Излишки

     Слишком долго я живу, чтобы жить нормально. Вхожу в кухню, а там холодильник пикает, и экран его красным мигает. Подхожу к экрану и пальцем трясущимся нажимаю на него, отчего он зелёным загорается и глохнет. Дверцу открываю, достаю фарш в упаковке пластмассовой, помидорчики из нижнего контейнера, яички с боковой дверцы, на стол у плиты кладу и сковороду принимаюсь искать. Смотрю в духовке, где обычно ставят, а там пусто. Смотрю в шкафу с посудой, тоже нет, одни только тарелки фарфоровые и чашки. Наконец, заглядываю в машину, которая посуду моет – там и стоит сковорода чистая, чуть мокрая. Ставлю посудину на электрическую плиту, масла добавляю из бутылки тяжёлой и грамотно закупоренной пробкой деревянной.
     Стою так у сковороды, а она не нагревается. Перепутал, небось, думаю, кручу круглый «регулятор температуры» а тепла нет. Бог с ним, ложу фарш в масло не закипевшее, два яичка разбиваю, может, нагреется ещё и приготовится само, техника же умная, и пророй даже умней людей. Жду, когда масло трескаться начнёт, ан нет, звуков никаких и тепла никакого. Тфу думаю, не смогу сготовить, кручу «регулятор температуры» и вроде выключаю.
     Иду в гостиную, ложусь на диванчике и, закрыв глаза, постепенно засыпаю. Вдруг сигналит что-то сильно, уши аж вянут. Поднимаюсь, а всё в дыму и смотрю, в дыму этом кто-то бегает. Останавливается этот кто-то и ко мне подходит, говорит:
     — Отец, ну натворил же дел!
     Был это мой зять, работник большой из фирмы огромной. Дочь как вышла за него, другой совсем стала – работать он её заставлял, дома ведь сидеть только чтоб седеть.
     И вдруг из дыму дочь моя выходит. В руках болон красный со шлангом, волосы запутались, и лицо чёрным испачкалось. Ставит болон на пол, зло так смотрит на меня и вопрошает:
     — Зачем ты полез в кухню? Там же плита электрическая, ты в ней не разбираешься. Не мог, что ли меня дождаться?
     — Извини доченька, а что случилось?
     — Пожар случился, — сказала Марина и пнула болон красный. Тот звонко упал и откатился на пару шагов.
     — Ох, Боже! Неужели из-за меня? – схватился я за голову.
     — Ты фарш зарубежный испортил. Ещё масло для салатов французское зря спалил. И печь теперь не починить и не продать.
     — А как такой фарш зарубежный? – удивился я.
     — И смеёшься ещё? – спросила Марина и заплакала.
     — Мариночка, да что ж такое? – взмолился я и, поднявшись с дивана, попытался обнять её, но она быстро развернулась и побежала к мужу.
    
     Роман посадил меня на заднее сиденье своей импортной машины. На переднее сиденье села Марина, и мы выехали на дорогу. Сижу, тихо наблюдая проскальзывающие мимо дома, деревья и машины. Марина поворачивается назад и ласково говорит:
     — Пап, тебе там понравится, обещаю.
     — Да? – ответно улыбаюсь я ей и погружаюсь в раздумья.
     Разве так поступают с родителями? Так просто решают и отправляют подальше? Хотя, доставил я ей много хлопот, но всё же – не будь меня, не было бы и её. Только лишь за это она должна быть мне благодарна. Однако, видать этого недостаточно…
     Роман останавливает машину напротив дверей в дом престарелых. Из них выходит молодая девушка, а позади неё идёт мужчина с инвалидной коляской. Роман с Мариной выходят, и здороваются с девушкой. Волнуясь, пытаюсь потянуть на себя ручку, чтобы открыть дверь, но не могу дотянуться. Тут дверь открывает мужчина с коляской, вежливо со мной здоровается и пытается вытащить из машины.
     — Погодите, я сам могу ходить, — возражаю я и отталкиваю мужчину.
     — Не беспокойтесь, я обо всём позабочусь, — говорит мужчина и с лёгкостью меня поднимает и усаживает в коляску.
     — Но я могу ходить! – говорю я. – Я не инвалид!
     — Папа, успокойся! Это лишь для твоего комфорта. Тут никто и не говорит, что ты инвалид, — говорит Марина и застёгивает мне пиджак.
     — Тогда дайте мне самому добраться до своей койки, — сказал я, топнув ногой, отчего коляска вся заскрипела и издала звонкий щелчок.
     — Да не беспокойтесь вы, — сказал парень и покатил коляску к входу. – Сейчас мы покажем вам вашу комнату. Она вам очень понравится.
     — Надеюсь, ты прав, парень, — грустно вздохнул я и весь сжался, так как парень катил коляску слишком быстро.