или без него, короткую или длинную, с механическим вводом данных или электрическим, боевую или практическую… А всего почти два десятка различных вариантов исполнения! А как они наводятся на цель, хорошо видно на обложке книги Гусева "Такова торпедная жизнь". Стоило допустить ошибку при приготовлении торпеды – не отключили управление ходом торпеды по глубине – как торпеда тут же нашла цель! Словом, пусть покупают. За базар отвечаем!

Небольшую партию торпед заказала одна африканская страна. Для своих кораблей моряки выбрали универсальную по целям торпеду без телеуправления. На их кораблях не было аппаратуры управления торпедой по проводу. Завод заказ выполнил и получил за это неплохие деньги: торпеды на мировом рынке оружия стоят недешево. От своих щедрот дал кое-что и военному институту. Вполне приличные деньги. За работу. Всего по этой теме к тому времени было разработано шесть содержательных документов. Предстояло написать еще один: оценить потребности Военно-морского флота России в торпедах различных вариантов исполнения. То есть, на какие заказы может рассчитывать завод. По существу это справка. И тут начальство засуетилось. Надо обозначить свое участие. И мы пахали! Подготовленный Ларионом вариант отчета начальство категорически забраковало. 

– Это не такой отчет, какой нужен! Сами сделаем! 

Ларион, естественно, устранился от написания документа. Делайте. Флаг вам в руки. Сделали. Напустили туда науки! Как узбеки: едут на ишаках, что видят, то и поют. Довольны. Переплет был и в самом деле очень красивым. Показали Лариону и предложили подписать.

– Ну, как, отличается от твоего?

– Отличается. По содержанию в худшую сторону.

Подписали отчет все начальники. Сделали свой "вклад" в работу. Подписал и Ларион. И тут же отправился на завод: хорошо, что завод рядом. 

– Сегодня Вам привезут последний отчет по работе. Мою подпись под этим научным бредом прошу считать недействительной. Я подписал, чтобы не исключили из числа получателей денег за работу. Наши начальники деньги делят весьма своеобразно: "сначала себе… себе сначала… а потом по старшинству… ну и вам останется что-нибудь… может быть". 

– Примем к сведению. Считаем поступок корректным.

Получили на заводе отчет, прочитали… и завернули назад! Получили начальники Лариона прямо в нос. Лихорадочно подправили отчет – и снова на завод. На заводе исправленный отчет почитали… и завернули его еще раз! Получили начальники на этот раз под самый дых. А с завода прибыла делегация в составе двух специалистов втолковывать начальникам Лариона, что же нужно от них заводу? Стыд-то какой! С третьей попытки отчет заводу все же встромили. Ситуация напоминала постановку клизмы здоровому человеку: человек спасает свою задницу, а доктора бегают за ним с ведром воды и клизмой. С третьего захода клизму все же поставили: не выдержал завод научного напора!

Дошло, наконец, дело и до раздачи "святой воды". За ручку половника в таких случаях держится, естественно, начальство. Кто распределял, Лариону неизвестно: тайна сия велика есть. А раздавал большой специалист по этому делу. Было известно, что подчиненных обдерет только что не до костей, но себя, любимого, не обидит. Помогал начальнику Лариона в Феодосии торпеды топить. 


 
Схема боевого использования торпеды ТЭСТ – 71МЭ – НК

Из восьми выстреленных торпед утопили пять! Умопомрачительный результат, возможный только в институте, где такие специалисты. Достоин включения в книгу рекордов Гиннеса. Как только началась подготовка торпед к стрельбам, начальники один за другим: Мачтов, Ушиков, Поляков, как "гусей крикливых караван", потянулись к югу, за кордон, в Феодосию. Как же упустить возможность "слупить" с Военно-морского флота четыре – пять сотен американских рублей? Ладно, начальник Лариона. Ему по должности положено стрелять торпедами, хотя он всего лишь тральщик по специальности. Чего можно ожидать в торпедизме от тральщика по специальности? Но даже он в одиночку не сумел бы, даже если бы и очень захотел, утопить столько торпед. На флоте такое невозможно в принципе. Там не дали бы утопить не то, что пять, а даже за две потопленных торпеды офицер был бы немедленно отстранен от должности. Не умеешь – не берись! А тут другое дело. Запах американских рублей так привлекателен, что не то, что берутся, а прямо таки хватаются за дело, в котором, судя по результатам, не очень-то и разбираются. Берешься стрелять торпедами, так мыслить надо о торпедах, а не об американских рублях. У этих ученых ответ таков: "там были представители завода Дагдизель" и т. д. А вы тогда какого х…туда поперлись? За американскими рублями? Нет на них великого Государя Петра 1-го. Он бы сочинил на них "приказец" вроде Указа от 11-го Января 1723-го года. Такова торпедная жизнь нынче. Все смешалось в доме Облонских! Пойти "снять стресс", что ли? 

Они, конечно, специалисты, но совсем в другой области: деньги делить.

Раздающий "святую воду" капитан 1-го ранга Ушиков пригласил в кабинет, подошли к сейфу. Ларион вырос на Лиговке и ему ассоциативно вспомнились слова из песенки лиговских охломонов сороковых годов:

Вот отворилася дверца железная,
Я не спускал с нее глаз,
И деньги советские ровными пачками
С полок смотрели на нас. 

Дверца железная отворилась – и ничего-то Ларион не увидел: отворилась она ровно настолько, чтобы в сейф могла – да и то с трудом – пройти рука. "Рука Москвы" доставала из сейфа по пачке, и Ларион не видел, сколько их там. Достала одну, вторую, третью… "Да не оскудеет рука дающего" – радостно подумал он. Но, как оказалось, рано обрадовался: после четвертой "ходки" "рука дающего" решительно закрыла сейф. "Остальное" – сказал он и выразительно посмотрел на потолок. Сам-то он – и к гадалке не ходи! – оказался среди тех, кто находился в том направлении, куда он так выразительно посмотрел. В абсолютном выражении Ларион получил деньги неплохие. В относительном – чуть меньше 20%. За 80% выполненной по теме работы. Некоторые начальники, не все, конечно, об этой работе даже слышали. А один так даже отчет подписывал. Один и тот же, но зато трижды. Но тут уж ничего не поделаешь: такова генетическая природа начальников. До развитого социализма, когда каждому по труду, осталось лет 500, не меньше. А Павла Евгеньевича Камчатова, сделавшего еще 15% работы, едва вообще не оставили без денег. О раздаче "святой воды" Ларион оповестил его немедленно. Вперед, к начальнику! Разберут – из карманов потом не достанешь. В общем, в последний момент успели "выколотить" из раздатчика пачку денег и для Камчатова. С этой пачкой денег раздатчик расставался особенно тяжело. Должно быть, она уже была предназначена себе, любимому. Оповестил Ларион об этом и своего начальника. Помчался и тот к раздатчику. Вернулся довольным: вовремя подсуетился и "влез" в работу. Молодец! Это вам не торпеды топить в Феодосии за доллары! 

Ларион, конечно, не отказал себе в удовольствии "вставить перо" своим, правда, небольшим начальникам и, на всякий случай, после получения денег. 

– Ну, что, пижоны, получили от завода по шее за идиотский отчет? Не вам меня учить! Не учите ученого! Я лучше всех вас, вместе взятых, знаю, что нужно заводу! 

На заводе его поздравили с получением денег за работу и изумились:

– 20%! С ума можно сойти, как много! В большом ты авторитете у своих начальников! Могли бы отвалить тебе процентов 5 и – будь здоров!

– К сожалению, вы почти во всем правы. Теперь мне только и осталось, что "быть здоровым". Вручили мне "черную метку"?

– Предупреждение об увольнении по сокращению штатов. Хорошо, что после раздачи "святой воды", а не до того. А то еще неизвестно, какими были бы мои "проценты".

Поздравили еще раз. А Ларион в работе "выключил моторы".

А если посмотреть с другой стороны: ну не "лег бы Гусев поперек" этой работе в 1988 году? Работа могла бы состояться раньше и Лариону в лучшем случае пожали бы руку, причем, наверное, даже не Главком и уж, конечно, не четыре раза! И ничего бы он – в смысле денег – не получил. Так что, нет худа без добра. По прибытии Гусева в Санкт-Петербург надо будет это отметить. По Леониду Филатову "слава богу, есть за что!" 

По прибытии отметили. И вопрос к Рудольфу Гусеву:

– Ты то почему лег поперек этой работе?

– А я продублировал решение Бутова. Когда он прибыл в Полярный, к нему с предложением провести учение по выводу телеуправляемой торпеды ТЭСТ-71М в зону надводной цели средствами телеуправления обратился флагмин Женя Пензин. Бутов был категоричен: "вот будет телеуправляемая УСЭТ-80, тогда и стреляй, сколько влезет". А я только повторил.

– Бутову, тральщику по профессиональному происхождению, простительно не понимать, что когда УСЭТ-80 станет телеуправляемой, так только для лодок 3-го поколения. Такая торпеда не может быть применимой с подводных лодок 2-го поколения. Для них нужно делать шпиндельный вариант исполнения торпеды УСЭТ-80. Это же во много раз сложнее, чем оснастить второй – противокорабельной – системой самонаведения торпеду ТЭСТ-71М. А тебе – торпедисту – не понимать этого нельзя. 

И впервые Рудольф не нашелся, что ответить. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Четыре рукопожатия Главкома" – глава в книге Р. Гусева. 
 
 
Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. В Алма-Ате
Отдел разработки торпед на тепловой энергетике Военно-морского института не имеет отношения к разработке торпеды 53-65К. Эта торпеда, так же как и люди, ее разработавшие, испытавшие и внедрившие в боекомплект носителей, заслуживают отдельного повествования. 

В столице Казахстана городе Алма-Ате находится Машиностроительный завод имени С.М. Кирова. Завод как раз изготавливал и серийные тепловые торпеды, и находившиеся в разработке. Руководители завода и инженеры Конструкторского бюро лучше всех ученых двух институтов вместе взятых чувствовали, что все, что делается, это не совсем то, что нужно. По крайней мере, на данный момент. И вышли с серьезным деловым предложением к начальнику торпедного отдела УПВ Акопову Гранту Миграновичу. 

Однако, по порядку. 

В первой половине 60-х годов Машиностроительный завод серийно изготавливал торпеды 53-56 (окислитель – кислород), 53-57, 53-61 (окислитель – перекись водорода). Особенности двигателей и теплового процесса этих торпед:

– 53-56 – поршневая машина, требовавшая чистого парогаза. Поэтому торпеда возила с собой 200 литров пресной воды.

– 53-57, 53-61 – турбина на парогазе из морской воды. Может работать при температуре парогаза либо до 350-ти градусов (53-57 – соль выходит хлопьями в виде накипи), либо более 950 градусов – соль выходит в виде расплава). При промежуточном значении температуры парогаза соль забивает проточные части турбины.

Однако каждая из торпед, находящихся как на кораблях, так и в разработке, обладала серьезными недостатками.

Далеко не все красивые вещи надежны, практичны, долговечны. Но почти все добротные, удачные конструкции еще и внешне красивы. Придавать своим идеям, разработкам, конструкциям внутреннюю строгость, логическую завершенность и внешнюю красоту свойственно людям талантливым, художникам в душе. Были такие люди и в торпедной отрасли.

В опытной мастерской № 7 Машиностроительного завода работал инженер Барыбин Евгений Матвеевич. Торпедист от Бога. Ему были вполне понятны все минусы перечисленных торпед: низкий КПД поршневой машины торпеды 53-56 и необходимость возить в торпеде воду, а так же большие хлопоты с перекисью водорода для торпед 53-57, 53-61. Это сложная транспортировка небезопасного окислителя и необходимость постоянного наблюдения за его поведением непосредственно в торпедах на носителях. Ему были знакомы слабые узлы всех тепловых торпед. В его талантливой голове конструктора и художника в душе (и, кстати, по хобби) родилась идея проинтегрировать все плюсы перечисленных торпед: высокий КПД турбины с высокотемпературным режимом и простоту обеспечения торпед кислородом. В головах "крутых" ученых, этаких "футуристов", озабоченных только дальностью и скоростью хода торпеды, да эффективной дистанцией стрельбы, такая простая, но плодотворная идея не могла родиться.

В порядке периодического обхода владений директор завода Петр Харитонович Резчик и главный инженер Иван Иванович Зорин зашли и в знаменитую "мастерскую № 7". Евгений Матвеевич воспользовался моментом и, хотя и несколько сумбурно, так как не готовился специально, доложил директору и главному инженеру суть дела. Можно разработать новую торпеду на основе всего лучшего, что имеем в серийных торпедах. С хорошими техническими характеристиками, простую в эксплуатации, дешевую в производстве. 

– Кислородный резервуар торпеды 53-56 удлиним за счет водяного отсека, так как пресная вода не потребуется.

– Турбину возьмем от 53-61. Тепловой процесс пересчитаем с перекиси водорода на кислород.

– Многое возьмем от 53-65, 53-58. Все их агрегаты прошли испытания. 

– По скорости и дальности хода торпеда будет близкой к торпеде 53-61, а хлопот с ней в производстве значительно меньше, а на флоте – меньше на порядок.

– Я все понял. Делайте проработку. Кто тебе нужен в группу конструкторов?

