Ты туманом видишься белесым...

Ты туманом видишься белесым,
Облаком, подвешенным в дверях.
Пусть в глазах моих замерзнут слёзы,
Здесь, сейчас, меня сожрет мой страх.

В горле – сотни игл-зубочисток,
Кровь глотать так больно…До утра
Мертвой вишни песню пели листья,
Да вместо «аминя» — вопль «Пора!»

Мне пора с тобой умчаться в небо,
И плевать, что место нам в Аду.
Ты в Раю, мой друг, ни разу не был,
Хочешь, мимо стражи проведу

Так, что нас никто и не заметит?
Слишком много было на нас лжи.
Разве мы пришли сюда за этим?
На ошейник, совесть придержи.

По заливу бегать до утра нам,
Не снимая пламенных оков.
Прометей свои залижет раны
Раньше, чем мы вспомним про богов.

Мне бы впору проклинать тебя же,
О, мой друг. Хоть умер ты давно,
Сердцу, к сожаленью, не прикажешь –
Слишком слабо держится оно.

Труп пожарят призрачные камни,
Капает на землю звездный гной.
Рушить, рушить стены из стекла мне!..
Так тоскливо, что хоть волком вой…

Ты туманом видишься белесым,
Там же, у двери, твой силуэт.
Ты застынешь мертвой черной розой.
Передай, друг,  небу мой привет.

Ты на сворку взял мои же чувства,
Я могу сбежать, но не хочу.
Отчего мне, друг, порою грустно,
Отчего пред образом свечу

возжигаю? Строго запретили
Имя твое вслух произносить.
Потускнели радужные крылья…
Хошь со мною кровушки попить?

Что нам стены из стекла и боли?
Я тебя, друг, вижу. Ты присядь.
Погоди. Вот вырвусь я на волю,
Вместе сможем горюшко распять.

В храме не помянутый Дворняга,
Потерпи лет эдак шестьдесят.
Потерпи, мой темный бедолага,
Я с тобой – хоть в Рай, хоть в самый Ад.

Ты туманом видишься белесым,
Ты, мой призрак. Ты же – мой палач.
Ты согрей дыханием морозным,
Одолжи свой черно-белый плащ.

Я бы тебя, друг мой, воскресила.
Только не умею, уж прости.
Остается плакать светлым силам,
Да молиться: « — Боже, сохрани!»…