Семь снов о полку Игореве

                                           С Е Р Г Е Й    М О Г И Л Е В Ц Е В
 
 
 
 
                                С Е М Ь   С Н О В   О   П О Л К У   И Г О Р Е В Е
 
                                                                  драма
 
 
 
   Князь Игорь уходит в безнадежный поход против половцев, потому что Ярославна изменяет ему. По той же причине он не хочет возвращаться из плена домой. Сама же Ярославна, устав от измен,  поднимается на высокую башню в Путивле, и бросается с нее вниз на землю. Все это утверждает безумный профессор университета Кандинский, во многом повторяя со своими учениками судьбу героев «Слова о полку Игореве».
  
 
                                                                        
 
 
   У ч а с т в у ю т:
 
   В и к т о р,  студент.
   А н н а,  его жена.
   С и л ь в е с т р,  студент.
   Л и д и я,  его жена.
   К а н д и н с к и й,  профессор.
   М а р г а р и т а,  его любовница.
   У х т о м с к и й,  психоаналитик.
   Л е б е д е в,  продюсер.
   З о я,  официантка.
 
   Небольшое университетское кафе. Посередине, ближе к зрителям, стол, сзади по бокам два таких же стола. Возможно, передний стол круглый и на одной ножке, за которым надо стоять, но это не обязательно. За передним столом  К а н д и н с к и й,  нервничает, поглядывает на часы. Заходит  У х т о м с к и й.
 
   У х т о м с к и й. Извините, что опоздал, проводил сеанс с пациенткой, которой время от времени кажется, что она превращается в апельсин, и ее обязательно должны съесть, предварительно аккуратно содрав кожу. Представляете, каково выслушивать эти бредни, а потом терпеливо расспрашивать о ее детстве, и о том, не изнасиловал ли ее родной отец, или, того хуже, родная мать в трехлетнем возрасте, когда она еще не могла им сопротивляться?
   К а н д и н с к и й. Но почему обязательно в трехлетнем возрасте?  Почему не в десятилетнем, или, допустим, в пятнадцатилетнем?
   У х т о м с к и й. Потому, что к этому возрасту человек подвергается насилию уже множество раз, и общая картина настолько запутывается, что невозможно докопаться до первоначальной причины психоза. Поэтому опытный психоаналитик, вроде меня, пытается копнуть как можно глубже, и залезть человеку в душу так далеко, как это только возможно. В идеале было бы хорошо, если бы людей насиловали еще в материнском чреве, когда они были всего лишь зародышами, и напоминали не человека, а какую-нибудь рыбу, или дракона с гребнем на голове. Это было бы идеальным изнасилованием с точки зрения психоаналитика, причем изнасилованием в особо извращенной и циничной форме, поскольку насильник в этом случае совокуплялся бы не с человеком, а с некоей зверушкой, которой еще предстоит вырасти в будущего человека.
   К а н д и н с к и й. А такое возможно?
   У х т о м с к и й. Помилуйте, разумеется, возможно! Более того, такое происходит сплошь и рядом, когда насилуют беременных женщин, ибо насильник бессознательно стремиться изнасиловать не мать, а ее недоношенный плод, который еще не похож на человека, а напоминает не то доисторическую рыбу, не то дракона с острова Борнео. Я, кстати, собираюсь писать монографию на эту тему, в которой буду доказывать, что беременных женщин насилуют не ради них самих, а ради их недоношенных эмбрионов!
   К а н д и н с к и й. Да, глубоко вы копнули, я, впрочем, тоже докопался до многих любопытных вещей, только в своей области. А что стало с этой вашей сегодняшней пациенткой?
   У х т о м с к и й. С какой?
   К а н д и н с к и й. С той, которая воображает, что она апельсин, и что с нее обязательно должны содрать кожу.
   У х т о м с к и й. Ах, с этой! Я терпеливо ей объяснил, что кожа у нее в полном порядке, причем везде, включая руки, ноги, лицо, живот, ягодицы, и все остальное, и на ней не видно абсолютно никаких шрамов, которые бы остались в случае, если бы ее очищали. Она, правда, мне не поверила, и долго доказывала, что всякий раз, как ее кто-то очищает, кожа на ней вновь вырастает, и на ней не остается ни малейшего, даже микроскопического, рубчика. Пациентки, подобные ей, очень упрямы, и психоаналитику приходится тратить на них уйму времени, отнимая его у остальных психов.
   К а н д и н с к и й. У таких, как я?
   У х т о м с к и й. Помилуйте, профессор, вы вовсе не псих, особенно по сравнению с этой неуравновешенной дамой, с которой я сегодня в конце сеанса готов был собственноручно содрать ее золотистую кожу! Вы просто слегка переутомились.
   К а н д и н с к и й. Не спешите с диагнозом, вполне возможно, что в конце этой встречи вы тоже будете готовы содрать с меня кожу.  Кстати, прошу прощения за то, что назначил ее в этом университетском кафе. Я, видите — ли, не готов еще идти на прием к психоаналитику, и подробно рассказывать обо всем у него в кабинете. Мне бы хотелось предварительно обсудить мою ситуацию где-нибудь в тихом и нейтральном месте.
   У х т о м с к и й. Пустое, профессор, можете не беспокоиться, раз вам так удобно, то давайте поговорим именно здесь. Мне совершенно безразлично, где проводить сеанс психоанализа, я пользовал своих пациентов в самых разных местах, таких, как салон летящего в небесах самолета, каюта океанского лайнера, гинекологическое кресло, тюремная камера, и даже электрический стул за несколько минут до того, как в него ударил заряд в один миллион вольт. Университетское кафе – необыкновенно приятное место для предварительной беседы, которых, я уверен, у нас с вами будет еще немало!
   К а н д и н с к и й. Почему?
   У х т о м с к и й. Потому, что тот, кто однажды попал в мои лапки, или, если хотите, когти, не выберется из них уже никогда! Впрочем, успокойтесь, успокойтесь, это я всего лишь шучу, а истинная причина заключена в совершенно другом.
   К а н д и н с к и й. В чем же?
   У х т о м с к и й. А в том, дорогой мой профессор, что когда вы узнаете истинную причину своих неприятностей, когда мы с вами докопаемся до самых глубин, до изнасилования в трехлетнем возрасте, а возможно, и в чреве вашей почтенной матушки, вы и шагу ступить без меня не сможете. Вот тогда мы будем встречаться с вами не в каком-то университетском кафе, в двух метрах от вашей кафедры, а в моем респектабельном кабинете, куда вы будете попадать, отстояв несколько часов в очереди, в компании таких же отчаявшихся бедолаг, как вы сам!
   К а н д и н с к и й. Вы меня пугаете!
   У х т о м с к и й. Ну что вы, я вам помогаю. Более того, я вас жалею, ибо того, кто подвергся насилию в трехлетнем возрасте, не говоря уже о возрасте эмбриональном, остается только жалеть. Или безболезненно усыплять, как усыпляют безнадежно больных собак.
   К а н д и н с к и й. Значит, моя проблема в том, что меня изнасиловали?
   У х т о м с к и й. Разумеется, это вообще проблема всех современных людей, включая и нас, психоаналитиков, которых вообще насиловали множество раз. Психоаналитики – это люди с крайне травмированной психикой, именно поэтому они и пытаются помочь остальным. Кстати, как тут тихо.
   К а н д и н с к и й. Где, здесь, в кафе? Это ненадолго, скоро здесь станет так шумно, что нашу предварительную беседу придется закончить.
   У х т о м с к и й. Тогда давайте быстрее начнем. Итак, профессор, вы здесь работаете?
   К а н д и н с к и й. Да, на кафедре древнерусской литературы. Читаю студентам лекции об особенности древнерусской поэтики, о былинных сказителях и певцах, таких, как легендарный Баян, или не менее легендарный, к тому же безымянный, автор «Слова о полку Игореве». Собственно говоря, «Слово о полку Игореве» является моей главной специализацией, я, можно сказать, собаку на нем съел, а заодно и помешался, причем так глубоко, что в порыве отчаяния пригласил на помощь психоаналитика, то есть вас.
   У х т о м с к и й. Если можно, поясните подробней.
   К а н д и н с к и й. Охотно. Видите — ли, доктор, — я, кстати, могу вас называть доктором?
   У х т о м с к и й. Называйте меня кем угодно, хоть вашим превосходительством, хоть генералом Бонапартом, мне от этого ни холодно, ни жарко, я на больных не обижаюсь. Итак, на чем вы помешались?
   К а н д и н с к и й. На древнерусской поэме «Слово о полку Игореве». Это, кстати, очень странная вещь, в которой больше загадок, чем ясных ответов. Начать хотя бы с того, что у нее нет автора, точнее, автор есть, но имя его неизвестно. Многие вообще считают, эту поэму подделкой, написанной столетия спустя, или даже посвященной не известному военному походу против половцев князя Игоря, а татаро – монгольскому нашествию, которое было гораздо позже. Да и относительно самого похода против половцев Северского князя Игоря есть много вопросов: то ли этот поход был, то ли его не было вовсе, то ли было что-то другое, о чем мы сейчас точно не знаем. Древнерусская литература – вообще очень сложная вещь, не менее сложная, чем ваш психоанализ!
   У х т о м с к и й. Не думаю, что может быть что-то сложнее психоанализа!
   К а н д и н с к и й. А вот и может, дорогой доктор, а вот и может! Что ваш психоанализ? – главное, установить, в каком возрасте кого изнасиловали, и был ли он к этому времени уже человеком, или напоминал доисторическую рыбу, плывущую навстречу своему рождению в чреве родной матери. А уж в зависимости от этого, если я вас правильно понял, человек считает себя или золотым апельсином, который сейчас кто-то очистит, или видит такие страшные сны, о которых нельзя никому рассказывать. Я, собственно говоря, доктор, из-за своих снов и пригласил вас сюда.
   У х т о м с к и й. Вы пригласили меня из-за снов?
 