И по представлению Е. М. Барыбина приказом директора была сформирована небольшая группа конструкторов из восьми человек, которую возглавил начальник ОКБ завода Селихов Константин Васильевич. Решительность Петра Харитоновича, положившая начало работе над торпедой, поразительна. Главным действующим лицом в создании торпеды 53-65К Евгений Матвеевич считает именно Петра Харитоновича Резчика. Ему ли не знать роль каждого, кто участвовал в работе?

Районный инженер Федор Кипенко сформулировал такую мысль:

– Не могут разработать хорошую торпеду ученые? Тогда пусть это сделают умные!

И стало так. Работа началась. После проработки стало ясно: торпеда может получиться. Доложили директору. Решение Петра Харитоновича короткое: доложить Акопову! 

И в 1963-ем году в Москву на первый доклад начальнику торпедного отдела идеи разработки надежной, простой в эксплуатации, недорогой в изготовлении и пригодной к массовому производству торпеды отправились:

– Селихов Константин Васильевич – начальник ОКБ.

– Барыбин Евгений Матвеевич – ведущий инженер ОКБ.

– Уткин Геннадий. Иванович – специалист по аппаратуре самонаведения.

А тем временем в Москве… 
 

Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. В Москве

В один из осенних дней 1963-го года начальник торпедного отдела УПВ ВМФ Грант Мигранович Акопов ждал прибытия небольшой группы инженеров конструкторского бюро Машиностроительного завода имени С. М. Кирова. 

Суть технического предложения ОКБ завода Акопову была известна от военпредов. О чем мог думать начальник торпедного отдела УПВ ВМФ? Что мы имели по линии Алма-Аты? 53-61. Уже больше года, как пошли торпеды в боекомплект подводных лодок. На первых же выгруженных с подводных лодок торпедах дотошный офицер МТУ ТОФ Игорь Лось установил, что торпеды боеспособны только в течение первых трех месяцев. После чего их нужно выгружать с лодок, сливать перекись водорода, заменять её стартовый запас – семь литров – и вновь заливать перекись. Операция хлопотная и требует соблюдения строгих мер безопасности. И делать это, таким образом, нужно четыре раза в год. А дорабатывать – все торпеды возвращай на завод и полторпеды делай заново. А как финансировать такую работу? И деньги тут не маленькие. Как докладывать в Военно-промышленную комиссию, что лопухнулись при проведении Госиспытаний, не все узнали про торпеду и вот теперь ее нужно доработать и перелопатить весь задел? Да еще услышать от очень высокого начальства: "А где вы раньше были? Для чего вы тут сидите? Может пора рассмотреть "вопрос"? Обещает Кокряков 70 узлов. Хорошо, если все так и получится. Да и когда это еще будет? Что-то у них там не ладится одно за другим. А если что-нибудь негативное обнаружится? Как у 53-61. Три месяца! Да и система самонаведения у 53-61 не очень-то хороша. Торпеда поражает только носовую часть корабля. А надо бы, наоборот, кормовую. Да и перекись водорода постепенно разлагается и ее периодически нужно возить на переработку для повышения концентрации через всю страну на заводы, которых всего-то два. Так же, как и цистерн для ее транспортировки у железнодорожников: тоже всего две. И не одни торпедисты используют эти цистерны. Это "ученым" до этого нет дела. А Топливной службе и флотским торпедистам еще как есть. А ведь перекись нужно еще и на Камчатку доставить и в дальнейшем, возможно, в Гремиху, а там и еще куда-нибудь. А это морской транспорт, специальные емкости для перекиси водорода. Да и оттуда нужно периодически возить на заводы для повышения ее концентрации. Хлопот с ней – не приведи Господь! А что еще противокорабельного у нас в активе? САЭТ-60? По акустике это торпеда времен войны, а, главное, что мало их: за два года наделали всего-то около 200 штук. Ее предшественница САЭТ-50 доживает последние дни. Скорость никудышная, дальность хода еще меньше. Это торпеда годится для использования против тихоходных транспортов времен прошедшей войны. А ее модернизированный вариант САЭТ-50М, хотя и подрос по скорости, оказался столь ядовитым для личного состава, что потравились люди: при подзарядке батарей БАМ-3 выделялся ядовитый газ – сурьмянистый водород. Одно дело – лаборатория с хорошей вентиляцией для подзарядки батарей и совсем другое – отсек подводной лодки. Хорошо хоть, что удалось ее убрать с лодок без большого скандала. 53-56, 53-57? Эти торпеды вообще без систем самонаведения. К тому же эти торпеды в основном для подводных лодок. Для торпедных катеров и эсминцев только то, что было до войны, да такая же по техническим характеристикам 53-56В. В общем, ничего приличного нет. И это при неограниченном-то финансировании! Полагаться только на Кокрякова – рискованно. Что-то у них там не очень ладится. Может, инженеры завода что-нибудь дельное присоветуют. 

В кабинете начальника торпедного отдела УПВ ВМФ собрались все заинтересованные лица: Грант Акопов, начальник отдела производственных предприятий Михаил Борисович Розенштейн – первый директор Машиностроительного завода в Алма-Ате – и прибывшие из Алма-Аты гости. После приветствий приступили к делу.

– Так чем порадует нас завод в вашем лице?

– Деловым предложением. Мы делаем пятый образец торпед на сильных окислителях – торпеду Кокрякова, Имеем солидный опыт и можем предварительно сказать, какой будет рождающаяся сейчас торпеда Кокрякова. Скорость она, наверное, покажет, но надежной не будет ни в коем случае! Два режима движения, два парогазогенератора, а переключающих и дозирующих устройств, клапанов запорных и стравливающих, перепускных и отсекательных, поддува и вытеснения, предохранительных и прочих больше, чем во всех предыдущих образцах, вместе взятых. Такая торпеда не может быть надежной в принципе. Всерьез опасаемся – как бы чего не вышло! Суть нашего предложения в следующем: создать торпеду из самых надежных составных частей, узлов и агрегатов других торпед, а именно:

– Кислородную. Кислород – не перекись водорода. Кислородное хозяйство на базах оружия флота развито еще со времен 53-56. А автомобильная кислорододобывающая станция (АКДС-65)(1) – это всего две машины. Одна из двух машин это кислородная бочка. АКДС может работать как от ближайшей трансформаторной подстанции, так и на дизельном топливе. Да и в авиации его всегда можно получить. Авиация всегда летает и кислород у них есть всегда. А на любом приличном машиностроительном заводе имеются кислородно-добывающие станции. Это резервный способ обеспечить кислородом приготовление торпед.

– Однорежимную. Скорость хода – 40-50 узлов, обеспечивающую работу системы самонаведения. 

– Дальность хода – около 20 километров. Это то, что можно получить в габаритах торпеды на энергокомпонентах "керосин + кислород" на существующих на сегодняшний день турбинах.

Состав предлагаемой торпеды:

– Кислородный резервуар и управление по глубине – от торпеды 53-56.

– Турбину – от торпеды 53-61. Пересчитаем перекись водорода на кислород. 

– Узлы пускорегулирующей аппаратуры – от торпеды 53-58.

– Боевое зарядное отделение прибор курса, неконтактный взрыватель – от торпеды Кокрякова, Все хлопотные испытания у них уже позади. Повторять их не придется.

– Управление по крену возьмем от электриков. Об унифицированном креновыравнивающем приборе хорошие отзывы от испытателей новой противолодочной торпеды. И так далее…

Мы не институт, а завод. Мы не станем разрабатывать торпеду десятки лет. Все составные части торпеды мы или уже умеем делать сами, или можем получить по налаженной кооперации. Подготовка производства, которая обычно занимает два – три года, нам не потребуется. Ничего принципиально нового для нас в торпеде не будет. Нам проще работать, чем институту – мы у себя дома. От чертежа до детали у нас – дни, а если очень нужно, так от эскиза до детали – часы. Испытательный полигон – наш филиал, и близко. Технических проблем не просматривается. Работать будут: Селихов, Гинзбург, Барыбин, Казаков… всего восемь человек. Бригада в таком составе определена приказом директора. Мы выполнили проработку и уверены в том, что с задачей справимся и сделаем торпеду, удобную в эксплуатации, пригодную к крупносерийному производству и недорогую. А финансирование потребуется и вовсе пустячное: на порядок меньше, чем Кокрякову, хотя, конечно, финансами нас нужно будет немножко поддержать. 

Акопов предложение мысленно оценил сразу и высоко. Возможно, в этом выход из сложного положения, в котором оказалась вся Минно-торпедная служба.

Розенштейн оценил предложение тоже высоко и, прежде всего, практичность и производственную привлекательность проекта. Как человеку, прекрасно знающему производство торпед, ему сразу понравились и красота инженерного решения, и возможность быстрого технического воплощения идеи в металл. 

А Селихов между тем продолжал:

– Мы работаем с турбинами больше десяти лет. Имеем опыт. И видим пути повышения мощности турбины без увеличения расхода энергокомпонентов: за счет увеличения КПД. Но это работа не сегодняшнего дня. Это наш модернизационный ресурс. С увеличением КПД возрастет и мощность турбины и скорость торпеды, или дальность хода. Лишь бы система самонаведения работала. Решайте. 

Михаил Борисович Розенштейн оценил не только производственную сторону проблемы, но и организационную:

– Открывать новую тему – разрабатывать торпеду с более низкими техническими характеристиками хотя бы по одной позиции – по скорости – чем у находящейся в разработке торпеды Кокрякова – в ВПК могут не понять. Работайте самостоятельно. Делайте носитель для новой оптической системы самонаведения. А там будет видно. А когда ваша торпеда будет хорошо ходить – а будет это, судя по техническим решениям и вашим производственным возможностям, скоро – тогда везде можно будет разговаривать уверенно и в ВПК и в институтах. Кстати, аплодисментов от институтов не ждите. Для "Гидроприбора" вы – конкуренты. А кому нужны конкуренты? Для Обводного канала – вы вообще люди непонятные. Они – я имею в виду ученых с большими погонами – живут в мире цифр и графиков: скорость, дальность, вероятность, эффективность. И о ваших клапанах запорных и перепускных, отсекательных, предохранительных и прочих, возможно, слышали, но не больше, и имеют об этом самое смутное представление. Вот кто оценит вашу торпеду по достоинству в первую очередь, так это те, кто принимает непосредственное участие в испытаниях, кто видит, как готовится торпеда к выстрелу, а иногда и сам крутит гайки. Но не они принимают решения.

– Предложение стоящее. Работайте!

– Это то, что нам и нужно, сделаем торпеду. Штуки три – директор говорил – сможем сделать и испытать за счет завода, а в дальнейшем нас нужно будет, наверное, немножко поддержать финансами.

– Поддержим. Будем думать, как это сделать. Испытания на флоте я вам обеспечу. А вы работайте изо всех сил. Возможно, это выход из сложного положения, в котором находимся и мы, и флот. А своим военпредам я все разъясню сам. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "АКДС" – автомобильная кислородо-добывающая станция. 
 
Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. Военное представительство
А военное представительство, сотрудникам которого Акопов собирается все разъяснить сам, в этом деле далеко не "сбоку припеку". Самое для них простое, хотя и ответственное дело, быть приемщиком продукции на заводе. "Соответствует ТУ – не соответствует ТУ", хотя и по многим показателям, и вся недолга. Так с такой работой справится и отдел технического контроля предприятия. В этом плане военпреды руководствуются указом государя Петра Великого. В кабинетах руководителей военных представительств текст указа Великого Государя обязательно висит на стене в качестве напоминания военным представителям. 
 

Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. Указ. Генваря 11-го дня 1723

Повелеваю:

1. Хозяина Тульской оружейной фабрики Корнилу Белоглаза бить кнутом и сослать в работу в монастырь, понеже он, подлец, осмелился войску Государеву продавать негодные пищали и фузеи. 

2. Старшего олдермана Фрола Фукса бить кнутом и сослать в Азов, пусть не ставит клеймы на плохие ружья. 

3. Приказываю Ружейной канцелярии из Петербурга переехать в Тулу и денно и нощно блюсти исправность ружей. Пусть дьяки и подьячие смотрят, как олдерман клеймы ставит. Буде сомнение возьмет, самим проверять и смотром и стрельбою. А два ружья стрелять каждый месяц, пока не испортятся. Буде заминка в войске приключится, особливо при сражении, по недогляду дьяков и подьячих, бить оных кнутом нещадно по оголенному месту: 

– хозяину – 25 кнутов и пеню по червонцу за ружье; 

– старшего олдермана бить до бесчувствия; 

– старшего дьяка отдать в унтер-офицеры; 

– дьяка отдать в писари; 

– подьячего лишить воскресной чарки сроком на один год. 

4. Новому хозяину ружейной фабрики Демидову повелеваю построить дьякам и подьячим избы, дабы не хуже хозяйских были. Буде хуже, пусть Демидов не обижается, повелю живота лишить. 


 

Петр

При Петре 1 представитель заказчика – "олдерман" – был только приемщиком: исправно ружье – неисправно ружье, и за это нес ответственность согласно Указу. Старший Военный представитель заказчика в наше время – Руководитель Военного представительства – это не только приемщик продукции завода, это и соратник директора предприятия. От их слаженной работы зависит многое. Отношения между ними должны быть уважительными, неконфликтными, хотя и принципиальными. Установлению таких отношений способствует высокий личный авторитет военного представителя у работников завода всех уровней. 

