Сын Белой Розы

                                                                    С Е Р Г Е Й   М О Г И Л Е В Ц Е В
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                               С Ы Н   Б Е Л О Й   Р О З Ы
 
 
                                                     сказочная повесть
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ПЕРВАЯ.  ЛАСТОЧКИНЫ   ГНЕЗДА
 
   Под самой крышей, надежно приклеенные к стене дома, лепились ласточкины гнезда. Ласточки делали их из кусочков глины, которую брали в пруду, расположенном за ближайшим холмом, и склеивали эти кусочки слюной, отчего гнезда получались необыкновенно прочными, и могли провисеть под крышей несколько лет. Если бы отец не разбивал их, опасаясь какой-то известной одному ему заразы, исходившей от ласточек, они бы, наверное, висели под крышей целую вечность. Но из-за упрямства отца, везде видевшего микробов и бактерии, ласточкам каждый год приходилось терпеливо строить раз за разом новые гнезда, а потом выводить в них своих птенцов. Из-за войны отца с ласточками птенцы очень часто не успевали вырасти, и улететь на волю до того момента, как их гнездо разорялось отцом. Поэтому очень часто они падали  вместе с разоренным гнездом на землю, и лежали там голые и жалкие, лишенные перьев и пуха, а взрослые ласточки – родители кружили над ними с криками, оплакивая гибель своих детей. Виктору было очень жалко погибших птенцов, он бережно подбирал их, и уносил в дальний конец двора, где зарывал в землю, воображая, что это похороны, и что он хоронит мертвых птиц на специальном птичьем кладбище. Он видел, как на настоящем, а вовсе не выдуманном кладбище, хоронили его мать, и очень хорошо запомнил, как надо вести себя во время похорон. Мертвые птицы, правда, совсем не были похожи на его мать, которая лежала в гробу, словно живая, такая красивая и спокойная, что, казалось, дотронься до нее, и она сразу же откроет глаза. Он пытался пару раз  завести на эту тему разговор с отцом, но отец всегда после этого страшно сердился, топал ногами, и начинал кричать о том, что мертвые не похожи на живых, что раз они умерли, то умерли уже навсегда, и их спокойствие и красота вовсе не похожи на спокойствие и красоту живых, оставшихся на земле людей. Про птичье кладбище, устроенное Виктором в дальнем конце двора, он тоже кричал в том смысле, что все это глупости, и полнейший вздор, что птичьи гнезда надо разорять регулярно, чтобы не допустить возникновения эпидемии, а мертвых птенцов следует выбрасывать на помойку. Отец работал главным врачом в небольшой больнице, которая находилась за виноградниками, лежавшими сразу же за их домом, и был просто помешан на борьбе с микробами и инфекциями.
   До ласточкиных гнезд, кстати, можно было дотянуться рукой, стоило всего лишь встать на подоконник, а другой схватиться за перекладину железной пожарной лестницы, которая поднималась от земли до самой крыши их деревянного двухэтажного дома. Виктор очень часто дотрагивался рукой до глиняных домиков ласточек, ощущая пальцами их шероховатую неровность, и прислушиваясь к писку новорожденных птенцов, которым трудолюбивые родители с утра до ночи носили сотни гусениц, мух и комаров, ловя их по всей округе, и принося этим огромную пользу людям. Он не раз пытался разговаривать об этой пользе с отцом, но тот, хоть и соглашался с ней, но все же заявлял, что вреда от ласточек гораздо больше. Что они кроме микробов разводят еще и клопов, и что, будь его воля, он бы уничтожил их всех до одной, оставив из птиц только полезных, таких, как куры, утки и индюки, которых разводили в соседних домах. Отец вел постоянные войны с ласточками, клопами, микробами и инфекциями, и Виктору иногда казалось, что ему надо было родиться не врачом, а генералом, и сражаться с одетыми в военные мундиры клопами и палочками Коха,  которых сверху, словно стремительные самолеты, поддерживали небесные ласточки. На стороне отца в этом случае должны были сражаться куры, гуси и индюки, а сам он, одетый в белый халат и такой же белый колпак, венчающие его лысую голову, должен был находиться в самой гуще этих сказочных и невероятных сражений. Иногда  сказочные бои с клопами и микробами снились Виктору по ночам, и тогда он кричал во сне, и просыпался, весь мокрый от пота, прислушиваясь к ударам своего мальчишеского, бешено бьющегося сердца. Он всегда в такие мгновения, еще находясь во власти только что увиденных сновидений, ожидал, что его успокоит ласковый голос матери, и ее теплая, пахнущая уютом  рука, опущенная ему на голову. Но вместо голоса матери он слышал недовольные слова отца:
   — Успокойся, Роза, ничего страшного не случилось, просто Виктор опять во сне путешествовал по своей волшебной стране, которую он выдумал от начала и до конца, и которая  всех нас в конце – концов доконает! Ну ничего, я сейчас дам ему таблетку снотворного, и он будет спать до утра, как убитый!
   Роза была новой женой отца, на которой он женился вскоре после смерти матери, и которая работала в той же самой маленькой больнице, находящейся за  холмом, по ту сторону старых заброшенных виноградников. Она была детским врачом, и принимала детей, а также их родителей, чаще всего матерей, у себя в кабинете, всегда  необыкновенно ласково гладя малышек по голове, и строгим голосом выговаривая:
   — Если вы не будете лечить своих детей, это за вас сделаю я, а также государство, которое лишит вас родительских прав, и отправит в тюрьму!
   Испуганные мамаши очень боялись таких слов новой жены отца, они начинали робко возражать, доказывая, что вовсе не желают своим чадам зла, и готовы лечить их с утра до вечера. Но Роза в ответ только лишь очень сердилась, начинала топать ногами, и кричать на всю больницу:
   — Вы что, пытаетесь мне возражать, вы что, хотите, чтобы я вызвала милицию, которая немедленно поставит вас на место?
   Мамаши при словах о милиции, которая должна была поставить их на место, пугались пуще прежнего, и соглашались на все те прививки и процедуры, которые их малышам выписывала Роза. Виктору казалось, что после таких прививок и процедур малыши обязательно погибали, и превращались в мертвых птенцов ласточек, которых он хоронил в дальнем конце двора. Сейчас, лежа без сна на кровати после очередного ночного кошмара, он больше всего боялся, что Роза сделает вид, будто жалеет, и даже любит его, и начнет говорить разные приторные и неискренние слова, а также напоследок поцелует в голову. Так оно и произошло: Роза, желая угодить отцу, начала говорить о том, что пора взрослеть, что десять лет для мальчика – это уже очень много, что пора оставить свои глупые фантазии и выдумки, от которых все только страдают, а потом, наклонившись, поцеловала Виктора в голову. После этого поцелуя он потерял сознание, и без всякого снотворного проспал до самого утра.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ВТОРАЯ.  ЭЛИКСИР  ЖИЗНИ
 
   Устав воевать с ласточками и клопами, отец предавался поискам эликсира жизни. Виктор знал, что рядом с больницей отец оборудовал небольшую пристройку, уставленную колбами и ретортами, в которых кипели и пускали пузыри разноцветные жидкости, издающие такой резкий запах, что близко к этой пристройке никто не мог подойти. Отец был одержим мыслью создать такое универсальное лекарство, которое бы лечило всех от всех возможных болезней, и называл это лекарство эликсиром жизни. Мачеха смеялась над этими поисками отца, и постоянно ему выговаривала:
   — Ты, Владимир, сошел с ума, раз ищешь свое универсальное лекарство, которое никому на свете не нужно. Если люди перестанут болеть, то не понадобимся и мы, доктора, и тогда тебе придется работать садовником, и выращивать под окнами розы, а мне сидеть дома, и ждать, когда у меня родится ребеночек. Если уж ты действительно такой великий изобретатель и ученый, то создай в пробирке мне мальчика, который бы не был таким шалопаем и бродягой, как твой непутевый сынок!
   Мачеха очень не любила Виктора, и называла его шалопаем и бродягой за то, что он целыми днями бродил по окрестным заброшенным виноградникам, заглядывал в птичьи гнезда, наблюдал за жизнью белок и других маленьких лесных зверьков, хоронил выпавших из гнезд птенцов ласточек, и вообще вел жизнь независимую и свободную. После смерти матери он очень замкнулся, сторонился людей, и находил удовольствие только в изучении и наблюдении природы, пользуясь тем, что дом их стоял на краю города, у начала пологих, тянувшихся вдоль моря холмов, полных разных захватывающих тайн и секретов. Холмы были также населены всевозможной живностью, с которой у Виктора сразу же установились добрые отношения. Мачеха за это еще больше невзлюбила его, и мечтала о собственном сыне, на полном серьезе прося у мужа создать ей такого сына в пробирке, искусственным путем. Виктор как-то подслушал разговор мачехи и отца, из которого вытекало, что она не может иметь детей, и что Виктор, таким образом, оставался ее единственным, хоть и нелюбимым, ребенком. Она так поверила в то, что отец может создать ей в пробирке собственного сына, что просила об этом отца днем и ночью, а он в ответ сердился, и кричал, что она дура, и что создать в пробирке человека невозможно. Что люди рождаются от людей, и что он может только лишь изобрести идеальное лекарство для всего человечества.
   — Ты, Роза, дура! – кричал на мачеху рассерженный отец. – Я не могу создать тебе в пробирке маленького сыночка. Я великий изобретатель, и работаю над идеальным лекарством, которое должно спасти все человечество! Люби лучше моего сына, относись к нему, как к своему собственному, и оставь навсегда свои нелепые бредни о ребеночке из пробирки, которого ты никогда не получишь!
   Но Роза не хотела забывать, и выкидывать из головы свои бредни о сыночке из пробирки. Она была краснощекая, невысокого роста, и очень напоминала Виктору цветы красной розы, которые росли у них в саду под окнами. В саду, кроме красных роз, росли еще и белые розы, которые напоминали Виктору его умершую мать. Они были такие же спокойные, белые и приветливые, и пахли точно так же, как пахла умершая несколько лет назад мама. Виктор навсегда запомнил этот запах, и считал, что душа матери переселилась в белые розы, которые росли у него под окном, и всегда были рядом с ним. Белые розы ни разу не укололи его, когда он к ним прикасался, они убирали внутрь свои острые шипы, и позволяли дотрагиваться до них, гладить, и даже прижиматься всем лицом, воображая, что он прижимается к лицу матери. Красные же розы постоянно кололи его, цеплялись за одежду, и вообще всякий раз выказывали свое неудовольствие, когда он к ним подходил. Это, разумеется, происходило потому, что в красных розах жила душа его мачехи, невзлюбившей своего пасынка с самого первого дня, с того момента, как она его только увидела. Между красными и белыми розами происходила настоящая война, и Виктор знал, что эта война происходит из-за него. Ему казалось, что надо только сделать шаг, сказать какое-то заветное слово, или произнести заклинание на языке растений, чтобы открылась тайная дверь, и он вошел в спрятанный от всех остальных людей таинственный и волшебный мир. Мир, в котором бы цветы ожили, и стали разговаривать с ним человеческим языком. Он каждый день ожидал, что эта таинственная дверь откроется именно сегодня, и он уйдет через нее в новую удивительную жизнь, навсегда оставив позади отца с его войной против ласточек и клопов. А также изобретением в своей страшной лаборатории никому ненужного эликсира жизни. Оставив позади свою мачеху Розу с ее красными щеками, полными руками, и вечными попреками в адрес отца, который не может создать ей в пробирке ребенка. Оставив позади мир, в котором умерла его мать, и войдя в тот мир, где мать была живой и здоровой, радостно ожидающей его прихода.
 
 
  
 
   ГЛАВА  ТРЕТЬЯ. ЦВЕТОЧНАЯ  КЛУМБА
 
   Разорив под крышей все ласточкины гнезда, отец решил окончательно разобраться с клопами. Он отдирал обои и полосы тонкой деревянной дранки, которой были оббиты все стены, замазанной сверху тонким слоем штукатурки, и выискивал там зловредных насекомых, мешавших ему спать по ночам. Потом он принялся за кровати, и стал тряпкой, смоченной  в керосине, протирать железные решетки и боковые части, а затем поджигать их с помощью спичек. Мачеха причитала во весь голос, призывая  в свидетели соседей, утверждая, что ее муж окончательно сошел с ума. Но у соседей были собственные проблемы, или, скорее всего, они не хотели связываться с отцом, и поэтому на помощь мачехе никто не пришел. Красные пятна на щеках у нее стали еще больше, она ревела во весь голос, и действительно была похожа на красную розу, которую намочил внезапно хлынувший летний ливень. Виктору стало скучно слушать препирательство двух взрослых людей, и он тихонько вышел во двор, предоставив им самим решать свои проблемы.
   Во дворе, который состоял из трех двухэтажных домов, огороженных невысоким забором, был посередине разбит небольшой виноградник, построенный в виде беседки. Сейчас, в конце августа, виноград как раз начал уже созревать, и его вполне можно было есть. Но Виктору не хотелось сейчас срывать с лозы крупные виноградные гроздья, он прошел дальше, и остановился около большого бака с водой, в котором среди листьев водных растений  плавали жуки – плавунцы, летали сверху юркие стрекозы, а в глубине жили улитки и личинки каких-то неведомых насекомых. Рядом с баком росло несколько гранатовых кустов, плоды на которых тоже уже почти созрели. Весь двор представлял из себя обширный цветник, а рядом с каждым из трех домов был разбит небольшой садик, в котором росли деревья и разнообразные цветы, в том числе красные и  белые розы. Неизвестно почему, но обитатели двора отдавали  предпочтение именно белым и красным розам, которых здесь было больше всего. Но главной, наиболее известной достопримечательностью двора, безусловно, была огромная цветочная клумба, разбитая как раз посередине между домами. Она была засажена разнообразными цветами, в том числе и розами обоих цветов, а в глубине ее, ближе к земле, жили улитки, слизняки, дождевые черви, и множество других насекомых. Сверху над цветочной клумбой порхали бабочки и стрекозы, носились туда и сюда пчелы, шмели и трутни, а в самой глубине, в тени и прохладе, возле корней цветов, можно было даже встретить лягушку, или притаившуюся в ожидании комаров и мух зеленую жабу. Сверху над клумбой стояло в зените огромное крымское солнце, и запах от цветов был такой одуряющий, что от него даже слегка побаливала и кружилась голова.
   В небе туда и сюда носились стремительные ласточки. Через двор пробежала по своим делам соседская собака, дружелюбно вильнув Виктору хвостом. Потом прошла по своим делам кошка, не удостоив его ни единым взглядом. Где-то за забором, в соседних дворах, слышались голоса индюков и кур, прерываемые звонким кукареканьем петуха. Из окна второго этажа, где жил Виктор, слышались приглушенные крики отца и его новой жены Розы, надеявшейся, что отец все же возьмется за ум, и вырастит ей в пробирке ребенка. Но отец ей в ответ резонно отвечал, что женщины сами должны рожать детей, что ему пора идти на работу, поскольку приближается время обеда, и он, как главный врач, должен снимать в столовой пробу. Виктору окончательно стало скучно слушать все это, он наклонился над краем цветочной клумбы, где росли цветы львиного зева, синели анютины глазки и ярко алели одинокие маки, напоминающие полотнища нарядных флагов, под которыми во время праздников толпы людей отправлялись на демонстрации. На клумбе, кроме того, были посажены ромашки, гладиолусы, тюльпаны, нарциссы, и множество других цветов, так что она напоминала собой витрину огромного цветочного магазина. Центр клумбы представлял из себя круглое, приподнятое над остальной частью, пространство, густо усаженное высокими гладиолусами, похожими на стражей таинственного, неизвестно кому принадлежащего замка. На один из цветов села бабочка – капустница, и Виктор протянул руку, чтобы поймать ее, но неожиданно дурманящий аромат цветов ударил ему в ноздри так сильно, что голова его закружилась, и он стал терять сознание, медленно падая на край цветочной клумбы. Последнее, что он видел, это стремительно увеличивающуюся в размерах капустницу, а также цветы львиного зева, ставшие похожие на пасти каких-то чудовищ, и алые полотнища маков, из которых вполне можно было сшить парус для пиратского корабля. Чтобы не удариться о край обложенной плиткой цветочной клумбы, он ухватился рукой за высокий стебель анютиных глазок, очень удачно оказавшийся рядом, и окончательно потерял сознание.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ЧЕТВЕРТАЯ. ЛЬВИНЫЙ  ЗЕВ  И  ДРУГИЕ
 
   Ему было трудно дышать от запаха бесчисленных цветов, которые, впрочем, вовсе и не были такими уж большими, как ему показалось вначале. Скорее всего, они были одного роста с Виктором, и в этом не было ничего странного и необычного. Необычным было другое – все цветы были живые, у них имелись лица, похожие на человеческие, а на этих лицах в положенном месте находились рот, нос и глаза, которые с любопытством глядели на мальчика. Местность вокруг странным образом изменилась, не было уже цветочной клумбы, а была какая-то незнакомая страна с впадинами и выпуклостями, иногда даже небольшими пологими холмами, которые как две капли воды были похожи на холмы в его родном городе. Недалеко от Виктора возвышалось какое-то странное закрученное сооружение, из которого торчали два любопытных рога, и только лишь приглядевшись внимательно, Виктор понял, что это улитка. В небе слышалось непрерывное жужжание – это пролетали стрекозы, шмели и пчелы. Невдалеке у небольшого ручья сидело странное зеленое чудовище, в котором он не сразу узнал жабу. Она внимательно смотрела на мальчика, и молчала. Зато не молчали двое цветов, растущие совсем рядом, которые переговаривались между собой, изъясняясь вполне понятным ему человеческим языком.
   — Ну и чудеса, -  сказал один из цветов, очень похожий на львиный зев, — этот цветок передвигается по земле на двух ногах, а вовсе не стоит на одном месте, как мы, опираясь на прочный и гибкий стебель!
   — Я вовсе не цветок, — ответил львиному зеву Виктор, — я мальчик.
   — Мы видим, что ты мальчик, — спокойно возразил ему львиный зев, — у нас еще, хвала Красной Розе, сохранилась возможность глядеть на мир собственными глазами!
   — Что еще за Красная Роза? – спросил у него Виктор.
   — Может быть, это тот ребенок, которого должны были вырастить в пробирке, чтобы утолить великую печаль нашей госпожи? – предположил второй цветок, похожий, в свою очередь, на красный мак, игнорируя вопрос Виктора, и с удивлением разглядывая его.
   — Нет, — ответил ему львиный зев, — не может быть, такие большие дети не рождаются в пробирках. Они также не вырастают на грядках сразу такого большого размера, а вылезают из земли постепенно, шаг за шагом, миллиметр за миллиметром, радуя глаз и сердце садовника!
   — Я вовсе не появился из пробирки, а также не был выращен на грядке, — возмущенно ответил цветам Виктор. – Вы говорите какую-то чепуху, постыдились бы, ведь вы такие большие!
   — Смотри-ка, он пытается возражать, — изумился львиный зев, — быть может, он действительно появился на свет каким-нибудь другим путем?
   — И его возражения не лишены логики, — подтвердил мысль львиного зева алый мак. – Нет, определенно, этот детеныш принесет нам всем еще немало хлопот! Интересно, что скажет на это госпожа Красная Роза?
   — Да уж конечно не то, что может сказать госпожа Белая Роза! – вмешалась в разговор молчавшая до сих пор улитка, и тут же вновь замолчала.
   — Госпожа Белая Роза всегда говорит совершенно противоположное тому, что говорит госпожа Красная Роза, — глубокомысленно произнесла большая зеленая жаба, до сих пор сидевшая неподвижно, и с большим интересом глядевшая на Виктора. – Жаль, что он не кузнечик, и его нельзя съесть, утолив законный дневной аппетит!
   Сказав так, она высунула длинный красный язык, и вдруг начала раздуваться, увеличившись в размерах в несколько раз.
   — Осторожнее, — сказал ей Виктор, — не раздувайтесь так сильно, еще немного, и вы можете лопнуть!
   — Я никогда не лопаюсь, — сказала ему продолжающая увеличиваться в размерах жаба, — я существо безразмерное, и могу увеличиться до размеров вселенной, то есть, прошу прощения, до размеров цветочной клумбы. А вот слопать я могу кого угодно, включая мух, комаров, кузнечиков и стрекоз, — их я лопаю с особенным удовольствием, особенно когда проголодаюсь. Если случайно окажется, что ты муха, или комар, я слопаю тебя, не моргнув глазом!
   — Говорю же вам, что я не муха, и не комар, а также не кузнечик, и не стрекоза! Жаль, что я заснул, и вижу вас во сне, а не на берегу нашего пруда, где бы я мог показать, кто такой человек, а кто такая жаба!
   — Ты вовсе не спишь, — ответил ему львиный зев.
   — Да, точно, это не сон, — подтвердил красный мак.
   — Если это и сон, то всего лишь наполовину, или на треть, — предположила улитка, и опять замолчала.
   — Самое большее ты мог заснуть на три четверти, и еще на пару кузнечиков, — глубокомысленно подвела итог раздувшаяся до невероятных размеров жаба, которая уже напоминала собой огромную зеленую гору, по которой стекали маленькие зеленые ручейки слизи. – Да, на три четверти, и на пару кузнечиков, да еще, возможно, на две, или три мухи. Но больше ни единой капли, запомни, милый мой, ни единой!
   — Мне наплевать на ваши капли и на ваши суждения! – закричал на них всех Виктор. – Вы говорите полнейшую чушь, и пользуетесь тем, что я заснул, и не могу до конца во всем разобраться! Но даже если это не сон, то все равно ответьте мне: куда я попал, и с кем сейчас разговариваю?!
   — А ты что, не знаешь, куда ты попал? – искренне удивился львиный зев.
   — Вот так дела, — поддакнул не менее удивленный алый мак, — этот молодой человек не знает, куда он попал!
   — Не только не знает, но и не ведает, — все так же глубокомысленно поддакнула улитка, и медленно поползла в сторону ближайшего холма.
    — Он совсем ничего не знает, этот незрелый бутон, — раздалось из недр огромной зеленой горы, которая когда-то была жабой. – Он такой невежественный, что нам с ним больше не о чем разговаривать!
   И все четверо: львиный зев, красный мак, улитка и жаба, — дружно отвернулись от Виктора, и стали демонстративно смотреть в другую сторону.
   — Если он не дурак, то обратится за советом к гранатовому кусту, — сказал, не выдержав молчания, львиный зев.
   — Да, к гранатовому кусту, и как можно скорее, иначе он совсем повредится в уме! – тотчас поддакнул алый мак, мельком взглянув на Виктора, и зардевшись, как смущенная девушка.
   — Да уж точно, — сказала успевшая изрядно отползти в сторону улитка, — с такими безумцами под силу говорить только лишь гранатовому кусту!
   — Гранатовому кусту, и больше никому на свете! – раздалось из недр большой зеленой горы. – Ищи гранатовый куст, а нас больше не беспокой своими нелепыми вопросами, тем более, что ты не муха, и не кузнечик, и тебе нет смысла заговаривать зубы!
   И все четверо еще раз демонстративно отвернулись от Виктора.
   — А где мне найти этот ваш гранатовый куст? – спросил Виктор у молчаливой четверки.
   Однако ответом ему было презрительное молчание, и, подождав какое-то время, он пожал плечами, и пошел вперед по неровной местности в сторону ближайшего холма, на котором росли цветы, и куда двигалась успевшая уже довольно далеко отползти улитка.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ПЯТАЯ. ГРАНАТОВЫЙ  КУСТ
 
