Золотой Век, или Безумие Свистоплясова

ЗОЛОТОЙ ВЕК, или БЕЗУМИЕ СВИСТОПЛЯСОВА

комедия в 4-х действиях




Удивительные события происходят в министерстве Блестящих Возможностей! Мелкий клерк по фамилии Свистоплясов, работающий в отделе газетных вырезок, внезапно сошел с ума, и стал вещать непозволительную крамолу. Взобравшись с ногами на стул, а затем и на стол, он заявил молодым коллегам, что нет зверя хуже, чем русский чиновник. Потом вообще объявил, что Россия прогибается под его, чиновника, сытым и откормленным задом, и терпеть это больше нет сил! Подобные вещи столь изумили служащих министерства, что народ валом повалил из всех отделов послушать новоявленного Мессию. Работа министерства парализована. В кабинете министра Кордильерова срочно собирается совещание с целью нейтрализовать опасного бунтаря. Однако выясняется страшная вещь – этого сумасшедшего нельзя тронуть и пальцем, поскольку он, подлец, является автором некоего Проекта, посланного самому президенту! Кто его знает, как отнесется президент к писаниям Свистоплясова? Быть может, он одобрит их, и тогда прости-прощай и кресло министра, а заодно уж и всех его заместителей! Самое же неприятное состоит в том, что в своем Проекте Свистоплясов предлагает установить в Россия Золотой Век без чиновника и чиновничества. Страшно даже подумать, что будет, если президент одобрит этот Проект!.. Все находятся в страшном напряжении, Свистоплясов продолжает вещать крамолу, попутно сделав предложение сначала дочери министра Кордильерова, а потом и его супруге. Он не теряет времени, этот загадочный Свистоплясов! Однако заканчивается на этот раз все тихо и мирно: президент прочитал Проект Свистоплясова, и решил, что Золотой Век в России вводить преждевременно. Но страшно даже подумать, что будет, если президент передумает!

Участвует вся труппа. Ролей: 5 жен., 16 муж., а также чиновники разных рангов, просители, посетители, и пр.




УЧАСТВУЮТ:

С в и с т о п л я с о в А п п о л и н а р и й И в а н о в и ч, мелкий чиновник министерства Блестящих Возможностей.
К о р д и л ь е р о в А ф а н а с и й Г а в р и л о в и ч, министр Блестящих Возможностей.
В а л е н т и н а П е т р о в н а, его жена.
Н а т а ш а, его дочь.
С т е л л а, его секретарша.
Б а б у и н о в З и н о в и й Л а в р е н т ь е в и ч, первый заместитель министра.
З а р а т у с т р а К о з ь м а П а н т е л е е в и ч, второй зам. министра.
Д у б е л ь т С а в е л и й И г н а т ь е в и ч, третий заммина.

П о л у а к т о в, П о л у э к т о в , чиновники на побегушках
П р о д у к т о в ы й, Н е р у с с к и й, Ф р и д л я й н , чиновники, сослуживцы С в и с т о п л я с о в а.

В а ж н ы й ч и н о в н и к.
С т а р ы й ч и н о в н и к.
О ч е н ь с т а р ы й ч и н о в н и к.
Р а с х р и с т а н н ы й а н а р х и с т.
П р о ф е с с о р из г л у б и н к и.
О б и ж е н н а я д а м а.
В о с т о р ж е н н а я п а т р и о т к а.
Ф е л ь д ъ е г е р ь.
Ч и н о в н и к и р а з н ы х р а н г о в, п р о с и т е л и, п о с е т и т е л и, и пр.





ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ



Кабинет м и н и с т р а Б л е с т я щ и х В о з м о ж н о с т е й.
Присутствуют: К о р д и л ь е р о в, Б а б у и н о в, З а р а т у с т р а и Д у б е л ь т.


