Jardinero

1

Здравствуй, дорогой читатель. Меня зовут Нил Вэйтфор, я — писатель. Но вряд ли вы меня знаете. Моё имя никогда не гремело даже в моём маленьком городке, что толку говорить о большом. Я обычный флорист и, знаешь, дорогой читатель, я, по-видимому, пропустил свою судьбу. Ты, наверно, замечал, что у каждого писателя было событие, которое определяет его. У женщин — драма: возможно, её избили или обокрали, вот она и написала детектив с нотками иронии. А с мужчинами труднее. Они будут журналистами или военными, а потом напишут бестселлер. Только я не такой. У меня даже родители живы. О чем я вообще могу писать? Даже ты, мой читатель, невольно задаешься вопросом: «Какого лешего он вообще взялся писать?»

Я, признаюсь, репетировал ответ, но расскажу я его позже. События этой книги развернулись передо мной. И, наверно, это шанс. Я боюсь писать: ибо главный вопрос до сих пор угнетает и терзает меня каждый день в лице цветов, а в особенности белой лилии. Да, именно с неё все и началось.

16 сентября.

Я, как обычно, продавал цветы, но сегодня витрина моего магазинчика опустела очень быстро. Спросить, что происходит, я не мог: не на рынке же. Флорист не должен говорить, за него все скажут цветы. Долго терзаясь сомнениями я, наконец, увидел своего давнего приятеля — Джеймса.

— Я думал, весь город знает. Малышка Мэгги умерла, действительно ужасно. 

Маленькая Мэгги — сущий ангел и в душе, и снаружи. Она часто покупала у меня лилии. Правда, я так и не спросил, для кого она их покупала. Но разве это важно?

Дорогой читатель, уверен вы были на похоронах, и не зря для них придумано слово "траур". Но к похоронам ребёнка оно не подходит. Дети не должны умирать. 

Сразу после визита друга я закрыл магазинчик и, взяв корзину лилий (которых никто не купил. Ирония), я отправился на похороны маленькой Мэгги. И каково было моё удивление, когда я заговорил со старухой Прачетт.

— Умерла? — спросила она, вскинув нарисованные брови. — Что ты говоришь, мальчик мой! Её убили! Поговаривают, сбежавший преступник укрывается здесь!

Кроме этого старуха ничего полезного не сказала. Мы разложили цветы на могиле маленькой Мэгги. Я принёс много цветов, столько, сколько не сосчитать. Но это неважно. Цветы ещё вырастут, а вот Мэгги так и останется маленьким ребёнком-ангелом. 

Всю ночь я не спал. Думал. Что произошло? Пускай и странно, но меня очень взволновало то, почему никто не преподнес бедной Мэгги последние цветы лилии, которые она так любила.
И в итоге, я уснул полный решимости узнать тайну смерти "юного цветка лилии".

17 сентября.

Мой друг Джеймс — полицейский. Поэтому я пошел именно к нему. К несчастью, на этом ничего не закончилось.

На моем надгробии я хочу, чтобы было написано: «Что если бы в тот день я так и продавал цветы? Что если бы я не поговорил со старухой? Что если бы я не пошел к Джеймсу?» Сознаюсь, слишком много "если", но у меня всегда был выбор. Всегда. 

— Это было просто ужасно! — наливая кофе, говорил Джеймс. — Мы нашли её в паре милях от города. Картина была просто ужасна! В жизни такого не видел, да и видеть не хотел бы. Бедняжку настолько изуродовали, да так, что мы бы её не узнали вообще. Эксперт установил, что её еще и изнасиловали. Но знаешь… Даже это не самое страшное! — полицейский отпил кофе и вздохнул. — Этот урод засунул в неё цветы. Сначала мы увидели лепестки лилий на её лице и во рту. А после вскрытия оказалось, что она просто… Даже не знаю, как сказать… Она была набита ими, как чучело соломой.

Я бы никогда в такое не поверил, да и сейчас поверю с огромным трудом. Сотворить такое с невинным ребёнком поистине ужасно! Нереально и абсурдно. Но более того, что уже сказано, Джеймс не смог мне рассказать. Расследование полиции зашло в тупик из-за отсутствия улик. Но моё расследование только началось. Ведь для полицейских вопрос, что делала Мэгги в лесу, остался покрыт тайной. Но я знал. Там находилось её маленькое убежище. 