   Однако дойти до холма ему не удалось, потому что через пару минут он услышал позади себя странное замечание:
   — Да, несомненно, это он, хотя и не такой, как я себе его представлял!
   Виктор оглянулся, и увидел рядом с собой довольно большое дерево, увешенное снизу доверху гранатовым и плодами.
   — Простите, вы случайно не гранатовый куст, который знает ответы на все вопросы? – спросил он у стоящего рядом дерева.
   — На все вопросы не знает ответов никто, — ответило ему нарядное дерево, одна из гранатовых ягод которого имело лицо, очень похожее на лицо старого морщинистого человека. – Всех ответов не знает никто, но примерно на половину вопросов ответить я, пожалуй, смогу. Если, конечно, ты не будешь спрашивать что-нибудь слишком заумное.
   — Мне незачем спрашивать что-нибудь слишком заумное, — сказал увешанному плодами дереву Виктор, — я просто хочу узнать, не вы ли тот гранатовый куст, к которому я могу обратиться с некоторыми вопросам и?
   — А твои вопросы не слишком сложны? – ответил ему морщинистый человек.
   — Нет, что вы, — сказал ему Виктор, — напротив, они чрезвычайно просты.
   — Ну раз просты, то пожалуй, что я действительно тот гранатовый куст, с которым ты можешь поговорить. Гранатовый Куст с Большой буквы, называй меня теперь именно так.
   — А Улитку, Жабу, Красный Мак и Львиный Зев мне тоже следует так называть?
   — Да, потому что здесь, в волшебной стране, мы все живые, и, следовательно, наши имена надо говорить, произносить, шептать, петь и писать исключительно с Большой буквы!
   — А это действительно волшебная страна?
   — Наверняка сказать не могу, поскольку всегда во всем сомневаюсь, но думаю, что все же  волшебная. Во всяком случае, с утра она еще точно оставалась такой.
   — А как называется эта волшебная страна?
   — А ты разве не знаешь?
   — Извините, уважаемый Гранатовый Куст, но если бы я это знал, я бы у вас не стал спрашивать.
   — Называй меня лучше господин Гранатовый Куст, это более правильно, и больше похоже на истину.
   — Хорошо, господин Гранатовый Куст, я буду обращаться к вам именно так. Так как же называется эта волшебная страна?
   — А тебе действительно хочется это узнать?
   — Вы даже не представляете себе, как сильно мне этого хочется!
   — Ну ладно, -  смягчился Гранатовый Куст, — эта страна называется Королевством Белой и Красной Розы.
   — Королевством Белой и Красной Розы?
   — Да, именно так, все тоже с Большой буквы, кроме маленькой «и», которая соединяет имена двух наших правительниц!
   — Двух ваших правительниц? Разве в вашем королевстве две правительницы?
   — По крайней мере, с утра было именно так.
   — А к вечеру может быть как-то иначе?
   — Если Красной Розе удастся обзавестись каким-нибудь сыночком, пусть даже самым плохоньким, пусть даже выращенным на грядке, или полученным из пробирки, она тотчас же станет единственной королевой, и тогда у нас будет всего одна госпожа.
   — А как получилось, что сейчас у вас две госпожи?
   — Это история очень длинная, и очень запутанная, и в двух словах ее не расскажешь. Об этом записано в хрониках нашего Королевства, которые хранятся в замках обоих правительниц. Можешь на досуге покопаться в этих хрониках, и выяснить до конца все, что тебе интересно. Только, предупреждаю, хроники у обеих Королев разные, и полностью противоречат одна другой.
   — Почему?
   — Потому что каждая из них считает, что первой появилась на свет, и что ее цвет самый правильный, из-за чего ведет жестокую войну со своей конкуренткой.
   — А вы как считаете, кто из них появился на свет первым, и какой цвет – белый, или красный, — у них самый правильный?
   — Если бы я это знал, — ответил Гранатовый Куст, — я был бы самым первым министром при дворе одной из наших правительниц. Еще какие-нибудь вопросы у тебя есть?
   — Да, есть, — сказал Виктор. – Вы извините, но меня не покидает ощущение, что все это сон, и на самом деле нет никакой волшебной страны. Что стоит лишь мне проснуться, как все это исчезнет, и я опять окажусь в нашем дворе рядом с большой цветочной клумбой. Не могли бы вы рассеять мои сомнения, и сказать мне наверняка, сплю я, или все же не сплю?
   - Наверняка на этот вопрос не сможет ответить никто, — сказал, немного подумав, и еще больше сморщив свой и без того сморщенный лоб, Гранатовый Куст. – Но если не наверняка, и не совсем точно, однако довольно близко к истине, можно даже сказать, очень – очень к ней близко, то это не сон, а самая настоящая правда. Или очень большая правда. Или довольно большая правда. Или… Одним словом, извините, молодой человек, но лучше и точнее вам не сможет ответить никто!
   — Неужели никто?
   — Никто, или почти никто, или кое-кто из тех, кто никто. Или никто из тех, кто кое-что все же значит в этой стране. Извините, мой милый, но это все игра словами, и не больше того. Если хотите узнать больше, идите в замок одной из наших правительниц. Там, возможно, вам еще что-нибудь скажут, хоть я в этом до конца и не очень уверен!
   — А в какой замок мне лучше идти: Красной, или Белой Розы? – спросил у Гранатового Куста Виктор.
   — Если вы тот молодой человек, которого вырастили в пробирке, то лучше все же идти в замок Красной Розы. А если вы появились на грядке, то есть сами являетесь розовым бутоном, то тогда держите путь во владения Белой Розы.
   — А если я сплю, и это мне только снится, что делать тогда?
   — Что-что, — рассердился Гранатовый Куст, — откуда я знаю, что, несносный молодой человек?! Делайте то, что вам заблагорассудится, а меня наконец-то оставьте в покое, я и так потерял с вами слишком много драгоценного времени!
   И он демонстративно отвернулся от Виктора, подставив свои ветви и плоды под лучи яркого солнца.
   — Спасибо и на этом, — сказал Гранатовому Кусту Виктор, — пойду искать замок какой-нибудь из двух Королев. Хоть я и не появлялся на свет из пробирки, а также не был выращен на грядке. Идти вперед все же лучше, чем оставаться на месте!
   — Да, да, идите! – на мгновение высунул из ветвей свое морщинистое лицо Гранатовый Куст, и тут же спрятал его обратно. – И при случае передавайте привет какой-нибудь из двух Королев!
   — А какой из них вы хотели бы передать привет в первую очередь? – спросил у него Виктор.
   Однако Гранатовый Куст ему не ответил, и Виктору не оставалось ничего иного, как идти вперед в сторону невысоких пологих холмов, на половине одного из которых как раз в это время находилась Улитка.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ШЕСТАЯ. САДОВНИК
 
   Но Виктору не удалось подняться на ближайший холм, откуда он планировал окинуть взглядом волшебную страну, надеясь увидеть замок одной из правительниц. В небольшой уютной долинке, которая располагалась у подножия ближайшего холма, он неожиданно увидел странного мальчика с лейкой в руках, который поливал растущие вокруг цветы. Мальчик был примерно одного возраста с Виктором, то есть ему было около десяти  лет, и одет в сильно изношенную одежду, из которой выглядывало его худое загорелое тело. Лейка была очень большая, и такая тяжелая, что он держал ее в руках с большим трудом, переходя от одного цветка – к другому, и поливая их небольшой струей, стараясь сэкономить побольше воды. Цветы после этого сразу же начинали расти, а некоторые даже закатывали  глаза от счастья, и издавали разнообразные замечания о том, как хорошо жить на свете, когда рядом с тобой добрые люди.
   — Кто ты? – спросил у мальчика Виктор.
   — Я Садовник, — ответил тот, — госпожа велела мне до вечера полить все цветы у подножия этих холмов. Если я не сделаю этого, она закроет меня в кладовке, и будет держать без воды и еды несколько дней.
   — А кто твоя госпожа?
   — Моя госпожа Красная Роза. Она одна из двух хозяек этой волшебной страны, и я не советую тебе работать у нее садовником!
   — Вот еще чего, зачем мне работать у нее Садовником, я вовсе не собираюсь этого делать! – возмущено сказал Виктор.
   — А кем ты хочешь у нее работать?
   — Я не собираюсь у нее работать, — повторил Виктор, — и тебе тоже советую бросить эту тяжелую лейку, которая наверняка весит больше, чем ты!
   — В этой частим волшебной страны все кем – нибудь, да работают, — рассудительно ответил Садовник, и тебе тоже, раз ты здесь оказался, придется кем-то работать. Советую устроиться или сочинителем сказок, или придворным поэтом, хотя ты, скорее всего, слишком мал для таких важных занятий. Придется тебе идти в ученики Садовника, и носить за мной эту тяжелую лейку!
   — Да не хочу я носить эту твою глупую лейку! – совсем уж вышел из себя Виктор. –  И тебе тоже не советую этого делать, пошли лучше, искупаемся в каком-нибудь ручье!
   — Если я брошу лейку, цветы обязательно расскажут об этом госпоже Красной Розе, и я три дня просижу в темной кладовке. И то же самое ожидает тебя, если, конечно, госпожа тебя не усыновит, и не объявит своим наследником. Она с утра и до вечера только и мечтает, чтобы кого-нибудь усыновить!
   — А почему она не может усыновить тебя?
   — Она пробовала, но я однажды во время обеда пролил ей на платье горячий суп, и она решила, что работа Садовником для меня более подходящая.
   — Странная у вас госпожа, — сказал ему Виктор. – Что-то мне после всех этих рассказов не очень хочется идти в ее замок!
   — А ты идешь в её замок?
   — В её, или в замок ее соперницы, Белой Розы. Я еще не решил, в какой именно.
   — Замок Белой Розы находится в дальнем конце нашей волшебной страны, и до него не так-то легко добраться. Думаю, что у тебя нет выхода, и через несколько дней ты все равно будешь работать учеником Садовника.
   — Хватит с меня и того, что я в школе являюсь учеником, а что касается умения поливать из лейки цветы, то здесь учиться нечему, это все умеют делать.
   — Возможно, в твоей стране это и умеют делать, — возразил ему Садовник, — но здесь надо, кроме всего, еще и разговаривать с цветами, а некоторым даже петь песни, или рассказывать сказки. Иначе они пожалуются госпоже, и тебя на три дня закроют в темной кладовке!
   — Да хватит пугать меня этой темной кладовкой! — рассердился Виктор. – Вполне возможно, что не существует не только этой кладовки, но даже самой вашей волшебной страны вместе со всем, что в ней есть, в том числе и твоей дурацкой лейки!
   — Ты считаешь, что она дурацкая? – улыбнулся в ответ на это Садовник. – А ну-ка, попробуй, возьми ее в руку!
   И он протянул Виктору свою полную до краев лейку. Виктор небрежно принял ее, и чуть не вскрикнул от неожиданности, такой она оказалась тяжелой.
   — Ну что, — улыбнулся мальчик – Садовник, — легко тебе ее поднимать, и ты по-прежнему считаешь, что наша страна тебе снится?
   — Кажется, я уже не совсем так считаю, — ответил ему Виктор, с трудом удерживая в руках огромную лейку. – Твои доводы оказались более убедительными, чем доводы Гранатового Куста!
   — Опасайся Гранатового Куста! – предупредил его Садовник. – Он только и мечтает, как бы стать у Красной Розы главным министром, и докладывает ей обо всем, что происходит в ее владениях. Наверняка он и о твоем появлении здесь уже доложил!
   Виктор хотел было презрительно ответить, что Гранатовому Кусту не до того, чтобы ябедничать обо всем Красной Розе, и что его больше занимают мечты о собственном величии и собственной мудрости. Но тут слова Садовника были неожиданно подтверждены сильным шумом, раздавшимся сверху, и громкими криками:
   — Именем Красной Розы! Именем Красной Розы!
   После чего на Виктора прямо с неба спикировали две огромные стрекозы, подхватили своими цепкими пальцами, словно маленькую букашку, и быстро понесли по воздуху куда-то в сторону.
   — Я же говорил тебе, что это не сон! – донесся до Виктора снизу голос Садовника.
   Цепкие лапки стрекоз так больно вцепились в его тело, что он опять был вынужден признать, что это действительно совсем не похоже на сон. Внизу мелькали пологие холмы, у подножия которых росли разнообразные цветы, многие из которых задирали головы вверх, и с любопытством смотрели на летящего по воздуху мальчика. Маленькая фигурка Садовника, держащего в руках огромную лейку, стремительно уменьшалась в размерах, пока совсем не исчезла из вида, а впереди лежала незнакомая страна, которая сулила ему одну неизвестность.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  СЕДЬМАЯ.  ЧУДЕСНОЕ  СПАСЕНИЕ
 
   Стрекозы быстро несли Виктора над цветочной страной, оставляя внизу холмы, впадины и небольшие долины, поросшие разнообразными цветами, которые с любопытством задирали головы вверх, и смотрели на летящего по воздуху мальчика. Иногда внизу попадались развалины замков,  стены и башни которых почти полностью скрывали плющ и другие вьющиеся растения. Очень часто Виктор видел каменные, неизвестно где начинавшиеся, а также заканчивающиеся стены, которые, очевидно, были построены очень давно, так как местами уже успели обвалиться. Иногда на берегу какого-нибудь ручья стояла одинокая башня, рядом с которой не было видно никаких признаков жизни. И замки, и башни, были соединены между собой мощеными камнем дорогами, которые тоже успели зарасти травой и растениями. Было такое ощущение, что когда-то в этих местах кипела жизнь, но потом по неизвестным причинам жители отсюда ушли, и постройки внизу постепенно разрушились, а дороги заросли сорной травой и цветами.
   Полету над землей, казалось, не будет конца. Стрекозы цепко держали мальчика в своих покрытых сморщенной кожей лапках, а когти у них на пальцах причиняли ему сильную боль. Крылья у стрекоз опускались и поднимались с такой скоростью, что их совсем не было видно, а только лишь слышался непрерывный гул, как у летящего в воздухе самолета. Внезапно где-то сбоку мелькнула большая тень, и мальчик увидел большую ласточку, летящую наперерез несущим его стрекозам. Он не мог  спутать ласточку ни с какой другой птицей в мире, потому  что очень хорошо знал ее раздвоенный хвост, из-за которого птицу прозвали касаткой, а также стремительный полет, и особые звуки, которые она издает в воздухе, сообщая всем о своем появлении. Стрекозы, несущие Виктора, попытались было увернуться от летящей им наперерез стремительной касатки, но куда им было тягаться с ней в умении преследовать свою добычу! Миг, и прозрачные белые крылья стрекоз падали вниз, подхваченные порывом ветра, а сами они, разжав свои цепкие коготки, оказались в клюве стремительной птицы, которая, взмахнув крылом, взмыла вверх, и сразу же исчезла в небесной голубизне. Виктор, которого уже никто не держал, сразу же стал падать вниз, успев лишь подумать, что обязательно разобьется о землю. Но в самый критический момент, когда гибель, казалось, была неизбежна, сверху опять мелькнула большая тень, оказавшаяся крылом летящей по воздуху ласточки. Крыло мягко подхватило его, а потом плавно опустило на землю, рядом с древней каменной стеной, опоясывавшей большой мрачный замок. Ласточка что-то дружелюбно прокричала ему на прощание, и исчезла, а Виктор остался на земле, живой и здоровый, без единой царапины, если не считать тех царапин, которые остались на его теле от острых когтей стрекоз.
   Древняя стена, опоясывавшая замок, была частично разрушена, и через пролом в ней можно было пройти внутрь. Виктор так и сделал, с трудом продравшись через заросли мяты, лопуха и чертополоха, густо разросшихся на месте проема, которые, казалось бы, не хотели пускать его внутрь. Но самое главное заключалось в том, что он был спасен, и находился на земле, поэтому пройти через проем в стене было уже не так и трудно. Одолев заросли враждебно настроенных по отношению к нему растений, он оказался во дворе замка, который снизу казался еще более мрачным и неприветливым, построенным, несомненно, в очень древние времена.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ВОСЬМАЯ.  СТРАННЫЕ  ФИГУРЫ
 
   Двор замка был вымощен большими каменными плитами, многие из которых потрескались от времени, или вообще были вынуты из земли. Повсюду стояли странные каменные фигуры, изображающие фантастические существа, вроде драконов, троллей, гномов, а также цветов, главным среди которых были розы. Когда-то эти фигуры были покрашены краской, но сейчас от нее уже почти ничего не осталось, только местами еще изображения огромных роз краснели своими гигантскими лепестками, по которым сбегали вниз капли непрерывно идущего дождя. Небо вокруг затянуло серыми тучами, солнце исчезло, и огромные каменные фигуры, казалось, ожили, и начали подмигивать Виктору, шептать какие-то слова, и растягивать в ухмылке свои страшные каменные рты. Смотреть на все это было очень страшно, и у мальчика уже не было времени подумать, снятся ли ему все эти кошмары, или все происходит наяву. Да и откуда во сне могли появиться все эти сказочные драконы, злобные тролли, или огромные розы с человеческими лицами, до которых можно было дотронуться рукой, ощутив их тяжелое каменное любопытство? Виктор чувствовал, что эти фигуры живые, что они пристально наблюдают за ним, и даже переговариваются между собой, отпуская на его счет какие-то едкие замечания. Ему хотелось быстрее пробраться через двор, и подойти к самому замку, но это оказалось гораздо труднее, чем он думал. Двор был очень большой, весь изрытый ямами от вывернутых с корнем плит, а каменных фигур так много, что Виктор окончательно заблудился в этом бесконечном лабиринте, и не знал, куда двигаться дальше. Дождь сверху лил все сильнее, и чтобы окончательно не промокнуть, он был вынужден укрыться во рту огромной статуи, похожей на голову льва. Внутри этой каменной головы было сухо, только лишь по бокам, в неясной темноте, слышались какие-то шорохи и приглушенные голоса, как будто кто-то по-прежнему продолжал обсуждать его появление здесь. Виктор хотел было выйти наружу, чтобы не слышать эти странные голоса, но на улице лил дождь, и поэтому он решил остаться внутри, и попытаться все же справиться со своим страхом. Постепенно его сморил сон, он улегся на кучу сухой травы, оказавшейся внутри статуи, и крепко заснул. Проснулся он уже утром. Было светло, дождь кончился, но небо по-прежнему было затянуто хмурыми тучами. Выходить наружу ему не хотелось. Чтобы проверить, насколько он храбрый, мальчик сделал два шага внутрь каменной головы, и вдруг провалился в какую-то яму, а затем покатился вниз по наклонной плоскости. Подняться на ноги не было никакой возможности, и он скользил вниз до тех пор, пока не оказался на полу огромного, плохо освещенного зала. Два или три факела, висящие на его стенах, давали возможность только лишь приблизительно увидеть, что здесь находится. Рядом в стене было отверстие, через которое он выпал, а впереди, с другой стороны зала, находилась освещенная факелом дверь. Виктор встал на ноги, прошел через весь зал, и открыл эту дверь. За дверью была ведущая вверх лестница. Он чувствовал, что это путь к спасению, потому что оставаться внизу, в мрачном и совершенно безлюдном зале, на стенах которого висели портреты цветов с человеческими лицами, было еще страшнее, чем во дворе замка. Поэтому он решительно стал подниматься вверх по лестнице, надеясь, что она его куда-нибудь приведет.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДЕВЯТАЯ.  КРАСНАЯ  РОЗА 
 
   Виктору казалось, что он бесконечно поднимается по лестнице вверх, уходя от темного и мрачного зала с его неясными тенями по углам и тускло горящими на стенах факелами. Мраморная лестница делала поворот за поворотом, а ее тяжелые кованые перила с искусно выполненным цветочным орнаментом казались прутьями клетки, в которой поневоле оказался мальчик. Неизвестные мастера изобразили на перилах кусты роз, у которых были человеческие лица, они встречались здесь на каждом шагу, и не одно лицо не было похоже на другое. Было такое ощущение, что в этом мрачном замке никуда нельзя было уйти от роз, они присутствовали здесь везде: и на тяжелых перилах, и на портретах в полутемном нижнем зале, и в каменных фигурах, стоящих во дворе замка. Наконец, когда у него уже не было сил подниматься вверх, лестница неожиданно закончилась большой мраморной площадкой, посередине которой находилась высокая двустворчатая дверь, украшенная все тем же цветочным орнаментом с изображением переплетенных роз. Блестящие медные ручки двери тоже были сделаны в виде причудливых роз, которые приглашали дотронуться до них, и посмотреть, что находится за этой высокой дверью. Виктор так и сделал: он повернул одну из медных ручек, открыл дверь, и зашел внутрь, оказавшись в еще одном огромном зале, освещенном потоками света, бьющими через большие овальные окна, украшенные цветными витражами. Нечего и говорить, что на витражах были изображены цветы, главными среди которых были розы.
   Через весь зал тянулся длинный стол, накрытый белой скатертью, и на противоположном конце стола мальчик  увидел невысокую румяную женщину с очень странной прической, напоминающей бутон распустившейся розы. Перед ней на фарфоровых тарелках стояло несколько блюд, к которым она, кажется, еще не успела притронуться. Полная женщина, очень похожая на розу,  внимательно смотрела на мальчика, словно бы изучая его, и молчала. Виктор тоже молчал, не зная, что сказать, пораженный видом этой странной женщины. Наконец та улыбнулась, словно бы уже заранее зная ответ, и спросила:
   — Как тебя зовут, таинственный незнакомец?
   — Виктор, — ответил мальчик.
   — Ты хочешь есть?
   — Хочу, — сказал он, так как действительно уже давно ничего не ел, и был голоден.
   — Тогда садись с противоположного от меня конца стола, ибо это единственное место, где кто-нибудь может сесть в моем присутствии. Подожди немного, тебе сейчас все принесут.
   Она взяла со стола маленький серебряный колокольчик, и несколько раз потрясла его в воздухе. Тотчас же из боковых дверей выбежали несколько слуг, и склонились перед краснощекой женщиной в низком поклоне.
   — Накормите этого молодого человека, — приказала она слугам, — он мой гость, и ни в чем не должен испытывать нужды!
   Слуги молча поклонились, и тотчас же вышли, а через минуту уже ставили перед Виктором, который успел сесть за стол, различные аппетитные блюда, а также напитки, налитые в хрустальные и серебряные кувшины.
   — Скажи мне, Виктор, у тебя есть мать? – спросила молчавшая до этого хозяйка, с удовольствием наблюдая, как он ест.
   — Нет, — ответил мальчик, — она умерла несколько лет назад.
   — Какое совпадение, — воскликнула его собеседница, — у тебя нет матери, а у меня нет сына! А между тем иметь ребеночка, причем обязательно мальчика, — это мечта всей моей жизни! Моей несчастной и горестной жизни. Я, видишь-ли, Красная Роза, Королева этой волшебной страны, но, несмотря на все мои богатства и власть, я очень несчастная женщина!
   — Вы Красная Роза, Королева этой волшебной страны?
   — Да, мой милый, да, именно так, Красная Роза, все с большой буквы, и все очень благородно, и одновременно несчастно!
   — Вы несчастны?
   — Да, я несчастна, потому что у меня нет сына. Если бы у меня был сыночек, я отдала за это все свои богатства и власть. Но мои алхимики и чародеи только лишь обещают сотворить чудо, и вырастить в стеклянной колбе маленького ребеночка, а на самом деле только лишь обманывают меня, и зря переводят деньги. Я уже устала казнить одного за другим этих шарлатанов, которые привыкли наживаться за счет слабой женщины, и обманывать ее с утра и до вечера. Но делать нечего: казнить подданных – это священная обязанность справедливого монарха!
   — Вам нравится казнить своих подданных? – спросил у Красной Розы Виктор.
   — Чрезвычайно нравится, — сразу же оживилась она, — и тебе тоже скоро понравится. Сегодня после завтрака, кстати, будет показательная казнь, и тебе обязательно надо на ней присутствовать. Получишь огромное удовольствие, уверяю тебя!
   — Я не люблю смотреть на казни! – возмущенно воскликнул Виктор.
   — Это оттого, мой замечательный гость, что ты не видел ни одной по-настоящему достойной казни. Достойной, или  интересной, это уже игра слов, называй их, как тебе хочется! Достойная и интересная казнь возбуждает аппетит, и зовет на новые подвиги во имя своих многочисленных подданных!
   — У меня казнь не может вызывать аппетит, — возразил ей Виктор, — я после нее вообще никогда не смогу ничего есть! И, кроме того, у меня нет подданных.
   — Все вы так говорите, — тонко улыбнулась Красная Роза, — а когда увидите интересную казнь, сразу же меняете свое мнение!
   — Мое мнение не может измениться! – упрямо ответил мальчик.
   — Менять свое мнение – это так просто! – возразила ему Красная Роза. – Я всю жизнь только и делаю, что меняю свое мнение, а также своих фаворитов, алхимиков, чародеев, главных министров, лакеев, поваров и придворных. Без таких перемен жизнь становится скучной и неинтересной. Кстати, мой изумительный гость, не желаешь ли на сегодня стать моим сыном?
   — Стать на сегодня вашим сыном? – спросил изумленный мальчик.
   — Да, стать моим маленьким сыночком. Пока лишь на один день, с испытательным сроком, чтобы это не очень сильно тебя смущало. Давай поиграем в дочки – матери, то есть, я хотела  сказать, в сыночки – матери! Пуст это будет такая игра, которая никого из нас ни к чему не обязывает. Если тебе, или мне надоест играть в эту игру, мы ее сразу же прекратим. Не откажи в этой пустячной просьбе Королеве этой волшебной страны, стань на один день моим маленьким сыночком, а потом можешь становиться опять кем угодно, я тебе ни  в чем не стану мешать. Ну как, договорились?
   — Договорились, — неохотно ответил Виктор, подумав про себя, что было бы невежливо отказывать Королеве после такого вкусного завтрака, которым она его накормила. – Но только на один день, а потом я опять стану обыкновенным мальчиком!
   — Конечно, конечно, всего лишь на один день! – захлопала в ладоши Красная роза. – А потом ты опять станешь обыкновенным мальчиком, путешествующим по просторам этой волшебной страны. Или не станешь, если роль моего сыночка тебе понравится. Ко многому ведь быстро привыкаешь, как к сладкой конфетке, и уже не имеешь сил от нее отказаться!
   — У  меня хватит сил отказаться, — возразил ей Виктор, — потому что я хочу вернуться домой!
   — Твой дом здесь, мой милый, твой дом здесь! – засмеялась Красная Роза. – Просто ты еще не догадываешься об этом. Ну ничего, после чудесной утренней казни, а потом после бала, который я обязательно организую в честь твоего появления, твое мнение сразу же переменится! Итак, на казнь, на казнь! Время не ждет, палач уже наточил свой блестящий топор, осужденный с нетерпением ждет моего появления, надеясь на монаршу милость, а простой народ, как всегда, жаждет крови и зрелищ!
   Она опять позвонила в серебряный колокольчик. Прибежали слуги, одели Виктора в новую дорогую одежду, повесили сбоку шпагу, сделали прическу в виде розового бутона, и он вместе с королевой отправился смотреть утреннюю казнь, удивляясь про себя тому, как же быстро все это произошло.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДЕСЯТАЯ.  УТРЕННЯЯ  КАЗНЬ 
 
