О, сколько их...

 
 
О, СКОЛЬКО ИХ…
 
«О, сколько их…» – вторая книга поэта. Это размышления автора о смысле жизни, несовершенстве бытия, существующей полярности между насущностью и человеческими желаниямию Обстоятельства, диктующие стихи, будничны, интонация их пронизана мыслью заземлить то, что у одних витает в эмпиреях, у других – застыло как бы вне судьбы и жребия, между бытом и обиходом.
 
***
В покрытой инеем беседке,
Средь облаков, на той скале
Расстались мы. Быть птицам в клетке,
Но не в одной. Как тяжко мне.
Я прилетал сюда, как прежде.
Вдыхая радость, прилетал.
Один. Безмолвие в надежде.
Вблизи беседки я витал.
Мой дух сидел, вниз свесив ноги,
Под ним клубились небеса.
Явилась ты. В немой тревоге
Предчувствий выли голоса.
Исчезла, снова появилась...
А я все ждал, сидел и ждал.
На этот раз Дух-Чудодева
Несла в себе Земли пожар.
Вдруг стало жарко. Кто-то рядом
Прогрохотал: «Ату его!»
И молнией, и ливнем с градом
С тобою нас разорвало.
Я прилетел к скале. Не видно.
Я вновь в беседку – нет тебя.
И так безбожно, так обидно,
Что на Земле искать, любя,
Тебя я должен среди масок.
В покрытой инеем беседке,
Средь облаков, на той скале.
Расстались мы… Быть птицам в клетке,
Но не в одной. Как тяжко мне
В покрытой инеем беседке.
 
***
Дело было в ночи, в приоткрытом окне
Сестры Мойры, смутившись, явились ко мне.
Их смущенье понять для меня ерунда.
Рассказать то, что было? Что будет? О, да!
Ерунда,
Ерунда,
Ерунда,
Ерунда.
К Черту все, что там было! Сейчас?
Мы пьем чай.
Ну а будет… Об этом узнает печаль.
Невзначай,
Невзначай,
Невзначай,
Невзначай.
Лучше чаю с приправой. Да здравствует чай!
Как у вас там, родные? Небось, скукота?
Жизни-судьбы едины… (Пластинка не та).
Вы скажите одно: скоро ли надоест
Эта скользкая нить? И в один ли присест
 Этот Гордиев узел разрубит… Но кто?
И сестрицы, смутившись, исчезли в окно.
***
Кто скажет мне, что беден я –
Тот врет! Смотри мои богатства:
 Из серебра Луна моя.
Светил жемчужинное братство.
У ног моих, когда хрусталь
Ночного озера во мраке
Отобразит святую даль,
И грустный вой шальной собаки
Перенесет меня туда.
Где ходят босиком по звездам,
Где Леты талая вода
По венам, словно по бороздам.
Кто скажет мне, что беден я?
На двор! Смотри мои богатства.
*** 
Твои глаза представить трудно,
Все потому, что через них
 На мир смотрю я беспробудно.
Чудесный сон у нас двоих!
 И в этом сне ты мир глазами
 Моими видишь, словно я.
 И мы с тобою образами,
 Во сне, печать любви тая,
 Приходим к трепетным влюбленным,
 Приходим, чтобы оставлять
 Во взгляде робко-изумленном
Любви заветную печать.
Кто полон Божьей влаги, тот
 Всегда в цветке другом цветет.
 
***
Легкий флирт,
 В стаканах спирт.
В висках огонь,
В ушах гармонь.
Влекомый круг,
Засядем, друг
За стол дубовый!
Пусть не новый.
Но и не старый
Этот путь.
 Потушим звезды.
Но не уснуть.
 Когда-нибудь
 Я вам спою
Про осень, зиму и весну.
 Когда-нибудь,
Но не сейчас.
 Погасли звезды,
Огнь угас.
И тишина приснилась мне,
 И крик бесшумный о весне,
 И кто-то губы целовал,
И кто-то помнить заставлял.
 Все тот же флирт,
 В стаканах спирт,
В висках огонь,
 В ушах гармонь.
 
ЗЛОЙ ВОЛШЕБНИК
Я повелю всей лжи на свете
 Не трогать маленьких детей.
 Пусть взрослым правду скажут дети,
 Так будет даже веселей!
 О, Ложь, окутай уши взрослым.
 Вранье пусть станет естеством.
 А Правду встретить.рыком грозным,
 И гнать ее гнилым кнутом!
 Я повелю всей лжи на свете
 Не трогать маленьких детей...
 Их ремешком! Пусть плачут дети.
Так будет даже веселей!
 
**
Сколько весит перо?
Тонну солнечных взглядов...
Сколько весит перо?
Весит ли монолит
 Из злаченых острот
 И злаченых нарядов?!
 Столько весит перо,
 Коль молчанье хранит.
Сколько весит перо?
Весит птица ли в небе?
Сколько весит перо?
Дуновенье Луны.
Сколько весит перо?
Запах счастья, что в хлебе.
Сколько весит перо?
Чистоту глубины.
 
***
Наливки бутыль на окне.
 В ней сладкий сок плодов земли,
 Песком горсть сахара на дне,
 И вишни хмелем зацвели.
 На рождество, средь хороводов,
 Зиму пытаясь все объять,
 Глотнув напиток всех народов,
 Я вишню буду вспоминать...
Цветы весны, дыханье вишни.
Под ней усни, здесь третий лишний.
Вкуси те губы, плод вкуси
И повторить сей миг проси.
Бутыль, наливка, третий лишний.
 Воспоминания и… Вишни.
 
***
СТИХ В СТИХЕ
"Есть мир, есть миг и есть апрель...
Морозы были, били, будут.
Кипели капли под капель.
Паров причесанных причуду
Я не забуду!
Лживость дней
Уступит ветреному чуду..."
В тоске таскал я за собой
 Толстющий томик голубой.
 По воле щучьей – видел сучья,
 И только в нем тиши разбой.
Я странно был в волшебных странах.
Там чудеса… Чу, чур меня!
Но манна, мантией обмана,
Из них забросила меня
В истоки книжного дурмана!
В волшебных странах есть капель,
Есть почки, ласковый апрель...
А я не здесь, я в книжках, странно.
 
***
Дрожать над буквами?
Рожать?
И ржать над новой жатвой-жратвой?!
Жатвой,
Жаб вой,
Гобой – на бой!
Бой на,
Бойна,
Война...
С собой?!
 
ГОРОДСКАЯ СКАЗКА
Я знаю оборотней город,
Я в этом городе живу.
Как только стихнет гул трамваев,
Я вижу многое в окне...
Вот ведьма на метле – и мчится,
И мчится ввысь, и на метле!
Она в окно одно стучится
И как волчица в забытье
К влюбленных ложу подползает,
Шершавым языком лобзает
Ей сердцу милые черты.
А спящий сладко Книжный Витязь
Мрачнеет вдруг. И тяжек сон,
Губ судорога, слабый стон...
МОЛИТЕСЬ, ГРЕШНИКИ, МОЛИТЕСЬ!
Ну, а волчица трется боком
О Витязя хлипкую грудь.
Ну, а волчица волочится
Во сне, с вытьем:" Забудь, забудь!"
Уж не нежны его объятья
Для той, с кем ложу делит он.
И с потом капают проклятья
На ту, в которую… Влюблен?!
"Йо-хо!" – в окно влетает призрак,
Вампира жертва, нет крови.
Бледнее цвета укоризны,
Он шепчет: "Только не кори..."
Подходит, все к тому же ложу.
Волчицы не боится он.
Она – его. (У них, похоже,
Давно составлен уговор.)
В тоске, он руку убирает
Книжного Витязя с лица
Любимой… Щеки расцветают.
Пред волком – кроткая овца!
Тот призрак бледен, только в сердце,
Как в колбе крови, но чуть-чуть,
Что накопил за день. Скрип дверцы,
Но не торопится, ничуть.
Он тянет, тянет миг счастливый.
Затем он сердце достает
И тихо, радостно-унылый,
Он кровь свою любимой льет
На вечно трепетные губы.
Как улыбается она!..
Как расцветает… Чудо, чудо –
Средь новоявленного сна!
Волчица долгим, тяжким взглядом
На призрак смотрит – что сказать?!
И болью, болью оба рады,
Что кто-то может понимать.
Так спят вампиры – плоть из плоти.
Ну, а чего бы им не спать?
Смотрю в окно,
Дыханьем греет
Меня презревшая Луна.
Мне так темно,
Что вижу – тлеет
Еще душа, душа одна.
Свечей тончайшее созданье.
Она в мечтанье влюблена.
И носит ветра колыханье
Ее от одного окна
 К другому...
 Ищет, ищет что-то,
Но где искать и как искать
 Она не знает. (Вот работа,
 Ну право, нечего сказать!)
 Мой Бог! (забавна сцена эта) –
Повисла в воздухе свинья,
И злым зрачком не зрит поэта.
Ей нужен кто-то, но не я.
Хотя… Ну к черту! Замолкаю
И отхожу я от окна. Что дальше? Завтра я узнаю,
Коль ночь покажется скучна.
Возьму любимого Ремарка...
Под бок подушку – наша марка!
Пусть призраки во всю летают,
Друг друга лают и лягают.
А я их буду рангом выше
И буду я летать в Париже
По вольной прихоти Ремарка.
Триумф,
Триумф,
Триумфа арка!
 
***
Бог,
В слове слог.
Са-та-на,
Три слога.
Слово в слоге!
Ну уж, нуж...
Этим словом будет "муж".
Связь,
Скорее связь найдем! Рифма?
Грязь. (Какой объем!)
Слово мне из трех слогов!
"Жен-щи-на." (Стиль без мозгов).
Истина –
Одна семья:
Семья, семя и семь "я".
Семена...
Их имена?
Много знать ты захотел
Любопытствующий кобель.
 Ха-ха-ха… Вот разбой!
Бог развелся с Сатаной. Люди – дети на разводе,
Рвут на части… Сумас(х)бродим.
 
***
Турнир поэтов...
Глупо это.
Братоубийственный кинжал?!
Скорее сотни тысяч жал
Добавят правильность сюжета.
Турнир… На саблях? На рапирах?
На панцирях? На булавах?
Ходить в порхающих задирах
С пером в отсиженных задах?!
Турнир поэтов… Глупо это.
 
***
Слово,
Волос,
Поза,
Лотос,
Голос,
Логос:
"НЕ СОЛГИ!"
Глаз
Солгать
Не даст.
И голос Сердца
Стуком:
"ПОМОГИ!"
 
***
звон
Пил-пел, пел-пил,
Был-выл, выл-гнил.
Добрый, добрый человек,
Кто ты, кто ты? Отзовись!
Я – двойник, из века в век
За тобой стремлюсь я ввысь.
Опускаюсь за тобой
В дебри, где царит разбой,
Проклинаю я тебя...
Ты?!
Тебя, тебя любя.
С кем сегодня говорю?
Сам с собой.
Так не бывает.
Подожгли весь мир, горю,
И в горении пылает
Мой двойник, еще один...
Я – почтенный гражданин
Царства лживых слов и сказок,
Сказок, сказок и… "отмазок".
Сотворю я мир в СЕБЕ!
Где же будет центр Вселенной?
"С" на "Т", ТЕБЕ… ТИБЕТ!
Бред простой, обыкновенный.
Чепуха, чепуха,
Тихо варится уха.
Мы – рыбешки, глаз навыкат.
Свиньям нас скорей в корыто!
Все.
***
Горят бордовые обои.
В моих глазах горят, дурят.
"А рядом море голубое...",
– Так шторы тихо говорят.
А за окном перина снега,
А на диване тоже он.
И клонит сладостная нега
 Полуреальность, полусон.
 Книжища дремлет на диване,
Зеленая, как вся тоска.
И в рифмоплетствуйщем обмане,
Во сне вздыхает ото сна.
Из книжек полка, я средь книжек,
В зеркальной копии двойник.
Мы с ним подобие двух фишек–
Ночной играет озорник.
Два кресла ластятся друг к другу,
Я отворачиваю взор...
И лампы в люстре ходят кругом,
И тайно светится укор.
На небе темно, как на небе,
Но нёбо к кофе воротит.
Скакать? Искать в насущном хлебе
Пустое слово?! Воротит.
 
СТРАННЫЕ АССОЦИАТИВНЫЕ ЦЕПОЧКИ
У двух людей, с жаром спорящих
О чем-то, в году двадцатом...
Какой вот только эры?!
– Броненосец...
– "Потемкин Таврический"?
– Комический!
– "Ослябя"? "Рюрик"? "Ретвизан"?
– Он не ослаб, но развязан,
Еще точнее – ревизор...
– "Богдан Хмельницкий"?
– Хм… Ельный вор!
– Тогда "Наварин", "Цесаревич"!
– Навар имеет тот царевич.
– "Бородино"? -Нет.
– "Ушаков"?
– Он не ушат, он не таков.
– Тогда "Суворов"!
– Ближе к делу.
Суровый он, в боях горелый.
Верней, паленый. А точнее
Броню имеет и имея
Свой малый ход – вперед идет.
Орудия – двенадцать дюймов,
Попробуй тронь! Торпед боится...
– "Не тронь меня"?!
– Круглы те лица.
– "Кирсардж"? "Маджестик"? "Велиэнт"?
– Какой порядочный клиент!
– "Миказа"? "Адмираль Дюпре"?
– Договоримся мы в ДОПРЕ.
Он не готов, но предпосылки
Имеет все, поэт наш пылкий.
"Дредноут"!.. Зверская машина.
– О, ужас! Он – неустрашимый.
Неустрашимый, нету страха,
Как динозавр… Предвестник краха.
 
***
Боюсь, боюсь, боюсь себя.
Стакан граненый пригубя.
Упьюсь напитком вечной скорби.
Упьюсь, упьюсь, упьюсь
Убьюсь?!
О, как покойников боюсь,
Когда вхожу в пивные-морги!
Боюсь безумства диких оргий
И одиночества боюсь.
***
Тревожен мир,
Тревожен миг.
И Божий меч из вечных ножен
Достанет тот, кто не достиг
Узора человечьей кожи.
Грядут века… Куда "грядут"?
На грядки зубы – смерть Язону!
Прядут сестрицы нить, прядут.
И передачи шлют на "зону"
Нас посадившие миры.
И тянем срок мы за кого-то
И МЗП* из мишуры,
И видит Бог, как выть охота,
Когда далекое письмо
Нам ангел изредка доносит.
И будет бунт чертям назло!
На зло? На радость?! Мы не спросим.
Бежать! Через огонь во тьму:
Прорвется ж кто-нибудь сквозь темень
В родную чудо-кутерьму,
Где искры звезд дарует кремень
В руках любимого Отца.
 
КУСОК КРЫМА
Как древний тавр смотрел на море,
Так я смотрю, сквозь смысл ветвей.
Он ждал корабль. (Людское горе
Всегда плывет близ кораблей!)
И я смотрю, но жду другое –
Когда эскадры Зла и Лжи,
 Забрав с собой дерьмо людское,
Начнут в пучину вояжи!
***
Вся мошкара летит на свет.
Но нам картина неприятна –
К чему на лампе эти пятна?!
Вопрос прямой – прямой ответ:
Да, пятна эти ни к чему.
Со стороны противно это...
Зачем же нам долина света?
Зачем бросать родную тьму?
Ведь КТО-ТО, видя наши пятна,
Заметит:
"КРАЙНЕ НЕПРИЯТНО".
***
На туче демон зла летучий
Подкрался тихо из-за гор,
Луны похитил нежный взор,
Чем сделал взгляд людей колючим.
НОЧНАЯ ПРОГУЛКА В НОВОМ СВЕТЕ
Вот это чудо: звезды, гром...
Возможно ли такому быть?!
Скала у моря, лес кругом
И ночь несется во всю прыть!
Аллеи любят тишину,
Но ветер нежно их лелеет.
И как случилось, не пойму,
Но в темноте сердца алеют!
Иду пустой за шагом шаг,
И в пустоту ворвалась сила!
Трепещет Колченогий Враг –
Аллеи Муза посетила.
Ведут бездумные шажки
Мой глупый ум тропинкой к морю.
В ветвей волшебные рожки
Ударил ветер во всю волю!
Ночной купальщик… Что за вздор?!
Прыжок в ничто и слепят брызги.
Скала, на звезды дивный взор,
Рачков восторженные визги.
Коль суета поднадоест
 – Глотнем бездумия немного.
Кустарника чудной подъезд
Возьмет себе кусок тревоги.
У сказки родина одна –
Вот этот куст под звездным небом.
Одна Луна. Пей ночь до дна!
А закуси багровым Фебом.
Фонарь, цветы под фонарем,
В заборе хитростный проем.
И в звездах тихий водоем...
Ну что, дружок, давай нырнем?!
И там я был, и тут я был,
Людей веселых полюбил
За то.., что пестрая толпа
Была собою занята!
Прогулки повелитель гулкий
Мне приказал идти сюда...
Сюда, где тайная вода
Коснулась робкого следа.
 