К о р д и л ь е р о в (с некоторым смущением, поначалу даже и не глядя на з а м е с т и т е л е й, то прохаживаясь по кабинету, то садясь за свой стол, то опять вскакивая на ноги). Господа, возможно, что в самое ближайшее время с произволом чиновника на Руси будет покончено! Радуйтесь, господа, ибо событие это спасет нашу страну от страшных и неминуемых потрясений; грядет Золотой Век свободы и справедливости, и все мы, вместе с вами, будем этому прямыми свидетелями!
Б а б у и но в (озадаченно). Как так покончить с произволом чиновника на Руси? не может быть, чтобы покончить с произволом чиновника на Руси!
З а р а т у с т р а (в тон ему). Вот не было печали, так привалило покончить с произволом чиновника! никогда не поверю, что на Руси будет покончено с произволом чиновника; что хотите со мной делайте! хоть живьем режьте, хоть в печь голым сажайте, а не пришло еще время кончать в России с произволом чиновника!
Д у б е л ь т (также не верит). Вот тебе и фифти - фифти, вот тебе и баланс с отчетностью в конце года! покончить с произволом чиновника на Руси – это все равно, что взять кредит без всяких процентов! что хотите, Афанасий Гаврилович, делайте, хоть дефолт мне объявляйте, хоть в долговую яму сажайте до конца жизни, а чиновника на Руси и произвол его остановить никому не удастся; да сами-то вы, Афанасий Гаврилович, верите в это, или просто так, шутки ради, устраиваете нам плановую проверку?
К о р д и л ь е р о в (лукаво, стараясь, однако, выглядеть искренним). Какая уж тут, господа, плановая проверка, когда все мы в России подошли к опасной черте?! гнет, господа, и мздоимство чиновника достигли у нас неслыханного масштаба; страна, господа, стонет и прогибается под его, чиновника, любовью к поживе; а потому искоренение в ближайшее время произвола чиновника на Руси следует воспринимать, как избавление от чумы, нашествия татаро-монгол и устранение угрозы глобального потепления, вместе взятые; поистине, господа, еще немного, еще самую малость, и новый, Золотой Век, придет к нам, как дуновение свежего ветра; как миллионный выигрыш в руки несчастливого игрока; поистине, господа, скоро мы все узрим небо в алмазах!
Б а б у и н о в (льстиво, мечтательно, подстраиваясь под начальника). Ах, какое прекрасное, какое чудесное время наступит вскоре для русских людей!
З а р а т у с т р а (так же фальшиво). Поистине, мечта о Золотом Веке всегда жила в русском народе!
Д у б е л ь т (подхватывает на лету). И как прекрасно, что это новое, золотое состояние человечества, то есть, прошу прощения, государства, придется на ваше, Афанасий Гаврилович, руководство министерством Блестящих Возможностей! но, впрочем, верны ли ваши сведения об этом новом, золотом состоянии человечества?
К о р д и л ь е р о в (слегка морщится от слишком явной лести своего заместителя; поправляет его). Не всего человечества, Зиновий Лаврентьевич, не всего, а только лишь населения нашей необъятной страны; только лишь у нас планируется пришествие Золотого Века и наступление всеобщей гармонии; во всех остальных странах как брали взятки, так и будут брать их впредь, как занимались казнокрадством и разбазариванием помощи из-за рубежа, так и будут разбазаривать дальше, никого не стесняясь; Золотой Век планируется ввести только в России; а что до верности моих сведений о наступлении эры, смертельной для российского взяточника и казнокрада, то можете не сомневаться, они самые верные; не кто иной, как знакомый вам Ниточкин Аристарх Гермогенович, возглавлявший некогда отдел по связям с общественностью нашего министерства, а ныне, как знаете вы, работающий в администрации президента, сообщил мне это сегодня по телефону; сведения эти совершенно секретные, и кроме нас с вами, коллеги, о них пока никто не догадывается; суть же дела сводится к следующему: на стол президента лег Проект, написанный неким русским чиновником об искоренении в России его же, чиновника, произвола и о наступлении в связи с этим эры всеобщего благоденствия; со дня на день ожидается и соответствующий Указ, возводящий этот Проект в ранг закона наравне с Конституцией; одним словом, коллеги, еще несколько дней, и все мы, как я уже говорил, узрим новое небо и новую землю; небо, мне думается, будет в алмазах, а по земле пройти будет нельзя от шелеста зеленых, а также иных, купюр и казначейских билетов.
Б а б у и н о в (верноподданически). Воистину, такой закон перевернет отношение народа к чиновнику! народ полюбит и облобызает чиновника, а чиновник полюбит и облобызает народ!
З а р а т у с т р а (так же). Очень нужный и своевременный Проект лег на стол нашего президента! не сомневаюсь, что и закон, уравнивающий этот Проект в правах с Конституцией, вскоре будет опубликован в печати!
Д у б е л ь т (в тон им обоим). Но кто же, кто же он, этот таинственный автор Проекта, сулящего всем нам процветание и благоденствие? кто он, этот таинственный брат наш, коллега по трудной и неблагодарной работе, труженик пера, чернил, входящих и нисходящих бумаг, жесткого белого воротничка и черных ситцевых нарукавников, дерзнувший обеспокоить своим прожектом самого президента?
К о р д и л ь е р о в. Не знаю, Савелий Игнатьевич, не ведаю и не знаю; Ниточкин Аристарх Гермогенович мне этого не сообщил; сказал только, что это мелкий чиновник, служащий в нашем министерстве Блестящих Возможностей, склонный к нестандартному мышлению и недюжинным обобщениям; а также добавил, что чиновника этого ждет, без сомнения, великое будущее.
Б а б у и н о в (театрально). Это уж точно, таких прытких чиновников надо или гнать в шею, или сажать как можно повыше; чтобы потом было больнее падать; но как мог он, Афанасий Гаврилович, послать свой Проект, ни у кого не спросясь?
З а р а т у с т р а (в тон ему). Чем выше посадить и познатнее наградить такого прыткого и недюжинного интеллектуала, тем больше пользы принесет он всем нам и нашей стране! И все же, как мог он нарушить сложившуюся субординацию?
Д у б е л ь т (так же). Ах, как же грустно, как плохо, что не знаем мы имени этого первопроходца! но, если честно, как подло и коварно он поступил, перепрыгнув через голову самого министра!
К о р д и л ь е р о в (сокрушенно). Да уж, господа, что верно, то верно, каждый сверчок знай свой шесток! ежели каждый мелкий чиновник будет нарушать сложившееся статус-кво, то это будет не Золотой Век, а, извините меня, каменный, и даже хуже того!
Б а б у и н о в (гневно). Таким прытким писакам не место в нашем заслуженном министерстве! пусть пишет в журналы, а у нас писать можно лишь по инстанции!
З а р а т у с т р а (еще более гневно). В шею гнать такого писаку! обеспокоил прожектом самого президента!
Д у б е л ь т (подражая коллегам). Вот найти бы его, и лишить всех льгот до скончания века!

