По ту сторону жизни 1 - 22 части

1 ЧАСТЬ

Ветер легко трепал штору, через открытую форточку. Луна так сильно освещала комнату, что можно было разглядеть всё то, что стояло в самом дальнем углу.
Анна открыла глаза.
Кто-то приятным, тихим, словно шелест листвы голосом звал ее. Где-то она уже слышала его.
Какая-то тень быстро прошлась по стене в сторону окна и голос сменился тихим детским плачем.

— Витя проснись, ты слышишь?

Она трепала мужа за плечо, а взгляд был прикован к детской кроватке.

— Витя, Витя — продолжала она будить мужа. Но тот, не реагируя, был погружен в крепкий сон.

Её тянуло туда.
Вокруг уже не существовало ни спящего мужа, ни тени, ни ее положения, ни ночи, ни времени, вообще ни чего, кроме детского плача, доносившегося из дальнего угла комнаты.

Анна откинула одеяло, встала и пошла.
Чем ближе она подходила, тем тише становился плач. Она видела, как маленькие пухлые губки причмокивали, и сладкое выражение личика говорило о том, что он заснул крепким сном.

— Родной мой — шептала Анна. — Кровиночка моя.

Она стояла и смотрела на малыша каких-то несколько секунд, а ей казалось, что прошла целая вечность.

— Пора-А-А. — снова зашелестел тот же голос. На этот раз очень грустно и протяжно.- Пора-А-А.

У Анны закружилась голова. Ей вдруг стало тяжело стоять. Опершись одной рукой за кроватку, а другой о бедро, она стала искать взглядом этот голос.
Когда же она посмотрела снова в кроватку, то малыша там уже не было.
Ей стало не по себе.

— Ох — выдохнула она, прикрывая от боли глаза. — обхватив свой большой живот, Анна на полусогнутых ногах попыталась дойти до спящего мужа.

Ее трясло.

— Витя, проснись, пора — словно завороженная повторяла Анна.

Сонный, ни чего не понимающий Виктор, бормоча, словно медведь в берлоге, привстал на локоть.
Видя, что Аня стоит согнутая и что-то беспорядочно говорит, сон улетучивается.

— Ань, ты чего? Что случилось? — уже вставая и помогая жене лечь, спрашивал Виктор.
— Витя, у меня кажется схватки.
— Так вроде еще рано?
— Помоги родной одеться мне и поехали.
— Хорошо, ладно, хорошо — уже переживая, ответил Виктор.

***
Дождь хлестал в лобовое стекло. Словно предчувствуя нехорошее, оно плакало. Неуёмные слезы струями стекали в бока. Дворники своими тоненькими ручками, то и дело вытирали их, а рёв машины словно помогал их большему появлению.

Виктор, поглядывая на жену, вел машину молча. Его крепко сжатые губы не позволяли проронить ни единого слова. В голове проносились картины давно минувших дней.

"Ну почему я тогда не выехал на пять минут раньше? — думал он — сейчас бы Аню никакие боли в голове не мучили. Бедная моя девочка".

В тот день Виктор торопился отвезти и передать все документы заключающие договор о поставках в его фирме. Уже третий раз звонил телефон, чтобы поторопить его. Представитель другой фирмы не мог ждать, у него было ограничено время. Поезд на Н-ск уходил в 11 часов утра, но почему-то именно в этот день он был настолько рассеян, что у него валилось всё из рук.

— Да, да. Выезжаю — ловя рукав куртки в воздухе, на лету отвечал в трубку телефона — Всё еду.

Поглядывая на часы и кивая утвердительно головой, Виктор вел машину по широкому шоссе. Еще полчаса и он на месте. Всё сходилось.
Проехав большую половину пути, он еще издалека заметил, как по обочине идут две девушки. Обернувшись, они тянули руки автостопа. Время поджимало, у Виктора не было ни какого желания останавливать машину и брать попутчиков. Пока он размышлял над этим, его обогнала тойота и притормозила около девчат.

" Ну, вот и хорошо " — подумал он проезжая мимо.

Только вот взгляд одной девушки задержался в его памяти. Почему-то захотелось именно ему подвезти ее, и он уже жалел, что тойота опередила.

Опять тойота пошла на обгон.
Виктор глянул на номер " В 666 АД "

— Н-да, номер прям, как с того света — удивился он.

Тойота скрылась за поворотом.
Он, поменяв кассету, стал собираться с мыслями. Надо было обдумать предстоящую встречу. Поворот — пятнадцать минут и на месте.
Но то, что ждало его за поворотом, он не забудет, ни когда.
Тойота обнявши носом ствол дерева, уже ни куда не торопилась. Как в замедленном фильме, Виктор воспринимал все вокруг себя и тем, что сейчас происходило на обочине шоссе.
Та девушка, чей взгляд задержался в его памяти, сидела, не шевелясь возле водителя, который на половину вылетел из лобового окна и лежал с вытянутыми по швам руками на капоте. Ее голова прислонилась к боковому стеклу, и тоненькие струйки крови проложили путь через лицо девушки. Как в страшном сне, Виктор смотрел на нее.

" Почему она, а не та?"- глядя на другую девушку, думал он.

Тем временем та другая с ужасными криками выбиралась из машины. Сидевший с ней на заднем сидении мужчина, не подавал ни каких признаков жизни.
Виктор притормозил.
На трассе не было кроме их машин больше ни кого. Держа в руке телефон, он вызвал скорую и милицию. Посмотрев на часы и на кейс с документами, вышел из машины. Побежал в сторону потерпевших аварию.

— Успею — говорил он сам себе.

Та девушка, что пыталась вылезти, беспорядочно выкрикивала:

— С водителем плохо, приступ… Анька, дура, не умирай… Гад, больной… Анька слышишь?.. Вставай, давай, вылазь...

Так она орала, пока не доковыляла, опираясь на машину к дверце, где сидела её подруга. Дверь заклинило. И она, ревя и стуча кулаками то по стеклу, то по дверце, пыталась привести в чувства Анну.

Виктор попытался успокоить ее, обещая, что сейчас придет помощь, а сам нырнул в открытую дверцу, чтобы проверить, жив ли кто еще.
Оба мужчины были мертвы, девушка подавала признаки жизни, но очень слабые.

— Надо ее в больницу — осторожно, пытаясь вытащить ее, говорил другой девушке Виктор.- Срочно. Вы подождите здесь скорую, милицию, а я сейчас...

Осторожно ложа ее к себе на заднее сиденье, он продолжил путь.

— Что за день такой – ругаясь, ворчал Виктор.- Ну же, бери трубку — нервно говорил он, держа возле уха телефон.- Стас, я не могу приехать на место, быстро гони на край города к больнице, там у меня заберешь все документы и передашь сам лично в руки. Всё, гони. Через 10 минут буду там.

***
Сейчас он вез Аню тоже в больницу, но уже для того, что бы она дала жизнь еще одному человеку на земле.
Его самого лихорадило от мысли, что вот уже скоро он станет отцом.

— Дождь, нудный дождь — думал он.- Небеса плачут, почему? Да. Почему?

Вот и роддом, Виктор подрулил близко к выходу.

— Аня, всё приехали. Сейчас родная помогу.




2 ЧАСТЬ

В голове нарастал шум, уши закладывало, глаза давило изнутри.

— Тужимся, тужимся. Давай, давай… — отдавала команды врач.

Акушерка стояла рядом и гладила руку Анны.

— Молодец, поднатужься милая, еще, еще. Помоги своему малышу...

Анна набрала побольше воздуха в легкие, багровея и потея от натуги вдруг поплыла. Всё дальше и дальше она слышала голоса, которые сливались в одно целое и плач. Детский плач...

Ей легко, хорошо. Она не чувствует ни каких болей. Тело словно парит.
Очнувшись, как от сладкого сна, Аня замечает, что вокруг какая-то нервозность, суета. Сестра быстро уносит ребенка из родовой, даже не запеленав как следует. Кроме врача и акушерки появились откуда-то еще медики. Они о чем-то торопливо переговаривались, употребляя медицинские термины. Анна понимает из их разговора одно, что кто-то почти умер.
Какое-то мгновение и она недоумевает, как с этого же стола только что, взяли и положили на каталку какую-то женщину, откачивая ее на бегу, они вывезли из родовой.

Настала тишина.
Оборвало ее шарканье ног пожилой женщины, которая держала в одной руке ведро с водой, а в другой швабру.  Переваливаясь, с бока на бок, она входила в родовую. Оставив всё это около двери, качая головой и прикрывая рот руками, какое-то время ходила туда-сюда причитая.

— Охо-хо-хо-хо, девочка совсем. Бедненькая. Господи спаси и сохрани. Охо-хо-хо-хо. Надо же в смену Ларисы Дмитриевны. Ой, как жалко-то их. Охо-хо-хо-хо...

Аня поняла, что пришла санитарка убирать кабинет, и ей ничего не оставалось, как у нее расспросить, что случилось и куда это все ушли.

— Извините,- погромче, спросила она, — что случилось с той женщиной? Почему унесли моего ребенка? Где все?

Та не обращая ни какого внимания, принялась за уборку.

— Извините, — настаивала Анна, — вы меня слышите?

Санитарка была либо глухая, либо умышленно не слушала ее, думала Анна.
Так она лежала и следила, как та, кряхтя занималась уборкой, вытирала влажной, затем сухой тряпкой. Вот она повернула в сторону Анны, не глядя на нее, принялась убирать ванночки с кровью и последом. Анна быстро убрала ногу, как только та занесла тряпку над ней, чтобы вымыть подставки. Она, недоумевая, смотрела на уборщицу.

— Клавдия Васильевна, роженицу привезли — заглядывая, сообщила медсестра.
— Да-да. Заканчиваю. Иду милая.

Анна уворачивалась от ее тряпки, ни чего не понимая, но довольно таки разозленная начала слазить с родильного стола.

— Я вам не мешаю Клавдия Васильевна. Вы довольно хорошо слышите, и думаю, видите тоже. Когда меня переведут в палату? — язвительно заговорила Анна.

Не замечая, что идёт к входной двери, продолжала возмущенно говорить о том, что все ее оставили, и ни кому до нее нет дела.

В это время в проходе показалась медсестра, что минутой назад заглядывала в кабинет. Она несла чистые инструменты. Анна, не успев открыть рот, чтобы спросить, в чем дело, как та уже шла за ее спиной. Все слова повисли в воздухе. Анна, как рыба, ни чего не понимая, развернулась к ней в недоумении. Ведь только, что та шла уверенно прямо на нее и прошла сквозь тело Анны.


Выйдя в коридор. Она увидела стоящих в стороне женщин. Те, выглядывая по очереди в конец коридора, вели довольно таки не веселую беседу.

— Сказали, что умерла — говорила темноволосая, лет тридцати женщина.
— А ребенок? — подхватила другая крашенная, молодая.
— Ребенок жив. Вроде мальчик. Там в вестибюле муж нервничает, ждет — продолжала темноволосая. — Видела его, такой симпатичный мужчина.
— Ой, девочки — вступила в разговор третья коротко стриженная.- Я когда Саньку, сына рожала, такая же история была. Только ее муж, за ребенком не приехал. Такая суматоха была. Ребенок видите ли с другим цветом волос родился.
— Во, урод! — возмутилась молодая.- Может он в бабку, какую уродился.
— Да, девочки, все они мужики одинаковые — сказала темноволосая с большой грустью в словах.
— Нет Валь, у меня не такой — сказала ей коротко стриженная. — Я когда своему рассказала, так тот мне, мол, давай его себе возьмем. Вот брать только не куда, сами в двух комнатах ютимся, еле помещаемся, да еще свекровь приезжает, живет иногда, когда свекор пьяный погоняет. В общем, ужас. Мечтаем с мужем дом купить.
— Смотрите, Лариса Дмитриевна в вестибюль пошла, наверное, к нему. Айда глянем одним глазком — предложила молодая.

Анна пошла за ними.
Ей необходимо было увидеть и поговорить с врачом. И очень сильно захотелось увидеть мужа.

Лариса Дмитриевна замедлила шаг, подойдя к Виктору, запинаясь, спросила:

— Мне сказали, что вы муж Бойковой Анны Леонидовны?
— Да. Я ее муж. Как она? Уже родила?
— Да. У вас родился прекрасный мальчик. Здоровый. Поздравляю вас — грустно улыбаясь, говорила она.- Я не знаю, как вам сказать — потирая лоб и растягивая слова, продолжила Лариса Дмитриевна. — Во время родов, вашей жене стало плохо. Она потеряла сознание. Привести в чувства мы ее не смогли. Не довезя до реанимационного блока, у нее остановилось сердце. Всё, что могли, сделали, но тщетно. Простите — на последних словах, глубоко вдохнув в себя воздух, она опустила голову.
— Что? — недоумевая Виктор, впившись в нее глазами, бессвязно выжимал из себя слова.- Как? Почему?
— Простите — еще раз повторила доктор. — Можете пройти посмотреть ребенка. Я вас провожу.
— Да, конечно — мотая головой, отвечал Виктор.

Взяв у дежурной сестры белый халат и бахилы, она протянула их Виктору.


3 ЧАСТЬ

Женщин в коридоре остановила «нянечка». Так все ласково называли сестру, которая развозила детей на кормления роженицам.

— Всё мамочки, по палатам. Готовьтесь, сейчас привезу ваших деточек. Давайте, давайте милые – подгоняя, и заворачивая их обратно, приятным ласковым голосом говорила она.
— Пошли девочки — немного разочарованно сказала молодая. И уже быстрым шагом, разошлись все по своим палатам.

Аня, немного растерявшись, быстро увернувшись от одной из них, которая, не замечая, шла прямо на нее.

Послышался детский плач.
«Няня» осторожно открыв дверь детского отделения, выкатывала коляску с тремя младенцами. Ничего не говоря Анне, она везла их в сторону палат.
Анна стояла и смотрела, ее сердце переполняло тепло к этим маленьким существам.
Услышав приближающие шаги, она обернулась. На встречу шли Виктор и Лариса Дмитриевна.
Улыбаясь мужу и светясь от счастья, она пошла на встречу, не замечая в каком состоянии, прибывал сейчас Виктор. Он не шел, он вёл себя. На его лице была надета неподвижная маска, а глаза смотрели вперед, но, ни чего не видели.

— Сейчас мы зайдем ко мне в кабинет, и я попрошу детскую сестру привезти малыша — говорила ему Лариса Дмитриевна.

Они уже поравнялись с Анной, как опять она, но уже в испуге остановилась, уставившись в пол, не понимая, как те оказались у нее за спиной.

— Витя! — резко повернувшись, закричала она мужу, видя как он, удаляется.

Ей стало жутко.

— Витя! — еще раз выкрикнула она.

Виктор, не слыша ее, уже заходил в кабинет.

Детская сестра, молодая, красивая женщина, открыв дверь кабинета, ввозила такую же коляску на трех младенцев, но на этот раз, там лежал один ребенок.

— Вот ваш мальчик — показывая Виктору рукой и предлагая подойти ближе, сказала Лариса Дмитриевна.
— Здравствуйте — поздоровалась сестра. — У вас родился мальчик весом 3кг 600г, рост 54 см, без патологии...- она стояла, перечисляя весь перечень, что по ее мнению должен знать родитель.

Аня, зайдя вместе с ней в кабинет, уже не отрываясь, смотрела на ребенка.
Перед ней лежал младенец, которого она уже видела в ночь, перед родами. У нее был шок.

— Вашего ребенка мы выпишем через пять дней, если не будет ни каких осложнений — сказала напоследок детская сестра. — И не беспокойтесь, мы позаботимся о нем, а вы улаживайте свои дела и приезжайте — увозя обратно ребенка, приостанавливаясь, говорила она.
— Примите искренне соболезнование – прощаясь, говорила Лариса Дмитриевна.- Я вас провожу. Пойдемте.
— Да. Пойду к Аннушке — еще не в себе ответил Виктор.

***
Опомнившись, что стоит одна в кабинете, Анна быстрыми шагами пошла в сторону полуоткрытой двери. Она вышла в коридор. Виктор и врач заворачивали в холл, как Анна услышала голос. Голос, который она слышала ночью.

— Подожди — спокойно и растянуто произнес голос.

Этим словом  окутало всё, оно было повсюду. Она остановилась и стала вглядываться. В коридоре наступила тишина. Яркий свет стал нарастать с конца коридора, но он не слепил, а притягивал и завораживал. Из него вышел человек. Не веря своим глазам, Анна, чуть дыша, спросила:

— Папа, это ты? Как же это?
— Девочка моя. Здравствуй.

Он подошел и обнял ее.

— Здравствуй моя хорошая, здравствуй.
— Папа, как же так? Значит, ты всё время жил рядом и никогда не пытался навестить меня и Пашку? Как же так? Папа? Мы так ждали тебя, скучали. Я понимаю, мама не подарок, но мы?
— Тише моя хорошая, я всё расскажу. Потерпи немного. Мне разрешили встретиться с тобой и времени у нас не так уж много.
— Пап, не пугай меня. Что значит разрешили?
— Послушай дочка, я не бросал вас. Слишком частые скандалы с твоей мамой, стали не выносимы для нас всех. Я не выдержал и ушел.
— Да, папа, помню. Мы с Пашкой были у себя в комнате и все слышали. Это действительно нельзя было уже терпеть.
— Я уехал к брату на Урал, устроился на работу. Ушел весь с головой, лишь бы заглушить боль, что стояла у меня в груди. Я написал тебе с Павлом, чтоб простили меня. Видится, с вами не мог. Посылал каждый месяц деньги, считай все. Заработки у меня были не малые, и я думаю, вам с мамой хватало жить безбедно, даже если она не будет работать.
— Папа! О чем ты говоришь? Какие деньги? Какое письмо? Мы жили так бедно, что Пашке пришлось уйти со школы и устроится на работу. Где только он не напрашивался, мёл дворы, мыл подъезды, машины и еще Бог знает что. Мама вечно пропадала где-то, объясняя, что ищет работу. Потом вроде бы устроилась санитаркой в больницу. И мы ее стали видеть еще реже. То я в школе, то она в смене, Пашка на работе. После этого ты говоришь, что высылал нам деньги? Как ты можешь? Спасибо брату, а то бы с голода сдохли. Он настоял, чтобы я шла, училась дальше и получила профессию. В училище училась, а жила на его содержании. Вот скажи, кто из нас врёт?
— Я сказал тебе правду и не могу понять, слушая тебя, что ты такое говоришь. Дай я обниму тебя, я так мечтал об этом. Плохо, что при жизни не суждено этому быть — он подошел к ней, взяв за плечи, прислонил к себе. — Прости, моя девочка.
— Почему ты появился, только сейчас? С мамой мы почти не общаемся, Паша стал выпивать часто, ни как не может жениться. Ты обязательно встреться с ним, поговори. Я думаю, он будет рад тебе очень.
— Пока не могу.
— Что значит, не могу — перебила его Анна. — Что значит, не могу?
— Погоди. Мне с тобой уже пора заканчивать разговор. А с Пашей мы обязательно увидимся, но лучше бы не так скоро. Я объясню тебе, вернее даже не знаю, как объяснить, чтоб не напугать тебя моя дорогая девочка. Я очень просил эту встречу, очень. А теперь слушай, время уже не ждет. Понимаешь, там, на Урале, я работал до такого изнеможения, что стало сдавать сердце. В один из дней, на смене, я попал в холодный ливень. Меня так промочило, словно я был из губки, а не из тела. Машина, как назло не заводилась, и мне все время приходилось, под ливневым дождем ее чинить снаружи. Я так устал, сильно озяб, меня колотило. И чтобы не потерять сознание я присел на ступеньку. Тут и произошел удар. Сперва, нестерпимая боль в груди, потом я уже видел себя упавшего вниз лицом прямо в грязь. Дождь эхом отстукивал по мне, как по барабану. Тот я был уже мертв. А этого меня тянуло куда-то идти. Когда я пошел, увидел двух мужчин, но очень высоких. Когда они подошли ко мне, то сообщили, что пришли за мной. А дальше все вокруг вдруг исчезло, но эти двое меня всё вели и вели, пока я не оказался возле большого экрана, в котором я видел всю от начала до конца свою жизнь. Я плакал, хотел что-то исправить, не мог, от бессилия плакал еще сильнее. Так я смотрел и думал, размышлял и мучился до тех пор, пока не потерял сознание. Очнулся, в другой безликой одежде, на скамье. Ко мне подошла моя мама, твоя бабушка, взяла за руку и повела. Вот только тогда я успокоился. Там где была она, было спокойно. Одно терзало, мне не хватало вас. Тебя и Паши.

Анна, не отрывая взгляда от отца, слушала, не веря. После немого оцепенения она не ровным голосом произнесла то, на что боялась получить утвердительный ответ.

— Если ты умер, и я вижу и говорю с тобой, значит и  умерла?

Он опустил вниз голову, покачивая ею, произнес:
— Да. Но в отличие от меня, ты будешь, находится, здесь. Малышу будет нужна твоя помощь. Как он окажется в надежных руках, мы с тобой обязательно встретимся и уже надеюсь, будем вместе.

— Пора-А-А. — произнес все тот же голос.

— Что с ним, с малышом? — испуганно спросила Анна, готовая уже бежать защищать ребенка.
— Не пугайся, пока всё хорошо. Прощай!- ласково улыбаясь, он удалялся вглубь коридора.

Там ждало его, появившееся, опять облако света.
Когда он коснулся его, то растворился в нем. Всё исчезло. Исчезла и тишина. Всё вокруг ожило. В коридоре стали входить и выходить роженицы, ходить туда-сюда медики. Еще не осознав всей реальности своего положения, Анна сделала несколько попыток заговорить с женщинами. Но тщетно.

***
Похороны прошли тихо и скромно.
Родители Виктора, вечером должны были уже улетать. Хотя они были пенсионного возраста, но, ни кто не давал им их лета. Подтянутые, хорошо одетые, они все еще продолжали ходить на работу.
Мама, Валентина Сергеевна продолжала преподавать физику и химию в школе. А отец, Владимир Николаевич, работал в администрации города и занимал довольно высокий пост, заместитель мэра города.
Поддержать сына в его горе, вылетели по первому же звонку.

Надежду Васильевну — мать Анны, искали через всех знакомых и соседей. После того, как Анна вышла замуж, а Паша ушел жить в общежитие при заводе, на котором он работал красильщиком, Надежда Васильевна была предоставлена сама себе. С детьми она практически не общалась, звонила только, когда были нужны деньги. Все ее объяснения на этот счет не проверялись и, пользуясь этим, она находила все новые и новые поводы, чтобы просить деньги. Аня жалела ее и все свои сбережения, что Виктор оставлял на личные расходы, отдавала ей. Та старалась приходить, когда не было в доме Виктора, и клятвенно просила не говорить ему ни слово. У Паши ей стало все труднее и труднее клянчить деньги, последнее время он много тратил на спиртное, угощая всех, кто на данный момент был рядом. Мать боялась его выпившего и поэтому старалась не попадаться на глаза.

Даже сегодня в день похорон, она не подошла к нему, чтобы поддержать в горе. Она знала, как Павел любил сестру, и видела, как все тело словно в раз состарилось от невыносимой душевной боли. Они словно два чужих человека, стояли по разные стороны. Расходясь, Павел еще долго оставался возле могилы сестры. Он плакал, как маленький ребенок. Ему было жаль себя, он остался совсем один. Жаль было сестру и всё, что связывало их.



4 ЧАСТЬ

Проводив родителей, Виктор не поехал домой, как обычно он это делал, а припарковав машину возле первого попавшегося на глаза бара, в полной прострации, шел заглушить своё горе и одиночество.
Он заказал бутылку водки и салат на закуску. Столик выбрал в самом глухом углу бара, возле которого стояло в большом красивом керамическом горшке, какое-то тропическое растение, напоминающее скорее дерево, нежели комнатный цветок.
В зале еще стояло пять-шесть столов, за которыми сидели по два-три человека. Тихо играла музыка, и поэтому было уютно.
Первую стопку Виктор выпил залпом, не дав даже некоторое время постоять на столе. Следом он налил другую, и опять выпил. Только после этого он наковырял, что-то на вилку и заел.
Держа в руке третью стопку, он вспомнил, как уже после той самой аварии, по прошествии какого-то времени, судьба снова столкнула его с Аней. Только уже здоровой, с полными сумками продуктов она шла по тротуару вдоль дороги. Видно было, что Аня устала, но это не портило ее полудетского лица. Да и сама она выглядела девушкой подростком, маленькая, худенькая и в тоже время привлекательная. Потёртые джинсы и футболка органично вписывались в ее хрупкое телосложение. Белокурые волосы, аккуратно собранные на затылке в толстую косу, которая была чуть ниже плеч, делала ее еще привлекательней. А может всю эту красоту видел только Виктор.