О море славно кто-то пел.
Что петь бессмысленно о море?
И в этом пестропером хоре
Лишь вставим рифму "надоел".
 
Домой всегда легка дорога,
Но вряд ли я иду домой.
Кровать?.. О нет, мой дом иной,
Что остается за порогом!
 
Я благодарен темноте,
 За то, что держит в тесноте
Двуногих, хлипких людоедов.
(В конце куплет для домоседов!)
***
А я решил – бродягой стану!
Мирская ноша тяжела.
Прильнув к роскошному дивану
Ты с ним не встанешь.
Не нова
Вот эта истина простая.
А я решил бродягой стану.
Рюкзак, он легче, чем набор
Халатов, кресел и ковров.
А я решил – долой кретинов!
Примерных дядек на картину,
В "Мурзилку" или "Огонек" –
Пусть дуракам дают урок.
Пусть в масле кот жует сметану,
А я решил – бродягой стану!
"Кто не со мной, то супротив..."
Козел с козой в кооператив.
Зады лизав, примите ванну.
А я решил – бродягой стану!
За шагом шаг в небытие,
Оно мое и не мое.
Предайтесь нужному обману
О чистоте насущных дней,
О верной миссии своей.
Разубеждать? Нет, ешьте манну
В той тихой заводи своей.
Мне все одно, бродягой стану!
***
Из-за горы, касаясь моря,
Луну безжалостно затмив,
Рассвет в величии покоя
Мир одарит сияньем див!
СТАРИК
Жил-был Старик, седой и гордый,
В речах бесстрашен и правдив.
Клеймил тиранов голос твердый.
Заветы старых дней твердил.
Ничто сих уст не прикрывало:
Ни меч, ни злато, ни огонь,
Ни палача усердный конь.
Ни темной ночи покрывало.
Не ведал ужаса Старик.
В речах божественных велик,
Судьбу презрев, клеймил позором,
Суровой речью, гордым взором –
Всю суету...
И говорили: "Вот были люди в старину!
Не то, что мы..." И детям вбили
Почет к сединам. Не пойму!
Тиранов развлекают деды,
Ведь деды те не дорожат
Убогим телом и победы
В словесных схватках все держат.
А просто люди век молились
На Старца нашего всерьез,
Святым считали и до слез
Главами о пороги бились,
Где жил презревший всех мудрец,
Гордился коим сам Творец.
В пылу тех пылких преклонений
И херувимов песнопений
На Старика и я молился.
Главою бился я, пока
Мне сон кошмарный не приснился.
И в ужасе дрожит рука!
 
В тот вечер око мне закрыла
Рука того, кто знает сны.
И ночью правда правдой била,
Картины жуткие видны,
Видны мне были и понятны.
О! Страшен, страшен был тот сон,
И страшен был от боли стон
На утро. Как невероятно
 Все то, что в праведном сим сне
Послал… Какой-то черт ко мне!
Но хватит, лист не для эмоций.
Веди перо! Не надо лоций,
Что в поэтичном океане
Укажут путь Вам правомерный
И не дадут в людском тумане
Заплыть перу в залив неверный.
 
Где солнца вестник – луч игривый,
Себе дорогу не пробьет,
Где в серости, во мгле тоскливой.
Пылает сера, стынет лед,
Где души тех, кто век глумился
И потешался над бедой,
У зависти в объятьях бился –
Проклятый мною и тобой!
Где души варятся в котлах,
Где лгун в каленых кандалах
Прикован вечно к Правде Жизни,
Где Хам боится укоризны,
Где все гнилое получает
Не больше-меньше, а сполна!
Где в шторме праведном качает
Пройдоху честности волна...
 
Был бал, там правил Колченогий
И на балу про Старика
Пустила Ведьма слух, что Боги
В нем воплотили все. Тоска!
Тоска всей нечисти проворной,
Которая сумела взять
И узами грехов связать
Весь род людской, такой притворный.
"Тоска, что делать чертов брат?
Чтоб страх нагнать – не жаль затрат!"
А Сатана стоял с усмешкой
Над суетой, над жизни спешкой.
Затем позвал хромого беса
И книгу древнюю подал,
А миг спустя, шальной повеса
К хибаре Старика бежал...
 
Порог пред ним, и у порога
Оставил книгу на виду.
В той книге новая дорога
Жизнь открывала, как в году
Январь нам сказку открывает:
Тепло и холодно тогда,
В лед превращается вода,
Надеждой чудо согревает.
И верим мы, что холода
Покинут раз и навсегда.
Как только волшебство проснется –
Вмиг стужа сказкой обернется.
И месяцев костер всесильный
Растопит лед, отгонит зло,
И мягко снегопад обильный
Остудит пылкое чело.
Старик, привычке давней верен
Вставать ни свет и ни заря.
Открыл окованные двери
И в лес собрался, лень коря.
Коря себе под нос орлиный
 Всех молодых, что сладко спят
 И сны амурные глядят,
 Деля плоды любви – малины,
(Забыв про совесть и про дух,
Забыв, что кладезь правды сух!)
Деля плоды на половины.
Так рассуждал Гордец Старинный.
Но вдруг у самого порога
Старик писанье увидал.
И смутная была тревога,
Когда он книгу в руки брал...
"Кто в день сей молодость утратил.
Ее он может возвратить..."
 – Какой-то бред, я верно спятил!
"Любить, гореть и вина пить.
Тот сможет попросту кривляться,
(Беспечных дней лихой удел!)
Отбросив маску спешных дел,
Он скоморохом кувыркаться...
Все сможет он: и пить, и петь,
И славу бранную иметь.
Лишь надо выполнить обряды –
И младость вырвет все преграды,
Заполнит старческое тело
И будет молодым оно,
И будет дело – ради дела,
И будут женщины, вино!.."
Старик смотрел в недоуменьи
На этот древний, ветхий текст.
Не верил он, но жгло сомненье:
"А что? Быть может. Мало ль сект.
Хранящих ветхие заветы
В великой тайне от людей,
Дабы обличье лебедей
Не принял ворон, злом воспетый?!
" Но, поразмыслив, вслух сказал:
"Все это бред!" И сам не знал
Как вместо пламени в камине.
Чтоб книги не было в помине,
Предал ее он книжной полке...
Вот так, рассудку вопреки.
Мы делаем, порой неловкий,
Но нужный жест шальной руки!
Но дни идут.
Забыв про книгу,
Старик все речи говорил.
И мудрости он грыз ковригу,
Чтил святость… Из последних сил!
Само-собой, он – совершенство.
Все восхищались Стариком.
Но в горло врос какой-то ком,
Не то чтоб ком, но то блаженство,
Что людям слал Святой Старик,
Чуть меньше было. Тот же лик,
Все та же поступь, но немного
Он изменился. Лжи тревога
Не то, чтобы в словах звучала...
Нет, нет! Ложь не брала его.
Но где-то в близости витала.
Всему правдивому назло.
 
О, Случай! Кто бы мог подумать?
 И случай ли?! О нет – случай.
Случай всех тех, кто ищет. Тьфу, мать!
Случай, случай и… Разлучай!
Два тела есть – Старик и Книга.
Вернее, немощь и секрет,
Как немощь ту свести на нет.
Их встреча быть должна. Их двигать
Обязан просто Сатана,
Которым вся земля полна.
Закон "случайности" хранится –
Старик в бумагах копошится
И "волей случая" наткнулся
На книгу, книгу, книгу ту...
Перекрестился, чертыхнулся,
Взял в руки и решил: "Прочту".
 
Старик листал надменно книгу,
Но больше, чем Старик листал –
Лицо, подобно в море бригу.
Тряслось, чем больше шторма бал!
И вот, прочтя, Старик суровый
Задумался на день, на два,
И опустилась голова.
Надежды давит груз свинцовый,
И тело грешное дрожит,
И просится подольше жить.
В речах по-прежнему был честен,
Но в грезах видел лик невестин.
Он сам не знал, как получилось –
Слилось все, мысли вопреки,
Былое в сердце, в мозг вселилось:
Веселье, танцы, пикники...
 
И он решил вернуть веселость.
 Младую песнь и жар, и кровь,
И всех грехов святую полость.
 Он встретится с любимой вновь...
Решил! И тут же испугался
Великим правду говорить:
Ведь тело гордое убить –
Для них пустяк. И он боялся.
Проходят дни, поник Старик,
На маску лжи сменился лик.
Не говорил достойно речи,
А с вечером желанной встречи
Он ждал, кривляясь в тихом страхе.
Забыл, что был во всем правдив.
И часто, потные рубахи
Меняя, "Верую" твердил.
И вот настал тот день великий.
Когда решился, наконец.
Старик великий, ясноликий
Обряд свершить, надев венец,
Венец из жизненных кореньев.
Секрет которых в книге той
Поведан строчкою скупой.
Настойку выпить и варенье
Из трав, известных лишь ему,
И Черту только одному!
Пред книгой с трепетом, с тревогой,
С надежды тайною подмогой,
Сидел Старик как призрак бледный.
Сидел и плел чудной венок.
Сидел, дрожал, и стебель вредный
Никак в узлы сплестись не мог.
 
Сейчас вот-вот должно решиться,
Решиться то, что может быть.
И сердце юное забиться,
Быть может, сможет. И любить,
Любить ему опять возможно...
"О, Боги! Славно, славно как!..
 Прощай, сухих словес батрак!"
Надел венок он осторожно
 И стал молитву вслух читать,
 И в грезах сладостных витать.
 С молитвы каждым вещим словом –
Дрожал все больше, и покровом,
Покровом бледным лик окутан.
 Но вот обряд сей, наконец,
Свершен был. Дьявол мысли спутал!
Нет младости, мечте конец.
И понял – кто-то посмеялся
Над вечно ветхой сединой.
Его удел совсем иной;
Он взялся… За химеру взялся.
"Досада, Боже мой, досада!
Ну, как я мог себя предать?
Как душу черту мог продать?
Но каково исчадье ада?!"
Не кончен времени отсчет –
Оно течет, и дом влечет
Уж Старика соблазном мирным,
Постель зовет: "Пора быть смирным".
Открылась дверь… "День добрый, книги.
Привет, гусиное перо,
Вернулся я, конец интриги..."
Стакан вина – и повело.
И снова немощь в бренном теле,
Не жаль которую ничуть.
И снова он "бесстрашен в деле",
И снова "светел правый путь".
Похвалы, гордую осанку,
Он вновь обрел, и вот теперь
Глаголет, не боясь потерь.
Как только встанет спозаранку.
И снова мифом окружен
Подобострастных, глупых жен.
И снова весь народ ликует,
И снова короли тоскуют
По Старику: "Нет развлеченья.
Вокруг притворцы и лгуны,
А с ними лишь одно мученье –
Не то, что Правда Старины!"
 
А Сатана смотрел, смеявшись
В кулак лукаво. Свита вся
Визжала от восторга, взявшись
За руки. Смерть пошла кося
По миру. Старика щадивши.
Чтоб шут был для шальных забав,
И человеческих похвал,
Когда-то жалобно скуливший.
Ну вот и все, таков был сон...
А поутру от боли стон
В бессилье вырвался наружу!
Нет искры, чтобы страха стужу
На миг хотя бы растопила.
Идут в величии года,
Добро горит, а чья-то сила
Все напускает холода.
КУСОК КАВКАЗА
Где тот художник, что создать
Смог совершенство в совершенстве?
Узнать его – себя узнать...
Боязнь?
Наитие?
Блаженство?!
 * ** •
Дракона вижу в небе я...
Но видит ли дракон меня?!
Дракон, возьми меня с собой
Туда, где вечер золотой.
 * * *
Стук барабана – сердца стук,
Но звездам это безразлично.
Немой восторг, немой испуг,
Немая ночь, немой двуличный.
***
Бежит вдоль улицы забор,
И мандарины клонят спины...
А я, как полуночный вор,
Ворую дивные картины!
 * * *
Ух… По дороге бык идет!
Боднет меня рогом, мерзавец?
 Эн, нет, наверно, не боднет.
Зачем ему я, самозванец?
* * *
О, Радость, где же… Где же ты?!
 – Я здесь, я прячусь в этом слове.
(Черты иль черти красоты
Предались пляске в звездном поле.)
Ура! Три тысячи ура!
Прорвался бес в задорном слоге.
Ему хула, ему хвала,
А лавры – автору в итоге!
 * * *
Ночное небо веселится,
В пирах далекие миры,
А в стороне от всех таится
Боль прокаженная Земли.
 * * *
Что заслужил – то получил.
 К чему винить? Кого винить?!
Звезды дыханье получил,
Но не ловец, чтобы пленить.
Звезда в тумане, тишина...
Лишь вдалеке поют чечены.
Тоска одна, и пьем до дна
Тоску, на жизни обречены.
* * *
Возврат на звезды… Лампы свет
Придумал кто-то в злобе грозной.
Нет, нет, нет, нет!
 Еще раз – нет!
Ламп не хочу, дай свет морозный!
Кавказ...
Три тысячи огней
Дразнят миганием друг друга.
Кохора...
Вскоре в злобе дней
 Забуду призрачного друга.
Ну почему все глупо так?
Моя звезда, ты здесь, я знаю.
Незрим немыслимый контакт –
Огни электроламп мигают.
Друзья, я знаю – вы все там,
И шлете, шлете позывные.
Но сатанинствующий хам
 Огнем электроламп иные,
Иные судьбы и миры
Прикрыл,
Сничтожил,
Этот стерва.
Огни...
Вампиры и пиры.
Пиры вампиров, стол из нервов.
Несусь, несусь, несусь туда.
Где ждут давно...
Иль проклинают!
Узнать бы!.. Знал – как быть тогда.
И ЧТО пуская – не пускает.
Побольше слез.
Пей, лютый враг.
Свой благоденствуйщий напиток!
Живи, паскудник… Всех, всех благ
Желаю (чтобы был избыток!)
Избытком, в жизни компаньон,
Мы чашу переколыхнем.
Как скоро, боже мой, как скоро
Карета наша мчит, друзья.
Ее ворота – нервов пора.
Приму, приму! Никак нельзя
В сей, по старинке модный вечер.
Карету эту не принять. Принял...
Божественные свечи
Бесшумно стали угасать.
До встречи, милые мне звезды.
Не знаюгде, не знаю как
Прослойку Ада грязный воздух
Пробьет божественный контакт.
Антракт,
Антракт,
Антракт,
Антракт.
Как? Как? Как? Как?!
Не знаю как!
 * * *
Будь выше всего: будь выше стихов,
Будь выше луны восходящей.
Будь выше и чище алтайских снегов,
Звездой будь во тьму уходящей.
Сияй мое сердце и мозг мой сияй!
В грязи пусть рога и копыта.
Не важно. Не страшно.
Плоть – в Ад, душу – в Рай!..
Двуликость зерцал и корыта.
***
Значит, так надо...
Что и почем,
Значит, так надо...
Вечные веки
Не разомкнуть
Ни ключом, ни мечом.
Значит, так надо...
Зебры и зэки.
Жизнь полосами
И смерть полосой.
Значит, так надо...
Машет косою.
Значит, так надо...
Звездной косой,
С мордой козлиною,
Вам, человеки...
Значит, так надо...
Пепел и дым.
Значит, так надо...
Выть и смеяться.
Значит, так надо...
Полем чужим
Под чудо-ветром
Хмельным колыхаться.
Значит, так надо...
Машет косой.
Значит, так надо...
Мы не затянем
Молнию с неба
И запах костров.
Значит, так надо… Амен!
***
Асклепий, солнце...
 Но в ответ
 Сказали Боги:
– Людям?! Нет.
 Сын Солнцебога? –
В склепий, в склеп!
 Вот только КТО
В тот миг ослеп?
***
Самоубийство, тяжкий грех...
А как насчет предназначенья?!
Сил не хватает. Смех утех
 Сквозь слезы чинит нравоученье.
 Но жить… –
Что жать? Посева нет.
А что посеяли – "посеял".
 Ответ на венах,
 Бритвой,
Бред
Развеял сон и не развеял.
 О, Смерть, невесты нет моей.
 В гареме чьем моя невеста?
Быть может скуку лживых дней
 Рассеет брак наш неуместный.
 Я – предложенье …
О, Смерть,
Ты принимаешь предложенье?
***
Все хорошо...
И если разобраться
 – Все хорошо.
Все глупо, хорошо.
Все хорошо.
И будем, верно, шляться
По звездным нитям.
Шорох, порошок.
Из звездной пыли – звездный порошок.
Все хорошо.
Все глупо, хорошо.
Все хорошо.
Из бесконечной стужи
Земля взяла, что только взять смогла.
Все хорошо.
И я кому-то нужен,
Быть может и меня
Возьмет себе земля?
"Земля,
Земля,
Я – тля,
Я – тля!
Не
Для
Люб-
Ви
Ме-
Ня
Вез-
Ли...
А для чего?
А для того,
Чтобы Землю...
Убью, убью! "
Все хорошо...
Все было хуже худо,
И будет еще хуже, а теперь...
Теперь из ниоткуда в ниоткуда
… Шагает Человек и Полузверь.
Рука об руку.
(Славно это стадо!)
Рука об руку
Зверь и Человек.
Куда идут?
Куда уходят?
Надо ль?
На долго ли?!
Мне, лунный серп, ответь!
Все хорошо...
Чтоб в мире не случилось –
Все к лучшему.
Поверь, дружок, поверь.
И в скорби пусть волчица волочится
И лижет кровь,
Что любит Полузверь.
КРОВЬ ЧЕЛОВЕКА.
Худо? Хорошо?!
Дружок, по следу волки...
Хорошо!
 