Уверен, что вы, дорогой читатель, тоже имели своё тайное местечко, а если не имели, то придумывали его. Убежище этой маленькой леди находится рядом с поляной, где я часто проводил выходные, а иногда и выращивал цветы. Маленький домик на дереве…

Но я был не готов увидеть то, что было в нём…

2

В этот же день я отправился в полицейский участок. Ноги подкашивались, но меня это не остановило. Я просто должен был рассказать им. Рассказать, что убийца был в её маленьком тайном убежище. Что он где-то совсем рядом. 

— Рассыпаны лепестки лилии? Это, по-твоему, ужасно? – спросил молодой офицер полиции. — Слушай, ты же этот… Как его, флорист? Так иди и продавай цветы. Не надо мне тут всякие "ужасы" местных садовников рассказывать. 

Я молчал до последнего и не рассказал ему, наверно, самое главное. Убийца связался со мной. Но после этого события я решил. Я найду его. И сделаю это сам!

Первое письмо:
« Как ужасна смерть в обличии своём. Но как она прекрасна по сути своей. Цветы пустое, люди тоже. И следующей будет Роза». 

19 сентября. 
Я не мог работать. Мне казалось, что сейчас умрёт еще одна. В телефонной книге я нашел сотни девушек с именем Роуз или Роза. Но разве я могу защитить их всех? И я ждал. Ждал до тех пор, пока не поступил заказ на целую корзину белых роз. Я был удивлен, но сложно тут не провести связь. Я знал — это был он. Я бросил все и пошел. К черту магазин. К черту…

*** *
Я постучал в дверь из черного дерева, вглядываясь в странный рисунок, вырезанный на ней. Пару секунд я разглядывал этот незамысловатый рисунок и только потом понял, что это были розы. От этой догадки мне захотелось засмеяться. Похоже, теперь везде я буду видеть цветы. Тушите свет, несите успокоительное. Наконец, я постучал в эту дверь. 

— Заходи уже. Я давно жду тебя, — произнесла девушка из глубин квартиры, которая открылась передо мной. — О, цветы. Опять… – вздохнула она, — опять эти чертовы цветы. 

Я слушал девушку, медленно приближаясь к её комнате. Она была красива, особенно в этом белом летнем платье. Её комната вся была заклеена газетами. А посреди, явно привлекая внимание, висела петля. 
Девушка с неподдельным интересом разглядывала меня, и мне стало не по себе. Закончив "осмотр", она начала свой рассказ, больше похожий на исповедь.

— Знаешь, эти цветы преследовали меня всю жизнь. Я пыталась сбежать от них, но только сейчас поняла, что это невозможно. 

Я взглянул на неё взглядом полным непонимания. Это же всего лишь цветы, дальше грядки без помощи не уползут. А тут преследуют. Глупость… Но как же я был неправ. 

— Моя мать любила цветы. В нашем старом доме всегда цвели цветы, неважно, на грядке или в горшке. А потом она умерла от аллергии. Двадцать лет выращивать цветы и умереть от них! Это было похоже на случайность, но тут все ясно сразу. Я выросла и уехала из дома, а потом узнала, что цветы всегда были со мной, даже в имени моём. Это было забавно, правда? Любой человек, видевший меня, делает комплимент связанный с цветами… И даже эта квартира…

Она кинулась сдирать со стен газеты, и я увидел эти обои. Не знаю, сколько им лет, но они уже выцвели. Увидеть на них что-либо было крайне трудно, но отчасти я догадывался: там должны быть розы. Я осмотрел девушку еще раз и в этот раз уже заметил, что имя Роуз ей бы подошло. 

— Я даже умереть не могу спокойно…

Я успокаивал её, правда. Я ведь знаю, что она не должна умирать. Я убеждал её и убеждался в этом сам. Она мне поверила, сняла петлю. Улыбалась, о чем-то говорила, а когда настало время уходить, я долго думал, что делать с цветами? 

Я оставил их. 

Я ушел. Она окликнула меня прямо перед тем, как я должен был покинуть эту улицу. 

«Эй, флорист».

Её бездыханное, но невероятно хрупкое тело лежало на земле. Неестественно. Неправильно. По телу прошла мелкая дрожь. Я увидел их. Лепестки на её губах. В голове повис один вопрос: «Когда?» В её квартире был разгром. Я не понимал, как это произошло? Я только пару минут назад был здесь. А теперь всюду белые розы, мои белые розы на красном ковре. 