Начальник УПВ Г. Емелин в порядке ознакомления с предприятиями промышленности побывал и в Казахстане. И был приятно удивлен тем, что Петра Колядина знали, приветствовали и охотно вступали в разговор не только руководители, инженеры, но и рабочие непосредственно на рабочих местах на различных участках производства, причем не только в Алма-Ате, но и во Фрунзе. 

Руководитель ВП должен обладать определенными дипломатическими способностями. Этому не учат военпредов нигде: они должны научиться этому сами. (Хотя, было бы неплохо и специальные краткосрочные курсы для них организовать). Именно такие деловые отношения и сложились между руководителями завода и военной приемки, что и предопределило успех в работе. 

Из военных представителей наибольший вклад в создание торпеды на кислородной энергетике внесли двое: Руководитель Военного представительства при заводе Петр Колядин и заместитель руководителя Военного представительства при разработчике торпед Михаил Берсудский. О Петре Колядине речь пойдет попозже, а о Мише Берсудском следует сказать сейчас. Он всегда был очень энергичен. Особенно хорош, когда нужно было кого-то в чем-то убедить, спланировать выполнение упражнения, "выколотить" из офицеров штаба Черноморского флота корабельное обеспечение для испытаний торпед… А вот работать непосредственно с торпедой – "крутить гайки" – не только не любил, а даже, можно сказать, побаивался. Уверенно чувствовал себя при торпедах только, если при нем были специалисты завода: Барыбин, Щербаченко, Шубин и другие. Работу не начинал до тех пор, пока П. Колядин не пришлет ему бригаду специалистов с завода. 

Комиссия УПВ ВМФ проверяла на Северном флоте базы оружия. Миша Берсудский – в числе ее членов. В это же время должна была состояться стрельба боевой торпедой 53-65К в присутствии Министра Обороны. Заместитель начальника торпедного отдела УПВ капитан 1-го ранга Л. Николаев, так же член этой комиссии, поручил Мише руководить приготовлением торпед: кому же, как не ему доверить такую ответственную работу? И Миша "дрогнул": 

– торпеды он приготовить не может, а может только указать на слабые места в них. 

На что Николаев ответил ему, что указывать слабые места специалистов много, а готовить торпеды к выстрелу – мало. 

– ботинки у него на тонкой подошве, холодно и он может простудиться. 

– ему необходимо лететь в Алма-Ату получать для Пухова и для себя по 600 рублей за рационализаторское предложение, о чем он просит доложить Пухову. 

Николаев доложил. Ясно, каким было решение Пухова. Торпеды? Да гори они синим пламенем! Вот по 600 рублей – это вещь! И Миша полетел за деньгами через полстраны. Придумали какой-нибудь клапан. И придумывали до тех пор, пока Самого Главного Рационализатора за такие штучки от должности не отстранили. 

А свою работу любил обставить солидно. Затеял подобрать установки на рулях торпеды для стрельбы с высокобортных кораблей. На Черном море провел два сезона. Естественно, с бригадой с завода-изготовителя для надежности и с семьей для удобства. Стрелял, не торопясь. По одному-два выстрела в месяц. По окончании работы начальник МТО ЧФ капитан 1-го ранга Малкин на сборах минеров подвел итог: "с какими установками Берсудский начал работу, с такими и закончил через два года". 
 
 
Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. В конструкторском бюро завода, на полигоне и Черноморском флоте
А на заводе началась интенсивная работа. Всякое дело быстро и хорошо делается, если его делают энтузиасты. Конструкторы КБ Гинзбург, Барыбин, Шубин, Зикеев, Гормина, Штода, Чуканова, Кривулин, Попова разрабатывали техническую документацию. А изготовление материальной части началось, едва были готовы чертежи, а иногда и просто эскизы. Главная проблема – отработка теплового процесса "керосин + кислород + турбина". Теоретические расчеты нужно еще воплотить в металл, а "металл" проверить вначале на тормозном стенде и уже только после этого на "живой" торпеде. "Металл" брали, в основном, готовый: в сопловой коробке торпеды 53-61 заварили излишние сопла, кислородный резервуар – от торпеды 53-56 (это позже его удлинили за счет водяного отсека) и т. д. Потребовалась даже настоящая морская вода. Она была доставлена с Дальнего Востока. 


 
Торпеда 53-65 К

Не прошло и года, как первая торпеда родилась. Правда, торпедой, в современном смысле слова, ее можно было назвать только условно: она не имела пока аппаратуры самонаведения. Это был, по существу, ходовой макет: его слепили из того, что было под рукой. А новорожденного нужно научить ходить, а применительно к торпеде – плавать. Если опытных торпед много, то учить торпеду "ходить-плавать" можно, где угодно: было бы кому выстрелить. "Утонутие вследствие недоплытия" даже нескольких торпед не приведет к срыву работы. А если торпеда всего одна, то начинать серьезную работу можно только на хорошо оборудованном полигоне. Евгений Матвеевич Барыбин отправился со своим любимым детенышем на полигон на озере Иссык-Куль. Новорожденный своего создателя порадовал: оказался крепкими на ножки, пошел сразу и хорошо. Крещение новорожденного состоялось. При крещении новорожденный получает имя. Хотя слово торпеда женского рода, имя новорожденный получил мужское: "Митька"! Впереди – стрельба на Черном море. Как-то "Митька" пойдет с боевых кораблей и подводных лодок? Одно дело, когда торпеда сама выходит из пусковой решетки на полигоне, и совсем другое, когда при выстреле с подводной лодки торпеда получит хороший пинок под зад сжатым воздухом или при стрельбе с торпедного катера входит в воду под углом. Мало ли что там с ней может произойти! Нельзя сказать, что инженеров завода приняли с распростертыми объятиями. 


 
Схема боевого использования торпеды 53-65 КЭ по идущему надводному кораблю

Начальник МТО ЧФ С.А. Бутов техническую идею не воспринял. Тральщик по профессиональному происхождению, он не мог оценить техническую идею и углядеть в привезенном перспективу. Да и Главк как-то узнал о затее заводских инженеров и прислал "телегу" с требованием прекратить работу с самоделками. Конечно, не сам начальник Главка сочинил такую телеграмму: не его уровень. Куратор постарался. Для улаживания возникшей на пустом месте проблемы в Москву отрядили Гинзбурга. Он сумел уладить в Москве проблему, и работа продолжилась. Активную помощь в "добывании кораблей" для стрельб и планировании упражнений оказали офицеры торпедного отдела капитаны 2-го ранга Гранин и Фроль и в то время еще научный сотрудник Военно-морского института капитан 3-го ранга М. Берсудский. Работа была своевременно включена Акоповым в план обеспечения испытаний торпед. "Митька" оказался на высоте: и с торпедного катера, и с подводной лодки прошел хорошо и не один раз. В последний раз после пятого выстрела вернулся с моря едва живой: ротор турбины имел многочисленные трещины. Молодец "Митька", не подвел! Стрельбы дали хороший опыт и результат: может быть разработан носитель для рекомендованной Розенштейном оптической системы самонаведения! 


 
Схема боевого использования торпеды 53-65 КЭ по береговым объектам и неподвижным целям

Началось изготовление малой серии – из 3-х штук – уже почти торпед. С системой самонаведения. Изготовили. Постреляли на полигоне. И огорчились до невозможности: торпеды упорно не хотели наводиться на цель. Может, на озере вода какая– нибудь не такая, как в настоящем море, или несерьезные цели? На одной из 3-х заменили аппаратуру самонаведения: взяли ее от торпеды Кокрякова. И летом следующего года Евгений Матвеевич снова прибыл в Севастополь со своими инженерами и тремя торпедами. Тут уж настоящее море и цели – лучше не бывает – боевые корабли. С трепетом в душе и сознанием огромной ответственности за исход дела. С точки зрения разработки торпеды "как обычно" выходить на испытания в настоящем море всего с тремя торпедами – авантюра: можно потерять торпеды и завалить испытания. Но, как говорили древние римляне, "счастье покровительствует смелым". И торпеды не подвели своих создателей: и с подводной лодки и с торпедного катера торпеды прошли хорошо и не один раз. А оптическая система самонаведения и в настоящем море работать отказалась. 
 
Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. Снова в Москве
1965-ом году в Москву на второй доклад начальникам УПВ и торпедного отдела идеи разработки надежной, простой в эксплуатации, недорогой в изготовлении и пригодной к массовому производству торпеды отправилась уже более представительная делегация, во главе которой был директор завода Резчик Петр Харитонович. 

Директору завода теперь уже можно было выходить в УПВ ВМФ с предложениями, имея на руках конкретные результаты работы, подтвержденные стрельбами с боевых кораблей в море. И Петр Харитонович Резчик в Москве со своими инженерами. Правда, состав инженеров несколько изменился: ушел на пенсию Селихов К. В. и его заменил Гинзбург Даниил Самуилович. Второй доклад состоялся уже в более высоком кабинете: у начальника УПВ ВМФ адмирала Костыгова Бориса Дмитриевича. Доклад Костыгову и Акопову о результатах стрельб опытной торпедой Резчик закончил так:

– ОКБ завода может разработать а завод изготовить торпеду на основе "керосин + кислород" с техническими характеристиками, близкими к техническим характеристикам торпеды 53– 61, надежную в боевом использовании, простую в эксплуатации, недорогую в производстве. Завод готов к изготовлению опытной партии торпед, но аппаратуру самонаведения нужно заменить на акустическую. Жаль времени, потраченного на эту оптическую затею. Нужно немного денег. – Делайте опытную партию торпед: штук 10. А деньги – есть идея!

Инженеры еще могут работать "на свободных мощностях": чертить, изобретать, рассчитывать за свой достаточно скромный оклад. А завод в целом – нет. Завод в Сталинграде не откует за просто так поковки для изготовления кислородного резервуара, завод в Киеве не даст за просто так приборы курса и креновыравнивания, завод… завод… завод. Этих заводов – десятки. Словом, нужны деньги, причем деньги подпольные, о которых и знать– то должны 3-4 человека, не больше: торпеда-то незаконнорожденная. 

Незаконно рожденные дети часто здоровее законно рожденных: сказывается свежая кровь. Применительно к торпеде 53-65К – тот самый случай. 

Как рождаются торпеды "по закону"? Заинтересованными организациями согласованно готовится Постановление Правительства СССР. Исполнитель работ берет на себя обязательство разработать торпеду с заданными Военно-морским институтом характеристиками. Открывается финансирование, т.е. выделяются деньги, за рачительным использованием которых наблюдают военные представители при исполнителе работ. За ними, в свою очередь, наблюдают финансисты Министерства обороны. Они не разбираются в технике и потому действовать могут только формально: "законно" или "незаконно". Торпеда нужна, а для ее разработки нужны хоть и сравнительно небольшие, но незаконные деньги. Где их взять? Нужно быть уверенными в правильности своих действий, уверенными в успехе предпринятой работы и очень любить флот, чтобы так рисковать собой. Двое посвященных рисковали служебным положением: это Грант Акопов и старший военпред Федор Кипенко. Один – как минимум погонами. Это заместитель старшего военпреда Петр Колядин. Именно он поставил свою подпись под подложным финансовым документом. Защита от возможного уголовного преследования, да и то очень хилая, одна: "не себе в карман". А придумали они следующее: завод как бы изготовил для Военно-морского флота, а Военное представительство как бы приняло от завода 10 торпед 53-65 и заплатило за них заводу деньги. На эти деньги и разрабатывалась торпеда и проводились ее испытания. Если бы торпеды изготавливались и передавались заводу для опытных работ фактически, то никакого риска тут не было бы. Такое было вполне допустимым и практиковалось нередко. А в данном случае – бестоварная операция. Тут риск и не маленький. По современной терминологии "нецелевое использование денежных средств". Известный иезуитский постулат: "цель оправдывает средства" в самом лучшем смысле применим к организаторам разработки торпеды: директору завода Резчику П.Х. уже руководителю Военного представительства Колядину П.К. и начальнику торпедного отдела УПВ ВМФ Акопову Г.М. Благородная цель – дать флоту хорошую торпеду – вполне оправдывает незаконный способ добычи денег для ее достижения. А по закону на эти деньги – всего-то чуть больше полумиллиона рублей, правда, еще тех, настоящих, не совсем "деревянных" – Военное представительство получило бы для флота 10 торпед 53-65, которые отправились бы в Совгавань ждать утилизации. Похоже, что жили мы не в пространстве Евклида, а в пространстве Лобачевского, имеющего внутреннюю кривизну. А узнай о таком способе финансирования "борец за идею" в УПВ? Письма в ЦК КПСС, в Прокуратуру СССР, а то и Самому… гарантированы. Ему не торпеда нужна, а кресло начальника УПВ подавай, дорогу к которому можно вымостить трупами. Ему бы родиться пораньше, году этак в 1910-ом. То-то было бы ему раздолье году этак в 1937-ом.

Не прошло и полутора лет, как первые десять практических торпед опытной партии – живьем, в металле! – на тележках выкатились из стен сборочного цеха под погрузку для отправки на пристрелочный полигон. Торжественный момент! Руководство завода вышло лично проводить свое детище и детей на ответственную работу – испытания на озере Иссык-Куль! На душе, конечно, торжественно, но и немножко тревожно. Как-то пойдут торпеды опытной партии?

Первой торпеду оценила бригада сборщиков, которая готовила торпеды к выстрелу. Полсмены работы – и торпеда готова к закачке кислородом! А торпеды опытной партии пошли сразу и хорошо ! 