СМЮР (I)
Кино,
Вино,
И "но",
Иной,
Иной народ...
Ной, ной, ной, ной Народ-Урод.
Наоборот:
"Дор", "дор", "дор", "дор"
 – На у...
– На рот?!
– Нет, нет – на у...
– На ухо?
– Да.
– Я внемлю.
– ПАДАЕТ ЗВЕЗДА...
– Должно быть к счастью?
– Так должно.
– Мы звезды видели в кино.
– Белковый крем, хотите ли?
– В белковый Кремль?
– Нет в муравьи
Давно забрались в этот крем.
– Крем...
– Крема...
–Тори толи крен дают.
– А может, просто хрен?!
– Я не пойму.
– Век перемен.
– Век пе… Ремень, ремень, ремень!
– Пе… Тук-тук-тук!
– Плен-тлен. Нет вен
У тех, кто не имел вины.
– Обожжены.
– О, Бог! Жены
Вам не положено иметь.
Готовым завтра умереть
За новый круг, что круговерть
Захочет кочетом иметь!
Сюр-рюс.
Сур-рус.
(Напрасный груз).
Грубеешь, гробовая грусть?
(А я, как надо, все смеюсь).
СМЮР (2)
Комплекс,
Ком… Плебс,
Пле-пле-пле-пле...
Плевок? Плескание руками?!
Всплеск – в блеске плебс.
Хотите хлеб-с?
Из ржи?
Из лжи под облаками.
(Рев эволюции)
Лакали,
Плакали,
Аминь...
Впадать в нирвану?
В нервов ванну!
Угля и лягу,
Льет камин
На рану розовую манну.
Лягнет случайно карандаш,
Шабаш! На шабаш!
Там и дашь
Мне осле… Мнительная Муза.
Рожать кто будет?
Ты родишь кошмара крыласую мышь.
А что за слово "крыласую"?
Мышь с крыльями?! Да – нет, пасую,
Сам догадайся.
Апперкот поможет выбрать анекдот.
Чтоб смехом скрыть кровавый топот.
Я слышу...
Мина,
Мино
Тавр.
Сейчас рванет!
Священный ропот.
Пот.
Под диктовку лжи литавр.
Ха-ха, читатель.
 Страшно смело
Читать и чтить чудную чушь!
Хожу, лежу, сложу умело
Из жизни жидко-ржавый пунш
И врата смерти в кучу враков.
Подам, читатель, Вам подам.
Хотите сидя, стоя, раком?!
Мне все равно, а Вам, мадам?
Так жрите все, как жрете, славно.
Ваш рот не брезгует ничем.
Вот парадокс… Хе-хе, забавно,
Но шее хочется мечем,
Но любопытство шепчет с тыла:
 "Хочу, чтоб шея говорила!"
ФИЛОЛОГ:
Суд, да суть – на мыло!
Не слышал ты, не слышал я,
Чтоб шея что-то говорила.
ЛЛОХ:
– Да врешь ты все. Святой Илья
И тот, пожалуй бы, без шеи
Глаголить глупости не мог.
ИТОГ:
–Тоскует сена стог
По Дураку, а он в кровати.
Подушки-душки в пестром мате.
И он тоскует по стогу.
Приплыть к родному берегу
Дано...
Да, но, но, но! Вот хлев,
А на подстилке Левый Лев!
 На парадоксе парадокс
 С успехом применяет бокс.
 Нырки, уклоны, вновь нырки.
 (От правосудия руки).
 Прямой удар...
А встречный, ну!
Я клинч, пожалуй, применю.
Лицом в лицо, глаза в глаза
И… Боковым!
Что так нельзя –
В порыве пылком по затылку?!
Вы правы, лучше уж в бутылку.
В бутылку влезть,
Там полдень весь.
Сорокаградусный мой полдень.
Двенадцать бьют.
Двенадцать здесь,
Язык на праведной щеколде!
СМЮР (3)
Тоска – в оскал!
Скакал по бабам.
По бабам, па-бам, па-ба-бам.
И груди греховодным градом
Да по щекам, да по мордам.
Дарить на время рати бремя?!
Йо-хо-хо-хо,
Хо-йо-йо!
Пегас – Медузы сын,
А стремя...
Твое, мое. Ее, ее...
Давай совместно трахнем Музу.
Поэты! Строем окружай.
Шар спермостона – точно в лузу!
А там кривляйся и рожай.
Кобылы бред?
Конечно сивой.
И ксивы, ксивы, ксивы, ну?!
По силам, братцы, нам по силам.
За сиськи Музу И Луну заместо свечки.
Лихо, Тихо.
Гуляй град смелых дураков!
Ведь НАШЕ время.
Мыло взвыло,
Союз с веревкой – нет оков!
 
ГРОТЕСК
Поросят, поросят
По России оросят
Все святые плодородии.
Плодоовощных угодий.
По России поросят
В рамках, в марках украсят.
Украсят от слова "красть".
Рифма красится – напасть.
Напасть, напасть, напасть!
На кого разинем пасть?!
Растут из рамок поросята...
И с фотографий – на плакат!
Иконографий,
Порнографий
Начнут безумие лакать.
Лакать, лакать.
Лак… Кал… Ать, ать!
Где кал – там лак.
Прямая связь.
И рифма,
Фирма,
Блеск!
НАПАСТЬ!!!
Напасть, спасать.
Кого? За что?
А, к черту эту богадельню!
Турёч, ту э, а к гоб, лед, но...
II стопку глупых слов в – котельню!
 
СУРЬЯ
Кто был, кто не был, кто не пил
 Из звездной чаши ночь в безумьи,
 Кто в исступленьи изводил
 В часы хмельного полнолунья
 Из злата чудный механизм.
 Кто плакал, радостью смеялся,
 Смотрел на вечный катаклизм
 И только за детей боялся,
 Тот был, тот не был, тот не пил
 Из черных рук хмельную Сому.
 
***
Кто в эту полночь прилетает
 На кухню скромную мою?
 Кто тополями мне кивает?
 Кто подбирается к уму?
 Бесшумно, нежно и небрежно
 Бросает ласковый аркан,
 Пучок извилин безнадежно
 Затянут им. И словно пьян.
 И словно пьян я, пьян и весел,
 И радость тихая моя
 Ползет к нему. И много песен
 Напишет он, когда поля,
 Поля небесные в зеркалье
 Воспламенят во мне меня.
 И шепот незнакомых далей,
 С кивком пера, день ото дня
 Являться будет, словно прежде,
 А с ним и вновь явится он.
 И быть безумству, быть надежде...
 Как быть тебе, мой полусон.
 
***
Упасть на тишину, на взмыленный песок,
 И, звездами дыша, под тихий всплеск прибоя.
 Отправиться туда, где робкий голосок
 Зовет уж столько лет на место роковое.
 Отправиться туда. Туда, где ждут-не ждут,
Отправиться туда… Узнаем, скоро будем.
 Отправиться туда, где сеют, веют, жнут
 Те три сестры – вершительницы судеб.
 Отправиться туда, упасть на тишину...
Д.р.
Д. у.
Д, а.
Д. к.
 Руак,
РУКА?
Ду.ду. ду. ду.
"Дум-дум" – на вылет дурака
Пронзило от нелепых дум.
Или разрывом?
Рылом и…
Правдоподобно и бесценно
Все то, что в скорби суеты
Дает бокала злая пена.
 
***
Ху-ху-ху… Поел уху,
Чужая кость застряла в горле.
Хозяин рад, что гость накормлен,
Вставляет часто букву "ху".
Я посмотрел – ведь рядом дама!
Но старый пень твердит упрямо,
Что в детстве заучил давно,
 Когда лакал невзгод вино.
Я поражен… Я вновь смотрел.
Мой взгляд вопросами пестрел.
 На что его ответил взгляд:
 "Ведь я ж кормил вас час назад?!"
***
Чертовке нужен муж-Святоша
И… Черт с бутылкой. Сладко всем!
Чертовке, что "супруг-калоша",
Любовник страстью наделен.
Святоше, что страдает свято
За то.., что должен он страдать.
 Ведь за любовь придет расплата.
 Ему ль, Святоше, и не знать?
 А Черту прорва все и славно,
 Что он рога наставил всласть.
 И жизнь течет вполне забавно,
 Свою ведь каждый ловит страсть.
***
Звук – лук,
Мысль – молния-стрела.
Двух лучников звала на поединок
Та, что во все века была
Румяней роз и ветреней былинок.
Дугою брови, лук дугой.
И выстрел… Охи, вздохи, ахи!
Но и в ответ с одной стрелой
Острее остроты на плахе
Несется желчи яд – здесь смерть на острие.
Подставлен щит, острота "обломалась".
Стрелок молчит, а фея верещит.
(Она бы сто боев так весело смеялась).
Кому достался смех? Кому из двух бойцов?!
А он был для того, кто в поле брани вывел
Двух остряков-глупцов.
Вам ясно для кого?
 
МУТРО
Старо как мир – "Ку-ка-ре-ку"!
Один петух, другой горланит.
Собачий лай в одну игру,
Сквозь сон, зовет сыграть. Светает.
 Я на спине. Сейчас, сейчас.
Смогу ль войти я в это утро?
Движенье век. Мой ленный глаз
Расположился так уютно
Между ореха простотой
И вишни нежными ветвями.
Пустой, простой...
 О, миг, постой! Остановись под облаками,
Под веток крест на крест. Хвала
Тому, кто видит это утро.
Петух, собака – вот игра.
 "И лучше нет" – подскажет мудро
Луча веселое тепло.
"Какого черта ищешь что-то.
Я вот, я здесь". И потекло
По жизни жилам это что-то.
Назвать его? О нет и нет
Без имя Бог, без имя счастье.
Ответ? А нужен ли ответ
Предутренней собачьей касте?!
 
БЕЗ КОНЦА
Стена из глины, солнце, луч
Из перерезанной аорты!
Вот кровь Христа, иное – чушь.
Страдалец-Солнце, наши морды
Достойны ли твоей крови?!
"Христос в тебе". Во мне ведь Солнце!
Терзай, но только не кори
Сквозь белых облаков оконца
Лукаво-ласковым лучом,
А то иначе… Знаешь, знаешь
Своим представлюсь палачом
И в миг – под одеяло!
 
ВЕРУЮЩИЙ И АТЕИСТ (ВЕРУЮЩИЙ)
В КАБАКЕ КАКОГО-ТО СТОЛЕТИЯ
– Ищи, брат, Бога...
– Я не трус.
– Сказать, что хочешь?
– То, что здесь мы
Должны найти… Не знаю, пусть
Не назову я словом дельным,
Но что-то мы должны найти,
Без Божьей помощи… А ты,
Коль раз призвал на помощь Бога,
То выбыл из игры. Подмога,
Она с небес к тебе придет.
И трус нигде не пропадет.
Бог ведь не может не прийти,
Но он послал, чтобы найти
Смогли мы то, что он не может.
Награда?! В Ад! Нам не поможет
Увы, никто, никто, увы...
Я пью за смелые умы!
 
***
Откуда?
Кто?
Куда?
Зачем?!
Дать упаковку анальгина
Или спасительным мечом
Как гильотиной небо сдвинуть?!
 
***
-Жизнь.
– Дальше?!
– Смерть.
– Дальше?!
– Жизнь.
– Дальше?!
– Смерть.
– Дальше?!
– Жизнь… В гробу нашей галактики.
 
***
Тяжело… Яжело...
Я жало… Ало, ало.
Жало...
Ложа жала сжала.
Тяжело мне, тяжело.
Жало… Лажа… Жаль кинжала.
С тихим присвистом "Хелло"
"Хелло","Хелло","Хелло","Хелло"
Примчалась Стелла.
"Хелло" безумию, "Хелло"!
Смотрела… Ела и смотрела.
Больное сердце… Эхолот.
Как глубоко зарыто сердце?
Я шлю страдания сигнал
И импульс жду от иноверца.
Иное сердце Бог послал.
Внизу краснеет чья-то сумка,
Как неприкаянная сука.
Родившая книжных щенят,
Замком раскрытая… Быт молний.
Хамят. Стихи мои хамят.
Нет логики… И в жажде полдни.
Откуда это все взялось?
Безумства бес бездарный все же.
Но крупко репка… Повелось
Бродить пером по чистой коже.
Абстракт,
Абсент
И с ним контракт.
От рака – рак
 
***
Кар – кара – кар!
Ворона каркает о каре.
Но мы камнями все ее.
И в пьяно-призрачном угаре
Твердим святое бытие.
Бытие, Бытие.
Вытие, Вытие.
Быт… Выт… Ныт… Тыт...
Кит… Пит… Нит… Мит…
Бред???
А как же
"Здрав" – "Мед" – "Быт"?!
Да заткни мне рот, пиит!
 
***
Воспоминаний тяжкий приступ
В три ночи сон вдруг оборвал.
Былое все пошло на приступ,
Ее глаза – безумства шквал.
Дрожат любимой нервно плечи.
Как дух грозы – "Тебя люблю..."
И сердца огненные речи
Устремлены из тьмы во тьму.
– Родная, где ты? Как ты? Больно.
– Я точно также, как и ты...
– Как я?! Но я – мертвец. Невольно
Душа в аду. Твои черты
Забыть пытаясь, вспоминаю.
Какое, к черту, там забыть?!
А вспоминаю – ложь немая.
Не волком, человеком выть
Так хочется… Да, что там? Вою,
Когда все рвут твои глаза.
Откуда ноченькой немою
Они берутся в образах?!
Хочу чего? Наверно, сдохнуть.
Но перед этим так хочу,
Обняв тебя, на миг оглохнуть
И так, оглохшим, к палачу!
За часом час бегут минуты
Вот в эту чертовую ночь.
Как для обиженных приюты
Находят мысли слова точь.
Я напишу – мне легче станет
(Не знаю только почему)
Пусть Зло – Добром навечно станет!
Я повелел, быть посему!
 