   После того, как Виктора облачили в костюм принца и повесили ему сбоку небольшую шпагу (что, кстати, очень ему польстило), он в сопровождении Красной Розы вышел на широкий балкон, с которого открывался прекрасный вид на двор замка. Вслед за ними на балкон отправились и придворные, среди которых был и неизвестно как оказавшийся здесь Гранатовый Куст. Заметив удивленный взгляд мальчика, Красная Роза сказала:
   — Это мой главный министр.
   — А куда вы дели старого? – спросил Виктор.
   — Казнила на площади вчера вечером. Жалко, что шел дождь, и казнь пришлось провести в спешке, без музыки, криков благодарных подданных, и мольбы осужденного, на которую, разумеется, никто не обратил внимания. Но сегодня небо ясное, и все будет совершенно иначе, по полной программе, мой главный министр пообещал за всем проследить.
   — Скороспелый у вас какой-то главный министр, — презрительно сказал Красной Розе Виктор. – Вчера еще решал в уме разные задачки, да так и не мог до конца их одолеть, а сегодня уже стал главным министром!
   — Он стал главным министром за особые заслуги перед государством! – возразила ему Красная Роза. – За очень важные заслуги, мой ненаглядный Виктор!
   — Наябедничал, вот и стал главным министром, — возразил ей мальчик. – Видно, у вас в стране все министры ябеды и доносчики, раз так быстро выбиваются в люди!
   — Ошибаешься, дорогой, — ответила ему Красная Роза, — вовсе и не все министры ябеды и доносчики, есть еще и негодяи, трусы и подлецы. У меня при дворе много министров, и каждый имеет особенные заслуги перед нашей короной!
   Виктор посмотрел на толпу министров, которые испуганно жались в углу балкона, ожидая, видимо, что следующим могут казнить кого-то из них, и подумал, что действительно все они чего-нибудь, да заслуживают. Все они были цветами с человеческими лицами, все были одеты в невероятно яркие и смешные наряды, а прически у многих из них вообще напоминали какую-нибудь оранжерею. Точно так же была одета и толпа, заполнившая внизу двор замка, и окружающая большой помост, на котором уже находились осужденный и палач в колпаке с блестящим топором в руках. Приглядевшись внимательней, Виктор вдруг к своему ужасу узнал в осужденном Садовника.
   — За что вы хотите казнить его? – спросил он у Красной Розы.
   — Он слишком медленно поливал цветы у подножия холма, — ответила ему Красная Роза. — Мне обо всем рассказал Гранатовый Куст, за что и был назначен главным министром.
   — Если вы казните Садовника, я не буду вашим сыном ни сегодня до вечера, ни вообще никогда. Немедленно освободите этого несчастного мальчика, иначе я сейчас же сниму с себя этот нелепый наряд, который вы на меня нацепили!
   — Хорошо, — сказала, подумав немного, Красная Роза, — я выполню твою просьбу. Сегодня ведь твой день, ты заново родился, найдя себе новую мать, и по случаю такого знаменательного события я помилую этого закоренелого преступника!
   — Он вовсе не преступник, — возразил ей Виктор, — он обыкновенный мальчик.
   — У нас в волшебной стране нет обыкновенных мальчиков, — ответила ему Красная Роза, — у нас все очень волшебное и необыкновенное. Со временем ты во всем этом разберешься, а сейчас хотя бы поблагодари свою мать за проявленную милость.
   — Спасибо, ваше величество, вы очень добры. Надеюсь, что в ближайшие дни вы никого не казните!
   — Надейся – надейся, — ответила ему Красная Роза, — но не забывай, что у монарха могут быть обязанности, которые ему волей – неволей приходится выполнять. В том числе и казнить своих подданных.
   В этот момент к ним подскочил Гранатовый Куст, и, отвесив почтительный поклон, сказал:
   — Госпожа, народ волнуется, вы должны обратиться к нему с приветственным словом!
   Красная Роза подошла к перилам балкона, и закричала:
   — Мой любимый народ! Сегодня у меня появился сын, и,  следовательно, я стала главной правительницей нашей волшебной страны. По случаю такого великого события милую этого преступника, который вместо отсечения головы просидит всего лишь три дня в темной кладовке. Разумеется, ему не будут давать ни воды, ни еды! Палач возьмет свою обычную плату, а все собравшиеся – законное угощение, которое они смогут получить в другое время и в другом месте. Всем немедленно разойтись, и отправиться туда, откуда они пришли! Цветите и благоухайте, а также славьте свою правительницу, краше и нарядней которой нет никого на земле!
   Придворные тут же захлопали в ладоши, и закричали: «Бис!», «Браво!» и «Да здравствует Королева!» Такие же крики раздались и внизу. После чего народ стал нехотя покидать площадь перед дворцом, а Виктор с Красной Розой вернулись обратно в замок. Придворные на безопасном расстоянии поспешили следом за ними.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ОДИННАДЦАТАЯ.  ПРЕДСТАВЛЕНИЕ  ПРИДВОРНЫХ
 
 
   Все вернулись в большой зал, где уже не было длинного обеденного стола, а в глубине стояли два трона, на которые и уселись Виктор и Красная Роза. После этого Виктору, как наследнику Королевы, стали представлять придворных. Делала это сама Красная Роза.
   — Прошу познакомиться, мой главный министр, — сказала она, показывая на Гранатовый Куст.
   — Мы уже знакомы, — ответил ей Виктор. – Решали вчера задачки в уме, главным образом о том, сплю я, или не сплю?
   — И до чего вы додумались? – спросила Красная Роза.
   — До того, что не сплю, но только на три четверти. Точно эту задачку мы решить не смогли.
   — Точно ее тебе никто не сможет решить, — ответила Королева. – Существует множество мнений относительно того, является ли сном наша волшебная страна, или она действительно существует, и то, что в ней происходит, — сущая правда. Одни больше склонны верить тому, что она всего лишь сон, приснившийся тому, кто задремал на краю цветочной клумбы, а другие утверждают обратное.
   — А вы сами во что верите? – спросил у нее Виктор. – Существует ли волшебная страна в действительности, или она мне всего лишь приснилась?
   — Она существует в действительности для меня, — ответила Красная Роза, — и этого вполне достаточно. Мне больше не требуется чье-либо мнение, чтобы решить этот сложный философский вопрос. Именно поэтому я и назначила Гранатовый Куст своим главным министром – его мнение полностью совпадает с моим.
   Гранатовый Куст на эти слова Красной Розы почтительно поклонился.
   — А что вы делаете с теми, чье мнение не совпадает с вашим? – спросил у нее Виктор.
   — Казню во дворе замка, — ответила Королева. – После двух или трех таких казней общее мнение, как правило, полностью совпадает с моим собственным.
   На эти слова стоящие рядом придворные сразу же захлопали в ладоши, а один вышел вперед, и громко закричал:
   — Да здравствует наша повелительница Красная Роза, самая мудрая из всех королев нашей волшебной страны!
   — Это мой министр финансов, — сказала, представляя его, Красная Роза. – Прославился тем, что во время войны с моей соперницей, Белой Розой, украл половину денег, отпущенных на эту войну, и солдаты вместо железных мечей сражались деревянными, а вместо стальных кольчуг  были одеты в платья, сшитые из листьев одуванчиков и лопухов. В итоге мы проиграли войну, и моя соперница по-прежнему властвует во второй половине волшебной страны!
   — И вы не казнили его за это?
   — Нет, я наградила его орденом Красной Розы, главной награды нашего славного королевства!
   — Но почему?
   — Потому, что его предшественник был еще хуже, и во время предпоследней войны украл вообще все деньги, и в результате мои солдаты сражались босиком, и искололи себе все ноги колючками и острыми камушками.
   — А кто ваши солдаты?
   — В основном блохи, клопы, мокрицы и пауки. Есть еще улитки и дождевые черви, но они слишком тихоходны, и мы используем их в основном во время осады вражеских замков. Кстати, можешь познакомиться с Чертополохом, моим военным министром!
   Чертополох вышел вперед, и важно поклонился Виктору.
   — Какой он колючий! – невольно воскликнул мальчик.
   — Это его единственное достоинство! – парировала Красная Роза. – Во всем остальном он и мухи обидеть не может, и не выигрывал еще ни одной военной компании!
   — Зачем же вы его держите у себя?
   — Что делать? На вид он очень бравый и грозный, и во время парадов производит большое впечатление своим воинственным видом. Не назначать же мне военным министром Алого Мака, который постоянно смущается и краснеет, или застенчивую Фиалку, готовую в любой момент упасть в обморок?!
   — Вы могли бы назначить на его место Кактус, — ответил Виктор, — у Кактуса тоже имеются иголки!
   — К сожалению, те, кто высаживал цветы на цветочной клумбе, забыли посадить здесь кактусы, — со вздохом ответила Красная Роза. – Если бы на цветочной клумбе росли кактусы, я бы давно назначила одного из них военным министром, а Чертополоха казнила во дворе своего замка!
   Все придворные при этих словах опять захлопали в ладоши, и громче всех хлопал Чертополох.
   — Чему он так радуется? – спросил Виктор.
   — Тому, что его не казнят в ближайшее время, — ответила Красная Роза. – Кстати, не хочешь ли познакомиться с моим алхимиком? Его зовут Владимиром, и он уже целую вечность обещает мне вырастить в пробирке маленького сыночка!
   — Не в пробирке, ваше величество, а в колбе. В пробирке можно вырастить разве что какого-нибудь лягушонка, она слишком мала для таких сложных опытов! – сказал вышедший из толпы придворных Владимир.
   Это был мужчина средних лет с большой лысиной, одетый в белый медицинский халат, расшитый золотыми драконами, голубыми звездами, и красными розами. В руках он держал большую колбу, наполненную водой, в которой плавали головастики.
   — Зачем ты принес сюда головастиков? – закричала на него Красная Роза. – Ты что, окончательно спятил?
   — Нет, ваше величество, — ответил ей, низко кланяясь, Владимир, — я не спятил, и  нахожусь в добром здравии и ясной памяти. А головастиков я принес для того, чтобы показать вашему величеству результат своих сложных опытов!
   — Свой результат ты почерпнул в ближайшем пруду! – закричала на него Красная Роза. – Немедленно убирайся с моих глаз, и не приходи, пока не вырастишь в пробирке что-нибудь большее, чем эти мерзкие головастики!
   — В следующий раз я выращу для вашего величества зеленую жабу! – ответил, кланяясь, Владимир. – Она существенно больше, чем головастики!
   Взбешенная этим ответом, Красная Роза быстро нагнулась, сняла со своей ноги один из увесистых башмаков, и запустила им во Владимира. Однако тот ловко увернулся, и башмак попал в лоб маленького толстенького человечка.
   — Рекомендую тебе, мой сын, — сказала сразу же заулыбавшись, и позабыв о Владимире, Красная Роза, — это придворный сказочник по прозвищу Болтоглот. Он рассказывает на ночь сладкие сказки, без которых подчас невозможно заснуть. Тебе он тоже будет на ночь рассказывать сказки.
   — Мне не нужны его сказки, — ответил Виктор, — я и без них хорошо сплю.
   — Ничего не поделаешь, — возразила Красная Роза, — таков обычай, и тебе придется его соблюдать. Потерпишь пару вечерков, а потом привыкнешь к нему, да так, что не сможешь без его сказок заснуть!
   Виктор на это ничего не ответил, а Красная Роза уже представляла очередного придворного.
   — Вот, — сказала она, показывая на вышедшего вперед придворного, — это Нарцисс, он церемониймейстер, и будет распоряжаться во время сегодняшнего бала. Если, конечно, не влюбится в собственное отражение в одном из зеркал, и не испортит всем нам веселый праздник.
   — А почему он может влюбиться в собственное отражение? – спросил у своей новой матери Виктор.
   — Такова привычка вообще всех нарциссов, — ответила ему Красная Роза, — они любят только себя, и по этой причине считают всех остальных полным ничтожеством.
   — Зачем же тогда вы держите его у себя?
   — Что поделать? – вздохнула Красная Роза. – Другие любят себя еще больше, и  влюбляются не просто в свое отражение в зеркале, или в пруду, но даже в свои лепестки, тычинки и пестики, так что с ними вообще невозможно иметь никакого дела. Все цветы, мой милый малыш, очень самовлюбленны, и такие эгоисты, что последнее мокрицы и пауки лучше их в тысячу раз!
   — Именно поэтому в вашем войске служат не цветы, а блохи, мокрицы, и пауки?
   — Да, — ответила, еще раз вздохнув, Красная Роза, — и по этой причине я уже почти тысячу лет не могу выиграть ни одной военной компании у моей вечной соперницы!
   — Вы живете на свете так долго?
   — Увы, мой малыш, увы, здесь, в волшебной стране, на время никто не обращает внимания. Впрочем, женщине лучше не говорить  о ее истинном возрасте, а потому давай-ка заканчивать это затянувшееся представление!
   — Давайте, сказал Виктор, — потому что, если честно, я очень устал, и мне хочется спать!
   — В таком случае, до вечера! – милостиво взмахнула рукой Красная Роза, отпуская своих придворных. –  Жду вас всех сегодня вечером, и хочу предупредить, что опоздавших оставлю без конфет и без лимонада. А нам с моим наследником требуется отдых, мы и так потратили на вас слишком много времени!
   Все почтительно удалились, а Виктора и Красную Розу слуги отвели в их спальни. Неизвестно, спала ли до вечера, набираясь сил, Красная Роза, но Виктор, как только увидел кровать, сразу же упал на нее, и уснул. Пришлось слугам (это были расторопные девушки – ромашки) раздевать его уже сонного.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВЕНАДЦАТАЯ.  БАЛ  НАЧИНАЕТСЯ
 
   Если бы Виктора вечером не разбудили, он бы, вне всякого сомнения, проспал до утра. Столько событий произошло за последние сутки, столько невероятных приключений свалилось на его голову, что их трудно было выдержать и взрослому. А ведь ему было всего десять лет! Кроме того, он так до конца и не знал, снится ли ему волшебная страна цветов, в которую он попал, или все это происходит на самом деле. Ни Красная Роза, ни Гранатовый Куст, ни его собственные размышления так и не внесли ясность в этот вопрос. К тому же, трудно было поверить в то, что во сне можно было засыпать, а потом просыпаться, как случилось с ним сейчас, что было уже чересчур сложно. Такими сложными сны не бывают, или бывают, но очень редко? Полной уверенности в том, что происходит, у него не было. Следовательно, приходилось серьезно относиться к тому, что он действительно находится в волшебной стране, и что у него появилась новая мать – Красная Роза. Конечно, ему больше нравились белые розы, но все сложилось так, как сложилось, и он неожиданно приобрел себе мать, а заодно уж и стал принцем волшебной страны. Быть принцем оказалось не так уж и плохо, тем более, что у него теперь на боку висела маленькая, но вполне надежная шпага, а сегодня вечером в его честь устраивали настоящий бал! И это для десятилетнего мальчика, который только вчера еще не знал, что ему делать: то ли пойти на пруд наблюдать за цаплями и дикими утками, то ли разыскивать на холмах норы сусликов и хомяков? Короче говоря, на него свалилась такая ответственность, что он чувствовал себя повзрослевшим не меньше, чем на десять лет!
   Итак, расторопные девушки – ромашки, которые недавно еще укладывали его в постель, теперь растормошили мальчика, не дав вдоволь выспаться, одели в нарядный мундир принца, красиво причесали, прикрепили на боку острую шпагу, и даже повесили на грудь какой-то красивый орден, сказав, что принцу без этого нельзя. Потом его провели в большой зал, и усадили на трон с левой стороны от Красной Розы, которая была сейчас разодета еще более нарядно и вызывающе, чем обычно. Круглое маленькое личико ее окружала такая пышная прическа из больших, размером с лопух, или с ухо индийского слона, лепестков красных роз, что она сама казалось красной розой, восседающей на большом троне. Впрочем, она и была ей на самом деле.
   Напротив Виктора и Королевы на почтительном расстоянии теснилось множество придворных в неизменных нарядах, и с еще более немыслимыми прическами. Здесь же были приглашенные гости из сопредельных волшебных стран, а именно: суслики, хомяки, мыши и слепые кроты. Поодаль вдоль стен были расставлены столы с пирожными и лимонадом, а рядом с Виктором и Красной Розой находился стол с огромным тортом, выполненным в виде розы необыкновенных размеров. Гости уже начинали волноваться, ибо многим из них не терпелось наброситься на пирожные, лимонад, а также другие сладости и напитки, но правила приличия и страх перед Королевой заставляли их сдерживаться. Когда шум в зале стал уже совсем неприличным, Королева сделала знак Нарциссу, и  тот, выйдя вперед, провозгласил:
   — Господа цветы, а также те господа, которые не цветы, но приглашены на  бал цветов, прошу прекратить этот неуместный гул и шум, от которого Королева и ее сын могут оглохнуть! Сегодня знаменательный день, ибо наша госпожа наконец получила наследника, о котором так долго мечтала! Не головастика из пробирки, не человечка из колбы, не самозванцев, которые время от времени становились ее детьми, а самого настоящего человека! Десятилетнего мальчика по имени Виктор, который отныне становится принцем, и объявляется наследником трона!
   В ответ все захлопали в ладоши и закричали: «Ура!», «Браво!», «Да здравствует Виктор!» и «Да здравствует Королева!» Пару дам от счастья упали в обморок, а Алый Мак так зарделся неизвестно от чего, что подпалил прически двух Маргариток – модниц, и на них пришлось срочно вылить несколько ведер воды. Тем временем Нарцисс откашлялся, выпил глоток лимонада, чтобы промочить горло, и продолжал:
   — Нынешнее событие необыкновенно важно еще и потому, что все вы, конечно, помните древнее пророчество, записанное в хрониках волшебной страны (он продемонстрировал древний свиток хроник, поданный ему тотчас одним из слуг). Пророчество это гласит: в вечном споре двух Королев нашей цветочной страны, — Красной и Белой Роз, — победит та, у которой появится десятилетний сын по имени Виктор. Не девятилетний, и не одиннадцатилетний! Не Арнольд, не Иван, не Борис, и не Жак, а именно Виктор! Не цветок, не суслик, не головастик, и не сын болотной выпи, а человек, пришедший к нам из загадочной и малоизученной страны людей. Таково древнее пророчество, записанное в наших хрониках. Таков, господа цветы, самый главный закон двух королевств этой волшебной страны. И вот чудесным и невероятным образом все это случилось буквально у всех на глазах, в один день, один час, и одну торжественную минуту. Королева приобрела сына по имени Виктор, и теперь должна стать единственной правительницей этой чудесной страны. Сегодня мы веселимся до утра, и объедаемся пирожными и другими сладостями. Сегодня мы пьем лимонад, горячий шоколад, шипучку и клюквенный морс. Сегодня мы славим щедрую Королеву и ее долгожданного сына. Но уже завтра мы начинаем войну с Белой Розой, которая, конечно же, добровольно не отдаст свою власть. Эта война будет последней, поскольку Виктор, то есть победитель, принадлежит нам. И после нее во всей волшебной стране впервые за тысячу лет наступит долгожданный мир. Итак, выскажите свое почтение Королеве, отдайте ей необходимые почести, подарки и поздравления, и можете веселиться до самого утра. Пейте, гуляйте, ешьте в свое удовольствие, и радуйтесь тому, что вы еще живы, потому что после последней войны живы, разумеется, будут не все! Я закончил, и должен теперь вознаградить себя глотком лимонада!
   Он залпом допил свой стакан с лимонадом, потому что действительно устал, произнося такую длинную речь, и нуждался в небольшом отдыхе. Зато в нем не нуждались цветы, которые опять захлопали в ладоши, а потом стали дарить подарки Красной Розе и Виктору.
   Сначала по очереди вперед выходили послы страны хомяков, страны сусликов, страны мышей,  и страны слепых кротов. Хомяки подарили Красной Розе мешочки с отборным зерном. Суслики принесли семена полевых трав, лежащие в небольших сундучках. Мыши притащили целый мешок кукурузных початков. А слепые кроты подарили Королеве огромную связку целебных кореньев.
   — Отдам все это на кухню нашему повару, шепнула на ухо Виктору Красная Роза. – Весь это ушастый и мохнатый народец совершенно не понимает, что на самом деле нужно цветам!
   — А что им нужно? – спросил Виктор.
   — Им нужен садовник, лейка с чистой водой, и побольше ясного солнца!
   — А где сейчас тот находится тот мальчик – Садовник, которого вы помиловали по моей просьбе? – поинтересовался Виктор.
   — Конечно, в темной кладовке, где же ему еще быть? Сидит там без воды и еды, и будет сидеть еще целых три дня! – сердито сказала ему на ухо Красная Роза.
   Виктор хотел было попросить ее ради такого праздника отпустить мальчика – Садовника, но тут гости стали дарить подарки ему лично, и он сразу же обо всем забыл, глядя на чудесные вещи, которые ему подносили. Ему поднесли механическую лошадку, на которой можно было кататься  по комнате, как на машине, настоящий арбалет, стреляющий острыми стрелами, и перочинный нож со ста двадцатью лезвиями. Также подарили ему увеличительное стекло в роскошной золотой оправе, и нарядный плащ, на котором золотыми буквами в разных местах повторялась одна и та же надпись: «Победитель». Еще поднесли ему большой портрет  Красной Розой, и зеркало, которое, по мнению дарившего его старого придворного (это был совершенно засохший Бессмертник), должно было увеличивать  возраст мальчика на десять лет. Волшебное зеркало особенно понравилось Виктору, который как раз и чувствовал себя очень сильно повзрослевшим. Он непрерывно любовался на свое отражение в этом волшебном зеркале, искренне радуясь тому, что стал сыном Красной Розы, что злодей Садовник сидит в тюрьме, и что придворные кланяются и унижаются перед ним. Но неожиданно дверь в зал распахнулась, и Нарцисс громким голосом объявил:
   — Прибыл гонец от Белой Розы с подарком для Виктора!
   Виктор был вынужден отвести взгляд от своего чудесного зеркала, и увидел перед собой одетого во все белое мальчика – пажа, который протягивал ему небольшой, размером с ладонь, портрет.
   — Это портрет Белой Розы, который она дарит принцу, — сказал мальчик – паж. — Подарок от чистого сердца, посланный с любовью, и с надеждой на встречу!
   Виктор принял подарок, даже не посмотрев на него, и посланец Белой Розы сразу же удалился. Красная Роза хотела было забрать портрет своей соперницы, и спрятать его куда-нибудь, но на виду у всех не решилась сделать это. Она лишь милостиво взмахнула рукой, показывая, что официальная часть бала закончилась, и гости могут приступить к пиршеству. На руке у Красной Розы были ногти такой невероятной длины, что их вполне можно было использовать на войне вместо шпаг, или копий. Виктор при взгляде на эти огромные ногти и маленькое, кругленькое и румяненькое личико Красной Розы вдруг пожалел, что так опрометчиво согласился стать ее сыном. Ведь он еще не видел, как выглядит Белая Роза, и не лучше ли ему было стать наследником ее части волшебной страны? Тем более, что он действительно очень любил белые розы, а красные искренне ненавидел. Но перед ним лежали такие чудесные подарки, а придворные наговорили ему такую кучу разных комплиментов, что он опять позабыл обо всем, и с удовольствием  глядел на смешных гостей, толпившихся около щедро накрытых столов.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ТРИНАДЦАТАЯ.  БАЛ  ПРОДОЛЖАЕТСЯ  И  ЗАКАНЧИВАЕТСЯ
 