Через три месяца отчет с положительными результатами испытаний торпед был представлен начальнику УПВ ВМФ, начальнику Минно-торпедного института и директору Гидроприбора.

В военном институте поморщились: мы обоснование не разрабатывали, техническое задание не выдавали, в испытаниях не участвовали и вообще это какая-то самоделка! У Кокрякова уже почти 70 узлов. Вот это вещь! И зачем нам эта торпеда на 45 узлов? Военно-морской институт в лице заместителя начальника института и руководителей торпедного управления самоустранился от помощи заводу в рождении торпеды, не взял ее под свое научное крыло. А помощь эта была бы очень кстати. Конструкторы торпеды не владели математикой стрельбы — расчетом эффективной дистанции. Это не их вахта. И потому выбрали соотношение скорость – дальность хода по наитию. Между тем, смещение этих величин в сторону большей скорости за счет меньшей дальности дало бы увеличение эффективной дистанции стрельбы. На торпедах с турбинным двигателем это не сложно. Пусть это останется на совести ученых с большими погонами. Какое разумное объяснение такой позиции может быть? У автора два возможных варианта. Первый: ученых – с избытком, а практичных – с недостатком; второй: заявив о своей хвалебной позиции по отношению к торпеде 53-65, разработку которой сами же и курировали, менять позицию посчитали невозможным, связанным с "потерей лица".

В Гидроприборе к отчету отнеслись пренебрежительно. Разработчики объявились! Вчерашний день разрабатывают. Пусть свои гайки лучше вытачивают и не лезут в то, в чем не соображают! У Кокрякова уже почти 70 узлов, а у них – смотреть не на что! В общем, конкурента в заводе Гидроприбор пока не ощутил: несерьезные люди эти азиаты. А когда ощутил – было уже поздно. Это в наше время с конкурентами расправляются запросто: их "заказывают" и устраивают им всяческие пакости вплоть до взрывов и поджогов. А в те времена можно было только проигнорировать работу конкурента да дать отрицательное заключение на все, на что "Гидроприбор", как головная организация по разработке торпед, мог давать. 

Из всех торпедных начальников самым влиятельным был Грант Акопов. Он чувствовал, что эта торпеда выручит всех нас!

А торпеду между тем нужно было "показать флоту". Такая торпеда не может не понравиться торпедистам флотов. Поддержка торпеде со стороны Минно-торпедных управлений была бы очень кстати. Она помогла бы преодолеть сопротивление двух институтов. 

Акопов был опытен, более того, он был по-настоящему мудр. Знал, какие силовые приемы следует применить к ученым двух институтов, чтобы их утихомирить. И предложил следующее.

– По 2-3 торпеды опытной партии разослать на флоты, поехать туда специалистам завода и выполнить по 2-3 боевых упражнения. Получить поддержку Минно-торпедных управлений флотов.

– Сделать нестандартный ход! Ваши аргументы в пользу этой торпеды, которые вы приводили в обоснование в начале работы, очень убедительны. Напишите-ка вы письмо на имя Главнокомандующего ВМФ. Он воевал в Великую Отечественную Войну. Ему ваши аргументы будут ближе и понятнее, чем институтам. А вы. делайте все, что нужно. Но работайте! 

Интенсивная работа с торпедой продолжалась и на заводе, и на полигоне. Основные результаты: торпеда обещает быть весьма практичной. К этому времени стали известны первые отличные результаты стрельб на флотах торпедами 53-61МА с аппаратурой самонаведения от торпеды Кокрякова. Соответствующее решение об оснащении опытной партии торпед такой же аппаратурой было согласовано с Акоповым в рабочем порядке, реализовано в материальной части торпед. Можно готовиться к Государственным испытаниям. А это совместное Решение 4-го ГУ МСП, формирование Государственной комиссии, Приказ Главкома о выделении кораблей… И, конечно, нужен Главный конструктор. Вот тогда-то Главным конструктором был назначен Гинзбург Даниил Самуилович.

Главнокомандующий ВМФ С. Г. Горшков прочитал письмо группы инженеров торпедного завода внимательно Конструкторское Бюро завод – сила серьезная. За ним производство. Да и результаты есть. И наложил резолюцию – ОДОБРИТЬ. 

Именно это и нужно было Акопову. С его стороны это был, можно сказать, ход гроссмейстера. После такой мощной резолюции соседи – два института – присмирели и выступать в открытую против торпеды уже не могли. Решение Главкома подбодрило разработчиков. Институты делали вид, что о заводской самоделке что-то слышали, но не более того. В общем, игнорировали и в упор не видели. А дела с тепловыми торпедами зашли в тупик. Немножко удалось подправить 53-61. Навесили ей другую аппаратуру самонаведения. От торпеды Кокрякова. Аппаратура-то в торпеде Кокрякова работала вполне удовлетворительно. Но это не решало проблемы. Для того, чтобы содержать торпеду на подводной лодке хотя бы год, надо "перелопатить" весь задел. Возвратить на завод около двух тысяч торпед и заменить на новую основную и самую трудоемкую составную часть торпеды – резервуар окислителя. Пришлось, к стыду, даже возвратиться к производству парогазовых торпед практически времен войны: 53-56В. Кислородная торпеда Гинзбурга может спасти положение. 

"Добро" Главкома придало новый импульс работе над торпедой и, конечно, одновременно обезопасило торпеду от возможной негативной реакции институтов.

По междугороднему телефону Акопову позвонил Колядин.

– Грант Мигранович! – Колядин докладывает, – не изделие – конфетка, ходит как часы! Пора на Государственные испытания выходить.

Пришла пора докладывать о торпеде начальнику управления великому изобретателю и рационализатору Пухову Александру Григорьевичу. Вскоре случай представился. Телеграмма с Тихоокеанского Флота за подписью начальника Минно-торпедного Управления ТОФ капитана 1 ранга Бродского была предельно краткой. "Освоение флотом торпеды 53-65 считаем нецелесообразным из-за крайней сложности в приготовлении и низкой надежности".

Понять Бродского можно. Три недели работала там бригада завода под руководством самого главного конструктора – Д. Кокрякова – и не смогли научить специалистов цеха ремонта торпед – людей достаточно сведущих в технике подобного рода – отремонтировать и приготовить торпеду к выстрелу! В торпеде то одно, то другое "не идет". Видно, правы были заводчане, когда опасались, что это еще та штучка и может преподнести сюрприз… Однако, надо идти докладывать. Сначала, конечно, нужно доложить хорошую новость. Затем – рационализаторское предложение. Ему рублей 200. Он расслабится, и тогда можно доложить главное!

– Александр Григорьевич. Бродский отказывается осваивать торпеду 53-65. Пишет, что сложна и ненадежна. Вот телеграмму нам "отгрузил". И, похоже, что основание для такой телеграммы у него имеются. У 3-х торпед 53-65 разорвались резервуары окислителя: у двух на полигоне и у одной на Черном море. Хорошо хоть то, что на дистанции хода, а не… И пока неясно, почему. Так что, идея в телеграмме Бродского есть. С нашего благословения Алма-атинским заводом разработана кислородная торпеда… И Грант обстоятельно доложил шефу о состоянии дел с торпедой Гинзбурга.

– Надо пригласить сюда Гинзбурга, пусть доложит подробнее и про торпеду и результаты испытаний. А как торпеду встретили ученые?

– Игнорируют начисто! Гидроприбор и слышать не хочет! И не знаем ничего! Слышали только, что есть такая самоделка. Ну, это хотя бы понятно. Но и наши не лучше. Хурденко говорит, что ничего подобного не обосновывали, технического задания не выдавали, в испытаниях не участвовали и вообще такая торпеда не очень-то и нужна.

Торпеда родилась, хотя и незаконно. Научные институты категорически против нее, а торпеда ходит и ходит. Государственные испытания прошли успешно. Один недостаток обнаружился: торпеда медленно догоняла цель. Требовалось доработать алгоритм управления ходом торпеды в кильватерной струе. Но это вопрос не к Гинзбургу, а к разработчикам аппаратуры.

Наступило время принимать торпеду на вооружение. Но как-то уж очень скромно. Не приказом Министра Обороны, а Приказом Главнокомандующего ВМФ торпеду приняли "на снабжение" и запустили в серийное производство. И торпеда пошла на флот!

На полигоне приготовил и тут же выстрелил, сразу же и поймал. На флоте – иначе. От момента приготовления до выстрела проходит иногда неделя, а то и две. Но зато, оказалось, что здесь кругом друзья.

– Слышали, мужики, эту торпеду не институты разрабатывали, а инженеры завода! Они тут бывали, похоже, дело свое знают. Специалисты арсенала говорили, что готовится к выстрелу просто и быстро. А ходит – сами видите – очень даже неплохо! 

Практически постоянно на флотах заместитель главного конструктора Евгений Матвеевич Барыбин, научный сотрудник Михаил Ефимович Берсудский и военпреды Виктор Николаевич Костюченко, Юрий Петрович Головань, Николай Смарагдов. Учат торпедистов флотов готовить торпеды к выстрелу. Стреляют со всех классов кораблей. Торпедисты флотов хорошо знают всех этих людей, но более всех – Барыбина. Одного не знают торпедисты флотов: не знают они, кто такой Юрий Грознов. И никогда они, бедные, этого не узнают. Потому и сокрушаться по этому поводу особенно не будут. Но он появится на нашей сцене, как ШЕФ – в последний момент.

А торпеда начала уверенно завоевывать свои позиции на флоте.

Под нажимом УПВ институты и предприятия промышленности начали работу по включению торпеды в боекомлект кораблей и подводных лодок, а это означает, что торпеда должна стать полноправной гражданкой среди торпед: получить паспорт. Для торпеды это два документа: Тактико-техническая характеристика (ТТХ) и Эксплуатационно-техническая характеристика (ЭТХ). Как человек без паспорта – ничей не гражданин, у него нет ни прав, ни обязанностей. Это, скорее, биологическое существо. Так и торпеда без ТТХ и ЭТХ пока еще не торпеда, а просто сложный механизм. Если эти документы разработаны торпедистами и согласованы разработчиками БИУС и торпедных аппаратов, то:

– БИУС знает и "держит" в своей "голове" траекторию движения торпеды, может правильно решить задачу встречи торпеды с целью, выработает такие установочные величины, что торпеда попадет в цель.

– Торпедный аппарат "примет" торпеду, сохранит ее, обеспечит ввод в нее выработанных БИУСом стрельбовых величин, выстрелит ею без повреждений. Если же этих документов нет, то ни БИУС, ни торпедный аппарат ничего не знают про эту торпеду, и она, по сути дела, является пока что не торпедой, а техническим устройством.

Заявка на изобретение торпеды была подана в июне 1965 года и через месяц получено авторское свидетельство и денежное вознаграждение: 1700 рублей на 9 авторов. По 190 рублей на душу. Хватит на хорошую "обмывку" авторского свидетельства. И даже останется… Начальник УПВ Пухов потрудился так: расписался в ведомости, да и засунул 200 рублей – а то и 600! – в боковой карман тужурки за какой-нибудь там клапан, который нужен только для получения денег за "рационализаторское" предложение. А 9 инженеров изобрели для флота торпеду. Получили каждый меньше Пухова. По трудам и награда. По Сеньке шапка. Каждому – свое.

Прошли годы. Кислородная торпеда 53-65К стала единственной противокорабельной торпедой кораблей и подводных лодок первого и второго поколений. В своем победном шествии она буквально смела со своего пути все торпеды своего калибра и назначения. Первыми, естественно, ушли с кораблей торпеды, не имевшие систем самонаведения. Вслед за ними ушла 53-61: кому охота четыре раза в год перевооружаться! Дольше всех сопротивлялась САЭТ-60М. Она неплохо смотрелась в кормовых торпедных аппаратах подводных лодок первого поколения. Двухторпедный залп из носовых торпедных аппаратов по надводным кораблям можно было усилить двух-четырехторпедным залпом из кормовых торпедных аппаратов. Но ушли лодки, ушла вместе с ними и торпеда. 

Все проходит. Сорок лет уже в строю торпеда 53-65К. И на кораблях и подводных лодках второго поколения замены ей пока нет. 

Представлять самих себя к наградам неприлично. Начальники сами должны оценивать заслуги своих подчиненных и представлять их к наградам. Должны. Но по отношению к создателям торпеды 53-65К энергии в этом направлении не проявляли. Много лет. И, наверное, не проявили бы: да и как хлопотать за торпеду с более низкими техническими характеристиками, чем принятая на вооружение 53-65? Признаться руководству Военно-промышленной комиссии, что с торпедой 53-65 хотели как лучше, а получилось только на запчасти для другой торпеды? Кто пойдет признаваться? Желающих не нашлось.

И тогда Даниил Самуилович Гинзбург обратился к Акопову при очередном посещении Москвы: "неужели мы не заслужили Государственной премии"? 

– Конечно, заслужили! Мы уже пытались это сделать. И что нам сказали в Военно-промышленной комиссии? Скорость маловата, дальность. Заключение от "Гидроприбора" сам знаешь, какое было: полнейший отлуп. Получить Госпремию со второго представления – мало вероятно.

– Ну, есть у Кокрякова и скорость, и дальность, и орденов не сосчитать. А торпеда-то где? На кораблях? Нет, на складах в Советской Гавани ждет утилизации.

