А нельзя ли взять в долг крылья доброй птицы Гамаюн?

А нельзя ли взять в долг крылья доброй птицы Гамаюн?
Вон, в душе моей все волки захлебнулися тоской.
Попросить их, чтобы спели? Да ведь странно так поют –
Непонятно: то ли песня, то ли это волчий вой.

Перья птицы синекрылой разлетятся на ветру,
Чьи-то слёзы чью-то совесть защекочат насмерть враз,
Лишь в душе моей волчата – да от смеха не помрут:
Шут придворный стал заикой, лишь увидев  блеск их глаз.

Один-батька, их послушав, все руками разводил,
А Семаргл перекрестился, молвив: «  — Ну вас, господа!».
Сатана же трижды сплюнул, крикнув: « — Да чтоб я так жил!
Что ж вы, братцы, так серьёзны, будто Мертвая Вода?»

Не умеют веселиться секьюрити моих дум,
Все тоскою заливают мои грешные слова.
Повылазили с закатом из могильных душных клумб,
Колыбельные послушать, что поет им мать-Луна.

В полнолуние, да в полночь, в руку ткнется влажный нос,
Станет слышно мне, как гномы под землей судьбу куют,
И повиснет между небом и землею мой вопрос:
А нельзя ли взять в долг крылья доброй птицы Гамаюн?