   Между тем придворные, а также гости, набросились на угощения, и поглощали их в огромных количествах, спеша, очевидно, наесться на год вперед. Они запихивали себе в рот целые пирожные, даже не успев откусить от них, пили стакан за стаканом и чашка за чашкой лимонад, морс и шоколад, и набивали карманы конфетами, ничуть не смущаясь, и отпуская при этом глупые шуточки.
   — Вы что, не кормите их? – спросил у Красной Розы Виктор.
   — Конечно, не кормлю, — отвечала она, — они ведь верны мне только во время праздников, или казней, когда есть что поесть, и  на что посмотреть. А в остальное время большинство из них только и думает, как бы переметнуться к моей сопернице.
   — Она что, устраивает более пышные балы, и более интересные казни, чем вы?
   — Что ты, она вообще никого не казнит, потому что против любого насилия, и даже у колючих цветов приказывает обрезать шипы, колючки, и иглы. Репейники у нее ходят без репьев, Держи – Дерево без крючков, а Розы и Шиповник – без необходимых шипов. Просто ужас какой-то, и одна сплошная любовь ко всему на свете! А балы у моей белой соперницы отличаются тем, что на них водят хороводы, разгадывают шарады и ребусы, и могут запросто обратиться к Королеве с любой просьбой, какой бы пустячной и смешной она ни была. Цветы ее не боятся, и поэтому любят больше, чем меня.
   — А вас они боятся?
   — Да, но втайне только и делают, что мечтают, как бы воткнуть мне в спину свой спрятанный под одеждой ядовитый шип, или уколоть меня своей ядовитой иголкой. Балов и развлечений и у меня, и у Белой Розы примерно одинаково, но у нее нет страха, и поэтому ее любят больше.
   — Неужели ваши придворные все такие?
   — Нет, у меня остались в основном те, которым уже некуда податься, потому что их уже никуда не примут. Видишь этого засушенного Бессмертника, который сделал тебе дорогой подарок, а сейчас, никого не стесняясь, набивает себе рот и карманы пирожными и конфетами?
   — Вижу.
   — Он служит у меня уже целую вечность, и прославился тем, что наябедничал на всех, на кого только можно, и отправил на казнь всех своих близких друзей!
   — Неужели он мог так поступить?
   — Еще как мог! А тот старик, одетый в жабо и зеленые панталоны, — видишь его, он еще любезничает с Бессмертником?
   — Да, вижу. Очень странный цветок, не могу понять, как он называется.
   — У него нет названия. Он был когда-то женат на зеленой Жабе, но затем бросил ее ради болотной Цапли, и Жаба от этого так загрустила, что не может ничего есть, и только лишь пухнет от голода, мечтая о новой женитьбе!
   — То-то она при нашей с ней встрече раздулась, как большая гора!
   — А видишь эту даму – Лилию, которая пьет уже десятую чашку жидкого шоколада? Она когда-то жила в Индии, но вынуждена была уехать оттуда, потому что утопила в пруду не менее сотни своих мужей, и справедливо опасалась, что в следующей жизни за это она станет каракатицей, или подводной корягой!
   — А разве такое возможно?
   — В Индии возможно, у них там на каждом  шагу чудеса и шарады!
   — Не хотел бы я жить в Индии! Но, впрочем, сколько же лет этой водяной лилии?
   — Не меньше тысячи лет!
   — Выходит, вы с ней одного возраста?
   — Не напоминай мне про мой возраст, я же тебя уже просила об этом!
   — Хорошо, Королева, не буду, — покорно ответил Виктор.
   — Я для тебя не Королева, а мама, попробуй называть меня именно так!
   — Мне трудно сразу привыкнуть к тому, что у меня появилась новая мать, — ответил ей Виктор. – Можно, я пока буду называть вас Королевой, а потом, когда привыкну, буду называть мамой?
   — Хорошо, так и быть, — милостиво согласилась Красная Роза, — только привыкай быстрей, чтобы уже никто не сомневался в том, что у меня появился сыночек!
   Между тем гости, приглашенные на бал, опустошили все столы с пирожными, конфетами, и другими сладостями, и выпили все напитки, которые находились на них. Но, видимо, аппетит их еще не был полностью утолен, потому что многие стали поглядывать на огромный праздничный торт, находящийся на отдельном столе рядом с Виктором и Красной Розой. Некоторые из наиболее смелых гостей даже начали пробовать отщипывать от этого торта небольшие кусочки, но Красная Роза сердито закричала на них:
   — Тот, кто отщипнет от торта хотя бы крошку, будет завтра утром казнен во дворе замка!
   Придворные сразу же отпрянули от торта назад, и столпились посередине зала, не зная, что им делать дальше. Но всех выручил Нарцисс, который вышел вперед, и громко объявил:
   — Музыка! Начинаются танцы!
   Тотчас же заиграл небольшой оркестр, состоящий из кузнечиков, сверчков и одной полевой мыши, которая очень искусно пиликала на скрипке. Придворные пустились в пляс, наступая на ноги один другому, и сзади исподтишка дергая соседей за платья и за мундиры.
   — Это их любимая забава, — сказала Виктору Красная Роза. – Отдавить кому-нибудь ногу, или сорвать с важной матроны ее безвкусное платье, а то и запустить под шляпу пару мышей, или блох. Впрочем, блох у многих и так хватает. Некоторые умудряются проносить на бал дождевых червей, или даже ужей, и засовывать их соседям за шиворот, отчего те страшно пугаются, и начинают кричать так, что слышно на другом конце цветочной клумбы. Уморительная забава, ты не находишь?! Мне все это нравится чрезвычайно!
   Виктор не сообразил, что на это ответить, и промолчал. Уже давно была ночь, огромный зал освещался огнями болотных гнилушек, и гости так развеселились и расшалились, что то там, то здесь, слышались дикие дамские визги и глухой хохот солидных придворных, похожий на уханье филина, или на плач болотной выпи.
   — Какие они все старые, — сказал, глядя на веселившихся придворных, Виктор. – Наверное, им всем тоже не меньше тысячи лет!
   — Нет, что ты, – ответила Красная Роза. – Есть совсем еще молоденькие, как, например, эти две свежие Маргаритки. Они мои фаворитки, каждой не больше трехсот лет, совсем еще юные девушки. После того, как мы победим  Белую Розу, я женю тебя на одной из них!
   — Жените на одной из них, но зачем?
   — Так нужно, мой милый, законы цветочной страны требуют этого. Принц должен быть на ком-нибудь женат, чтобы в случае моей смерти занять трон вместе со своей законной супругой!
   — Но я еще очень молод, мне всего лишь десять лет, я  не готов к тому, чтобы жениться!
   — Здесь в цветочной стране, каждый день зачитывается за сто лет, и через три дня ты вполне сравнишься в возрасте с этими Маргаритками! Посмотри, посмотри, какие они хорошенькие, и как здорово наступают на каблуки этим старым и пузатым придворным!
   Виктор посмотрел, как трехсотлетние Маргаритки наступают на каблуки старым и пузатым придворным, и ему стало не по себе. Он представил себя женатым на одной такой Маргаритке, которая с утра до вечера только и делает, что наступает ему  то на пятку, то на носок. От этого у него сразу же пересохло во рту, и испортилось настроение.
   — Нельзя ли мне выпить глоток лимонада? – спросил он у Красной Розы.
   — Не думаю, что здесь остался хотя бы один глоток лимонада, — ответила ему Красная Роза. – Пора заканчивать этот бал, потому что скоро рассвет, и надо будет думать о начале новой войны!
   Она сделала знак Нарциссу, и тот, выйдя вперед, объявил:
   — Господа цветы, бал завершен, всем спасибо, и прошу разойтись по домам! Тот, кто не успеет это сделать, будет заперт в темной кладовке, и останется сидеть там три дня без еды и воды!
   При упоминании о темной кладовке гости сразу же поспешили к выходу, так что у дверей даже образовалась давка. Они на ходу кланялись Виктору и Красной Розе, и через несколько минут в зале не осталось никого, кроме Королевы и ее нового сына, а также смертельно уставшего церемониймейстера — Нарцисса.
   — Разрешите, госпожа, откланяться и мне? – сказал он, поклонившись до земли.
   — Иди, — милостиво отпустила его Красная Роза. – Ты хорошо поработал сегодня, и если я когда-нибудь соберусь тебя казнить, то казню в самую последнюю очередь!
   — Вы очень любезны, госпожа, — ответил, согнувшись пополам, Нарцисс, и исчез за высокой двустворчатой дверью. Виктор и Красная Роза остались одни рядом с огромным тортом, стоящим перед ними на невысоком столе. От торта по бокам были отщипаны и отломаны солидные куски, как будто его обгрызли мыши.
   — Что-то мне не хочется ничего есть, — сказал Виктор, глядя на этот торт. – Можно, я пойду спать?
   — Иди, мой милый, — ответила ему, приторно улыбаясь, Красная Роза, и поцеловала в голову. – И пусть во сне тебе приснится твоя любимая мамочка!
   Тут же неизвестно откуда появились давешние услужливые девушки – ромашки, отвели Виктора в его спальню, раздели, и уложили в кровать. Подарки, которые ему дарили, положили на пол рядом с кроватью. Виктор хотел было подняться, и еще раз посмотреть на них, но неожиданно уснул, и  не успел этого сделать. Ему снилась Красная Роза, которая вытягивала вперед свои огромные, похожие на загнутые сабли, когти, и ласково говорила ему:
   — Иди, миленький, к своей мамочке, она сейчас тебя приголубит!
   После этого он кричал во сне, и горничные – ромашки всю ночь бегали туда и сюда, прикладывая к его лбу холодные компрессы.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.  ИГРУШКИ
 
   Утомленный балом, Виктор проспал до обеда, и не видел, как рано утром в его комнату тихонько вошла Красная Роза. Мельком взглянув на мальчика, она подошла к лежащим на полу подаркам, которые Виктор получил от гостей и придворных, и, нагнувшись, выхватила из них портрет Белой Розы. Быстро спрятав его в карман, она опять всего лишь на мгновение посмотрела на спящего принца, и тут же вышла за дверь. Мальчик еще видел в это время сладкие сны, и ему было не до внезапного визита его новой матери. Вчерашние кошмары уже оставили его, и вместо длинных ногтей Красной Розы, похожих на изогнутые сабли, ему снились горы игрушек, которые подарили ему придворные и гости. И нет ничего удивительного в том, что,  встав с кровати, он сразу же подошел к подаркам.
   Чего здесь только не было! Разумеется, здесь была и вчерашняя механическая лошадка, которая ездила по спальне, как настоящая машина, и он несколько раз объехал на ней вокруг своей кровати. Был здесь и арбалет, из которого он, не удержавшись, выстрелил себе в подушку, решив, что раз он принц, то ему должны простить эту невинную шалость. На месте оказались и перочинный нож с бесчисленными лезвиями, а также огромное увеличительное стекло в тяжелой золотой оправе. Потом он оделся в чудесный плащ с золотыми надписями, и долго один за другим поднимал с пола и разглядывал остальные подарки. Среди них были и заводные машины, и светящиеся фигурки самых разных цветов, которые к тому же умели разговаривать, и шпаги, и заводные стрекозы, и красивые сапожки, и даже несколько нарядно одетых  кукол. Куклы особенно рассмешили Виктора, который, разумеется, был мальчиком, а не девочкой, и совсем не нуждался в таких смешных подарках! Игрушек оказалось даже гораздо больше, чем ему дарили вчера на балу, он, видимо, чего-то не заметил, и сейчас с удовольствием рассматривал то, на что вчера не обратил внимание. Да, хорошо было быть принцем в такой чудесной и волшебной стране, в которую он случайно попал! Он уже не сомневался, что все это взаправдашнее, происходит наяву, а не во сне, потому что такие чудесные вещи во сне происходить просто не могли! Конечно, иному, может быть, трудно было превратиться из простого десятилетнего школьника, гуляющего по виноградникам, и хоронящего мертвых ласточек, в принца волшебной страны, но только не ему! У него было достаточно воображения, чтобы поверить в реальность всего, что с ним произошло! В реальность и взаправдашность его новой жизни. Красная Роза, без сомнения, была его настоящей матерью, которая скрывалась долгие годы неизвестно где, и которая подарила ему этот прекрасный и волшебный мир. Он не думал совсем о ее сопернице  Белой Розе, и о том портрете, который вчера на балу отдал ему одетый во все белое мальчик – паж. Он верил теперь только в красный цвет, и считал, что этот цвет самый прекрасный в мире!
   Внезапно открылась дверь, и в спальню вошла Красная Роза. Теперь она была сама любовь, и сама нежность! От утренней небрежности и невнимательности по отношению к своему новому сыну не осталось и следа! Она подошла к Виктору, приторно улыбаясь (но не настолько, чтобы мальчик заметил это!), поцеловала в лоб, и сказала:
   — Стреляешь из арбалета в собственную подушку? Это, конечно, интересное занятие, но не хочешь ли пострелять по-настоящему?
   — Пострелять по-настоящему? – спросил Виктор.
   — Да, по-настоящему, по живым мишеням? У нас в замке, да и вокруг него, много живых мишеней. Можешь стрелять с балкона по летающим в небе ласточкам. К сожалению, они служат моей сопернице, Белой Розе, и во время войны нам придется с ними сражаться. Будет неплохо, если ты сейчас убьешь две, или три из них, в будущем нам от этого станет только лучше.
   — Я не могу убивать ласточек, — ответил Красной Розе Виктор, — я к ним очень хорошо отношусь!
   — И напрасно, мой милый, — сказала ему Королева, — когда ты увидишь, как они в воздухе уничтожают наш воздушный флот, ты станешь относиться к ним не так хорошо!
   — Наш воздушный флот?
   — Да, наш воздушный флот, то есть наших стрекоз, которые, как ты помнишь, перенесли тебя по воздуху к ограде моего замка. Если бы не Ласточка, они бы доставили тебя прямо на балкон, перед мои светлые очи. Перед светлые очи твоей новой мамочки. Хорошо, что Ласточка не знала многих подробностей, о которых, впрочем, не надо знать и тебе, а то бы она отнесла тебя прямо в замок моей соперницы. Одним словом, ни в  военное, ни в мирное время, с ласточками в небе не может справиться никто, и будет хорошо, если ты убьешь хотя бы одну!
   — Я же сказал вам, что не могу стрелять в ласточек, они мои друзья!
   — Странных друзей ты себе выбираешь! – ответила, пристально глядя на него, Красная Роза. – Ну да ничего, поживешь немного у меня, войдешь постепенно в роль принца, и сразу же найдешь себе новых друзей. А пока, если не хочешь стрелять в ласточек, можешь стрелять в моих придворных!
   — Стрелять в ваших придворных?
   — Да, в любого из них, хоть в министра финансов, хоть в военного министра, хоть в церемониймейстера — Нарцисса. Все равно я всех их со временем казню. Хотя, ввиду близкой войны, лучше всего стрелять в придворных рангом поменьше. В Бессмертника, к примеру, или в Водяную Лилию.
   — Но ведь это люди, я не могу стрелять в живых людей!
   — Какой ты еще молодой и наивный! – улыбнулась Красная Роза, и опять, притянув Виктора к себе, поцеловала его в голову. – Став принцем, ты со временем займешь мое место, то есть будешь Королем, по крайней мере, этой части цветочной страны. Здесь главным является красный цвет, то есть цвет крови, и без казней в здешних местах, к сожалению, не обойтись!
   — В таком случае мне больше нравится белый цвет, – упрямо ответил Виктор. – А красный цвет я уже начинаю ненавидеть!
   — Дурак! – закричала на него Красная Роза, и затопала с досады ногами. – Красный цвет подарил тебе этот замок, эту спальню, и эти игрушки, в которые ты уже начал играть! Без красного цвета не было бы ни твоего боевого арбалета, из которого можно убить кого угодно, ни этих машин, цветов, кукол, ножей, и всего остального. Хочешь отдать все это кому-то другому? Хочешь отдать все это новому принцу? Хочешь отказаться от меня, Красной Розы, твоей новой любящей матери?
   — Нет, матушка. Я не могу уже от всего этого отказаться, и не хочу отдавать все это другим. Простите меня, я всего лишь глупый десятилетний мальчишка, ваш новый сын, и сам не знаю, о чем говорю!
   — Вот так-то лучше! – сразу же смягчилась, заулыбавшись, Красная Роза, чувствуя, что ее власть над Виктором с каждым часом становится все больше и все прочнее. – Хорошо, что ты  это понял. Ладно, можешь пока ни в кого не стрелять, иди просто погуляй по замку, осмотрись здесь, и привыкни к своей новой роли принца. А я пока вынуждена покинуть тебя, потому что у меня много дел, о которых ты, мой милый, даже помыслить не можешь!
   Она опять поцеловала Виктора в голову, и он, полностью покорный ее воле, поверил теперь, что красный цвет – главный цвет в жизни, и что можно стрелять в кого угодно, хоть в небесных ласточек, хоть в придворных. Тем более, что они были вовсе не люди, а обыкновенные цветы.
   Уже выходя за дверь, Красная Роза обернулась, и сказала:
   — Гуляй везде, где хочешь, только не спускайся в подвал, и не открывай железную дверь!
   — Почему? – спросил мальчик.
   — Потому, что от этого зависит твоя жизнь, — ответила ему Красная Роза.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ПЯТНАДЦАТАЯ.  БИБЛИОТЕКА
 
   Первым делом, гуляя по коридорам замка, Виктор наткнулся на библиотеку, снизу доверху набитую старинными книгами. Там он увидел уже знакомого ему Нарцисса, разбиравшего лежащую перед ним на столе огромную кучу книг.
   — А, молодой человек, — заулыбался тот, увидев Виктора, — заходите, милости просим. Вы, надеюсь, еще не разучились читать?
   — Нет, — удивленно ответил мальчик, заходя в библиотеку, и глядя на покрытые пылью старинные книги, которые разбирал Нарцисс. – Я уже перешел в пятый класс, и, разумеется, еще не разучился читать!
   — Вот и чудненько, воскликнул Нарцисс, — а я здешний библиотекарь, копаюсь в книгах и разбираю старинные хроники. Но поскольку балов и развлечений у нас теперь хоть отбавляй, на любимое занятие совсем не хватает времени!
   — Вы любите разбирать книги? – спросил у него Виктор.
   — О да, особенно старинные, вроде той древней хроники, которую я демонстрировал всем на вчерашнем балу. Копаться в старинных книгах – это страсть всей моей жизни!
   — А что это за старинная хроника, которую вы показывали всем на балу? – спросил у него Виктор. – Неужели в ней действительно написано про десятилетнего мальчика, с помощью которого Красная Роза сможет победить свою соперницу?
   — О да, написано, причем очень давно, больше тысячи лет назад!
   — Больше тысячи лет назад?
   — Да, больше тысячи, а быть может, и больше двух тысяч. Это такая седая древность, что вам, молодой человек, она даже и не снилась! Да не хотите ли  сами взглянуть на эту хронику, и все увидеть собственными глазами?
   И он, подойдя к книжным полкам, снял с одной из них пергаментный свиток, намотанный на круглую деревянную палочку. И свиток, и палочка давно уже потемнели от времени.
   — Здесь какие-то рисунки, — сказал Виктор Нарциссу, осторожно разглядывая древний пергамент, а также цветные рисунки, которые выглядели так, как будто их только что нарисовали.
   — Да, и не просто рисунки, — ответил тот, — а рисунки волшебные, как волшебно все в этой волшебной стране, в том числе и старинные книги. Рисунки в них постоянно изменяются, на них появляются новые люди и новые лица, которых вчера еще и в помине не было, а потом исчезают.
   — Но почему так происходит? – спросил Виктор.
   — Это тайна, — ответил Нарцисс, и нашему разуму она не подвластна. В те баснословно далекие времена, когда писались эти книги, в них было вложено столько волшебства и чудесной силы, что они даже спустя тысячи лет способны предсказывать любые,  самые незначительные, события. Вот смотрите, здесь, в этой хронике, нарисован принц, очень похожий на вас, который должен сразиться со злом, и победить его.
   — А зло, — это Белая Роза? – спросил у библиотекаря Виктор.
   — Я долго изучал этот вопрос, и пришел к выводу, что это не Белая, и даже не Красная Роза, а нечто другое. Вы должны сразиться с неким чудовищем, и победить его, изменив тем самым историю нашей цветочной страны! Вот, смотрите, здесь все нарисовано!
   Он развернул старинный пергамент еще немного, и Виктор неожиданно увидел самого себя рядом с каким-то огромным существом, похожим не то на дракона, не то на страшное насекомое.
   — Неужели это я? – испуганно спросил он.
   — Да, принц, это вы, десятилетний мальчик по имени Виктор, а рядом с вами чудовище, природа которого мне, увы, неизвестна!
   — И я обязательно должен сразиться с ним?
   — Да, обязательно, иначе погибнете и вы, и все, кто любит вас, и надеется на вашу победу!
   — И все это было записано в хронике больше тысячи лет назад?
   — И записано, и нарисовано, и положено на полку в библиотеке этого замка.
   — Выходит, меня в этом замке ждали больше тысячи лет?
   — Выходит, что так. В этих старинных книгах вообще написано и нарисовано очень много чудесного. Вся история мира, мой принц, заключена в этих книгах, и любой человек, заглянув в них, может увидеть свою собственную судьбу. Жаль только, что половина таких чудесных книг принадлежит Красной Розе, а другая половина – Белой Розе!
   — А нельзя ли все чудесные книги собрать в одном месте? – спросил Виктор.
   — В одном месте, то есть в одном замке? Видите — ли, принц, в нашей цветочной стране очень давно было построено два совершенно одинаковых замка, которые один от другого отличались лишь цветом. Замок Красной Розы был построен из черного мрамора, а замок Белой Розы – из белого мрамора. Почему так произошло, никто не знает, и отчего разделилась цветочная страна – тоже никому неизвестно. Возможно, в этом была прихоть высших сил, которые некогда разбили цветочную клумбу во дворе вашего дома. А может быть, они преследовали цель провести вас через страшные испытания, укрепив в вашей груди волю и закалив ваш характер. Так это, или не так, сейчас уже сказать невозможно. Но что известно доподлинно, это то, что именно вы должен сразиться со страшным злом, и объединить в одно целое две части нашей цветочной клумбы.
   — И когда произойдет такое сражение? – спросил у Нарцисса Виктор, чувствуя, как холодок ужаса, связанного с грядущей битвой, уже начинает ползти по его худой мальчишеской спине.
   — Скоро, мой принц, очень скоро; возможно так скоро, что вы даже и не успеете подготовиться к этому!
   — А я должен к этому подготовиться?
   — К каждой битве, независимо от того, серьезная она, или не очень, надо заранее готовиться. Впрочем, я слышал, что ваша новая матушка, Красная Роза, планирует завтра, или послезавтра, провести смотр всего своего войска. Возможно, это и будет подготовкой к предстоящей битве.
   — Она хочет провести смотр всего своего войска?
   — Да, всех этих стрекоз, блох, червяков, клопов и улиток, которые обычно сражаются на стороне вашей матушки. Такие смотрины называются у нас военными парадами, и на них обычно приглашаются все придворные, и все иностранные гости.
   — Как на балы? – спросил Виктор.
   — Да, как на балы, — ответил Нарцисс. – С той только разницей, что после таких парадов обычно начинается война.
   — Как интересно, — сказал на это Виктор. – Пойду быстрее разыщу свою матушку, и расспрошу у нее подробнее о новом параде!
   — Идите, молодой человек, идите, — странным голосом ответил ему Нарцисс, — и да помогут вам высшие силы в грядущем сражении со страшным чудовищем!
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ШЕСТНАДЦАТАЯ.  ВЛАДИМИР
 
