Пролог романа "Наперегонки со смертью"

Вечерело. Отсияло на сегодня горячее майское
солнце. Громыхал на рельсах мчащийся поезд.
Москва—Дубна. И дали, глубокие, бегущие к го ризонту, манили тонущий в их глубине взгляд.
На железнодорожных путях шла сортировка
вагонов. Путейщики растаскивали товарный
состав: один вагон ставился к первому пакгаузу,
второй — ко второму. Между пакгаузами проле гала тропа, давно уже нахоженная людьми. Ху дощавый высокий молодой человек уверенно
ступил на эту тропу, ведущую к невзрачному
уголку маленького города.
Клетчатая рубашка, спортивные брюки и
солдатский вещмешок, перекинутый через пле чо. Этот мешок никак не сочетался с нормальной
гражданской одеждой. На дворе весна 1970 года,
и выцветший, наверное видавший виды, вещме шок времён Великой Отечественной войны
являл собой некоторую интригу и загадочность.
Несколько ворон алчно закаркали, сидя на
тополях вдоль дороги. Молодой человек не
громко цыкнул на наглых птиц.
— Кыш, вороньё! Ишь разорались.
— Что за наглая птица такая?
— Пальнуть что ли, чтоб не повадно было?
Он взмахнул рукой по направлению к карка ющим, те заметались, спрятавшись на прилега ющие огороды.
Лейтенант Виктор Евдокимов страсть как не
любил ворон. «Того и гляди, чего нибудь накар кают», — всегда повторял он, когда эти птицы
появлялись на его пути.
Недавно, закончив обучение в школе мили ции, новоиспечённый лейтенант был направлен
по разнарядке для дальнейшего прохождения
службы в подмосковный городок Лобня и за
неплохие способности и рвение попал в желез нодорожный отдел милиции, в оперативную
группу.
Как он и хотел, как мечтал в детстве. Нако нец- то он — настоящий опер. Начитавшись Ко нан Дойля, он грезил о том, как станет сыщи
ком, как очистит общество от воров и бандитов.
Получено первое задание, странноватое
немного, но, как говорится, приказы не обсуж даются.
Накануне, на совещании в милиции, он поз накомился с коллективом. По окончании летуч ки все стали расходиться по своим постам.
Начальник милиции Слёзкин Иван Фёдо рович попросил лейтенанта задержаться. Разго вор был недолгим, но конкретным. Вот что по ведал майор лейтенанту: «Порядком надоели за явления от местных садоводов. Весь прошлый год кто то обчищал сады. Из жалоб потерпев ших стало ясно, что в больших количествах с
грядок пропадают цветы: сначала весенние,
тюльпаны там, ну и всё такое, но в основном
тюльпаны. А потом приходит пора роз: значит,
срезаются розы, притом самые красивые, и
помногу. У некоторых бедолаг даже выкопаны с
корнем. Целый год мы отслеживали рынки, но
такое впечатление, что цветы в продажу не пос тупают. Какие то прямо «воры эстеты» что ли,
появились у нас в Лобне?
Вот ты, лейтенант, с этим и разберись. Мы
проверяли Центральный рынок в Москве, помог
нам майор Гринчек, он начальник оперов Савё ловского вокзала, но и туда ни тюльпаны, ни розы никто не поставлял — чудеса, да и только. В
общем, лейтенант, флаг тебе в руки, мотоцикл в
твоём распоряжении. А с Гринчеком ты обяза тельно познакомишься, всему своё время».
На следующее утро лейтенант начал
действовать. Поднял на ноги местную электро
сеть: быстренько собрали свободных монтёров и
ввернули лампочки на столбах в тех местах, на
какие указал лейтенант. Их оказалось не так уж
и много. А если учесть, что сейчас самая пора
тюльпанов, то количество предполагаемых уса деб с цветниками уменьшилось. Всех любителей
выращивать тюльпаны в то время можно было
по пальцам пересчитать.
От пакгаузов посёлок сквозь улицы пересе кали переулки, довольно таки узкие, иногда
неприметные за кустами благоухающей черёму хи и гроздьями сирени с набухшими, ещё не
распустившимися цветками. За пышной шеве люрой акаций порой было не различить заборов.
Виктор миновал первый переулок, вышел на
улицу. Внимательно всматриваясь в фонари, он
пересёк Советскую и вошёл во влажную сень
следующего прохода.
Немного погодя он вышел на Пролетарс кую. Лёгкая мгла уже стала застилать горизонт.
Останкинская телебашня растворилась в этом
мареве, как в молоке.
Лейтенант поднял глаза на столб, лампочка
в фонаре была разбита. А в траве, под ногами,
блестели и потрескивали мелкие осколки. Он
достал из кармана схему, нарисованную на лис
те бумаги. Совсем недалеко находится дом, в
парнике которого, как помечено на карте,
должны произрастать вожделенные цветы.
Евдокимов прошёл по улице до шоссе. Он
торопился: скоро стемнеет. Как и следовало
ожидать, на всех столбах были разбиты лам
почки.
Быстро вернувшись в исходную точку, он
скинул с плеча вещмешок, развязал узел и изв лёк из мешка… монтёрские «кошки».
Приспособив их к ногам и обхватив себя и
столб для страховки монтажным поясом, лейте нант, как заправский монтёр, начал взбираться
вверх по столбу.
Выкрутив пассатижами цоколь от разбитой
лампочки, он ввернул новую. Спустившись на
землю, Виктор перевёл дух.
В этот момент загорелась лампочка, элект росеть дала ток.
— Ну и слава Богу, успел.
Он окинул взглядом притихшие дома и раз росшиеся кустами сонные окрестности, удачно
скрытый от глаз переулок. Прямо напротив фонаря.