***
ТЕПЛО БАТАРЕИ
Глаза, словно угли, и скользкие руки,
И льстивые речи кому-то назло...
Комедии верности, горькой разлуки.
Тепло батареи, тепло.
Плаксивые лица, в них демон таится.
Все это как в Лету текло.
Но к черту! Воздаст им Лукавый сторицей.
Тепло батареи, тепло.
И кто-то провоет, и кто-то подхватит.
К убожеству нищих влекло.
А кто-то… Да, что там?! По-моему хватит.
Тепло батареи, тепло.
Разбито корыто… А было всем сыто.
Свиней так навозом влекло!..
Грызитесь, визжите. Я сплю, все забыто.
Тепло батареи, тепло.
Собрались утята на дальние звезды,
С болота дан старт в небеса.
Летите и рылом чертайте борозды,
Меж нами огня полоса.
Но мне-то зачем же тот холод далекий?
Свет звезд мне к чему? – На земле ведь светло?
Вперед, покоряйте "простор тот широкий"!
Тепло батареи, тепло.
***
Жить не сейчас,
А жить в сей час.
И пару фраз
Вскользь мимо нас.
И полетіло
В бездумье тело,
И импульс страсти –
Жизни пульс.
Пусть, пусть, пусть, пусть
Стремится грусть
Туда, куда я не стремлюсь.
 
***
Заговор – заговор.
Заговор – заговор.
Топот, плаха, плач, топор.
В сновиденьях вздрагивал.
Когда слышал заговор.
Когда видел заговор.
 
***.
Тетрадка в клетку,
В клетках буквы.
Не выплыть им из этой бухты!
А выплывут, то на заметку
За буквами я вижу клетку.
 
***
Мой глупый друг.
Сужая круг
Прилично-правильных знакомых,
Мы с болью замечаем вдруг,
Что петлей давит этот круг.
Самоубийцы!
 
***
Бросаю палку я – "Апорт"!
Ты выноси, что дал тебе,
А не витай "ни ме, ни бе..."
Но, суки, вы – всегда аборт.
Еще один аборт. Все верно.
Плодить поэтов не дано
Они, как доброе вино,
Редки поэтому. Что скверно.
 
***
Может открыться камень,
Может открыться снег...
Да не угаснет пламень
Из-под усталых век!
Да сохранятся силы
В добром и глупом, и...
Да сохранят могилу
Слезы чужой любви.
 
***
Макс, миротворец, помоги!
Ну, что тебе?.. совсем немного,
В мои мандражные мозни
Войди величиною слога!
 
***
Миру – мир.
Наоборот: Риму – рим.
Ну, поворот!
Повар кислых щей и слов
Будь готов! – Всегда готов!
 
***
Хороним
Мудрости
Хоромы.
Хороним лес.
Мы лес
Хороним.
Один на кухне, чудеса:
Окно открыто, быть рассвету.
И привидений голоса
Затяжкой нервною согреты.
Сгустилась ночь. Ее впустил,
А отпустить уже не в силах.
Свою Жар-Птицу упустил.
Осталась ночь в виденьях милых.
Осталась ночь и жалко так,
Что быть надменному рассвету.
Сгустись сильней, щадящий мрак,
И как хочу я сигарету
Вновь подкурить, но в темноте...
Огонь зеленый?.. Красный?.. Черный!
Чтобы в бесшумной слепоте
Не видеть этот мир топорный...
Но вот приблизился рассвет.
Багровый залп. Видений нет.
 
***
Гордиться чем?
А тем, что есть –
Патологическая честь!
Чего стыдиться?
А того,
Что сней давно
Не пьем вино.
 
***
Нервы, нервы, нервы, нервы...
Нервным быть уж не хочу.
Перлы, перлы, перлы, перлы...
К черту их! Молюсь лучу.
Тишина, а рядом лица
Злобным заревом полны.
Нервно-перлая девица,
Перло-нервные вруны.
Все мельчает. Так ли это?
Или это все не так?
Тему, тему для сюжета!
ЭКСТРАСЕКСОСЕНС И МАК.
Надоело, ела, надо.
Надо порохом набить
То, чем брезгует услада
И тихонько подпалить!
Странно, бред какой-то, странно.
Как дошел и шел ли я?!
Нет не шел. Струя обмана
Желто-лживая струя.
Подхватила, подхвалила
И куда-то понесла,
Опоила, обозлила
И оставила без сна.
Сны не снятся — страшно это.
Превратился я во что?
 
***
Лживый город, речка Лета
Протекает… Врешь почто?
Я не вру. И это правда,
Лета – речка из вранья.
Понесло кавалер… гада
Под восторги воронья.
Сдохну? Дог! Вздох-выдох, больно.
К черту все, схожу с ума.
В этом городе невольном
Правит щедрый Сатана.
Сатанински злые рожи
Вижу каждый божий день.
Белоснежные рогожи
Ведьмы стелят на постель.
Все: вампиры, суки, стервы,
Вы охотитесь за мной.
X… вам в рот! Не дам я нервы.
Не для вас они, покой…
На покой. Прошиб экстазом
Голос боли – Божий глас.
Отвечаю всем заразам:
 "Vadevretro Satanas!"
Я без воли и без боли.
Кто же я? Не-че-ло-век.
Маши, Пети, Вани, Коли,
Я не ваш! Но в ваш я век
Околачиваюсь тихо
По "пиццериям" лихим.
Суки, бляди, будет лихо
Как сорвут из плоти грим!
А пока пойду из дому
Слушать мерзкие уста.
Бахусу, ему родному.
Поклонюсь я раз до ста.
 
***
Боюсь заснуть – там ты, проснуться...
Проснуться тоже страшно – ты!
Куда бежать? Кем обернуться,
Чтоб позабыть твои черты?
 Свиньей? Пытался – толку мало,
Смеяться будешь над свиньей.
Героем? Боже, не хватало –
Герой смеется над тобой.
Любить, любить лишь остается,
Любить твой след,
Что в сердце ЕСТЬ!
Быть может, и в твоем проснется
Забытый образ.
 
***
МАЛЕНЬКИЙ ШЕДЕВР
Спокойной ночи,
ночи,
ночи.
Спокойны очи,
очи,
очи.
Спокойны очень,
очень,
очень.
Спокойно много,
много -
точье.
 
***.
 
Содрали шкуру с мандарина,
И дольки очередью длинной
Друг дружку "подставляют" в рот.
"А целиком бы масса та" –
Подскажут мудрые уста –
"В рот не вошла б..."
Да вот народ.
 
***
В этом мире как в дерьме – Так тепло и мягко мне.
 
ПЕТЕРБУРГ
Столица – "сарut!" – голова.
Выходит, государство – тело.
Ать-два, ребятушки, ать-два!
На Север, на болота, смело!
Ать-два, ребятушки, ать-два!
На чем держалась голова
Петра Великого? Знать жажду!
Россия, что ли так мала.
Что на болоте город важный
Обязан быть?! Обязан пить
Болота смрад и тлен волокон
И в ностальгии дико выть
По временам, когда волоком
В трясину нашу голову,
Под чье-то с чем-то "у-лю-лю",
Еще не затащили.
Столица – «сарut!» – голова.
Выходит, государство – тело.
Ать-два, ребятушки, ать-два!
На Север, на болота, смело!
Ать-два, ребятушки, ать-два!
Топор по Матушке-Москве,
И голову на север дальний.
А мозговые клетки, те
Питаться будут кровью-данью
Со всей России. Быть беде.
Валялся пьяный, а в болото
Главой бултых! (Чтоб отрезветь.)
Глоток, еще… Прошла зевота.
С лягушкой целовался кто-то,
А думал, что с царевной. Глуп.
Сосать пиявкам этот труп!
Столица – " сарut" – голова.
Выходит, государство – тело.
Ать-два, ребятушки, ать-два!
На Север, на болота, смело!
Ать-два, ребятушки, ать-два!
 
***
Куда-то исчезает влага.
Давно увядшее лицо
В зеркальной скорби видит благо
Отцов, детей… и вновь отцов!
Куда-то кубарем, кудахча,
Несется с золотым яйцом
По всем курятникам и дачам
То, что зову я подлецом.
Куда-то стук уходит сердца
И, ровно в полночь – перестук.
В смятении буфета дверцу
Нервозностью дрожащих рук
Я, открывая, открываю
То, что уже не понимаю.
 
***
Постой, постой, постой, постой!
Пустой, пустой, пустой, пустой.
Пора к халявам на постой.
Но боль моя, печаль, постой!
Как? Это все? Неужто?! Право,
Не мог, не мог предположить,
Что жизни сок – любви отрава,
И выпил это – нечем жить.
 
***
– Я знаю град, где груды зла
Скрывают злобно груди злата,
Прильнув к которым из Козла
Ты в Человека...
– Свято, свято
Храни, что знаешь, но в себе.
Зачем КО-ЗЛУ быть ЧЕ-ЛО-ВЕ-КОМ?
Уж лучше груди не Козла
Млаком млеченым в млечных реках
Воскормит...
– А кого же, ну?
Подсказку, мудрую подсказку!
– Сам догадайся.
– Не пойму, но верю в ветреную сказку.
 
***
Рэд, рэд, рэд...
Бред! Бред! Бред!
Что такое "бред"?
Тот же "рэд".
Но только с "б"...
Вот тебе!..
 
***
PER ASPERA AD ASTRA
Мастер, Ас, тер.
Астры, тер...
Ас – через тернии к астрам!
Остер...
Язык остер – в Остер!
Рифм не хочу, рифмы не будет.
Будет лишь то, от чего не убудет.
Врут города,
Города только врут.
Врут и уют враки куют.
Город, ты дорог
Как унитаз.
(Странный рассказ.
Рваный показ!)
Меньше планета узнает зараз!
(скороговоркой)
Зараз, зараз, зараз, зараз,
Зараз, зараз, зараз, зараз.
Зараз, зараз, зараз, зараз,
Зараз, "за" – раз, и "против" – раз.
К чему зараз здесь повторенье?!
А почему читаю я
Нравоучения мученье:
"Свинья, свинья, свинья, свинья." ?!
И ржешь, ты дико ржешь свинья.
И жрешь таких же как и я.
Я – отраженье дней и мыслей,
Сраженье глупости и тьмы.
Не подпускай меня на выстрел,
Скотина вечной суеты.
Я – зеркало!
Себя ты видишь.
Вот это мир,
В котором ты
Желудок желчью не обидишь.
Ну, накипело? Шире рты!
Сейчас туда я важно влезу...
Иль может только часть моя?
Прочистить зубы!
Нос облезет
От ваших ртов.
Что знаю я?!
***
Славяне,
Братия,
Ура!
Увядшей
Ратии –
Ура!
Славяне,
Вянем,
Вянем
Мы.
Но были,
Были
Мы –
Славяне.
И били.
Били.
Кол-
дуны
Нам чары с чарой,
Вянем,
Вянем.
Довольны все,
Довольны всем
Паскуды расовых теорий.
Куды, куды, куды, куды.
Куда девались?
Море,
Горе.
Славянов мор
Славянов гор.
Гор – мор.
Морг – орг.
Громоподобен.
Забытый слог.
Забытый Бог,
Забитый нами
Властный Один!
 
***
От страха потная рубаха,
От страха жалят комары.
От страха сторожит собака.
От страха ночи до зари.
Гори, гори, гори, гори!
О, горе… проори, ори!
Сладчайший свист – предвестник горя.
Гадюка знает… Оре, оре.
Оре, Орест – двоякость факта.
Собака слышит чей-то смех.
Готов прозреть, но катаракта
Прикрыла плесенью потех.
Потех, про тех, утех –
Как глупо!
Хету, хет, орп.
Про хет, хет тухе.
Смешенье лет,
Смещенье звуков
Достойно представляют век.
На рифмы просится "разлука".
Но только с кем?
Был человек...
Ну, а сейчас?
Гибрид страданий,
Реакция из всех лекарств.
Стальные клапаны, педали...
Земля страшней подземных царств!
Пою, пою… О, Несуразность!
Поют о всем.
Тебя ж воспеть
Забыла братская бездарность.
Я не хочу тебя иметь,
Но а имею… о, Потентность!
Запатентован импотент.
 Эквивалент, эквивалентность,
Я твой порядочный клиент!
 
***
Мужчинам, намеренно держащим
 на дистанции женщин, чтобы оставаться
 для них идеалом.
" Ничто" имеет много жен
Соединим. И что? – Ничто-жен!
Эн… нет. Раз был я обожжен.
(Эксперимент чертовски сложен).
В разлуке лучше будет он.
При встречах – крайне осторожен.
 
***
Входя, входи! Не стоит сомневаться.
Входи туда где ждут. Входи, входи.
Шутом не стоит в ужасе кривляться,
Будь кем ты есть – рождением любви.
Войди туда, исчезнут все тревоги.
Все обретет забытое себя,
И ласковые солнечные боги
Войдут с тобой, веселие любя.
И каждый, каждый Жажды-Почему
Упьется вдоволь ароматом счастья.
Что происходит? Право не пойму.
Но это так – исчезнут все напасти.
Где сердца стук приглушит писк мозгов.
Туда слетятся сонмища богов.
 
ШУТОЧНЫЙ
Набрав веселый телефон.
Услышу трубки томный стон.
Затем, как взрывом между такта.
Ансамбль в сопровожденьи акта.
Но я, гонимый чувством такта.
Чужую трубку положу
И по секрету доложу:
– У них в порядке все,вот так-то.
 
***
Абстрактное нечто
Вопрос мне абстрактный
Задаст перед тем,
Как уйду я в ничто.
Ответ вероятный.
Совсем непонятный,
Подскажут те губы,
Что шепчут:"За что?"
 
***
КОНЮХА
Конь, уха, хлеба, краюха.
Конокрады, наше ухо
Четко ловит каждый шум.
В темноте просторных дум
Спят тревожно конюха.
Конь, уха. хлеба, краюха.
 
***
Я вижу боль...
Вам нужен цвет?!
А ну-ка шаг, другой, поближе.
Я вижу боль...
Зеленый цвет?
Нет, нет, нет, нет!
Я боль ведь вижу.
Моя рука ласкала боль,
И губы вымазаны болью.
Спи, мой глупыш,
Твоя юдоль – моя любовь,
Живи безбольно.
Иди ко мне, – 
Тебя зову.
Ты, Боль, любовника ведь хочешь?
Иди сюда, я обниму,
И ты гиеной захохочешь.
Я буду рад,
Я – Вечный Гад,
Но от тебя пусть убегает
Та сила, что из всех наград
Одну лишь молодость желает.
Целую, спи. На том краю
Тебя сегодня примет счастье.
И я усну,
И обниму
Твой образ грезой сладострастья.
РS, РS, РS, РS.
Да сгинет тьма… КПСС!
 
***
Я – "зэк",
Язык
От"Вы"
Отвык.
От боли
То-ли
Не
Отболи
Произношу:
– Я был,
Я пил,
Прошу
Не путать
"Ныл" и "гнил".
 Я жил,
А может быть
Не жил.
Любил,
А может
Не любил.
Нет, я любил!
Я был,
Я выл.
Отболи пил,
От боли выл,
Но я любил!
И вот я – "зэк".
Навек
Нарек
Двадцатый век:
"Зэчара, зэк –
 Не че-
ловек".
Побег,
На вольности набег.
Ее увижу!
Белый снег.
Пустыня зла –
Золы зола,
 О, сколько зла
Ты принесла.
Но пусть то зло
Умрет со мной
В пустыне этой.
Боже мой!
 Погоны,
 Псы
И автомат.
Прости, любовь,
Я виноват.
Боготворю.
Кровавый снег.
Приснись же ей!
 
***
Была бы только ночь, чтоб тайным покрывалом
Мою земную плоть и плоти злую боль
Укутывая, тайна укрывала
От безысходности, случайности любой.
 Я мигом обернусь в ночные сны и сказки,
Промчусь звездой по скучным небесам.
 И к детям в яснокрылые салазки...
 И в них умчусь. Куда? Не знаю сам.
 