   Мимо них проходит  З о я,  улыбается, как знакомому,  К а н д и н с к о м у,  исчезает.
 
   К а н д и н с к и й. Да, из-за них. В «Слове о полку Игореве» одному из героев, киевскому князю Святославу, снится крайне неприятный и крайне странный сон.
   У х т о м с к и й. Вы заинтриговали меня. Что это за сон?
   К а н д и н с к и й. Сон, как я сказал, очень странный. Святослав видит себя мертвым, накрытым на своей кровати черным покровом, которому из половецких колчанов сыпят на грудь крупный жемчуг, и вслух горюют о нем. А вокруг над его златоверхим теремом, из конька которого выскочили доски, кружат несметные стаи воронов, и летят потом с криком в сторону моря.
   У х т о м с к и й. То есть вы видите себя во сне этим самым киевским князем, который умер, и которому из колчанов сыпят крупный жемчуг на грудь?
   К а н д и н с к и й. Да, вижу. Вижу себя мертвым в облике киевского князя Святослава, который лежит на кипарисовом ложе, накрытый тяжелым черным покрывалом, весь усыпанный крупным жемчугом, а вокруг его терема с мерзкими криками кружатся черные вороны!
   У х т о м с к и й. И часто вам снится, профессор, этот странный сон?
   К а н д и н с к и й. Каждую ночь, доктор, в том-то и дело, что каждую ночь. Он мучает меня из ночи в ночь вот уже семь дней подряд, я совсем изнемог от этого сна, и не знаю, куда от него спрятаться. Не помогает ни снотворное, ни алкоголь, ни, извините, любовницы, которых здесь, в университете, найти не проблема.  Не помогает вообще ничего, я мучусь уже семь дней подряд, точнее, семь ночей подряд, и восьмую ночь просто не переживу. Я совершенно уверен, что в следующий раз я умру, и останусь лежать там, во времени киевского князя Святослава, а также Игорева похода на половцев, отделенных от нас восьмью веками. Останусь лежать на кипарисовой кровати, накрытый тяжелым и мрачным покрывалом, усыпанным сверху крупным блестящим жемчугом, привезенным сюда из далеких экзотических стран. Помогите мне, доктор, помогите сейчас и немедленно, иначе я просто сойду с ума, и не доживу до вечера, и вам придется отвозить меня в сумасшедший дом!
   У х т о м с к и й. Теперь нет сумасшедших домов, теперь есть психушки, в которые, впрочем, попадают совсем отчаянные и безнадежные люди!
 
   В кафе заходит  В и к т о р, кивает, как знакомому,  К а н д и н с к о м у.
 
   Знаете что, давайте пересядем за соседний столик, дело серьезное, а сеанс психоанализа не терпит присутствия посторонних!
   К а н д и н с к и й. Давайте, доктор, но вы действительно сможете мне помочь?
   У х т о м с к и й. Разумеется, зачем же я явился сюда? Помогать пациентам – моя прямая обязанность. Тем более таким интересным и практически безнадежным, как вы!
 