Он посигналил ей и когда Аня, посмотрев, отвернулась, он притормозил. Вышел из машины и пошел прямо на нее.

— Давайте, я вам помогу. Подвезу вас. У вас такие тяжелые сумки.
— Нет спасибо, не надо — категорически заявила ему Аня — Я на автобусе, вот уже остановка. Так, что спасибо.

И она продолжила свой путь.

— Да, вы не бойтесь меня. Ну, остановитесь же — пытаясь задержать ее за плечо, говорил Виктор.

Аня прибавила шаг.

— Мы же с вами знакомы — не унимался он. — Я вижу, вы уже совсем поправились после аварии?

Анна остановилась и стала подозрительно смотреть на него.

— Извините, я тороплюсь — и пошла дальше.

Хотя Виктор ей и понравился, но это, ни чего не значило. Садиться к незнакомому мужчине в машину не позволяло ее чувство приличия. Хотя у многих уже давно стало нормой лёгкая форма поведения знакомства, Аня не могла перешагнуть внутреннего своего самовоспитания.

— Постойте же. Я даже знаю, как вас зовут. Вас зовут Аня. У вас есть подруга. Вот, как раз с ней-то вы и попали в аварию на Вилковском шоссе. Это я вас отвез в больницу.
— Вы? — тут она смягчилась, и усталость еще больше легла на выражение лица. — Да, мне сказали, что меня увезли на машине, но...
— Вы уж извините, что я не навещал вас, закрутился, дела, да и что я буду лезть, медицина наша творит чудеса, и я знал, что теперь с вами будет всё хорошо. Так ведь?

Аня заулыбалась, утвердительно кивая головой.

— Ну, а раз я вас встретил, то не мог же проехать мимо. Меня зовут Виктор.
— А меня Аня.
— Ну, вот видите. Давайте я вам помогу — забирая у нее сумки, говорил он.
Поставив всё на заднее сидение, он открыл дверь спереди, предложил сесть Анне рядом с ним.
— Спасибо.
— Куда вам?
— До спортивного комплекса, а там я дойду. Там не далеко.
— Нет-нет. Так не пойдет. Говорите куда. И давайте на ты. Ладно?
— Ладно. Строителей 15.
— Ну, поехали. Расскажи мне о себе. Ты здесь живешь? Учишься? Работаешь?
— Зачем вам это?
— Тебе — поправил Виктор.- Я очень хочу подружиться с тобой. Ты против?
— Нет. Вы же мой спаситель. Ты… Я учусь. Сейчас в академическом отпуске, после аварии много пропустила. Хожу на слушание, а с нового года, пойду на последний курс. Здесь снимаю комнату ближе к колледжу и чтобы меньше платить помогаю хозяйке.- она взглядом показала на стоящие сзади сумки.
— А вообще ты откуда? У тебя есть семья?
— Да. Мама и брат. Сама я из поселка. Мы, как раз тогда с Галей, той подругой, ловили машину, чтобы доехать до города. На автобус опоздали. А до следующего утра Галя ждать не согласилась, у нее встреча на вечер была назначена. Парень ее ждал. А я так уж за компанию. Она же ко мне в гости приезжала — вздохнула Аня.- Вот доехали.
— Она то, в порядке?
— Да. Сотрясение мозга только, да так царапины. Неделю в больнице отлежала. Самое интересное, что парень тот, Игорь, ни разу к ней и не пришел. Это я у ее тети комнату снимаю, мы на одном курсе с ней учились.
— Тетя то старая, поди?
— Да нет, что вы. Элеонора Георгиевна. Всего на шесть лет старше нас, но она очень строгая, любит во всем порядок.
— Ну, вот мы уже и приехали. Сюда на право, пожалуйста. Вот дом, второй подъезд — показывала рукой Аня.- Спасибо вам большое. Тебе.
— Не-не-не. Так не пойдет. Мы еще, как следует и не поговорили. Разве тебе не интересно узнать немного о своем спасители? Завтра после семи, я буду свободен так, что выглядывай в окно, буду ждать тебя здесь на этом же месте. Выходи.

Так завязалось у них знакомство. Наследующий и другие дни тоже, с алыми гвоздиками и кучей сладостей, он ждал ее возле дома, на улице Строителей.

***

Виктор, погруженный в воспоминания, не заметил, как к нему подошла эдакая светская львица. Хороша собой, элегантно одетая, она окликнула его.

— Виктор? Витя!

И не спрашивая разрешения села рядом.

— О чем печаль, милый? Первый раз вижу, что ты пьешь один, да еще водку. Рассказывай.

Виктор и, правда никогда не злоупотреблял, и поэтому его тут же развезло после третьей стопки, которую он не глядя на даму, выпил. Долго смотрел после на женщину, пока не выдавил из себя:

— Лора? У меня горе. Аннушка умерла — тут же налил еще и выпил.
— Тише-тише. Хватит тебе. Итак, не в себе. Поссорились, что ли?
— Я же тебе говорю, умерла. Сегодня похоронил. Сына родила, а сама умерла — разрыдался пьяными слезами Виктор.
— Ну-ну. Давай вставай и пошли ко мне в машину — успокаивала Лора. — Надо же, умерла, ну что ж, это меняет планы. Давай держись за меня. Помогите, пожалуйста — окликнула охранника.- Муж перебрал немного – улыбаясь, говорила ему Лора.





5 ЧАСТЬ

Анна, какое-то время сидела около малыша, но видя, что всё с ним в порядке и детская сестра с теплотой и заботой относилась к нему, решила, что ей, во чтобы то, ни стало, надо попасть домой к Виктору.
Она уже шла по улице, размышляя, как ей добраться до дома, который находился за сорок километров от города, в Лебяжем поселке. Только электричкой.
В электричке на нее ни кто не обращал ни какого внимания. Контролер с двумя рядом идущими дружинниками, проверяя билеты, даже не взглянули на нее. А она уже переполненная стыдом и страхом, собиралась оправдываться перед ними, но  заметила, что был еще один человек в вагоне, на которого они так же не реагировали. Это был мальчик, лет шести- семи, рыжеволосый, весь в веснушках, грязных каких-то лохмотьях. Он ходил по рядам и смотрел каждому в лицо, а люди, сидящие в вагоне, не замечали этого. Каждый продолжал заниматься своим занятием. Когда же он подошел к Анне, та спросила:

— Ты кого-то ищешь?

Для мальчика, это был удар. Вначале он так перепугался, что не мог какое-то время говорить и двигаться.

— Не бойся меня. Ты кого-то ищешь, да?
— Маму — протяжно ответил он.
— Маму? А где она?
— Я не знаю — заплакал он. — Я давно ее ищу.

Ни кто не обращал внимания на его плач. Это тоже подметила Анна, как большую странность.

— Садись рядом – двигаясь, предложила она.- Садись, поговорим.
— Со мной ни кто не разговаривает, ты вот первая. Я только помню, как мама сидела рядом, а к нам подошли, какие-то дяди и стали смеяться над мамой и мной. Называли нас бомжами. На маме порвали платье и стали руками лесть к ней. Я полез заступиться, и получил удар по голове. Когда очнулся, то уже было утро, в вагоне сидело много человек, а мамы не было. Вот я и ищу ее.
— Может она сошла?- понимая абсурдность вопроса, все же спросила Аня.
— Не-а. Она бы меня не бросила.
— Хочешь, поедем ко мне — предложила Аня.
— Не-а, я мамку буду искать. Не теть спасибо. Я уже привык. Да и мамка знает, что я только в этой электричке потерялся. Не теть, буду мамку искать.
— Ладно, дружок, мне пора — и она направилась к выходу. — Удачи тебе!

Он стоял и улыбался ей, а она шла и чувствовала всю трагедию его положения. Он был такой же, как она — зависшим, между небом и землей.

— Прощай малыш...


***
На удивления быстро, она оказалась возле ворот небольшого, но красивого особняка. В Лебяжьем, проживали в основном зажиточные люди. Ни кто и не знал, почему так называли поселок, озеро было рядом, но никто, ни когда не видел здесь лебедей.
Особняки утопали в могучих соснах и елях. На краю стояло несколько простых крестьянских домов с подворьями, в которых в основном проживали те, кто работал у этих самых зажиточных людей.
К Анне с Виктором, тоже приходила женщина раз в день, после обеда, чтобы сделать уборку. Но почему-то сегодня Вера, так звали эту женщину, пришла не в три, а в шесть, как раз тогда, когда у ворот стояла Анна.
Она подошла к воротам, нажала кнопку домофона на столбе и попросила охранника войти. Аня прошла за ней. В доме кроме охранника и уборщицы ни кого не было. Анна поднялась в спальню, даже не пытаясь заговорить с Верой. Прилегла на кровать и уснула.

— Надо же, приведениям тоже хочется спать. — усмехнулась она сквозь сон.

Проснулась она от звуков, разносившихся за дверью, в коридоре.

— Ну же, заноси его в спальню – злясь, говорила охраннику Лора.
— Что с ним? — поинтересовался тот.
— А тебе не всё равно? Пьяный он. Ложи его на кровать, осторожней. Все, свободен. Совсем свободен. Я побуду здесь до утра.
— Как скажите. Я еще зайду.

Выключив свет, Лора начала раздевать Виктора.
Аня соскочила с кровати и попыталась оттолкнуть ее, но у нее, ни чего не вышло. Руки проходили сквозь Лору, не причинив ей ни какого вреда.
Раздев Виктора до нага, стала раздеваться сама. Легла рядом и попыталась растормошить Виктора, но тщетно, он уже крепко спал. Прижавшись к его красивому телу, она тоже уснула.
Аня сидела возле мужа и горько плакала. Как будто ей снился страшный сон, в котором она ничего не могла сделать. Отказываясь верить в происходящее, она плакала навзрыд.

— Аннушка. Родная. Почему ты плачешь?

Аня вздрогнула, медленно подняла голову от своих ладоней и увидела, как Виктор, приподнявшись на локоть, глядя на нее, спрашивал:

— Аннушка, ты почему плачешь? Что случилось родная?
— Витя, ты меня видишь?
— Конечно, вижу. Тебе приснился страшный сон?
— Да — качая головой, отвечала Анна.- Да. Мне приснился очень страшный сон.
— Я так соскучился. Знаешь мне, тоже приснился плохой сон. Будто ты умерла. Кошмар.

Он сел рядом, обнял Аню и стал целовать ее лицо.

— И мне тоже приснилось, что я умерла.
— Видишь, потрогай меня, это не правда. Иначе бы я тебя не целовал — улыбаясь, глядя ей в глаза, говорил Виктор.
— Витя, я уже и не знаю, что буду тут говорить. Но скажу. На всякий случай. Завтра возьми Данилу домой, сына нашего. Привези и постарайся найти для него хорошую, добрую няню. Я, кажется, не смогу справится одна.
— О чем ты говоришь. Конечно. Ты сама выберешь.
— Прошу тебя, береги его. Запомни, его зовут Даниил. Это моя последняя просьба. Береги его.

Виктор опять обмяк, его потянуло в сон, и он  стал ложиться.

— Хорошо Аннушка. Мы вместе, завтра...
— Я люблю тебя Витя и буду всегда любить.
— И я тебя люблю, родная моя… — и он вырубился.

Аня еще долго смотрела на него и удивлялась тому, что произошло только что.
В комнату заглянул охранник. Увидев в кровати с Виктором постороннюю женщину, неодобрительно покачал головой.

6 ЧАСТЬ

Разбудил Виктора звонок телефона. Ничего не соображая, он соскочил, чтобы вытащить сотовый из висевшего на спинке стула пиджака, но заметив, что совсем голый он испугался. Вернувшись на секунду, взять простынь, испугался еще больше. Сердце стало ходить ходуном. Схватив со стула пиджак и плавки с брюками, которые лежали на полу, он украдкой вышел из спальни.
Вытаскивая телефон, и лихорадочно вспоминая, что было вчера, он уже спускался по лестнице и шел в комнату охранника.

— Виктор Владимирович, вы уже встали? — приветствовал его охранник.
— Откуда она тут? — набросился на него Виктор, показывая рукой наверх.

Тот понял, раз задают такой вопрос, значит всё, что происходило с хозяином, тот не помнит.

— Она с вами вчера приехала. Вернее вас привезла на своей машине. Вы были пьяны. Я помог лечь вам. А дальше ни чего не могу сказать — оправдывался охранник.
— Ладно, Никита, разберемся.

Телефон прекративший звонить, снова дал о себе знать.

— Виктор Владимирович? Это Лариса Дмитриевна. Вы просили позвонить, как ваш мальчик будет готов к выписки. Завтра с утра малыша можно будет взять домой.
— Да. Спасибо Лариса Дмитриевна. Завтра буду.

Отключив связь, он что-то лихорадочно вспоминал. Подозвав охранника, он тихо спросил:

— Никит, похороны вчера были?

Тот, глядя на него с удивлением, ответил, что да.

Аннушка все это время, как тень следовала за Виктором по пятам. Тот поднялся наверх, заранее полностью одевшись. Подойдя к постели, он тронул за плечо Лору и недовольным голосом спросил:

— Объясни, что ты делаешь у меня в постели?
— Объясни? — возмущенно ответила та, медленно выставляя напоказ свое красивое тело. Она стала, медленно потягиваясь одеваться.- Объясни что? Как нам всю ночь было хорошо вместе? как ты, словно заведенный не слазил с меня? Это объяснить?

Виктора распирало нагрубить ей, но он сдержано сказал:

— Извини, сегодня у меня много дел, ты не могла бы уйти сейчас? Извини, завтрака предложить не могу. Сам перекушу в машине. Дела.
— Что за тон? Я совсем не узнаю тебя. Может, встретимся завтра?
— Нет. Извини. Завтра тем более я занят. Давай Лора, поторопись.

— Во, гад! — одеваясь ругалась она, когда тот вышел. — Аукнется.

Виктор не дожидаясь, когда она спустится, велел охраннику проводить ее, а сам направился к окраине поселка, где жила Вера со своей семьей.

Подъехав к небольшому домику, возле которого играла детвора, Виктор попросил позвать мать из дома. Вера вышла сразу, ее круглое лицо было красным, на плече висело полотенце, а в руках тарелка с горячими пирожками.

— Угощайтесь Виктор Владимирович, вот пеку ребяткам.
— Спасибо Вера.

Он взял один пирог из уважения к ней и стал, есть, кивая головой о вкусных его данных.

— Вера, у меня к вам большая просьба. Завтра я привезу сына. Провести бы генеральную уборку в доме. Комнату подготовить, расставить, разложить. Помочь покупки сделать, вы же все знаете, что надо для малыша. Вон у вас их сколько.
— Да нет, тут всего один мой. Вон тот бутуз. А остальные соседские. Но, вы не переживайте, конечно же я вам помогу. Вы подождите минут десять, я соберусь, да своих предупрежу — и ушла.

В машину она уже садилась с термосом и кучей пирожков в пакете.

— Угощайтесь Виктор Владимирович, вы, поди, сёдня еще не завтракали?

***
Пока Виктор занимался покупками и порядком в доме, Анна решила прогуляться.
Она вышла на аллею, по которой они любили когда-то ходить. Вековые деревья, словно чувствовали каждый ее шаг, такое духовное родство она почувствовала впервые. Изредка стояли красивые большие, словно диваны, лавочки.
Посёлок был большой и здесь всегда можно было встретить влюбленные парочки, воркующие на скамье или старую чету, медленно гуляющих. Кто-то шел в церковь через аллею, которая находилась на самом высоком месте поселка, кто-то гулял с детьми.
Аня присела на край скамьи. Здесь сидел парень, который читал какую-то книгу, скорее всего учебник, потому как он старался понять и запомнить написанное. Рядом с ним сидела старушка. Похоже, она дремала. Анна, не мешая им, сидела, тихо уставив свой взгляд прямо перед собой.
А перед собой она видела Виктора идущего за ней по аллеи. Она же весело кружилась перед ним, светясь от счастья переполнявшего ее.

— Ань, ты чего сегодня такая счастливая? Есть повод?
— Да, есть. Тебе кого больше хочется сына или дочку?
— Ты беременна?
— Да, да, да! Ты не рад?
— Рад. Очень рад. Давай попробуем родить сына! — кружа ее в объятьях, говорил Виктор.
— Давай — заразительно хохоча, отвечала Анна.

Тут же вспомнила, как почти год назад, после знакомства с Виктором, Элеонора Георгиевна подошла к Анне и попросила освободить комнату, объясняя тем, что выходит замуж. Анне ничего не оставалось, как поехать к Гале. Та пустила ее в свою комнату на несколько дней. Узнав, Виктор тут же увез ее к себе и сделал ей предложение. Свадьбу играть не стали, по просьбе Ани. Организовали небольшой праздничный ужин, где объявили, что теперь они муж и жена. Но вот в самом начале ужина произошел небольшой конфуз. Когда они принимали гостей, в двери вошла Элеонора Георгиевна. Виктор приветствовал ее улыбаясь.

— Лора. Спасибо, что пришла — говорил он ей. — Знакомься, это моя Аннушка.
— Очень приятно — делая вид, что впервые видит Анну, ответила Лора.
— Проходи, пожалуйста — предложил Виктор. Анне же сказал: — Это мой партнер по бизнесу. Не ревнуй, она хоть и красива, но не в моем вкусе.

Улучив момент, Элеонора Георгиевна на кухне подошла к Анне вплотную и съязвила:

— Да, швыткая ты девочка.

Почему она ни чего не сказала Виктору, Анна поняла только сейчас. Лора так хотела заполучить Виктора, что быть осужденной в его глазах, не входило в ее планы. Она еще надеялась на взаимность. То, как Анна в уплату за комнату работала на нее, знать ему было не к чему. Аня же почему то тоже молчала, ей было неловко и стыдно. Боялась осуждения в свой адрес. Из грязи да в князи.

***
Вспомнив Лору, лежащую в постели мужа, она заплакала.
Старушка только, что дремавшая, под бурчания юноши, встрепенулась и повернулась к Анне.

— О чем же ты так горестно плачешь детка? — устало спросила она. Дотрагиваясь своей морщинистой рукой до колена Анны, нежно потрепала его.

Мокрое от слез лицо Анны словно окаменело. Ее глаза округленно смотрели на старушку то ли с ужасом, то ли с удивлением.
— Бабушка, вы мне?
— А кому ж еще? Рядом-то больше ни кого-то и нету. Парень, так он себе бубнит тут под нос, уж какой день приходит сюда. Все учит чего-то. То про царей читает, то про Ленина, то про Сталина. Надоел уж мне. Пусть погуляет. А мы с тобой поболтаем немного.

Она встала, кряхтя, подошла к нему вплотную и ладонями закрыла ему книгу. Получился такой сильный хлопок, что парень даже ни чего не понял. Он оглянулся по сторонам и снова открыл книгу.

— Э-хе-хе, бестолочь, иди, погуляй милый.

На это раз, она снизу ударила ладонью по переплёту, что книга сама выскочила из рук молодого человека.

Вот тут он уже испугался не на шутку. Постоянно оглядываясь, быстрым шагом стал уходить прочь. Старушка рассмеялась.

— Знаешь, тут одна дурочка, тоже книгу сидела, учила. Только книга та, про разные колдовства была. Сидит себе читает внимательно так, на память вслух заклинания учит. Смешно и жалко мне ее стало, думаю сейчас ей и покажу чудеса-фокусы, вот так же книгу ей раз-два захлопнула, так она с перепугу-то и дернула. Всю дорогу, мамочка кричала. А потом в церкви видела ее на молебне. Стоит Бога о защите просит от нечистого. А вчера ее видела, так уже и благодарит его, мол, защищает хорошо. Поклялась в книги такие больше нос свой не совать.
— Бабушка, вы тоже приведение? — осторожно спросила Анна.

Та засмеялась пуще прежнего.

— Тоже, тоже — подтвердила она.- Что детка, маешься? Видать еще не привыкла. Я то, уж, какой годок слоняюсь тут. Рассказывай.

Аня рассказала ей и про роды и про ребенка и про мужа.

— Да, сердешная ты моя — выслушав сказала старушка. — Ладно, домой тебе пора. Устала я что-то. Будет надобность, найдешь меня здесь или в церкви. Поняла? Зовут то тебя как?
— Аня.
— Значит тезки мы с тобой. Но зови меня бабой Нюрой. Мне уж по-старому больше нравится. Ладно, иди.

Анна, помахав одобрительно головой, пошла прочь в сторону дома.

— До свидания — выкрикнула она, пройдя уже расстояние.
— Еще поболтаем. Иди, иди — махала ей вслед старушка.

Анна была рада, теперь она была не одна.
Она так сильно задумалась, что не заметила, как прошла сквозь закрытую калитку и входную дверь, поднялась на второй этаж в спальню, легла на край кровати и уснула.
7 ЧАСТЬ

На следующий день с букетом цветов и сумкой детских вещей, Виктор поехал в роддом за сыном.
С Ларисой Дмитриевной они вчера вечером нашли подходящую няню — молодую женщину, бывшую детскую сестру, попавшую у них под сокращение. Своих детей у нее не было, с мужем развелись два месяца назад. Но опыт с детьми получить она успела, проработав в роддоме около четырех лет. Она сразу же согласилась на эту работу, все условия устраивали ту и другую стороны. Анне она понравилась, как только вошли они в дом с малышом.

— Пожалуйста, сюда — показывая рукой в детскую, говорил Виктор.- Здесь всё необходимое. Ваша комната рядом, так же рядом кухня. Познакомьтесь, это Вера. Она будет приходить убирать дом и приносить необходимые продукты. Всё, что необходимо пишите на листке, вот они в углу стены и вешайте магнитом на холодильник. Я всегда буду знать, что необходимо. График работы у меня не нормирован, поэтому, когда точно буду, дома не знаю. Но сына надеюсь видеть как можно чаще. Все жалобы и претензии принимаются в том же порядке. Вера, это Наталья Александровна, прошу любить и жаловать. Ну, всё, устраивайтесь поудобнее. Для Данилы всё необходимое здесь — он показал кухонный шкаф, в котором стояли молочные смеси.

Данила в это время лежал в своей светлой, красивой кроватке и спал, причмокивая во сне. Аня сидела рядом и любовалась сыном.
Наташа — как стала звать ее потом Вера, оказалась довольно добросовестной няней. Всё своё несостоявшееся материнство она с нежностью передавала ребенку.

Прошел день-два, Аня, уже доверяя ей ребенка, могла выйти прогуляться по аллее. Ей хотелось увидеть бабу Нюру и рассказать, как прекрасен ее малыш. Может даже пригласить в гости.

— Да ты прям вся светишься!- скрипящим старческим голосом приветствовала Аню баба Нюра, когда та подходила к ней, сидящей на скамье.
— Ох, баба Нюра, как я счастлива — улыбаясь ей, отвечала она.
— Да, в твоем теперешнем положении, это самое лучшее.

Веселая улыбка Ани, сменилась на грустную.

— Да ты дочка не обижайся. Садись, давай рядом. Как там твой малыш? По нем так от счастья убиваешься?
— Ой, баба Нюра, он такой хорошенький, спокойный. Нянечку, Витя ему нашел хорошую, добрая женщина, всё на совесть делает, как своего голубит. А я баб Нюр нисколечко не ревную ее к нему. Вот и к вам решила сходить, потому что доверяю ей.
— Это хорошо милая. Дай то Бог.
— Баба Нюра, я вот хотела спросить, может вы о себе, расскажите? Что-то мучает вас или мне так кажется?
— Да не знаю, интересно тебе будет о старой-то знать?
— Интересно, баба Нюра. Вы мне теперь, как родная.Я вот три дня вас не видела и уже так соскучилась.
— Спасибо на добром слове дочка. Сколько я тут повидала "нашего" брата, да только ты и запала мне в душу. Тоже соскучилась — потрепала Аню за руку баба Нюра. — Ну, а если интересно, расскажу о себе. Я то, в девках, шибко красивая была — начала свой рассказ баба Нюра.- Коса одна чего стоила с кулак толщиной, ниже пояса. Волос на висках завивается, одним словом хорошее украшение для моего красивого девичьего лица было. Жила я в маленькой деревеньке, кругом тайга. Все на виду. Любила я парня одного, Степаном звали, и он меня любил. Только вот отец был против нашей с ним любви. Бывало, узнает, что с ним встречаюсь, так с порога вожжами охаживал. Бедные они были, из скота одна корова и та никудышная была. А тут у зажиточных соседей сын пришел с военной службы, да на меня глаз положил. Ходил он за мной по пятам. Хоть лицом его Бог и наградил, да только не мил он мне был. Стал он к отцу с бутылочкой захаживать, посидят- посидят, а потом отец меня уговаривать начал замуж за него идти. За Мефодия стало быть. Я, не в какую. Так они с матерью меня насильно, за него отдали, когда сваты пришли. За это, тот дал им два десятка курей, пару овец, да десять соток земли. Так я стала женой не любимого мной человека. Сперва, он терпел мой строптивый нрав, а потом и за косу и за вожжи браться стал. А когда и кулаками проходился по моему девичьему телу.

