все смешалось

"пора бы и о нас написать чо-нить",-
постучалси вежливо челик, совсем не смущаясь занятостью визави.
читать тапочек для него не составляло труда, процессы были запущены 
давно и формально не контролировались. пиши сибе правду и не выдумывай
ничого, тибе все равно не поверять: скепсис сидить глубоко, цинизм 
обесцениваеть, легкомыслие ветрено, а глубокомыслие ужо исчерпало сибя.

созерцатели, отмечатели,
от печати вы иль от дурости,
иль от старости-безысходности,
замечательны, снисходительны, обаятельны

цепляеть — значитси есть за шо зацепитьси, не все так гладко, 
скользко в представлениях ваших обнаруживаетси. кншно, моно было и шило 
на мыло, аднакоси, ужо молниями швырятьси не обучены будим, поентому 
сидим тиха как мыша в закромах и не хрумам громко. а в носу поковырятьси - 
енто вам не пердеть по-кобыльи, хозяина веселя, козявки с носу моно и в 
дело пустить, замутить, так сказать, для ясности осознания всего пучком.
слова-убийцы, как питоны обнимали жертву, вслушиваясь в каждый вдох-выдох, 
и на выдохе, раз за разом, все туже и туже сжимали смертельные объятия.
слова имели власть над челиком, он реагировал на них так, как и заложено 
было его программой для адаптации в различных непредвиденных обстоятельствах.
щас долго будут выяснять, чо так все плохо, а потома сплетни будут 
пересказывать, и ужо тока опосля, окажуть психологическую помощь. нули и 
единички создавали музыку белого шума, иллюзию всплеска морской волны, 
погружали в придуманный волшебный мир. логическая мозаика сложилась -
тут был и обещанный конец света, и испытание нового глобального оружия, и
умение обозначить все в светопредставлении. 

человеки, оне, кншно,
вселенныя, аднакоси, 
некоторые ужо больно
ограничены в размерах

вспомоществование сирым не входило в должностные инструкции, на 
душеполезное не хватало ни времени, ни сил. успехи в технологиях того века
привели к умению управлять всплесками океана энергии эфира и возрождению 
титула властелина мира. и зачим оне енту чупакабру-абракадабру
пользовали в прямом-кривом эфире, ни чуточки совсим непонятно было. хотя, как
кажитси, и сбылась мечта идиота — таперича моно в любую точку на глобусе
попасть маленьким таким метеоритиком и усе, ваши не пляшуть, а наши 
пляшуть и как они тако славненько завывають при ентом — заслушешьси.
тщеславие заставляло исправлять должность, от которой, по совести,
надо бы давно отказаться. ведь знание о собеседнике всегда ограничивало и 
тематику, и доступные способы информирования о будущем. знамо дело, страшно 
бабахнуло, то ли исчо будит, в психологической войне оченно убедительный 
аргумент агрессора. и оне исчо думали, шо кина с концом света не будеть, 
аднакоси, накоси выкуси, чо заздря таку кучу деньжищ понавыкидовали.

спрятать себя от будущего,
закопать талант, проявить
неверие, знать и бояться,
малодушничать, суетиться.

кругозор и эрудиция были нужны там, в викториях последних веков, тяжелая
же, монотонная работа требовала внимания, напряженных усилий, умения вовремя 
остановиться уже здесь. биологические объекты в полях работать должны, а не 
мыслеуловителями баловать, тока железная хватка за кадык голодом сможет, наконец, 
упорядочить и выстроить в ряды сомневающихся. доходяги цеплялись за жисть, не 
хотелось помирать им, но добивала их жисть, медленно, но верно. телепаясь и 
плюхаясь, потихонечку пуская пузыри, плыли они в сонной дреме навстречу 
будущему дню.
 
"брошены старые вещи возле мусорных баков, жил 
тут один, помер на прошлой неделе."

его душа в примерочной напялила на себя пару фраз, покрутилась перед 
зеркалом, одухотворилась, то бишь, надушилась и полетела легкокрылая, 
озабоченная, по своим делам-делишкам. и все, пора уже. оставлю словесный мусор
неубранным, не надоть его нам, не нать эту дрянь и дрань, всуе обскормыженную.

кто-то скажет, а кто-то
и промолчит, кто-то сделает,
а кому-то и дела до этого нету,
каждый сам по себе, сам себе на уме.