– Тут, Даня, нужен нестандартный ход! Будем представлять еще раз. Во главу угла в представлении нужно поставить хорошие отзывы флотов о твоей торпеде. Прокатись-ка по минно-торпедным управлениям флотов. Отзывы, безусловно, будут положительными, торпеду на флотах полюбили. И, конечно, укажите ее уникальные экономические показатели: дешевизну в производстве и ничтожные затраты на боевую подготовку. Представление к присуждению Государственной премии происходит, как правило, одновременно с приказом о принятии торпеды на вооружение. В шеренге желающих получить "знак" видна грудь не четвертого, а сорок четвертого человека. Вот когда надо штыком и гранатой – тогда вам еще и флаг в руки дадут. А когда сыплется метеоритный дождь из наград – тут уж впереди, сам знаешь, начальники. На лихом коне! С шашкой в руке. Бутов вот еще не лауреат, нужно будет его включить. 

– Петрова бы надо! 

– Петров только что улетел на Северный флот. Что-то там вдруг пошли потопления торпед в точках всплытия. Из твоих кто туда полетел? 

– Барыбин.

– А Петров своих взял с собой. Москалева да Бозина. Этих мы с тобой хорошо знаем еще по Владивостоку. Диагноз поставят. Это вопрос недели, не больше.

Но Госпремия будет! 
 
Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. Государственная премия
Однако события с присвоением коллективу разработчиков Государственной премии приняли неожиданный поворот. Не совсем такой, каким его планировал Акопов. 

Госпремия была. Справедливости ради следует отметить, что в решении "быть или не быть" Госпремии решающую роль сыграла позиция председателя Военно-промышленной комиссии Леонида Васильевича Смирнова. На совещании руководителей предприятий Военно-промышленного комплекса в Казахстане с повесткой дня "О состоянии дел с разработкой подводного оружия в СССР" присутствовали: министр Судостроительной промышленности Белоусов И. С., начальник 4-го Главного управления Левченко М. П., заместитель Главкома ВМФ Котов П.Г. Начальник УПВ Бутов С. А. С докладом выступил директор ЦНИИ "Гидроприбор" Р. В. Исаков. Л. В. Смирнов подробно интересовался делами крупнейшего предприятия республики – машиностроительного завода имени С.М. Кирова. А районного инженера Петра Колядина в индивидуальной беседе спросил, как тот помогает руководителям предприятия в работе. Петр Колядин доложил ему, как он помогает руководителю предприятия по торпеде 53-65К, хотя накануне получил хорошую "оттяжку" от начальника УПВ: почему на него не жалуются директор завода и начальник Главка? Не за что периодически останавливать производство? Ты тут… е-нать… спелся, снюхался, сжился и т. д. Сергей Алексеевич любил иногда "взбодрить" подчиненных. Чтобы тем служба раем не казалась и чтобы знали, что начальник есть, бдит, и при случае может дирануть своей когтистой лапой. И такой бывает торпедная жизнь.

Колядин доложил Председателю ВПК суть дела по торпеде 53-65К.

– Приличные технические характеристики с хорошими перспективами их улучшения в порядке модернизации.

– Самая дешевая – на порядок – в мире среди торпед аналогичного назначения.

– Освоено ее массовое производство, и, таким образом, проблема обеспечения флота противокорабельными торпедами снята. 

– Торпеда освоена всеми флотами. Заменила собой четыре предыдущих образца торпед. 

– Торпеда разработана не институтом "Гидроприбор", а конструкторским бюро завода. Возможно, поэтому коллектив разработчиков не отмечен Государственной премией. 

Л. В. Смирнов принял это к сведению. Не прошло и двух недель, как из ВПК в МСП и оттуда в 4-ый Главк, а также в УПВ ВМФ, последовала команда: представить коллектив разработчиков торпеды 53-65К к присвоению звания Лауреатов Государственной премии! 
 
Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. Награды находят своих героев? Конечно!
Порядок награждения был отработан в стране до автоматизма на самом "верху". Главные герои – кремлевские "старцы": дожил до 60-ти лет – и уже герой, а до 70-ти – так уже и дважды. Один носил только орденские планки. Носить сами награды ему было уже не под силу: так же трудно, как нам сосчитать их. 

Итак, "Представить коллектив…". А где этот самый коллектив? В КБ завода. И руководители завода директор В. Шнурников и главный инженер Е. Кононов формируют список представляемых. В списке, естественно, главный конструктор Д.Гинзбург и его заместитель Е.Барыбин. Промышленники, представляя коллектив разработчиков, включали в него и военных, принимавших активное участие в разработке.

Где есть военные – хотя бы один – обязательно будет и начальник. Иначе не бывает. "Список" поступил в Москву: в УПВ и в Главк. На рассмотрение, визирование, согласование и "утрясание". Там это умеют делать!

По согласованию руководителей завода с П. Колядиным две кандидатуры – от военных, о чем Колядин доложил своему московскому начальнику Г. Акопову. 

– Одна – твоя, Петр Кузьмич.

– Вторая – Петров?

Грант знал все и обстановкой в УПВ, безусловно, владел и ответил: "не пройдет".

С. Бутов, возможно, единственный из начальников Центральных управлений не отмеченный Госпремией к тому времени, остался без премии за "Водопад". А тут такой шанс! О том, что "запахло премией" узнал Миша Берсудский, немедленно попер в Москву и с таким напором доложил Бутову о своих заслугах, что Бутов не выдержал натиска и сдался: одна "кандидатура от военных" была определена. А вторая? Нелегким был выбор у Сергея Алексеевича, но он был сделан. Попытки Валентина Вязникова отстоять кандидатуру П. Колядина успеха не имели: против начальства идти – себе дороже. Ложиться "на амбразуру", как это сделал Колядин при подписании подложного финансового документа, и подставлять под награду собственную грудь – "две большие разницы".


 
Коллектив торпедистов, разработавших, испытавших и освоивших на флоте торпеду 53-65К.
Слева направо:
1. Петров Станислав Павлович, заместитель начальника УПВ ВМФ.
2. Акопов Грант Мигранович, начальник торпедного отдела УПВ ВМФ.
3. Колядин Петр Кузьмич, районный инженер.
4. Берсудский Михаил Ефимович, заместитель руководителя Военного представительства.
5. Барыбин Евгений Матвеевич, заместитель Главного конструктора торпеды 53-65К.
Справа налево:
1. Гинзбург Даниил Самуилович, Главный конструктор торпеды.
2. Чаленко Александр Николаевич, главный инженер пристрелочной станции.
3. Москалев Юрий Константинович, командир Специальной группы МТУ ТОФ.

К этому времени были получены положительные отзывы о торпеде от Минно-торпедных управлений Северного и Тихоокеанского флотов. Весьма кстати.

К этому же нужному времени позиция Военного института в отношении торпеды 53-65К изменилась на противоположную. Возможно, вынужденную. Оба института, по существу, были прижаты заводом лопатками к ковру: торпеда завода на кораблях, а торпеды институтов либо уже на полках, либо вообще до кораблей не дошли. Адмирал Хурденко А. А. на этот раз дал высокую оценку торпеде и высказался за присвоение коллективу разработчиков Государственной премии. Cреди Лауреатов Госпремии был, естественно, и Бутов.

Длительная эволюция и естественный отбор среди начальников привели к тому, что среди выживших видов оказались и такие, которые в любой момент готовы подставить под награду свою грудь, а под фитиль – задницу подчиненного. 

А Петр Колядин Лауреатом Госпремии так и не стал. Лауреатами стали С. Бутов – по положению начальника (как хорошо быть адмиралом!) – и М. Берсудский, принимавший активное участие в работах с торпедой, а, главное, с большим напором доложивший Бутову о своих заслугах. Для Петра Колядина, более всех рисковавшего, возможно, не только погонами при финансировании работы, помогавшего изо всех сил заводу, автора некоторых технических решений, по существу, исхлопотавшего эту премию, места в лауреатском списке не нашлось. Но это обычная флотская практика: награждение непричастных и наказание невиновных. Таковы уж особенности национальной военной службы в России.

Но не только у военных были проблемы с формированием списка представленных к присвоению звания Лауреата Госпремии. Были они и у гражданских. Нет, не на заводе. Там всем известно, кто чего стоит в разработке и испытаниях торпеды. События со списком в Главке развивались примерно так же, как и у военных. От КБ завода в списке был заместитель Главного конструктора Евгений Матвеевич Барыбин: автор идеи этой торпеды. Более чем кто-либо другой из инженеров вложивший энергии ума, души и рук в создание торпеды. Был. Ну и этого достаточно. 

Люди, хорошо знающие свое дело, не гнутся перед начальниками, даже высокими. Не гнулся и Евгений Матвеевич. Его независимые суждения не нравились начальнику Главка. Такие люди, естественно, никак не годятся в Лауреаты. Кто он, собственно, такой этот самый Барыбин Евгений Матвеевич? Заместитель главного конструктора? Испытатель торпед? Учитель флотских торпедистов? Ну, так и пусть конструирует свои торпеды! Пусть испытывает их сколько душе угодно! Пусть себе катается по флотам да учит флотских торпедистов! Еще и премию захотел? Ну, это уж и слишком! Совсем уж оборзел, бессовестный! Не все ж ему. Надо же и другим достойным людям что-нибудь оставить. Хотя бы Государственную премию, что ли. Подходящая грудь в Главке найдется. Вот и не нашлось места в списке представленных Евгению Матвеевичу. Лауреатом стал совсем другой человек: работник Главка, курировавший работу завода. Приславший в Севастополь "телегу" с требованием прекратить испытания "самоделки". Вот и наступил "последний момент". Шеф появился. Как и подобает: в последний момент. Во всей красе со знаком Лауреата Госпремии на груди. На флоте о таком торпедисте никто и слыхом не слыхал. "Курировать" и делать что-либо – "две большие разницы". Курировать, конечно, сложнее, чем делать. За то и награда. Это о нем:

И на груди его могучей
Как будто в несколько рядов
Одна медаль висела кучей 
И та – за выслугу годов.

Прошу любить и жаловать нового лауреата куратора Главка Юрия Грознова. Надо знать, где работать и кого курировать. Грознов знал. Ай да Юра! А Евгений Матвеевич "побывал в списке" представленных к награде. Хватит с него и этого! Такова торпедная жизнь в КБ. 

А о Петре Харитоновиче Резчике никто и не вспомнил. Хотя бы посмертно. Помер Максим – ну и… с ним! Забыли. Нехорошо получилось. Очень нехорошо. 

Дитя Машиностроительного завода имени С.М. Кирова – торпеда 53-65К – в боевом строю нашего оружия уже больше сорока лет. В ее составе есть разработки Гидроприбора. Но это нормально и заслуги завода ничуть не уменьшает. 

Создание этой торпеды и вооружение ею Советского и Российского Военно-Морского Флота – это редкий пример конкуренции и, впоследствии, сотрудничества, хотя и вынужденного, монополистов-разработчиков ЦНИИ "Гидроприбор" и Военно-Морского института с одной стороны и КБ завода-изготовителя и Военного представительства – с другой. 

У торпеды 53-65К было быстрое, но трудное рождение, будет долгая и славная жизнь и почетная кончина вместе с кораблями и подводными лодками второго поколения. Тем почетнее победа КБ завода-изготовителя! Это единственная торпеда, за которую Государственная премия присуждена в 1982-ом году, спустя 11 лет после принятия ее на вооружение, не только по закону, но и по совести: после нескольких лет ее содержания на носителях и подтверждения ею высоких эксплуатационных свойств. Как лучшие танки и самолеты, торпеда 53-65К так же достойна пьедестала. А на постаменте пьедестала не худо бы иметь барельеф с фигурами отцов-основателей: Г.Акопова, П.Резчика, Е.Барыбина, П.Колядина и группы конструкторов во главе с Д.Гинзбургом или хотя бы перечень этих заслуженных людей. Не в Алма-Ате, так хотя бы в Кронштадте. В надежде, что Кронштадт останется Российским навсегда. Разработка торпеды 53-65К это их гражданский подвиг.
 
 
Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой половины ХХ века. Продолжение следует
Пока на заводе и в Военном представительстве оставались энтузиасты — Резчик, Колядин, Гинзбург, Барыбин и другие – работа с торпедой 53-65К продолжалась. Направление работы – повышение коэффициента полезного действия. Доработав турбину по четырем позициям, Гинзбург получил прирост мощности в 100 лошадиных сил при тех же расходах энергокомпонентов. Отличный результат: это увеличение мощности турбины на 25%. Не давалось техническое решение проблемы использования 20% "мертвого" запаса кислорода. Но и эта задача оказалась разрешимой: один сообразительный флотский торпедист подсказал Гинзбургу простое и красивое техническое решение этой проблемы. В итоге оказалось возможным увеличение энергоресурсов торпеды примерно на 40%. Торпеда созрела для серьезной модернизации в плане увеличения скорости и дальности хода в наилучшем их сочетании для получения максимальной эффективной дистанции стрельбы. Но время противокорабельных торпед, так же как и противолодочных, прошло. Наступило время торпед, универсальных по целям. С такими торпедами становятся возможными многоторпедные залпы по групповым надводным целям с больших дистанций: существенное увеличение боевых возможностей подводных лодок. 