— Так вы бы ушли от него, баба Нюра.
— Не принято было уходить, позор. Со Степаном на дорожке встретимся, посмотрим, друг на дружку, да дальше идем, каждый своей дорогой. А злые языки собирают, да Мефодию послаще, по придуманее рассказывают. Тот вообще мне на улицу запретил выходить. Пить стал. А, как напьется, бьет меня почем зря. Забеременела я, думала, изменится, беречь будет. А он взял к себе в голову, что дитя этот Степанов. Так еще, пуще прежнего, бить стал. К матери с отцом убегала, так те, меня назад, к нему гнали. Отдыхала от него душой и телом, только когда тот на охоту уходил в тайгу. Я уже на седьмом месяце была, когда он, в очередной раз, напившись, бросился на меня с кулаками, побежала от него, он за мной. Был сильно пьян, ногой за скамью зацепился, да со всего маха головой о печь. Тут же свалился замертво. Лежит, а я подойти боюсь, вдруг, как схватит. Присела на кровать, за спинку держусь, колотит всю, ноет, куда стукнуть успел, а сама живот поглаживаю, чтоб дитя не так больно было и трепетно. Долго смотрела на него распластавшегося огромного тела и решила потихоньку посмотреть. Иду, ноги трясутся. «Мефодий, Мефодий...» зову, а он то и не откликается. Подошла, тронула его, вижу, он мертвый лежит, а по лицу струя крови, но полу уже лужа целая, глаза вытаращил, аж, жуть. И пришла мне в голову мысль утащить его ночью в лес да закапать, а всем сказать, что, мол, с тайги не вернулся. Так и сделала. Всю ночь тащила его, потом следы заметала, кровь на полу, да на печи отмывала. Под утро свалилась от усталости да уснула. Да только он во сне всё гнался и гнался за мной. Бегу, ору, как оголтелая. Проснулась от болей в животе. Еле, как до бабки повитухи добралась. Та сразу на дощатую кровать меня, воду на печь. Думала сдохну. Но ничего, мужик мой меня к болям-то закалил. Дитя пошло не правильно, порвалась вся, бабка простыней свёрнутой в жгут выдавливала из меня дитя. Родилась девочка, крохотная. Ручка и ножка, сломанные и сросшиеся неправильно, торчали в сторону, они совсем не двигались, были синего цвета. Сама она издавала еле слышный писк и затихла. По вдоль всей головки сплошной красный кровоподтёк. Страшно было смотреть на нее. Бабка повитуха про меня забыла, на дитя уставилась. Ну, думаю, всё ославит так, что житья мне здесь не будет больше. «Антихриста ты родила», говорила мне она и то и дело перекрещивалась, отмахиваясь руками. «Свят-свят-свят». Бедная девочка и десяти минут на свете не прожила. Тихо так умерла.
Сгребла я тут же ее и бегом домой. Бегу с меня всё льется, от болей корчусь. Прибежала, закрылась и сижу тише воды. Ночью дочку на заднем дворе схоронила. Утром к Мефодию мужики пришли. Я сказала, что он из тайги еще не вернулся. Ну, те и ушли. А через два дня, собаки в лесу тело его отрыли. Шум в деревне поднялся, стали косо на меня смотреть, про дочку тоже прослышали, так совсем меня отовсюду гнать стали. Тяжело мне жить средь людей стало. Обозлилась я на них, да и вообще на всё на свете. В Бога верить перестала. Собрала я в узелок вещи свои, да еды на дорогу, заколотила окна, двери и ушла из деревни прочь.

— А как же Степан? Он же любил вас — спросила ее Аня.
— А, что Степан. И он от меня отвернулся, не пошел против людей. А я уже знала, куда мне идти. Земля слухами полнилась. За топкими болотами жила старая знахарка. Все ведьмой ее звали. Вот к ней-то я и подалась. Не знаю, каким чудом прошла я все эти болота, нашла ее лачугу и стала к ней проситься в ученице. Но та меня сразу не приняла. Жестко меня встретила, выгнала. Я три дня возле ее дома в деревьях жила, продрогла вся, заболела, с голоду сознание стала терять. Вот такую она меня и нашла. Только вот очнулась я уже в тепле, на кровати. Старушка эта у печи с отварами, что-то колдовала. Меня пить заставляла, обтирала моё тело травами настоянными. Через недельку была уже, как новенькая. «Ладно», говорит она мне, оставайся мол, живи у меня, «будешь помогать, а заодно и посмотрю, на что ты способна». Про меня она ни чего не спрашивала, говорит, что итак знает, да и про себя мне никогда ничего не рассказывала. Многому я у нее научилась. Мефодий всё ко мне по ночам приходил во сне, орала дурниной. Так в одну ночь вот приснился, все грехи начал мне вспоминать, да кидаться на меня драться, а я ору, отмахиваюсь, терпенья уж нет.
Тут вижу, у него за спиной дерево огромное вырастает, сухое такое на вид, как рогатка детская, а через него веревку тянущуюся повязали, да концы ее к обеим, стволам. Сжался Мефодий, что есть сил, держится, а дерево, то всё дальше и дальше удаляется. А потом, как закричит он на меня: «Проклинаю тебя и детей твоих». И словно из рогатки им и пульнули, прямо через это дерево, куда-то в огромное пространство. Проснулась я, лицо от слез мокрое, а рядом стоит старушка и держит в руке рогатку. Дверь настежь, а в проёме залитое светом пространство. «Ну, вот и всё» — сказала она мне, и пошла прочь – «больше он к тебе не придет» — закрыла дверь, прилегла на свою кровать и захрапела.
Понравились мне такие чудеса, пуще прежнего, захотелось научиться всем этим штукам. И научилась. Довольная она была моими успехами, а как поняла, что передала мне уже все, что сама имела, так и легла помирать.

— А вы как же, баб Нюр, остались там вместо нее?- спросила Анна.
— Какое-то время, да. Люди ко мне приходили, знамо зачем. А как я в себе силу-то почувствовала, удержу мне не было. Молодая еще была, тридцати не было. Подалась в деревню свою, хоть и знала, что там увижу, да убедится, мне надо было. Так и есть. Отец с матерью угорели ночью, схоронили их уж, как год. Степан женился, деток завел. Через зло затаенное на него и ему и жене сделала, чтобы пил, да жену бил. Много я кому там чего сделала, вся деревня платила за моё поругание. Ушла оттуда я, сразу затерялась в очень большом селе, который и город не город и деревня не деревня. Меня там ни кто не знал.
Полюбился мне там парень, присушила, приворожила. Весь мой был. Вышла замуж за него, родила дочь, красивую, здоровенькую. Счастливее меня никого, наверное, не было. Только вот не уберегла я своего Анатолия. Видение видела о смерти его, как да что, дня только не знала, а то бы на работу не пустила. Автобусом его придавило, когда он под ним лежал, чинил. Поставил, как их там, на эти домкраты, а они в стороны то и ушли. Людей он возил на этом автобусе на работу. Думала, не выдержу горя такого, да дочка на радость и утешение осталась.

— А люди к вам больше не приходили? — спросила Аня.
— Нет, не ходили. Решила сама судьей всем буду. Померло много тех, кто дорогу перейти хотел, кто заболел так, что по сей день мучаются. В общем, творила я ужасное. Хотя думала всегда, что делаю справедливое, этого, мол, человек сам заслужил. Только вот на детках моих всё и аукнулось. Дочь выросла, вышла замуж, родила сына и дочь, а через какое-то время сошла с ума. Чего я только не делала, не подвластна мне болезнь оказалась. Прописалась она в лечебнице, потому, что дома вела себя совсем неадекватно. Видения всякие видела, не такие как я, а с какого-то ужасного страшного мира. Снотворные на ночь не помогали, так и лезла на стены от страха, от своих видений. И прогнать и закрыть их я не могла. Прожила она так года три и умерла. Только на ней всё не закончилось. Внук стал принимать наркотики, умер от передозировке. А внучка, так же как ее мать, сошла с ума.

— Где она сейчас? — спросила Анна, после долгой паузы.
— Я пришла навестить ее в больнице. Мне разрешили погулять с ней по коридору, она была спокойная, говорила нормальные вещи, но страх не покидал меня, я знала, что с ней говорим мы последний раз. Когда мы подошли к открытой двери, которая предназначалась для эвакуации больных, в экстренных случаях, она, отпихнув в сторону рабочего, который что-то чинил в двери, схватив меня за одёжу, потащила с собой. Силища в ней проснулась не дюжая, меня словно перышко тащила. И вот мы уже за дверью на железной лестничной площадке. Она кидается вниз, и я лечу за ней тоже, четвертый этаж, внизу какие-то ремонтные работы и на всё это дело со всего маху. И вот мы встали, я смотрю на нее, а она взад пятится и кричит мне в лицо: « Это всё ты. Это всё ты. Всё из-за тебя. Я всё видела про деда одного и другого, мать, брат, это всё из-за тебя...»
И тут небо расступилось и старая женщина, в ней я узнала мать мужа моей дочери. Она подошла к ней, обняла за плечи и повела ее, успокаивая куда-то с собой. Прошли они немного и исчезли, а я стояла потрясенная, а когда очнулась, увидела, как все бегут к этому месту, кто-то кричит, что надо вызывать милицию, скорую. На насыпанной куче щебня, лежали два тела — моё и внучки. Стояла я долго, всё ждала, то ли наказания, то ли того, кто придет за мной. Но за мной, ни кто не пришел, и вообще я была, ни кому не нужна. Вот хожу теперь, как неприкаянная, грехи свои замаливаю, о смысле жизни думаю. И пришла к таким выводам, что хоть в таком обличии помогать должна. В церкви слёзно прошу, чтоб все мужья да деточки меня простили. А недавно заснула, так сон увидела: пустыня, деревья сухие стоят, а на них люди висят, цепями привязаны, солнце жарит, ни воды, ни еды им не дают. И мучаются они уже, кто сколько, кто и вечно. А деревьев пустых еще множество стоит. Вижу очередь, стоит. Стол, за ним человек сидит, что-то листает, читает и записывает. И вдруг, как гром, во всё небо скажет: «Следующий...» И два огромного роста человека, хватают из толпы женщину и ведут к столу.
Тут я и поняла, это все так называемые колдуны да ведьмы на деревьях висят. Встала я в очередь, жутко стало. И проснулась. Фу-ты, а я уж думала, всё попала, куда мне следовало бы. Ан, нет, вот опять здесь. Не берут меня Анечка никуда, а ведь и тут я устала, то одна. Вот Бог тебя послал, всё старой утеха.

— Может ко мне в гости, а? Сыночка моего увидите.
— А не боишься? — глядя ей в глаза, спросила баба Нюра.
— Нет баб Нюр, не боюсь. Я верю, что вы добрый человек, просто жизнь у вас так сложилась. Я жалею вас сильно баба Нюра.
— Нет, милая моя дочка, не пойду я сейчас с тобой, расчувствовалась, побыть хочу одна, устала. Ведь я ни кому, ни когда не рассказывала о себе.
— А где вы сейчас живете?
— Да, где понравится. И в любом доме могу заночевать, где тихо, мирно. Знаю тут уже всех, да и всё обо всех. Помогаю, чем могу. Только вот некоторые чудес таких боятся, стараюсь не пугать, но всё-же кое-кого и попугать следовало бы. Ладно, дочка, иди. Знаю, где ты живешь, может и приду. Когда и сама приходи.

Она повернулась и пошла к деревьям, стала бродить меж них. Аня глянув ей в след, пошла домой.




8 ЧАСТЬ

Так спокойно прошло пол года.

С бабой Нюрой, Аня виделась раз в неделю. Они рассказывали друг другу, обо всех своих событиях произошедших за неделю.
Данила подрос. Уже хорошо сидел. Но самое удивительное и самое приятное для Анны было то, что Данила видел ее. Это она поняла, когда играла с ним и разговаривала.

Лора время от времени появлялась в их доме, заходила с Виктором к Даниле, и пыталась играть с ним, одаривая какой-нибудь игрушкой. Но Данила почему-то не любил ее, отворачивался и начинал хныкать.
Виктор, как можно чаще старался находиться, дома с сыном. Работа и сын поглощали его всего целиком.
Наташа справлялась и уже была частью их семьи. С Виктором у них были отношения, хозяина и няни его сына, не более. Он тепло с уважением относился к ней.

Павел за это время навещал племянника четыре раза. Аня была благодарна брату. Ее умиляла его общение с Даном. Он с ним разговаривал по взрослому, нисколько ни сюсюкаясь и это было вовсе не грубо, а наоборот интересно. Интересно самому Даниле. Наташа обычно их оставляла наедине, сама шла на кухню и готовила угощения для гостя. Аня же сидела рядом с сыном и братом и довольно улыбалась, слушала очередной рассказ Павла о его работе грузчика, обо всех ее тонкостях, вплоть до того, как правильно надо поднимать тяжелый груз, чтобы не сорвать живот и спину. Он соскакивал, начинал брать воображаемый груз, показывая Даниле, как правильно это делать. Было смешно. Данила, тоже махал и повторял движения руками за дядей, при этом издавая одобрительные возгласы и смех. Обычно свидание это длилось час-полтора и, отобедав, Павел уезжал опять в город.

Надежда Васильевна похоронив дочь, занялась своей личной жизнью. С Павлом она практически не виделась, поэтому полная свобода была ей предоставлена. Те деньги, что когда-то приходили от мужа, после развода она откладывала, при этом большую их часть перевела в доллары. Аня и Павел действительно не знали о их существовании. Она считала, что по праву всё принадлежит ей, за отданные молодые годы своему никудышному мужу. А что касается детей, так они молоды и должны претерпевая унижения, голод и бедность, оттолкнутся трамплином от этого, чтобы сделать жизнь свою безбедной и сытой. Когда Анна вышла замуж за довольно обеспеченного человека, она сняла с себя все имеющиеся обвинения в адрес ее совести.

Павел же долго трепал ей нервы своей неустроенностью, но помочь сыну она отказывалась на отрез. И чем бы она объясняла ему о появлении средств у нее, да и как говорится, где один раз, там жди другой, третий, на что она не была готова и согласна. Поэтому, когда Анна умерла, она сняла часть денег и купила квартиру в центре города. Павлу же сказала, что снимает ее. И теперь находясь довольно на далеком расстоянии с сыном и знакомыми, она решила пожить в своё удовольствие.

Внука она видела всего один раз, когда заезжала на сороковой день поминок. Умилялась, какой красивый ребенок, но на руки взять так и не захотела. Нашла аргумент, если он вдруг нечаянно наделает или срыгнет на нее, то не в чем будет ей ехать домой, сопровождая каким-то истерическим хохотом.

Распрощавшись, Аня больше не видела мать. За ней в город, она не поехала, чтобы узнать, где и как та живет, а просто проводила взглядом, надеясь, что та, как-то, когда-нибудь изменится и они еще с ней увидятся.

Родители Виктора, тоже прилетала на сорокадневную помину. Валентина Сергеевна предложила сыну взять внука на какое-то время к себе, но Виктор категорически отказался. Остаться, какое-то время у сына они тоже не могли, работа требовала своего непосредственного участия. Звонили они очень часто, справлялись о внуке и делах Виктора. Если случалось, что кто-то едет из знакомых в командировку в Н-ск, то просили завести внуку кучу игрушек. Ане были приятны их заботы о нем.

***
И вот через этих полгода, началось совершенно другая жизнь.

Погода стояла отвратительная, весь день лил дождь, и казалось, что этому не будет ни конца, ни края.  Виктор заскочил в обед домой, за какими-то деловыми бумагами, а застал там плачущую Наташу. Та сидела возле телефона и, не заметив прихода Виктора, набирала номер.
Виктор не на шутку перепуганный, сразу с прохода закричал:

— Наташа, что случилось? Дан?

Наталья вздрогнула от неожиданного появления хозяина. Он по обыкновению раньше шести не появлялся.

— Нет-нет. С Даном всё в порядке, он спит.- всхлипывая говорила она.
— Почему тогда плачите?
— Я вот вам звоню-звоню и ни как.
— Да у меня, телефон сел. Ну, вы мне скажите, что всё таки, случилось?
— У меня маму парализовало и теперь придется ехать к ней. С Данилой я уже не смогу находиться.

Наступила пауза. Эта новость шокировала его. Немного опомнившись, он сказал:

— Да, конечно. Наташа вы не беспокойтесь о нас, маме это очень важно, конечно же, поезжайте. Вот возьмите — он протянул ей небольшую пачку банкнот. — Это за год, на билеты и необходимые лекарства. Не так уж много, но на первое время должно хватить.
— Ой, да вы что, не надо, я возьму только за неделю — категорически заявила Наташа.
— Берите. Не обижайте. Я не знаю, чтобы я без вас делал. И если понадобится помощь, обращайтесь. Обязательно. Сейчас я отзвонюсь. — продолжал Виктор. — И вы можете собираться.

Он стал набирать номер телефона, а Наташа из приличия удалилась, в комнату Дана.

— Стас! Давай дуй ко мне домой и захвати свежий номер " Из рук в руки". Ну, давай, жду.

" Да, как всё не к месту — думал про себя Виктор. — Попробуем объявления. Что ж жизнь, есть жизнь ".

Наташа вещи собрала быстро. По телефону справились о расписании поездов, и Виктор заказав такси на вечер, стал ждать Стаса.
Тот, потратив на дорогу, чуть больше получаса, с газетой в руке уже стоял на пороге дома.

Слёзное прощание с Данилом и неизвестность впереди ввергли Аню в шок. Она сама уже лихорадочно начинала думать, что делать.
Проводив Наташу, Виктор со Стасом поднялись на верх в комнату Дана.

— Ты умеешь с детьми? — спросил Виктор Стаса.
— Ты чё? Я даже не женат, а ты говоришь.
— Всё равно будешь помогать. Бери вон ту штуку — он рукой показал на манеж. — И вот этот столик. И пошли в низ.

Виктор взял Данилу на руки и, разговаривая с ним, стал спускаться на первый этаж.

Оборудовав временное место нахождения малыша, они, посадив его в манеж, принялись за объявления.
Читали долго, разборчиво, с фломастерам в руке, которым обводили более подходящие кандидатуры, время от времени отвлекаясь на Дана. Аня же могла им помочь, только тем, что разговаривала и играла с сыном.

— Мне нравится вот это. Смотри: « Ищу работу няни, желательно грудного возраста. О себе: 47 лет, имею дошкольное педагогическое образование». Давай, звони — тыча пальцем в объявление, говорил Стас.
— Да, пожалуй.

Он пододвинул ближе к себе телефон и набрал номер.

— Здравствуйте. Мы звоним по объявлению.
— Да-да. Здравствуйте — заговорила женщина на другом конце провода. — Сколько вашему ребенку?
— Шесть месяцев.
— Очень хорошо. Плата?
— Думаю, договоримся. Мы не могли бы с вами встретится? Желательно сегодня. Я понимаю, что уже поздно, но возникли обстоятельства. Если вас не устроят мои условия, то вас сразу же отвезут домой.
— Хорошо. Записывайте адрес.
Записав на клочке бумаги адрес, он протянул Стасу и попросил привезти в целости и сохранности.
— Может всё будет нормально? А?  Данилка? — спросил он сына.- Как же мамы твоей здесь не хватает — и он грустно уставившись на него, молча, сидел и смотрел, как тот метал игрушки по манежу.

Аня смотрела на него ласково и тоже очень грустно. Больной ком стоял в груди обоих. Впервые за долгое время они были наедине. Она уже не пыталась докричаться до него, а он при всём желании не мог видеть ее и слышать. Так сидели рядом два близких и родных человека, разделённых невидимой гранью. Оба с грустью и болью думали друг о друге.


9 ЧАСТЬ

Раздался звонок в дверь и в комнату вошла женщина сопровождаемая Стасом.
Она выглядела на свой возраст, полноватое тело не портило ее. Внешность была, что ни на есть самая обычная. С первого взгляда ей можно было доверять, такая вот простушка, не вызывающая какого-либо негатива. Увидев Данилу, она сразу направилась к нему.

— Ой, да какой он у вас хорошенький — с восклицаниями начала она свой разговор. — Как его зовут?
— Данила. Мы все зовём Дан.
— Здорово. У вас хорошо — осматривая взглядом комнату, продолжала она.
— Ну, что поговорим? — спросил Виктор.- Вот договор и все предлагаемые к нему условия, можете ознакомиться. Если вас это устраивает, то договоримся. Как вас зовут?
— Людмила Ивановна. Вот мои документы, — она протянула из своей сумочке паспорт, диплом, рекомендации от тех людей у кого она работала раньше.

Прочитав условия договора она, протянув его Виктору, сказала:

— Очень даже заманчивое всё. Я согласна работать у вас. Думаю, нареканий в мой адрес не будет.
— Я очень рад. Прошу, — показывая рукой пройти за ним. — Стас, побудь пока с малышом.


Когда новая няня удалилась вместе с Данилой наверх, Виктор, сидя рядом со Стасом разоткровенничался.

— Знаешь, когда ты уехал за няней, я вот сидел тут, рядом с Даном и мне показалось, что Аня сидела рядом, и ей было так же тяжело, как и мне.
— Да, брось ты. Просто ты этого хотел бы, вот и показалось. Развлечься тебе немного надо. Или доктору показаться, а то уж слишком часто ты мне о таких вещах говоришь. Глюки, что ли?
— Не глюки. Просто чувствую. Ни где не чувствую, а домой захожу, чувствую.
— Давай дом продадим и все дела.
— Я тебе продам. Ну-ка давай-ка собирайся к себе домой. Завтра оформлять все бумаги по няни и ко мне, займемся нашим проектом. Кое, что надо будет уточнить и просчитать. Будешь нужен мне завтра весь день. Учти.
— Ладно. Чао бамбино. Ариведерчи. Гудбай… — кривляясь прощался с Виктором Стас.
— Иди-иди. Утром отзвонишься.

Аню тронул разговор мужа и Стаса.

«Значит он, как то, но чувствует моё присутствие — думала она. — Господи, как же я тебе благодарна «.

Виктор же подумал: « Хорошо, что хоть не рассказал Стасу о ночных видениях, когда видел и слышал Аню, так же, как его. Вот тогда бы он точно настаивал бы на докторе. Да. А мне это не к чему. Все равно удивительно. Проснешься и веришь, что было всё реально. Да уж. В пору и самому призадуматься, не съехал ли я со своих катушек. Всё равно, так приятно видеть эти видения. Только вот почему-то являются они мне, когда сильно устаю. Вымотаешься, на нет, примешь пятьдесят грамм и в нокаут. А там она, моя Аннушка и просыпаться не хочется».

***
Новая няня первую неделю зарекомендовала себя хорошо. Она проворно справлялась и с готовкой, стиркой, глажкой. Данила принял ее не так любвеобильно, как Наташу, но нареканий, ни каких пока она не вызывала.

Аня уже давно не видевшая бабу Нюру, решила, что именно сегодня можно будет сходить к ней. Так и сделала. Отыскала она ее не сразу. Та, облюбовав себе небольшую поляну, развалившись на ней, грелась на солнышке.

— Баба Нюра, вот вы где. А я вас ищу, ищу.
— Косточки свои старые грею, — пробурчала она, — схоронить то схоронили их, да я-то всё равно их чувствую.
— Баба Нюра, у меня столько за неделю произошло.
— Рассказывай. Позабавь старуху, а то так скучно. Садись дочка рядом, тоже погрейся, да полюбуйся красота-то какая.

Аня рассказывала о неприятностях Наташи, о новой няни, которая всем понравилась, но баба Нюра слушая Аню, вдруг выпалила:

— Смотреть за ней надо.
— За кем? — удивилась Аня.
— За няней вашей. Не чистая она.
— Баб Нюр, не пугайте вы меня. Вы же ее не видели, как можете говорить.
— Видела. Я всё вижу. Вернее почти всё.

Аня расстроилась, от такого заявления бабы Нюры и уж было собралась идти, как та остановила ее.