   Выйдя из библиотеки, Виктор хотел вернуться в тронный зал, надеясь отыскать там Королеву, но это оказалось не так-то просто! Одна галерея в замке сменяла другую, один коридор следовал за другим, то оканчиваясь ступеньками, по которым приходилось подниматься вверх, то упираясь в глухой тупик, из которого надо было возвращаться назад. В итоге мальчик совсем заблудился, и оказался перед входом в дверь, за которой слышались какие-то странные звуки. Толкнув эту дверь, и войдя внутрь, он увидел комнату, в которой на длинных столах стояли стеклянные реторты и колбы, соединенные между собой такими же стеклянными трубками. По трубкам туда и сюда перекачивалась жидкость, наполненная пузырьками воздуха. В разных колбах жидкость была окрашена в разный цвет: красный, зеленый, желтый, синий, — и все это булькало, кипело, и поднималось к потолку облаками разноцветного пара. В одном стеклянном сосуде Виктор увидел множество плавающих головастиков; в другом шевелили лапками две живые лягушки; в третьем через стекло, не мигая, смотрела на него огромная зеленая жаба, словно собираясь открыть ему какую-то страшную тайну. Внезапно позади мальчика раздался чей-то знакомый голос:
   — Интересуетесь научными опытами, молодой человек? Добро пожаловать в мою научную лабораторию!
   Виктор оглянулся, и видел перед собой Владимира, одетого в белый медицинский халат, и с такой же белой шапочкой на голове.
   — Я гулял по коридорам замка, и заблудился, — виновато ответил он, чувствуя, что зашел туда, куда ему, возможно,  не следовало заходить.
   — Ничего, господин принц, ничего, не смущайтесь, — ответил ему, улыбаясь, Владимир, — это не та территория, и не та комната, в которую вам не следует заходить. Есть в этом замке комнаты куда страшнее, чем эта. А здесь всего лишь научная лаборатория, в которой я произвожу свои научные опыты.
   — Научная лаборатория?
   — Да, научная лаборатория. Королева, видите – ли, последнее время одержима идеей найти где-нибудь маленького сыночка, который станет ее наследником. Это навязчивая идея нашей властительницы, и ради нее она не скупится ни на какие расходы. Ей все равно, где она найдет своего сына: получит его в пробирке опытным путем, или обнаружит гуляющим по холмам цветочной страны. Она неразборчива, наша Королева, и многие, между нами, этим неплохо пользуются!
   — Например, вы? – спросил у него Виктор.
   — О нет, что вы, молодой человек, — засуетился Владимир, — у меня все по-честному, ведь я ученый, и никого не собираюсь обманывать! А вот откуда появились вы – это большой вопрос?!
   — Мне кажется, что я пришел из совсем другой страны, — ответил ему Виктор, — которая совсем не похожа на ваше цветочное королевство. Однако это не имеет никакого значения, потому что Королева выбрала меня своим новым сыном, и никакие научные опыты ей больше не нужны!
   — В том-то и дело, молодой человек, что новым сыном, в том-то и дело, что новым! До вас таких сыновей были уже десятки, и все они по тем, или иным причинам не устраивали Королеву. Для нее идеальный вариант – создать сыночка в пробирке, сразу и целиком, маленького, красивого, и готового полюбить Красную Розу, как свою собственную мать. Именно поэтому я и тружусь здесь с утра до вечера, не покладая рук, но пока что вместо ребенка у меня выходят головастики, лягушки, или зеленые жабы. Однако это все временно, и лет через сто, в крайнем случае,  двести, я создам для Красной Розы идеального мальчика, и тогда она поймет, что Владимир гениальный ученый, и не любит бросать слов на ветер!
   — Мне кажется, что вы никогда ничего не создадите в пробирке лучшего, чем головастики, или лягушки, — ответил ему Виктор.
   — Но почему? – возмущенно запротестовал Владимир. – Научная мысль не стоит на месте, и в итоге, приложив необходимые усилия, в пробирке можно будет создать все, что угодно: от человека, до сияющего на небе солнца!
   — А зачем это делать? – ответил ему Виктор, неожиданно понимая, что он необыкновенно повзрослел, и способен разговаривать на такие умные и научные темы. – Зачем создавать в пробирке человека, или живое солнце, ведь и то, и другое уже существует в природе!?  Люди рождаются от людей, а солнце и так сияет на небе, независимо от того, хочется вам этого, или нет! Мне кажется, Владимир, что вы просто шарлатан,  и обманываете Королеву своими глупыми обещаниями!
   — Я не шарлатан, — запротестовал Владимир, — я крупный ученый! Если бы Королева финансировала мои работы немного щедрее, чем она это делает сейчас, я бы обязательно создал ей в пробирке живого ребенка!
   — У нее уже есть живой ребенок, — ответил ему Виктор. – Этот ребенок я, и Королеве больше не нужны ваши дурацкие опыты. Отпустите головастиков, лягушек и жабу в ближайший пруд, и займитесь чем-то полезным. Изобретайте что-то хорошее. Не тратьте зря времени на свои несбыточные химеры!
   — Это не химеры, — закричал в бешенстве Владимир, — это реальность, которую никто не может оспорить! – Он схватил со стола банку с головастиками, и поднес ее к самому лицу Виктора. – Вот, видите, видите, это зародыши новой жизни, которые обязательно со временем превратятся в нечто большее и прекрасное!
   Виктору неожиданно стало скучно слушать всю эту чепуху, и он ответил гениальному шарлатану, снова удивляясь тому, как же быстро он повзрослел:
   — Вы, Владимир, или шарлатан, или безумец, но это ни в коем случае не снимает с вас ответственности за ваши безумные опыты! Извините, но мне надо идти, Красная Роза давно уже ждет меня. Оставайтесь в неведении, и продолжайте безумствовать, а меня прошу не вмешивать в это!
   — Одну минуту, одну минуту, — ухватил его за рукав Владимир, — не уходите так быстро, мне надо уладить с вами одно небольшое дельце!
   — Какое еще небольшое дельце? – подозрительно спросил Виктор.
   — Понимаете, молодой человек, — неожиданно засуетился Владимир, — вы необыкновенно понравились Красной Розе, и это уже ни для кого не является секретом. Вы, можно сказать, тот идеальный ребенок, который ей требуется. Но, знаете, дети Красной Розы живут недолго, и потом исчезают неизвестно куда. Не хотите ли заключить со мной секретное соглашение, которое бы устроило нас обоих?
   — Заключить с вами секретное соглашение?
   — Да, заключить со мной секретное соглашение. Объявите всем, и прежде всего Красной Розе, что это именно я вас создал в пробирке в результате очень сложного научного опыта. Расскажите, что вы появились в пробирке ночью, когда все спали, разбили стекло, и вырвались на волю, отправившись гулять по холмам и долам. Что вы мое детище, итог моих многолетних разочарований и поисков. Уверяю вас, в результате этого выиграю не только я, но и вы!
   — Почему?
   — Королева еще больше полюбит вас, потому что всегда мечтала о сыночке из пробирки, и никогда уже не расстанется с вами.
   — А что выиграете вы?
   — А я докажу Королеве, что я гениальный ученый, заслужу ее любовь, и получу деньги на свои новые опыты!
   Виктор внимательно посмотрел на этого безумца, и с сожаление ответил ему:
   — Владимир, вы очень больны, и если вы не прекратите заниматься своими безумными опытами, вы в итоге погибнете окончательно! Закройте свою лабораторию, попросите Королеву назначить вас новым Садовником, и поливайте из лейки цветы на холмах. Поверьте мне, работа на свежем воздухе очень быстро восстановит ваше подорванное здоровье!
   — Ах, принц, принц, — сокрушенно ответил ему на это Владимир, вы все шутите, и считаете меня шарлатаном! Я бы и без вашей помощи смог создать для Королевы сыночка в пробирке, но для этого необходимо время. Лет сто, или двести мне бы вполне хватило. Но Королева не хочет ждать так долго. Ладно, если мое предложение вас не устраивает, можете идти к своим игрушкам и своим развлечениям. Но помните, что кроме игрушек и кроме развлечений существует еще и научная работа, выше которой нет ничего на свете!
   — Выше всего на свете – это любовь, — сказал совсем уже повзрослевший Виктор, которому было необыкновенно жалко этого свихнувшегося ученого. – Ладно, Владимир, прощайте, мне надо идти, и обсудить с Королевой один очень важный вопрос!
   И он вышел за дверь, оставив позади Владимира с его головастиками, лягушками, и одинокой жабой, которые со временем должны были превратиться в маленького идеального человечка. А также с его предложением, которое мальчик, разумеется, принять не мог.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  СЕМНАДЦАТАЯ.  САДОВНИК
 
   Не успел Виктор покинуть Владимира, и отойти от его лаборатории несколько шагов, как почувствовал, что кто-то тянет его за штаны. Посмотрев вниз, он увидел маленькую полевую мышь – ту самую, которая недавно на балу играла на скрипке. Она и сейчас держала в лапке свою скрипку, а другой делала ему какие-то знаки.
   — Меня зовут Полевая Мышь, я знаменитая скрипачка, и из-за меня даже ссорятся между собой Белая и Красная Розы!
   — Ссорятся между собой, но почему? – удивился Виктор.
   — Потому, что каждая из них хочет видеть меня в своем оркестре. Меня постоянно переманивают то на одну, то на другую сторону, обещая хорошее жалование, но лично мне ничего не нужно, кроме музыки. Гениальные музыканты, вроде меня, живут только музыкой, а на все остальное им наплевать!
   — Я рад за тебя, Полевая Мышь, — ответил ей Виктор, — может быть, сыграешь мне что-нибудь?
   — Я бы сыграла, — ответила Полевая Мышь, — но не могу, потому что Садовник давно уже ждет тебя, и попросил прийти к нему как можно быстрее!
   — Садовник уже давно ждет меня? Это тот мальчик, которого Красная Роза сначала хотела казнить, а потом заперла в темной кладовке?
   — Да, без еды и воды. Но мы носим ему и воду, и сладкие фрукты, так что он не умрет с голоду!
   — А кто это мы?
   — Я и небесная Ласточка, мы оба о нем заботимся. Я ношу ему сладкие фрукты, украденные на королевской кухне, а Ласточка воду в листьях болотных кувшинок.
   — Это хорошо, что вы заботитесь о Садовнике, ведь без воды и еды он мог умереть в своей темной кладовке.
   — Он не умер, и хочет с тобой поговорить.
   — О чем?
   — Он сам тебе обо всем расскажет.
   — С удовольствием поговорю с пленным Садовником, — ответил ей Виктор, — и обязательно уговорю Красную Розу отпустить его на свободу!
   — Она никогда этого не сделает, — ответила ему Полевая Мышь.
   — Не сделает? Почему?
   — Узнаешь все из рассказа Садовника! – раздраженно закричала маленькая музыкантша, размахивая в воздухе своей миниатюрной скрипочкой, и побежала по коридору прочь от Виктора.
   Тому ничего не оставалось, как поспешить следом за ней.
   Пробежав с десяток коридоров, и спустившись на пару этажей ниже, Полевая Мышь наконец остановилась перед дверью, на которой висел большой железный замок.
   — Это кладовка, в которой закрыли Садовника? – спросил у нее Виктор.
   — Да, раньше в ней хранили зерно, и я частенько сюда наведывалась, а теперь закрывают всех, кто неугоден Королеве.
   — Но как мы в нее зайдем, ведь на двери висит этот огромный замок?
   — Не бойся, — самодовольно ответила Полевая Мышь, — у нас все под контролем!
   Она сняла с шеи большой блестящий ключ,  висевший на шелковом шнурке, и протянула его Виктору.
   — Это ключ от замка? – спросил мальчик.
   — Да, — ответила Полевая Мышь, — стащила из комнаты охраны, когда все сторожа отправились обедать. Открывай быстрей, у нас не так много времени!
   Виктор открыл ключом замок, и они с Полевой Мышью зашли в кладовку к Садовнику. Кладовка была маленькая, полутемная, и под потолком у нее находилось небольшое окошко, через которое небесная Ласточка, очевидно, и передавала узнику воду в листьях болотных кувшинок.
   — Как хорошо, что ты пришел! – бросился к Виктору Садовник, протягивая ему свою руку.
   — Без Полевой Мыши у меня бы это не получилось, — ответил ему Виктор, пожимая протянутую руку пленника. Рука была крепкая и сильная, чувствовалось, что хозяин этой руки привык много работать.
   — Да, без Полевой Мыши и без Ласточки я бы уже давно умер от голода и от жажды, — сказал Садовник, с любовью посмотрев на маленькую музыкантшу. – Но сейчас это не самое главное, потому что я хотел задать тебе один важный вопрос!
   — Какой важный вопрос? – переспросил у него Виктор.
   — А вот какой. Скажи, где находится тот портрет Белой Розы, который на балу вручил тебе ее специальный посланец?
   — Портрет Белой Розы? Не знаю, наверное, в тех игрушках, которые свалены в углу  моей спальни. Но их так много, гораздо больше, чем мне подарили, что я, очевидно, просто не заметил его.
   — Игрушек так много потому, — ответил ему Садовник, — что в этой спальне до тебя жило много детей, и всех их Красная Роза называла своими сыновьями. А портрет ты не видел потому, что она наверняка тайно забрала его!
   — У нее до меня были другие сыновья? – растерянно переспросил  Виктор.
   — Да, я ведь тебе когда-то уже говорил об этом. И не я один, очевидно. У нее до тебя было много сыновей, в том числе и я, сидящий в этой кладовке. Знай же, что всех своих сыновей она или казнит, или, в лучшем случае, отправляет подальше от замка заниматься непосильным трудом. Тебя ожидает такая же участь, если только ты не узнаешь самую главную тайну!
   — Какую еще тайну?
   — Если ты не посмотришь на портрет Белой Розы, который на балу подарил тебе мальчик – паж, и не примешь меры предосторожности, ты обязательно погибнешь!
   — Но зачем я должен смотреть на этот портрет?
   — Этого я тебе сказать не могу. Точнее, могу, но не хочу раньше срока раскрывать самую главную тайну. Дело в том, что ты вовсе не сын Красной Розы!
   — Не сын Красной Розы? Но чей же тогда?
   — Посмотри на портрет, и сразу же все поймешь!
   — Ты, Садовник, говоришь загадками, и я не понимаю тебя. Но я обязательно взгляну на портрет Белой Розы, обещаю тебе
   — Вот и хорошо, — улыбнулся в ответ Садовник. – Только сделай это как можно быстрей, лучше всего сегодня, и не говори, умоляю тебя, никому о нашем с тобой разговоре!
   — Не волнуйся, я умею хранить секреты! – ответил ему заинтригованный Виктор.
   После этого они с Полевой Мышью покинули тесную кладовку, опять повесили на дверь
огромный замок, и маленькая музыкантша довела Виктора до двери его спальни. Затем она сейчас же повернула назад, и что есть мочи помчалась в комнату охраны относить взятый там ключ.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ВОСЕМНАДЦАТАЯ.  СКАЗОЧНИК
 
   Как и предупредил Садовник, портрета Белой Розы среди игрушек не оказалось. Более того, игрушек было так много, что это еще более усилило подозрение Виктора. Он открывал один за другим многочисленные шкафы в своей спальне, и оттуда на пол сыпались сотни, и даже тысячи игрушек, сосчитать которые не было никакой возможности. Такое огромное количество игрушек просто не могло принадлежать одному ребенку! Многие из них были уже старые и такие смешные, что, очевидно, их изготовили десятилетия, и даже столетия назад. Это еще более усилило беспокойство и подозрение Виктора. Выходит, прав был Садовник,  и в этой комнате до него жили другие дети, другие мальчики, которых Красная Роза называла своими сыновьями. Но что с ними случилось потом? Однако Виктор не успел как следует подумать над этим вопросом, потому что дверь неожиданно открылась, и в комнату вкатился маленький толстенький человечек, который сразу же потешно представился:
   — Здравствуйте, многоуважаемый и многомудрый принц по имени Виктор! Я придворный сказочник этого полного тайн и различных чудес замка, и меня зовут Болтоглот!
   — Вас зовут Болтоглот? – улыбнулся Виктор, сразу же при виде маленького человечка забывший о всех своих подозрениях.
   — Да, Болтоглот, несравненный и мудрейший из всех принцев вселенной, и я буду рассказывать для вас на ночь смешные сказки. Скажите, вы не слышали  сказку про Белую Розу?
   — Нет, не слышал, — ответил ему Виктор. – Расскажите мне ее!
   — Как, — воскликнул в ответ Болтоглот, — вы действительно не слышали сказку про Белую Розу?
   — Нет, — ответил со смехом Виктор, — и хочу немедленно – немедленно услышать ее!
   — Сказку про Белую Розу?
   — Да, сказку про Белую Розу!
   — Немедленно – немедленно?
   — Да, немедленно – немедленно!
   — Про ту самую Белую Розу?
   — Да, про ту самую Белую Розу!
   — У которой белые лепесточки, и совсем, по слухам, не острых шипов?
   — Про нее!
   — Которая Белая?
   — Да, которая Белая!
   — И про которою рассказывается в волшебной сказке?
   — Да, рассказывайте же быстрее!
   — Рассказывать сказку про Белую Розу?
   — Да про какую же еще, несносный вы человек!
   — Про Белую – про Белую?
   — Да!
   — Про Розу – про Розу!
   — Ага!
   — Про которую говорится в волшебной сказке?
   — Угу!
   — В сказке про Белую Розу?
   — Да, у которой белые лепесточки, а на стебле совсем нет острых шипов!
   — И вам действительно хочется услышать такую сказку?
   — Действительно!
   — Про Белую Розу?
   — Про нее самую!
   — Про самую Белую, или, быть может, про какую-то другую?
   — Про самую Белую, — ответил вконец раздосадованный и утомленный болтовней Болтоглота Виктор. – Только сдается мне, что я ничего путного от вас не услышу. Потому что эту сказочку про Белого Бычка я уже слышал множество раз, и вы нисколько меня ей не удивили!
   — Нисколько не удивил?
   — Да, нисколько не удивили, потому что по Белого Бычка я и сам вам могу сказочку рассказать! Скажите,  у вас в запасе есть еще какие-нибудь сказки?
   — Еще есть сказка про Красную Розу.
   — Она такая же глупая, и такая же длинная, как и про Белую Розу?
   — Такая же.
   — Тогда, уважаемый Болтоглот, мне ее рассказывать не надо, потому что я заранее знаю, о чем в ней говорится!
   — Вот как, — разочарованно ответил Болтолот, — вы заранее знаете, о чем в ней говорится?
   -Да, знаю, потому что это все та же сказка про Белого Бычка, которую вы мне только что рассказали. Большое спасибо, и спокойной ночи, после вашего рассказа мне ужасно хочется спать!
   — Ах, уважаемый и всемилостивейший принц, — сразу же обрадовался Болтоглот, — как же вы меня этим обрадовали! Ведь моя главная и единственная цель как раз и состояла в том, чтобы уболтать вас до последней возможности. После которой вы непременно заснете. Побегу быстрей доложить обо всем Королеве, и она, быть может, не казнит меня до завтрашнего вечера! А завтра вечером начнем все сначала!
   — Нет уж, пожалуйста, завтра вечером начните с кем-то другим, а то мне самому придется казнить вас! – ответил Виктор, выталкивая Болтоглота за дверь.
   Этот потешный рассказчик своей глупой сказочкой так его уморил, что он уже ни о чем не думал, и тут же уснул.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.  ВОЕННЫЙ  ПАРАД
 
   Вчерашний разговор с Болтоглотом, который, кажется, умел забалтывать людей, так сильно утомил Виктора, что он проспал все на свете. Вместо того, чтобы искать портрет Белой Розы, про который говорил ему Садовник, мальчик был вынужден идти смотреть военный парад. Он самостоятельно оделся, решительно отказавшись от помощи горничных – ромашек, которые, очевидно, одевали и причесывали в этой спальне многих сыновей Красной Роза, и вышел за дверь. По коридорам уже бежали в одну  сторону возбужденные придворные, спеша в тронный зал, с балкона которого лучше всего было наблюдать за парадом. Виктор решил, что как только парад закончится, он непременно спросит у Королевы, где находится портрет Белой Розы, на который ему еще больше хотелось взглянуть. Но как только военный парад начался, он сразу же позабыл все на свете. На огромном балконе, нависавшем над двором замка, словно крыло хищной птицы, он стоял, как обычно, рядом с Красной Розой, а вокруг столпились возбужденные придворные и гости. На других, меньших по размеру балконах, тоже стояли многочисленные зрители. Внизу парадом командовал военный министр Чертополох, мимо которого под бравую музыку проходили войска Красной Розы. Зрелище это действительно было внушительное! Сначала прошли полки одетых в стальные доспехи блох. Блох было так много, что, казалось, это течет стальная река маленьких воинственных насекомых. Затем, извиваясь, проползли дождевые черви и гусеницы. Потом так же медленно проползли улитки, на спинах которых, как на боевых слонах, были установлены корзины для лучников и копейщиков. Затем прошли батальоны наемников – сусликов и хомяков, — держащих в лапах длинные копья, украшенные острыми наконечниками. За наемниками проскакали орущие во все горло лягушки, а за лягушками – большая зеленая Жаба. Виктору показалось, что это та самая Жаба, которую он встретил в первый день своего пребывания в цветочной стране. Во время всего этого шествия в воздухе непрерывно туда и сюда носились стрекозы,  готовые вцепиться своими цепкими лапками в спину любого вражеского солдата.
   — Скажите, матушка, — спросил Виктор у Красной Розы, — а зачем в вашем войске находится Жаба? Какая вам от нее польза во время сражения? оз
готовые вцепиться своими цепкими   
   — От Жабы очень большая польза, — ответила ему Королева. – Во время осады вражеского замка ее подкладывают под стену, или под башню, и она раздувается до тех пор, пока стена или башня не падают вниз. Жаба очень гордится своей ролью, и готова воевать днем и ночью, лишь бы только доставить мне победу!
   — А зачем вам лягушки?
   — Они кричат так сильно, что противник пугается этого шума, и в ужасе покидает свои окопы.
   — А дождевые черви и гусеницы для чего?
   — Черви прорывают под вражескими стенами подземные ходы, а гусеницы, наоборот, лезут по стенам вверх, и первыми водружают знамя над захваченными бастионами.
   — А улитки идут вперед, словно боевые слоны?
   — Ты очень быстро соображаешь, мой сын, жалко будет с тобой расставаться!
   — Вы хотите расстаться со мной?
   — Оставим этот разговор на потом. Спрашивай еще, я отвечу на все твои вопросы, если они будут уместны!
   — А зачем стрекозы летают туда и сюда?
   — Им не терпится, как боевым самолетам, сбрасывать на врага колючки репейника.
   — А почему в вашем войске не служат цветы?
   — Я же тебе уже говорила – они служат тому, кого не боятся, и кто их никогда не казнит. У Белой Королевы все войско состоит исключительно из цветов!
   — И еще из ласточек?
   — Да, и еще из ласточек!
   — А какое войско сильнее?
   — Оба примерно одинаковые по силе. Именно поэтому мы и воюем уже тысячу лет, не в состоянии одолеть один другого. Точнее – одна другую.
    — На что же вы рассчитываете в этот раз?
   — Вообще-то до последнего времени я рассчитывала на древнее пророчество. В котором сказано, что та из Королев, у которой появится десятилетний сын Виктор, победит другую в  последней войне!
   — Вы надеялись, что я сражусь с неведомым чудовищем, и одолею его? – спросил у Королевы мальчик.
   — Да, я надеялась на это до сегодняшнего дня, — ответила ему Красная Роза. – Но сегодня нужда в твоем подвиге отпала, потому что у меня появилось секретное оружие!
   — Что еще за секретное оружие? – удивленно спросил Виктор.
   Королева перегнулась через перила балкона, и закричала вниз Чертополоху:
   — Немедленно вызволить из подвала секретное оружие!
   Военный министр Чертополох сразу же отдал необходимые распоряжения, и слуги вывели из подвала закованное в цепи огромное насекомое. Оно напоминало дракона, и  было так страшно, что при взгляде на него у мальчика невольно похолодело сердце. На голову насекомого был надет большой намордник, и слуги только с очень большим трудом удерживали его на месте.
   — Кто это? – с испугом спросил Виктор.
   — Это боевая Моль, — хвастливо ответила мальчику Красная Роза. – Она случайно залетела в нашу волшебную страну, и согласилась участвовать в военной компании, если я укажу ей путь назад. Самостоятельно она цветочную страну покинуть не может, и была вынуждена стать на небольшое время моей пленницей!
   — Какая эта Моль страшная! – восхищенно сказал Виктор.
   — Не только страшная, но  и ужасная! – закричала в восторге Красная Роза. – Одна такая боевая Моль способна заменить все мое войско, и всех моих сыновей, как прошлых, так и будущих, включая и тебя самого! Мне теперь не нужен твой подвиг, мне теперь плевать на древние пророчества, я теперь самая главная в нашей цветочной стране!
   — Не следует пренебрегать древними пророчествами! – осторожно возразил ей Виктор. – Раз в древних хрониках сказано, что я должен сразиться с неведомым чудовищем, значит, так тому и быть!
   — Да что ты понимаешь в древних пророчествах, мой свежеиспеченный сын!? – закричала на него Красная Роза. – Ты появился здесь внезапно, и так же внезапно можешь исчезнуть, а я живу в этой стране уже тысячу лет!
   — Вы больше не любите меня? – спросил у нее Виктор.
   — Ну что ты, дурачок, конечно, люблю! – фальшиво ответила Красная Роза, и, притянув его к себе, так же фальшиво поцеловала в голову. – Ты мой единственный сын, принц этого государства, и я никогда не откажусь от тебя!
   — Я верю вам, матушка, — сказал в ответ Виктор, сразу же разомлевший после этого фальшивого поцелуя. – Я вас тоже очень люблю!
   — Люби – люби, — со смехом сказала ему Красная Роза. – Что тебе еще, мой дурачок, остается?
   После этого она опять перегнулась через перила вниз, и закричала министру Чертополоху:
   — Заведите Моль обратно в подвал! И смотрите, не кормите ее до начала сражения, пусть она озвереет от голода, и сожрет все войско моей соперницы!
   — Будет сделано, ваше величество! – закричал ей снизу бравый Чертополох, и взял под козырек.
   Моль тут же снова затащили в подвал, а Красная Роза захлопала в ладоши, и закричала:
   — Бал, бал, все на бал! Завтра начинаем войну, а сегодня веселимся до упаду! До самого утра всем приказываю веселиться, и не покидать пределов моего замка! Пусть эта последняя война будет сюрпризом для моей белой сестрички!
   Все поспешили с балкона в тронную залу, а Виктор спросил:
   — Так значит, Белая Роза – это ваша сестра?
   — Сестра, сестра, — закричала в ответ Красная Роза. – Сестра, с которой мы росли на одной ветке розового куста, и которой повезло больше, чем мне!
   — Повезло больше, чем вам?
   — Да, потому что в нее влюбился один молодой поэт, живший в домике неподалеку, и посвящал этой гордячке одно стихотворение за другим! Я просто поражалась, что он в ней такого нашел?
   — А вам он не посвящал своих стихотворений?
   — Нет, со мной произошло нечто противоположное, — опять закричала Красная Роза. – Противоположное, и ужасное! На меня упали капли крови, которые обронила вниз раненая коршуном голубка, спешившая спрятаться от его хищных когтей. Но ей не удалось этого сделать, и бедная птичка погибла у меня на глазах. Ее алая кровь сделала меня навсегда красной, а жестокость хищного коршуна навсегда вошла в мою душу, и сделала ее равнодушной к чужим страданиям. С тех пор я все время жажду крови и совершаю убийства, не жалея никого, особенно своих близких. А моя невинная белая сестра с тех пор презирает меня так сильно, что белеет прямо на глазах, превратившись в образец чистоты и гуманности!
   — Она такая хорошая?
   — О да, очень, очень хорошая!
   — А вы такая плохая?
   — О да, очень, очень плохая!
   — А меня вы тоже убьете?
   — О да, убью, но не сразу, и сегодня ты еще можешь повеселиться!
   — Спасибо, матушка, — покорно ответил ей Виктор. – А можно мне напоследок посмотреть на портрет Белой Розы? На тот, что подарил мне на балу мальчик – паж?
   — Посмотри, если хочешь, тебе уже все равно ничего не поможет. Портрет находится в моих покоях, под подушкой моей королевской кровати. Можешь взять его там, только не разревись от взгляда на эту белую и прекрасную гордячку!
   — Хорошо, матушка, не разревусь! – ответил ей Виктор.
   — Иди – иди, — неожиданно смягчилась Красная Роза, — до утра ты еще принц. Можешь напоследок поиграть со своими игрушками, и поспать в своей мягкой постели!
   И она слегка похлопала Виктора по щеке, больно ранив его одним из своих шипов.
   — Вы укололи меня, матушка! – испуганно сказал ей Виктор.
   — Между прочим, у Белой Розы шипов не меньше, чем у меня, — со смехом ответила ему Красная Роза, глядя на алую струйку крови, бегущую по щеке мальчика. – И ранить она своими шипами тоже умеет!
   После этого она отправилась к остальным гостям, а Виктор пошел в ее покои, зажимая рукой раненую щеку.
   — И не пытайся убежать из моего замка, — прокричала, обернувшись, Красная Роза, — все двери закрыты, и ты не сможешь отсюда выйти! Отсюда можно выйти только по воздуху.
   Но Виктор и не собирался никуда бежать, а тем более летать по воздуху, у него было одно желание – разыскать портрет Белой Розы.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТАЯ.  ПОРТРЕТ
 