Руководитель Военного представительства Петр Колядин решил изучить возможность разработки универсальной торпеды на основе торпеды 53-65К. Теоретическое решение задачи обеспечения работы турбины в условиях большого противодавления (на глубинах до 600 метров – на такие глубины хода проектировались подводные лодки вероятных противников) существовало. Скорость торпеды на глубинах порядка 600 метров снижалась, но до приемлемого уровня. На больших – порядка 800 – 1000 метров была – по расчетам – уже недостаточной. Наработки по этой проблеме были у филиала "Гидроприбора". Нужно было реализовать теоретическое решение в условиях завода, отработать на специальном стенде. Тогда можно будет, как и в случае с торпедой 53-65К, выйти в УПВ с предложением еще раз. Взять торпеду УГСТ, вынуть из нее экзотическую энергосиловую, ни в какую не желающую работать, установку и заменить ее сравнительно простой кислородной. А все то положительное, что наработано в УГСТ, реализуется. Технические характеристики будут немного ниже, чем обещанные в УГСТ, но они будут. Смысл в этом был, несмотря на то, что универсальная торпеда уже была разработана – это УСЭТ-80 – и потихоньку налаживалось ее производство. Потихоньку – потому, что быстро не могло получиться в принципе: для изготовления торпед в большом количестве – до нескольких тысяч в год – нужно еще построить специальный завод для производства батарей. А это когда еще будет. Да и торпеда получилась невероятно дорогой. Батареи первых торпед содержали полтонны серебра каждая. Впрочем, для Главка это – красота, кто понимает! Система оплаты работы заводов была следующей: на все составные части торпеды, получаемые по кооперации от заводов – смежников, головной завод автоматически "накручивал" 20% их стоимости в свою пользу. Идеальный вариант: самому не делать ничего, а только соединить все полученное воедино, да проверить в сборе – и 20% стоимости ваши! На одной только батарее одним росчерком пера "накручивается" 20% ее стоимости. А стоит батарея примерно в два раза больше, чем содержащееся в ней серебро. Выгрузил из вагона присланную батарею – и стоимость 200 кг серебра твоя! Чем товар дороже, тем он лучше! Для Главка, естественно. А если товар и не лучше, так все равно надо сделать его дороже! И делали. Запросто! Завод в Алма-Ате изготавливал контейнеры для торпед. Стоили две тысячи рублей штука. Так начальник 4-го Главка прекратил производство контейнеров в Алма-Ате и организовал их производство в городе Петропавловске-Казахстанском. И продавал их Военно-морскому флоту (УПВ) уже по пять тысяч рублей. И УПВ платило! Четыре пустых металлических чехла стоили дороже, чем сложнейшее техническое изделие: торпеда! В те времена лозунги типа "Экономика должна быть экономной" были в ходу, но действовали в пределах партийных собраний. Конец собранию – лозунги забыты.

Совсем другое дело Машиностроительный завод имени С. М. Кирова! 3:4 стоимости торпеды завод делает сам и тут уж никаких "накруток". Производительность завода огромна и новых заводов строить не нужно. Потому торпеды завода были дешевыми и более, чем в достаточном количестве. Для УПВ – никаких проблем с обеспечением флота торпедами. 

Для того, чтобы попытаться решить на практике проблему обеспечения работы турбины на большой (до 6оо метров) глубине, Петр Колядин пригласил на работу в Военное представительство опытного турбиниста Анатолия Борисовича Шубина, преподавателя Политехнического института, ранее работавшего на заводе. Анатолий Борисович выполнил теоретические расчеты, из которых следовало: нужен даухступенчатый компрессор для отсоса отработавшего на лопатках турбины парогаза за борт торпеды. Торпедный завод умеет делать торпеды, но не умеет делать компрессоры. Но, "надо, Федя"! И завод делает первую ступень компрессора самостоятельно. Грубовато: такое уж у них станочное оборудование. На тормозной стенд его! И получили результат лучше ожидаемого. Влажный парогаз хорошо уплотнял зазоры недостаточно точно обработанных поверхностей деталей компрессора. Воодушевленные успехом, заказали вторую ступень компрессора на авиационном заводе в Казани: у тех станочное оборудование по точности изготовления и чистоте обработки классом выше.

Анатолий Шубин и заместитель начальника ОТК Борис Зеленцов довели испытания энергосиловой установки до логического конца: получили положительный результат. Представили отчет двум институтам и в УПВ ВМФ: может быть разработана универсальная по целям торпеда на дешевой энергетике, хотя и с несколько меньшими техническими характеристиками, чем обещанные у УГСТ. 

Военный институт дал положительное заключение. На этом все и закончилось. Оба института все еще возились со своей УГСТ: как же, уже один раз прошла половину дистанции, скоро будет бегать, как угорелая.

Еще в 1974 году умер решительный директор завода Резчик Петр Харитонович, один из отцов– основателей торпеды 53-65К. 

В 1984-ом году в УПВ уже не стало мудрого, как змей, Акопова. Он уволился в запас. Последователи Акопова унаследовали его кресло и проблемы, но не его мудрость и опыт. Опыт приобретается с годами, а мудрость – качество врожденное.

В 1985-ом году Петр Колядин для прохождения дальнейшей службы убыл в Ленинград.

Триумвират: Резчик, Акопов, Колядин распался. Еще раз утереть нос двум институтам стало некому. Руководство УПВ осталось равнодушным к заключению института по результатам работы завода. Правда, институт и сам не проявил в этом деле настойчивости: универсальная торпеда уже есть. Руководству Торпедного управления института нет дела до того, что торпед УСЭТ-80 "на всю Россию – две бутылочки" и стоят они баснословно дорого.

А счастье было вполне возможно. Торпеда обещала быть с техническими характеристиками, несколько большими, чем УСЭТ-80, в шесть-семь раз дешевле, чем УСЭТ-80, не нужно строить завода по производству батарей, а производительность завода в Алма-Ате достаточна для того, чтобы в короткий срок вооружить флот.

Такая торпеда – что может быть лучше для УПВ?

Такая торпеда – что может быть хуже для Главка? На чем "накручивать" деньги?

Словом, возможности разработки хорошей практичной торпеды были упущены. И лежит это упущение на совести руководителей УПВ ВМФ и Торпедного управления военного института оружия. У тогдашних руководителей УПВ ВМФ недостало мудрости в оценке ситуации, а руководители Торпедного управления военного института оказались слишком "учеными" и устремленными в экзотическое будущее, неспособными правильно ориентироваться в реальном положении дел. В результате торпеда 53-61 на флоте "не прижилась", торпеда 53-65 прямо с заводского конвейера отправилась на склады ждать утилизации, торпеда УГСТ скоропостижно умерла на стадии испытаний, а торпеда с алюминиевой энергетикой не дошла даже до состояния эмбриона. В общем с разработкой торпед на тепловой энергетике в то время получился какой-то парогазовый пшик. В одном преуспели наши парогазовые ученые: внесли свой вклад в истощение ресурсов страны.

Было и еще одно обстоятельство, способствующее прохладному отношению "руководства" к торпеде типа УГСТ. Американцы – по Аркадию Райкину – "запустили дурочку". Аккуратненько пустили слушок, что прорабатывают проект подводной лодки с глубиной хода до 1000 метров и в дальнейшем будут строить такие лодки. А на такие глубины может пойти только электрическая торпеда, либо тепловая типа УГСТ.

Для противоборствующих сторон втравить противника в какую ни будь "лажу" – красота. Купившаяся на подначку сторона – в канаве, а втравившая противника испытывает "кайф". С тех пор прошло четверть века, а американцы все еще "прорабатывают" проекты глубоководных лодок. Правильная оценка информации, добываемой разведкой – вахта военных институтов.

Петр Колядин доложил результаты работы С. А. Бутову. 

Бутов – не Акопов. По профессиональному происхождению не торпедист, а тральщик. Идею не воспринял. Во всяком случае, так, чтобы уцепиться за нее, как в свое время Акопов уцепился за предложение группы конструкторов завода и "вытянул" вопрос. Бутов, чувствуя неловкость ситуации – звание Лауреата получил он, хотя работал по теме Петр Колядин – воспользовался случаем воодушевить Колядина:

– Следующая Госпремия – твоя. Сделаешь "Магот" (так называлась эта тема) – и ты Лауреат.

Как становятся Лауреатами, мы уже проходили.

И тут началась такая "перестройка", а позже и контрреволюция, что только держись. Какие уж тут торпеды! Денег ни на что, кроме воровства, не осталось. "Гарант" конституции призвал к управлению страной "молодых и талантливых", которые отдали страну на поток и разграбление. Делом чести доблести и геройства стала масштабная "прихватизация". Эпидемия воровства не обошла стороной и нашу службу.

Начальнику торпедного отдела одного из Минно-торпедных управлений флотов работники прокуратуры надели стальные наручники прямо в кабинете. Так он и проследовал в машину, комфортом весьма отличающуюся от легковой. При его участии украли одну серебряно-цинковую батарею: что-то около ста килограммов серебра. Ну, кто в наше время крадет одну батарею? Украли бы штук 100, всем бы хватило. И не стальные наручники, а браслет из благородного металла золота, а то и – подымай выше! – из платины с часами от "Картье" или "Сейко" украсили бы его левую руку. Забыл он старую истину: "любить – так королеву, воровать – так миллион". Как-то отвертелся от тюрьмы. Может, на это и одной батареи хватило? 

Вот во Владивостоке это было обставлено солидно и законно. Одна из Владивостокских газет году этак в 1992 опубликовала статью. Серебро, содержавшееся в ЗИПе батарей (порядка восьмидесяти тонн), было сдано по назначению. Получены деньги. Очень не маленькие. Получатель денег (и не только за серебро) с подачи достаточно высоких начальников разместил эти деньги в Первом Приморском коммерческом банке под 0% годовых, когда инфляция была 20% в месяц. Через некоторое время банк рассчитался. Ясно, чем. А там: одна батарея. Мелко плавают. С размахом надо работать. Тогда и наручники не понадобятся.

Хватит о грустном. Вернемся к торпедам.

Итак, идея разработки универсальной по целям торпеды на дешевой кислородной энергетике оказалась невостребованной. Нами. "Деловые люди" в министерствах и ведомствах приступили к масштабному разграблению ресурсов страны, в чем и преуспели, доведя страну до кризиса. Зачем им дешевая торпеда? Но идеей предметно заинтересовались "индейцы", стараются купить ее теперь уже у не нашего завода и реализовать у себя в Индии. 

А почему у не нашего? Во время великого разграбления страны под руководством Госкомимущества представители завода предлагали России купить громадный завод практически за копейки: 90 миллионов долларов. Не купили для России, так как слишком были заняты "присебякиванием" всего, что было построено "при коммунистах", и поставили то, что осталось от Министерства Судостроительной промышленности России перед огромными проблемами. Громадный завод делал не только торпеды, но и многое другое для судостроительных заводов. "При коммунистах" подводную лодку проекта 971 делали за два года, а при "демократах" – за семь лет. Прогресс хоть куда. Остается только снять стресс хорошей порцией материала, разведенного по-арсенальски: 60:40. 
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения
В середине 60-х годов в постройке были лодки 2-го поколения. Для них уже были торпеды 53-61 и СЭТ-65. Проходила испытания торпеда 53-65. Но на повестке дня стояла задача формирования облика кораблей и подводных лодок 3-го поколения. Американцы уже испытывали системы обнаружения подводных лодок в низком частотном диапазоне с использованием буксируемых антенн. Были такие наработки и у наших акустиков. Дальность обнаружения подводных лодок обещала существенно возрасти. Для поражения подводных лодок на больших дистанциях требовалась и торпеда с большой скоростью и дальностью хода и большим радиусом обнаружения цели. И, конечно, универсальная по целям. С такими торпедами становились возможными атаки групповых надводных целей многоторпедными залпами на больших дистанциях. Перед торпедистами и была поставлена задача разработки соответствующей торпеды… 

Разработка универсальной по целям торпеды – требование времени. Высокие технические характеристики по скорости, дальности и глубине хода, заданные заказчиками, потребовали разработки мощных источников питания, мощных двигателей, прочных корпусов. А мощные источники тока – это новое производство в Министерстве электротехнической промышленности. Традиционные приборы управления ходом торпеды по курсу, глубине и крену занимали большие объемы, к тому же не позволяли в будущем изменять траектории движения торпеды. Требовалась и аппаратура самонаведения с большим радиусом реагирования по подводным и надводным целям, соответствующая возросшим скорости и дальности хода торпеды. Словом, новых проблем полно. Утешало одно: торпеда разрабатывалась для подводных лодок 3-го поколения. А сами лодки – когда еще будут! Пока там кораблестроители расчешутся, спроектируют, построят, в том числе и для нас, малошумные торпедные аппараты для стрельбы с больших глубин. Пройдет лет 15-20, а там и мы успеем! Взялись. Да и кому же браться за такое дело, как не "Гидроприбору"? 