   Пересаживаются за соседний столик. Их место занимает  В и к т о р.  Следом за ним    
                               в  кафе заходит  А н н а.  Подходит к  В и к т о р у.
 
   А н н а. Хорошо, что ты здесь, я теперь замужняя женщина, и не люблю одна находиться в кафе.
   В и к т о р. Мы поженились всего лишь пол – года назад, а до этого ты просиживала здесь целыми днями, а иногда и ночами, и, насколько я помню, ничего не боялась.
   А н н а. Я изменилась. Замужество изменило меня, я теперь стала спокойная и осторожная, и с улыбкой вспоминаю о былых славных денечках.
   В и к т о р. А также о былых славных подвигах.
   А н н а. У тебя тоже было немало подвигов. К концу пятого курса у всех накапливается целый мешок таких славных подвигов, который лучше всего оставить в старой квартире, и переехать налегке в новый просторный дом.
   В и к т о р. Хорошая метафора, но мы с тобой пока что живем в общежитии, в тесной комнате на седьмом этаже¸ и новый просторный дом остается для нас всего лишь красивой сказкой. Или, если хочешь, несбыточной мечтой.
   А н н а. Но если тебе заплатят за сценарий фильма, мы сможем купить себе небольшую квартиру, и несбыточная  мечта станет реальностью.
   В и к т о р. У меня слишком серьезные конкуренты. Точнее – конкурент. Ты знаешь, что Сильвестр тоже написал сценарий фильма об авторе «Слово о полку Игореве»?
   А н н а. Не может быть! Неужели Сильвестр тоже взялся за эту практически неподъемную тему?
   В и к т о р. Представь себе, да. Теперь продюсеру фильма придется выбирать между мной и им, между моим сценарием, и сценарием этого наглеца. И я не уверен, чью сторону примет продюсер. Вполне возможно, что он выберет сценарий Сильвестра, и тогда о собственной уютно квартирке можно забыть на долгие годы. А учитывая, что через несколько месяцев мы закончим институт, можешь забыть  и о нашей комнате в общежитии на седьмом этаже, из которой нас с тобой попросту выгонят.
   А н н а. Но что же нам делать?
   В и к т о р. Убедить продюсера, что мой сценарий к фильму лучше, чем у Сильвестра.
   А н н а. Но как это сделать, как заставить продюсера поверить в то, что твой сценарий лучше, чем у Сильвестра?
   В и к т о р. Если ты мне поможешь, если ты мне подыграешь, то продюсер наверняка  в это поверит!
   А н н а. О чем ты говоришь, чем я могу помочь тебе, и тем более подыграть?
   В и к т о р. А вот чем. У меня как раз сейчас назначена здесь встреча с Лебедевым, ты о нем слышала, это продюсер многих современных фильмов, и именно он согласен финансировать съемки фильма об авторе «Слова». Не знаю, чем ему понравилась эта довольно сложная и абсолютно далекая от современности тема, но упустить такой шанс мы не можем. Подыграй мне во время нашего с ним разговора, завлеки его в свои сети, как завлекла ты когда-то в них меня. Очаруй его, очаруй своим обаянием, своим шармом и своей красотой. Соблазни, если хочешь, даже переспи с ним один раз, но внуши этому денежному мешку мысль, что мой сценарий намного лучше, чем у Сильвестра!
   А н н а. Ты это серьезно? Ты действительно предлагаешь своей жене переспать с чужим человеком? Послушай, Виктор, не сошел ли ты с ума?
   В и к т о р. Нет, я не сошел с ума, и действительно предлагаю тебе, своей законной жене, переспать с этим денежным мешком. Ради нашего с тобой будущего, ради нашей с тобой квартиры, ради того, чтобы съехать из комнаты в общежитии, и не выпрыгивать с седьмого этажа от отчаяния после того, как нас заставят покинуть ее!
   А н н а. Ты открываешься мне с совершенно неожиданной стороны, мой дорогой муж. Но если вопрос стоит именно так, если для получения денег за сценарий мне действительно придется переспать с этим денежным мешком, то я отброшу все свои привычки замужней женщины, и сделаю это!
   В и к т о р. Ты сделаешь это ради нашего с тобой будущего, а также ради наших с тобой детей, которые родятся в нашей новой квартире!
   А н н а. А ты не боишься, что они родятся от этого денежного мешка?
   В и к т о р. Мои дети могут родиться только лишь от меня!
   А н н а. Или не родиться вовсе?
   В и к т о р. Если утвердят мой сценарий, то родятся обязательно!
   А н н а. Ну что же, в прорубь, так в прорубь! Обходим Сильвестра,  обаяем продюсера, а если понадобится, то и спим с ним ради нашего светлого будущего. А там хоть трава не расти!
   В и к т о р. Вот и умница, я знал, что на тебя всегда можно положиться!
 
   В кафе заходит  Л е б е д е в,  замечает  В и к т о р а  и  А н н у,  подходит к ним.
 
   Л е б е д е в. Я не опоздал?
   В и к т о р. Ну что вы, как вы можете опоздать, вы ведь продюсер, а продюсер никогда не опаздывает! Кстати, это моя жена Анна!
   Л е б е д е в. Очень приятно. Вы похожи на киноактрису, ваш муж умеет выбирать спутницу жизни!
   А н н а. Ну что вы, я обыкновенная студентка, к тому же замужняя, мои заботы не поднимаются выше писания диплома и хождения за покупками в магазин!
   Л е б е д е в. Нет, нет, не спорьте, у вас определенно внешность киноактрисы, и я удивляюсь, как вас до сих пор никто не заметил. Вы вполне, кстати, могли бы сыграть Ярославну, жену князя Игоря, в этом новом фильме, который я продюсирую.
   А н н а. Вы мне льстите. А по чьему сценарию будут снимать это фильм?
   Л е б е д е в. Вот тут и загвоздка, ведь, насколько вам, очевидно, известно, существуют два сценария: Сильвестра, и вашего мужа.
   А н н а. Если играть Ярославну, то я хотела бы играть в фильме по сценарию Виктора!
   Л е б е д е в. Если вы примете мое предложение сыграть роль Ярославны, то фильм будет сниматься по сценарию вашего мужа.
   А н н а. Вы это серьезно?
   Л е б е д е в. Абсолютно серьезно. Разумеется, сценарий Сильвестра тоже хорош, но у него нет такой очаровательной жены, готовой сыграть главную героиню, и, следовательно, ваша чаша весов оказывается тяжелее, чем у него!
   В и к т о р. Так значит, вы берете именно мой сценарий?
   Л е б е д е в. Да, я беру именно ваш сценарий, а также вашу очаровательную жену, которую просто обязан немедленно ввести в курс дела! Мы сейчас же едим с ней на киностудию, и делаем необходимые кинопробы, а также знакомимся  вообще с процессом кинопроизводства. Ваше присутствие при этом совершенно не обязательно, можете пока доработать сценарий, в нем еще немало мелких погрешностей!
   В и к т о р. Да, да, конечно, я знаю, что в сценарии еще немало погрешностей, и прямо сейчас начну работу над их исправлением! Скажите, но если все так прекрасно складывается, когда я могу получить деньги за свой сценарий?
   Л е б е д е в. Сразу же, как доработаете его. Если успеете к сегодняшнему вечеру, то можете получить на киностудии прямо сегодня. Что же касается вашей жены, то она тоже сегодня получит солидный аванс за роль Ярославны. И, кстати, скажите Сильвестру, что его сценарий меня совершенно разочаровал!
 