***
Промчатся дни, промчатся годы.
Крадучись старость подойдет,
С собою в путники возьмет,
В брюзги насчет сырой погоды,
Пищеваренья, новой моды,
Хмельную чарочку нальет,
И с желчью льется старый пот,
 И жизни начались невзгоды.
Главу презрительно задрав.
 Идет, тряся руками гневно,
Старик и глуп и величав.
Презреть людей он вправе верно.
 
***
Промчится Он, смеясь убого,
Себя считая сыном Бога,
Промчится, думая о славе,
В порыве страсти, страсти гордой
С отвислой кисло-кислой мордой
В дорогостоящей оправе.
С ним Бог, легка его дорога,
А коль не Бог, то слава Богу!
 
***
Сначала ты смотрел под ноги,
А лишь потом смотрел вперед.
И злился, глядя как идет,
Кто под ноги не смотрит. Боги!
Он ведь падет, но он идет.
И за собой других ведет –
Всех тех, кто смотрит лишь под ноги.
 
***
АТЛЕТ И ФИЛОЛОГ
– Я мастер спорта!
– Я мастер слова.
Ты врешь, приятель, Ты мастер спора!
А мастер слова –
Это я.
Сказал и сделаю...
– — Ой, ля!
***
ФИЛОСОФ и поэт
– Извечны истины простые:
Добро и зло, покой и бой,
А все мечтания мирские,
Вам перечислит их любой.
В писаньях древних все уж было.
Зачем же мудрствуешь, Поэт?
Неужто сердце позабыло,
Что все написано? Ответь!
– Согласен, мир, добро, тщеславье –
Старо все это, все старо.
Но, знаешь, истины заглавье:
"Текло все, все течет..."И Зло
Втекает в тело, что когда-то
Добром звалось. Таков закон.
И знают все его, но как-то
Невидим для бездушных он.
А вот Поэт, он нервом чует.
Где ложь прикрыта прямотой,
В ком искра божия кочует.
И суть Поэта только в том.
 
***
"О, трава! О, трава! О, трава! О, трава!.."
– пел Козел,
Но Тигр понял: "Отрава, отрава."
Дровосек, поразмыслив над пением здраво,
Подхватил на свой лад: "О, дрова! О, дрова!.."
Но история та не закончилась, право.
Песнь поет Капитан: "Острова! Острова!"
 
***
Велосипед – виновник споров.
Виновник бед – велосипед.
Тех чудаков давно уж нет,
Кто темой был для разговоров
Изобретав велосипед.
Велосипед – судьбы ответ:
"Несутся в седлах по дрогам,
Навстречу суетным тревогам,
Насмешники Чертежных Лет."
А на песке сидят другие,
Теряют годы золотые.
Изобретут? Велосипед?!
 
***
Перед статуей древнегреческого атлета
невольно ощущаю, что плечи у меня
 становятся шире.
(Из слышанного мной от Фишмана.)
Статуя, храм, суровый грек,
Массивный торс, под стать плечо.
А там, где самый смертный грех...
Там холодно, не горячо.
Зачем? Да, стоя в Эрмитаже,
Пусть подбородок ввысь стремится.
Не дай же Бог, в безумной блажи,
Конфузу кровию налиться.
 
***
Коммуна,
Коммуна.
Кому на Руси?!
 
***
Нож в руке, удар ногою,
Выбит он – и в пах рукою.
Раз – по ребрам, два – в висок.
Увернулся – и бросок!
Сбоку трое подлетело,
Ничего, в атаку смело!
Всех сомнем, вперед ребята!
Жаль немного тесновато:
Слева дама зрелых лет,
Справа старичок сосед
Жадно смотрят на экран.
Он в "борьбе"… Какой болван
 
***
ПРОСТАЯ АРИФМЕТИКА
– Один плюс два, нас будет три.
Нас будет три, ура, ура!
Приятель, веселей смотри.
Нам горы воротить пора.
– Вам горы? Горы?! Вы сильны.
 Ну да, конечно, трое вас.
Но четверо сильней чем вы,
А пятеро… э, нет – я пас.
Где ваша цель? Сложить все числа
На этом крохотном листе?
Затем от скуки станет кисло
И вы разделитесь на те...
На те шальные единицы,
Которые, как я сейчас.
Предвижу ваши в скорби лица
И зря не стану тратить час.
А лучше хвостик подтяну.
Подкрашу скучные чернила.
Чтоб я сияла и луну,
Затмив в созвездиях парила.
Чтоб я была.., да что там "чтоб"?
Не стану ведь от вас таиться.
Хочу я вскинуть гордо лоб,
Под всплеск – смотрите. Единица!
 
***
Собаки. Люди, вы – собаки!
Носами тычетесь везде.
Собачьи свадьбы, псарни, драки.
Собачью песнь какой звезде
Вы пропоете в этот вечер?
А где Хозяин? Ждете встречи?
А будет, будет ли она?
Ведь ясноглазая луна,
Она ведь видит как собаки
Снуют повсюду между вас.
Собачьи свадьбы, псарни, драки –
Собак удел. Везде отказ.
Отказ всем тем, кто жаждет встречи.
Спиной к собакам. Так ведь? Так?..
Хотя вокруг гнилые речи
Разводит мудрости простак.
Так получайте! Отношенье
Рождает копию свою.
Что шлешь другим – через мгновенье
К тебе придет. Закон хвалю.
Хозяин вас тогда покинул,
Как перестали вы любить,
Любить собак. Он в бездне сгинул.
А ваш удел на звезды выть.
 
***
Родина, родина.
Вроде народ
Хрипом и сипом
И кровью юродствуя,
Тихо твердит:
– Чистота победит.
Эхо – на дно.
Эшафот.
У колодца я.
 
Был черный день,
Или светлая ночь?
Серость, туман,
Это есть, это будет.
Судеб затмение,
В путь, Бог помочь!
Эхо раздавим Космических буден.
 
Выдохся я, выдохся ты.
Щелкает кнут: "В стойло, скоты!"
Щелкнул затвором случайности шаг.
Мы затопили священный "Варяг".
Мы не взорвали. Бестии там!
Желтые бестии нашим снастям
Вновь позывные поднять не дадут.
Желтые бестии белых...
Белые бестии с криком "Ура!"
Гордо покинули грустный "Варяг".
Мы не взорвали, а только его
Мы опустили на вязкое дно.
Одно скажу:
– Не покажу
Варягов стяг!
 
Родина родила,
Родина родила.
Родина родила...
Дела, дела,
Дела, дела.
Ладила с милым –
Мы и сыны.
С милым не ладила –
Дни сочтены.
 
Почтенный президент...
Почтленный зент.
Презент, почтленный президент!
Презерватив альтернатив,
Славянской сперме опостыв,
Проколот будет. Вот те раз! –
Не хочет Ванька педераст.
 
В матке экономики
Поселились гномики –
Болики и Лелики,
Славные католики.
 
Опять на помощь звать варягов
И под пиратским, блядским стягом
Доить достойно тетку Русь?
Родится кто? Сказать боюсь.
В матке экономики
Поселились гномики –
Болики и Лелики,
Славные католики.
На паровоз – водку провез.
"Наш паровоз вперед летит".
Какая сторона "вперед"
В шестимерном пространстве?
 
Агентство, агентство,
Агент 007.
– Есмь аз, аз есмь.
– А я не буду, не съел.
– Подать посуду!
– Подать полссуды
На аванс?
Отработаешь, раб Божий.
Жий, жий, жий,
И не тужил
Жук Навозный.
Жемчужина.
Отыскать, чтоб обо...
Тьфу, ты! Обласкать.
Мать, мать, мать, мать.
Россия-мать.
Россия-мать
Да так за...
– Молчать!
Молчанья чалая печать –
 "Мочалки" с вызовом печаль.
 
Россия, Россыпи росы.
То солнце – в пар.
То стужа – в льдинки.
Но Вы, Божественный нектар,
Все возвращаетесь с поминок
По этому хмельному миру.
Россия, не понять кумиру
Кто кум, кто сват,
Кто чертов брат.
Одной тебе лишь целовать
Стопы Бога...
Когда черт сзади пялит раком.
Группен-секс!
Конец.
 
***
Теоретики искусства,
Тео-реки… Вкусно, вкусно.
Текли реки. Тек… ли, ли?
И звезда… да-да – Лили.
Теоретики искусства.
Рети, рети, речитив –
На шальной штатив-мотив
Разложили да по нотам.
Нотам… Но – там, там ли "но"?
Но-ли… вай?! Вай! Вай! Вай! Вай!
Но-ли, мат… Матюк налей.
И давай, давай налей
Теоретикам искусства.
Чтоб вам пусто!
И"капуста"
На гноящийся чиряк.
И ползи на верх червяк,
Червяк-стержень нот искусства.
Будет так и только так,
Теоретики искусства...
Здравствуй, мудрости бардак!
 
***
Брат на брата –
Расплата?! Клич на клич –
Бесов кич?!
Грянул гром,
За грозой, за...
За грозой
На землю – слеза.
Лоза!
Лоза, на ней виноград.
Град.
Град вина,
Винный град.
В этом граде вино,
Но...
Выпил город вино,
Суждено
В этом городе вновь брат на брата.
Расплата?!
 
***
Порыв пера… Прервать его
Безбожно. Душно и тоскливо.
Поникло гордое чело
И Овод настигает Ио...
По свету за лазурный цвет
Гонимы мы.
Жаль, безнадежность!
От этих пирровых побед
Слабеет силуэтом грешность.
От этих пирровых побед.
 
По миру ряженных кошмар,
Девятый вал – гнев Посейдона.
Приди скорей девятый вал!
Но нет, не надо… Эта зона,
Земная зона всех грехов...
Ее очистить силой горя.
Низов не надо… и верхов!
А лучше – лучезарность моря.
Низов не надо и верхов.
 
Нетленность, хрупкость бытия –
В который раз опять на Землю.
О, мать скорбящая Земля,
На этот раз ты дар приемли.
Приемный дар чистейших глаз
Несем к тебе мы неустанно.
Не отвергай в тревожный час
Того подарок, Кто незвано
Пришел к тебе на тайный зов.
Под твой ласкающий покров.
 
***
Того, Кто был тебе милей
И Кто покинул тень ветвей.
Пленившись красотою звездной.
Прости Его пока не поздно.
Вевышнему прости измену,
Не разорви надежды вену,
О, мать скорбящая Земля!
Твои, Его, но все же дети...
Мы ждем подарков каждый раз
И жаждем радостных проказ
На этом злополучном свете.
Земля, ты плачешь пеной волн
И, гневом скорби упиваясь,
Готовишь свой земной Содом.
Кипучей лавой разрастаясь –
Взорвешь? Удушишь ли себя?
А вместе нас, Его любя?!
Но мы то, мы… Сотворены!
Твои, Его, но все же дети.
 
***
Земля и Небо...
Дети как?
Развод,
Разрыв
Земли и Неба.
Земля навзрыд:
 – А дети как?
И Небо плачет.
Чья победа?
Победа чья?
И дети как?
Насущным хлебом,
Но не Фебом...
Не возвеличит и победа
Землю и Небо
– Дети как?!
 
***
Веселый поселок висел "на лесах",
Хранители Храма на мудрых сносях.
А Храм охраняла янтарная блажь,
Роняя ракеты на хрупкий пейзаж.
Строители троли, а может быть трели
В свирели сирени Сиренами пели,
И Сому не пили, а пили Сурью.
И вот, так случилось… Увы, не пойму!
Завистливы боги, гром грянул в ночи,
И звездною песнею птица кричит,
Что храмом когда-то была та скала,
Что песней звалась золотая пора,
О том, что поселок висел "на лесах",
И строили Храм чудаки в небесах.
И что разбежались друзья-чудаки,
Боясь Громовержца ревнивой руки.
Пройди по тропинке ты, путник, к скале
И ласковой ночью в божественной мгле,
Веселый поселок увидишь дружок.
И ветра волшебно-весенний рожок
Сигнал чудаков вновь тебе протрубит.
(Он сердце тоскою давно теребит):
Что вместе собраться давно уж пора
Настала друзья Чудаки-Мастера.
Возьмем адамант, рубанем абонит...
И быть тебе Храмом суровый гранит!
 
***
Кровать, постель… Пером пастели
Как передать грядущий сон?!
А завтра – будничность недели,
А завтра – новый приговор
За день прожитый как не надо.
Ночной, пастельный приговор.
 
***
Дом построен на песке,
Дом на камне. Дует ветер.
Я опять приду к тебе,
Пусть сиянье мне "не светит".
Все равно, увы, уйду
Я из каменного дома.
 
***
Кол осиновый вбиваю
Другу давнему во сне.
И во сне вдруг замираю:
«Не приснилось ль это мне?!»
Кол подобен костылю.
Неужели я УБЬЮ
Друга давнего?.. ВО СНЕ?!
 
***   
Как мир прикрыт сияньем дня,
Так я сокрыт в ночи желанной
От спящей мудрости. Меня
Пленили звуки самозванной
Пленительницы всех сердец.
И в танец – тишина как в вальсе.
И целомудренный венец
Надет на всех дрожащим пальцем
Той безысходной и шальной.
От стражников, в чертогах спящих,
Сбежавшей в радости немой
Ко всем пропащим и… гулящим!
В предутренней просторной зале,
На склонах гор и на бульваре,
При свете свеч, под шорох печь,
Хранительница тайны милой.
 
***
Ночной сверчок,
Бокалы — "чок"!
И вновь поет ночной сверчок.
Сурово-мудрый Карадаг,
С улыбкой грустной на губах,
Нам шлет позывы лунным оком.
И так тоскливо, одиноко...
Бокалы – "чок"! Поет сверчок.
А ну сыграй в шальной молчок!
Шальной молчок...
Бокалы – "чок"!
Вращает ласковый волчок
Предгорье, горы и Луну,
И эту светлую тюрьму
Из лиц знакомо-незнакомых,
И звезд, Селеной вновь ведомых.
Бокалы – "чок"!
Молчит сверчок. (Гармония в обильной влаге).
Бокалы – "чок"! А ну в сачок
Поймаем звезды. Быть отваге!
Посадим в клетки, в ту тетрадь,
И будут трепетно плясать
В соленовато-звездной влаге.
Бокалы – "чок"!
Теперь молчок –
Бродяги бродят в бренной браге!
 
***
Снотворное — притворное,
Не надо сон-травы!
И тьма, земле покорная,
Бессильем не ори!
Мы сильные, мы гордые,
Мы встретим смерть в глаза.
А вам, траве покорные,
Туда, увы, нельзя.
Снотворное-притворное,
Не надо сон-травы.
И зелье чудотворное
Для труса сохрани.
Мы сильные, мы гордые,
Пощады не прося,
Плюем в бесовы морды мы
У черта на сносях!
Мы сильные, мы гордые!
 
***
Ко мне все ходят марсиане.
Приятно слышать монолог?
Но бросьте горести тревог –
Рассудок трезв, судите сами:
От бога Марса марсиане,
Подскажут все, произошли.
Как от Земли – мои земляне,
Что счастье в космосе нашли.
И марсиане ходят важно
В фуражках, в чистых сапогах.
И в грудь бьют желчию отважно,
Глаголя о земных врагах.
Прав Дарвин был – земные дети
Произошли все от Земли.
И правы те, кто принесли
Идеи бреда о ракете,
О перелете на рассвете.
Рассвете жизни всей Земли.
Все правы, все. И я прав тоже!
Сравните воинов вы рожи
С поэтов пылкими чертами.
Сравните ангелов с чертями.
И неужели предок общий Был волей случая у них?
 
***
Чернила синие, чернила красные.
Цвета веселые, цвета прекрасные...
И вместе с тем, палитра знает:
Цвет черный – боли тяжкий цвет.
А рядом угольком чертает
Одетый в черное поэт.
На том же стротчатом заборе
Расплещет солнечный желток
Поэт любви, познавший вскоре
Похвал пленительный поток.
Еще есть место на заборе.
Морской поэт поет о море,
И видели должно быть вы
Те строчки – строчки синевы.
Предавшись в детстве скуке праздной
И сторонясь от чьих-то книг,
Поэт с повязкой ярко-красной,
Дерьмом напишет красный стих.
Но вы сложите вместе всех:
Веселых вечно, вечно скучных.
Любителей шальных утех
И правосудию послушных...
И что же выйдет? Серый цвет.
Смешав в единое все краски,
Не слыша важных уст подсказки –
Получен правильный ответ.
 