В начале 60-х годов появилась цифровая техника. Правда, габариты такой техники измерялись в те времена комнатами и не маленькими. Для наших торпедистов никто маленьких вычислительных машин не делал. У французов и американцев бортовые вычислители уже были. Пришлось изобретать самим. Удалось "достать" у ракетчиков микросхемы. Для торпедистов бортовой вычислитель – дело новое и очень не простое.
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Серебро и медь для торпеды 2503
Для достижения заданной техническим заданием скорости и дальности хода потребовалась разработка электродвигателя вдвое большей, чем у серийных торпед, мощности и вдвое более энергоемкий источник питания. В диаметре двигатель не увеличишь: калибр торпеды изменить нельзя. Поэтому увеличилась его длина: в полтора раза. Решение проблемы разработки вдвое более энергоемкого источника питания существовало в лабораториях: это активируемые морской водой батареи на основе хлорида серебра. У американцев такие источники питания уже были. Это стало известно, когда была выловлена американская практическая торпеда МК44. Требовалась организация массового изготовления таких источников питания и у нас в промышленности. О сложности производства электродов для новых батарей говорит тот факт, что в их изготовлении принимали участие 4 организации. 

Первые две батареи на основе хлорида серебра для торпеды 2503 были изготовлены еще в 1973 году. Для достижения заданной энергоемкости батарея должна была быть длиной 3 метра: меньше не получалось. Двигатель не укоротишь, от приборов управления не откажешься, от боевого зарядного отделения – само собой, от винтов и рулей тем более… Длина торпеды вырисовывалась такой, что торпеда не размещалась в торпедных аппаратах носителей. Что делать? Укоротить батарею до длины 2,6 метра. Пришлось несколько снизить требования по скорости и дальности хода. Выше головы не прыгнешь. Несколько сниженные технические характеристики по скорости и дальности хода были согласованы с заказчиком. 

Практически все запасы серебра в стране находились в составе батарей восьми образцов торпед. В случае войны понадобятся торпеды, а не серебро. В ходе боевой подготовки имеют место некоторые безвозвратные потери серебра вместе с практическими торпедами. Но они незначительны: не более 1,5 тонн в год. Каждая страна хранит запасы драгоценных металлов в таком виде, в каком считает нужным. Мы хранили серебро в составе торпедных батарей. Американцы – в токоведущих шинах на электростанциях: у серебра электрическое сопротивление чуть меньше, чем у меди. Ох уж эти американцы! Из всего умеют извлечь прибыль.

Когда батарея только разрабатывалась, предполагалась закупка серебра у друзей: Китая и Чили – основных поставщиков серебра на мировой рынок. Только началось производство укороченных батарей, как на всех свалилось форменное несчастье: в стране не хватает серебра. Как такое могло случиться? А вот так.

Поссорились с Китаем – дело дошло до вооруженного столкновения но острове Даманский. В Чили власть захватил генерал Пиночет. Новые руководители Китая и Чили отказались продавать нам серебро. Что делать? Осталось одно: переходить на хлорид меди. В 1980 году началась работа по замене в батареях для торпеды 2503 серебра на медь. Торпеда уже нужна в серии – лодки-то вот-вот начнут вступать в строй – а мы еще только начали изобретать для торпеды источник питания! А это новое производство, так как физические свойства хлоридов серебра и меди отличаются. А носитель торпед – первая лодка 3-го поколения – вступает в строй. Чем вооружать ее? Для нее других торпед, кроме разрабатываемой, нет. И торпеда принимается на вооружение в конце декабря 1980– го года с условиями:

– изготовления одного боекоплекта торпед с батареями на серебре;

– организации производственной базы по замене в батареях серебра на медь.

И министерство электротехнической промышленности принялось создавать базу. 

Следует отметить, что УПВ ВМФ могло бы смягчить ситуацию с нехваткой серебра. Растянуть во времени процесс перехода с серебра на медь. Серебро было. Причем в распоряжении УПВ ВМФ. И в немалом количестве. Суть вопроса в том, что к батареям электрических торпед поставлялись запасные элементы в немыслимых количествах: для батарей торпед СЭТ-65 поставлялось 16 запасных элементов – это 10%. (за 10 лет эксплуатации торпед на ТОФ потребовалась замена одного элемента), для батарей торпед САЭТ– 60М поставлялось 28 элементов – это 18%. (за 15 лет не был заменен ни один элемент) и т. д. Еше в 1975 году МТУ ТОФ вышло с предложением в УПВ ВМФ прекратить поставку элементов батарей в ЗИПе за ненадобностью. Поставка запасных элементов была прекращена. Трудно даже представить, какой величины рационализаторское предложение было оформлено. Только на ТОФ (остров Русский) мертвый запас серебра в ЗИПе составил около 80 тонн, а по ВМФ более 300 тонн. Хватило бы торпед на 700-800. Позже, году этак в 1991-ом, оно очень пригодилось деловым людям в МТУ ТОФ. Они распорядились им красиво, в духе времени.

Как бы то ни было, а медно-магниевая батарея родилась.

1983 год. Первые шесть торпед с медно-магниевыми батареями изготовлены и испытываются: две – на Черном море, четыре – на Северном флоте. Батареи подтвердили заданные по току и напряжению характеристики, была определена зависимость мощности батареи от температуры и солености воды, зависимость скорости хода от пройденной дистанции. Таким образом, вопрос с "мускулами" для торпеды был решен. Сила есть… но и ум торпеде нужен!

Стрельбы дали не только важные и ожидаемые результаты, но и совершенно неожиданные. 
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Неожиданность первая (самая простая: закон Бернулли)
Металлические щитки, закрывающие надувные понтоны, при выстреле торпедой раскрываются прямо в трубе торпедного аппарата, повреждая при этом и сам аппарат. Что за напасть?!

Ученый адмирал задумчиво ходил по участку приготовления торпед, зажав в ладошке малюсенькие детали – болты-рвушки – и пытаясь дедуктивным методом проникнуть в тайну их преждевременных разрывов. Такие болтики стягивают полукруглые металлические щитки, закрывающие надувные понтоны переутяжеленных практических торпед. По прохождении дистанции торпеда подвсплывает, останавливается, сжатый воздух надувает резиновые понтоны, щитки разрывают болты-рвушки, отделяются от торпеды и надутые понтоны поддерживают тяжелую торпеду на плаву. Адмирал никак не может взять в толк, почему до выстрела болтики нормально стягивают щитки, а в момент выстрела разрываются, вместо того, чтобы нормально стягивать щитки до конца хода торпеды. Это не дает ему покоя. Вечером к нему в номер гостиницы зашел Игорь Иосифович Млотэк, руководитель группы промышленности, руководивший подготовкой торпед, сам в прошлом морской офицер. Посидели, поговорили.

Когда Млотэк уходил, он вдруг обернулся у дверей и, обращаясь к ученому адмиралу, спросил:

– Юра! Ты знаешь, что такое девальвация адмирала?

И, не дожидаясь ответа, сам же и ответил:

– Это когда адмирал занимается рвушками.

Боевые адмиралы знают много. А ученые адмиралы еще больше. Они знают законы распределения случайных величин, законы Мэрфи и Паркинсона и даже вероятность поражения невероятного противника. Многое им известно, но не все. Не знает ученый адмирал закона Бернулли: в движущейся (относительно торпеды при выстреле) жидкости давление меньше, чем в неподвижной (относительно торпеды под щитками). Значит, болты-рвушки должны быть более прочными. А не знает этого адмирал потому, что служит по закону Ома: в 17 часов конец рабочего дня, а в 18 – он дома. Это флотские адмиралы служат по закону Бернулли: в 22 часа убыл домой, а в 23 – вернули. На службу. Потому и знают этот закон лучше ученых.

Причины раскрытия щитков прямо в трубах были установлены, конечно, не адмиралами, а специалистами разработчика, вспомнившими закон Бернулли, и устранены. 
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Неожиданность вторая (очень неприятная)
Аппаратура самонаведения зачастую не "видит" цель. Вот это новость! И очень, очень плохая!

Для торпеды УСЭТ-80 в качестве основы была взята аппаратура, ранее разработанная по другой теме (Ю. Г. Иванов). По техническим характеристикам она вполне подходила для УСЭТ-80. Нужно было согласовать ее с цифровым автоматом, органами управления, испытать ее на полигонах. (А. И. Тамбулатов, Д. П. Климовец, Арламенкова) Согласовали, испытали, по основной технической характеристике – радиусу реагирования (дальности обнаружения цели) – получили вполне приличный результат. Соответствующий техническому заданию. Получили… на Черном море, где километровые глубины. А вот стоило выйти в Баренцево море, как начались проблемы. Двухсотметровые глубины Баренцева моря – это вам не километровые глубины моря Черного. Да и скалистое дно, да и температурные скачки, а то и лед на поверхности. Помех – выше крыши. И в таких условиях торпеда часто "не видит" цель. Хотя выстрелов было и немного, но достаточно авторитетные члены комиссии ощутили величину валившегося на них несчастья. (Ю.Л. Корунов, С. М. Маневич). Быстро доработать аппаратуру самонаведения – не получится. Быстро – хорошо не бывает. Необходимость замены аппаратуры самонаведения на торпеде стала неизбежной. Это был лишь вопрос времени. 
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Первый "наезд" на торпеду
Тем временем началась боевая подготовка. Выполняются боевые упражнения, а торпеда не наводится на цель. 

Командир соединения подводных лодок 3-го поколения Герой Советского Союза адмирал Егор Томко (в обиходе Егор Советского Союза), отправлял лодки на боевую службу с тяжелым чувством. О командирах лодок что и говорить. Зная, что торпеды не наводятся на цель, при выполнении боевого упражнения так расположил стреляющую лодку и цель, что промахнуться было невозможно. А торпеда все равно не увидела цель. И крупно возмутился. Адмирала вполне можно понять, его позиция непоколебима: торпеда обязана наводиться на цель. Не наводится? Так это проблема разработчика торпеды. А помог ему возмутиться практически постоянный член Государственных комиссий по приемке подводных лодок капитан 1-го ранга Геннадий Дементьев. Кандидат технических наук, он знал "болевые точки" в науке и нажал на них самым эффективным способом.

Приходящее обстоятельство: главный инженер разработчика торпеды А. Т. Скоробогатов затеял защиту диссертации на акустическую тему. На защиту был представлен доклад по совокупности работ по проблемам акустики в мелководных районах моря, в ледовых условиях, в условиях температурных перепадов в слоях воды и пр. Все достаточно солидно. Само собой, положительный отзыв от Военно-морского института. Ученые – в основном – свои люди. У таких высокопоставленных людей, как один из руководителей разработчика и соискатель ученой степени, не может не быть недоброжелателей. Да и нормально по делу были критически настроенные ученые. Но друзей оказалось значительно больше и защита в Военно-морской Академии прошла успешно.

Со стороны адмирала Е. Томко и капитана 1-го ранга Г. Дементьева "наезд" на торпеду и на соискателя был очень мощным. "Донос на гетмана-злодея" в Высшую Аттестационную Комиссию (ВАК) звучал так: 

"Защищенный в ВМА им. Гречко доклад не может быть принят в качестве диссертации, так как результаты работ автора не нашли реализации в разработках "Гидроприбора": аппаратура торпеды УСЭТ-80 не подтверждает заявленных характеристик, а разработанная ранее аппаратура самонаведения торпед СЭТ-65, СЭТ-72 не обладает новизной технических решений."

И ВАК предложил провести повторную защиту доклада на ученом совете при ВВМУРЭ им. Попова А. С. Защита состоялась. Но в "жюри присяжных" были уже другие ученые. Голосование было дружным и единогласным: все 15 шаров одного цвета: черного. Известно, где начинается акустика, там кончается наука. Объясняя научно, "бывает".

А что же Военно-морской институт? Куда смотрели и как смотрели? Как смогли оказаться в такой неприглядной ситуации? А вот так. В военно-морском институте был специальный отдел, наблюдавший за разработкой систем самонаведения в промышленности. Возглавлял отдел капитан 1-го ранга Смертин Борис Александрович. Это ему пришлось нести не уголовную, конечно, а моральную ответственность за все неудачи, связанные с разработкой систем самонаведения. Борис, конечно, знал истинное положение дел с аппаратурой самонаведения для торпеды УСЭТ-80. И чтобы, на всякий случай, не нести и уголовную ответственность, по достижении пенсионного возраста немедленно уволился в запас. А когда в дело вмешалась прокуратура, Борис уже два года был "не при делах". Знала кошка…

Главный акустик Торпедного управления доктор технических наук Разов А. К. При нем три кандидата. Доктор держался всегда солидно. Поначалу, как водится, испытания одной из новых систем самонаведения на Балтийском море были неудачными. В комиссию по испытаниям от Военно-морского института был назначен капитан 3-го ранга Христофоров. Нормальный офицер. Любители подначек на собраниях, случалось, с невинным видом говорили так: "А чего это там один неученый Христофоров? Что он может? Доктору Разову не худо бы со своим научным авторитетом разобраться, в чем там дело". Ученые не решались призвать к порядку шутников. А самым "крутым" из шутников оказался председатель комиссии по проверке секретного делопроизводства капитан 2-го ранга Журавский, который огласил акт проверки: "А у доктора Разова нет не только ни одной рабочей тетради, но нет даже секретного чемодана". После чего секретный чемодан был заведен немедленно. А вот тетради – что-то не припоминается. Так что, науку можно двигать вперед по-разному. Реального вклада в разработку систем самонаведения в 70-х – 80-х годах ученые Военно-морского института не внесли. Писали какие-то НИРы, отчеты, заключения. И на том спасибо. А смотрели туда, куда показывали. А показать разработчики могли только то, что имели: результаты работ на Черном море. 