                            Подталкивает  А н н у  к выходу, уходит вместе с ней.
 
   А н н а. До встречи, милый!
   В и к т о р. До встречи, милая!
 
   Некоторое время о чем-то думает. Через кафе с подносом в руках проходит  З о я,
                        улыбается  В и к т о р у.  Заходит  С и л ь в е с т р.
 
   С и л ь в е с т р. Можешь ничего не говорить, я обо всем знаю, Лебедев мне только что позвонил.
   В и к т о р. Извини, Сильвестр, но моей вины здесь нет. Просто мой сценарий оказался сильнее.
   С и л ь в е с т р. Да, просто твой сценарий оказался сильнее. Так бывает, в жизни всегда кто-то оказывается сильнее. И все же я не понимаю, почему Лебедев выбрал именно тебя?
   В и к т о р. Потому что у меня мышление более абстрактное, чем у тебя, потому что я вышел за традиционные рамки «Слова о полку Игореве», и заставил себя немного пофантазировать. Потому что я придумал для неведомого автора «Слова»  совершенно безумную биографию. Потому что я предположил, что князь Игорь уходит в поход на половцев из-за измены своей жены Ярославны, а потом по той же самой причине не хочет возвращаться домой из плена. Потому что я закрутил роман между Ярославной и автором «Слова», в результате которого она, боясь возвращения Игоря, кончает с собой, прыгнув с высокой башни в Путивле. Потому что я вышел за привычные, давно уже надоевшие всем рамки этой древнерусской поэмы, и сделал ее современной, понятной нынешнему зрителю и читателю. Потому, наконец, что ты не смог этого сделать!
   С и л ь в е с т р. Да, действительно, я поступил так же, как легендарный Баян, знаменитый бард, которого автор «Слова» упрекает в его несовременности и замшелости. Я не стал, в отличие от тебя, ничего модернизировать в «Слове о полку Игореве», и поэтому проиграл. Старое всегда проигрывает схватку с новым и прогрессивным. Очень обидно, ведь я так рассчитывал на деньги от этого сценария. У нас ведь с тобой одинаковая ситуация, Виктор, я тоже, как и ты, живу с молодой женой в крохотной комнатке университетского общежития, и нас тоже через несколько месяцев попросят ее освободить.
   В и к т о р. Сожалею. Передавай привет жене.
   С и л ь в е с т р. Конечно передам. Кстати, а где сейчас Анна?
   В и к т о р. Ей предложили роль Ярославны в фильме об авторе «Слова о полку Игореве». Она сейчас на киностудии делает кинопробы.
   С и л ь в е с т р. Выходит, у вас двойной успех, с чем я тебя искренне поздравляю!
   В и к т о р. Спасибо.
   С и л ь в е с т р. Пойду, осмыслю свое поражение, и постараюсь подготовить к нему Лидию.
 
   Уходит.  В и к т о р  садится за один из свободных столов. Его место занимают
                                      К а н д и н с к и й  с  У х т о м с к и м.
 