Письмо второе:
«Я вижу тебя. Тебе так страшно. Что ты хочешь защитить, флорист? Свои несчастные цветы? 
Позволь рассказать тебе одну из моих историй. 
Когда-то давно я был женат. Женат на самой прекрасной девушке. Мы жили счастливо, и до сих пор я сомневаюсь, что это был не сон. Что это была не сказка. Мы жили в маленьком доме у реки. 
Она работала химиком. И однажды упала на неё серная кислота. Вот так и разрушалась вся сказка. Её красота исчезла. Исчезла она сама. А после начал пропадать и я. 
На её похороны пришло так много людей! Они все как один принесли цветы и говорили о её красоте. Как будто красота — это единственное, что у неё было. 
Ныне я ненавижу цветы. Глупая бесполезная трава. И я буду уничтожать их везде. Даже в сердцах людей. 
Ну что, маленький флорист? Иди за мной по пути смерти, только не сойди с ума. 
Не забудь…»

Я перечитывал письмо, каждый раз оглядываясь. Где же он? Он же следит за мной? Прямо сейчас.

3

Целые сутки меня допрашивала, наверное, вся полиция. Особенно старался Джеймс. Не знаю, чего он больше хотел: засадить меня или узнать правду. Но вот меня отпустили, и я с ужасом осознал, что скоро умрёт еще одна. Возможно, именно в этот момент она задыхается и плачет. И она не понимает, почему это происходит именно с ней. Никто не поймёт: «Почему?»
В прошлом письме убийца дал мне подсказку, но теперь он усложнил задачу. Где мне искать его? Пусть и нехотя, я вернулся на работу. Подсказок, даже после сотого прочтения письма, я не нашел. Конечно, если бы все было так просто, то было бы неинтересно. Единственное место, где я мог хоть как-то следить за ним – магазин. На каждого человека я смотрел, как на потенциального врага, а иногда, как на жертву.

Каждый день Джеймс заходил ко мне. А один раз он пришел с ней. С девушкой в форме офицера полиции. Но, скажу по правде, я, кажется, влюбился. 
Дорогой читатель, влюблялись ли вы? Пускай мимолётно, но влюблялись? Я часто читал любовные романы, и там описывали это чувство. Там у одного аритмия, у другого приступ астмы. Но как видите, я не романтичен, пускай и работаю с цветами. Я не склонен вот так вот все утрировать. Я просто не мог оторвать от неё глаз. Меня же она вряд ли заметила, а если заметила, то я несильно её заинтересовал. (Хотя я её понимаю, сам каждое утро пугаюсь). 
— Эй, Нил, послушай, — обратился ко мне Джеймс, — мне, правда, жаль, что с тобой так жестоко обошлись в участке, но ты ведь сам понимаешь: тебя увидели прямо на месте преступления. 
— И что? Может, я в гости заходил, — хмыкнул я, — а вы меня целые сутки пытали. Тоже мне друзья…
— Да ладно тебе! Видишь, кого я тебе привел! – улыбнувшись, полицейский указал на напарницу. 
— Сутенёр или рабовладелец? 
— Начальник. Мы с ней работаем над делом этого "садовника". Вот решил привести её к тебе. 
— И зачем? 
— Ну, чтобы вы оба знали, с кем работаете. 
— Работаем?! – возмутилась девушка. — Он же гражданский, Джеймс!
— Он будет, как агент под прикрытием. Круто же!
Я глядел на этих двоих, стараясь скрыть своё раздражение. «Секретный агент», ага, как же. Предлог, чтобы усерднее следить за мной и все. А так красиво обозвали. Но что я могу сказать против? Вот именно, ни-че-го. Повезло, что под замок не посадили. 
Джеймс ушел, оставив нас наедине. Я все еще не знал её имени. Но почему-то боялся спросить. Зачем такой красавице эдакое чудовище.
— Знаешь, я бы не смогла весь день работать в окружении цветов. Особенно после этих убийств, — задумчиво произнесла она, разглядывая цветы.
— Я бы, наверно, тоже не смог. Но… Цветы ведь не виноваты. Они цветут не для убийств.
Она посмотрела на меня своими голубыми глазами, и показалось, что на несколько мгновений в них появилось восхищение. Мелочь, а приятно. 
— Моё имя Лил, — протянув мне через прилавок руку, представилась она.
— Нил, — опомнившись, ответил я.
Её рукопожатие было нежным, но я чувствовал в нём какую-то непонятную силу. Можно сказать, что даже в рукопожатии я чувствовал её воинственную натуру. Так слово за словом мы разговорились. Она рассказывала мне о полицейском участке, а я в свою очередь наливал ей чай, только для того, чтобы это не прекращалось.
Но потом мне пришлось удалиться. Новый заказ – незабудки. Я никогда не понимал этих цветов. Они цветут, а потом просто стоят зелёные листья. Но цветение их красиво. Голубые цветочки имеют своё очарование. Маленькое и ничтожное, но очарование. 
Опять мне пришлось мотаться по всему городу с корзинкой. Пора бы уже привыкнуть, но, увы и ах, не получается. С цветами в корзинке должна разгуливать милая девчушка, а никак не тридцатилетний мужик. 
Дамочка, заказавшая эту чертову корзинку, похоже, и забыла обо всем. И меня не сразу узнала. Мы встречались с ней каждый вторник, а она все запомнить имя не может. Прямо-таки обидно.
Всучив корзинку, я поспешил обратно. Я все-таки надеялся, что Лил все еще ждёт меня. Но как только я вернулся, девушка поспешила уйти. Ведь появилась новая жертва. 
Дорогой читатель, ты, наверно, догадливей меня, и уже знаешь, кто умер, и где была моя ошибка. Но я, видно, умом не вышел. А совесть моя не дремлет…

