клейкие листики

 
пусть будут слова, как по капельке лекарство, дозированы и по назначению 
использованы, пусть хмарь разгонят, на весну-красну дадут глянуть непредвзято.
вдруг поменяйте формат и увидите, что просто не понимаете написанного, поэтому 
человеку в рамочках всегда быть надлежит и там проводить время ему отведенное.
 
"пачиму ни будит, как
хоца, ась, кар-рась, блысь, 
атвали худае — привали холосее, 
смаковать — так смаковать, чухонище."
 
безаппеляционный тон способствовал скорейшему усвоению правил приличного
поведения с достойнейшим из смертных. и ответив на вопросы, был шанс осмыслить
логическое построение, которым обоснована его теория. состояние благодушия пока
не конфликтовало, не ерничало, позволяло течению времени преодолевать предел, 
положенный еще от первой реконструкции мира. сейчас логика обычного челика не 
превосходила логику компа, поддавалась необходимой корректировке путем введения 
новых переменных из старых констант. правда, картинка из будущего не радовала своей 
мрачностью, не хотелось такого будущего, но, реальность, увы, неотвратимо накатывалась
 
и чо пыль поднимать?
в историях всяких копаться?
мафия непобедима — козе понятно.
тодысь нафига козе боян, спрашивается?
 
оне хочут шобы фсе было по ихнему, а дулю видали ф кармане или не видали?
 
сообщество благоразумных людей развлекалось, как всегда, подзуживая и ерничая, 
собственное эго, при этом, выставляя в свете озарения. им хотелось говорить, повторять,
переиначивать все на свой лад, синхронизировать миллионы под свою дудку, обнаруживать 
ценности бренности сего бытия. но думалось безрезультатно, впрочем, и не такое бывает 
в этом лучшем из миров, хотя в ином, параллельном мире, думалось значительно лучше. 
любовь к формулировкам была чрезмерной, объяснять необъяснимое считалось нормой, но
надо же было еще показаться и грамотными, и начитанными. и пусть уже там и потом 
принимались решения, справедливые и правильные, но, здесь и сейчас, кстати, не было 
никогда и не будет. пишешь, вроде бы, как бы к себе, а обращаешься — к кому-то там, 
в пространстве, неплохой приемчик уловления заблудившихся душ, на заметочку возьмем.
 
"пачиму должин
тибя слушать? патаму
што ты старый али патаму
што ты вумный, скажи — не томи"
 
монстр-социум гулевал, расставляя патриотов по местам, забавляясь сценками 
справедливого устройства, вызывая всплески "одобрямс" и "живи долго любимый наш босс".
хорошо промытые мозги были приятны устоявшимися воззрениями и логикой успешности,
социальной восприимчивостью и дискретностью. и чо надоть было в пустоту кричать-то,
чудоковатенький, тебя нет и не было, и ты пришел, шобы поиздевалися над глупостью твоей,
шобы, обнаружив всю ничтожность твою, предали тебя оплеванию, баловень. привычкой челика
становилось сопутствие удачи, безудержный гнев, всеразрушающий, всепоглощающий,
безумный вызывало отсутствие этой фортунессы. обстоятельства веру проверить 
сложились до кучи, обнажив маловерие и неблагодарность за обстоятельства.
 
на дыбы, надо бы, на дубы, 
на дыбу дуболомов, боровичков 
пузатеньких, крючконосиков, 
и просушить не мешало бы их.
 
спецы пишут историю: одни — мистифицируют, другие — незаметно, третьи — обезглавливая,
четвертые — в полной уверенности, что идиоты вокруг. ведь подчинить жизнь миллионов одной 
идее — мыслишка была так себе, но зато как приятно было почувствовать себя диктатором. 
факты подтасовывались и переписывались под нажимом правящих победителей, облегчая 
задачи переустройства земного царства монстра-социума.
 
бульки-бульбульки
водяного пистолетика
выструили разноцветьем
щастье, усыпанное цветами
 
встренутьси, кншно, мысли вумныя, аднакоси, и тута не позавидуешь ихним
головоносцам, ибо не нать завидовать. выставленные уродцы были омерзительны, но в
этом и заключалось очарование крайнего любопытства, желающего обозреть и оборзеть. 
"челы" — так трогательно-нежно называли челики людей, особенно, в минуты душевных 
мук, осознавая невозможность собственного возвращения в их устоявшийся мир.
 
слабому сознанию не под силу было соединить разрозненное, как оно и не пыталось 
преуспеть в этом деле. виртуальная игрушка, всего лишь, забавляла, научала навыкам, 
необходимым в реале, образовывала, в конце-то концов, обнажала гниль и тлен времени.