   У х т о м с к и й. Да, здесь нам будет удобней. Итак, продолжим. Расскажите, профессор, почему вы вообще занялись древнерусской литературой?
   К а н д и н с к и й. Это мое призвание. Или, если хотите, конек. Или даже наркотик, который засасывает тебя в свою бездну, и избавиться от которого уже невозможно. Да, пожалуй, определение бездны будет даже более правильное, чем конек, призвание и наркотик, ибо она включает в себя все эти три составляющие. И наибольшим наркотиком, наибольшим коньком, наибольшей бездной из всех древнерусских текстов является «Слово о полку Игореве». Небольшая поэма, записанная, кстати, в одну строчку, без каких-либо знаков препинания, повествующая о походе на половцев Северского князя Игоря, который он, кстати, позорно проиграл.
   У х т о м с к и й. Вы сказали, что это поэма?
   К а н д и н с к и й. Да, чтобы вам было понятно, чтобы вообще современному человеку было понятно, что же это такое. Ибо, собственно говоря, поэмой, или повестью, или набором стихов этот древнерусский текст сделали именно мы, современные исследователи, а первоначально это было нечто другое.
   У х т о м с к и й. Нечто другое?
   К а н д и н с к и й. Да, нечто другое. Возможно, послание к нам, потомкам, неизвестного древнего автора, которое мы интерпретируем сейчас, как призыв к князьям объединиться перед половецкой опасностью. А также перед грядущей татарской опасностью, которую наиболее чуткие люди, возможно, уже ощущали.
   У х т о м с к и й. Ну а на самом деле, что же это такое – «Слово о полку Игореве»?
   К а н д и н с к и й. В том-то и дело, что это никому неизвестно. Начнем с того, что у него почему-то нет автора. То есть, он вроде бы и есть, потому что первоначальный текст должен был кем-то записан, но имя его неизвестно, и на этом основании возведено столько спекуляций, что, сложенные вместе, они поднимаются выше этого университетского здания, в котором мы с вами сейчас находимся. Бытует стойкое мнение, что «Слово» — вообще подделка, созданная искусными мистификаторами в конце восемнадцатого века. Есть версия, что это плод нашего коллективного воображения, ибо нам необходим был именно такой древнерусский документ, который бы по мере изучения и комментирования его превращался во что угодно. В поэму, в собрание изящных стихов, или даже в роман о славных подвигах древнерусских рыцарей. А то и в любовный роман. Произведение это, одним словом, чрезвычайно удобное для всех, кто его исследует и комментирует, и давно уже переросло рамки чисто литературного текста, став неким явлением, которое само по себе нуждается в изучении.
   У х т о м с к и й. И вы, профессор, отдали этому произведению всю свою жизнь?
   К а н д и н с к и й. Да, доктор, отдал. Я ведь еще не так дано был начинающим и подающим надежды преподавателем на кафедре древнерусской литературы, у которого была жена, ребенок, и небольшая квартира на окраине города. Но проклятая бездна этой непонятной и мистической древнерусской поэмы так засосала меня, что я, если честно, давно уже свихнулся на ней, как свихнулись на ней все, кто слишком долго ее изучал. Я очень быстро превратился из простого преподавателя в профессора, забросил дом, жену и ребенка, и несколько последних лет вообще не покидал здание университета.
   У х т о м с к и й. То есть, как вообще не покидали здание университета?
   К а н д и н с к и й. А зачем его покидать? Университет – это самодостаточный мир, в котором есть все, что необходимо такому человеку, как я. Здесь есть библиотека с великолепным подбором книг, и с еще более великолепным подбором древнерусских рукописей. Здесь есть общежитие, где руководство, учитывая мои выдающиеся заслуги, выделило мне отдельную комнату. Здесь есть это университетское кафе, где я каждый вечер тусуюсь с преподавателями и своими студентами. Здесь, в конце концов, есть студентки, многие из которых были моими любовницами, ибо таковы вообще нравы всех университетов мира, и быть любовницей профессора чрезвычайно престижно. Одна из них, кстати, если не ошибаюсь, сейчас ждет ребенка, и требует, чтобы я женился на ней.
   У х т о м с к и й. И вы женитесь на ней?
   К а н д и н с к и й. Зачем? ведь я уже женат на «Слове о полку Игореве», и для меня этого вполне достаточно.
   У х т о м с к и й. Но что же будет с этой несчастной студенткой?
   К а н д и н с к и й. Не знаю, на фоне «Слова о полку Игореве» это не имеет абсолютно никакого значения. На фоне абсолютной бездны страдание ничтожной букашки ровным счетом ничего не значит. Возможно, она избавится от ребенка, возможно, выбросится из окна, возможно, перережет себе вены, или даже попытается убить меня. Все это возможно, и одновременно совершенно не важно, потому что существует мое «Слово», существует моя бездна, зов которой ощущаю я с каждым днем все больше и больше. И на фоне этого зова заглушаются все остальные звуки земли, в том числе и всхлипывания несчастной студентки, соблазненной и покинутой полоумным профессором!
   У х т о м с к и й. А вас считают полоумным профессором?
   К а н д и н с к и й. Разумеется, причем очень давно. Впрочем, таких, как я, здесь очень много, начальство благоволит к ним, считая, что они поднимают престиж университета, и закрывает глаза  на их мелкие шалости.
   У х т о м с к и й. Закрывает глаза на их шашни с молоденькими студентками?
   К а н д и н с к и й. И на шашни с молоденькими студентками, и на самоубийства этих студенток, которые здесь случаются регулярно, и на многое другое, потому что получает от полоумных профессоров самое главное. У меня есть ученики, которых я заразил своим безумным взглядом на древнерусскую литературу, как на бездну, в которой тонет каждый, кто подойдет к ней слишком близко. У меня есть школа и мировое имя, которое у меня уже никто не отнимет. Я один из столпов этого высотного университетского здания, и если упаду я, то, возможно, упадет, или, по крайней мере, опасно зашатается и оно. Я безумен, но я одновременно и очень нормален, и именно поэтому я существую!
   У х т о м с к и й. До встречи с вами, профессор, я считал наиболее безумными среди людей психоаналитиков, но теперь я поменял свое мнение. Без сомнения, современные исследователи древнерусской литературы еще более безумны!
   К а н д и н с к и й. Спасибо за комплимент.
   У х т о м с к и й. Это не комплимент, это диагноз. Так вы говорите, что у вас есть ученики?
   К а н д и н с к и й. Да, и довольно много. Некоторые из них свихнулись так же, как я, и считают себя то древнерусскими певцами Баянами, сочиняя новые тесты, которые исполняют перед современными слушателями. А другие даже пишут сценарии к фильмам, которые, возможно, скоро будут снимать. Впрочем, мое особое мнение состоит в том, что нельзя снять фильм о «Слове о полку Игореве», а уж тем более, о его таинственном авторе.
   У х т о м с к и й. Почему?
   К а н д и н с к и й. Потому, что его не существует в природе, а существует бездна, которая и породила эту странную рукопись. И всякий, кто попытается заглянуть вглубь этой бездны, неизбежно погибнет.
   У х т о м с к и й. Но тогда, следуя этой логике, неизбежно должны погибнуть и вы!
   К а н д и н с к и й. Конечно, я знаю об этом. Страшный сон Святослава, в котором видел я себя мертвым, лежащим вместо него на княжеском ложе, недаром являлся ко мне уже семь раз. Семь снов о полку Игореве – это предел для меня, восьмого сна я не переживу.
   У х т о м с к и й.  В таком случае, зачем вам психоаналитик, если вы заранее все знаете наперед?
   К а н д и н с к и й. Иногда перед смертью, доктор, у человека возникает непреодолимое желание исповедоваться перед кем-то. Поскольку я в Бога не верю, и не могу исповедоваться перед священником, я решил исповедоваться перед психоаналитиком.
   У х т о м с к и й. Весьма польщен.
 
                                                Заходят  Л е б е д е в  и  А н н а.
 
   К а н д и н с к и й. Пустое, это мой долг перед человечеством, которое я покидаю. Давайте опять сядем в угол, здесь становится слишком людно.
 
   Уходят за один из соседних столов. Их место занимают  Л е б е д е в  и  А н н а. К ним    присоединяется  В и к т о р.  З о я начинает разносить стаканы и пепельницы.
 