— Ты куда? Да не пужайся ты, так-то она безвредная баба, на руку только не чистая. Но месяц, другой живи спокойно, ни чего тащить не будет. Ну, а в случае, чего гони ее, да и всё.
— Как это?
— Да вот так, — и она резким движением руки прошлась по траве и цветам, что те легли, как подкошенные.
— Баба Нюра, научите. Научите, пожалуйста, как вы это делаете. Я сколько пыталась поиграть с Данилой в мяч, он и с места не стронулся.
— Не дошла еще своей головой, не дошла. Слышала, по вере воздастся? Вот и думай — скрипучим старушечьим голосом продолжала баба Нюра.- Веришь, что приведение, так и будь приведением, ходи куда хочешь, проходи через чего хочешь. Куча достоинств в этом. А хочешь играть в мяч с ребенком, так поверь, что ты есть. Я вот лежу, кости грею, а ведь их давно в землю закопали. Смекаешь? — Аня внимательно слушала бабу Нюру, та уже вставая и отряхиваясь, продолжала — пойдем, прогуляемся. Ну, так вот, люди сквозь тебя проходят, а ведь можно и сделать, что наткнется человек о тебя, как о стену и пройти не сможет. О, страху то натерпеться. Верить, чувствовать мозгами то надо. Иной раз их страх нам на руку играет. Ну, это уж, когда безобразничают, пужнуть то и не мешало. А ты знаешь о том, что средь людей нашего брата, хоть пруд пруди.
— Как это? — спросила Аня.
— А вот так. Такие же, как мы с тобой. Ходят везде и всюду. Иные до такой степени умные стали, что даже в спящих людей вселяются. Вселятся, а его самого выгнать стараются. А человеку скажи про такое, он и не поверит. А вот характер то другой становится, интересы другие, да и вообще жизнь другая, чаще всего в худшую сторону. Ведь и вселяются те, что понаглее, да без совести. А есть и другие, вселятся и живут всю жизнь внутри человека по соседству. А что ж ты думала? Не так-то всё и просто. Много могу тебе интересных вещей то понарассказывать, да только к чему тебе они. Так, голову забивать. Есть и те, кто нас видит и слышит. Дар вот у них такой. Знаю тут одну женщину, дал ей Бог видеть. На Лесной живёт.
— Баба Нюра, так Данилка мой, меня и видит и слышит — радостно заявила Аня.
— Что? Ты не говорила мне об этом. Так тебе неслыханно повезло, радуйся деточка. Тебе непременно надо научиться играть с ним, а затем еще много чему. Что ж ты молчала? Ведь он то не будет пугаться вдруг скачущих, мяча или летящего в воздухе самолётика. Дурочка, давно бы уж играла бы с ним, да баловала.
— Ой, баба Нюра, как я рада, что вы говорите мне об этом. Поучите, поучите меня, пожалуйста. Самой долго доходить, а хочется уже сегодня.
— Ишь, скорая. Может не сёдня и не завтра. А может, прям сейчас. Ну, давай учиться. Сядь вот — предложила сесть на лавку баба Нюра. – Посиди, подумай, сосредоточься. Вспомни, какой ты была. Втяни в себя это и начинай жить по-новому. Ты такая же и осталась, помни это.

Они обе притихли. Каждая думала о своём, а воздух казался, наполнялся новой силой, становясь плотнее.

— Ну вот, будем проходить практику на этом комке бумаги. Толкни — скомандовала она Ане.

Та, пощупав свои ладони, пальцы рук и убедившись, что их то, чувствует, и это уже было нечто, толкнула кончиками пальцев ком. Он отлетел в сторону.

— Да, ты быстро учишься — удивилась баба Нюра. — Давай еще.
Аня так от радости разволновалась, что тыча пальцами в бумагу, не всегда добивалась желаемого результата.
— Это ничего, успокаивала ее баба Нюра. — Ничего, получится. А вот в воздухе держать предмет, это немного потяжелее, но у тебя получится. Умница.

Так вот целый месяц они встречались, учились, разговаривали и даже шутили над кем — нибудь.
Аня усвоила от нее, что с самого начала все чувствуют твердь под ногами. Когда сидят, когда лежат и что все остальные действия неотъемлемо связаны с чувством тверди.

***
Однажды они встретили юношу, который шел и рассказывал своей девушке обо всех прелестях сатанизма. Так же, как и он, она должна была поклоняться ему. Принять эту веру, записавшись в ряды их секты, в которую входил он.

И вот заведя подольше вглубь парка, он начал кричать ей:

— Ты согласна служить дьяволу? Ответь!

Он, настаивая на своем, кричал ей это еще несколько раз. Пока Аня не взяла рядом валяющуюся банку из под пива. И кинув, точно попала ему этой банкой между глаз. Юноша так был поглощен своим криком, что первая мысль его была о присутствии постороннего.

— Кто здесь? — ища глазами, прокричал он.

Девушка испугалась не на шутку. Деревья стояли так, что непременно было бы видно, кто это сделал, так как она сразу обернулась убедиться. Но было тихо, ни шороха. Банка юноше ударила ребром, и красно-синяя полоса пролегала от носа до корней волос на лбу.
Убедившись в том, что ни кого нет рядом, юноша продолжал:

— Видишь, он гневается на меня за то, что ты тянешь с ответом. Это знак — потирая лоб, продолжал юноша. — Так ты согласна пойти со мной в секту и служить дьяволу? Говори!
— Да — уже боясь, ответила девушка.

— Ну, ты скажи, что за бараны некоторые молодые, лезут, куда не надо и за собой тянут — бурчала недовольная баба Нюра. — Бери Аня палку, поучим молодёжь маленько. А-нА-нА...

Она со всей силы ударила парня палкой по заду, а кулаком заехала ему в живот, когда тот выгнулся. Продолжая дубасить его, приговаривала:

— Изыди порча проклятая.

Девушке тоже доставалось от Ани. Пока та, упав на колени, не взмолилась.

— Боженька, защити меня, пожалей Боженька — бесперечь лепетала она.

После этого Аня перестала бить ее и отошла. Она смотрела на девушку, и ей было от души жалко ее, та стоя на коленях, плакала, как маленькая девочка.
Парень, отмахиваясь, бежал от ударов, но баба Нюра оказалась еще и крепкой бегуньей, ее удары рукой и палкой сыпались ему по спине, рукам, ногам. И он как закричит:

— Господи! Защити меня, Господи!

Тут для него произошло чудо.
Палка зависла в воздухе и упала, а других ударов больше не последовало. Изумленный таким происходящим, потрясенный он упал на спину и громко зарыдал.

— Ничего, ничего полезно — говорила баба Нюра. — Пусть поплачет. Очистится.

Девушка подошла к нему, села рядом и стала успокаивать, гладя по волосам, как маленького ребенка.

— Вадик, ну ты чего? Вадик. Вставай.

Помогая ему встать, она продолжала лепетать. Он обнял ее за спину.

— Да. Пошли. Прости меня Лен, прости.

Баба Нюра с Аней еще долго слышали их голоса.

— Ну, вот и хорошо — сказала им вслед баба Нюра.



10 ЧАСТЬ

Этот месяц и последующие два сложились удачно.
В доме было всё прекрасно.
Няня справлялась со своими обязанностями хорошо, Аня тайком от нее играла с Данилой. Виктор со Стасом закончили проект. Лора, как главный менеджер фирмы, участвовала тоже, соблюдая свои интересы. Аня уже ни о ком не думала плохо и уж вовсе не предполагала, что всё в один прекрасный день рухнет.

А этот день, как раз и настал.

Людмила Ивановна покормив на кухне Данилу, отнесла его в детскую, усадив в манеж, пошла обратно.

— Поиграй малыш. Я сейчас.

Аня, чтобы Данилка не скучал, начала с ним разговаривать. Она рассказывала придуманную на ходу сказку, тот сидел и внимательно слушал. Но вот он зазевал чаще и чаще, вытянулся во весь манеж на животе, подтянув, под голову мягкого зайца и уснул.
Аня сидела и любовалась спящим сыном. Тут заглянула Людмила Ивановна, увидев, что ребенок спит, заторопилась выйти. Что-то не хорошее показалось Ане в ее поведении, и она последовала за ней.

Та прямиком направилась в спальню. Проверив тумбочки и их содержимое, она принялась за шкаф. Осмотрев все вещи, которые принадлежали когда-то Анне, выбрала понравившуюся ей блузку, свернула ее аккуратно и затолкала, расправив под свой пуловер, закрепляя резинкой. Подойдя к туалетному столику и открыв бархатный футлярчик, она взяла из него, когда-то подаренное Виктором кольцо. Аня никогда не одевала его, так как оно было велико. Еще, когда они только познакомились, Виктор, случайно узнав от вечно болтающей Аниной подруги Галины, подвозя подруг до колледжа, что у Ани день рождение. Вот тогда он на угад, купил понравившееся ему кольцо. Ан не захотела его обменивать, потому, что это был первый подарок в жизни, да еще от любимого человека. А Виктору пошутила, что станет старше, располнеет, вот тогда его подарок будет в самый раз.
А сейчас она смотрела на няню, та любуясь, примерила и спрятала его в чашечку бюстгальтера.

Аня была так шокирована всем увиденным. Те силы, что были в ней, как вода схлынули и ушли сквозь пол в землю.
Вспомнились и бабы Нюрины предупреждения. Она с трудом заставила себя встать в проём двери, чтобы каким-то образом задержать ее. Но потом поняла, что затея оказалась глупой, когда та прошла сквозь нее, ни сколько не поколебавшись.

Аня сползла по стене на пол и горько заплакала.

Успокоившись и собравшись с силами, она направилась в комнату сына. Там увидела уже переодевающую Дана, Людмилу Ивановну.

— Ах, ты мой хороший — говорила она. — Сейчас мы оденем тебе сухое, и чистое.

Дан, кряхтя, лежал на маленьком диванчике. Она смочила салфетку маслом и протерла промежность ребенка, всё время весело и ласково разговаривая с ним.

Тут уж Аня совсем растерялась. За такую заботу она могла простить многое.
Обида, боль, бессилие ушло. Осталось тепло и благодарность этой женщине.

« Черт попутал, вот и соблазнилась — думала Аня. — Да и Бог с ними с кофточкой этой. Кольцо жалко конечно, ну да ни чего. Что ему попусту лежать. Дану хорошо, а это главное».

***
Следующий день начался, как обычно.
Рано утром зашла Вера, она с разрешения Виктора, стала готовить ему завтрак и ужин. Он знал, как тяжело сейчас живется многим семьям, поэтому согласился легко, тем более покушать дома, как в былые времена, доставляло ему удовольствие. Утром он перекидывался несколькими фразами, звоня Стасу, тот с некоторых пор стал еще и личным шофером Виктора, из-за маниакального страха за друга, что тот не справится с управлением автомобиля. Вера, покормив хозяина, убирала посуду и отправлялась домой до вечера. Но иногда садилась позавтракать с Людмилой Ивановной и как водится заводила бабскую беседу. Вот и сегодня проводив Виктора с кухни, она отправилась в комнату няни.

— Людмила Ивановна, вы завтракать будете?
— Да Вера, спасибо.

Они заглянули в спальню Дана, убедившись, что тот крепко спит.

— Вот позавтракаю, да Даниле кашу сварю.
— Вы просто молодец, Людмила Ивановна. Такая заботливая, сейчас таких поискать.
— Да что вы. Обыкновенная, как и все.
— Через месяц Даниле будет год, вы еще останетесь? Виктор Владимирович щедрый и добрый. Жалко его бедного, всё по Аннушке своей тоскует. Молодой, красивый, одним словом жить надо. Э-эх.
— А Лора?
— А что Лора? Лара еще та штучка, лиса.
— Думаю, что не останусь. Договор истекает, здоровье надо подкрепить. Подкоплю немного еще и на Кипр, на солнышко.
— Да, здорово. А мне и в жизнь не накопить столько. Что получаем, считай сразу же и уходит. Хозяйка я хреновая, что ли? Ну ладно, мне пора.

***
Быстро убрав, и вымыв за собой, она удалилась.
Аню ни чего в их разговоре не смутило, и уже забыв о вчерашнем инциденте, ушла проведывать бабу Нюру.
Она обошла всю аллею, заглянула во все места, где могла быть баба Нюра, но не на любимой скамье и вообще, нигде не было ее видно. Аня пошла в церковь. Возле ворот она остановилась, перекрестилась и с трепетом в душе вошла вовнутрь. Оглядевшись она и тут не нашла ее, но сильно испугалась, когда с боку, какая-то сильно божившаяся женщина произнесла:


— Что и ты заблудшая душа, грехи пришла тут замаливать?
— Вы мне?
— А кому же еще? Тебе, тебе.
— Да я ищу тут...
— Да знаю, знаю я кого, ты ищешь — перебила она ее. — Иди на крайнюю, там увидишь голубой дом. Там она. Хозяйкиному дитя худо сделалось, вот и врачует его. Иди с Богом, а я тут помолюсь, чтобы обошлось, уж больно добрые люди в этом доме живут.
— Спасибо — ответила Анна и пошла, искать крайнюю улицу.

Вот и голубой дом. Он и впрямь стоял среди других коттеджей, словно воздушный замок.
Аня легко прошла сквозь все двери и явилась на шум в гостиной.

— Скорая? Срочно, ребенку плохо. Сколько лет? Годик. Адрес? Лебяжий, Крайняя тринадцать. Срочно. Жду.

Молодая женщина взволнованно кричала в трубку и, бросив ее, побежала в комнату, где находился ребенок.
Аня бежала за ней. Там она увидела стоящую над ребенком бабу Нюру. Та, размахивая руками и завывая какие-то заклинания, старалась помочь ему. Увидев Аню, и не сбиваясь с набранного ею ритма, продолжала.

Ребенок лежал синий, со рта пузырилась пена, а самого время от времени скручивали судороги, от чего он издавал ужасные вопли. И вот на последних словах, баба Нюра своей уже обессиленной рукой стала рисовать пальцем что-то на лбу, затем на животе, другой придерживая ножки и ручки. Проделав всё это, она нагнулась над ребенком и глубоко вдохнула в себя всю нечисть, что мучила ребенка. Тут же побежала к окну, распахнула и выдохнула так, что издала глубокий и протяжный вой. Совсем обессиленная она рухнула на стоящее рядом кресло и закрыла глаза.

Наступила тишина, только было слышно, как тихо плачет сидя рядом с дочкой, молодая красивая женщина.

Аня посмотрела на бабу Нюру, и ей показалось, что та не дышит. Тронув ее рукой, она спросила:

— Баб Нюр? Как вы? С вами всё в порядке?

Та медленно открыв глаза, ими же и ответила.


11 ЧАСТЬ

Успокоившись, Аня подошла поближе к кроватке с ребенком. Синева с лица и тельца ушла, сменилась равномерной розовой окраской, судорога прошла и это уже лежала маленькая красавица, вот только волосики на лбу были мокрыми от пота.

— Дашенька, что же это с тобой такое было? — спрашивала ее, целуя и перебирая крохотные пальчики женщина.

Вот и скорая. Врачи. Послушали, посмотрели и ни чего не нашли. Выписав успокоительное для мамы и ребенка, уехали.
Такое чудо поразило разум Ани, она не могла не расспросить обо всем бабу Нюру, на что та ответила ей:

— Послеродовой паразит, думаю больше он ее, не будет беспокоить. Знаешь дочка, — помолчав, продолжила она,- шла бы ты домой. Не могу даже шевелиться. Заночую-ка я здесь, да одним глазком присмотрю за ними, убедюсь, что всё в порядке. Уж прости старую, приходи завтра.

Аня видела и слышала, с каким трудом приходилось выговаривать каждое слово старушке, поэтому, тут же не переча пошла домой.

Ворочаясь, она долго не могла уснуть. Весь вечер, то и дело прокручивалось в голове: баба Нюра, девочка с мамой, женщина в церкви. А ночью ей снилась Людмила Ивановна, которая смеялась, как сумасшедшая, показывала на нее пальцем.

Аня проснулась в полном ужасе, села уставившись вперёд, затем медленно подняв глаза, осмотрелась вокруг.
Была глубокая ночь, стояла тишина.
Хотя сон произвел на нее глубокое впечатление, она всё же уснула быстро.

***
Месяц пролетел не заметно.

Аня встречалась с бабой Нюрой теперь часто. Видела гуляющих в аллее, ту самую женщину с девочкой.
Даниле готовились отмечать год.
Всю организацию праздника взяли на себя Людмила Ивановна и Вера.

Виктор итак балуя сына чуть ли не каждодневными подарками, готовил для малыша сюрприз.

И вот настал этот долгожданный для всех праздник. Аня пригласила бабу Нюру. Приехали родители Виктора. Вера пришла со всеми своими детьми и мужем. Лора со Стасом. Главное украшение стола был конечное же торт, а в нем единственная свеча.

— Сынок, дуй на огонёк! – просил, сияя Виктор.
— Дуй, дуй — слышалось отовсюду.

Данила вертел головой и смотрел на всю празднично одетую толпу. Его взгляд падал, то на одного, то на другого, пока не остановился на Анне. Она стояла, молча, глядя на него умиленными глазами, улыбаясь.
Он потянул к ней свои ручки и стал повторять:

— Мама, мама...
— Тише же — громко скомандовал Виктор. — Мы его напугали.
Он взял его на руки и зачем-то спросил:
— Где мама Дан?
— Во! — показывая пальчиком на Аню произнес малыш.

Настала тишина. Все молча, смотрели туда, куда показывал Данила, удивленно поглядывая друг на друга.

Аня решила устранить затянувшуюся паузу.

— Малыш, дуй на огонек и будем смотреть сказку.

Теперь он смотрел на зажженную свечу и с удовольствием стал дуть. Когда же свеча потухла, все радостно зааплодировали.

Виктор, теперь пряча за улыбкой печальную скорбь, резал на кусочки торт и подавал всем собравшимся.

— А теперь, специально для Дана, мы приготовили сказку — выпалил сын Веры, мальчик лет десяти.

За ним следом поднялись и пошли остальные дети.
В комнату въехала ширма, из которой появились куклы одна за другой, показывая самую детскую сказку в мире " Репка".

Аня видела, как Данила с большим интересом смотрел это представление.

— Да, сынок у тебя славный — говорила ей баба Нюра. — Но вот только стержня ему нет, как в воздухе висит.
— Что это значит? — испугалась Аня.
— Да ничего. Семья ему нужна дружная, крепкая и он чтоб влитый в нее был – помолчав, ответила баба Нюра.

Аню расстроила постановка такого вопроса, настроение упало и она, уже молча, стояла и смотрела на всё движения праздника. Праздник был в самом разгаре. Людмила Ивановна оглядевшись, прошептала Вере:

— Я сейчас. Схожу по нужде и приду.

Извиняясь, она вышла из гостиной. Быстрыми шагами она поднялась наверх, заглянула в спальню Виктора и зашла туда.

— Дочка, ты мне ни разу не показывала свой дом — скрипящим голосом проговорила баба Нюра. — Пойдём-ка милая развеемся. Погляжу, как ты тут живешь.

Аня, кивнув головой, повела старушку наверх.

— Вот это комната Дана — показывала она. — А на этом диванчике иногда сплю я, когда что-то беспокоит сына.
— Да. Красиво — растягивая слова, говорила баба Нюра. — Как в сказке.
— Рядом комната няни, они практически соединены, чтобы быть в случае чего рядом. А это сюрприз Виктора ко дню рождения Дана. Раньше это была комната для гостей и соседняя тоже, их соединили, получился такой мини спортзал, Видите тут и снарядики всякие и мячи и мини машины, на которых Дан может в любое время кататься, играть.
— Да, хорошо. Только одиноко как-то.
— У него будет много друзей. И есть я, и есть Виктор.
— Да-да. Вы все есть, только вот никак не соединены, поэтому все и одиноки.
— Баба Нюра ну, что вы мне душу то терзаете?
— Не обижайся дочка, старая, переживаю за вас. Пойдем дальше.
— Напротив детской наша с Виктором спальня.
— Давай-ка посмотрим. Мне кажется, там тоже кому-то интересно.

Когда они зашли в спальню увидели картину, которая потрясла их. Людмила Ивановна быстрыми движениями рук, клала что-то с тумбочки в пакет.

— Говорила я тебе дочка, крыса у вас завелась. Ну, что надо исправлять как-то положение.
— Она сегодня работает последний день — зачем-то сказала ей Аня.
— Вот именно.

Баба Нюра подошла к няне и толкнула рукой ей в спину. Ту словно обдали кипятком. Она быстро обернулась и стала со страхом шарить глазами по помещению. Убедившись, что ей всё это показалось, она подошла к туалетному столику, выдвинула ящик шкатулки и взяла оттуда горсть украшений. Только она хотела это всё кинуть в пакет, как получила удар по заду. Всё, что было у нее в руке, с шумом разлетелось по всему полу.

— Страшно да? — спрашивала она ее. — А вот сейчас будем вообще не по себе.

Она взялась руками за столик и стала его трясти.

— Что стоишь, помогай, тебя же грабят — съязвила она в сторону Анны.
Та, растерянно наблюдавшая за происходящим зачем-то побежала к бабе Нюре и тоже стала трясти стол.

— А сама придумать ничего не можешь?

Только тут Аня сообразило, что надо делать. Она преградила дорогу к выходу и что есть силы, толкнула няню в грудь. Упав, она издала такие вопли, что Ани стало ее по-настоящему жалко.

— Баб Нюра, пусть она идет, хватит, она уже натерпелась страха, что на всю жизнь хватит.
— Нет, дочка. Проводить ее надо, как следует, а то, ни каких выводов для себя не сделает.

Подойдя к шкафу, она стала открывать и закрывать дверку.

— Беги, что есть сил, беги и не возвращайся. Не укради, милая, не укради — продолжала баба Нюра, махая перед ее головой шарфом, который она достала из шкафа.

С воплями ужаса Людмила Ивановна пустилась вниз по лестнице, постоянно спотыкаясь и сваливаясь на перила. Затем, не замечая ни кого вокруг, прижав руку к голове, словно защищаясь от кого-то, она пронеслась мимо всех собравшихся гостей и выбежала на улицу.

Все оцепенели.
Виктор и охранник кинулись к ней. Догнав ее, он спросил:

— Что случилось Людмила Ивановна?
— Там… там… там… — больше ничего не говоря, повторяла, няня показывая рукой на окна спальни.
— Проверь — кинул он охраннику. — Что там? — спросил он у нее.
— Не знаю — выдавила она из себя. — Мне надо идти, мне очень надо идти — твердила она с вытаращенными полусумасшедшими глазами.

Тут баба Нюра, чтобы та дай Бог не вернулась в дом от жалости к ней Виктора, подошла и еще раз своей старушечьей рукой, что есть силы дала ей под зад.

— Выпустите меня! — с криком ломилась в ворота Людмила Ивановна. — Выпустите, слышите, выпустите!
И тут её прорвало.
— Жирные, богатые ублюдки. Всю жизнь работаю на вас и ваших маленьких гадких ублюдков. Ненавижу… Выпустите меня...

Она билась в истерике.

— Выпустите — сказал Виктор. Спокойно повернулся к ней спиной и пошел в дом — Что это было? – подойдя, спросил у охранника.
Тот только пожал плечами.
— Виктор Владимирович пойдемте со мной...

Он подошел к сыну, поцеловал его в голову и, дав распоряжение Стасу, продолжить праздник поднялся с охранником в спальню.

— Прости дочка, испортила праздник. Славный у тебя малыш. Не заслужил он этого, да и няни такой не заслужил. Прости дочка.
Аня только кивала головой, соглашаясь всему тому, что говорила баба Нюра.


12 ЧАСТЬ

Прошло два года.

Данила, общаясь с Аней, научился очень хорошо говорить.
Через агентство нашли няню.
Няня, набожная девушка — каждое воскресенье, ходившая на молебен в церковь. Ласковая, но молчаливая, запрятавшая внутри себя, какой-то тяжкий груз, отчего лицо ее всегда казалось печальным. Не смотря на это, Данила жалел и любил ее, часто Аня слышала, как он говорил ей:

— Бедная моя Маша, тебе надо улыбаться.

Павел был на редкость, очень редким гостем. Но когда приходил, Данилка светился весь от радости.
Мать Аня видела всего два раза и то, когда той нужны были срочно деньги. Умудрялась же она обговорить Виктора так, что тот ей давал не малые суммы без отдачи. В этом у нее был талант. Думала о матери Аня.
Баба Нюра всё так же помогала больным, а вечерами заходила поболтать к Анне.

***
Но вот, пожалуй, с сегодняшнего дня, всё и началось.

Настроение у Ани было отличное, у сына тоже и они решили поиграть. Да поиграть так, что со стороны обычного человека глядя на эту игру, можно было подумать, что в комнате происходит, что-то магическое. Всё кругом само летало, скакало, прыгало. Данила звонко смеялся и принимал непосредственное в этом участие.

Маша стояла в дверном проёме, держа в одной руке стакан сока, в другой тарелку с булочками для Данилы и глядела с ужасом. Только тогда заметили ее Аня и Данила, Когда услышали звон бокала и падающую в обморок Машу. Обморок оказался таким глубоким, что напугал Аню.

