- Я автор
- /
- Дарья Балкина
- /
- Записки бывшего фермера, глава 7
Записки бывшего фермера, глава 7
Немного ностальгии.Многие спрашивают, мол, «не скучаешь ли ты по прошлой жизни, по деревне, ферме? Не хочется ли вернуться, ну или хотя бы огородик завести свой?»
Так вот. Не скучаю. И вернуться не хочу. Это было интересно, фермерствовать и жить у черта на куличках, но очень уж тяжело.
Тот, кто не поил морозным зимним днем хотя бы даже четырех коров, быка, лошадь и овец, вытаскивая из колодца ведра ледяной воды – по три ведра на каждую скотину, и это минимум – не поймет, как ломит пальцы в покрытых ледяной коркой перчатках.
Тот, кто не держал крупных домашних животных, не поймет, как часто нужно убирать навоз.
Тот, кто… Продолжать можно долго. Как вывод – жизнь фермера не так легка и безмятежна, как можно предположить по картинкам из интернета, и скучать по ней… нет, увольте.
Но все же есть кое-что, по чему я действительно скучаю.
Лес. Осеннее болото, пряно пахнущее багульником и сфагнумом, с алыми брызгами клюквы на светло-зеленых кочках, с темными пятнами брусничных листьев, скрывающих под собой гроздья терпких, крупных ягод. Идешь между кривыми сосенками, словно в огромной чаше. По сторонам темнеют стеной елки, а здесь – пружинящий мох, серебристые паутинки, липнущие к щекам, и, куда ни посмотри, абсолютно одинаковые кочки, кочки, иногда прерывающиеся выворотнями – упавшими соснами, высоко задравшими пласт корней. Кое-где темнеют торфяные лужи, с виду абсолютно безобидные, но наступишь – и погружаешься по колено, а то и выше, набирая полный сапог холодной воды цвета крепкого чая.
Там, где маленькие, чахлые сосны сгущаются в подобие подлеска, можно наткнуться на кусты голубики, высокие, сизые, и, если повезет, то часто усыпанные вытянутыми синеватыми ягодами. Голубику почти невозможно донести до дома, слишком она нежная, поэтому вся добыча съедается прямо на месте, сидя на влажных подушках мха.
В сухие годы болото кишит гадюками, как взрослыми, так и совсем юными, тонкими и юркими. Они с шипением расползаются из-под сапог, и, протягивая руки за ягодами, нужно внимательно следить, не сидит ли в кочке тихая змейка.
Когда ходишь по болоту в пасмурный день, не обойтись без компаса или собак. Отойдешь от края леса на сотню метров – и привычные координаты сбиваются, кажется, что все вокруг абсолютно одинаковое, и в погоне за клюквой можно легко заблудиться. Наше болото протянулось полосой более чем на 40 километров, так что стоит немного закружить – и выйти домой будет очень трудно. С собаками все проще – они всегда выводят назад, хотя и любят съедать самую крупную клюкву прямо из-под рук.
Лес. Июльский, августовский, полный черникой и грибами. Россыпи рыжих, ароматных лисичек на темно-зеленом мхе, который называют кукушкиным льном. Пробивающиеся сквозь опавшую хвою яркие шляпки сыроежек, глянцево-скользкие, хрупкие, как безе.
По утрам косые лучи солнца освещают натянутую между кустами паутину, покрытую каплями росы, и все это великолепие вспыхивает бриллиантовым блеском, словно запутавшиеся в тенетах падающие звезды.
На опушке, среди мягких, пушистых листьев, прячутся кровяные капли – душистая лесная земляника. Нет более ароматных ягод в наших лесах, чем эти мелкие, нежные кусочки лета.
Июльские вечера. Дневную жару сменяет влажная, мятная дымка, холодящая кожу. Мелкий клевер – кашка – складывает свои трилистники в аккуратные «конвертики», и на кончике каждого листика повисает легкая капля росы. Идешь босиком, и словно погружаешь ноги по щиколотку в студеный, бархатистый ручей. Над полями поднимаются туманы, наползая от реки густым одеялом, струятся призрачными языками из всех низин, и вскоре все вокруг оказывается закутанным в глухую непрозрачную пелену. Если пойти за стадом, то вскоре окажется, что шагаешь, словно под колпаком – что-то увидеть можно только в метре от себя, все же прочее надежно спрятано кремовой завесой. Звуки глохнут, и тихий звук коровьих колокольчиков раздается со всех сторон, эхом отдаваясь в тумане. Все тропки на пастбище давно известны, и часто коровы уже идут навстречу, представая в сумерках странными косматыми чудовищами.
В июле цветет любка двулистная, ночная свеча. Редкая северная орхидея, она выбрасывает длинную стрелку, усыпанную белыми нежными цветками, после заката начинающими распространять сладкий дурманящий запах. Цветок этот горек на вкус, поэтому скот его не поедает, и вечерами на пастбище словно и впрямь зажигаются свечи.
А на папоротниковых опушках зажигают свои огоньки светлячки. У нас даже была традиция – в Купальскую ночь, ровно в мой день рожденья, мы с мамой ходили на лесную дорогу и ловили светлячков. Ночь они жили в банке с влажной травой, освещая ее призрачным зеленым светом, а утром мы выпускали их назад, в подлесок.
Зимой, в ясные морозные ночи, небо приобретает глубокий черный цвет – если увидишь такой на картине, не поверишь. Звезды, крупные, разноцветные, мигают с небосклона, словно чьи-то глаза. Остановишься, задерешь голову – так и замрешь, будто падая в чернильно-сажевую глубину. Вот протянулся Млечный путь, с замершим на нем Лебедем, вот Орион с драгоценным трехзвездным поясом, Лира, Северная Корона, ну и, конечно, обе Медведицы, два ковша, переливающих густую звездную кашу.
А в полнолуние снег искрится, и тени становятся нереально-плотными, а лес вдали видится черно-синим и плоским, словно декорация. Тишина, невозможная, хрупкая и хрусткая, как замерзшая на веревке простыня. Только снег под ногами скрипит, и потрескивают иногда от мороза деревья.
Наверное, это и есть те самые моменты, по которым я скучаю. Хотя нет, не скучаю – вспоминаю с легкой, нежной грустью. Я ведь понимаю, что даже если я сейчас приеду туда, в Весьегонск, ничего этого не повторится. Все это прошло, и осталось в моей памяти, а теперь еще и здесь. Думаю, это самый правильный выход – не пытаться повторить детские воспоминания, но поделиться ими с окружающими.
Вот я и делюсь, как умею.
- Автор: Дарья Балкина, опубликовано 07 декабря 2012
Комментарии