   В и к т о р. Что-то вы быстро вернулись.
   Л е б е д е в. Мы никуда не ездили, и все время проговорили в машине. Я решил, что кинопробы делать не надо, поскольку Анна идеально подходит на роль Ярославны, супруги самонадеянного князя Игоря.
   А н н а. Самонадеянного, и очень беспечного!
   В и к т о р. Он не был беспечным, он просто ее не любил, потому и отправился в этот безнадежный поход, а потом не хотел возвращаться из плена.
   Л е б е д е в. Вы сами до этого додумались?
   В и к т о р. Нет, это версия моего учителя, профессора Кандинского. Он подошел к изучению «Слова о полку Игореве» неформально, порвав с официальной трактовкой этого произведения, и применив для его исследования новейшие методы.
   Л е б е д е в. И каковы результаты?
   В и к т о р. О, результаты впечатляют! Сразу же стало ясно, что люди, жившие восемьсот лет назад, ничуть, в сущности, не отличаются от нас, считающими себя самыми умными и информированными на земле. Они так же любили и так же ненавидели, как мы, так же ревновали, так же затаивали обиду и месть, и так же, оказавшись в безвыходной ситуации, кончали с собой, не вынеся тяжести происшедшего. Или, несмотря на зловещие приметы в виде солнечного затмения, отправлялись, как Игорь, в безумный поход. Мой учитель Кандинский, — он, кстати, сейчас находится здесь, да и вообще по вечерам пропадает в этом кафе, — предположил, что Игорь уходит в поход от несчастной любви.
   Л е б е д е в. Смелая трактовка древнего текста.
   В и к т о р. Очень смелая и очень революционная. Университеты – это вообще колыбель революции, как в науке, так и в жизни, вы столкнетесь с этим еще не раз!
   Л е б е д е в. Так он, а следом за ним и вы, считаете, что у Игоря с Ярославной было не все хорошо?
   В и к т о р. У них было все безумно плохо. Он, если того требовала ситуация, отправлял ее в постель к своим злейшим врагам, которых не мог победить ни силой, ни хитростью, а она взамен мстила ему.
   А н н а. Она не только мстила ему, но и рыдала в Путивле на вершине крепостной башни, а традиционная наука трактовала это, как ее плач, как печаль по Игорю и объяснение в любви к родине и к силам природы!
   В и к т о р. Если верить профессору Кандинскому, Ярославна, настоящее имя которой, между прочим, Ефросинья, вообще была склонна к безумию и суициду. Она и на башню в Путивле залезала лишь для того, чтобы сигануть с нее вниз, а вовсе не восхищаться красотами земли, и лить слезы по Игорю. Что касается последнего, то она как раз и желала его смерти, и не хотела, чтобы он вернулся из плена.
   А н н а. Склонность к суициду бывает не только врожденной. Женщины кончают с собой из-за безысходных обстоятельств!
   В и к т о р. Так, это, или не так, но трактовка «Слова о полку Игореве» профессором Кандинским полностью меняет наше представление и об этой поэме, и о древней литературе вообще. Именно эту трактовку я и положил в основу своего сценария об авторе «Слова».
   Л е б е д е в. Ваш сценарий, как я уже говорил, будет утвержден после доработки, это уже почти окончательно. Во всяком случае, вашему сопернику, Сильвестру, я уже отказал, о чем и сообщил ему лично по телефону.
   А н н а. Сильвестр очень самолюбив, как бы он не совершил какого-нибудь отчаянного поступка!
   В и к т о р. У него есть жена Лидия, она удержит его от любых отчаянных действий.
   А н н а. У них в семье ситуация почти такая же, как и у нас. Впрочем, благодаря твоему увлечению идеями профессора Кандинского ситуация у нас гораздо критичней. Я ведь уже начинаю вживаться в образ Ярославны – Ефросиньи, которая залезала на башню в Путивле лишь для того, чтобы сигануть с нее вниз!
   В и к т о р. Надеюсь, что ты не войдешь в образ до такой степени, чтобы действительно сделать это! Впрочем, здесь не древний Путивль, и таких высоких башен здесь просто нет!
   Л е б е д е в. Высота башен древнерусских городов отнюдь не была очень большой, метров двадцать, и не более того. Современные здания, вроде вашего университета, гораздо выше!
   А н н а. А что касается вживания в образ, то я уже получила аванс, и должна его отработать в любом случае. Так что теперь зови меня не Анной, а Ярославной, или, на худой конец, Ефросиньей!
   В и к т о р. И что, большой аванс?
   А н н а. Достаточный, чтобы сделать первый взнос за нашу с тобой квартиру.
   Л е б е д е в. Мы не скупимся на оплату наших актеров, тем более таких талантливых, как ваша жена!
   А н н а. Вы переоцениваете мои таланты. На моем месте любая поступила бы точно так же!
   В и к т о р. О чем ты говоришь?
   А н н а. Да так, ни о чем. Пойду, отнесу деньги домой, не хочу такую большую сумму держать при себе.
   В и к т о р. Ты права, иди, ведь скоро вечер, и здесь в кафе будет много народа.
 
                                                          А н н а  уходит.
 
   Л е б е д е в. А вы знаете, я ведь не случайно захотел снимать фильм об авторе «Слова о полку Игореве». Как и всякий русский, я боготворил эту поэму, считая ее чуть ли не основой российской государственности. Вернее, верил тому, что так объясняли нам в школе, а сам не особо утруждал себя чтением этого произведения.
   В и к т о р. Но уж знаменитый сон Святослава вы должны были заучить наизусть?
   Л е б е д е в. Разумеется, сон Святослава – это святое, это все равно, что монолог Гамлета «Быть, или не быть?» Его все обязаны были знать наизусть! (Декламирует.)
 
   Смутен сон приснился Святославу.
 
   «Снилось мне, он сказывал боярам, -
Что меня на кипарисном ложе,
На горах, здесь в Киеве, ох, черным
Одевали с вечера покровом;
С синим мне вином мешали зелье;
Из поганых половецких тулов
Крупный жемчуг спали на лоно;
На меня, на мертвеца, не смотрят, -
В терему ж золотоверхом словно
Из конька повыскочили доски,
И всю ночь прокаркали у Пленска,
Там, где прежде дебрь была Кисаня,
На подолье, стаи черных вранов,
Проносясь несметной тучей к морю…»
 
   В и к т о р. Это один из традиционных переводов, перевод профессора Кандинского гораздо более радикальный!
   Л е б е д е в. Кстати, откуда такой радикализм у университетских профессоров?
   В и к т о р. Это радикализм студенчества, которое радикально само по себе. Радикализм профессуры – это всего лишь продолжение студенческого радикализма. Задержитесь здесь подольше, вы увидите и не такое!
   Л е б е д е в. Вы считаете, что продюсер ничего в жизни не видел? Успешный продюсер, мой милый, прошел в жизни через такое, что ему может позавидовать иной университетский профессор! Вам повезло, что вы встретились со мной. Тем более, что вашу трактовку «Слова о полку Игореве» еще придется отстаивать в разных инстанциях!
   В и к т о р. А разве сейчас есть худсоветы? Разве сейчас не все решают одни лишь деньги?
   Л е б е д е в. В подавляющем большинстве – да, но только не в случае «Слова о полку Игореве». Видите — ли, молодой человек, это вы здесь, в университете, можете играть с этой древнерусской поэмой, и трактовать ее так, как вы захотите. А для большинства людей она остается такой же святыней, как Кремль, как Спасская башня, как шапка Мономаха, или собор Василия Блаженного, и что-либо менять в ней крайне опасно. Тем более вдвойне, и даже втройне опасно что-либо изменять в ее трактовке. У русских людей осталось не так уж много святынь, а если быть честным, то их почти уже совсем не осталось, и трогать хотя бы одну из них означает подвергать себя страшной опасности.
   В и к т о р. Выходит, вы не сможете снять фильм по моему сценарию?
   Л е б е д е в. Я же сказал, что смогу, тем более, что и жена ваша идеально подходит на роль Ярославны. Необходимо лишь внести в текст сценария некоторые изменения.
 