— Сынок, звони. Машу надо в больницу.

В больнице на все уговоры Виктора остаться няней, Маша давала отрицательный ответ.

— Нет, Виктор Владимирович. Я в Бога верю, а ваш сын от дьявола. Извините. Не приезжайте больше. Денег мне не надо, не возьму.
— Да, что это такое! — ругаясь и выходя из больницы, говорил Виктор. — Стас, опять я без няни. Ну, ты ответь, что это такое? Что она такое несёт? От дьявола.

Аня долго переживала за случившееся. На что баба Нюра ее успокаивала:

— На всё воля Божья.

***
На следующий день Виктор сделал себе выходной и посвятил его сыну.
Первым делом они отправились в зоопарк, затем в кофе мороженное. Аня всюду была с ними, светясь от радости и счастья.

— Устал, Данилка? Нет? Поедем домой? Нет? На карусели? Ладно, идет. Пошли.

Они сели в машину и поехали в сторону парка.
В машине ребенка разморило, и он уснул на заднем сиденье. Виктор свернул и встал под тень большого ветвистого клёна. Он набрал номер Стаса и попросил его подъехать к ним на какое-то время.

— Стас, у меня тут Данька уснул — говорил он подъехавшему Стасу. — Побудь с ним, а я быстро в офис и обратно. Дома поработаю. Няню не подыскал? Ладно, давай ключи от своей, садись и карауль, как зеницу ока.
— Лети голубок — с иронией ответил Стас.

Стас, развалившись на переднем сиденье, наблюдал за прохожими. Ему было интересно, до какой степени все люди разные. И, как только Бог умудрился налепить такое чудо. Лица, походки, одежда.

— А где папа? — услышал он у себя за спиной.
— Здорово Данька. Я твоя временная папа.
— Понял — ответил он. — Папа пака занят.
— Соображаешь. Ну, что мы с тобой будем делать?
— Я сильно хочу пить. Мне жарко.
— Ладно. Выходи. Маленько прогуляемся. Ты не против?
— Нет — кряхтя вылезал он, из машины.

Они подошли к ближайшему от них ларьку.

— Девушка, две бутылки спрайта. Одну, если можно холодненькую.
— Конечно — улыбнулась ему девушка и отошла внутрь ларька, где стоял холодильник.- С вас тридцать.

— Данила! Племяш! Здравствуй мой хороший. Вот так встреча. Здравствуйте Стас. Мне сегодня везет на родных — говорил неожиданно появившийся Павел. Он был немного пьян и от этого казался возбужденным. — Мать вот встретил, а я ее уже несколько месяцев не видел. Теперь вот вас. Как дела племяш?
— Хорошо — протяжно ответил Данила.
— Это здорово, что хорошо. Мы с тобой давно не виделись. Не хорошо, дядька без подарка. Стас, вы не могли бы пустить Данилку со мной, тут рядом.
— Не обижайся Павел, не могу. Мне Виктор велел охранять его, как зеницу ока. Сам понимаешь.
— Да, да. Конечно. Но подождать-то вы можете? Когда я еще увижу его.
— Вон машина Виктора, мы будем там.

Павел, кивая головой уходя, бормотал вслух:

— Я сейчас, подождите, не уезжайте, я сейчас.

Пересеча дорогу, он слился с прохожими, пропав в потоке людей.
Павел чуть ли не бегом вошел внутрь большого магазина.

"Должен же здесь быть отдел игрушек?" — думал лихорадочно он, осматриваясь по сторонам.

В самой середине немного в углублении стояли дети с мамами. Павел подошел и стал подыскивать взглядом ту игрушку, которая сказала бы ему: то, что ты хотел. Он всегда так выбирал и попадал в точку. Все подарки дареные Павлом были самыми любимыми для Дана. Какая-то ниточка тянулась от Павла к Даниле, через игрушку. Сейчас взгляд Павла остановился на огромном плюшевом медведе. Ему показалось, что тот смотрит на него живыми, а вовсе не пуговичными глазами. Только вот взгляд, какой-то грустный.

— Хватит тут тебе сидеть. Пойдем, нас ждет малыш, думаю, он будет тебя любить. Вы подружитесь.
— Извините, вы что-то хотели?
— Да. Вот этот симпотяга, сейчас пойдет со мной, к очень хорошему мальчику.

Молоденькая девушка продавец снимала с большой полки, сидящего в углу медведя.

— Это сыну моей сестры — говорил ей Павел. — Она умерла при родах, а вот Данька такой славный, это ему.
— Знаете, родные отцы, не все конечно, но многие о своих детях так не пекутся. Вы, наверное, сильно любили сестру? Извините — ей стало неудобно за вопрос.
— Ничего-ничего. Да любил. У меня ни кого кроме нее и не было. Вот и сейчас один. Хорошо, что Данилка есть.

Расплатившись, он взял под мышку медведя и пошел к выходу. Девушка грустно смотрела ему в след.

На выходе стоял мужчина, в руках которого было много ниточек, на которых висели в воздухе шары. Это были сердечки, зверюшки. Сам мужчина был одет в костюм клоуна и разыгрывал целое представление, зазывая покупать его счастливые воздушные шарики.

Проходя мимо, Павел почувствовал, как кто-то тянет его за рубашку. Он обернулся. Клоун, улыбаясь, протягивал ему воздушное сердце. Умоляя своей гримасой взять шар.
Павел и не стал думать, достал из кармана деньги, протянул их клоуну.

— Это твоё большое доброе сердце — сказал ему клоун. — Береги его!

Уже подойдя к дороге, он взял, привязал шар к лапе медведя. Так ему показалось, будет правильнее. Тут он увидел, как к машине Виктора подъехала другая машина. Поменявшись местами, Стас удалился. Павел забеспокоился, что не успеет и побежал.
Машины, подъезжающие ближе, сигналили. Добежав до обочины, шар на лапе медведя отвязался и полетел.

— Шарик! Дядя Паша, шарик! — кричал из окна машины Данила.
— Я сейчас.

Он резко метнулся назад, посадив медведя на газон. Данила открыл дверцу, слез и побежал.

— Данька, стой, куда! — испугавшись за сына, бежал следом Виктор.
Аня, тоже подбежав к нему, стала его любя отчитывать.
— Нельзя так сынок пугать нас с папой, видишь сколько машин.
— Я только к Мише. Мама не ругай меня — виновато говорил ей Данила.

Виктор огляделся, посмотрел на сына, который последнее время, часто озадачивал его, разговаривая с воображаемой матерью. На вопрос с кем тот говорит, Данила всегда отвечал, с мамой. Тут Виктор пугался не на шутку. Может, сын его болен, не хватает матери? Он же видел, что у других детей мамы есть. Но на это Данила говорил отцу, что у него есть мама и она всегда рядом.
Вот и сейчас он разговаривал с невидимкой, но этот испуг сменил еще более, ужасным испугом. В это время Павел перебежками между машин бежал за ярко красным шаром. И тут на полном ходу одна из машин с такой силой ударила по телу Павла, что было слышно сквозь гул и сигналов, удар и даже хруст костей. Тело отбросило так, что малыш спрятался, за большого медведя вцепившись в него своими маленькими ручками.
Виктор замер, его глаза провожали сбившую Павла машину. Что это было, совпадение или наваждение, как в замедленной съёмке уезжала та самая машина, что когда-то везла его будущую жену с подругой в город. И тот же номер " В 666 АД "

" Этого не может быть — думал Виктор. — Не может быть"

Аня кинулась к брату. Что творилось, в ее душе объяснить было сложно. Это сочетание ужаса, страха и неверия.
Она хотела кричать, но голос пропал, и получалось хрипло и глухо:

— Паша.! Паша! Паша!




13 ЧАСТЬ

Уже собралась толпа зевак. Кто-то остановил свои автомобили и с любопытством наблюдали из своих окон, а кто-то просто стоял у дверцы и только двое кинулись на помощь. Словно прорицание повсюду разносилась песня Кати Лель: Долетай, до седьмого неба...

Аня бежала к брату, раздвигая руками толпу. Он лежал боком и был похож скорее на спящего.
Один из водителей по сотовому, вызывал скорую и милицию, уточняя координаты аварии.

— Посмотрите, он жив? — кричали из толпы.

Молоденькая девушка сделала шаг к нему, присела на корточки и стала прощупывать пульс.

— Я медсестра — пояснила она всем. Отрицательно качая головой, она, молча, смотрела на парня из толпы. Было видно, что это был ее знакомый.

И тут Аня увидела, как Павел начал вставать. Тело его стало раздваиваться. С трудом оторвав себя, Павел встал.
Ничего не понимая, стал осматриваться. И тут его взгляд остановился на сестре, та шла к нему боясь испугать. Заметив на его лице неверие, она тихо сказала:

— Паш, это я Аня… Не бойся… Что же ты наделал братишка… Как же это?
— Ань ты?.. Я не понимаю. Ты жива?.. Почему здесь много людей?

Он развернулся и увидел лежащего мужчину.

— Подожди, он мне кажется знаком — и после тяжелой для Анны паузы произнес.- Он сильно похож на меня. Не находишь?

Аня, молча, смотрела на брата, а по щекам стекали огромные капли слёз.

— Ань, ты чего? Сестренка, не плач. Вот он я, жив и здоров. И ты, слава Богу, тоже. Давай пойдем куда-нибудь посидим, и ты мне всё расскажешь. Ах да, я же Даньке твоему подарок купил… медведя…, а вот сердце улетело. Аня они с Виктором вон там должны ждать меня, пойдем — взяв за руку Аню, потащил туда. — У тебя такой славный пацан… Почему ты не с ним?.. Не понимаю...
— Паша, остановись. Паша… там… ты. Понимаешь? Тебя сбила машина.

Он заулыбался.

— Угу, а это всё мне снится. И ты мне снишься, да? Да так явно.
— Я тоже сперва, не верила, такой ужас со мной творился. Ни кто тебя не видит, не слышит. Ходишь, как приведение. Туда меня почему-то еще не взяли, не пора значит. Хотя приходил ко мне папа.
— Папа?
— Да. Мама нас много обманывала. Мы с тобой думали, что он не любил нас, не заботился, а на самом деле и любил и заботился, а на самом деле и любил и заботился и умер, только мы этого не знали. Думаю, вы встретитесь, поговорите.

Тут подъехала карета скорой помощи и милицейский эскорт.
Завязался разговор с расспросами между свидетелями. И когда один из свидетелей, грузный мужчина прошел сквозь стоящего Павла к милиционеру, Павлу стало не по себе.

— Ни фига, себе. Да он через меня прошел, как через сито. Ань, ты видела? Ну, ни фига, себе. Да я сейчас пойду, скажу, что жив, здоров, вот типа я. Морду ему набью. Хотя мужик то лежит. Тьфу ты — плюнув в сторону, переругался он.

И тут Аня услышала знакомое "Пора-А-А".

— Паша, милый, это за тобой — обнимая и целуя брата, прощаясь, шептала Аня.
— Куда пара? Ань, мы же с тобой не о чем не поговорили… Бабуля? — Удивленно смотрел он на старушку, шедшую к ним.

Переглянувшись, они заметили, как вокруг вдруг настала полная тишина. Словно всех накрыла прозрачная штора, крутилось немое кино.
Старушка подошла ближе.

— Здравствуй Аннушка, здравствуй милая — прижимая к себе внучку, говорила она.
— Здравствуй бабуля.
— Паша, внучек, я за тобой… С Аннушкой мы еще увидимся.
— Я рад тебя видеть, но… ответь почему? — обращаясь к бабушке, спросил Павел.
— Надо идти. Пойдем внучек. Нас ждут. Там всё и узнаешь, да и увидишь. Пойдем, я баньку натопила, помоешься, попаришься, отдохнешь. Знаю, жил ты здесь шибко тяжело… Отец уже ждет.
— А, как же суд Божий? — с сарказмом спросил Павел.
— И суд, и всё остальное будет. Пойдем внучек… там всё узнаешь. До скорого Аннушка, береги мужа и сына.

Взяв под локоть внука, и держа в другой руке свою любимую палку-клюку, они пошли по свету, который образовался коридором между мирами. Как только они исчезли из вида, всё исчезло. Опять стало шумно. Скорая увозила тело Паши, и теперь Аня попрощалась и с ним. Народ расходился, машины разъезжались.

Виктор, усадив сына с огромным медведем, сел за руль и мысленно погрузился во всё то, что только произошло. Аня сидела уже рядом, и ее состояние казалось, ни чем не отличалось от состояния мужа.

***
Похороны прошли тихо и быстро. Виктор взял всю их организацию на себя.
Надежда Васильевна всё время причитала, что осталась одна и теперь ни кому не нужна.
Виктор решил предложить ей:

— Надежда Васильевна, простите. Наверное, не вовремя говорю это, вы не одна, есть внук и я тоже. Может вам встречаться надо почаще?
— Да, конечно — вяло кивнув головой, ответила она.
— У него сейчас нет няни, да еще всё произошло на его глазах, хорошо было бы ему пообщаться с родным, а не чужим человеком.
— Я бы рада, но… жить на что? Я же подрабатываю, чтобы не умереть с голоду — театрально надев мученическую маску на лицо, сказала она. — Даже не знаю...
— Об этом не беспокойтесь, вы не обидитесь, если я буду вам платить, как няни? Я всё равно бы нанял няню. Насчет продуктов, никаких проблем. Всё, что надо я буду привозить. Мне неловко предлагать вам и просить вас… работа стоит и необходимо...
— Да, конечно — перебила его Надежда Васильевна. — Не извиняйся зятек. Я согласна. Поживу тут у тебя, можно?
— Комната рядом со спальней Данилы ваша.
— Хорошо, я завтра же перееду. Только к вечеру. Надо уладить свои дела.

Свою квартиру Надежда Васильевна сразу же сдала в аренду, посетив утром одно крупное агентство. Все ценности и наличность, что имелись в квартире, она положила в банк. Собрав вещи, поехала в Лебяжий.

Аня радовалась, ей было хорошо от того, что ее Данилка будет общаться с бабушкой. Она верила, что ее мать непременно его полюбит и всю ту любовь и заботу, что не дала им с братом, теперь получит внук, единственный родной человечек, оставшийся у нее.

— Ну, здравствуй внучек — приветствовала Надежда Васильевна внука.

Она прошлась по комнате всё, осматривая, заглянула в комнату, где будет временно жить сама.
Данилка молча, наблюдал за бабушкой. Его лицо было не по-детски серьёзно.

— Данечка, это твоя бабушка, ее надо любить. Понимаешь? — объясняла сидя рядом с ним Аня.

— Ну, что ж внучек, живете вы тут не плохо. Займемся делом? Что мне тут ваша Вера наговорила? Ах да, завтрак. Ну, что ж играй тут, если что зови бабушку, в общем, меня зови. Ладно, малыш? Ты уже большой парень, думаю один тут, сможешь поиграть. Ни куда не ходи.

Закрыв за собой дверь, она спустилась в кухню. Напевая себе под нос, проворно начала готовить завтрак себе и внуку.
Аня целый день наблюдавшая за матерью, облегченно вздыхала, сын был во время накормлен, бабушка была рядом, когда малыш играл и гулял в саду.
Аня было наконец-то счастлива за долгое-долгое время. Грустные мысли о брате не давали ей покоя, после всего увиденного, она не могла идти к нему на могилу, ей казалось, что это место пустое и там нет и следа ее брата. Она ждала чуда, вот он войдет и скажет: Вот и я...
Теперь глядя на мать, ей было легче нести бремя утраты.

Аня давно уже не видела бабу Нюру и решила, что завтра днем обязательно проведает свою старую подругу.



14 ЧАСТЬ

— Здравствуй дочка — приветствовала сидя на ступенях церкви баба Нюра. — Вижу дела на сегодня у тебя лучше, нежели, чем вчера.

Аня присела рядом. Не перебивая, внимательно слушала каждое сказанное слово старушкой.

— Жалко мне тебя милая, ох как жалко. Много на душу страданий тебе выпадает, и на этот раз гляди в оба.
— Баба Нюра, ну что ж вы меня так пугаете. Побегу я, а то мне уже страшно.

Аня немного обиделась за такой прием. Встала, и собралась, уже было уходить, как услышала за спиной, всё тот же скрипящий голос:

— Зря дочка обиделась. Вернись и сядь рядом. Слышала я и о твоем горе и о том, что сердце твое теперь радуется о матери твоей.
— Да, это правда. Но откуда вы...
— Мир не без добрых людей — сразу ответила она на незаконченный вопрос. — Спасибо, что не забываешь старую.
— Баба Нюра скажите чего ждать, что должно случиться?
— Да откуда же я знаю. Чувствую вот и всё. Это как ни откуда знаешь и всё. Сама хоть и не верю в это, но еще, ни разу не подводило. Давай-ка расскажи, как у тебя дела — видя, как Аня начала нервничать баба Нюра предложила. — Давай дочка прогуляемся.

Они шли по аллее. Золотые листья осени кружились и тихо падали на землю.

— Сегодня тепло — продолжала баба Нюра. — А вчера в доме, котором я ночевала, хозяйка топила печь. Люблю, когда топится печь, тепло, уютно, повсюду играют блики и трещат дрова. Не правда ли хорошо?
— Да — со вздохом ответила Аня.
— Может я дочка и не права насчет твоей матери. Дай-то Бог. Я буду молить о защите. Что-то я стала уставать, уж пришли бы за мной скорее. Ох, как же я устала.

Она повалилась на ближайшую скамью.

— Смотри-ка, а вот и старые знакомые.

На краю скамьи сидела молодая женщина. Рядом поднимая листья ножками, звонко смеясь, бегала маленькая девочка.

— Мама, смотри, как я быстро бегаю.
— Дашенька, смотри аккуратно.

И тут девочка обо что-то споткнулась и упала.

— Даша! — подбежала к ней мать и стала помогать подниматься. — Ты ушиблась?
— Мама, я сама. Ну, что ты так переживаешь, я уже большая. Я просто упала. Ты знаешь, что все люди падают — было интересно слушать, что говорит эта совсем еще маленькая, на вид трёх лет девочка.
— Да, знаю милая. Но многие подают не удачно. Вот поэтому я беспокоюсь.
— Да я знаю — протяжно сказала Даша.

— Не обидишься, если я тебе кое-что скажу? — вдруг повернувшись к Ане, спросила баба Нюра.- Нас с тобой к живым уже не вернуть, а живые должны жить с живыми. И как больно тебе не было бы, надо твоему Виктору жену хорошую, добрую. А не приходящую — уходящую. Рано или поздно за нами всё равно придут, а вот они все здесь останутся. Вот эта молодая женщина, Катя ее зовут, самый лучший и надежный тыл, какой бы остался после твоего ухода. Подумай дочка. Погорюй и подумай. Баба Нюра зря не скажет.

Аня смотрела на Катю. С одной стороны она ею любовалась, с другой ревностно тормозила ход всех своих мыслей. Боролись все за и против. Сама мысль о том, что Виктор станет жить с другой женщиной, ей была невыносима.

— Я подумаю — ответила она.- А что вы их можете свести?
— Можно попробовать — ответила баба Нюра.
— Я подумаю.
— Думай, думай дочка. Пойдем, проводишь меня. Да, устала — бубнила себе под нос баба Нюра. — Это всё осень. Хандра, осенняя хандра.

Аня шла, молча, временами думая о своём и в то же время, слушая бабу Нюру. Ей было интересно общаться с этим человеком. Эта старая женщина содержала в себе потрясающе богатый и необычный жизненный опыт.

— Знаешь дочка, вот молюсь я в церкви, слёзно прошу Бога, чтобы пожалел меня, чтобы меня мои родные простили. А видно нет мне прощения… Плачу, дочку зову, чтобы пришла и увела меня к ним. А она не слышит… Устала, много дум приходится думать, много видеть. Видеть, как люди вязнут в грехах и Бога не боятся. Как нашу землю- матушку загадили делами своими. Власть, деньги, тщеславие — вот и все критерии у человечества. А жаль… Добро то оно есть, только вот тяжко ему. Ты только посмотри, видишь вон в огороде, женщина работает. Красота! Я только сейчас это понимать начала. Пойми раньше, может и жизнь по-другому бы сложилась. Она может и сама не понимает, какая счастливая, завидует, небось, тем, кто вот в тех особняках живет, ну вот как ты. А что им завидовать, скучная лишенная смысла жизнь. Не обижайся. А вот она придет домой, затопит печь, а у нее она русская, что уж вообще редкость стало. Затопит, хлеб поставит в печь, да жарёху какую на плиту, дух русский валит, занюхаешься, счастьем пахнет. Всё ладно, без суеты, вот оно счастье, пока какая-нибудь бестия не притащится, да начнет эту душу то ломать. Деревень то путём не стало, богатство не тем концом мерют. А ты знаешь, не уважаю правителя нашего — земли русской не стало и людей русских тоже. Чужеземцев в страну пустил, и народ свой заспал. Ох, как обидно дочка, обидно. Во имя себя строят, не во имя Бога. А Бог, есть благо для всех. Да, что-то я тут вот разговорилась, пойду, погощу у этой женщины. Вечерами там хорошо. Сяду в уголок да думку думаю вместе с хозяевами, они за столом то много о наболевшем разговаривают, а когда и просто от души посмеяться могут. Заслушаешься.
— Может ко мне, баба Нюра?
— Ты моя хорошая не обижайся на старую, добрая ты, нравишься мне, но уютнее себя вот среди таких людей чувствую. Приду к тебе, обязательно. Да и ты меня не забывай.

***
Домой Аня возвращалась с полной головой мыслей.
Сегодня, как никогда она, молча, внимательно наблюдала замужем.
После того, как он пообщался с сыном и пожелал ему спокойной ночи, удалился к себе в кабинет и долго, почти не шевелясь, просидел за своим письменным столом. Его грустный взгляд был сфокусирован внутрь себя. О чём он думал? Об одиночестве, поселившемся в его душе, о радости, которая ушла вместе с Аней, о сыне, который женщину знает только в качестве няни. Сейчас вселилась в него маленькая надежда, что Данила наконец-то будет общаться с родным ему человеком- бабушкой. И он сможет спокойно, не теребя себя постоянно совестью работать. Работать много, чтобы их Данилка не нуждался, чтобы у него было всё, хотя в глубине души он считал, что в чем-то не прав, деньги не заменят воспитание и любовь к сыну, но без них, ни как. И в тоже время самому надо, что-то осознать такое, что направит его жизнь в нужное русло.
 
Аня тоже радовалась общению бабушки и внука, до того дня, когда их порог дома переступила, какая-то странная женщина.

— Ритуля! — с возгласом приветствия кинулась к ней Надежда Васильевна. — Ты откуда? Как ты меня нашла?

Они обнимали и целовали друг друга, как давно не видевшиеся, две очень давние подруги.

— Проходи, пошли я напою тебя чаем. Расскажешь, что за дела привели тебя ко мне. Я же знаю, что твоё появление всегда пахнет деньгами. Ты милая всегда приносишь мне удачу.

Та в ответ только довольно улыбалась.

— Подожди немного, я загляну к внуку, садись удобнее, я сейчас — и она скрылась за дверью.

Аня никогда не видела этой женщины, наверное, за время их отдельной жизни с матерью, появилась у нее некая подруга.

— Ну вот и я. Мой внук играет с детьми приходящей домработницы, поэтому мы с тобой спокойно попьем чайку и поговорим. Как ты меня нашла?
— Через агентство по недвижимости, там сообщили твои координаты.
— Ах да. Наверное, что-то очень такое привело тебя ко мне, я права?
— Надь, сядь не суетись. Я и впрямь к тебе по делу. Оно очень выгодное и для тебя и меня. Сразу говорю, тебе деньги, а это не много немало 50 тысяч зелеными, а мне выезд за границу за счет плательщика.
— Ты Ритуля наверное шутишь? За, что можно отвалить столько денег? Надо кого-то убить?
— Ну, что ты. Типун тебе на язык. Давай только спокойно и молча, выслушай меня, без лишних эмоций, а там сама решай. Так вот. Одна очень даже не бедненькая пара, иностранцы, попали в сложную ситуацию. У них много лет не было детей, если конкретно, то 20 лет и тут случилось чудо, она забеременела, родила сына. Они в нем души не чает. Всё бы хорошо, да ребенок серьезно болен оказался. Сейчас ему 3 года. И ему нужен особый донор. Слышишь, особый донор.