   Виктор, которого все еще считали принцем, прошел сквозь толпу кланяющихся придворных, и вышел за дверь. Он знал, где находятся покои Красной Розы, но никогда не бывал там. Пока он не завернул за угол, до него еще доносился веселый шум начавшегося бала. Придворные и гости, которые сами не участвовали в сражениях, радовались предстоящей войне, надеясь, очевидно, получить от нее какие-то выгоды. Но мальчику все это было глубоко безразлично. Ему не было никакого дела до восторгов этой глупой и смешной толпы, постоянно окружавшей Королеву, и говорившей ей пошлые комплименты! Он находился во власти некоего предчувствия, которое с каждым его шагом становилось сильнее. Наконец, достигнув покоев Красной Розы, которые сейчас почему-то никто не охранял, он зашел в них, и сразу же подошел к роскошной королевской кровати.
   Кровать была огромная, с множеством перин и подушек, и с неимоверной величины балдахином, накрывавшем ее целиком. Маленькая комнатная собачка вылезла из-под кровати, и начала облаивать Виктора, но он не обратил на нее ни малейшего внимания. Собачка была такая же злая, как и ее хозяйка, неожиданно подумал он, и тут же сам ужаснулся этой мысли. Однако отступать было уже поздно! Он переворачивал одну за другой надушенные сверх всякой меры подушки Королевы, пока не нашел то, что искал. Перед ним был портрет Белой Розы. Виктор взглянул на портрет, и вскрикнул от неожиданности – это был портрет его умершей матери!
   Сомнений никаких не было – это было то же самое до боли знакомое ему лицо, родное, ласковое, и бесконечно красивое! Это было лицо его матери, каким он запомнил его за несколько дней до  смерти. Когда ее, казалось бы, окончательно отпустила смертельная болезнь, и все думали, что она победила смерть. Ее даже выписали из больницы, где она пролежала несколько месяцев, и отец привез ее, исхудавшую и слабую, домой на машине. Но смерть всего лишь сыграла с ней злую шутку, потому что через несколько дней, подарив мальчику радость общения с ней и надежду, которой он уже было лишился,  она неожиданно умерла. Это было необыкновенным ударом для всех, и прежде всего для него, и он запомнил ее именно такой, какой она была в эти несколько последних дней. Она светилась какой-то неземной красотой, и, без всякого сомнения, напоминала пламя свечи, которое за несколько мгновений до того, как погаснуть, вдруг вспыхивает нестерпимо ярким светом, и освещает вокруг все темные уголки. Так и красота его матери, вспыхнув в последний раз, осветила его на всю оставшуюся жизнь, и неожиданно погасла.
   Похороны матери он помнил плохо. Вокруг все хлопотали и ходили с заплаканными лицами, отец о чем-то пытался беседовать с ним, говоря, что он уже взрослый мальчик, и должен принять все, и понять. Но он не хотел ничего не принимать, ни понимать. Он уходил на целый день в холмы, и скитался там, общаясь  с деревьями, цветами, птицами и маленькими зверьками, язык которых был ему прост и понятен. Потом он спускался с холмов к морю, и долго в одиночестве плавал далеко от берега, надеясь, что утонет, и встретится после смерти с умершей матерью. Но море не хотело его смерти, и даже в самый жесткий шторм волны обходили его стороной, и лишь слегка гладили его мокрую, давно нестриженную голову. Он совсем одичал в своих холмах и в своих заброшенных виноградниках, мир дикой природы был ему гораздо ближе и понятней, чем мир живых людей. Многие одно время даже опасались за его рассудок, и советовали отцу показать мальчика специалистам. Но он был абсолютно здоров, гораздо больше здоров, чем многие окружающие его взрослые и дети. Просто он очень сильно любил свою мать, и не мог смириться с ее смертью! Постепенно он вернулся из своих холмов и своих заброшенных виноградников в мир живых людей, и внешне стал таким же, как все. Но в глубине души у него навсегда запечатлелся образ матери, который остался с ним уже навсегда.
   И вот совершенно неожиданно здесь, в спальне злой Королевы, он увидел на портрете лицо своей давно умершей матери! Сомнений не было никаких, это была она, именно она: та же улыбка, тот же спокойный и ясный взгляд, та же неземная, незамутненная ничем красота! И это лицо принадлежало Белой Розе, хозяйке еще одного замка, правительнице второй части цветочной страны. Выходит, Белая Роза была его давно умершей матерью! Но как такое могло случиться, и не сошел ли он с ума, видя на портрете то, чего  на самом деле не было? Но он не сошел с ума,  и все это было чистой правдой: портрет Белой Розы был одновременно и портретом его умершей матери!
   Виктор не помнил, как вышел из покоев Красной Розы, держа в руках волшебный портрет, не помнил, как пришел к себе в спальню, и в полуобморочном состоянии лег на кровать. К счастью, он вскоре уснул, прижимая к себе дорогой ему образ, и на какое-то время забылся беспокойным сном.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ПЕРВАЯ.  ЖЕЛЕЗНАЯ  ДВЕРЬ
 
   Виктор спал недолго, его мучили странные видения. То он видел во сне свою давно умершую мать, которая протягивала вперед руки и что-то беззвучно шептала ему. То вместо матери появлялась Белая Роза, а следом за ней Красная, которые боролись между собой и протягивали к мальчику руки, унизанные острыми шипами. Он пытался схватиться за эти протянутые к нему руки, но шипы кололи его тело, и он кричал во сне от боли и от страха, тщетно пытаясь проснуться. Наконец посреди ночи он проснулся с бешено бьющимся сердцем, и, не в силах больше оставаться в спальне, встал с кровати, и вышел за дверь.
   Он шел по длинным полутемным коридорам замка, совершенно пустым, которые сменяли один другого, напоминая бесконечный загадочный лабиринт. Несколько раз ему на пути попадались лестницы, и он спускался по ним вниз, пока не оказался рядом с железной дверью, оббитой такими же железными розами с длинными металлическими шипами. Сам не зная, зачем он это делает, Виктор осторожно, пытаясь не пораниться, открыл дверь, и вошел внутрь.
   За дверью находилась большая, ярко освещенная комната, на стенах которой висели десятки, и даже сотни портретов детей. Виктор переходил от одного портрета к другому, и вглядывался в молодые, полные надежды и веры в будущее лица, глядящие на него своими ясными и честными глазами. Почти все они были мальчиками, но на нескольких портретах он увидел девочек, неизвестно как оказавшихся в этой бесконечной мальчишеской компании. Портретов были сотни и сотни, вся большая комната, словно картинная галерея, была от пола до потолка увешана этими чудесными детскими портретами. Но кто они такие, и как здесь оказались? – этого Виктор понять не мог. Внизу вдоль стен этой странной комнаты тянулись длинные низкие скамеечки, и он, чтобы не ослепнуть от яркого света факелов, отражающихся в бесчисленных детских глазах и лицах, и не потерять сознание, был вынужден присесть на одну из таких скамеек. Кажется, его сморил сон, потому что очнулся он от громкого насмешливого голоса, говорившего рядом с ним. Виктор открыл глаза, и тут же вскочил на ноги: посередине комнаты, уперев руки в бока, стояла Красная Роза!
   — Любуешься на портреты моих сыновей и дочерей? – насмешливо сказала она, презрительно глядя на мальчика,  и на висящие по стенам портреты.
   — А это что, ваши сыновья и дочери? – в ужасе спросил Виктор, наконец-то постигнув страшный смысл и страшную тайну этой загадочной комнаты.
   — Да, мой милый принц, — с улыбкой, в которой, впрочем, уже не было ничего хорошего, ответила ему Красная Роза, — это все мои бывшие дети.
   — Те самые, которые были вашими сыновьями и дочерьми, и которых вы потом приказали убить?
   — Все так, мой милый принц, все так, — еще более зловеще улыбнулась Красная Роза, — это все мои бывшие дети, которые в свое время были принцами и принцессами в моем королевстве, и которых я приказала убить. От них, как видишь, остались одни лишь портреты, которые вечно теперь висят в этой комнате, и напоминают мне об этих наивных и глупых созданиях. И твой портрет тоже будет висеть в этой комнате!
   — Мой портрет тоже будет висеть в этой комнате? Но почему?
   — Потому, что ты разгадал страшную тайну железной двери, и за это завтра днем будешь казнен!
   — Почему днем, а не утром?
   — Потому что с утра придворный художник будет писать твой портрет, вот почему!
   — Простите меня, матушка, — протянул к ней руки испуганный мальчик, — я не знал, что делаю, и никому не буду рассказывать об этом страшной месте!
   — Я тебе не матушка, — зловеще ответила ему Красная Роза. – Твоя настоящая мать, как ты, очевидно, уже догадался — это моя вечная соперница, Белая Роза. Но она никогда не увидит тебя, потому что завтра, после того, как придворный художник напишет твой портрет, ты будешь казнен! Стража, взять его!
   Из коридора сразу же появились одетые в железные доспехи стражники, схватили Виктора, и повели его по коридорам наверх.
   — Поместите его в кладовку вместе с Садовником! – крикнула им вслед Красная Роза. – Пусть перед смертью поговорят друг с другом, и поплачут о своей несчастной судьбе!
   Виктор ушел вместе со стражниками, а Красная Роза еще долго оставалась в страшной комнате, и, переходя от одного портрета к другому, вглядывалась в них со странной улыбкой. Она пыталась сосчитать, сколько же за тысячу лет было у нее сыновей и дочерей, и не могла этого сделать. На каждый год ее правления приходилось примерно по одному ребенку, и, следовательно, всего их было ровно тысяча. Но некоторым детям чудесным образом все же удавалось бежать от нее, однако сколько таких счастливчиков было конкретно, она уже не помнила. Все детские лица слились для нее в одно общее лицо, и она бы уже не могла ответить на вопрос, как звали того, или иного ребенка, как он выглядел, и о чем разговаривал с ней. Она была страшным цветком – хищником, навеки испачканным красной кровью, упавшей из груди раненой голубки, и другой быть уже не могла. Она умела лишь завлекать в свои прекрасные на первый взгляд сети новую жертву, играть с ней два, или три дня, а потом убивать. Такова была ее жизнь, такова, как она самодовольно считала, была ее судьба, и она не собиралась от них отказываться. Она вообще не собиралась ни от чего отказываться, она хотела только приобретать и убивать, а на остальное ей было глубоко наплевать. Она была законченной и циничной эгоисткой, эгоисткой до мозга костей, и другой себя просто не видела!  В ее планы входило завоевание всей цветочной страны, и установление в ней своего жестокого и кровавого порядка. Переходя о т одного портрета к другому, она уже представляла себя единственной Королевой всей цветочной клумбы, и не могла сдержать довольной улыбки. Ей уже был не нужен этот ребенок по имени Виктор, и завтра днем она собиралась вместе со своими придворными насладиться его казнью.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ВТОРАЯ.  ДРУЗЬЯ
 
   Виктора поместили в кладовке вместе с Садовником, который сразу же кинулся к своему другу, и горячо обнял его.
   — Теперь нас здесь двое, — сказал он Виктору, — и нам будет, что рассказать один другому!
   — Да, это хорошо, что перед смертью мы сможем поговорить, — ответил ему Виктор, — ведь одному ждать казни гораздо хуже!
   — Не бойся, тебя не казнят, — ответил ему Садовник.
   — Не казнят, но почему?
   — Потому что все уже подготовлено к побегу. Бежать должен был я, но ты сын Белой Розы, и твоя жизнь для цветочной страны намного главнее, чем моя!
   — Моя жизнь для цветочной страны намного главнее?
   — Конечно, ведь в древних хрониках сказано, что именно ты, десятилетний мальчик по имени Виктор, сразишься со страшным чудовищем, и освободишь нашу страну от затянувшегося двоевластия. Моя жизнь ничего не значит по сравнению с твоей жизнью, и поэтому именно ты должен бежать отсюда!
   — Я не буду бежать без тебя! – твердо ответил ему Виктор, – любая жизнь имеет огромную цену, и эта цена бесконечна. Ее невозможно ни вычислить, ни взвесить на весах. И поэтому мы убежим вместе с тобой!
   — Вместе нам убежать не удастся, — ответил с грустью Садовник. – Здесь, в замке Красной Розы, слишком хорошая и бдительная стража. Завтра утром, когда нас с тобой поведут к придворному художнику, которому приказано написать твой и мой портрет, тебе помогут бежать. На одном из балконов тебя будет ждать Ласточка, посланница Белой Розы, которая и унесет тебя прочь от этого мрачного замка. Пойми, это необходимо для всех нас, для всей нашей волшебной страны, которая уже тысячу лет ждала твоего прихода сюда!
   — Цветочная страна тысячу лет ждала моего прихода сюда?
   — Да. Здесь, в царстве цветов, время бежит гораздо быстрее, чем в мире людей. У вас может пройти всего лишь час, а здесь за это время проходит столетие.
   — Удивительно, я и сам заметил, что необыкновенно повзрослел, и стал размышлять о таких вещах, о которых раньше даже не подозревал!
   — Это все оттого, что время здесь течет совсем по-другому. Еще немного, и ты бы вообще остался здесь навсегда, как навсегда остался здесь я!
   — Ты остался здесь навсегда?
   — Да, я ведь так же, как и ты, был когда-то человеком, и жил в мире людей.
   — А что стало с тобой потом? – спросил удивленный Виктор.
   — Я точно не знаю, — ответил ему Садовник. – Кажется, я наклонился над цветочной клумбой, чтобы понюхать один из цветов, и неожиданно оказался здесь, в этой цветочной стране.
   — И ты остался в ней человеком?
   — Первое время да, я был человеком, и даже на какой-то срок стал сыном Красной Розы. Но потом она сменила меня на другого ребенка, и  отправила подальше от себя поливать цветы на холмах.
   — Тебе повезло, ты остался в живых.
   — Да, мне повезло, потому что всех сыновей Красной Розы обычно казнят. Но я навечно остался в цветочной стране, и постепенно перестал быть человеком.
   — Ты постепенно перестал быть человеком?
   — Да, я превратился в сказочное существо, в Садовника, который вечно поливает цветы у подножия холмов, и который уже не может вернуться к людям. Вернуться может лишь человек, такой, как ты, и именно поэтому ты должен завтра бежать!
   — Значит, ты навсегда останешься здесь, в цветочной стране?
   — Да, навсегда. Я ведь такое же сказочное существо, как и все остальные: министры, придворные, цветы, и даже сами Красная и Белая Розы. И больше всех Красная и Белая Розы. Пойми, Виктор, здесь все сказочное, все волшебное, вся здешняя жизнь, все поступки, все вздохи, все слезы. И даже сама вражда Красной и Белой Розы!
   — Выходит, все это ненастоящее?
   — Что ты, очень настоящее, только волшебное, и не такое, как у людей!
   — И любовь здесь ненастоящая?
   — Настоящая!
   — И дружба ненастоящая?
   — Настоящая!
   — И смерть ненастоящая?
   — Настоящая!
   — И Белая Роза, которая ждет меня, тоже моя ненастоящая мать?
   — Конечно, настоящая! И именно поэтому ты завтра должен бежать отсюда!
   — Хорошо, — ответил ему Виктор, — ты уговорил меня, и я согласен на все. Но если побег удастся, я обязательно вернусь за тобой.
   — Конечно, — ответил с улыбкой Садовник. – Ведь мы друзья, а друг обязательно должен выручить друга.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ТРЕТЬЯ.  ПОБЕГ
 
   Виктор и Садовник проговорили в тесной кладовке почти до самого утра, и лишь перед рассветом ненадолго уснули. Красной Розе не терпелось казнить их как можно скорее, и поэтому стража за мальчиками пришла очень рано. Их бесцеремонно растолкали, и, даже не заковав руки в цепи, ибо бежать из замка было нельзя, вывели за дверь. Маленьких узников вели в сторону королевских покоев, где в зале приемов их уже ждал придворный художник. Так поступали со всеми узниками, которых Красная Роза собиралась казнить. И точно так же должны были поступить с ними.
   — Сейчас мы повернем за угол, — шепнул Виктору на ухо Садовник, — там совсем рядом находится балкон, на котором тебя уже ждет небесная Ласточка. Как только на стражников нападут, сразу же беги на этот балкон, и садись ей на спину. Ласточка сама знает, куда тебя доставить.
   — А если за нами пошлют погоню? – шепнул ему в ответ Виктор.
   — У Королевы есть только стрекозы, но их скорость слишком мала по сравнению со скоростью Ласточки, и они не смогут ее догнать!
   — Как жаль, что мне придется бежать одному! – с сожалением воскликнул Виктор.
   — Ничего, мы еще встретимся, и вообще, это сказочная страна, а в сказках всегда все заканчивается хорошо!
   — Хотелось бы, чтобы так оно и было! – воскликнул вчерашний принц.
   В этот момент из-за поворота навстречу стражникам выбежала маленькая Полевая Мышь, которая на этот раз держала в руках не скрипку, а огромный кулек с орехами.
   — Спасайся, кто может! – закричала она, и бросила все орехи под ноги стражников.
   Неповоротливые стражники, закованные в железные латы, наступив на рассыпанные по коридору орехи, сразу же поскользнулись, и упали на пол.
   — Беги, Виктор, время не ждет! – подтолкнул его вперед Садовник. – Залезай на спину небесной Ласточке, и помни, что в сказке всегда все заканчивается хорошо!
   Виктор торопливо пожал руку Садовника, и побежал вперед по направлению к балкону, дверь которого предусмотрительно была приоткрыта. На мгновение, обернувшись назад, он увидел, что стражники уже поднялись на ноги, и успели схватить за руки Садовника. Полевой Мыши в коридоре уже не было, но зато был слышан ее задорный голос:
   — Знай наших, музыканты погибают, но не сдаются!
   Потом он оказался на балконе, где его уже ждала небесная Ласточка, быстро взобрался ей на спину, и они тут же взлетели.
   — Не смотри вниз, мой друг, — сказала ему Ласточка, — у тебя может закружиться голова из-за слишком большой высоты!
   — Хорошо, я не буду этого делать, я буду смотреть вперед! – прокричал ей в ответ Виктор.
   После этого Ласточка сделала круг над замком, взмахнула своим раздвоенным хвостом, и исчезла в небесной синеве. И лишь спустя какое-то время из окон замка стали высовываться испуганные головы Красной Розы и всех ее министров. Но что они могли сделать, ведь Виктора и Ласточки уже и след простыл!
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ЧЕТВЕРТАЯ.  ПЕРЕПОЛОХ
 
   Переполох в замке был страшный! Никто не мог и предположить, что Виктор убежит отсюда по воздуху, сидя на спине небесной Ласточки. Красная Роза метала громы и молнии. Она сидела на троне в своей зале приемов, и кричала на толпу министров, которые испуганно стояли перед ней в самых жалких порах:
   — Кто позволил? Кто разрешил? Кто организовал этот побег? Почему стражники еще на свободе?
   — Ваше величество, — говорил ей главный министр, — стражники уже арестованы, но они невиновны в побеге Виктора.
   — Как так невиновны? Казнить стражников!
   — Ваше величество, — склонился в поклоне главный министр, — стражники пали жертвами коварного заговора, им бросили под ноги кулек с орехами!
   — Кто бросил? Немедленно выяснить, и казнить!
   — Бросила Полевая Мышь, ваше величество, — ответил главный министр, — но ее нельзя казнить, потому что она гениально играет на скрипке!
   — А мне плевать, казнить Полевую Мышь!
   — Ваше величество, если мы казним Полевую Мышь, соседние государства, а именно страна сусликов, страна хомяков, и страна слепых кротов, будут очень недовольны. Там уважают талантливых исполнителей, и могут порвать с нами дипломатические отношения! Я уж не говорю про страну мышей, откуда сама родом Полевая Мышь!
   — Хорошо, тогда казнить того, кто продал ей эти орехи!
   — Королева, полевые мыши не покупают орехи в лавках, они их крадут в темном чулане!
   — А где находился этот чулан?
   — В королевской кухне, ваше величество.
   — Тогда казнить королевского повара!
   — Если мы казним королевского повара, то ваше величество останется без обеда.
   — Тогда казните кого угодно, например, Болтоглота!
   — Болтоглот необходим, ваше величество, поскольку рассказывает на ночь сказки, без которых вам невозможно уснуть!
   — У него всего лишь одна сказка про Белую Розу, я давно уже выучила ее наизусть! Ну хорошо, нельзя казнить Болтоглота, тогда давайте казним Садовника!
   — Если мы казним Садовника, моя Королева, то некому будет поливать цветы на холмах, и они тут же попросят помощи у вашей белой сестры. А она, разумеется, с радостью окажет им такую услугу. Казнить Садовника хуже всего, пусть лучше сидит в кладовке, и ждет окончания военной компании!
   — Так кого же мне казнить, в таком случае? – закричала в ярости Красная Роза, вскочила на ноги, и затопала в пол тяжелыми башмаками. – Заключенный сбежал, заговор налицо, виновных хоть пруд пруди, а казнить при этом никого нельзя! Если так и дальше пойдет, то мне вообще нельзя будет и мухи обидеть, а не то, что казнить кого-нибудь из своих подданных!
   — Вашему величеству лучше всего объявить сейчас о начале войны, — согнулся в поклоне главный министр, — а уже потом, после победы, казнить в свое удовольствие всех подряд. Кого захотите, того и казните, ваше величество. После выигранной военной кампании, несравненная госпожа, монарх просто обязан кого-нибудь казнить в назидание остальным! Победителей, моя королева, не судят!
   — Ну хорошо, — смягчилась наконец Красная Роза, — если так, то казню после победу свою сестру, Белую Розу. Все колючки с нее оборву, и перекрашу в красный цвет, чтобы не зазнавалась так сильно! А сейчас объявляю о начале новой войны! Где военный министр, позвать сюда военного министра!
    — Я здесь, моя королева! – вышел из толпы придворных военный министр Чертополох.
   — Приказываю немедленно начать войну против моей белой сестры! – закричала на всю залу Красная Роза. – Пусть все, кто носит оружие, собираются во дворе, и ждут моего появления, я сама поведу войско в поход!
   — Слушаюсь, Королева! – браво воскликнул министр Чертополох. – Война, так война! Выступать в полном составе, или кого-нибудь на всякий случай оставить в замке?
   — В полном составе, вместе с блохами, клопами, гусеницами, и прочее, — ответила ему Красная Роза. – И про боевых улиток смотри не забудь!
   — А боевую Моль тоже возьмем с собой?
   — Нет, боевая Моль пусть пока посидит в подвале без еды и воды, и окончательно озвереет. Выпустите ее по моему приказу, когда я достигну замка Белой Розы, и  начну его осаду. Если не удастся победить обычными средствами, победим с помощью Моли!
  — Гениально, просто гениально! – закричал в восторге военный министр. – С вашими способностями, несравненная госпожа, работать бы начальником Генерального штаба, а не сидеть на троне, и не повелевать льстецами и подхалимами!
   — Мне и на троне среди льстецов и подхалимов неплохо! – ответила ему Красная Роза.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ПЯТАЯ.  ПОЛЕТ
 
