Брат

Старшего брата в семье все мы - родители, младшие братья и сестра называли Витей, или просто Витькой, а его - не иначе, как Анатолий. Призван он был на службу по возрасту только в середине войны - в 1942 году, как раз до моего рождения. Воевал в элитных войсках - в гвардейском миномётном полку, с теми самыми знаменитыми "Катюшами". Рассказывал о войне неохотно и в основном - только приятные моменты.
- Ну и как, опасная это была служба?
- Да не опасней, чем у других. Выезжали на Студебеккерах (кстати, отличная машина, спасибо Америке) на позицию только для залпа. И всегда с незаглушенными моторами. Дали залп - и тут же сматываемся. Немцы потом бомбят пустое место... А уж как ревели эти снаряды... В кино и сотой доли того нет... Вроде и свои, а от залпа даже нам жутковато становилось. А первые снаряды ( я их уже не застал) вообще были с напалмом. От них горело всё : земля, камни, стены. Жуть! Немцы пригрозили использовать газы, если не прекратим напалм... А мы сами тоже готовы были использовать газы, если те начнут. Так, до конца войны и возили их с собой. Хорошо, что всё - таки их не использовали - ни мы, ни они... Особисты донимали - уж больно секретное это было оружие. До самого конца войны. Под страхом расстрела не могли допустить, чтобы оно досталось врагу. И однажды чуть не прошляпили... Уже в Германии, в занятом практически без боя небольшом городке отряд СС ночью атаковал наш расчёт. Машины, а главное - снаряды, могли быть захвачены немцами. Кругом стрельба, пули свистят. Голову страшно от земли оторвать, а командир мне приказывает: быстро на бортовую машину , там -станковый пулемёт.
- Прикрой очередями, а я подниму солдат в атаку, машины нужно отбить. Иначе – все равно хана! Не от немцев, так от своих...
Лезть на бортовую машину под сплошным огнём - верная смерть, но приказы не обсуждаются, тем более - в бою. Повезло! Добрал-ся до машины и забрался на борт, и даже успел дать несколько очередей, пока пулемёт от пули не заклинило и рикошетом не ранило в руку... Этих очередей оказалось достаточно : воспользовались замешательством , выбили всётаки немцев и отбили машины. За тот бой я и получил медаль "За отвагу". Кстати, среди фронтовиков она ценилась даже выше, чем, например, орден "Красной звезды".
Со снарядами тоже не всё было гладко. Случалось - не срабатывал запал. Такие мы отбраковывали и потом восстанавливали. А было и хуже : не срывается снаряд с направляющей после залпа, а потихоньку сползает и падает рядом. А на земле он становится неуправляемым, и как поведёт себя - неизвестно. Бывали случаи, правда не у нас, что от такого снаряда погибал весь расчёт...
Нужно было придумать такую штуку, чтобы снаряд оставался на направляющей, пока не наберёт полную силу. И я придумал. Сде-лал из автомобильной покрышки шторки, которые удерживали снаряды на старте. Нормальный - легко отодвигал её и летел к це-ли, а дефектный задерживался шторкой до тех пор, пока ему не хватит сил её отогнуть. Если теперь он и падал, то далеко, что не опасно для нас.
Так вот, однажды у расчёта останавливается генеральский газик.
- Ты что ли, Третьяков?
- Так точно, товарищ генерал!
- Показывай своё изобретение...
- Да нечего показывать, товарищ генерал : вот железный уголок и на нём куски покрышек...
- Возьми образцы, поедем по расчётам делиться опытом.
Вот так с генералом мы объездили все расчёты, где я рассказывал и показывал, как устанавливать эти шторки от покрышек на "Катюшах".

- Что ещё осталось в памяти? Вот этот городишко и остался... Как покончили с теми эссесовцами, в городке стало совсем спокойно. Наши ушли дальше, к Берлину, а меня и ещё нескольких солдат оставили для восстановления снарядов и ремонта техники. Немцы - законопослушные граждане. Никаких тебе эксцессов и партизан... Я, как сержант, оказался самым старшим по званию в этом городке, и ко мне они обращались не иначе, как "герр комендант". Поневоле пришлось исполнять эту должность несколько дней. Нашёлся немец, который немного болтал по - нашему. Он был со мной как переводчик. Разместились мы в брошенном хозяевами двухэтажном особняке. Признаться, как увидел его – обомлел: наша первая школа, где я учился в Борисоглебске! Только ровные дорожки, аллеи, сосны, и белки прыгают с ветки на ветку. А здание школы в Борисоглебске раньше, до революции, принадлежало немцу- владельцу пивзавода. Когда он получил лицензию на свой завод в Воронежской губернии, то всюду брал пробы воды : по всей губернии бурил скважины, остановился на Борисоглебске, где вода по составу оказалась лучше всего. Там, на слиянии рек Вороны и Хопра и построил свой завод и особняк. Завод работает до сих пор, и пиво наше славилось не зря, хотя немец выдерживал его в подвалах месяц или больше, а мы - несколько дней.
На хоздворе этого особняка остались брошенными свиньи. Голодные, визжат. К ним страшно подойти - загрызут. Так этих свиней я раздал самым малоимущим, многодетным и просто рабочим. Не хотели брать - требовали расписку и печать! Так и пришлось на каждую свинью писать расписку: мол, от Советской власти в дар... И печать - звёздочкой от пилотки.

Как- то мой солдат и говорит:
- Товарищ сержант, а в городе работает ресторанчик.
- Пойдём, проверим...
Действительно. Как будто и нет войны. Несколько человек спокойно сидят за столиками с белыми скатертями, и тут же суетится в белом переднике хозяин. Увидел нас - засуетился. Слов не понять, одно только ясно - "герр комендант". Ну, я ему по - простому:
- Водку тащи и закуску.
- Водка - найн, мол, только шнапс...
- Тащи свой шнапс!
Приносит графин и маленькие, чуть больше напёрстка, рюмочки.
- Ну ты, фриц, совсем обалдел. Кто же пьёт из таких напёрстков? Тащи стаканы.
Он сгрёб рюмки и убежал. Ждём. Появляется, и опять с этими же рюмками.
- Ну ты что, совсем дурной, тебе ясно сказали - стаканы...
Убежал опять, и нет его минут пять.
- Петров, сходи, поторопи фрица.
Он заглядывает за перегородку, сдерживает смех и машет нам, чтобы подошли, только тихо. Подходим, и что же мы видим? Наш немец усиленно протирает полотенцем эти рюмочки и всё смотрит через них на свет. Тут мы не выдержали и заржали. Немец с испугу рюмку выронил. Объяснили ему на пальцах кое как, что нужна посуда побольше. Стаканов, конечно, не нашлось, но обошлись пивными кружками.