— Почему мой внук? Что детей мало?
— Понимаешь, донором может быть ребенок с той же группой крови, как и того малыша. А у него настолько редко встречающаяся группа крови, одна на много десятков тысяч, это четвертая с отрицательным резусом, что пришлось попыхтеть, поискать.
— И как же ты вычислила моего внука?
— Да это не я. Это моя племянница. И иностранцы ее знакомые. И внука твоего нашла она. Ты не представляешь, сколько поликлиник она обошла, сколько денег выложила, чтобы был доступ ко всем медицинским документам. И вот теперь найдя его, она отступится.
— Так ты вовсе и не искала меня? Просто выбор пал на моего внука?
— Да. Не искала тебя. Но ты не представляешь моего удивления, когда я узнала, что этот мальчик твой внук, да еще и близко к нему находишься. Но и тебя удивлю не меньше. Не люблю я совпадений, но тут, ни чего не поделаешь. Впрочем, всему своё время. Ты не дала еще согласия.
— Что-то ты Ритуля загадками разговариваешь?
— Вот мой телефон — протягивая клочок бумаги, сказала Рита. — Жду ровно три дня. Подумай Надя, 50 тысяч на дороге не валяются. Сильно-то не навредишь, зато озолотишься. Спасибо за чай.

Когда ушла эта женщина, Надежда Васильевна еще долго сидела за столом на кухне и думала.



15 ЧАСТЬ

Аня была настолько растеряна и потрясена, что уже ни сколько не раздумывая отправилась тут же к бабе Нюре.
В этот раз ей не пришлось искать старушку, та сама шла на встречу по аллее.

— Баба Нюра! — с ходу начала Аня. — Баба Нюра, у меня горе.
— Тихо. Что случилось? Давай по порядку.

Анна рассказала о неприятном визите черной дамы.

— Твоя мать дала ответ?
— Нет еще. Но даже, если она и откажется, то кто эта племянница, что не отступится?  Баба Нюра я боюсь. Я не знаю, что делать. Помогите.
— Значит так дочка, ситуация у нас с тобой сложная.
— У нас?
— Да дочка. Тебе еще повезло, что ты так быстро нашла меня. На самом деле я вышла размять свои косточки и обратно. Обратно к больному ребенку. С тобой я не могу идти. Не сердись. Ребенок этот очень болен и если я уйду, то он умрет. Дали срок три дня? Я постараюсь управиться, но я не Бог, как решиться не знаю.
Тебе совет, будь предельно внимательна. Ты много уже умеешь и сама. Ты мать. Защити своего ребенка. Разве я могу находиться всегда рядом? Ты дочка сама справишься. Это я тебе говорю. Беги домой. И запомни. Что бы быть сильной, нельзя плакать. Слышишь. Нельзя плакать. У тебя всё получится. Беги.

Аня, какое-то время, оглядываясь на бабу Нюру, шла, молча прочь, затем все быстрее и быстрее побежала.

***
Эти три дня были тягостными не только для Ани, но и для Надежды Васильевны. Она лишилась аппетита, нервы были натянуты, мысли отвлекали от обязанностей. Постоянные срывы на внука стали нормой. Она не могла понять, то ли успела полюбить этого мальчика, то ли начала искать в нем все качества, которые были чужды ей и раздражали.
Аня не знала, как себя вести, как реагировать на ужасные слова, которые вырывались из уст матери в адрес сына. Она надеялась, что все решится в пользу малыша и вся нервная обстановка исчезнет, как только истекает данный срок.

И вот он этот злополучный звонок. Надежда Васильевна дрожащими руками развернула бумажку, набрала номер и замерла.

— Ритуля, это я.
— Здравствуй Наденька. Рада тебя слышать. Что скажешь? Решила?
— Да...- выдохнув, ответила Надежда Васильевна.
— Что? Мама! Ты, наверное, сошла с ума! — взволнованно говорила ей Аня.
— Да, я согласна — еще раз подтвердила Надежда Васильевна.
— Хорошо. Как только подготовим нужные документы я или моя племянница всё расскажет, что когда и как. Не передумаешь?
— Нет.
— Ну, что ты такое говоришь – возмущаясь, она говорила матери, отчетливо слыша голос на другом конце провода. — Что ты такое говоришь? Как же не совестно, мама. Господи! Ты же всем нам жизнь могильную устроила. Мама, сына моего пожалей. Он же у тебя один остался.

Она зажала ладонями лицо и взахлеб расплакалась.

***
Надежда Васильевна отправилась с внуком на прогулку. День выдался хороший. Данила после трех дней нападок бабушки, стал молчаливым и мрачным, но это, ни сколько не тяготило находящуюся с ним бабушку.

— Иди, покатайся — буркнула ему Надежда Васильевна. — За ограждения, чтобы не выходил. Если выйдешь, получишь по заднице. Я сейчас приду.

Оставив Данилу одного с детским трехколесным велосипедом, ушла в дом.

— Данилка, не грусти сынок — тут же рядом взбадривала его Аня. Он молчал. — Давай прогуляемся?

Она пошла и он, не обижая ее, шел рядом. Ей показалось, что за эти три дня он так заметно повзрослел. Аня винила себя, что не смогла защищать от этого сына и не знала, что ждет их еще впереди. Но сейчас надо было отвлечь себя и сына. Слишком много негатива окружало их все эти дни.

— Мама, смотри, мальчик гуляет один — услышали они детский голос из-за красивой резной ограды. — А ты мне не разрешаешь гулять одной, даже дома. Мальчик, мальчик! Иди сюда. Как тебя зовут? — кричала она, ему подбежав к ограде просунув часть лица в узорчатое отверстие.- Меня зовут Даша.

Данила стоял и смотрел на нее грустными глазами.

— Ты, что не умеешь разговаривать? — продолжала Даша.
— Малыш, у тебя всё хорошо? — спросила его подошедшая к дочке Катя. — Почему ты один?
— Я не один — ответил ей Данила.
— Мальчик давай с тобой вместе играть.
— Мне нельзя за ограду.
— Малыш, тебя как зовут? — спросила Катя. Ей показалось, что всё-таки, что-то с малышом не так.
— Данила.
— Где твоя мама? — спросила она.
— Она здесь.

Катя оглядела вокруг всю территорию, но, ни кого не увидела.

— Мама смотри у него такой же велосипед, как у меня. Давай с тобой, кто вперед.

И вот только тут у Данилы по-мальчишечьи впервые загорелись глаза.

— Мама, можно? — спросил он Аню.

Катя настороженно оглядела всё пространство вокруг малыша, удивленно ни чего не поняв, всё же была довольна тем, что мальчик уже стоял и улыбался.

— Я поехал, догонишь?

Вдоль забора по обе стороны были асфальтированы дорожки. И вот с радостными возгласами гонок, малыши, крутя педали своими маленькими ножками, двинулись наперегонки.
По обе стороны стояли две красивые женщины, две женщины для которых ребенок был частью их вселенной.

Надежда Васильевна внимательно осматривая происходящее, осторожно и настороженно спросила, подойдя к Кати:

— Вы от Ритули? Извините Маргариты Леонидовны?
— Что? — удивленно спросила Катя.

Она стояла и улыбалась, глядя на игру малышей. Когда Данила развернулся и поехал им на встречу, его счастливое личико сменило насупленное со сдвинутыми бровями лицо. Он остановился, слез с велосипеда и остался стоять возле него, как наказанный в углу ребенок. Катю это насторожило.
Аня, как не пыталась уговорить сына не вести себя так, так и не добилась желаемого, словно не видимая стена стала между ними.

— Славный малыш — разорвала молчание Катя.
— Да. Жаль только, что он очень болен — ответила Надежда Васильевна.
— Болен?
— Да, к несчастью. Ему скоро надо будет на какое-то время лечь в больницу.
— Что у него болит? Я хотела сказать, чем он болен?
— Ох, девушка, да разве я сильна в их медицинских терминах. Да и скрывают от меня, чтоб не волновать сильно бабушку.
— Вы его бабушка?
— Да.
— Очень приятно. Мы живем тут по соседству. На противоположной улице. Дочка решила на своем велосипеде, объехать как можно больше улиц.
— А я вас приняла за племянницу моей давней знакомой — с облегчением сказала Надежда Васильевна.

Катя ей только улыбнулась.

— Меня зовут Надежда Васильевна, а вас?
— Катя.
— Катя, вы сильно заняты?
— В общем-то, нет. Мы с дочкой живем одни и гуляем подолгу.
— Вы бы не согласились побыть с внуком. Вы ему кажется, понравились.
— Ну не знаю...
— Вы не переживайте. Время деньги. Я всё понимаю. Оплачу услугу сразу.
— Что вы, что вы. Надежда Васильевна у вас такой славный малыш. В общем, если Даша согласна...

Даша стояла рядом и все слышала. Тут же развернулась в сторону Данилы и побежала к нему. Просунув голову в дыру решетки, спросила:

— Будешь со мной играть, если я останусь?
Данила посмотрел на бабушку.
— Она, куда-то уехает. — продолжала Даша.
Он кивнул ей головой.
— Мама, мама. Я буду играть с этим мальчиком. Пусть она уехавает. — показывала головой на Надежду Васильевну Даша.

Катя только пожала плечами.

— Ну, вот и славно. Мне самое, большое надо часа два, не больше. За домом, есть детская площадка. Там же в стороне, если необходимо все удобства. Я предупрежу охранника. Погода теплая, поэтому прошу гулять и играть во дворе.

Нажав сбоку кнопку, открыла автоматический замок на воротах, через которые они стояли до сих пор разговаривали.

— Заходите.
Предупредив охранника, она удалилась.

16 ЧАСТЬ

Вот тут Анне стало плохо.
Остаться с сыном и бояться, какие не хорошие шаги предпримет ее мать или пойти с матерью, оставить сына с незнакомыми людьми. Надо было решать быстро. Посмотрев на Катю, она тут же убедилась, что может быть спокойна: вот она-то не обидит, ее сына. Поэтому побежала вслед за своей матерью.

Надежда Васильевна поймала попутную машину, заплатив дополнительно за доставку точно по адресу, поехала в город.

Она поднялась на третий этаж, высотной девятиэтажки. Не успев нажать на звонок, услышала открывающуюся изнутри дверь. Лицом к лицу столкнулись давние подруги.

— Надя? Что ты здесь делаешь?
— Да вот к тебе, поговорить. Ты куда-то торопишься?
— Ладно, заходи. Отложу на время свои дела — глядя на часы, говорила Рита.- Время позволяет. Заходи.

Они прошли в комнату. Надежда Васильевна бывавшая уже здесь не один раз, сразу села в удобное кресло. Рита с кухни принесла вазу с фруктами, два бокала и начатую бутылку сухого вина.

— Ну, что Надюша давай, чтоб разговор ладился — налила ей и себе Рита. — Слушаю тебя.
— Нет Ритуля, это я тебя слушаю. Ты же знаешь, я не люблю много загадок. Так вот сейчас ты мне всё и расскажешь.
— Собственно, ты всё уже практически знаешь. Остаются детали. Бумаги там, соглашение родителей с обеих сторон.
— Но, Виктор сроду, не даст на это согласия.
— А мы сделаем, что его нет, так же как и твоей дочери. Погиб. Понимаешь? Единственный родственник ты, его бабушка-опекунша.
— Но меня могут посадить в тюрьму, если обнаружат все эти документы.
— Мы их уничтожим, после сделанного, сразу.
— Но меня могут узнать врачи, ведь я буду обязана везти его в больницу и к тем людям.
— Нет не ты. Я долго думала. Тебе надо найти человека, который бы тебе верил и мог бы помочь по дружбе.

Надежда Васильевна тут же подумала об Кати.

— Кажется, у меня такой человек есть.
— Вот видишь, как славно. Наденька я думаю, ты знаешь, что лишнее болтать, себе яму копать.

Надежда Васильевна прищуренным взглядом зыркнула в сторону Риты.

— Ну, ну. Вижу, что ты и сама всё знаешь. Прошу обо мне ни чего, ни кому не говорить. Меня нет. Когда все бумаги будут готовы, ты всё узнаешь, что делать.
— И сколько ждать?
— Ну, дня три-четыре займет.
— Что-то я боюсь Ритуля. Предчувствие у меня не хорошее. Всё время кажется, что за мной следит кто-то. И так тошно становится.
— Стареешь Надюша, стареешь. Ты давай гони прочь от себя эти мысли. Вспомни, как мы с тобой дела заворачивали, красивые, полные сил женщины. От мужиков отбоя не было. Что раскисла? Тебе явно деревенский климат на мозга давит. К зеркалу то давно подходила?

Она встала, подошла к резному серванту, выдвинула ящик и достала оттуда упакованную пачку наших рублей.

— На, это стимулирующий аванс — она снова поглядела на часы. – Ну, Надюша, ты не обижайся, но мне пора.

Когда они вышли за дверь, Надежда Васильевна спросила:

— Ты сказала племянница сюрприз. Кто она?
— Сюрприз. Сама потом узнаешь. А то и ей покоя не дашь. А нам это не к чему.


***
— Стас, что-то я неважно себя чувствую. Давай на сегодня хватит. Ты посмотри, сколько мы тут с тобой бумаг перебрали, мне аж, плохо. Да и с Данькой побуду подольше. А то успеваю с ним только перед сном побыть — говорил Виктор.
— Наконец-то ты о сыне вспомнил — съязвил обрадованный Стас. — Я готов. Поехали. Доставлю тебя в целости сохранности. Да на обратном пути подвезу какую-нибудь хорошенькую девушку. Если конечно повезет.
— И часто везет?
— Пока нет. Но нельзя, же лишать себя надежды.
— Твоя судьба знает, что ты не готов к серьезным отношениям, поэтому чего девушек мучить — съехидничал Виктор.
— Ладно, умник. Закрывай тут всю свою канцелярию и поехали.

Дорога им показалась не такой уж длинной. Виктор всю дорогу тестировал Стаса о будущем его избранницы, дополняя ответы шуточками.

— Прибыли.
— Может, зайдешь?
— Да нет, потом — но подумав, сказал. — Вообще-то зайду. Дана, давно уже не видел. Поздороваюсь с парнем.

Подходя ближе, они услышали детские голоса, которые перекликались с приятным незнакомым женским голосом.

— У нас гости?

Они направились к детской площадке.
Катя, стояла спиной к вышедшим к площадке, Виктору и Стасу. Им было видно, как женщина подстраховывала малышей, которые висели на низкой перекладине.

— Мама, я всё равно дольше провишу его – пыжась, говорила Даша.
— Нет, я долго, чем ты — отвечал ей раздразнённый Данила.

Тут Дашины пальчики разжались и она уже ножками стояла на земле.

— Давай лучше с горки кататься. Спрыгивай. Там смешнее.
— Ребятки, вы не устали? Давайте посидим, а я расскажу вас сказку. А потом можно и с горки — предложила Катя.

Данила спрыгнул на землю и неожиданно для всех сказал:

— Мама мне тоже рассказывает сказки, когда я ложусь спать.
Катя улыбалась.
— А где твоя мама?

Данила посмотрел вокруг себя.

— Не знаю, куда-то ушла — и тут он увидел Виктора и Стаса.- Папа! — закричал он и побежал к нему навстречу.
— Ну, братан, привет!- здоровался с ним Стас.
— Привет — ответил ему радостно Данила.

Катя взяв за руку дочь, подошла к ним.
Виктору на мгновение показалось, что подходит к нему его Аннушка. Он так разволновался, что стал поправлять рукою ворот, задыхаясь от нехватки воздуха.
Стас, глядя на друга, соображал, что делать.

— Хороша, да?- говорил он, толкая Виктора локтем в бок. — Кто это?
— Не знаю — через силу сказал Виктор.

Катя и Виктор стояли и смотрели, не отрываясь друг от друга.

— Мам, ты чё?- стала дергать ее руку Даша.
— Здрасте...- заговорил Стас.- А где же наша бабуля? А? Она превратилась в прекрасную, молодую женщину? А?
— Да, здравствуйте — начала Катя. — Надежда Васильевна попросила побыть с Данилой. Ненадолго. Должна, с минуты на минуту придти.

Она стояла и оправдывалась, как школьница за возникшую неловкую ситуацию.

— Вы на нее не сердитесь. Я конечно человек чужой, но поверьте ни какого зла не причиню вашему сыну. Он очень славный мальчик.

Виктор стоял и смотрел на нее, теперь он слушал и любовался ею. Стас опять толкнул его локтем в бок.

— Спасибо — сказал Виктор. — Большое спасибо вам. Я рад, что у моего сына появились такие красивые и веселые друзья. Я буду не против, если вы чаще будете навещать его. Может быть, пройдем в дом?
— Да нет, спасибо. Не сейчас. Дочка уже устала. Мы пойдем. Спасибо за приглашение.
— Я провожу — сказал ей Виктор.
— Ну братан, пошли чай пить — взяв за руку Данилу потащил к дому Стас.
— Даша! — крикнул Данила.- Приходи еще.
— Приду — ответила ему малышка.
— Удивляюсь каждую минуту, Данила, не ко всем имеет расположение — сказал Виктор.

Проводив Катю и вернувшись в дом, он тут же начал нервничать.

— Ну, что я за олух. Я даже не спросил, как ее зовут. И где она живет. Ну, что я за придурок такой.
— Что-то ты разволновался сильно. А? Что бы это значило? — строя гримасы спрашивал Стас. — Ты мне не подскажешь? А что ты умом тронулся, я это вижу. Даже слепой увидит, кое-чего… Вот явится твоя любимая теща, и спросишь, кто, где и чего.
— Ах, да, ты прав. Стас, ты как всегда прав. И обязательно скажу, чтобы для них двери были открыты.
— Ты чего влюбился?
— Данила им был рад — ответил он.
— Данила? — рассмеялся Стас.

***
Вернувшись, домой и, увидев Виктора играющего с сыном, Аня спокойно удалилась в спальню, чтобы подумать. Мысли путались, мешали друг другу. В голове образовалась каша из гудящих звуков.

— Всё, стоп — скомандовала она себе.

Закрыв глаза, опустив голову и выдохнув воздух, на какое-то время растворилась в забытье. И тут ей неожиданно пришла мысль, которая всколыхнула ее.

— Точно, женщина на Лесной.

Она выбежала из дома.

— Как же мне узнать, что это она? Вот вывеска, улица Лесная.

Анна окинула взглядом улицу.
Стояло около пятнадцати домов. Она стала заходить в каждый по порядку. Попадаясь на глаза жильцам и убеждаясь, что ее не видят и не слышат, она шла в другой дом. И вот остался последний дом. Вернее домом то не назовешь, маленькая хибарка, вокруг которой всё заросло бурьяном. Отчаявшись найти женщину, Аня без интереса зашла вовнутрь дома.

За столом сидела женщина, облокотившись, полулёжа на часть стола. На ней была надета старая, сильно поношенная одежда. На столе стояла банка, рядом лежал кусок хлеба, а в руке она держала пустой стакан. Единственная комната, имеющаяся в этом доме, выдавала чрезвычайную бедность человека живущего в ней.

— Чё надо? — вдруг резко она спросила Аню.
Та от неожиданности оторопела.
— Ну, чё, вылупилась? Пришла, садись.

Тут вспомнив о том, что мёртвых видят только мёртвые, Аня спросила:

— Вы живая или уже умерли?

Та, осмотрев себя пьяным взглядом, даже пощупала за некоторые места свободной рукой, а в другой повертев стакан, налила и, выпив, ответила:

— Да похож, что пока живая. А ты чё приперлась?
— Мне нужна ваша помощь. Вы меня хорошо слышите и видите?
— На глаза и уши не жалуюсь — буркнула женщина.
— Мне сказали, что вы можете видеть и слышать мёртвых...
— Чё дура, что ли. Вижу же я тебя.
— А как вы узнали, что я умершая, а не живая? — заинтересовалась Аня.
— Живые сквозь двери не заходят.
— Да. Логично — заметила Аня.
— Пить будешь?
— Нет, что вы. Вы, пожалуйста, не пейте, выслушайте меня. У меня может произойти большое горе. Помочь можете только вы.

Та расхохоталась на всю комнату.

— Дура, я ни когда не пьянею до отключки. Банка моя доза на день, чтобы вы все суки, были мне по барабану — сказала со злом в глазах женщина. — Ненавижу этот дар. Не велик подарочек мертвяков видеть. И людей бойся и вас тут всех бойся. Иди, откуда пришла. Не хочу я общаться с вами. Ты может быть меня убить пришла? А?

Аня от такого неожиданного приема прибывала в шоковом состоянии.
Женщина опять расхохоталась.

— И чем же тебе может помочь алкоголичка и сумасшедшая? А? — строго спросила она. — Садись. Рассказывай. Может мне и интересно будет.

Аня смотрела на эту женщину и уже сомневалась в том, что здравый рассудок в ней еще существует.

— Чё ты, думаешь, что я сумасшедшая? Не думай. Это я для людей сумасшедшая, они же не видят того, что вижу и слышу я. Говори.
Аня кивнула головой. Рассказала о грозящей сыну беде.
— Чем я тебе могу помочь?
— Вы должны пойти со мной, к моей матери. Я скажу вам, что ей надо сказать. Может она одумается.
— Ну, пошли.
Она попыталась встать, но тут, же свалилась обратно на стул.

— Давайте, я за вами зайду, завтра утром — предложила ей Аня, надеясь на то, что та будет утром в состоянии идти и разговаривать.
Женщина, цыкая, стала указательным пальцем вертеть перед Аней.
— Ну, нет. Я люблю поспать и не не люблю, когда меня будят рано. Ладно. Приходи, но не рано.

Аня была довольна, каким никаким результатом. Ей предстояло хорошо обдумать разговор с матерью.

17 ЧАСТЬ

— Тебе чего нищенка? Я не подаю. Пошла прочь — говорила Надежда Васильевна пришедшей женщине.
— Ах ты, гадина!.. — разозлилась та. — Если бы не твоя дочь, я сроду бы с тобой не разговаривала, тварь ты эдакая.
— Моя дочь, умерла. Пошла вон.
— Да. Эта дура, действительно способна убить. Пусть даже это будет и внук — кинула вслух она Анне.

Надежда Васильевна испуганно замолчала.

— Вы племянница Риты?
— Какой к черту Риты? Я от твоей дочки… Как тебя зовут? — повернув голову к Анне, спросила женщина.
— Аня — ответила та.
— Во, точно. Аня.
— Ладно, постой. — Надежда Васильевна порылась в карманах, вытащила купюру и протянула ее женщине.- Вот возьми, выпей за упокой души моей дочери. Видать, ты с ней знакома была. И иди, давай отсюда.
— От денег не откажусь. Выпью. Но вот дочку твою я только вчера впервые увидела.
— Давай иди, иди от сюда. — уже со злом сказала ей Надежда Васильевна. — Пошла вон. Зальет глаза и мелет.

Надежда Васильевна хотела захлопнуть перед ней дверь, но та задержала дверь ногой и как закричит:

— Я-то мелю, да только вот дочка твоя стоит рядом и плачет. Сыночка ее убить хочешь, зараза.

Надежда Васильевна изловчилась и захлопнула дверь. Прильнув, спиной к двери ее безудержно трясло. Внутри засел страх. Откуда знала эта нищенка, о внуке у нее ни как не укладывалось в голове. Первая мысль, которая пришла ей в голову после того, как она немного успокоилась позвонить Рите и выяснить.
Та заверила, что кроме их троих ни одной душе неизвестно об их планах.
Только после этого Надежда Васильевна окончательно успокоилась.


— Отстань от меня — отмахиваясь от Ани, говорила женщина. – Говорю, отстань, не хочу с вами ни каких дел иметь. Всю жизнь мне испортили. Сволочи — выругалась она.
— Ну, послушайте меня, пожалуйста. Надо попробовать еще. Видели, же она испугалась. Значит, можно что-то сделать — умоляюще говорила Аня.
— Отстань, говорю. Твоя мать пренеприятнейшая особо. Моли Бога, чтобы дал ей одуматься. А мне надо срочно полечиться.

Она завернула за угол и постучала в окно следующего дома. Из-за шторки выглянуло лицо. Узнав женщину, открылась нижняя форточка. Совершив обмен, женщина, довольно обнимая большую пластиковую бутылку со светлой жидкостью, довольно зашагала в сторону дома.
Сколько бы Аня не шла за ней, та уже ни как на нее не реагировала. Всё, что она хотела, это напиться и уснуть. Аня со слезами вернулась домой.

***
Три дня она ходила к этой женщине, но натыкалась на безумно пьяное, не похожее уже на человека существо. Применять более экстренные меры к матери, она не хотела, боялась напугать. Она любила свою мать, и вера в ней была настолько велика, что этот кошмар кончится сам по себе. И вот вроде бы все успокоилось. Надежда Васильевна стала ближе общаться с внуком. Катя, приходившая с дочкой во время прогулок навестить их, благотворно влияла на мать. Данила стал общительней, эти приходы больше всего нравились ему. Он так сдружился с Дашей, что когда подходило время прогулок, он начинал выглядывать в окно.