А что делать? Подтянуть аппаратуру самонаведения до заданных техническим заданием характеристик? Защитить от вылезших со всех сторон помех? Это годы работы и многие десятки – а может быть и сотни – выстрелов в северных и дальневосточных морях. В короткий срок – нерешаемая задача. В короткий срок можно только заменить аппаратуру на такую, какая есть, хотя и с меньшими техническими характеристиками. А потому: быть посему! Такое решение принимает руководитель ЦНИИ "Гидроприбор" Р. В. Исаков. Как временная мера, это вполне приемлемое решение. И это вовсе не помеха продолжению работы с аппаратурой: было бы финансирование и хорошее обеспечение работ на Севере и Дальнем востоке. А вместо продолжения интенсивной работы с аппаратурой разработчики опустили и руки и головы: в конце 80– х годов прекратилось финансирование всех работ. 
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Неожиданность третья (тоже очень нехорошая: вечный сбой)
Торпеда УСЭТ-80 так же, как и подводная лодка, разработка 3-го поколения. Для нее разрабатывался "мозг": бортовая вычислительная машина под названием "цифровой автомат". Любая новая разработка так вот сразу никогда не бывает совершенной. Вспомните первые пушки, самолеты, автомобили… 

Для цифрового автомата потребовалась современная элементная база. Она уже была у ракетчиков: микросхемы. Для одинакового объема перерабатываемой информации логические устройства на микросхемах были в несколько раз меньше, чем аналогичные на лампах, реле и транзисторах. Для торпед весьма существенно. 

Началась работа. Конструкция (Манусевич Л. Г., Аникин С. С., Кожин Цветков Л.С.), алгоритмы и программы (Гурьянов В.Н., Гохберг Н.А.), испытания в лабораториях института. 5-ый вариант исполнения показался приемлемым. Испытали на торпеде. Сбои в работе. Работа продолжалась. 15-ый вариант исполнения: кажется, годится. На торпеду его! И снова сбои в работе. Откуда они берутся? Анализ (С. М. Маневич) показал, что источником помех в работе цифрового автомата является… сама торпеда! Сила тока в токоведущих шинах от батареи к двигателю более 2000 ампер! Мощность двигателя более 300 киловатт! Искрение на коллекторах очень не маленькое! Мощное импульсное излучение. А чувствительные микросхемы – как Восток! – дело тонкое! Что делать? Защищать цифровой автомат от помех и дальше, что же еще? (Г.М.Сорока, Л.С.Цветков). Все технические решения по защите ЦА от помех нужно проверять стрельбами на полигоне. Работа продолжалась. Методом проб и ошибок. Наилучший вариант исполнения ЦА имел номер 28. К такой работе: разработать, изготовить, испытать 28 вариантов исполнения ЦА надо отнестись с уважением. 

А у американцев что? Тоже так или как-нибудь иначе? У этих янки все не так, как у добрых людей: у их торпеды МК48 тепловой двигатель. Электрических агрегатов – разве что генератор для питания приборов торпеды. Это мощность порядка 1,5 – 2 квт. Какие уж тут помехи?
 
 

Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Второй наезд на торпеду

Подводные лодки вступают в строй, выполняют боевые упражнения, а торпеды не наводятся на цель. Это стало известно Прокуратуре СССР. Кто– то упорно преследовал разработчиков торпеды. Было даже возбуждено уголовное дело. А в газете "Московский комсомолец" №184 корреспондент Дмитрий Холодов опубликовал статью: по содержанию злобную, а по специальности глупую. Американскую торпеду МК-48 снабдил телекамерой. А у нас вот такой, мол, нет. Невдомек парню, что на глубинах более 100 метров даже днем ничего не видно, а о ночи и говорить нечего. Глубоководные аппараты, которые возят американских туристов посмотреть на "Титаник", снабжены мощными прожекторами и только для того, чтобы туристы видели хотя бы на расстояни метров 30-40 останки лайнера. 

И дальность хода у американской торпеды аж 46 км. А у нашей, мол, значительно меньше. Откуда ему знать, что со скоростью пешехода и наша торпеда может из Европы дойти до Америки? И от телеуправления отказались, мол, сразу. Да никто от него не отказывался! Комплекс телеуправления — это не только торпеда. Половина этого телеуправления находится на подводной лодке. Это часть БИУС, которая решает задачу встречи торпеды с целью, и несколько бортовых приборов, преобразующих информацию БИУС в сигнал, пригодный для передачи на торпеду по линии связи. А какие проблемы были у разработчиков БИУС, очень ярко описаны в книге Р. Гусева. Не решил "Гидроприбор" эту проблему вовремя. И только десять лет спустя сразу же после возобновления финансирования была решена и эта проблема. Парня использовали "втемную". А информацией парня снабдил, видимо, человек обиженный, но знающий о торпеде понаслышке. И бюджет Министерство обороны требует увеличить в 1,5 раза и то и се. Лучше вспомнить слова императора Александра 111-го, сказанные им своему сыну: "У России два верных союзника: армия и флот". 

"Демократы" в стиле Холодова иногда сравнивают СССР: "Верхняя Вольта", но с ракетами. История не знает сослагательного наклонения. Как было, так и было. Но можно представить: не тратились бы мы на Вооруженные Силы, жили бы в шикарных квартирах, ездили бы на роскошных автомобилях. А вспомните конец 60-х годов. "Русский с китайцем братья навек"(1) за полгода превратились во врагов. Мао цзе Дун предъявил территориальные претензии: юг восточной Сибири и Приморский край должны принадлежать Китаю. И двинул своих охломонов-хунвэйбинов попробовать "на прочность" наших пограничников на острове Даманский. Ему что? 100 миллионов китайцев больше, 100 миллионов меньше – нет разницы: кто их там считал? Ему даже чем меньше, тем лучше. Так вот ему быстро показали, кто есть кто на поле боя. Лариону довелось лично беседовать с двумя молодыми солдатами с пограничной заставы. Он посчитал за честь покатать молодых солдат на своей машине и показать им Владивосток. Мальчишки по 18 лет, с новенькими орденами на груди, довольны, что "понюхали пороху", отбились от китайцев и остались живы. 

Через сутки после первого боя к месту событий подошел полк реактивных установок "Град". Это система залпового огня. Первый залп – и на Даманском не осталось даже снега, не то, что китайцев. Второй залп – по берегу реки Уссури – и немногие уцелевшие китайцы разбежались. И Мао-председатель понял, что на поле боя ему военной победы не видать. И утихомирился. А не будь у СССР таких вооруженных сил? Кто бы остановил эти сотни миллионов китайцев? Да "демократы" первыми "подорвали" бы из страны. Так что не напрасны огромные затраты на вооруженные силы: одним своим существованием они предотвратили войну и сохранили территориальную целостность страны. Это демократам разрушать страну – милое дело.

Не получилась аппаратура самонаведения для торпеды УСЭТ– 80 сразу такой, как хотелось бы. А у американцев, что – по Холодову – все и всегда получается? Подводная ракета "ШКВАЛ" у нас уже больше 30-ти лет. По возрасту – бабушка, а американцы все еще пытаются ее украсть. Главная беда не в том, что аппаратура самонаведения не подтверждала заявленных характеристик, а в том, что такой аппаратурой укомплектовали торпеду. Таким образом, некоторое время подводные лодки вооружались торпедами сомнительного качества. А с аппаратурой нужно было и дальше продолжать работу. Возможно, скопировать необходимое с МК48. Если, конечно, там есть, что копировать. Ничего зазорного тут нет. 


 

ПРИМЕЧАНИЯ

1  — "Русский с китайцем братья навек" – слова из песни, исполнявшейся в 60-е годы несколько раз в день. 
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Конец 5-ой главы
Эпопея с вооружением подводных лодок 3-го поколения торпедами укладывается в чисто житейское: "так уж получилось". А как так? 

Рассматривать результат любой серьезной работы в отрыве от конкретных условий ее проведения – некорректно.

На подводных лодках, скажем так, нулевого поколения связь торпеды с торпедным аппаратом была элементарной: на торпеде наделки да курок, на торпедном аппарате – дорожки, стопор, да курковой зацеп. С разработкой подводных лодок следующих поколений связи торпеды с аппаратом возрастали количественно: последовательно появились установки: глубины хода, углов отворота, маневров, режима хода и т. д. И на торпедах, и на торпедных аппаратах. Подводная лодка 3-го поколения – это качественно новый корабль. Разработать для него качественно новую торпеду без серьезных испытаний совместно с лодкой – заводских! – невозможно. Хотелось, конечно, все и сразу: и лодку, и торпеду. Рождалась лодка 3-го поколения, а торпеда для нее рождалась, так сказать, в роддоме 2-го поколения:

– выстреливаться торпеда будет из других торпедных аппаратов, которых пока (разработка и испытания торпеды) нет, но они будут на лодках 3-го поколения. А оборудует ли Минсудпром таким аппаратом хотя бы один опытовый корабль? Так и аппарата-то еще нет. И вместо того, чтобы "поднимать" торпеду до уровня ПЛ 3-го поколения в части сопряжения с торпедным аппаратом и БИУС, "Гидроприбор" вынужден был "опустить" торпеду до уровня 2-го поколения. Значительную часть испытаний торпеда проходила в "шпиндельном" варианте исполнения: для кораблей предыдущего поколения.

– "общаться" с БИУС-ом торпеда будет на электронном языке. Буквы языка были согласованы разработчиками и торпеды, и БИУСа. Знание букв еще не гарантирует вам свободного владения языком. Разговорная практика обязательна. А для торпеды, торпедного аппарата и БИУСа это совместные испытания. То, что произошло при сдаче первой лодки, когда торпеда и БИУС не понимали друг друга, это неудача для Государственных испытаний, но вполне нормальный результат для испытаний заводских. И трагедии тут нет. Подробности этого этапа испытаний красочно описаны в книге Р. Гусева.

Боевое использование новой торпеды предполагалось во всех соленых морях и океанах. А где наши полигоны хотя бы с приблизительно такими условиями? Полигон это не только некоторая акватория. Это серьезное производство на берегу: подготовка торпед к выстрелу, система слежения за ходом торпед, ловля и подъем торпед. Необходима и бригада стреляющих кораблей с различными типами торпедных аппаратов. В Баренцевом море и в дальневосточных морях оборудованных полигонов, аналогичных феодосийскому, не было. В результате получили то, что получили. А чья вахта организовать такие полигоны? Во всяком случае, не только "Гидроприбора". И даже не только 4-го главка. Это уже уровень Министерства Судостроительной промышленности и Заместителя Главкома ВМФ по кораблестроению и вооружению. 

Стрельба опытными торпедами на флоте в интересах разработчиков торпед должна быть приоритетной задачей для командиров соединений. Разработчики оружия не должны быть просителями у флотских начальников кораблей для испытаний оружия. Нормально, это обращение адмиралов: "чего изволите, товарищи ученые". Вахта ученых – разработчиков оружия – находить и реализовывать в своих разработках технические решения проблем. Тратить время инженеров разработчика оружия на организационные хлопоты – очень мягко скажем, нерационально. Стрельбы выполнялись, хотя и с большими организационными трудностями. Выполнялись потому, что приказами Главнокомандующего ВМФ председателями комиссий по проведению стрельб назначались – с подачи московских торпедных начальников – командиры соединений. В их распоряжении главное: корабли. Иначе нам удачи не видать. 

Все эти недостатки должны были быть обнаружены на этапе заводских испытаний. А с каких кораблей их можно было провести? Не было таких кораблей. А если следующие поколения торпед будут впервые встречаться с лодками следующих поколений на Государственных испытаниях, то история будет повторяться.

С учетом сложности научных и технических проблем и конкретных условий, в которых разрабатывалась торпеда, результат работы "Гидроприбора" следует признать вполне удовлетворительным. 
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Послесловие
Неожиданную признательность за работу автор получил в г. Воронеже на презентации альманаха "Колыбель Российского флота". Бывший командир бригады подводных лодок, базировавшихся в Триполи. в частной беседе с автором сказал следующее: – Из Ваших очерков я узнал две вещи: кому мы обязаны избавлением от необходимости возить каждый год торпеды из Севастополя на замену, и каких трудов стоило изменить одну цифру в документе. Большое тебе спасибо. На кого работают – те и благодарят. За диссертации – ученые адмиралы, за торпеды – флотские. 
 
 
Глава 5. Торпеда для лодок 3-го поколения. Эпилог
Поколение торпедистов 60-х – 80-х годов сходит со сцены. Иных уж нет. При встречах старые торпедисты всегда рады друг другу: им сразу вспоминаются совместные работы на флотах, полигонах, заводах. И даже приветствуют друг друга весьма своеобразно: 

– Ты еще жив? 

– Да, вот, пока еще… 

– Так что ж ты тянешь с этим делом? 

Они сделали свое дело с полной отдачей сил и желают успеха тем, кто пришел и придет в торпедное дело после них. 

Вступает в строй подводная лодка 4-го поколения: "Лада". Какой будет новая торпеда для нее? Ведь торпеде УСЭТ-80 от роду больше четверти века. Скоро на пенсию. Пусть новая торпеда будет хорошей! Самой лучшей! Поживем – увидим. Если доживем. Дай-то бог! 

Санкт – Петербург. 2006 год 
 Послесловие. Закончится торпедная жизнь капитан 1 ранга Бозина Лариона Михайловича, но проблемы останутся: простому смертному трудно предусмотреть проблемы торпедизма и еще труднее их воплотить.
Капитан 2 ранга Баданов А.А.