                    В кафе заходит  Л и д и я,  подходит к  В и к т о р у  и  Л е б е д е в у.
 
   Л и д и я. Сильвестр повесился в туалете. Как только узнал, что его сценарий не приняли, так сразу же пошел в туалет, и повесился. Все были на занятиях, и когда вернулись, он уже не дышал. Вы не возражаете, если я останусь с вами, я не могу идти наверх, и смотреть на его посиневшее лицо?
   Л е б е д е в. Разумеется, конечно, оставайтесь с нами, я и сам отсюда не уйду, пока вы не успокоитесь, и не придете в себя.
   Л и д и я. Меня сможет успокоить только аналогичная смерть.
   В и к т о р. Аналогичная смерть?
   Л и д и я. Да, аналогичная. Такая же страшная по своей бессмысленности и беспощадности, чтобы это чудовище, которое все любовно называют «Словом», насытилось сполна, и перестало забирать свои жертвы!
   Л е б е д е в. Вы считаете, что это чудовище? Вы просто потрясены смертью мужа!
   Л и д и я (кричит). А кто же это еще? Это Сцилла и Харибда вместе взятые, которые непрерывно требуют все новые и новые жертвы! Это кровавый монстр, это водоворот, который умертвил сначала все войско Игоря, а теперь, спустя восемьсот лет, требует новых свежих покойников. Собирает новую кровавую жатву. Вы думаете, это чудовище на этом остановится? – как бы не так! Вы и глазом не успеете моргнуть, как услышите про новые смерти!
   В и к т о р. Успокойся, Лидия, не надо кричать, этим ты мужа не воскресишь. Пойдем, сядем в угол, выпьем чего-нибудь за упокой души преставившегося Сильвестра!
 
   Вместе с  Л е б е д е в ы м  увлекают  Л и д и ю  в угол, и усаживаются за свободный столик.  З о я  тут же на подносе приносит им три полных стакана. Их место за  передним  столом занимают  К а н д и н с к и й  с  У х т о м с к и м.
 
   К а н д и н с к и й. Ну вот, к вечеру, как и всегда, становится жарко. Тем более, что все здесь в последнее время крутится вокруг «Слова о полку Игореве».
   У х т о м с к и й. Крутится вокруг «Слова о полку Игореве»?
   К а н д и н с к и й. Да, в это кафе заходят в основном мои ученики, остальные студенты его избегают, считая нас не то чокнутыми, не то проклятыми, от которых лучше держаться подальше.
   У х т о м с к и й. И с чем вы это связываете?
   К а н д и н с к и й. Да конечно же с ней, с этой древнерусской поэмой, у которой нет ни конца, ни начала, ни автора, ни времени создания, поскольку создана она, по всей видимости, еще до начала времен, и есть не что иное, как страшный водоворот посреди русской земли, который постоянно требует все новых и новых жертв!
   У х т о м с к и й. Судя по всему, очередную жертву он только что забрал себе.
   К а н д и н с к и й. Да, моего ученика, который решил всего лишь написать сценарий фильма о неведомом авторе «Слова». Авторе, которого не существует, или который есть, но имя его нежелательно упоминать к ночи и вслух.
   У х т о м с к и й. Вы считаете, что автором «Слова о полку Игореве» является черт?
   К а н д и н с к и й. Судя по тому, какие кровавые события описывает это «Слово», я бы не стал исключать подобную версию. Тем более, что очередная жертва слишком хорошо мне знакома.
   У х т о м с к и й. Вы испытываете чувство вины перед этим вашим погибшим учеником?
   К а н д и н с к и й. Не знаю, возможно, что и испытываю, а возможно, что и нет. После семи последних ночей, когда меня в образе умершего Святослава осыпали на кипарисовом ложе крупным жемчугом, я скорее всего не испытываю уже ничего. Как будто одной из следующих жертв этого ненасытно монстра вскоре стану я сам!
   У х т о м с к и й. В таком случае единственным средством спастись для вас является отказ от всего, что связано с этой поэмой. Бросайте университет, бросайте кафедру, любимых студентов, а также любимых студенток, бросайте это кафе в подвале и бегите отсюда куда глаза глядят, пока вы еще живы!
   К а н д и н с к и й. За кого, доктор, вы меня принимаете? Бросить университет, кафедру, библиотеку, любимых студентов и это кафе я не могу, потому что уже давно и безвозвратно связан со всем этим самыми прочными и кровными узами. Боле того – связан с этим кровавыми узами, которыми оплела нас эта загадочная поэма, не имеющая ни автора, ни года создания, и даже не упоминающаяся ни в одном из известных нам древних документов! Бросить все это как раз и означает для меня смерть. Так уж лучше смерть красивая, на поле брани, под звуки труб, ржание коней и свист летящих со всех сторон стрел, чем смерть позорная, смерть беглеца, смерть жалкой мыши, или крота, забившегося в подполье, и воображающего, что он может убежать от судьбы!
   У х т о м с к и й. В таком случае, профессор, мне здесь нечего делать, психоанализ точная наука, и не оперирует таким понятием, как судьба. Если выживите, можете прислать гонорар за эту беседу по известному вам адресу.
   К а н д и н с к и й. Я не выживу, но вы никуда не уходите, поскольку самое интересное, судя по всему, будет еще впереди. Во всяком случае, кровавая жатва началась, черные враны уже грают над поверженными телами, и конское ржание разносится по степи так далеко, что его слышно на другом крае земли!
   У х т о м с к и й. Хорошо, я побуду с вами еще немного.
 
          Заходит  М а р г а р и т а,  подходит к  К а н д и н с к о м у,  бьет его по щеке.
 