— Сегодня давай пораньше, а? — говорил Стасу Виктор.
— Ну, наконец-то запал.
— О чем ты?
— Сам знаешь. Хочешь мое мнение? — спросил его Стас.
— Не знаю о чем ты, но давай.
— Да ладно — уличил его в лукавстве Стас. — В общем, она очень мила, думаю, так же умна, добра, это я уж по ее дочке сужу. Да и вообще красивая баба, смотри, проморгаешь, уведут. Может мне надо призадуматься на ее счет, а?
— Не знаю Стас — грустно сказал Виктор.
— Ну, что не знаю, не знаю. Ни мычишь, ни телишься. Аню не вернуть, тебе жить надо, сына вырастить надо. Ему, думаешь нормально. Ты один, он один.
— Мы вместе — поправил Виктор.
— Ну да, ну да. Только вот чего-то не хватает. Вернее кого-то. Харэ монашеской жизнью жить. Давай вали домой, на правах друга тебе говорю, и устраивай личную жизнь. Глядишь, и я тоже женюсь. Дружить семьями будем.
— Надоели мне твои шутки, давай лучше работать.
— Ну, нет. Ты как хочешь, а мне надо съездить к поставщикам. Чао какао! – вихляясь, удалился Стас.

Виктор, какое-то время работал, но мысли его сбивали и отвлекали, он закрыл офис и поехал домой. Он знал, что сейчас вот в это время, сын на прогулке с бабушкой и новыми его друзьями.

— Папа, папа – встречал, подбегая к нему сын.

Поприветствовав всех, он присоединился к прогулке. Данька побежал к Даше. Катя и он, молча, наблюдали за игрой детей и изредка перебрасывались отдельными фразами. Когда их взгляды встречались, то от неловкости, каждый отводил взгляд.

— Что-то мне прохладно. — сказала им Надежда Васильевна. – Пойду, возьму платок.

Аня всё прекрасно понимала и чтобы не мучиться ревностью, пошла в дом за матерью. Надежда Васильевна была в хорошем настроении, напевая и пританцовывая, она поднималась наверх, в свою комнату. Остановил ее телефонный звонок. Дойдя уже до половины лестницы, она спустилась в холл и взяла трубку.

— Слушаю.
— Надя, это Рита.

Всё настроение улетучилось моментально.

— Да, это я. — сухо ответила Надежда Васильевна.
— Послезавтра к 8 утра, жду с внуком около ворот. Ребенка не корми, давай только пить воду. Покушает позже.
— Ты же говорила, что я не буду участвовать, только моё согласие и содействие.
— Планы меняются. И вот что, милая моя. За такие бабки, ты не только должна, но и обязана. Получишь и укатишь туда, где тебя в глаза ни кто не знает. Так вот. Завтра Виктор уедет в командировку на три дня и вот за это время, нам надо всё сделать. За тобой заедет племянница.
— Как я ее узнаю?
— У нее в машине на лобовом стекле висит игрушка. Ее когда-то подарила ей я ко дню рождения. Такую, же подарила и тебе к твоему дню рождения. Вот по ней то и узнаешь. Остальное все скажет при встречи.

Надежда Васильевна с отяжелевшими ногами поднялась к себе в комнату. Плюхнувшись на кровать, уставилась на чёртика, свисающего с настольной лампы.



18 ЧАСТЬ

— Надежда Васильевна, мне по работе надо уехать на три-четыре дня. Но я постараюсь пораньше — говорил Виктор.
— Не переживай Витя и не торопись, как управишься, так и приезжай. За сына не волнуйся — успокаивала его Надежда Васильевна, еле сдерживая своё волнение.

Аня, слышавшая телефонный разговор, потеряла покой. Она еще раз попыталась поговорить с видящей женщиной, но тщетно.
И вот это злополучное утро. Аня была уже готова на всё, если ее мать не одумается. Раздался звонок.

— Готова? — спрашивала Рита.
— Да — выдохнула Надежда Васильевна. Зачем-то перекрестившись.- Сейчас подниму его.

Не успев дойти до лестницы, она схватилась за щёку. Невидимый удар Ани принёс ей такую боль и неожиданность, что Надежда Васильевна поначалу испугалась. Затем успокоившись, каким-то нелепым объяснением, двинулась дальше. Аня решила бороться за сына до конца. Может несколько ударов отрезвят ум ее матери, думала она.
Следующий удар пришелся Надежде Васильевне в плечо, затем в другое плечо. Пятясь от испуга назад, полными глаз, ужаса смотрела, как в комнате срывались с мест предметы и летели ей в лицо. Защищаясь и постоянно пятясь назад, она пяткой зацепилась за шнур, протянутый к ночному торшеру, наполовину прикрытый тяжелым ковром. Ловя опору в воздухе, она кричала:

— Не надо! Я исправлюсь! Прекрати!

И тут же всей массой тела упала спиной, задев головой журнальный столик. Аня закрыла глаза и сжалась в комок. Только после того, как она услышала голос матери, открыла глаза.
Перед ней стояла мать, растрепанная и уставившаяся на Аню. Она не говорила, а бессвязно мычала. Аня перевела взгляд на журнальный столик, угол его был окрашен темной жидкостью, к которой прилип клок волос. Рядом лежало тело мертвой матери.
— Мама, мамочка, прости!- кинулась обнимать ее Аня. — Прости меня родная.

Шок был настолько велик, что Надежда Васильевна какое-то время ни чего не могла говорить.

— Аня?- растягивая, сказала она. — Аннушка?
— Мамочка, прости.
— За что? — выдавила из себя Надежда Васильевна.

Аня виновато кивнула в сторону мертвого тела.

— Кто это?

Постепенно приходя в себя, надежда Васильевна вспомнила сильные толчки, предметы, которые летели ей прямо в лицо, падение и погружение в полную темноту. И вот она стоит здесь в целости и сохранности. Видит и слышит свою давно умершую дочь. Что это? Помешательство? Боясь получить ответ на этот вопрос от самой себя, она задала его Анне.

— Кто это?
— Я не могла иначе — оправдывалась Аня. — Ты вынудила меня применить силу. Я всё знаю мама.
— Что со мной будет?
— Я не знаю.
— Значит, ты всё знала? — вспышка гнева захлестнула Надежду Васильевну. — И что ты еще знала? А? Как ты могла убить собственную мать? Или я всё ж таки жива?
— Мне очень жаль. Правда.
— Тебе жаль? — кричала Надежда Васильевна.
— Да жаль, прости. Но ты сама виновата. Почему мама, почему? Он же твой внук, единственный кто остался у тебя.
— Да, что бы ему было? Вреда на копейку, а дохода на рубль.
— Что ты такое говоришь. Да ты просто не исправима.
— А ты не ори на меня, не имеешь права на мать орать.
— Не ори? Я разговаривала с отцом, и он мне всё рассказал.

Надежда Васильевна уставилась на Аню.
— Да, он мне всё рассказал — уже более спокойно повторила Аня.
— Да, что он мог рассказать. То, что бросил меня с двумя детьми на руках?
— Мам, не начинай, ты всё знаешь сама.
— И где же ты его видела? — спросила Надежда Васильевна.
— Он пришел ко мне сразу после того, как я умерла. Еще в роддоме, когда я осталась одна, в ужасе наблюдая за всеми со стороны. Я думала, что сошла с ума или наоборот люди все вокруг сошли с ума. И вот пришел он, сказал мне, что я должна какое-то время остаться здесь, защитить своего сына, а потом он придет за мной. Ты думаешь, мне легко было слушать правду о тебе? Видеть, как ты на самом деле живешь. Не стало отца, меня, Паши. Тебе этого мало?
— Я не виновата в смерти Павла — парировала Надежда Васильевна.
— Виновата — твердо и спокойно ответила Аня.
— Его сбила машина. Меня там даже не было — обиженно сказала мать.
— Виновата мама. Ты ему не помогла жить. А Пашка он добрый был, тебя любил.
— Ты его тоже видела? Он тебя? — осторожно спросила та.
— Да. Я видела, как это произошло.
— Где он?
— Ушел. Ушел с бабушкой. Она за ним пришла. Надеюсь, что хоть там ему хорошо.
— Я вот думаю, может, я сплю? Вот сейчас проснусь и подумаю о том, что ты мне сказала. А?
— Я была бы только рада — грустно сказала Аня. — Прости меня мам, если можешь.

В дверь постучали. Надежда Васильевна по привычке кинулась к двери.

— Я не закрыла дверь.

И вот тут она, как и когда-то Аня, испытала на себе шок. Дверь открылась, на пороге заглядывая внутрь, стояла Лора.

— Ау? Дома кто есть?

Она сделала шаг вперед. Надежда Васильевна перегородила ей путь.

— Лора? Здравствуй. Ты извини, Виктора нет дома, а у меня срочные дела.

Ее задело и даже обидело то, что Лора равнодушно отнеслась к тому, что она ей сказала.
Улыбаясь ей, она еще раз попыталась остановить Лору. И вот тут к ее изумлению, Лора пошла прямо на нее и тут же оказалась за спиной Надежды Васильевны, прошла вглубь комнаты. Видя разбросанные вокруг вещи, она с недоумением стала звать Надежду Васильевну.

— Надежда Васильевна, где вы? Надежда Васильевна. Где же вы? Какого черта здесь всё разбросанно? — спросила она себя.

Как бы Надежда Васильевна не пыталась обратить на себя внимания, ей это не удавалось.

— Аня, что это?- бросилась за помощью к дочери.
— Ты еще не поняла? Тебя нет, мама. Понимаешь, нет.

И тут она схватила мать под руку и потащила.

— Для них, ты вот — и она показала на мертвое тело матери.

Лора стояла рядом и смотрела туда же.

— О-ё-ё-ёй. Что же здесь произошло?

Затем, она зачем-то посмотрела на свои руки. Вернее кисти рук, которые аккуратно были обтянуты перчатками.

— Данила? Где же Данила? — разговаривала она с собой.

Было видно, как она разнервничалась. Тут же поднявшись наверх в комнату Данилы, она стала будить и одевать малыша. Он не любил Лору и недовольно сопротивлялся.

— Данечка, хороший мой. Надо быстренько одеться. Мы сейчас с тобой поедем к папе.

Услышав об отце, малыш перестал мешать.

— К папе? А где баба?
— Она занята пока, потом к нам приедет.

— Слава Богу, что Лора приехала — сказала Аня. — Ребенку одному в доме с умершей бабушкой, это просто ужас.
— Но почему она не позвонила в милицию, не позвала на помощь, не вызвала скорую? А? — нервно спрашивала Надежда Васильевна.
— Да, немного странно. Но в таких ситуациях не мудрено растеряться.

Лора прикрыла собой всю картину произошедшего, ведя Данилу за руку. Всё время, отвлекая его разговорами, вышли на улицу.

— А я о ней думала плохо — сказала Аня, выходя следом. — А она не растерялась, о ребенке сразу вспомнила.

Надежда Васильевна почувствовала неладное, и пошла следом за Лорой и внуком.

— Я сейчас — сказала она.

Аня стояла на крыльце и смотрела в след своей матери. И вот тут наступила тишина, и только шелест листьев протянул: "Пора-А-А"

— Мама! — закричала Аня. — Мама, за тобой идут. Я хочу обнять и поцеловать тебя на прощание. Мама!.. — кричала Аня. Что-то держало ее на крыльце и не давало двинуться с места.

Надежда Васильевна обернулась, глянула на дочь и быстро побежала к машине. Какое-то шестое чувство подсказало ей, что она увидит нечто. И вот ее глаза остановились на игрушке, что висела на лобовом стекле. Машина поехала, а чертик весело махал ручками и ножками.

Надежда Васильевна стояла изумленная, потрясенная. В голове стояли слова Ритули: Но и тебя удивлю не меньше. Узнаешь. Всему свое время.

"Да, удивила"- думала Надежда Васильевна. Она ни как не могла подумать, что это будет Лора — "Как это страшно иметь в доме не видимого врага, который всё это замесил".

— Пора-А-А — повторилось снова.

Надежда Васильевна, вздрогнула. Взглядом, обшарив всё вокруг, она закричала:

— Слышишь? Ты слышишь Аня? Что это?

Она побежала к дочери.

— Мама, нам надо попрощаться — кричала Аня. — Мамочка, миленькая, мамочка!

Аня начала безудержно плакать.

— Пора-А-А — третий раз прошептали листья.

Мать и дочь впились друг в друга. Плача, моля друг у друга прощения. И вот, где только что бежала она к Анне, шли к ним два невероятно высоких человека. На них были одеты темные балахоны, капюшоны настолько были надвинуты, что не было видно лиц.

— Мне страшно — прошептала Надежда Васильевна. — Помоги.

Подойдя к ним вплотную, один произнес:

— Идем — словно раскат грома прозвучал его голос. Они взяли Надежду Васильевну под руки, и повели в том же направлении обратно.
Надежда Васильевна пытаясь обернуться, закричала дочери:

— Лора племянница Риты. Слышишь, Аня! Лора повезла Данилку в больницу. Беги родная, спасай сына. Беги!

Это были последние слова, которые услышала Аня. Они растворились вместе с матерью и двум пришельцами.


19 ЧАСТЬ

Аня обессиленная потерями, словно скошенная трава повалилась на крыльцо. Ее тело содрогалось от слез, от горя, от бессилия. Ее всю трясло.

"Данилка" — пронеслось у нее в голове. — "Данилка".

Она снова собралась духом, встала и, шатаясь, пошла.

— Что же делать? Что же делать?

Ноги сами привели на Лесную. Слава Богу, женщина была не так пьяна, с ней можно было разговаривать.

***
— Здравствуйте.
— Зачем пришла? Я не хочу ни кого видеть. Тебя тоже — закричала она сидевшей рядом женщине. — И тебя и тебя — тыкая пальцем, она показывала на тех, кто стоял, сидел.
— Пошли все вон! — указывая на дверь, закричала женщина. — Вы меня все достали. Я вились, как будто я тут сижу вас всех жду. Пошли вон.

Женщина, что сидела рядом с ней, встала и пошла. Вслед за ней поднялись трое мужчин и девушка. Все прошли сквозь дверь и скрылись из виду.

— А ты чего? Убирайся. Вас что-то слишком много стало. Всем, что-то от меня надо, а как же я? А мне, что не надо помощи? Скажи ты, что видишь перед собой? Счастливого человека, которому больше нечего делать, как только вот с вами для развлечения возиться?
— Я не уйду — твердо сказала Аня.
— Н-да? Может, ты разрешишь у твоей матушки на "чай" взять, а то болею. Бошка трещит, ломит. Вот подлечусь, поговорим.
— Мамы больше нет. Она мертва — сказала ей Аня.
— А мне, что до этого? — сказала женщина, но про себя искренне удивилась.
— Помогите, прошу вас, помогите. Умоляю. Только вы сможете мне помочь.
— Насколько я помню, у тебя проблемой была твоя мать, теперь ее нет и опять проблема?
— Да. И помочь сможете только вы. Поможете?
— Иди отсюда — сердито буркнула женщина.

— Помоги ей Лиза. Помоги, ладно? Я в долгу не останусь.
— Баба Нюра? – обернувшись, Аня увидела сидящую около печи старушку.
— Здравствуй дочка — поприветствовала ее баба Нюра. — Что ты собираешься делать?
— Надо срочно ехать в больницу и забрать оттуда Данилу. Вот я и хотела попросить, чтобы тетя Лиза...
— Какая я тебе тётя? — перебила ее женщина. — Зови Лиза.
— Хорошо. Лиза – смущаясь, ответила Аня. — Чтобы Лиза поехала и забрала сына.
— Чего городишь, кто мне его отдаст?
— Да, дочка, это не выход. Лизонька не обижайся, чего скажу. Ей действительно не отдадут, только глянут на нее и могут вообще не пустить даже на порог.
— Что же делать? — с навернувшимися слезами на глазах пропищала Аня.
— Не плачь дочка, лучше подумай и скажи, кто бы из людей мог бы помочь твоему сыну? Кстати, а где твой муж?
— Виктора нет дома, он на три дня уехал в командировку.
— Так кто же? — спросила баба Нюра.

Аня напряглась, ее глаза бегали, словно шевелили, подключая все части мозга.

— Не знаю, няни все убежали, Лора оказалась просто чудовищем, это она увезла Данилу.
— Хм, чудовищем. Не чудовищем, а сволочью, натуральной сволочью. — перебила ее Лиза.
— Вот видишь, а ты хотела, чтобы Лиза ехала за ним — съехидничала баба Нюра.
— А что не так?- удивилась Лиза.
— Думай дочка, думай, времени нет.
— Да. Есть. Да — запрыгала Аня от радости. — Катя, это Катя. Она с дочькой приходит погулять с Данилой.
— Где она живет? Ты уверенна в ней?
— Баба Нюра вы ее знаете. Помните, вы ее дочку совсем малюткой спасли. У них голубой дом.
— А, да. Помню. Хорошая женщина, я ей могу доверять. Лизонька, милая, одень-ка, что-нибудь приличнее, мы идем в гости к славной женщине, которая думаю, нам и поможет.
— Да так сойдет — оглядывая и не замечая пятен на одежде, сказала Лиза.
— Нет, милая, не пойдет. Пошарь тут у себя, а мы с Аней на улице подождем. Пойдем дочка. Поторопись Лиза.

Через десять минут, на улицу к ним вышла аккуратно расчесанная и скромно одетая Лиза. Аня ахнула.

— Выпить бы для храбрости, вернее башка трещит — оправдывалась Лиза.

Баба Нюра подошла к ней и положила на лоб свою ладонь.

— Ну как? — спросила она.
— Да вроде лучше — ответила Лиза.
— Вот и славно, пойдемте.

***
Катя с Дашуткой готовились идти на прогулку. Катя помогала ей одеваться.

— Мам, давай Даниле подарим моего любимого зайца, пусть он нас полюбит — предложила Даша.
— Тебе не жалко будет зайца?
— Мама, ты чего? У меня же моя любимая обезьяна, мой любимый лев и собака, а мои, Настенька и Ванюша.
— Так может Дашенька, мы Даниле не зайчика подарим, а твоего Сэма? — говорила Катя о большой мягкой лохматой игрушке-собаке. — Он будет любить, и охранять его. Думаю, они подружатся.
— Точно мам, как я не догадалась. Он же мальчик.

Катя улыбалась ей, гордость за дочь переполняло ее материнское сердце.

— К нам, кто-то пришел — услышав мелодичный голос дверного звонка, сказала Дашутка.
— Да, милая. Пойду, открою.

— Вам кого? — удивленно спросила Катя у стоящей перед дверью Лизы.
— Вы Катя?
-  Да.
— Я к вам по просьбе.
— По просьбе? От кого?
— Вы только не пугайтесь и не думайте, что я сумасшедшая. Обещайте, пожалуйста — повторяла Лиза за бабой Нюрой слова.
— Хорошо.
— Вы, наверное, слышали о женщине, которая видит живых и мертвых? Так это я. Рядом со мной стоит Аня — мама Данилы, она просит вас о помощи.
— Что-то случилось с Данилой? Надеждой Васильевной?
— Прямо в точку — не выдержав, сказала Лиза своим изысканным голосовым почерком, но баба Нюра ее одернула, веля повторять всё, что скажет она. — Извините. Надежда Васильевна мертва, а Даниле грозит опасность. Сразу скажу, папа мальчика далеко по работе и он ни чего не знает.

Катя разволновалась.

— Что с Данилой? Где он?
— Его увезли на машине в больницу.
— Что с ним?
— Пока думается, что с ним всё в порядке, но чем дольше мы будем откладывать, тем будет хуже.
— Что с ним? Он здоров? Надежда Васильевна говорила, что он болен, я не думала, что так серьезно.
— Надежда Васильевна, вас обманула. Данила здоровый, крепкий ребенок. Его хотят использовать, как донора. Но это не безопасно. Хорошо было бы, дозвонится до Виктора, а так же вызвать скорую и милицию к ним в дом.
— Да, да, конечно. У меня есть номер сотового Виктора. Но...- засомневалась Катя.
— Вы мне не верите? А если я вам докажу — говорила Лиза.- До того, как мы к вам позвонили в дверь, Аня — себя баба Нюра умолчала. — зашла к вам раньше звонка проверить, дома ли вы. Так вот, вы с дочерью собирались на прогулку и решали, кого лучше подарить Даниле, зайца или собаку Сэма. И решили дарить Сэма.

20 ЧАСТЬ

Катю шокировало сказанное.

— Я… я верю вам.
— Вот и славно. Звоните и в город. Будем искать больницу.
— Их там три. В какую?
— Аня подскажет — сказала Лиза, а баба Нюра надеялась, что Аня узнает машину Лоры. В крайнем случае, они обойдут все палаты.
.

Виктор был рад звонку. Катя нравилась ему, но он пугался своих чувств, боясь обидеть память Ани.

— Виктор, вам срочно надо приехать. Умерла Надежда Васильевна. — говорила Катя в трубку телефона. О Даниле она умолчала, боясь его напугать. Новость о смерти тещи итак была настолько сильна.
— Еду. Если можно Катя, пусть Данила будет с вами.
— Хорошо.

— Автобус ушел — сетовала Лиза.
— Да — поддержала Катя. — Что будем делать?
— Такси Лиза, такси — подсказывала баба Нюра.
— Мне тут говорят, такси надо брать. Пошли до Потапова. Его Валька сегодня жаловалась, что ни кого в город сегодня нет, так Серега спать завалился. Вот и прокатимся. Деньги есть? — спросила она у Кати.
— Да, конечно.
— Ладно, идем.

— Мам, а мы куда поедем? — спросила Дашутка.
— Дашенька, ты не поедешь с нами. У тети Оли поиграешь.
— Ну, мам — протянула Даша — Я тоже хочу к Даниле.
— Лиза, подождите, пожалуйста, я Дашу к соседке отведу.

— Ну вот, теперь до Потаповых — сказала Лиза, подошедшей Кате.
Они шли быстро, молча. Катя немного стеснялась Лизы, когда на встречу попадались знакомые люди. Лизу знали все. Разное, говорили о ней. Но прилипло к ней прозвище сумасшедшая алкоголичка. Ее побаивались. Она могла вдруг сказать человеку такие вещи, о которых знали лишь те, кого уже давно нет в живых. Катя тоже о ней слышала, но воспитание не позволяло ей относиться так к человеку, даже если окружающие считали постыдным общением с ним. Вот и сейчас, она заметила, как держит себя в напряжении от неловкости и страха.

За оградой у Потаповых залаял огромный кавказец.

— Валь — закричала Лиза.

Из дверей выглянула голова женщины. Прищурившись, она стала разглядывать пришельцев. Затем нырнула обратно и после этого вытащила наружу свое большое грузное тело. Перебирая и шаркая ногами по дорожке, шла, напоминая утку.

— Иду, иду. Да замолчи ты Пальма, цыц, я сказала — говорила женщина собаке.
— Валь, мы до твоего. Он может в город нас свезти? — спросила Лиза у подошедшей Потаповой.
— Ты Лиза не обижайся, из-за двоих гнать машину сама понимаешь.
— От чего же двоих. Платим за туда и обратно, пять мест.
— Ну, это другое дело. Ждите.

Точно так же качаясь с ноги на ногу, она пошла обратно в дом.

Уже в машине, Потапов затеял разговор с Лизой.

— Ну, что Лизавета мои, больше к тебе не ходят? – хохоча, спросил Потапов.
— Чего ржешь, конь лохматый — отвечала ему Лиза, от чего он еще больше рассмеялся.- Бабка твоя одолела, выгнала ее. С утра уж приходила. Надоела. Сходи, говорит до тебя, поздравь с днем рождения внука и подарочек мой передай.
— Хитрая ты баба, Лизка. На бутылку не дам. Не люблю, когда баба пьет. На счет дня рождения, так, поди, моя Валька растрезвонила.
— Дашь на бутылку, как миленький. Иначе не скажу, какой подарочек от бабки.
— Сперва, подарок, потом плата.
— Идет. Кать, будешь свидетелем. Итак, слушай. Повторять не буду. У бабки в доме под подоконником в спальне тайничек есть, это и есть ее подарочек.
— Чё, с ума сошла. Ее дом продали. Там приезжие живут.
— А мне то, что. Хочешь быть богатеньким от бабушки, твоё дело. Не хочешь, тоже твоё дело. Но вот, если найдешь, за тобой должок.
— И ты думаешь, я тебе поверю? — уже серьезно спросил Потапов.
— Да мне то, хошь верь, хошь нет — расхохоталась Лиза.
— Ладно — помолчав, начал Сергей. — Куда вас доставить и долго ли вас ждать?
— Во все больницы по очереди.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Чё смотришь, говорю, вези, тебе денежки проплачены и нечего спрашивать.
— Как скажешь. А вам? — спросил он у Кати.
— Она со мной — буркнула Лиза.