4

Это началось недавно. Началось с белой лилии. Этот цветок втянул меня во все это. И я, как ненормальный, ищу своего неведомого врага. И иногда я, кажется, вижу его за углом. Он наблюдает за мной. Но, возможно, просто я параноик, что, наверно, неудивительно.
После гибели «незабудки» я уже и не думал, что смогу вновь броситься на этот безумно опасный след. Но ранним воскресным утром вместе с цветами мне доставили письмо, которое я открыл незамедлительно. 

«Маленький флорист, я надеялся, что ты умнее и с загадкой моей справишься, ведь всегда выигрывать крайне скучно. 
На днях, когда я поливал цветы, мне в голову пришла мысль, что тебя не очень расстраивают мои преступления. Хотя я тебя понимаю. Ведь это просто невинные женщины, которых ты, возможно, по чистой случайности встречал. Может, мне подобраться к кому-то, кто близок тебе?
Знаешь, флорист, ты, наверно, первый мой друг. Забавно, правда? Убивать я в дальнейшем буду для тебя. Мне это кажется даже милым. 
Кстати, я все время думал, почему ты не пытаешься связаться со мной? Не отвечаешь на письма. Может, это из-за того, что ты не знаешь моего имени? Надеюсь, что так. Теперь я сам даю себе имя. Jardinero. Запомни его хорошенько, ведь я не люблю повторять. Вот так вот». 

Я перечитал письмо несколько раз, это уже вошло в привычку: читать более двух раз какое-то надоедливое письмо. Тот, кто дорог мне? Я холостяк без близких родственников. Из друзей есть только Джеймс, да и то, кто решит кинуться на такого психопата-полицейского, как он? Я улыбнулся своим мыслям, а потом перед глазами появилось её лицо. Лицо прекрасной Лил. 

Он ведь не может убить её?! Он ведь не должен знать! Мы же встретились только один раз! Невозможно, чтобы он читал мои мысли! 

Мне было страшно, ведь такого быть и вправду не может. Я стоял посреди своего магазина, не зная, что делать. А что, если он не знает о ней, а я вот такой «герой» побегу к ней, а потом он её убьёт?! Что же делать!? Что, если он уже сейчас убивает её?! 
Я выбросил письмо и бросился к ней. Хоть я и не знаю её адреса, но сердце моё ведёт меня. Я найду её. 
Я успею!!

Но только я вышел за порог своего магазина, меня окружили полицейские. Джеймс стоял у них во главе и целился в меня из своего оружия. Глаза его были полны слёз, но руки не дрожали, наоборот, он с трудом сдерживался от того, чтобы засадить в меня всю обойму. И все это читалось только в его глазах. Я замер. Не понимаю, что происходит?

— Д-джеймс, какого черта? – спрашиваю я, боясь пошевелиться. 
— Затки пасть, — рычит друг, — как ты мог! Я ведь… Доверял тебе! Урод. Руки за голову, лицом к стене! Шевелись! – кричал он, а по щекам все также лились слёзы. 
— Сейчас не время для глупостей! Нужно найти Лил! Срочно!! 
— Заткнись! Как ты смеешь… Как ты… Не смей даже упоминать её имя. Иначе я сделаю из тебя решето, чертов ты ублюдок! 
— Джеймс, успокойся! 
— Успокоиться?! Я доверял тебе! Я доверил её тебе! А ты! Повернись лицом к стене и руки за голову. Иначе в отчете я напишу, что ты захотел сбежать, и поэтому я всадил в тебя весь арсенал!
Дорогой читатель, вас предавали? Уверен, да. А если нет, то вы счастливейший человек. Это ужасно, сердце, кажется, не бьётся, ты начинаешь задыхаться, появляется страх и обида. Ужасная обида и ненависть на весь мир. Я послушно выполнил приказ моего бывшего друга. На меня нацепили наручники и увезли. 