   Сделав круг над замком Красной Розы, небесная Ласточка стремительно набрала высоту, и скрылась в небесной голубизне. Дежурившие неподалеку две боевые стрекозы попытались перехватить ее, но Ласточка ловко увернулась в сторону, схватила их своим острым клювом, и сразу же проглотила. Лишь только несколько белых прозрачных крыльев медленно падали вниз, напоминая всем, что с ласточками в небе шутить опасно! Виктор крепко держался за спину стремительно уносившейся прочь Ласточки, и видел проплывавшие внизу холмы, по которым он так любил когда-то бродить. На холмах, задрав головы кверху, стояли самые разные цветы, с удивлением наблюдавшие за летящим по воздуху мальчиком. Многие из них снимали с головы шляпы, и в знак приветствия размахивали ими в воздухе. Их своих нор вылезали суслики и хомяки, и, быстро взглянув на небо, тут же на всякий случай прятались опять. Потом, правда, поняв, что никакой опасности нет, они снова вылезали из нор, и приветствовали Виктора пронзительным свистом.
   Холмы и впадины тянулись бесконечно долго, сменяя друг друга, и все они были покрыты распустившимися цветами, аромат которых чувствовался даже здесь, на большой высоте. Где-то у подножия такого же холма Виктор встретил своего друга Садовника, судьба которого была ему неизвестна, и о котором он очень волновался, зная жестокость Красной Розы. Он вдруг вспомнил, как несколько лет назад, когда мать еще была жива, родители рассказывали ему о пропавшем мальчике из их двора, который поливал цветочную клумбу из своей жестяной лейки, а потом внезапно исчез. Вместе с ним почему-то исчезла и лейка. Сколько этого мальчика не искали, так и не смогли найти. Говорили, что его украли цыгане. Быть может, исчезнувший мальчик и был Садовник, случайно попавший в страну цветов, и оставшийся в ней уже навсегда?
   Между тем цветочной стране, казалось, не будет конца. Крошечные замки двух сестер, один построенный из черного мрамора, а другой из белого, контролировали, скорее всего, лишь небольшие территории волшебной страны. Огромное же большинство цветов никому не подчинялось, и жило сами по себе, радуясь солнцу, дождю и каждому новому наступившему дню. Точно так же жили и разнообразные зверьки, населявшие холмы, и, разумеется, небесные птицы.
   Ласточка стремительно летела над землей, то снижаясь к вершинам холмов, то стрелой взмывая вверх, погнавшись за какой-то зазевавшейся мошкой, и Виктор неожиданно подумал, что ему надо подготовиться к встрече со своей матерью. Но как поверить в то, что его матерью, которая несколько лет назад умерла, была Белая Роза? Королева второй части цветочной страны, вечная соперница своей красной сестры? Как он, человек, может быть сыном розы, пусть даже белой, доброй, и необыкновенно красивой, такой, какой была его умершая мать? Постепенно от этих вопросов, на которые не было ответов, ему стало страшно, и он чуть было не потерял сознание, и не разжал руки, после чего наверняка бы разбился о землю. Но Ласточка, почувствовав его неуверенность, сказала, не оборачиваясь:
   — Вот мы и прилетели, мой друг, еще немного, и ты встретишь ту, которая постоянно думает о тебе! И, самое главное, ничего не бойся, помня, что в волшебной стране возможны всяческие чудеса. В том числе и встреча со своей умершей матерью!
   — Хорошо, Ласточка, я буду помнить об этом! – ответил ей Виктор.
   И как только он это сказал, внизу показался белый замок, окруженный прекрасными садами и цветочными клумбами. Над садами с цветущими деревьями и над клумбами с прекрасными цветами летали огромные бабочки, размаивая в воздухе своими волшебными невесомыми крыльями. В небо били фонтаны. Повсюду был разлит непередаваемый аромат цветов, а из замка, приветствуя мальчика, звучала волшебная музыка. Это на одном из балконов играл небольшой оркестр, состоящий из кузнечиков, цикад, мотыльков, и маленьких зверьков, держащих в лапках свои маленькие инструменты. Во дворе замка стояли белые фигуры разных фантастических животных, а на самом большом балконе его уже ждала одетая в белое платье Королева. Это была Белая Роза! Ласточка опустилась на этот балкон, и Виктор сошел вниз, оказавшись рядом с той, которая так долго снилась ему по ночам.
   — Здравствуй, сын мой! – сказала, протягивая к нему руки, Белая Роза. – Вот наконец мы и встретились после долгой разлуки!
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ШЕСТАЯ.  ВОЕННЫЙ  ПОХОД
 
   Через час во дворе замка собралось все войско Красной Розы. Здесь были целые полки маленьких блох, нетерпеливо подпрыгивающих на месте, и готовых по первой команде броситься на врага. Рядом с блохами стояли шеренги закованных в панцири клопов, от усердия перебирающих своими маленькими ножками, и давно уже ждущих возможности с кем-то повоевать. В центре войска извивались из стороны в сторону дождевые черви и мохнатые гусеницы, заранее планирующие подкопы под вражеские бастионы и покорение самых неприступных башен и стен. Здесь же находились батальоны сусликов и хомяков, одетых в блестящие латы, и вооруженных длинными копьями, которыми можно было достать любого врага. Суслики и хомяки, в обычной жизни зверьки мирные, и даже робкие, во время боя становились беспощадными, и не щадили никого: ни цветов белого цвета, ни цветов красного цвета. Всех их за какую-то провинность изгнали из собственных стран, и им теперь некуда было податься, кроме как служить в армии Красной Розы. Но главная сила всего этого огромного войска заключалась в боевых улитках, на каждой из которых была сверху установлена башенка, сплетенная из стеблей вьющихся растений. В одной из башенок сидела Красная Роза, в другой – военный министр Чертополох, в остальных – другие министры двора, а также лучники и копейщики. Улитки были во всем подобны боевым слонам, и во время сражения внушали противнику ужас своим неторопливым и неизменным продвижением вперед. Противостоять улиткам не мог никто, разве что такие же боевые улитки, и в этом случае на поле боя разыгрывалось настоящее сражение, в обе стороны летели тучи копий и стрел, а на землю падали сраженные насмерть воины. Все, кто смотрел на это, испытывали первобытный ужас и страх. В небе над всей этой грозной силой непрерывно носились туда и сюда сотни стрекоз, держащих в цепких лапках комочки репейника, которыми они планировали закидывать сверху вражеские позиции. Такой грозной силы во дворе черного замка не собиралось уже тысячу лет! Красная Роза, сидящая в башенке на спине самой большой улитки, с трудом оглядела всю эту армаду, и на губах у нее появилась довольная улыбка.
   — Вперед, мои солдаты! – закричала она войскам. – Вперед на врага, с которым воюем мы уже тысячу лет, и которого обязательно победим в последней и решительной схватке!
   Войско ответило ей дружным ревом, писком, хохотом, визгом, свистом и хрюканьем, и начало медленное движение вперед. Покинув двор замка, оно углубилось в холмы, медленно, но неотвратимо продвигаясь в нужном направлении, и не встречая у себя на пути никакого сопротивления. Цветы, растущие в долинах у подножия холмов, вдоль которых продвигались войска Красной Розы, в испуге бежали прочь, или застывали от страха на месте, и не могли произнести ни единого слова. Красную Розу боялись все, но она не обращала на испуганные цветы, от которого не было никакого проку, ни малейшего внимания. Ее войска упорно шли вперед весь день и всю ночь, пока на утро второго дня не достигли замка Белой Розы, и не окружили его со всех сторон. Замок казался безжизненным, в нем наглухо были закрыты все ворота, двери и окна, и убран подвесной мост перед главным входом. И только белое знамя с изображением цветка белой розы, установленное над главной башней замка, говорило о том, что защитники его полностью готовы к обороне.
   Для Красной Розы недалеко от замка установили большой шатер, над которым развивалось знамя с ее эмблемой – цветком красной розы. Такие же шатры, только меньших размеров, установили и для ее придворных. Прочее войско расположилось под открытым небом.
   — Окружить замок со всех сторон так, чтобы ни одна мышь, и ни один суслик не смог мимо него прошмыгнуть! – распорядилась Красная Роза. — Даю всем час на отдых, а потом начинаем штурм.
   Войско, как и положено, ответило ей дружным ревом. Осада замка началась.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  СЕДЬМАЯ.  БЕЛАЯ  РОЗА  
 
   Уже тысячу лет жила в своем замке Белая Роза. Появление ее здесь было чудесно и необъяснимо, и, безусловно, являлось самым настоящим волшебством. Когда-то она жила в совсем другой стране, в маленьком двухэтажном домике на краю небольшого южного города в окружении виноградников и пологих низких холмов. Но потом, после серии совершенно невероятных и необъяснимых событий, где присутствовало и чудо, и трагедия,  и нелепая случайность, она прошла мимо цветочной клумбы, вдохнула запах каких-то неизвестных цветов, и заболела неизвестной болезнью. Ее долго лечили, но так до конца разобраться в причине ее болезни и не смогли. Она очень боялась умереть, и не потому, что страшилась смерти, а потому, что у нее был десятилетний сын по имени Виктор, которого она очень любила. Она была жената на мужчине по имени Владимир, странном человеке, одержимым разными неосуществимыми идеями, с которым у нее было мало общих интересов. Они поженились случайно, она поддалась его уговорам, и поверила на мгновение в его бредовые химеры. Но потом все очень быстро встало на свои места, и она просто исполняла добросовестно роль жены, живя своей собственной жизнью, и веря в свои собственные идеалы. Их общий сын Виктор был рожден от совсем другого мужчины, который был поэтом, и жил в маленьком домике на краю соседнего старого виноградника. Она ходила к нему на свидания по ночам, и оставалась там до утра, а под утро возвращалась домой, заранее зная, что Владимир занят в лаборатории своими алхимическими опытами. Неизвестно, знал ли Владимир том, что у его сына Виктора  совсем другой отец? Возможно, и знал, но, скорее всего, ему было все равно, поскольку грандиозные идеи о спасении всего человечества до конца поглощали все его время.
   У них во дворе происходило много чудесного и странного. Один раз здесь пропал соседский мальчик, который поливал из жестяной лейки большую цветочную клумбу посередине двора. Потом какой-то заезжий художник, гостивший у их соседей, построил в разных концах клумбы два сказочных замка из белого и черного мрамора, над которыми все смеялись, считая их чудачеством  столичного бездельника. Но следом за этим вокруг клумбы и вообще во дворе стали происходить разные загадочные чудеса, в которые волей-неволей всем приходилось верить. То сбывались самые невероятные желания, которые просто не могли произойти в реальной жизни, и соседские девушки выходили замуж за принцев из дальних заморских стран. А еще соседские юноши решали сложные математические теоремы, которые не могли решить столичные академики, и им сразу же, еще в детстве, присваивали звание профессора. Бывало, что соседская собака или кошка начинали разговаривать человеческим голосом. А один раз во дворе родился вундеркинд, который еще в животе матери умел говорить на двенадцати языках. Очень многих это пугало, и они уезжали подальше от этого странного двора, но на их место приезжали другие люди, и те же самые чудеса происходили с ними. Они видели чудесные цветные сны, их дети поражали учителей своими необъяснимыми знаниями, их кошки и собаки говорили человеческим голосом, а в огороде у них вырастали тыквы и арбузы величиной с трехэтажный дом.
   Но случались во дворе совсем другие истории, которые вовсе нельзя было назвать чудесными. Сначала исчез соседский мальчик вместе со своей лейкой, а потом заболела необъяснимой болезнью и умерла мать Виктора. Перед тем, как заболеть, она очень часто из окна смотрела на свой небольшой цветник под окном, в котором росли кусты белых и красных роз. Иногда она так сидела часами, словно бы завороженная сочетанием белого и красного цвета, который гипнотизировал ее, и не давал заниматься больше никакими делами. Потом она умерла, перед смертью сильно жалея своего сына и своего поэта, которые теперь оказывались совершенно одни. Она не могла уже ничем им помочь, но всегда знала, что когда-нибудь обязательно встретится хотя бы с одним из них.
Она теперь была Королевой в странной цветочной стране, и жила в замке из белого мрамора, повелевая растущими вокруг цветами и другими сказочными существами. В цветочной стране все было удивительно и сказочно, здесь цветы, насекомые, птицы, лягушки, жабы, улитки и маленькие зверьки умели говорить. Но ее это не пугало, потому что было нормально, — так, как и должно было быть в настоящей сказке. Ее теперь звали Белой Розой, и у нее была родная сестра по имени Красная Роза. Они обе жили в цветочной стране уже тысячу лет, и постоянно враждовали между собой. Они были совершенно разными, все, что делала Красная Роза, было совершенно чуждо Белой Розе, которая верила в доброту, справедливость и любовь, и старалась помогать всем, кто нуждался в помощи. Цветы, растущие на окрестных холмах, признали ее своей Королевой, и охотно служили в ее войске. Она хотела установить справедливый порядок во всей цветочной стране, запретив здесь убийства, насилие и ложь, но Красная Роза постоянно мешала ей это сделать. Они обе были могущественными правительницами, которые постоянно воевали одна с другой, и не могли до конца одолеть свою соперницу.
   Существовало древнее пророчество, что победу одной из сторон принесет десятилетний мальчик по имени Виктор, который в жестокой схватке победит страшное чудовище. В цветочной стране время от времени появлялись разные дети, со временем или покидая ее, или оставаясь здесь навсегда. Однако Виктора среди них не было. И вот совершенно неожиданно пронесся слух, что Виктор, будущий победитель неизвестного чудовища, появился в волшебной стране. Белая Роза сразу же поняла, что это ее сын, который там, в далеком прошлом, остался один после смерти матери. Он оказался в замке ее вечной соперницы, Красной Розы, которая убивала всех появившихся у нее детей, предварительно вдоволь наигравшись с ними. Поэтому Белая Роза сделала все возможное, чтобы вернуть сына себе. Она послала ему на помощь небесную Ласточку, которая в итоге и доставила Виктора к ней. И вот теперь он стоял рядом на балконе белого замка, а она, полумертвая от страха и от счастья, говорила ему:
   — Здравствуй, мой сын, наконец-то ты вернулся ко мне!
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ВОСЬМАЯ.  МАТЬ  И  СЫН
 
   Несколько мгновений Белая Роза смотрела на Виктора, а потом бросилась вперед, и обняла его. Странные чувства переполняли ее, ведь она ждала этой встречи целых тысячу лет! Виктор тоже был взволнован не меньше ее. Они говорили друг другу множество хороших и нежных слов, о которых сразу же забывали, и начинали говорить все сначала. Они не хотели думать, почему так произошло, что у десятилетнего мальчика, родившегося на земле, умершая несколько лет назад мать стала Королевой волшебной страны? Да и какое это имело значение, раз они наконец-то встретились?! Они бродили по огромному замку Белой Розы, точь-в-точь похожему на замок Красной Розы, с такими же залами приемов, коридорами, спальнями, балконами и тайными кладовками, и не могли оторвать друг от друга взгляд и разъединить свои руки. А ведь время шло, и войска Красной Розы неумолимо приближались к ним, грозя страшными бедствиями!
   — Сын мой, — сказала наконец Белая Роза, — не будем говорить о том, как произошла наша встреча, и возможно ли вообще такое невероятное чудо? В мире волшебства, в той волшебной стране, где давно уже живу я, такое возможно, и это самое главное. Время идет, с каждым часом ты неумолимо стареешь, и скоро вообще не сможешь покинуть цветочную страну. Еще несколько дней, и ты не сможешь покинуть ее никогда!
   — Но я и не собираюсь никогда ее покидать, — ответил ей Виктор, — я хочу остаться здесь навсегда!
   — Люди должны жить в мире людей, а сказочные королевы – в сказочных королевствах! – с грустью возразила ему Белая Роза. – Мне самой неизмеримо тяжело расставаться с тобой, но это придется сделать, потому что такова наша судьба!
   — Что это за судьба, которая разлучает родителей и детей? – возразил ей Виктор. – Я не хочу такой судьбы!
   — Сын мой, — со слезами на глазах ответила ему Белая Роза, — наша с тобой судьба необычайно высока, она подарила нам радость встречи, и мы должны быть безмерно благодарны ей за это. Воспользуемся же тем, что мы на время вместе, и проведем эту ночь в беседах и воспоминаниях, ведь завтра утром начнется война, исход которой, увы, неизвестен!
   — Древние хроники говорят, — ответил ей Виктор, — что я во время этой войны должен буду сразиться с чудовищем, и победить его в смертельном сражении!
   — Я знаю об этом, — сказала Белая Роза, — ибо все те хроники, которые есть в библиотеке черного замка, есть и в библиотеке белого замка. Я знаю, что ты должен сразиться с чудовищем, и победить его, но я не знаю, что это за чудовище. Я заранее боюсь за тебя, и замираю от ужаса в предчувствии этой ужасной битвы!
   — Не бойся, — ответил ей Виктор, — я смело встречу опасность, и выдержу все посланные мне испытания!
   — Я знаю об этом, — со вздохом сказала Белая Роза, — и поэтому боюсь еще больше. Я твоя мать, и не могу не бояться, потому что таков удел всех матерей в этом мире!
   — И даже в волшебном мире? – спросил ее Виктор.
   — В волшебном мире даже больше! – ответила ему Белая Роза.
   Так они говорили очень долго, заботясь один о другом, и вспоминая разные случаи из своего прошлого. Белая Роза до мельчайших подробностей помнила свою жизнь на земле, и ни у кого из них не было ни малейшего сомнения, что она и есть его мать. Лишь перед самым рассветом Виктор ненадолго заснул, а Королева сидела рядом, и не отрывала от него своих полных слез и любви глаз. Утром же началась война.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ  ДЕВЯТАЯ. НА  ВЕРШИНЕ  БАШНИ
 
   Утром на высокой башне белого замка стояли Виктор и Белая Роза, облаченные в блестящие стальные панцыри. На боку у Виктора висел большой меч в прекрасных, разукрашенных чеканной резьбой ножнах, который вручила ему Белая Роза.
   — Это меч, которым ты должен победить неизвестное чудовище, — сказала ему она. – Об этом мече подробно написано в древних хрониках, которые, как ты знаешь, волшебные, как и все в нашей стране.
   — А что это значит – волшебные хроники? – спросил у нее Виктор, с уважением проводя рукой по гладкой и прочной поверхности своих ножен.
   — Это значит, что там подробно нарисовано, как ты будешь сражаться с этим чудовищем, и как ты его победишь. Но из-за того, что эти рисунки живые, и постоянно меняются, чудовище там предстает то в виде огнедышащего дракона, то страшного насекомого, то ядовитого паука, то еще в каком-нибудь страшном виде. Древним хроникам не терпится, чтобы их прочитали, и они постоянно обновляют и рисунки, и текст к этим рисункам. Поэтому ни мне, ни моим мудрецам и звездочетам так до конца и не удалось выяснить, с кем ты будешь сражаться. Если так пойдет и дальше, придется мне казнить кого-нибудь из своих звездочетов!
   — Неужели ты тоже кого-то казнишь? – удивленно спросил у матери Виктор.
   — Очень редко, — ответила она ему, — примерно в сто раз меньше, чем делает это Красная Роза. Видишь — ли, сын мой, это волшебная страна, и все в ней должно подчиняться волшебным законам. Здесь все должно быть, как в сказке, а в сказках, к сожалению, тоже присутствует зло. Как, впрочем, и в мире людей, где зла гораздо больше, чем здесь. Ответь мне откровенно: неужели в мире, из которого ты пришел ко мне, совсем нет зла? Неужели там нет ничего плохого?
   — Конечно же, есть, — ответил ей Виктор. – В том мире, откуда я пришел, очень много такого, с чем я никогда не смогу смириться. Например – со смертью!
   — Но мы-то с тобой победили смерть! – воскликнула Белая Королева, прижимая к себе сына. – Тем-то и хороша сказка, что здесь можно исправлять и переделывать то, что нельзя исправить и переделать на земле! Мы с тобой могли встретиться только в сказке, и больше нигде, за что ей большое спасибо!
   — А кто выдумал эту сказку? – спросил у матери Виктор.
   — Не знаю, — ответила она. – Быть может, тот строитель, который соорудил цветочную клумбу во дворе твоего детства. Или тот садовник, который с утра до вечера поливал растущие на ней цветы. Или тот художник, который построил и установил в двух разных концах ее два волшебных замка. Или тот поэт, живущий в маленьком домике у холмов, который и есть твой настоящий отец. Или вообще никто, ибо такие истории очень часто возникают сами по себе, из ничего, из дрожания летнего жаркого воздуха, и не имеют конкретного автора.   
   — А это правда, что мой настоящий отец – это поэт, живущий у холмов в конце заброшенного виноградника? – спросил у матери Виктор.
   — Правда, — ответила ему она. – Только не надо до времени говорить об этом никому: ни ему, ни Владимиру, твоему нынешнему отцу!
   — Почему? – спросил он.
   — Потому, что тебе всего лишь десять лет, и раскрытие этой тайны все изменит и испортит вокруг. Пусть эта тайна живет с тобой до того времени, как ты повзрослеешь. Подожди до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать, а тогда уже что-нибудь предпринимай!
   — Но мне уже двадцать!
   — Это потому, что здесь, в волшебной стране, время течет по-другому, и люди взрослеют быстрее обычного. Здесь ты двадцатилетний юноша, носящий на поясе волшебный меч, и именно поэтому тебе по силам сразиться с  чудовищем. Но время неумолимо бежит, и если ты не сразишься с ним, и не вернешься назад, то не покинешь эту сказку уже никогда!
   — Тогда давай быстрее начинать битву!
   — Ее не надо начинать, — ответила Белая Роза, — потому что она уже началась!
   Виктор посмотрел вниз с вершины высокой башни, и увидел полки Красной Розы, которые с распущенными знаменами стояли в отдалении, и ждали начала атаки.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ТРИДЦАТАЯ.  СРАЖЕНИЕ  НАЧАЛОСЬ
 
   Почти вся долина перед белым замком была занята войсками Красной Розы. Впереди стояли боевые улитки, на которых, в плетеных башенках, находились готовые к бою лучники. За боевыми улитками стояли полки пехоты, состоящие из блох и клопов. Они блестели железными панцырями, и были вооружены боевыми топорами, секирами, и самострелами. За ними извивались по земле черви и гусеницы, готовые подрывать стены и лезть на высокие башни. Наемники из числа сусликов и хомяков ощетинились длинными копьями и сверкали на солнце круглыми стальными щитами. В сторону белого замка то и дело летали боевые стрекозы, но, не долетев немного, тут же возвращались назад. Красная Роза стояла в боевом облачении возле своего шатра, и смотрела на точно такую же армию Белой Розы, которая собралась около ворот замка, готовая к его защите. В армии Белой Розы служили цветы, также одетые в прочные блестящие доспехи, и держащие в руках мечи, секиры и копья. На стенах и башнях замка сидело несколько боевых ласточек, готовых в любую минуту отразить нападение стрекоз. Сама Белая Роза находилась на вершине одной из башен своего замка рядом с Виктором, и ждала начала атаки.
   Красная Королева подняла кверху руку, и атака началась. Боевые улитки Красной Розы медленно поползли вперед, но им навстречу так же медленно двинулись улитки Белой Розы. Лучники с обеих сторон осыпали друг друга градом стрел, но стрелы отскакивали от улиток, словно детские мячики, не причиняя им никакого вреда. Тогда несколько улиток Красной Розы попытались опрокинуть строй белого войска, но улитки из белого войска помешали им сделать это. Завязалась схватка между улитками, в результате которой почти все они опрокинулись на землю, и больше уже не могли сражаться.
   В этот момент вперед пошла пехота красного воинства: воинственные клопы и блохи попытались пробиться к стенам замка, но их остановила пехота, состоящая из самых разных цветов. Завязалась жестокая битва, в результате которой полегло много бойцов и с той, и с другой стороны. На помощь им полетели боевые стрекозы, держащие в лапках шарики колючего чертополоха, но их перехватили боевые ласточки, и от стрекоз остались одни лишь прозрачные крылышки, которые медленно падали вниз.
   Тогда Красная Роза бросила в прорыв свой последний резерв – сусликов и хомяков. Но цветы Белой Розы стояли насмерть, и многие наемники нашли бесславную гибель на этом жестоком поле брани. Красная Королева, стоящая возле своего шатра, кусала с досады губы, а Белая Королева, напротив, торжествовала на башне своего белого замка.
   — Она не может нас победить! – сказала Белая Королева, показывая рукой на свою сестру, которую с вершины башни было очень хорошо видно. – У нее остались только лишь червяки и гусеницы, посмотрим, что они смогут сделать?
   — И еще у нее есть лягушки и Жаба! – ответил ей Виктор.
   — Ничего, сын мой, мы справимся с ними со всеми! – весело воскликнула Белая Роза.
   И действительно, ни червякам, ни гусеницам, не удалось достигнуть стен замка, поскольку их тут же склевали бдительные ласточки. Лягушки, посланные вперед властной рукой Красной Розы, попросту разбежались, и сейчас радостно квакали в ближайшем пруду. Жабе, правда, удалось достигнуть одной из башен замка, и она, зарывшись поглубже, тут же начала раздуваться, угрожая эту башню разрушить. Но к Жабе был послан один заранее приготовленный Крот, который провел с ней беседу, и переманил на сторону Белой Розы.
   — Я обещала ей женитьбу на одном из моих придворных, несчастном голубом Тюльпане, который недавно потерял жену, — отвечала на недоуменный взгляд Виктора Белая Роза. – Жаба будет заботиться о нем, поскольку вообще большая домоседка, и обожает вести хозяйство, и кого-нибудь опекать. Ей уже лет сто не делали предложения, с тех пор, как ее бросил бывший муж, а только лишь дразнили зеленой и скользкой, и поэтому она с радостью на все согласилась.
   Было очевидно, что атака на белый замок не удалась. Красная Роза метала громы и молнии, и била по щекам своих министров. Она обвиняла их в трусости и неспособности руководить боевыми действиями. Но министры оправдывались тем, что, во-первых, руководят не они, а она, и, во-вторых, за последнюю тысячу лет не удалось ни разу взять приступом белый замок.
   — Попробуйте, ваше величество, — сказал ей покрытый пылью сражения военный министр Чертополох, — призвать на подмогу плененную вами Моль. Только лишь Моль, ваше величество, выпущенная из плена, способна решить исход этого сражения!
   — Да будет так! – закричала страшным голосом Красная Роза, глядя на продолжающееся впереди сражение. – Немедленно призвать сюда боевую Моль, предварительно сняв с нее намордник и цепи!
   Две чудом оставшиеся в живых стрекозы тут же полетели в черный замок выполнять распоряжение Красной Розы. Они достигли по воздуху замка очень быстро, и томившаяся в подвале Моль тут же была выпущена на свободу. Она так озверела от плена и от голода, что была готова выполнить любой приказ Красной Розы. Взревев страшным голосом, Моль полетела в сторону белого замка, горя желанием все разрушить и всех погубить.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ТРИДЦАТЬ  ПЕРВАЯ.  ПОЕДИНОК
 