Баба Нюра и Аня, сидели с Катей на заднем сиденье. Между ними завязался разговор.

— Думаю, доченька последний раз мы с тобой видимся.
— Почему?
— Чувствую так. Произойдет нечто. Мы с тобой, наверное, не встретимся. Хочу, чтоб ты знала. Я благодарна тебе за дружбу. Ты была добра ко мне. Спасибо. Хочу сказать еще вот что, помоги не только сыну, но и мужу. Как? Сама увидишь как. Подъезжаем. Смотри внимательно.

Они подъехали к первой больнице. Через дорогу от нее находилась стоянка. Аня прильнула к окну. Ее глаза пробегали по всем стоящим машинам. Чертёнок предательски висел и улыбался. Аня стала бить руками о стекло и кричать.

— Что ты орешь, как сумасшедшая? – повернувшись, отреагировала на нее Лиза.

Потапов посмотрел на Катю, затем на Лизу, ни чего не поняв, подумал: «Ни фига, себе тараканы. Вроде трезвая, а крышу сносит» Мысли снова оборвала Лиза.

— Стой. Приехали.
— Точно? — спросил он у Кати. Та кивнула головой и стала вылезать из машины.
— Сиди – цыкнула, на нее Лиза.
— Что значит сиди? — возмущался Потапов.
— Тебе заплатили, молчи. Мы тут посидим. Подождем кое-кого.

Баба Нюра с Аней отправились в больницу, веля Лизе сидеть и ждать в машине.

— Ну чего вылупился? Вылезем мы, но позже. Ты вот думай, как подарочек из-под окна достать. Хошь совет?
— Ну?
— Новым хозяевам предложи половину.
— С ума сошла? Половину! Не треснут от счастья.
— Ну, ты и жмот.
— Моё наследство, а можь ты всё врешь.
— Проверь.
— Смотри Лизовета, житья тебе не дам, если врешь.
— А я-то чего, это твоя бабка. С нее и спрос. Только про бутылочку то не забудь. Забудешь, я тебе житья не дам.

— Кого мы ждем? — спросила Катя.
— Чё забыла, пацанову мать.
— А. — немного растерянно ответила Катя.

Тем временем баба Нюра и Аня, идя по коридору, проверяли каждую палату и кабинет. И вот прямо за поворотом, на мягкой лавочке сидели Лора, которая оживленно разговаривала с красиво одетой женщиной. Рядом сидел Данила и грустно смотрел в пол. Всё сжалось до боли внутри у Анны, она подбежала к сыну и стала говорить с ним.

— Мама? — удивился Данила.

Женщины обернулись.

— Тише родной. Слушай меня внимательно. Сейчас придет тетя Катя и заберет тебя к папе. Тетя Лора, не должна заметить. Сынок, она плохая, хочет сделать тебе плохо. Нам надо ее обмануть и убежать. Слышишь? Убежать к папе. Если понял, махни головой.

Данила кивнул головой и стал еще серьезнее.

— Я пошла за тетей Катей. Жди сынок и ни чего не бойся.

— Дочка беги, Катя пусть наденет халат, ну и что там полагается врачу и быстро уводит Данилу.

Аня побежала сквозь проходивших, сквозь двери и вот машина. Рухнув на сиденье, она, выдохнув, заговорила.

— Лиза, милая. Скажи Кати, чтобы нашла халат и всё там, что для доктора. И идет за тобой, а ты за мной. Баба Нюра там ждет. Данила тоже.
— Ладно, ладно. Не тарахти.

Потопов и Катя опять удивленно уставились на Лизу.

— Всё пошли — кинула она Кате. — А ты жди — сказала Потапову.

На ходу Лиза рассказала план действия. Катя чувствовала себя не в себе, ей всё время казалось не реальность происходящего. Одно отрезвляло, это Данилка. Где он? Что с ним может произойти? Ответственность перед Виктором.

— Где мы возьмем халат? — испуганно спрашивала она. Ее трясло от волнения.
— Придумаем по ходу. Вон она разведает, где взять. — показывая пальцем на Аню, сказала Лиза.

В одном из пустых кабинетов, подстраховывая друг друга, они взяли всё необходимое.

— Иди за угол, увидишь ее сына. Бери и беги.
Сама Лиза встала в ожидающую позу, если при необходимости перекрыть отход.
Катя выдохнула и уверенно пошла к женщинам.

21 ЧАСТЬ

Катя выдохнула и уверенно подошла к женщинам.

— Извините — начала она.- Мальчику, надо сделать еще один анализ. Вы можете подождать.

Лора с женщиной удивились, но спорить с врачом не стали.

— Мы сейчас. – Вставая, сказала Лора женщине.
— Нет, нет. Не беспокойтесь. Это здесь же на этаже. Займет минут пять-десять, поэтому не стоит волноваться. Мы сейчас — сказала Катя.

Она взяла за руку Данилу и пошла. Женщины не чувствуя подвоха продолжали свою бесконечно женскую беседу. Спустя две минуты к ним подошел врач и попросил пройти в кабинет.

— А мальчик?- спросил он.
— Вы же велели сделать еще анализ.
— Анализ? Какой анализ? Вы в своем уме, дело сугубо секретное. Меня сразу под суд, а вы кому-то дали мальчика для анализа. Значит кто-то в курсе? Я отказываюсь — испуганно сказал он.- Моя карьера и свобода дороже денег. Если вы не смогли сделать всё, скрыто, не моя проблема.

Лору трясло, она не дослушав доктора, побежала вслед за Катей.

— Лиза, задержи — закричала баба Нюра. — Задержи рыжую.

Лиза сделала вид, что не видит, бегущую Лору, столкнувшись с ней, начала падать в обморок от удара. Лора растерянно остановилась, но тут, же бросив Лизу, побежала дальше.

— Ах ты тварь, бросила умирающую — возмутилась Лиза и, соскочив на ноги, побежала следом. — Катька беги — крикнула она.

Катя испуганно оглянулась, взяла малыша на руки и побежала.

— Что стряслось? — спросил парень у бегущей следом бабы Нюры.
— Чтоб тебе веселее было. Сидишь здесь и сиди — буркнула она ему. — Расплодилось тут мертвяков.

Катя бежала к машине. Лора была уже в нескольких шагах и чуть промедли, они будут настигнуты.

— Гони — крикнула Катя Потапову. — Быстро, пожалуйста.
— Не понял? Что за гонки.
— Гони, говорю — закричала с новой силой на него Катя.
Он завел машину и поехал.
— Куда гони?
— Домой.

Лора вцепилась в дверную ручку их машины, несколько метров бежала вместе с ними. Она ругалась, кричала на всех сидящих в ней.

— Криминалом пахнет? Ты чё его украла?- спросил Потапов у Кати.
— Это ей, криминалом пахнет. Не бойся. Гони.

Лора отпустила ручку и повернула к своей машине. Баба Нюра догнав Лизу, заворчала.

— Лиза им надо помочь. Ты водишь машину?
— Как обезьяна.
— Пойдет. Видишь, остановилась одна. Беги. Выбрасывай, эту шоферку и едем. Не забудь извиниться.

Только, что припарковавшаяся машина стала целью для захвата.

— Извини — хватая за куртку женщину и вышвыривая ее с водительского места, пока та не вытащила ключи из замка зажигания. Баба Нюра ухнулась на заднее сиденье.
— Гони Лиза, гони. Надо догнать Лору и вывести из строя. Обгоняй и задержи ее — командовала баба Нюра.

Лора увидев погоню, сильно разволновалась. Так страшно ей ни когда не было, но отступать она не могла и не хотела.

Лиза, что есть сил жала педаль газа. Словно растрепанный орангутанг, постоянно качаясь из стороны в сторону от переполненного чувства погони и вцепившись взглядом в зад Лориной машины, она гнала, не ведая уже страха. Сама цель диктовала свои права.

Лора решила оторваться, повернув за угол дома. Она поняла, куда везут мальчика, и решила настигнуть их машину наперерез коротким путем, через мост.
Лиза, от души обозвав ее матом и чуть не вписавшись в строение, следовала за ней.

— Ах ты стерва, ну погоди, догоню, макияж то наложу получше всякого — выругалась она.

Потапов увидев, как машина Лоры свернула, сбавил ход.

— Видишь, вы ей сроду-то и не нужны. Одумалась, поехала по своим делам.
— Что-то не так — сказала Катя, прижимая сильнее Данилу.
— Ну, ты чего стих-то, едь быстрее...- волновалась Аня сидевшая рядом. — Она же хитрющая, как лиса. Сынок, скажи им, что надо ехать быстрее, а то тетя догонит.
— Мама говорит, надо ехать быстрее, а то тетя та нас догонит — пропищал Данила. Но его, ни кто не слушал. Они сидели, смотрели по сторонам и, успокоившись, поехали на средней скорости.

" Может и так — думала Аня. — Витя бы не подвел и нервы".

Лиза, не справившись с другим поворотом, въехала в свалку устроенную жильцами домов, прямо на повороте пустыря.

— Куча дерьма! — выругалась она. И пока выбиралась она из этой кучи, Лоре представилась возможность прилично оторваться от них.

" Слава Богу — подумала она, когда увидела прекратившуюся погоню. — Успею. Надо попасть на мост вперед их..."
— Да ты, правда, как обезьяна водишь — буркнула баба Нюра. — Упустили заразу.
— Ничего не упустили. Знаю я эти дороги. Она к мосту наперерез поехала, как пить дать. Мы ей еще зададим трепку. Ах ты, кляча, а ну вылезай из этого дерьма. — выругалась она на машину.

Вывернув на дорогу, они снова пустились в погоню.

— Знаешь Лиза, а ведь ты человек — похвалила ее баба Нюра.
— Да ну тебя — улыбалась Лиза.
— Спасибо тебе — тихо с теплом сказала баба Нюра.

Мозг Лоры лихорадочно строил планы, как поступить, чтобы все молчали и ко всему тому остаться с Виктором. Радостные картинки стали рисоваться в ее голове, как наконец-то они останутся вдвоем и предадутся любовным утехам, пожирая, страстью друг друга.
Вот и мост. Внизу железнодорожное полотно, место безлюдное, а значит ни каких свидетелей.

Потапов уже подъезжал к мосту, как заметил несущуюся в лобовое столкновение машину Лоры. Волосы зашевелились у него на голове от предстоящей картины.

— Она сдурела — закричал он.

И тут прямо в бок Лориной машины, на всем ходу, врезалась машина Лизы. Лору откинуло на заграждение, повиснув и застыв в страшном ужасе, она надеялась еще на какой-то шанс.

— Жми тормоза — кричала баба Нюра.
— Жму – вцепившись, в руль и всем телом давя на тормоза, хрипела Лиза.

Но машину несло, закрутив ее на дороге словно бумеранг, она шла в сторону Лоры. И вот это ужасное столкновение, в котором все одновременно закричали: " Нет..."

Как два тяжело набитых мешка, они рухнули на полотно из рельс. Потапов выбежал весь белый. Катя, в ужасе сжав Данилу, сидела в оцепенении и смотрела вниз. Аня бежала следом за Сергеем.

— Сделали мы ее — весело сказала Лиза. — Машину тетке только помяли всю. Как думаешь, много мне за нее дадут? — спрашивала она у бабы Нюры.
— Ни сколько — грустно сказала та, глядя на мертвое тело, лежащее растрепанно в машине на водительском кресле.
— Во, полетали, у меня от страха, аж дух захватило. Лежит зараза — показывая на тело Лоры, говорила Лиза. — Теперь она ни чего плохого не сделает. Ну ладно баб Нюр, я в милицию сама пойду. Не переживай за меня, надо было, как-то хоть жизнь по-другому пожить, а то всё водка да покойники...
— Ни куда Лизонька идти не надо — сказала баба Нюра. — Сами за тобой придут. Там нас больше нет — и она показала рукой в сторону их машины.
— Эт чё, я? Не баб Нюр, я вот. Пощупать можно.

Та только с грустью смотрела на нее.
Наступила немая тишина. Откуда-то из ничего вышли два высоких человека в красных балахонах, и подошли к Лизе.

— Мы за тобой — прогромыхал один из них.
— Кто вы? Куда вы меня тащите?.. — сопротивлялась Лиза.
— Не бойся, пойдем — сухо сказал другой.

Аня подбежала ближе и закричала, что есть сил.

— Лиза прощай, спасибо тебе. За сына спасибо! — слёзы отчаянья душили ее, она понимала, что Лиза пожертвовала собственной жизнью ради ее сына.
— Баба Нюра, горе то, какое — продолжала она плакать, уткнувшись в старушку.
— Тише, тише. Ничего, ничего — похлопывая по спине, утешала та.

— Толя, Толенька, родной. — Баба Нюра уставив вперед глаза, отодвинув Аню, пошла навстречу к мужчине. — Это мой Толя, он пришел ко мне. Я с тобой — взяв под руку мужчину, они пошли в сторону световой дорожки.

Аня увидела, как на ее глазах произошло нечто чудесное: старушка перевоплотилась в статную, красивую женщину с чувственными, полными любви глазами. Эта метаморфоза, не требовала  ни каких объяснений. Тот отрывок счастья, что был в жизни бабы Нюры, материализовался ее долгожданным терпением.

Аня перестала плакать. Умиленным взглядом она провожала эту пару. И уже почти скрывшись из виду, она услышала помолодевший голос бабы Нюры.

— Прощай дочка, прощай Анечка. Спасибо тебе за всё...




22 ЧАСТЬ

Потапов кричал в трубку сотового о помощи. Бегал взад и вперед на мосту, глядя неотрывно вниз.

— Да, две машины столкнулись на мосту и рухнули вниз — кричал он. — Живых? Да я почем знаю, я на мосту стою. Приезжайте быстрее.

Сам он стал обходить мост, чтобы спуститься вниз. Ему было интересно, кто же спас его.
Когда он подошел ближе, то сперва, даже и не поверил своим глазам.

— Лиза? Бог ты мой, Лиза. Ты-то откуда здесь, да еще за рулем? Боже мой, Лиза — всё повторял он.

Катя услышала музыку внутри машины, но не сразу поняла, что это звонил ее мобильный телефон.

— Катя, где вы? — спрашивал в трубке Виктор. Голос его был взволнован. — Что происходит?
— Виктор Владимирович, мы здесь — еще не совсем придя в себя, отвечала Катя.
— Где здесь? Где Данилка?
— Вы не переживайте, с ним всё в порядке. Он со мной. Тут авария произошла, если можете, приезжайте за нами. К мосту на железнодорожном переезде.
— Еду — отрывисто сказал он и связь прервалась.

Медленно подъезжая к мосту, Виктор всматривался в происходящее и взглядом искал Катю с сыном. Увидев ее сидящей в машине Потапова, кинулся туда.

— Данилка? Где Данилка? Катя, что случилось? — спросил он, когда увидел высунувшегося из ее объятий сына.- С вами всё в порядке?
— Да.
— Вы, что с Потаповым ехали? — спросил Виктор.
— Да — снова ответила Катя.
— Садитесь ко мне в машину, я сейчас.

Он направился вниз, где стоял Потапов.

— Здорово! — поздоровался он.
— Привет. У тебя закурить с собой есть, а то подниматься к машине надо.
— Да. Возьми — протянул Виктор пачку. — Серега, что здесь произошло?
— Да, черт его знает. Сам не пойму. Видишь вон в той Лизка наша пьяньчушка — сумасшедшая за рулем. Да еще в какой-то дорогой машине. То ли совсем крышу снесло. Она же со мной в центр ездила. Вместе с девушкой, что сидит у меня в машине. А вон та — показал он в сторону Лоры — Вообще за нами погоню устроила. Думали, не спасемся. Тут на мосту, прямо на таран шла. Так Лизка, царствие ей небесного, откуда-то взялась и прямо в нее.

Виктор уставился на женщину из другой машины.

" Ведь это же Лора.- подумал он.- Что за черт, что тут происходит?"

— А ты чего здесь? — спросил Потапов у Виктора. — Мимо, что ли?
— Да нет. Я за твоими пассажирами.
— Да, да. Это хорошо. Бери их и езжай. А я дождусь тут ментов и тоже поеду. Скажу, что ничего не знаю. Увидел только готовое. Нафига мне проблемы. Они с самого начала вели себя, как две чокнутые. Ты давай с ней, поосторожнее — кивнул он в сторону Кати. — У нее тоже похож не все дома. Малого с больницы забрали, в общем, ничего не понимаю...
— С больницы? Слышь, Серега, я к тебе вечером загляну. Поговорим. Лады?
— Лады.

Лора глубоко вздохнув, вылезла из машины. Увидев беседовавших, Виктора с Потаповым направилась прямо к ним.

— Витя, ты откуда здесь? Ты за мной? Какой молодец. Какая то дура гналась за мной. Теперь вон лежит в дребезги. Сама виновата.
Он урывками курил и не обращал ни какого внимания на Лору, продолжая говорить с Потаповым.

— Ну ладно, пойду к своим, а то, поди, напугались. Один то встретишь тут?
— Угу — Махнув ему рукой, ответил Патапов. — Иди, иди. Пока идётся.
— Я с тобой — пошла следом за Виктором Лора.
Но сзади кто-то крепко взял ее за локоть. Она обернулась и увидела двух великанов в красных балахонах.
— Мы вернулись за тобой — прогромыхал один из них.
— Кто вы такие? Какого черта, вы волочете меня куда-то? Я не виновата, что эта дура гналась за мной — кричала она им. Отчаянно сопротивляясь — А ну пошел. Не хватай меня. Вы на кого работаете? Да ты знаешь, кто я? Да я вас...

Те, молча, взяв ее крепко под локти, повели по той же светящейся дорожке.
Анна съежилась, словно хотела себя спрятать от таких визитёров.

— Только не сейчас — щуря глаза, шептала она. — Только не сейчас.
Ей, во что бы то ни стало, надо было уладить судьбу мужа, сына.

Виктор, молча сел в машину, оглядел присутствующих и плавно тронулся с места. Уже подъезжая к поселку, он спросил у Кати.

— Вы можете мне сказать, что мой сын делал в больнице?
— Я расскажу всё, что знаю, но вот только...
— Что только? — спросил Виктор, после воцарившей паузы.
— Только поверите ли вы мне. Вот в чем вопрос. Я и сама еще ни как во все это не могу поверить. Вот думаю, на самом деле всё или мне всё снится?
— Что? Так серьезно?
— Да — кивнула утвердительно головой, ответила Катя.
— Ничего. Расскажите, как можно подробнее. Разберемся.

Они подъехали к дому Виктора.

— Нет. Если можно ко мне. У меня дочка у соседки. Ее надо забрать. Я обещала не долго — виновато добавила она.
— Поехали.

***
Виктор внимательно оглядел помещение, куда его провела Катя.
" Мило… Уютно" — подумал он.

Гостевая была небольшой, в ней стоял мощный диван и два кресла. В одно из них сел Виктор. Перед ними стоял длинный столик с полочками, для аудио и видеокассет. На самом же столике восседал телевизор и магнитофоны. На полу возле столика сидели две огромных плюшевых обезьяны. В этой комнате плюшевые игрушки были повсюду, на диване, окнах и даже висели на стене, гармонично сочетаясь с висящими макраме с горшочками цветов. Шторы и абажур на лампочке казалось, были из одного темно- бардового материала. У боковой стены стоял стеллаж, доверху заставленный книгами.
Виктор смотрел и совсем не заметил, как в комнату вошли Катя, Даша и Данила, он тоже ходил за Дашуткой.

— Это Даша любит плюшевые игрушки — убирая с дивана большого розового слона, говорила Катя. — Они у нас повсюду.
— А у меня тоже есть большой медведь – похвалился, Данила.
— Пойдем, я тебе покажу, что у меня есть — потянула его за руку Даша. Они ушли в Дашину комнату.

— Ну вот, немного задержалась. Извините. Соседка, как раз кормила Дашу. И Данила вместе с ней покушал. Может и мы?
— Да, я что-то переволновался, пока не хочется. Так расскажите, что здесь случилось?

Катя, как могла, подробно рассказала всё Виктору. Тот не перебивая ее, слушал, тупо уставившись в пол. Но при каждом упоминании об Анне, он вздрагивал и смотрел на Катю, пытаясь поверить каждому ее слову.

— Да. Какая небылица — задумчиво сказал он, когда Катя закончила.
— Я и сама верю во все с трудом.
— Вы знали мою жену? Аню?
— Нет. Стыдно сказать, живу здесь давно, но не ее, ни вас я не знала.
— Мы купили дом сразу после свадьбы. При родах Аня умерла. А у меня всё работа, работа и работа. Данилке всё нянь искал, те странно себя вели и, в конце концов, уходили. Вот и тещи не стало. Странно, не правда ли? Я чувствовал, что Лора как-то проявит себя, но чтобы так?

Аня тоже сидела, слушала. Она то вздыхала, вспоминая прощание с бабой Нюрой, то глаза наливались слезами, при воспоминание Виктора о ней.

Они затихли. Сидели, молча, казалось вечность. И тут Катя неожиданно предложила Виктору съездить на кладбище, к Ане.

— Думаю мне тоже можно — сказала она — мы с ней заочно знакомы, как я поняла. Хочу поблагодарить ее за мужество и любовь к своему сыну.

Она подошла к большой хрустальной вазе, в которую утром срезала цветы. Взяла их все охапкой и обернула концы.

К кладбищу ехали молча. Даже дети, играющие на заднем сиденье, затихли, проезжая длинную кладбищенскую ограду. У ворот встретил их старик сторож.

— Здравствуйте мил господа? Вы к кому? Могу я вам помочь?
— Спасибо дед, мы сами. К жене я.
— Ага, ага… Ладно, ладно — качал одобрительно головой старик.

Аня шла за ними. Ей было так жутко и страшно от всех этих каменных плит. А еще страшнее, что под одной из них лежала она, вернее ее тело.

Могилу нашли быстро. Катя зашла и положила цветы. Она молчала. Ей и не надо было ни чего говорить. Аня и так понимала все ее чувства. Такой родной, как сейчас она чувствовала Катю, и раз уж не ей суждено быть рядом с ее самым лучшим, самым красивым и добрым Витей и ее любимым сыном, так никто иной не подходил лучше, чем Катя. Чувства нахлынули на нее, и тут она услышала голос отца.

— Аня, дочка. Свидание тебе дают с семьей. Воспользуйся дочка. Десять минут… И приду за тобой.

И тут откуда-то, из далека, словно от прожектора брызнул дорожный свет прямо на Аню.

— Мама! — обрадовался Данилка и побежал к ней, прижавшись к ее полупрозрачному телу.

У всех остальных был шок, кроме Даши. Та всегда верила своему юному другу, что его мама всегда рядом, только почему-то не может показаться. А раз Данила побежал к этой прозрачной тете, то боятся не чего.

— Витя — сказала Аня. — Не бойся. У меня очень мало времени. Всё, что рассказала Катя, правда. Но ты еще не знаешь, что Лора убила маму. Хотя та сама была виновата.
— Аннушка, Аннушка – перебивчиво, начал говорить Виктор.
— Я знаю. Знаю, что ты меня любишь. Но вот моё последнее слово: оставь кусочек сердца для меня и храни там, а, ни кто кроме Кати не заменит тебе меня и Даниле маму. Катя- оборачиваясь, обратилась она к ней. — Спасибо за сына, спасибо.

Казалось минуты бежали так быстро, что уже эти десять минут истекли. И снова шепот листьев " Пора-А-А". Голос отца сменил, этот шепот и уже звал и шел к Ане.

— Мне пора.

Она протянула Виктору руку, тот взял ее в свою. Другую руку она протянула Кати, та не сопротивляясь, ответила тем же. Затем медленно стала сводить их руки вместе. И вот уже руки Кати и Виктора соприкасались, а затем и вовсе оказались друг на друге.

— Я благословляю вас — умиротворенно сказала Аня. — Берегите друг друга. Берегите детей.

У Кати бусинками скатывались по щекам слезы. Виктор стоял в шоковом гипнозе. И вот оторвав свои руки от их рук, она стала уходить по световой дорожке.

— Я вас всех люблю, мои родные! — крикнула напоследок Аня и исчезла вместе со светящейся дорожкой.

Оцепенение прошло. Виктор с Катей по понятной причине уставились на скрещенные вместе кисти рук.

Видение? Наваждение? Что это? Было или не было? Но руки так нежно сжимали друг друга. Так трепетно смотрели они друг на друга. И молча, было понятно, что не могло это показаться всем четверым.
Виктор обнял за плечо Катю, молча плачущую, и они тихо все пошли к выходу.

КОНЕЦ.
2006 г