*** *

Меня держали в допросной уже около часа, но никто так и не приходил. Уверен, должен прийти Джеймс. Ведь что-то было не так. Неужели, убийца добрался до Лил?! От этой мысли становилось не по себе. Но причем тут я? Вот дверь открылась, и в комнату зашел Джеймс. Теперь уже спокойный, но взгляд его был холоден, как лёд.
— Может, ты мне объяснишь, что происходит? – спросил я, изображая недовольство. 
— Объяснить? Нил Вэйтфор, вы обвиняетесь в убийстве Лилит Морган, Маргарет Уилсон, Роуз Шен и Мэгги Вантерс. Улики против вас уже найдены, и их не оспорить. 
— Что!? Ты обвиняешь меня в убийстве этого маньяка!? Я ловил его! «Секретный агент» помнишь?! И… — тут меня осенило, — Лил мертва?! Неужели он добрался до неё… 
— Заткнись, — прошипел он, — не строй из себя невиновного. Удобную ты маскировку подобрал себе. Флорист, ищущий маньяка! Получающий от него письма и идущий по следу! Гениально! А имя, какое выдумал! Не ожидал от тебя такого! 
— Я не писал эти письма! Я никого не убивал!
— Да ну?! А как ты объяснишь то, что в твоей мусорной корзине найдено много пробных писем? Как объяснишь, что все цветы из твоей лавки, и ты знал где жертва?! Как объяснить всю эту хрень?! Я пробил твоё личное дело, даже серную кислоту вписал! 
— У меня не было жены! – вспомнив первое письмо, оправдывался я.
— А зачем жена!? У тебя была сестра-близнец!
— Что!? Что за бред! Джеймс, я единственный ребёнок в семьё! Всё, что ты сказал, бред полнейший! 
— У тебя на столе словарь испанского языка. И я нашел перевод слова Jardinero. А рядом твоей рукой было подписано Diablo. Дьявол и садовник. Вполне в духе такого сумасшедшего ублюдка, как ты!

Эпилог

Мой бесценный читатель, помнишь, я говорил, что репетировал ответ на главный вопрос? Надеюсь, что помнишь. Отчасти я соврал. Я, написав эту книгу в тюрьме, хотел понять, кто же он на самом деле? Кто же на самом деле я? Я строго следовал сюжету моей жизни, и вот, наконец, финиш. Знаешь, я боялся писать эту книгу. Вдруг она прояснит то, что не должно быть обнаружено? Вдруг я не выдержу всего этого? 

Я сижу здесь, и мне не остаётся ничего, кроме как перебирать эти события раз за разом. Меня сочли виновным, но, возможно, что это так и есть? Может, я и вправду чокнутый ублюдок, убивший столько невинных. Быть может, этой книгой я оправдывал себя, дабы вы, читатель, поверили мне? 
Но если я заперт здесь, значит, моя вина здесь всё-таки есть. 
Теперь мне страшно. Если я невиновен, то где-то вновь умирает невинная девушка. Где-то вновь торжествует убийца, а я на этот раз останусь за кадром. Но одно письмо я все-таки напишу…

Первое и, надеюсь, последнее письмо.

«Здравствуй, мой друг, Jardinero. Я запомнил твоё имя и даже узнал перевод. Честно говоря, я не знаю, как это письмо попадёт к тебе. Может, по ветру? Я теперь не вижу цветов. Можно сказать, я попал в твою утопию, мой друг. Тут только камни и вода. Люди кругом уродливы, и цветы в их душах не цветут уже очень давно. Хотя один кактус есть. 

Меня посадили за твои убийства. Я не знаю, действительно, они твои? Если да, то я не знаю, как ты живёшь. От одной мысли, что всё это сделал я, меня бросает в дрожь. И жить мне вовсе не хочется. 
Ну, что, мой единственный друг, я узник в клетке, а где же ты на самом деле? 

Наше с тобой знакомство началось с белой лилии, последняя встреча была ознаменована этим же цветком. Забавная судьба у нас, мой друг…» 

Я выбросил письмо в окно, надеюсь, его не сочтут таким уж сумасшедшим. 

Придёт ли мне ответ?