***
Бизнес – Без нас.
Бизнес – Без нас.
В каюте уюта
Коммерции класс.
В каюту уюта
Проник почему-то.
А кто кочегары?
А кто рулевой?
А кто в миг пожара
Кормящей "кормой"
К огню повернется?
А кто капитан?
А кто улыбнется
Обилию ран?
А кто будет пьян?
А кто упадет
В щадящий туман
За спасительный борт?
Кингстоны открыть
Кому предстоит?
Кому позывные
Подать Бог велит?
И кто усмехнется
И будет стоять
На палубе смерти?
Кто будет бросать
Круги для спасенья,
Все те же круги,
Взывая в смятенье:
"Господь, помоги!"
Кто в час тот последним
Покинет корабль,
Когда голос медный,
Да скрежетом грабль,
По сердцу, по мозгу.
Цедя протрубит:
"Закончилось время
Вам всем вместе плыть"?!
На рее гниющей висит капитан,
В каюте уюта коммерции клан...
Боясь с ней расстаться,
На дно, в никуда!
(Исчадия Ада забрала вода.)
И кто-то плывет на веселом плоту,
И что-то поет, и слова на лету
Смеющийся ветер опоры – Борей,
Гроза мерзкой гнили, любимец морей.
По миру разносит… Удачи, друзья!
А, может быть, с вами и песня моя.
***
Когда погасли фонари
И черной ночи страх хохочет –
Ты не ори и не кори
ЕГО всевидящие очи.
Он свои веки в этот век
Не закрывал и не закроет.
Покайся, кайся человек!
Ведь это ты, лукавый воин.
Закрыл глаза свои. Молись!
Молитва вновь тебе откроет
ЕГО небесный лик. Уймись!
Уймись Гордыня. Не позволит
Ранимость сердца – темноты.
И в огнедышащем ударе
Приди прозрение, приди!
И быть сиянью в звездной каре,
Которое карает боль.
 
***
Понять, принять, но не простить.
"Прости! Простят тогда тебя ведь".
Прощу других, такому быть.
Ну, а тебя… тебя едва ли.
Тебя едва ли я прощу.
Любя, взор в землю опущу,
И от себя не отпущу.
Но вот простить… Я не прощу.
Как в темноту из темноты
Две молнии… Проклятье грома!
В тоске достигли высоты.
Я не желаю быть ведомым.
И ты такой не сможешь быть.
Возможно ли тебя любить?
Возможно ли тебя простить
И снова к звездам отпустить?!
Тебя пойму, тебя приму,
Рукой искрящей обниму
И криком скорби прошепчу:
"Нет, дорогая, не прощу".
 
***
Коктебель, Коктебель...
Неразлучность идей,
Безразличье людей,
Путы пробных путей.
Карадаг за спиной,
За спиной тишина.
И в тоске в мир иной
Ухожу в полночь я.
Этот мудрый сверчок
Вновь со мной говорит.
И Луны пятачок
Бесовством ворожит.
Коктебель, Коктебель...
Вновь бельмом на глазу
Эта бледная дверь
В звездно-прудном тазу.
Надо жить, надо жать.
Надо пить, надо петь,
Руку бездне пожать
И идти не смотреть.
"За тобой в бой пойдем..."
Этот бой не к чему,
Лучше вечности бой
В сердце будит вину
О потерянных днях,
О пропитых летах.
О, Величия Прах,
Не бывать впредь в мечтах
Новолунных тебе.
Покоряясь судьбе.
Птицей влет прокричу:
"Бесконечность хочу!
В бесконечность лечу!"
Плачу и клокочу.
 
***
Вон отсюда, тоска,
Лярвы, стервы – все вон!
Неземное, друзья,
Мы поставим на кон.
Этот выигрыш наш,
Мы с тобой победим,
И янтарный наш кряж
Будет в сердце един!
Вон отсюда, тоска.
Смерти Демон – уйди.
Твой звериный оскал
Далеко позади.
Через горы, туда.
Где в бездумье ночи
Серебрится вода,
Вышиною кричит.
Вон отсюда тоска.
Вон, проклятая, вон!
И величья куска
Нам не надо, уволь.
Мы с тобой победим,
Мы с тобой все возьмем,
Этот смертный предел
Чистотою убьем!
Здравствуй, звездный наш час.
Здравствуй, радости лик!
И бес скорби угас,
Головою поник.
Вон отсюда, тоска!
Здравствуй звездный наш час!
 
***
Как, как-будто, куда,
Как, куда-то, ни с чем,
Мы предстанем, друзья,
Перед тем палачом.
Перед строгим, с бельмом,
Бесноватым таким.
С тонкострунным ярмом
Будем мы перед ним.
Но свистящий булат
Сочным взмахом в ночи
Не разрубит никак
Пустоту величин.
 
***
Благодарю за эту полночь,
За полоумный вой ветров.
Благодарю за эту помощь,
За темноты седой покров.
Благодарю за то, что было,
Ну, и за то, что никогда...
Благодарю! Меня любила
Твоя любимая звезда.
Благодарю тебя за счастье
Сейчас сидеть перед свечой
И ждать в тиши ночи причастье.
Благодарю, что ни о чем
Мечтать, увы, уже не надо,
Благодарю, что мой балкон
Прикрыли грозди винограда.
Благодарю!
 
***
Ушедшие в вечность.
Витавшие здесь.
Прозрачная честность,
Не призрачна здесь!
Ушедшие в вечность,
Напевы храня.
Пары, неизвестность
И рядом я… Я!
И буду я рядом,
И рядом все вы.
Следят нежным взглядом
Добра колдуны.
Дадите ль вы силу
И этот напев?
И будет тоскливым
Взгляд всех верных дев.
И в этом сиянье
Бездонных очей
Увижу я снова
Отсвет юных дней.
Увижу преданье
И свет старины,
Предел мирозданья,
Двуличье Луны.
Ушедшие в вечность,
Вы рядом, вы здесь.
Прыжок в неизвестность –
Опять звездам цвесть.
Опять сединою
Укутывать миф.
Опять стороною
Пройдет тихий стих.
Опять быть покою,
Опять возгорать
На чистой бумаге –
Священная рать!
Опять стороною,
Роняя слова,
Проходит в покое
Мое Чудо-Я!
31 августа 1992 г.
П оследний день лета...
Лета, Лета.
Марина… О, нет. Недолета.
Марину морскую в карету,
В карету-комету. Тоскую.
И дым папирос не в мирскую,
А в мерзкую дрожь –
Не убьешь!
Марины комета –
И нету.
И где-то, и где-то… И где ты
В последний день лета
К нам вновь упадешь?
И почерком рваным и рьяным убьешь
Хулителей хладных и ладных, и… Нем.
Все пытки воскреснут вечерних измен.
Да с силой воспрянет материи тлен!
Пульсация вен, закончился плен.
Марина морская,
Кровавый оскал
Таская, лаская,
Туда не пускал.
Тебя не пускал
Пульс тоски неземной.
Зеленое зелье,
Змеиный покой...
Но в этот день лета –
Комета!
Пусть море седеет, поэты!
Не вам и не нам...
Не допета.
В последний день лета –
Карету!
31 августа 1902
 
***
Цвета морские… Цвета моря.
Там блики солнца, тьма пучин.
Как шум прибоя с ветром споря,
Твой голос мужеству учил.
Твой шепот – мужества почин!
Тоска всевышнего прибоя...
В аду ль гореть в воде морской?
Виток петли… Кто не достоин:
Христос тебя, иль ты Христа?!
Одна ты в поле. Здравствуй, воин
Безумно чистого листа,
Холодной яростью спокойный.
Ты – воин чистого листа.
31 августа 1992 г.
 
***
Заткнитесь, истерички! Не вытянуть вам.
Не гоже ходить по морским тем цветам.
Поморяне?
По Марине?!
Нет – по мору. Мордой рыли
Те морские поросята
То, что свято и проклято!
Заткнитесь, истерички. Не вам
Плыть по рыдающим волнам.
Она жива, я знаю, я...
Заткнись визжащая свинья!
Заткнись, молчи
Пока в ночи...
В ночи молчи –
Там "буквы чертаны".
 
***
Пройдя прозрачный призрак призмы,
Прообраз прелых профилей,
Горящим гневом укоризны,
В Тар-тара-ры пошлем людей
Продажных прелестям порока.
 
***
Ничего, ничего.
Ничего ведь не надо.
Ничего, ничего,
Только гроздь винограда,
Только эта тетрадь.
Папиросы и чай,
Только ночь коротать,
Неземную печаль.
Ничего, ничего,
Только песня лугов.
Ничего, ничего,
Завыванье богов –
На шальное перо.
Ничего, ничего.
Ничего, ничего.
Ничего, ничего,
Петухов звонкий крик,
Ничего, ничего,
И в окошко проник
Лик Небесный Его –
Ничего, Ничего.
***
В ногу с Богом –
С Богом, с Богом!
В светлом рубище убогом,
По столицам и по весям,
Сатанинский клич: "Повесим!"
С Богом в ногу –
С Богом, с Богом!
Кровь размыта по дорогам
Вновь соленою слезой.
Прорастет опять лозой,
В светлом рубище убогом,
Та, которая вновь в ногу,
В ногу с Богом –
С Богом, с Богом!
По убийственным порогам,
К тем, к заблудших все порогам,
Постучится...
С Богом, с Богом!
 
***
Janna,
Слышен Божий Дух.
В сердца дверцу –
Тук-тук-тук.
И откроет эту дверь
Углехладный перст потерь.
И аркан, и ненароком
Затянул на сердце...
Кто?!
Растворился этот стук,
Пустотою дышит звук.
Не восполнит вопль разлук
Купидона новый лук...
Janna.
 
***
Прибой преображения,
Прибор преображения.
Прообраз поражения
Весящих всех голов!
Приди при возрождении,
При лунном ограждении,
При звездности брожении,
Небесный наш покров!
 
***
Пока пишу – молчу,
Когда молчу – кричу.
Так каждый раз. И раз паяц,
Кривляясь, сыплет все остроты –
Его покинули те ноты
И без него пустились в пляс,
Заворожив (что изгаляться?)
Другого милого паяца.
 
***
Допился… Белый черт в бреду
С повязкой красного креста,
С повязкой красного Христа.
Допился… От себя уйду
В повязку красного креста. В повозку демона уста
Забросили… И скрежет зубьев,
И плач, тоскливый волчий плач,
И глубина. И влагу губью
Я пью. И алчности калач
Мне на закуску вечно светит.
Допился я… Ну, получай!
 
***
К Христу приходит импотент
(Он ловеласом был когда-то),
К Христу придет опальный "мент".
Старуха, вольница разврата,
В былые чудо-времена
Придет к Христу. Начнем сначала?
Но чем начать? Все семена
Давно уж сгнили. Сил уж мало.
А может, просто нету сил?
И он просил… И Бог простил.
И вот "стоит" у импотента,
И новый кабинет у "мента",
И "уксус," пьяный в драбадан
 Старуху тянет на диван.
Зачем вам эта сила свыше,
Чтоб вновь быть кошками на крыше?
А через день опять к Христу?
Эн, нет, друзья – пошли в ...
 
***
Гордыне "в дыню" я задвину
Мой беспробудно блудный мозг.
И рубану наполовину
То зелье – зелье грез и слез.
А половину я оставлю
И выпью половину ту,
Когда к виску себе приставлю
Ночи палящей пустоту.
А половину я оставлю.
 
***
Как просто убегает страх.
Когда забытую тетрадку
Я открываю. Козни – в прах!
И нет незримому упадку
В чертогах скорбящей земли.
Мой дух, ты в буквах воспари
К тому, кто, может, все же примет
Свое заблудшее дитя.
 
***
Упиваясь дивным чаем,
Ветви тополей качая,
Часто думаю о том,
Что проходит мимо днем.
Мимо стороной проходит,
Напевая песнь в ночи.
И безумие находит
Свою жертву. И кричит
Своевольно эта жертва.
И готова вам жратва,
Бесы, демоны и стервы.
Жрите, жрите! И молва
Вновь злословит стороною,
И собачий скорбный вой.
И лишь снится мне порою
Незаслуженный покой.
 
***
Снег. Камин и белый снег.
Жар и хлад, и сила счастья.
И безудержный побег
Вновь из мира сладострастья
В мир, в котором сила льда
Согревает. Чем? Не знаю.
Затвердевшая вода,
Как прекрасно ты сияешь
Мириадом вечных звезд.
И к тебе мой мозг прирос.
И стремлюсь к тебе, к тебе!
Видно, чертано в судьбе
В этот год уйти от жара.
 Словоблудство, ярым паром
Ты мой разум не затмишь!
Демон гордости – уймись,
Песня радости – проснись
В этом хладном, хладно-яром...
Песня радости, проснись!
 
***
Балкон, завесом виноград.
И прядь луны, седая прядь,
Свечи коснувшись, отскочила.
И божества ночная сила
Опять покинула меня.
Пред завыванья изваяньем.
Под серебристым колыханьем –
Пустое все… И мне, храня
Трамвая шум и вопль сверчковый.
Собаки лай и стон ночи,
И взгляд величия пудовый,
Когда безмолвие кричит.
 Быть одному под солнца светом
На этом свете завтра днем.
Согретым песней недопетой,
В бездумье думать все о нем,
О нем согрето-недопетом,
О шелестящем сентябрем,
О Повелителе Поэтов.
О нем я, нем я, нем...
о Нем!
 
***
Барабан. и ствол пробань!
Басурманы на пороге.
К черту все, дружек – табань!
Вытирайте, гости, ноги
О российский славный флаг!
 
***
Кому молиться? Суета.
Христос во мне и… эти лица!
Плаксивые глаза, уста.
Кому молиться? Мне ль молиться?!
Застыть как идол на века,
Пантерой злобной притаиться,
Чтобы в прыжке наверняка
Я разорвать смог эти лица.
Глаза ублюдков… Один, Фрейр!
Христу Вас в жертву. На кресте ли?
Я не пойму. Ну, круговерть!
Пошло по кругу. И висели
По сторонам и боль, и страх,
И страх обмана, боль дурмана.
На полусогнутых ногах
Мелькает идол деревянный.
 Он говорит:
­ Не верь, не верь, а верь...
– Чему же?
– Я не знаю.
Но тихо, тихо. Сердца дверь
Открыта в полночь. Замираю.
И притаился в тишине.
Пантерой злобной притаился.
Христос в тебе, Христос во мне,
И… мирный атом поселился!
 
***
У забытых порогов ворогов
 Как собак недорезанных – тьма!
Отрок, гридень и мечник в острогах.
И свинцом оседает земля.
Где князья? Расскажи, милый голубь.
Где князья? Бог ведь есть, их ведь нет.
(И горлицей ответила молодь)
Плеть бичует, татарская плеть.
Где та сила? Где меч тот булатный,
Что разрубит ненастную плеть?
Но в ответ глаз сверкнул окаянный –
Голубь стал на глазах моих тлеть.
 
***
Вселенские глаза, ресницы.
От солнца важно прикурил.
Снял ремень. Бляха со звездой.
Да так несильно – по Земле.
А след – на заднице России,
И вонь поднялась до небес.
– Кто это сделал, дети? – Ленин!
 
***
Рассказ китайский в переплете.
Там лисы в призрачном полете
Все строят козни, гонят страхи,
И снова потные рубахи
Читают козни этих лис.
 Но вот другой листок – он чист,
Хотя в кровавом переплете.
Ну, что еще вы пропоете?!
Все спето, спето уж давно,
И хор ваш чванно поостыл,
Как низкопробное вино –
Тоска и рвота в век унылый.
 