   М а р г а р и т а. Подлец, зачем ты делаешь вид, будто тебе ничего неизвестно?
   К а н д и н с к и й. Позвольте, доктор, представить мою студентку, она же моя подруга, она же любовница по имени Маргарита. Как ты себя чувствуешь, дорогая, не тревожат ли тебя в последние семь дней какие-нибудь странные сны?
   М а р г а р и т а (опять бьет его по щеке). Подлец, ты решил надо мной поиздеваться? Весь университет знает, что я беременна, мне все сочувствуют, студенты и профессора предлагают мне бескорыстную дружбу, ректор собирается тебя уволить, и лишь один ты блаженствуешь в своем священном неведении, и делаешь вид, что это тебя не касается!
   К а н д и н с к и й. Дорогая, меня нельзя уволить, я светило отечественной науки, на меня молятся, как на Бога, ибо университет получает под мое имя огромные гранты и преференции. Скорее, милая, уволят ректора, чем меня, или вообще закроют университет, поскольку я занимаюсь стратегически важным проектом под названием «Слово о полку Игореве». Проектом, который является более святым для этой страны, чем Кремль, Спасская башня, и Лобное Место, вместе взятые. Потому что я являюсь главным хранителем и толкователем святыни, которая так же важна для страны, как нефть, атомная бомба, и сибирские алмазные трубки, вместе взятые! Если тебя не устраивает место лаборантки на кафедре древнерусской литературы, можешь поискать себе нового покровителя. Тем более, что, судя по твоим словам, тебе уже начинают делать заманчивые предложения! Смелее, девочка, не робей, принимай их, или, подобно красавице Ярославне, которую одновременно звали и Ефросиньей, ступи на крышу Путивльской крепостной башни, и излей вниз на русскую землю свои горючие девичьи слезы. Излей, девочка, или сигани с башни вниз, ибо у русских жен, судя по всему, еще со времен она нет иного выхода!
 
                                          Появляется  З о я,  подходит к  В и к т о р у.
 
   З о я. Анна выбросилась из окна.
   В и к т о р. О чем ты говоришь, откуда, из какого  окна?
   З о я. Из окна вашей комнаты на седьмом этаже. Ее уже подобрали внизу, и увезли.
   В и к т о р. Но как же так, почему?
   К а н д и н с к и й. Потому, дорогой ученик, что это судьба, потому что сражение Игоря с половцами отнюдь не закончено, потому что чудовище продолжает собирать свою кровавую жатву, которая не прекращается ни днем, ни ночью, и, судя по всему, не прекратится вообще никогда! Если только не сжечь все экземпляры «Слова о полку Игореве», и запретить упоминать о нем под страхом самой жестокой казни!
   У х т о м с к и й. Но это будет та же самая кровавая жатва, только в иной форме, и по сути ничего не изменит!
   К а н д и н с к и й. Да, это будет все та же кровавая жатва, только в иной форме, и по сути ничего не изменит. Но это будет хоть какая-то попытка спастись, которую, очевидно, предприняли те, кто утверждал, что подлинник «Слова о полку Игореве» сгорел во время пожара Москвы в двенадцатом году, а, скорее всего, сам же его и уничтожил. Это будет хоть какая-то попытка спастись, которую, возможно, предпринял Пушкин, отказавшийся от попытки переложения «Слова». Хотя, возможно, он и погиб так рано из-за того, что слишком глубоко заглянул в эту бездну!
   У х т о м с к и й. Вы так считаете?
   К а н д и н с к и й. Господин психоаналитик, я не считаю, безумные профессора вообще ничего не считают, они лишь предлагают, а потом за эти предложения или восходят на костер, или получают Нобелевские премии!
   У х т о м с к и й. Вы рассчитываете на Нобелевскую премию?
   К а н д и н с к и й. После того, как я раскрою главный секрет «Слова о полку Игореве», и назову всем имя его автора, им не останется ничего иного, как дать мне эту премию. Имя автора, которое нельзя упоминать на ночь, и вообще произносить вслух, ибо этим ты оскорбишь Бога. Но, к счастью, я атеист, и могу произнести любое имя, пускай самое страшное, какое только существует на свете! И тогда страшная бездна, которая скрывается внутри этой странной поэмы, уже по-настоящему выйдет наружу, и мы услышим звон клинков, свист стрел, ржание коней, хрипы раненых, грай черных воронов и непрерывный плач русских жен, который с этого  мгновения не кончится уже никогда.
   М а р г а р и т а. Сумасшедший, остановись!
   К а н д и н с к и й. Нет, я уже не могу остановиться, ибо я семь раз видел сон, которого вы никогда не видели, но который вскоре увидите! И мне плевать на будущую Нобелевскую премию, мне не нужна она в отдаленной перспективе, мне нужно мое торжество здесь и сейчас. Мне нужно поле, оставшееся после Игорева побоища, залитое кровью, усыпанное трупами людей и коней, и обильно политое слезами всех русских жен, которые хоть один раз в жизни восходили на свою Путивльскую башню! Мне все это надо немедленно, и поэтому я не намерен ждать, и назову имя автора «Слова о полку Игореве» здесь и сейчас! А там хоть трава не расти!
   З о я. Безумец, остановись!
   К а н д и н с к и й. Ах, это ты, презренная официантка!? Ты, кажется, тоже входишь в число моих студентов, и подрабатываешь в этом кафе, испытывая  обычные финансовые трудности? Ну что же, ты не дурна собой, Зоя, ибо я вспомнил, как тебя звать, и вполне можешь заменить собой мою бывшую любовницу Маргариту. Надо всего лишь получше предохраняться, а об остальном не стоит заботиться. У того, кто знает имя автора «Слова о полку Игореве», никогда не бывает недостатка в деньгах!
   З о я. Я не собираюсь быть вашей любовницей, и не хочу заменять собой Маргариту!
   К а н д и н с к и й. Ну что же, дело твое, подобных тебе на кафедре пруд пруди, а когда я стану лауреатом главной премии в мире, станет еще больше!
   М а р г а р и т а. Ты никогда не получишь эту премию!
   К а н д и н с к и й. Я ее получу, ибо я знаю имя автора «Слово о полку Игореве». Его зовут…
 
               М а р г а р и т а  вытаскивает из сумочки пистолет, и стреляет в 
                                                     К а н д и н с к о г о.
 
   К а н д и н с к и й. Ну вот, я надеялся на долгую жизнь, а увидел всего лишь семь снов о полку Игореве!
 
   Падает на пол, умирает.  П р и с у т с т в у ю щ и е  с ужасом глядят друг на друга.
 
   К о н е ц.
 
2012
 
e-mail: [email protected]