   Моль за считанные мгновения долетела до поля битвы. Боже, как же она была ужасна! Боже, как же она была огромна! Это было невыразимое словами чудовище, созданное для того, чтобы разрушать, убивать, и пожирать всех подряд! Она была в десять раз больше любой боевой ласточки, и они рядом с ней казались жалкими и беспомощными мошками. Она озверела от голода, и хотела утолить его любой ценой. Она озверела от жажды, и хотела напиться вражеской крови. Для нее врагами были все, кого она перед собой видела. Она бы сожрала и саму Красную Розу, но тогда бы не смогла найти дорогу домой, и была вынуждена подчиниться своей повелительнице. Она опустилась на землю рядом с шатром Красной Розы, придавив своей тяжестью двух или трех придворных, и прорычала:
   — Приказывай, моя повелительница, я все сделаю ради возвращения домой!
   — Разрушь этот замок! – закричала страшным голосом Красная Роза, показывая рукой на замок своей белой сестры. – Разрушь этот ненавистный мне замок, и убей всех, кто его защищает! Сделав это, ты получишь свободу, и вернешься домой!
   — Слушаюсь, госпожа! – страшно прорычала в ответ Моль, — я сделаю все, что ты хочешь! Все разрушу, и никого не оставлю в живых!
   После этого она взмахнула своими сизыми крыльями, и поднялась в воздух. Тень от нее была такой большой, что покрывала собой почти все поле сражения. Многие воины и с той, и с другой стороны при виде летящей в воздухе Моли теряли сознание, и замертво падали на землю. Моль носилась над сражающимися войсками, и пожирала всех подряд, не разбирая, кто тут свой, а кто чужой. Она утоляла голод и жажду, проглатывая целиком одетых в железо воинов, и высасывая из них кровь, и никак не могла насытиться. Наконец она опустилась на землю, и повернула голову в сторону шатра Красной Розы, ожидая дальнейших приказаний.
   — К замку, к замку, ползи к замку! – закричала ей издали Красная Роза.
   Моль повиновалась, и поползла в сторону замка, оставляя за собой огромный след из мертвых воинов, похожий на просеку в дремучем лесу. Ни стрелы, ни копья, ни секиры, ни боевые топоры ее не брали. Миг, и она уже была у подножия башни, на которой стояли Виктор и Белая Роза.
   — Как жаль, что здесь, в цветочной стране, нет пушек, — сказал матери Виктор. – Пушки наверняка остановили бы эту страшную Моль!
   — Здесь, в волшебной стране, не нужны пушки, — ответила ему Белая Королева. – Здесь все совершается согласно пророчествам, и эту страшную Моль может остановить только лишь твой меч. Потому что это и есть то самое чудовище, с которым тебе предстоит сразиться!
   — Неужели это действительно оно? – спросил у матери Виктор, с ужасом глядя на ползущую по стене вверх Моль.
   — Да, мой мальчик, это то самое чудовище из древнего пророчества, и мы теперь все зависим только от тебя. От твоего мужества, и от твоего владения мечом!
   — Но я никогда не сражался с помощью меча! – воскликнул Виктор. – Я всего лишь десятилетний мальчик, и никогда не участвовал ни в каких битвах!
   — Ошибаешься, — ответила ему Белая Роза, — тебе уже двадцать пять лет, ты опытный воин, и прошел через десятки страшных сражений! Схватка с Молью – всего лишь одно из них. Сразись с этим чудовищем, и ты навеки покроешь себя славой, а всех нас спасешь от позора и рабства!
   — Хорошо, я сделаю это! – ответил Виктор.
   И как только он это сказал, голова страшной Моли показалась над вершиной башни. Она была величиной с огромный шатер, ее глаза горели ненавистью, а зубы стучали от злости, желая в кого-нибудь вцепиться, и разорвать его на части. Виктор к этому времени, сам не веря, что это правда, был уже опытным воином, побеждавшим в жестоких схватках и огромных шмелей, и разъяренных ос, и несметные полчища ползущей из дальних стран саранчи. Рука, и меч, который она держала, сами знали, что им надо делать. От Виктора требовались лишь мужество, и желание победить. И у него было в избытке и то, и другое. Но как это было непросто! Моль подползла к вершине башни, и стала один за другим откусывать ее зубцы. Зубцы исчезали в ее пасти, словно невесомые мошки, а Моль уже залезла на самую вершину, и нависла огромной горой над Виктором и Белой Розой. Виктор защищался мечом, как умел, но чудовище упорно наползало на него, и, казалось, от него не было никакого спасения. С большим трудом юный воин отрубил у Моли несколько лап, но это ее не остановило. Тогда он отрубил у нее одно из крыльев, но Моль загнала юношу и его мать в угол, и гибель их была уже неминуема! Оба, и мать, и сын, поняли, что сейчас погибнут. Довольная Моль, которая в дальнейшем надеялась отрастить себе утраченное крыло и лапы, открыла свою пасть, решив, что пришло время проглотить Королеву и ее сына. Но как только голова страшного насекомого вместе с его открытой пастью заслонила собой солнце и небо, Виктор в каком-то отчаянном порыве взмахнул своим мечом, и отрубил эту голову. Голова покатилась вниз, стуча по стене замка, и с грохотом упала на землю, а следом за ней свалилась на землю и мертвая Моль.
   Крик торжества пронесся над полем битвы – это кричали цветы, которые уже не надеялись на победу, и считали, что Белая Роза проиграла сражение. Вслед за этим торжественным криком раздался вопль отчаяния – это вопила Красная Роза, поняв, что она проиграла. Воины ее один за другим складывали оружие, и разбегались, разлетались, и расползались, кто куда, не желая больше ей подчиняться. Проигрыш Красной Королевы был полный, и это признали все. Она рвала на себе волосы, каталась по земле, царапала свое лицо – но все было напрасно! Она проиграла тысячелетнюю войну, и была вынуждена это признать!
   Виктор и Белая Роза спустились с башни во двор замка, а потом вышли за его ворота. В это время воины как раз привели к воротам пленную Красную Розу. Боже, как же она была жалка! Как же нелепо краснели ее щеки! Как же бесславно закончилось ее тысячелетнее правление!
   — Ты проиграла, — сказала Белая Роза, глядя на свою сестру одновременно с жалостью и с презрением, — и должна теперь понести заслуженное наказание! За все твои злодеяния ты будешь разжалована из Королевы в обыкновенный бутон красной розы, и станешь отныне жить на холмах среди остальных цветов. Твой замок останется цел и невредим, как напоминание всем о твоем преступном правлении, но окна и двери в нем будут навечно заколочены досками, и закрыты уже навсегда. Центром цветочной страны станет отныне только лишь белый замок, и все балы, а также все торжества, будут проходить только в нем. Твои придворные тоже отныне становятся обыкновенными цветами, и будут обитать в холмах вместе с тобой. Стража, уведите побежденных в место их вечной ссылки!
   Стража тут же окружила Красную Розу и оставшихся в живых придворных, и увела их прочь.
   — Ничего, сестра, мы еще непременно встретимся! Мы еще посмотрим, кто кого! – закричала, обернувшись, Красная Роза. – Ты еще узнаешь, кто я такая!
   — Безумная, она еще не поняла, что произошло! – сказала с жалостью Белая Роза. – Ну да ничего, впереди у нее вечность. Время на холмах течет незаметно, и она еще сможет подумать о своей незавидной судьбе!
   — Тебе не жалко ее? – спросил у матери Виктор.
   — Мне жалко себя, — ответила ему Белая Королева, — потому что я вынуждена расстаться с тобой. Тебе уже двадцать пять, а к вечеру будет тридцать, и ты не можешь дальше здесь оставаться!
   — А вернувшись домой, я снова буду десятилетним мальчиком?
   — Да, ты будешь десятилетним мальчиком, и постепенно забудешь обо всем, что здесь случилось.
   — Можно, я останусь с тобой до утра?
   — Хорошо, пусть будет так, ведь мы должны отпраздновать твою победу над страшным чудовищем! Но утром ты навеки покинешь эту страну, а я день и ночь буду лить слезы, вспоминая нашу нежданную встречу!
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ТРИДЦАТЬ  ВТОРАЯ.  БАЛ  ПОБЕДИТЕЛЕЙ
 
   На балу у Белой Розы собрались все ее министры, а также многочисленные гости и послы сопредельных стран. Бал этот очень напоминал такой же бал в замке у Красной Розы, о чем Виктор и сказал своей матери. Оба они сидели на тронах в большой зале приемов, а перед ними теснилась толпа самых разнообразных цветов, многие из которых были такие экзотические, что прибыли сюда, очевидно, из какой-нибудь тропической страны. Прически у дам были совершенно фантастических размеров и формы, а фраки мужчин поражали своей изысканностью и строгостью. Кроме того, на балу было много воинов, принимавших участие в недавней битве, еще не успевших переодеться, и запорошенных пылью сражения.
   — Мы вообще во многом похожи с красной сестрой, — сказала ему Белая Роза, любезно кивая в ответ на приветствия и поздравления участников бала. – Можно сказать, что мы похожи во всем, кроме цвета, и отношения к добру и к злу. Я Королева добрая, а она – злая, и в этом заключается разница между нами!
   — А правда, что у тебя нет шипов? – поинтересовался у матери Виктор. – Помнится, что мне кто-то об этом рассказывал!
   -Ну что ты, сын мой, — засмеялась Белая Роза, любезно улыбаясь одному из придворных, — конечно же, у меня есть шипы, и довольно большие!
   И она продемонстрировала Виктору шип таких размеров, что он невольно поежился, представив себе, как этот шип впивается в тело врага.
   — Ты не такая уж и беззащитная, как о тебе говорили! – сказал он матери.
   — Если бы я не имела шипов, мы не смогли бы победить в тысячелетней войне! – ответила ему она.
   — Неужели эта война продолжалась тысячу лет?
   — Увы, это так. Впрочем, в вашем мире за это время прошло всего лишь два, или три года, и это доказывает, сколь различны наши с тобой миры!
   — Не представляю, как это можно жить на земле тысячу лет?
   — Это ведь не просто земля, это сказочная страна, и здесь возможны всяческие чудеса. Я уже привыкла к такой сказочной жизни, и только лишь воспоминания о тебе, да о моем поэте, живущем на краю виноградника, заставляли меня печалиться, и не спать по ночам. Расставания со своими близкими – вот, что самое печальное и тягостное во вселенной!
   — Мне тоже было трудно пережить разлуку с тобой!
   — Я знаю, сын мой, — ответила ему Белая Роза, — я ведь часто за тобой наблюдала издали, воспользовавшись разными чудесными возможностями, которые есть в волшебной стране. Например – таинственными кристаллами, через которые можно наблюдать за жизнью любого человека и существа из иных миров.
   — Жаль, что в нашем мире нет таких волшебных кристаллов! – с сожалением воскликнул Виктор, тоже любезно улыбнувшись одному из гостей, поздравившего его с победой.
   — В твоем мире не меньше чудесного и интересного, чем в моем, — ответила ему мать. – К сожалению, человек должен выбирать, в каком из миров он хочет жить. Ты должен жить в мире людей, и относиться к цветочной стране, как к волшебной сказке, в реальность которой трудно поверить. Постепенно ты забудешь обо всем, что здесь произошло, и только лишь легкая печаль по чему-то далекому и прекрасному будет омрачать твое бледное и невозмутимое чело. А пока такого не произошло, давай же веселиться вместе со всеми, празднуя твою великую победу!
   — Эта победа нас обоих! – возразил ей Виктор.
   — Не преуменьшай величие своего подвига, — возразила ему мать. – Без твоего мужества и твоей стойкости мы бы уже сегодня были рабами у Красной Розы!
   — Как много общего в облике придворных у тебя, и твоей красной сестры! – невольно воскликнул Виктор, глядя на окружающих их гостей. – Скажи, у тебя нет военного министра по имени Чертополох?
   — У меня есть военный министр по имени Альдебаран, но, смею тебя уверить, они во многом похожи!
   Услышав свое имя, министр Альдебаран вышел вперед, и поклонился Виктору. Виктор в ответ также поклонился ему.
   — Не кланяйся никому, кроме меня! – шепнула ему на ухо Бела Роза. – Ты принц, и должен лишь слегка улыбаться в ответ на поклоны и комплименты придворных!
   — Хорошо, матушка, — так же шепнул ей в ответ Виктор, — я не буду этого делать! Скажи, а у тебя есть министр финансов, который разворовал половину твоей казны?
   — Конечно, есть, — ответила ему Королева. – Какое же государство без проворовавшегося министра финансов?!
   — И ты не казнила его за это?
   — Конечно, нет, я лишь повысила ему жалованье, и наградила орденом Белой Розы!
   — Но почему?
   -Потому, что другие еще хуже! Кроме того, на посту министра финансов все проворовываются, это такой закон мироздания!
   Министр финансов, услышав, что говорят о нем, вышел вперед, и низко поклонился Виктору и Королеве.
   — Какой он упитанный, — невольно воскликнул Виктор, — упитанный и хитрый!
   — Министры финансов все такие, — ответила ему Королева. – В мире людей многие из них такие большие злодеи, что вообще по ночам питаются человеческим мясом, а в мире волшебном сосут исподтишка нектар из несчастных цветов!
   При эти словах министр финансов улыбнулся так противно и так плотоядно, что его тут же отослали обратно.
   — А нет ли у тебя сказочника по имени Болтоглот, который рассказывает на ночь сказку про Белую Розу?
   — Нет, у меня есть придворный сказочник по имени Оболдуй, который рассказывает на ночь сказку про Красную Розу!
   Оболдуй вышел вперед, учтиво поклонился, и заодно поинтересовался, не хочет ли Виктор послушать на ночь какую-нибудь сказку? Виктор ответил, что спасибо, не хочет.
   — А не знаком ли тебе такой придворный по имени Гранатовый Куст? У Красной Розы, помнится, он был главным министром.
   — С сегодняшнего дня он и мой главный министр. Старого министра убили во время сражения.
   — Ну и проныра же этот Гранатовый Куст, из любой ситуации извлечет для себя выгоду! – возмущенно воскликнул Виктор.
   — Такова вообще природа всех главных министров, — ответила ему Белая Роза. – Они непотопляемы, и извлекают выгоду из любой ситуации.
   При эти словах Гранатовый Куст вышел вперед, и фамильярно, как старому знакомому, поклонился Виктору.
   — Надеюсь, что ты не станешь больше бегать от одной Королевы – к другой, — сказал ему строго Виктор. – Ведь так можно лишиться не только старой должности, но и головы!
   — Ну что вы, принц, — почтительно ответил ему Гранатовый Куст, — после сегодняшней победы надобности бегать туда и сюда отпала. Теперь мы тысячу лет не будем никуда бегать! От Белой Королевы только дурак куда-нибудь убежит!
   — Льстец, – строго сказала ему Белая Роза, – тебя спасает только лишь то, что другие льстят еще хуже. Ладно, иди к гостям, и постарайся служить мне верой и правдой!
   Гранатовый Куст уверил Королеву, что он самый верный из всех ее подданных, и с достоинством отошел к гостям.
   — Предаст при первой возможности, — сказала Виктору Белая Роза, – таковы все главные министры, и с этим ничего поделать нельзя!
   — А нет ли у тебя астрологов и звездочетов, которых ты казнишь за неверные предсказания? – спросил у матери Виктор, чтобы быстрее забыть про Гранатовый Куст, который, признаться, изрядно ему надоел.
   — Есть, но я их казню очень редко, и в основном отсылаю из дворца в холмы, к остальным растущим там цветам.
   Астрологи и звездочеты в островерхих шапках и плащах, расшитых звездами, вышли вперед, упали на колени, и стали молить о пощаде.
   — Идите с миром, — отослал их взмахом руки Виктор, — и старайтесь не врать, а то вас обязательно придется казнить!
   Звездочеты обрадовано вскочили с колен, и удалились к остальным гостям.
   — Ты становишься настоящим принцем, — воскликнула довольная Белая Роза, — и мне очень хочется женить тебя на какой — нибудь прекрасной Фиалке! Матери всегда хочется женить сына на прекрасной Фиалке!
   — Красная Роза хотела женить меня на прекрасной Маргаритке!
   — Хорошо, что мы ее победили! Терпеть не могу маргариток, они все жеманницы и неряхи!
   — Может быть, мне действительно остаться здесь, и жениться на ком-нибудь, чтобы сделать тебе приятное?
   — Да, ты действительно стал взрослым, раз заводишь разговор о женитьбе! Пора нам заканчивать этот бал, а то ты с этими юными маргаритками и фиалками останешься здесь навсегда!
   Но бал закончить было пока нельзя, потому что он был в самом разгаре. Цветы, воины, придворные, министры и гости по очереди поздравляли Виктора и Королеву с великой победой, а потом отходили к столам со сладостями и напитками, и налегали на пирожные и клюквенный морс. Были здесь и другие яства с напитками, от которых столы просто ломились. Потом повара в белых колпаках внесли в залу огромный торт, от которого сначала отрезали два куска для Виктора и Королевы.
   — Наконец-то я попробую торт, — сказал матери Виктор, — у Красной Розы гости так его обглодали, что мне не удалось этого сделать!
   — У нас те же самые нравы, — ответила ему Белая Роза, — и хорошо, что первые куски отрезали именно нам, а то через пару минут от торта не осталось бы и следа!
   Так оно и случилось – как только Виктор с матерью стали есть свои порции, гости накинулись на торт, и за пару минут от него ничего не осталось.    
   — Гости есть гости, — грустно сказала Виктору Королева, — как, впрочем, и люди. А также цветы, суслики, хомяки, и слепые кроты. Все, в ком внутри теплится живая душа, одинаковы, независимо от того, живут ли они в мире людей, или в волшебной стране цветов. Это знание, которое приходит со временем, и которое ежедневно клонит книзу умудренную опытом голову монарха.   
   Наступило утро. В окно пробивался первый неяркий свет. Пора было прощаться.
   — Пойдем на балкон, сын мой, — сказала с печалью Белая Королева, — пусть гости празднуют великую победу, а тебе пришла пора покинуть меня.
   Они прошли через толпу гостей на балкон, и остановились возле небольшой  колесницы, в которую были впряжены две красивые бабочки. Бабочки взмахивали от нетерпения своими  большими крыльями, и ждали только лишь седоков, чтобы тотчас же взмыть в небо.
   — Садись в колесницу, — сказала Виктору Королева, — мы отправимся в то  место, где ты впервые появился в цветочной стране. Только лишь оттуда ты можешь опять вернуться назад.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ТРИДЦАТЬ  ТРЕТЬЯ. НЕБЕСНАЯ КОЛЕСНИЦА   
 
   Небесная колесница с впряженными в нее двумя воздушными бабочками стремительно летела по воздуху. Сидевшие в ней Виктор и Королева уносились прочь от белого замка, в котором еще продолжалось празднично веселье. Внизу проплывали холмы и долины с растущими в них цветами, которые поднимали головы кверху, и приветствовали Белую Розу и ее сына радостными криками: «Виват Королеве!», «Виват освободителю цветочной страны!» Они снимали свои шляпы, и подбрасывали их вверх, а потом ловили, и опять одевали на головы. У своих нор стояли суслики и хомяки, и приветствовали летящую по небу колесницу поднятием кверху одной из передних лап. Вся цветочная страна лежала внизу, как на ладони, и была видна до малейшего камушка и пригорка. Вот сбоку показался черный замок Красной Розы, в котором сейчас не было ни души, и который вскоре заколотят досками, и навсегда закроют в назидание остальным. Вот внизу, у подножия одного из холмов, Виктор увидел саму Красную Розу в окружении небольшой группы оставшихся верными ей придворных. Они брели вперед, спотыкаясь и падая, к месту своей вечной ссылки. Среди других Виктор увидел внизу и Владимира.  
   — Неужели этот изобретатель и шарлатан тоже будет жить в ссылке вместе с другими? – спросил он у матери. – Мне кажется, что Владимир не такой, как остальные придворные.
   — Нет, Владимира я, очевидно, заберу к себе, — ответила ему Белая Роза. – Хотелось бы, конечно, выписать сюда моего поэта, но это, к сожалению, невозможно по многим причинам. Так пусть хоть Владимир скрашивает мои дни своими безумными проектами и мечтами!
   Между тем конечная цель из путешествия стремительно приближалась. Сильные красивые бабочки так быстро домчали их до места, что все путешествие заняло не более получаса. Бабочки плавно опустили колесницу у подножия одного из холмов, и Виктор с матерью вышли на землю.
   — Вот мы и прибыли к тому месту, где ты когда-то впервые появился в цветочной стране, — сказала Белая Роза Виктору. – Тебе остается сделать вперед два, или три шага, и ты вновь окажешься в своем старом дворе, рядом с цветочной клумбой.
   — Всего лишь два, или три шага? – растерянно переспросил Виктор.
   — Да, сын мой, всего лишь два, или три шага, и ты вновь станешь десятилетним мальчиком, постепенно забыв обо всем, что с тобою случилось.
   — Я не хочу уходить, — сказал Виктор, глядя на Белую Розу, по щекам которой текли крупные слезы.
   — Я тоже этого не хочу, ответила ему она, — но если ты не вернешься назад, ты навсегда останешься в сказке, и у тебя не будет настоящей жизни. Вся твоя жизнь будет выдумана  чужим заезжим сказочником, а это все равно, как если бы ты совсем не рождался на свет!
   — Значит, я должен вернуться назад?
   — Да, ты должен вернуться назад, и чем скорее ты это сделаешь, тем легче мне будет расстаться с тобой!
   Она подошла к сыну, обняла его, поцеловала в лоб, и легонько подтолкнула вперед.
   — Прощай! – услышал он за своей спиной, после чего мир перед ним завертелся, как в калейдоскопе, повсюду замелькали цветные пятна, и он оказался в своем старом дворе рядом с цветочной клумбой.
 
 
 
 
 
   ГЛАВА  ТРИДЦАТЬ  ЧЕТВЕРТАЯ.  СТАРЫЙ  ДВОР
 
   Виктор стоял в своем старом дворе рядом с цветочной клумбой. Он опять был десятилетним мальчиком, который всего лишь мгновение назад наклонился, чтобы понюхать красивый цветок. Вокруг было все привычное и знакомое, но память о чудесной цветочной стране еще жила в нем какое-то время, и ему было не так-то просто от нее избавиться. Он взглянул на цветочную клумбу, тряхнул головой, словно отгонял от себя надоевшее видение, и пошел к себе домой.
   Поднявшись по лестнице на второй этаж, он услышал привычные крики Розы. Она  ругала отца за то, что он опять воевал с клопами. Отец действительно снова протирал тряпкой, смоченной в керосине, железные пружинящие кровати, а потом поджигал их спичкой.
   — Совсем сошел с ума! – кричала обезумевшая от действий отца Роза. – Вместо того, чтобы вырастить мне ребеночка в пробирке, он опять воюет с клопами!
   — С клопами надо сражаться не такими способами, — сказал Розе Виктор, — их надо побеждать на поле брани в решительной схватке! Как, впрочем, и блох, и червяком, и гусениц, и улиток. А что, Роза, тебя еще не отправили в ссылку?
   — Еще один сумасшедший! – запричитала опять Роза, и красные пятна у нее на щеках заалели особенно ярко. – Совсем сошел с ума от своего шатания по холмам. Был у нас один сумасшедший, а теперь стало два!
   — Ничего, Роза, — ответил ей Виктор, — ссылка пойдет тебе на пользу, ведь ты очень жестокая, и казнишь своих подданных!
   Роза совсем ополоумела от услышанного, схватилась руками за голову, и опрометью бросилась вон из комнаты.
   — Зря ты так разговариваешь с матерью, — сказал ему отец, тщательно смазывая керосином спинку кровати. – Постыдился бы, ведь тебе уже десять лет.
   — Она мне не мать, — ответил отцу Виктор, — моя мать Белая Роза. И мне, между прочим, не десять, а все тридцать!
   — Если бы не мои научные изыскания, — сказал ему отец, — и не война с проклятыми клопами, показал бы я тебе, где тут белая роза, а где красная! Лучше уйди с глаз долой, проветрись на своих холмах, а то я плюну на этих клопов, и займусь твоим воспитанием!
   Виктор только лишь улыбнулся на это. Он знал заранее, что отец никогда не возьмется за его воспитание, и что воспитывать себя всю жизнь будет он сам. Что Роза никогда не дождется своего ребенка, и что отец никогда не одолеет своих клопов. Что впереди у него целая жизнь, и что сказочный мир всегда ждет его на краю цветочной клумбы, и он в любой момент может вернуться туда.
 
2011