***
Пришел однажды в день один
Волшебник к девице Людмиле,
И молвил:
«Святостью храним,
В ее могущественной силе,
Я послан девица к тебе
Служить достойно и исправно,
Твои капризы, что в судьбе –
В деянья превратятся славно!
Так получилось – мудрый спор
Я проиграл былому другу.
И в наказанье с этих пор
Я твоему служу досугу.
Ты говори чего желаешь,
О ком мечтаешь и вздыхаешь,
А я капризы твоих грез
И от мечтаний сладость слез –
 Все в жизнь исправно приведу.
Благодари свою судьбу
За то, что волей злого рока
Тебе служу я, сын пророка.
Так говорил седой волшебник,
Чье имя Человека-Брат.
И обещал, добра посредник,
Людмиле всех наземных благ.
Людмила изумилась:
– Право,
Не знаю, что тебе сказать.
В речах твоих любви отрава.
Все верно ли? Желаю знать!
Подумав, прошептала дева:
– Я б жизни многого хотела,
Но старость пощажу твою
И посему я повелю...
Я только повелю достать мне
Супруга – копию мою!
Чтобы в венчальном белом платье
Мы шли к земному алтарю.
Чтоб был супруг мой – бог супругов,
Чтоб счастлива я с ним была,
Чтоб в жизни не искала другое,
Когда с любимым жизнь мила.
Чтоб… Ладно, ты уж верно понял,
Одно желание, одно –
Чтоб он меня навеки обнял,
И мы на вечности бы дно
Поднялись или опустились,
Чтобы сердца на целый век
Молились, звездной дрожью бились,
Чтобы достался ЧЕЛОВЕК.
Тогда тебя я отпускаю,
Тогда тебя боготворю,
Тогда жестоко проклинаю
Твоих врагов, друзей – хвалю!
Задумался мудрец белесый
 И молвил:
– Ну, приступим же.
Каков твой идеал: серьезный
Иль скоморох? Каким уже
Твой пыл безудержных фантазий
Нарисовал его портрет?
И будь он сам, как бог прекрасен –
Его доставлю! Спору нет.
Но отвернулась вдруг Людмила,
Вся покраснела, не дыша
Лишь прошептала:
Сердцу мила Героя пылкая душа.
Как только девица сказала,
Мудрец тот час же в мир исчез.
И был там долго или мало,
Но был, как должен быть купец,
Товар достойный выбиравший.
Вернулся – божий блеск в очах,
И весь торжественно-уставший.
Людмила задрожала...
Ах! Волшебник к ней привел Героя,
Усы и шпага, все при нем.
В глазах безумия отвага
И бесовским шальным огнем
Героя сила – в дрожь Людмилы
Передалась. И напилась
В ту ночь с безумно-чистым милым,
Смеялась, плакалась, клялась
В ту ночь счастливая Людмила.
Ну, а Волшебник, усмехаясь,
На тучах в горы улетел.
Но дни прошли, прошли недели,
И что же видим мы, друзья?
Усы Героя надоели.
Ему геройствовать нельзя.
Ведь бравым, доблестным геройством
Он томный девичий досуг
Все нарушает. Беспокойство?
В глазах у девицы испуг.
Боится девица Людмила:
За боем бой, сплошной скандал!
И вот уж храбрость ей не мила,
И рай их…  Вряд ли это рай.
Боится девица Людмила...
И говорит она тогда:
– Герой, какая-то беда!
Что получается, послушай,
Ведь ты же вовсе не герой,
А просто хам. Как призрак скучный.
Дерешься только, а собой
Ты ничего не представляешь.
Как зверь лесной в боях дичаешь.
Ну, посмотри… Вокруг, вокруг...
Что, кроме этих заварух?!
Ведь рядом музыка и пляс,
И сказок дивный пересказ.
А ты, добычу вдруг почуяв,
Все рвешься в бой, лихой такой!
И не живешь, дружок, – кочуешь.
Пора, любимый, на покой.
"Ну что ж, поэзии пора
Придет на смену за скитаньем..."
 – Так рассуждал Герой:
"И знаньем
Умножу силы я свои
И о своей, своей любви
Я буду петь. Добьюсь признанья.
Наверняка она права,
Из всех людей она меня
Избрала, выбрала, любила.
Ну, а теперь я изменюсь,
Ну, а теперь я лучше стану
И из священных недр достану
Стихов накал, и я вольюсь
В безумный омут вечной страсти...»
Итак, Героя Марс покинул,
А лучезарный Аполлон
Все не спешил прийти, накинув
Венки сонета на себя,
Смеялся, храбрых не любя,
Глядя на жалкую картину.
И третий лишний – выйди вон!
И третий лишний был героем.
Бедняга суп варил в стихе.
И в этой жалостной ухе
Лишь чешуя из рифмы, кости,
Соленый пот приправой был.
И на Парнасовом погосте
Он чашу до конца испил.
Принес стихи к своей Людмиле.
Та промурлыкала: "Как мило."
Еще чего-то там сказала
И вслух стихи перечитала.
Места нещадно повторив,
Где пыл героя рифму сбил.
Мой Бог! Любви есть имя — Глупость.
Герой ушел опять писать,
Но Аполлона злая скупость!..
Он груди Музам пососать
Не разрешил, увы, Герою.
И доски в гроб себе, не спорю,
Вколачивал он с каждым словом.
Под неудачников покровом
Находятся, увы, все те,
Кто слепо верует мечте.
Мой Бог! Любви есть имя – Глупость!
Но вот на сцену под свирели.
Выходит чамарный Поэт.
Читает пылкий свой сонет,
В котором трели свиристели,
В котором дар небес. И солнца
Открыто светлое оконце,
И Бог, и Бес… Какой балбес.
Кто был рожден, увы, Героем.
Не знав еще Поэта толком,
Она сравнит его стихи
С Героя чертаньем неловким,
В боях грубевшей все руки.
Сравненье в пользу не Героя,
И по течению его...
Девичья память – речка Лета.
Туда Героя своего!
Седой Волшебник восседает
И пьет чудной нектар… как вдруг
Раздался в сердце крик! Испуг.
Людмилы голос?! Он ведь знает
Тот глас подобный рока гласу.
Летит к Людмиле.

• Здесь я, здесь!

 Случилось что?

• Увы, Пегасу

Я сердце отдала. Болезнь,
Болею сердцем.

• Так ли это?


• Ну да, влюбилась я в Поэта.

В Поэта? Ладно я лечу
И принесу тебе Поэта...
В ладоши светлые хлопки
И озарение Людмилы,
И шаловливый жест руки.
"Раз лики творчества ей милы,
То будет ей и лик Поэта!"
И вот взошла опять Луна,
И появилась с полотна
Ночной картины Лик Поэта...
Ну как, вот этот?
– Этот, этот!
 Стоит счастливая Людмила,
Избранника ласкает Муз
И их божественный союз
На небесах в веках воспет он.
Ну, а Герой – в тар-тара-ры!
Теперь из глубины ори
На месяц Муз, на это небо,
Но это, мой дружок, победа –
Опять ты есть каким ты был.
И Марса неустанный пыл
В тебя войдет, как было прежде.
И нет – безумиям надежды.
Ну как Людмила там с Поэтом?
И к Музам не ревнует? Нет?!
Иль может все же… Не об этом,
Наскучил в ссоре ей Поэт.
Ты, мой любимый,– неудачник.
Стихи? Зачем тебе стихи?!
Рай в шалаше? Твои грехи
Должно быть все же были в жизни.
Да не смотри ты с укоризной,
А лучше за гончарный стол
Садись работать… Деньги – дрянь!
Но в шалаше, увы, не рай.
Нет, я не жадная, поверь.
Но надо же, дружок, трудиться,
Чтоб хоть чего-нибудь добиться.
Иди работать… Верь мне, верь –
Так будет лучше. И теперь,
Когда ты стал чуть-чуть мудрее,
Мы будем счастливы вполне.
А вечерами, при Луне,
Писать ты будешь еще лучше.
Ведь труд людей веками учит
Законам жизни и добру...
И счастье  – нашему шатру!
(Глупец наивный полагал.
Что в лавке у скупых менял.
Он будет счастлив.) Быть беде –
Когда изменишь ты себе!
А Аполлон умчался в гневе.
Он не прощает, Аполлон.
Как ты ребенок не умен.
В Меркурия родиться чреве.
Чтоб быть менялой надо было.
А как Людмила? Разлюбила?!
Не разлюбила – охладела.
И вот теперь с трудом терпела
Творение своих же рук.
Повеял ураган разлук.
Надул он парус бригантины,
И вот приплыл седой Купец.
Он перстень подарил старинный
И предложил ей под венец.
Людмилу он назвал Мариной,
Но не заметила она –
Была картина ей видна.
Ей увлеклась: над морем синим
Хрустальный замок, дивный сад,
Сокровищ сказочный каскад,
Да в сундуках плескал старинных.
И ключ в руках… теперь Марины.
А как же славный чародей,
Знаток любви, знаток людей?
Томим предчувствием тяжелым,
Он задремал над темным склоном
Людских потерь, людских обид.
Но святость он свою хранит:
Коль слово дал служить Людмиле–
Останется бессилье в силе!
Раздался в сердце голос:
"Друг, Приди сюда, опять ошиблась,
Опять мечта с мечтою сшиблась.
Ведь ты меня не бросишь вдруг?!"
Стоит пред ней мудрец белесый
И грозно хмурит гордый лоб.
 – Но кто тебя опять поймет?
Поэт тот был как ангел грезный.
И в мире не было Поэта
Достойнее чем этот, этот!
И он тебя, он ведь любил.
Неужто пыл твой поостыл?
Людмила в страхе закричала,
Сверкнув очами величаво:
Ты ведь. Волшебник, служишь мне!
И не гореть мне в том огне,
И не сидеть на сковородке...
Я не причем. Так исполняй!
Довольно мелких мне менял
Топящих горе в горькой водке.
(Увы, забыли мы сказать,
Что пил Поэт, расставшись с Музой.
И в этом, но земном союзе
Сумел себя он наказать
Довольно призрачным стаканом.)
Всегда так было, будет так:
Стихов не пишет лжи батрак.
Хочу Купца...
Хочу, чтоб был он
Купцом, но вовсе не скупцом.
Хочу, чтоб на фрегате плыл он
Под парусами, за венцом
Из благочестия и мирны.
Жестоким был, и был он смирным,
Со мною смирным. Так хочу!
Ну да, Людмила, я лечу.
Купца доставил он в мгновенье.
Купец… ну, в общем, как купец.
И под рубиновый венец
Повел счастливую Людмилу.
Что дальше было там? – Бог весть.
Не знаю… Даже и не нужно.
Но вовсе не благая весть
Летит к Волшебнику радушно.
Приди сюда, приди, Волшебник.
Чего же хочешь ты,...
Богаче не было купца,
Чем тот, которого, звезда.
Доставил я тебе!
Конца,
Конца истории не видно.
Волшебник вечный будет раб.
(Мечтания девичьи – ад,
Как не было бы нам обидно.)
В слезах Людмила прокричала
(Конец венчает ведь начало)
Ошиблась я, я не спорю.
Хочу опять, опять Героя!
 
***
Ты где же был, смешной чудак,
Когда глаза всем раздавали?
Сугдея, Сурож иль Судак...
Теперь припомню я едва ли.
Но ты не видишь ведь, простак,
Не замечаешь ничего ты.
В стране твоей бардак.
Бардак! И кроме этой жгучей рвоты...
Ты где же был смешной чудак?
Сугдея, Сурож… или как?!
***
Между землей и звавшим небом,
На койке бережной лежал.
И звал друзей дрожащим бредом
И ждал чего-то, ждал и ждал.
Я верил в сказки. Было чудо –
Ведь та, которую я ждал.
Вдруг не пришла. И не забуду
Тот разрушительный пожар.
Когда друзья, как головешки,
Сгорели в памяти моей.
Я – неудачник, вам же пешки,
Ползущие в ряды ферзей,
Желаю сладостную роль.
А я ..! Ведь я король,
Но на своем больничном троне.
 
***
Я не пойму, чье это тело,
Чья это нервная рука?
И чье оно закончит дело,
И кто во мне издалека
Тоскливо смотрит на бумагу?
Перо гусиное? Вранье.
Стакан отвагу, эту брагу –
До дна! И к черту воронье!
Как странно, глупо и как странно:
Шум ветра, мягкая постель
И я в плену. Обмана манна
Меня на несколько недель,
Запеленав, к груди прижала.
 Я ложь лижу из лжи сосков,
И тяжелее нет оков,
Чем те, которые из жала
Глупышки горя-языкf
Ковала жесткости рука.
Вот занавеска – цвет небесный,
И небо синее над ней,
И мир уместно-неизвестный
Пригнал из хмурых стран Борей.
Предвижу Музы пробужденье,
Реальность вновь стучит в висках,
И божества стихотворенье
Дрожит в материи тисках.
Страх испугался серой тени,
Своей же. Здравствуй, солнца луч!
Ведь ты, добряга, вездесущ,
А я, глупец, дрожу от лени.
 
***
Глаза в узоре, я в узоре.
Сплетенье мыслей в этом взоре.
Шум ветра? Нет, листвы хлопки.
Я фотокопией руки, моей руки
Запечатлю! Печать Господнюю куплю
На миг один за ворох нервов.
Я заплачу. Готов пожар.
 Пылай, терзай, в сто тысяч жал
Вонзайся в мысли силой перлов!
Чудак какой-то молотком
 Да по каменьям смачно лупит.
А если словом, как кнутом?
Чья пострадает счастья купель?!
Морфей, Морфей, Морфей, приди,
В чужие страны уведи.
Осточертело все стократ.
Карат, карать и кары рать.
Реальность ревностью жива –
Жужжит двужильная молва.
Пройдоху теребили плохо
"Терибл", "Вэльент" и "Формодэбл".
Пройдохи лакомые крохи –
Да всем нам в рот. В один момент
Мы превратились все в пройдохи.
Блевать, блевать назад те крохи –
Когда пройдохе снова быть.
Осточертело водку пить.
Осточертели эти бредни
(И это плюс – мой мир не беден).
 Плюс превратился в нудный флюс.
Молчать! Себе я приказать
Смогу ли? Кто бы мог сказать?!
 
КАК ТЕБЕ КОКТЕБЕЛЬ?
И древний зов,
И риска звон,
И ветра свист,
И твари писк–
Все у тебя есть, Карадаг!
И полуночная дуга,
И серебристый табор звезд,
И та вершина – как погост!
И вздох Луны, И взгляд печальный.
Венец величия венчальный
Нам ровно в полночь в тишине,
В пустынно-стылой вышине,
Надела случая рука.
Прости природа простака.
Прости, пусти, туда хочу,
Где по волнистому лучу
Я убежать смогу от плоти.
Лечить в линчующем полете
Смогу ли снова? Улечу?!
И вновь дыханье звезд хочу.
 Хочу,
Молчу,
К лучу,
Лечу!
***
Дорога в Ад.
В кромешной мгле
Сидят, кто думал о...
Отсюда, надо полагать,
 В Рай попадет мужская знать.
Которая в мечте-полете
Стремилась к волосатой..!
 
