вляпалси

слов не хватает, как порой и гвоздей,
шобы чо-нить тамо заколотить, прибив накрепко.
реле времени перещелкнуло куртуазно плезирненько 
и отправило в очередные приключения бомжачка сирого.
в одиночку преодолевать трудности ему было ужо не впервой,
тем паче, что адреналин все гнал и гнал вперед, в путешествия
по временным потокам. 

кншно, фсе умеют читать, ну, или, почти фсе, фсе умеют писать, 
ну, или, почти фсе, фсе умеют считать, или почти, так шо же так
лопушат-то оне нас фсех, челиков прямоходящих. впрочим, а чо бы 
и не приукрасить нашу серую обыденность, не помечтать, так сказать, 
оголтело. хотя, оно чого-й-то того, совсим мыслишки в кучку не собираютси, 
кажная по своим делам куды-то уперласи и сидит тамо, не шелохнетси.

ведь тока тяжолая работа на монстра-социума по принуждению способна 
укоротить чрезмерныя амбиции некоторых индивидуйчиков выглядеть 
призинтабильно. помните? и надоела болтовня всякая про жуликов, куда ни
кинь — везде блин, и к стенке одной их вместе зараз не поставить.
спрятавшуююся мысль извлекли быстро, нет, можно сказать, шо
вытащили ее за шкирку, за ушко, так сказать, и на солнышко.
попытки манипулирования сознанием монстра-социума потерпели 
фиаско — народец тупо отверг фсе заигрывания властьпередержавших.

экран тв-ящика был чист от того, что на него постоянно плевали и 
вытирали, плевали и вытирали тряпочкой скопившуюся грязь и мерзость 
шлюшек-журналюшек. человека оне новаго, видишь ли, формирують, 
павлины нарцистическия, филозофы артистичиския, пенпердикуляры
альтруистическия, гулены пипи-дорастическия. какие исчо там в ралли
морали? жми на газ, давай чаду и будишь всигда первым на пьедистале -
победителей у их судить не предосудительно. хочуть — получать,
енто обищал нам великий учитель, наш благодетель, шеф. у него и
не заржавлееть и не обскормыжитьси. почему-то, претензии к жизни 
искусственно подогревались извне, заставляя забывать саму суть.
чого-й-то тамо лопотали про доверчивость чинуши от культуры на 
очередном шабаше своем, призывая к добродетелям.

требую от правительства создания новых заводов по обогащению 
атмосферы воздушной кислородом, азотом и другими полезными газами,
енто будит во-первых, а во-вторых, надоть в кажном доме пультик 
для голосования завесть, ежели чо тамо надоть кому, то кнопочку нажимай
и выбирай чо хошь. и в третьих, надоть исчо пультик такой завесть, 
шо нажал бы кнопочку, и к тибе прямо шо хошь посыпалоси бы с неба.

известность к одному властьпередержавшему пришла через умение ходить
с рулем по дорогам, изображая шофера, к другому — посредством отрезания 
головы собутыльнику своему — расслабилси не вовремя.

и чем слова лучше мыслей, головотяп остолопыч, признавайси?
конкретики и критики давай лей има, не скупись, не жалей
можно и кампраматика чуток подкинуть, не помешает.

контраст между воображаемым и реальным заставлял грустных улыбаться,
веселых грустить, буйных утишаться. и чо толку-то, толкуши, заседають, 
формирують, вспоминають, упражняютси, решають чого-й-то, фсем енто
будит пенпердикулярно и прозаически сказать — накакать.

а шо будит, ежели сделать фсе наоборот и услышать те полные ведра 
советов, тебе на суд предлагаемые, в ответ только капельку малую, 
горькую, мучительную проронить. вот если бы люди догадывались о мощи
мыслительной функции тела — они были бы осторожны в помыслах, пожалуй.

обобщения имели свои границы, переходя которые, челик попадал в мир 
нелогичный, непонятный, лживый, беспринципный, деформирующий, агрессивный.

закрутились-завертелись
колесики — чух-чух, пых-пых,
все по рельсам, да стальным, вот
обрадовали, в растопырочку обозначили

озверин леопольдович, мышей будим седни гонять по полочкам, шобы 
корешки у книг не отъёдывали, или как? а то и не почитать будит?
дремало раздражение до поры до времени, потом, ни с того, ни с сего, 
просыпалось и начинало разрушительную деятельность.

свой язык, свои страсти, свои понятия, свой мир, далекий от привычного, 
свои надежды и чаяния, свои шутки, свои невыполнимые желания, свои заморочки.

выбирали оне кого-й-то, патамушто отличалси от них, потома 
крутилиси-вертелиси вкруг, слова и предложения разныя предлагали.

"два беремя, третий — жид,
по веревочке бежит" чо бежит -
нипонятно, куды бежит — нипонятно,
в магазин, на троих, шоли, соображають?

одевать и разоблачать в последние времена стало хобби чуть ли не большинства
жителей провинциальной планетки. деньги для них не имели значения -вначале 
расплачивались территориями, потом участками луны, потом участками планет,
позже вошло в моду расплачиваться звездными системами.
идеи ихнего мира были из мира животных, растений или грибов:
кто-то их разводил, кто-то селекционировал и коллекционировал, 
а кому-то досталась роль терминатора, уничтожал в корне.

оп ца, дрица, оп, ца-ца,
обижають молодца 
девки разудалыя, 
губки нежно алыя

и чо лучшее — хлобалист-импералист али какой-нить тамо хангстер?
а идея, она жеж живет в челике и обхватываеть его так, шо ужо 
ни пернуть, извините, ни обкакатьси.

слова становились программами и приводили в движение миллионы, неважно,
челиков, пикселей, долларов, улыбок, трансмиссий. панегирики произносить,
исследовать уже затоптанное, было модно. вроде и сказать, но не высказать
главного по причине своей боязливости обстоятельств.
у тибя есть любимые слова — вот и пиши ими, у тибя есть любимые чуйвства -
пиши, опьять жеж, у тибя ничего нету — значит ты ужо умер, так получаитси.

боязнь даже подумать, а не то, чтобы высказаться
вслух, говорила, скорее, о целомудрии пишущего, нежели о трусости