ОДА АЛЧНОСТИ
(без конца)
О чем начать писать? Не знаю.
О "бурях", "страсти", о "любви"?!
О том, что всюду я читаю
В слогах бездарных? И поди,
Мой уважаемый читатель,
Холодный скептик, иль мечтатель,
 Меня с той силой проклиная,
С которой был проклят Адам
И прародительница дам,
Со злобой выгонишь из Рая.
Из Рая конюхов Пегаса.
И глаз сожжет, и сила гласа
Твоей оценки нерадивой
Настолько будет неумна,
Насколько будет взор тоскливый,
Когда Луна и Сатана,
Соединив свои объятья,
Тоску качают у людей.
Тоску… и страстные проклятья!
Проклятья тех, кто посмелей.
Но хватит, стал я отвлекаться
И очень странных тем касаться.
Все к черту! Говорим о деле.
Поговорим о нем, о нем,
О деле том, что мы задели,
О нем мы песню запоем.
Итак, о чем в сей час беседу
 Мы поведем? И пусть соседу
Достанется в беседе этой,
А то нет смысла говорить.
Достанется. И быть задетой
Твоей, моей душе, и пить...
Вернее пить и выть – скажу я.
Захочется нам пить и выть.
Ведь слово правды не минуя
Коснется всех. Забыть, забыть
Мы постараемся скорее.
Зачем? Да чтобы стать смелее!
Ведь забывая боль свою
Подлец петь будет, как в раю.
Так проще, легче так живется,
Стыда не зная, как поется!
Так речь злобы как песня льется.
Так проще – забывать и жить,
И черта знаменьем божить!
Что может близко быть обоим?
 Тебе, ровесник? Вам, старик?
Вам, моложавые ковбои
Проспектных прерий? Мир велик.
И в мире том, большом и тесном,
В правдивом мире, подлом, лестном,
Что может близко быть обоим?
Что может всех объединять
 И крепко-накрепко пленять:
Смех? Слезы? Жесткие побои?
Что близко нам с тобой, приятель?..
Тебе, механик? Вам, маратель
Листков таких же? Что нам близко?
Ответ кто даст на сей вопрос?
Любовь к собачке? Рыбка? Киска,
Которая имеет хвост,
Пушистый, как людская совесть:
Подует ветер – пух летит.
И если в дырку лезет, то есть –
Пролезть пытаясь, все кряхтит.
Пушистый хвост тогда в объеме
Уменьшен будет. При подъеме
На гору жизненных свершений,
Пушистый хвост не так пушистен.
Он сморщен, грязен, укоризнен,
Но на горе он совершенен!
Все также бел и ласков также,
И цвета чистой правды даже
Он будет на горе удачи.
А обладатель – Толстый Кот,
Всем слабым даст достойно сдачи.
А тот глупец с ума сойдет,
Кто мир сей правильно поймет!
Людская алчность – это тема!
Черт побери и черт возьми!
Вот это вечная проблема,
Скажу я. Ты скупца казни,
А алчность казнена не будет.
Добудет, точно уж добудет.
Добудет, под землей достанет,
Достанет нового скупца
И алчным тернием венца
Украсит голову.
И станет Скупец с седою головою,
Скупец с главою не седою,
Слугами Алчности всемерной.
И это точно, верьте мне.
Так повелось. И ты, примерный
Стихов читатель, при луне,
При солнца огненном сияньи.
Под одеялом, при желаньи
Продлить подольше подлый род,
Ей служишь верно. И черед
Служить достойно и примерно –
У сыновей твоих. Все так.
И это так же, так же верно.
Как счастлив медяком простак.
Итак – вперед! Перо поможет.
А Алчность, требует все жертв.
Удивлены? Сомненья гложут?
И слышу крик: «Да как же, смерд,
Договорился до такого.
Кощунственного, неземного?
Как алчность требовать посмеет
Каких-то жертв?
Смердишь ты, смерд!»
А вот и нет. Ваш правды нерв
И трезвый мозг судить сумеют.
Законы все равны в природе:
Когда ты дань давая моде,
Себя украсишь благородством,
То потеряешь алчность ты.
Наоборот – простое скотство
Смывает благие черты.
Схватив одно, другое бросишь.
Весь мир таков. И две руки
Не примут все. Себя ты спросишь:
"Что брать, монеты иль стихи?"
Итак, к чему же мы приходим?
Какой ответ пером находим?
В людской челнок не сядут сразу
Две полновесных составных,
Добро со злом. (Святая фраза!)
Итак, на чем остановились?
Над чем мы славно с рифмой бились?
На тоннаже душ человечьих!
Не сможет сразу трюм принять
Двух пассажиров. Мозг-диспетчер
Поочередно изгонять
Их должен. Это суть его.
А то, что будет? Ведь иначе...
Кабы не вышло вдруг чего!
Ведь знают все, что при удаче
Беда, взобравшись на корабль,
Ко дну его в мгновенье пустит.
И горести скрипящих грабль
Боится сердце, когда вкусит
Удачи радостный бальзам.
И знают все – могила там,
Где ночь, заполнившая душу,
Получит счастья тыщу ватт.
Я перед вами виноват
За отступление. Все трушу.
Боюсь все лишнее сказать.
Ведь в век прискорбный и задорный
Вам лишнее не стоит знать,
Иначе век ваш — тошнотворный.
А алчность собирает дань.
Причем искусница она:
Так собирает, что в кармане
У данника деньга одна
К деньге другой все прилипает.
Монеты не уменьшен вес.
И данник все не замечает, Что платит он. Но он ведь без,
Без крови в сердце остается.
Она потоком-данью льется
В болото, к алчности ногам.
А та со скрежетом смеется, По человеческим мозгам,
Что вместе с кровью вытекают,
 
Пойдет во все плясать она.
И больше тем она полна,
Чем люди медяки  считают.
Итак, посмотрим, что в крови
Ушло с приходом новых чеков:
Ушло веселье… Не кори
Себе подобных человеков,
А лучше трезво рассуди
Дороже что и что ценнее.
А рассудив, ты рассади
В душе те семена… Вернее
Не семена (ведь  все семена
Давно рассажены по нам.
B И даже безнеадежный хам
Имеет семя, но упрямо
Отводит он ручей питанья
От благоденствия ростка,
И благородное желанье
Все держит жесткости рука)
И стоит ли тебе, читатель,
Не лить сок жизни на цветок,
Которым жив любой мечтатель?
И стоит ль тратить жизни сок
На корни чванства, лжи и гнили?
Не лучше ли без влаги их
Оставить? Чтобы соки пили
Ростки величия. И стих
Поможет разобраться здраво,
Где благодетель, где отрава,
А там решение принять.
Ведь сколько можно нам скитаться
Меж двух начал? И постараться
Должны одно из них приять.
Итак, беседу продолжаем.
Сравним у двух сторон счета.
Чем алчность вечно ублажает,
Кто жертва? Жертва – доброта,
Величие души есть жертва.
К чему еще предъявлен счет?
 К любви! И чувственности нерва
Затем последует черед.
 А как же дружба? В тот же омут!
Друзья-жадюги в нем не тонут,
А искупав себя в вине,
Они плескаются в дерьме.
Продолжим, дальше мы продолжим,
У Громовержца гром одолжим
И им мещан мы поразим,
Когда перо соединим
С разящим всех на месте громом!
Насмешек колких не боюсь,
Ведь результата я добьюсь –
Душевным кончится погромом
"Сие столь странное писанье".
И что же дальше? Блеск, сиянье,
Сиянье золота хладного
Затмит душевный робкий свет,
В котором мало так земного.
А звон хрустальный, он на нет
Сведет природные напевы.
И ноги полупьяной девы,
С соблазном импортной каемки,
На нет сведут мужскую честь.
И вот финал нетрудоемкий:
Два кобеля достойных есть,
Дуэль которых на остротах.
Затем дуэль на кулаках...
Но вопль о пьяных синяках
Не к месту в этой оде что-то.
И в жертву алчности приносят
Негромкий говор мудрых книг,
И праздные обложки просят
Прикосновений рук твоих.
Еще дань Алчности – желудок.
(Ну, так в России повелось,
Что коль приходит важный гость
Трепаться о делишках важных,
То в миг хозяин на свой стол
Поставит острый разносол,
Бутылку – путешествий злачных
Билет надежный.
И в итоге,
В речей лживых колючем стоге
Валяются достойно оба.
Под тихий свист: "Ты друг до гроба»)
***
Порода? Что, порода, да?!
Порода там, где смерть орда
Посеяла как-будто просо.
Порода… чья?
Порода россов?!
Пародия на россов, верно.
И в следствие живем примерно,
Подобно дикой той орде –
Везде, а значит, и нигде!
ТИТАНОВ КЛИЧ
Титан, глаза… Твои глаза
В недоуменье на тебя же...
Но поздно, лютости гроза
Ворвавшись в тело, сердце вяжет.
Удар от страха по глазам,
И по твоим удар такой же.
И в сердце скорбная слеза
Как в чаше...
Пой же,
Пой же,
Пой же!
Властитель ссор и царства лжи.
Лиха потеха! Удалось же...
Смеются лютости пажи.
Титаны в ярости ножи –
И каплями мороз по коже.
Титанов клич!
Да где же ты?
Доколе можно?!
Смерть Титанов...
Стоять! В глаза! Скоты, в кусты!
А вам, Титанам,
В поле бранном
Не воевать.
Не рать на рать.
Глаза в глаза,
Титанов клич!..
Да сгинет лживой черни бич!
 
САМОХОДКИ
Из скакунов ночной табун
На звезды-тернии нырнул,
 Оставив седоков в низине.
***
ЛОЯЛЬНЫЙ ЛЬ ЕЖ?
Собака лает на ежа,
А еж не лает на собаку,
Решив, что не умеет лаять.
 
***
Три кошки дружат в темноте
С одним лохматым черным псом...
У дружбы нет, увы, предела.
 
***
Скука-сука и тоска
Бьют по мне издалека...
Выпью же за их орудья!
 
***
Пепел в рюмке...
"Перепил" –
Размышлял блевок зеленый.
 
***
Надежда,
 Жди,
Живи жуя,
Железно-жилистый,
Желанный,
Все испражнения Богов.
 
***
Солнце, целовалось Солнце,
Целовалось жарко-жарко.
Жарко… Жалко, целовалось,
Не со мною целовалось.
 
***
Если пишется –
не ищу новых мест.
Синицу или Журавля?
Но если божия десница
В твоих руках...
Не за моря!
А лучше я возьму Синицу.
 
***
Проспал рассвет, а с ним весь день.
Его пытаюсь я догнать.
Но он, как конькобежца тень –
Все время будет ускользать
 По льду и снегу февраля.
 
***
Чем ты хорош?!
Страданье днем ты жадно жрешь,
Чтобы в ночи запить нектаром.
 
***
Твердят вампиры: "Нет вампиров!"
Зовя людей на вечный пир свой.
 
***
Новый Завет...-
Чудной завиток
 На головеу держателя мира
 
***
Открыл закон.
Любовный стон:
"Тело погруженное в жидкость
Становится мокрым".
 
***
Бледнеет блядью сперохета,
Юнцовой спермою согрета
Все разрастается она. '
И бледно-блудная луна
Ей шлет, как-будто, позывные
 
***
Бутылка пива
Так тоскливо
Глядит во все мои глаза.
 
***
Что толку негодяя уличать?
Живут как прежде жили негодяи.
Ты можешь возмущаться и кричать,
Но до тебя их тоже уличали.
 
***
Я накопил
И накипал.
И накипь что-то
Перекрыла.
Опал...
На пол
Упал...
Упал!
На женский пол
Гляжу уныло.
 
***
Пора – опора.
Мне пора
В пору зимы – опору лета...
Слов шаловливая игра
Для стихотворного сюжета.
 
***
Венеры прядь,
Прясть?
Ткать?
Кропать
Свистяще-буквенным узором.
Под серебристо-лунным взором,
Вот в эту глупую тетрадь?!
 
***
Луна,
 Она,
Полна
Дерьма!
 
***
Восхвалим Критика критизм,
А с ним Поэта романтизм.
Лишь пылкая душа Поэта
Допустит мысль о пользе этой.
 
***
Смех снега,
Плач снега,
И томно-весенняя нега,
И солнца терзающий луч,
И рев взбалмошных туч,
И снова рождение снега.
 
***
Я возьму тебя в обе руки.
Ты не в руки возьми, а в ладони.
Чтобы не было вечной тоски
О моем молодом небосклоне.
 
***
Как зол камзол на наготу –
В ночи его покинет тело.
И вновь в созвездьях Он и Дева.
Поймет лишь платье злобу ту.
 
***
В ночи все кошки серы.
А если серые все люди?
Прочь, прочь, прочь!
И***
Постигнув тайну бытия.
Жемчужно-жгучая свинья
Идет к корыту обратившись.
 
***
Собаки, не забьете баки.
Я слышал зов, и я готов для драки.
 
***
Мороз крепчает, мерзнет… Мозг!
Бумагу рвет, бумагой рвет,
Гурман молчанья – рифмоплет.
 
***
ЭКСКУРСИЯ
(экскурс и Я)
Экскурсовод, экскурсоводка.
Экскурс и вот – секскурс и водка!
 
***
Дай ветер силищу сорваться,
Меня возвысь ты надо мной.
Взлетев, не жалко опускаться
На жизни сочный перегной!
 
***
Сильна Россия лучшими сынами.
Сердца горящие согреют их в пургу.
И обольются горькими слезами,
И топорами вырубят тайгу.
 
***
Осенняя пора, но нет очарованья.
И неуместен Пушкин в бурный век.
Природы слышим хриплое дыханье,
И песнь поет душитель-человек.
 
***
Когда дождь каплями стучит,
То скучный ритм сей подхватив,
Машинка, что в тиши молчит,
Такой же пробует мотив.
 
***
Меня!!!
Да, дурака, должны ценить ей Богу.
Ведь умных под луною столько развелось...
Что поднялся в цене я понемногу
И дефицитом стал. Завидуешь небось?!
 
***
Россия, россыпи людские...
Просеет сито грязь, песок...
А самородки золотые – решеткой!
Чешется висок.
 
***
Н а туалетный пол
Духов ты вылей бочку...
И все, поставим точку –
Какой прекрасный пол!
 
***
Стихотворенье – есть варенье
Из "божества" и "вдохновенья",
И сладкого людского пота,
В который выльется суббота.
(Писано в субботу).
 
***
Порой гордимся мы дырой,
И голый зад шлет вызов фракам
Но как портной найдет покрой,
То в обществе не станем раком.
Как было прежнею порой.
 
***
Я всей душой...
А я не всей.
Стремлюсь к божественному чуду
Зачем? Чтобы во всей красе
Напомнить милого Иуду?!
 
***
Песня вереском зовет
Выпить этот славный мед.
Вмиг исчезнет скорбь и ересь.
Здравствуй, наш волшебный вереск!
 
***
Печально мир устроен, право.
Иду пустой как… Все идут!
И страх величия забрало
Скрывает.
Мельпомены Шут!
 
***
О, сколько было боли, боже...
О, сколько бешенства ко лжи!
Век остудил, теперь, похоже.
Доволен всем. Но я не жив.
 
***
Блюдет ублюдок блюдо блага,
В котором место никогда
Не знала доблесть и отвага.
Барыгу будоражит брага...
К столу, лихие господа!
 
***
Куда идешь ты, человек?
В столетья тьмы ты рвался к свету.
Но в наш, в сияющий наш век
Куда идешь? Ответь поэту.
 
***
Тишь да гладь, да благодать...
Душу бы кому продать?
 
***
Союзничают Слабые,
А Сильные смеются!
И одиноко, слабые,
Средь сильных толп снуются.
 
***
Семь раз проверь,
Семь раз отмерь,
Один – ударь
И сдохнет тварь.
 
***
Однако, человек каков?!
Средь умных человеку стыдно,
Средь равных завидно, обидно
И скучно в мире дураков.
 
***
Восхвалим, Критика, критизм!
А с ним Поэта романтизм.
Лишь пылкая душа Поэта
Допустит мысль о пользе этой.
 
***
Как страшен черт с двумя рогами
Но муж любовницы моей
Куда рогатей и страшней.
Благословлю судьбу ногами!
 
***
"Безумству храбрых – бесов марш!"–
Промолвил менестрель лукавый.
И человечий сладкий фарш
К столу под слезною приправой!
 
***
Продажная девка...
Ее я куплю.
Отдав для награды
Вечернее небо.
 
***
Летают тарелки,
Летаю и я...
Супруги бранятся
И к черту посуду!
 
***
Два стакана...
"Не пей с горла"
Мудра подсказка.
Путь в бессмертье.
 
***
ЛОВЦЫ ДУШ
Сидят и ловят два ловца...
Себе? Иль просто на продажу?!
 
***
Пусть через день планета Ад представит.
Не буду пить, не буду вены рвать.
Хоть жил позорно, право, не заставит
Сам Сатана позорно умирать.
 
***
Все старики твердят: «О, суета сует».
Пройдя ее кипучее горнило.
Не будь кипучей молодость у них.
Навряд ли б это старость говорила.