Открывается дверь, и мимо испуганной с е к р е т а р ш и в кабинет вбегают П о л у а к т о в и П о л у э к т о в.


П о л у а к т о в (безумно размахивая руками). Неслыханное известие! невероятное происшествие!
П о л у э к т ов (еще более безумно размахивая руками и тараща глаза). Неслыханное событие, невиданное представление!
К о р д и л ь е р о в (грозно). Что вы такое несете, какое известие, какое невиданное представление?
П о л у а к т о в (выбегая вперед). Такое невиданное, какого в нашем министерстве Блестящих Возможностей не было никогда! До того невиданное и неслыханное, что будет почище грядуще Конца Света!
П о л у э к т о в (отталкивая его, протискиваясь вперед). Такое странное и невиданное представление, что ни в каком театре его не увидишь! ни в Большом, ни в Малом, ни даже на Малой Бронной! да что там на Малой Бронной, – даже в театре Сатиры такого представления вы, Афанасий Гаврилович, никогда в жизни своей не увидите! даже если купите билеты в партер, и будете глядеть из первого ряда, – даже и в этом случае все равно такого спектакля ни за что не посмотрите!
П о л у а к т о в. Такие происшествия только в нашем министерстве Блестящих Возможностей и могут произойти! такое ни за что не случится ни в министерстве Заоблачных Достижений, ни в, извините за выражение, – не к ночи будь сказано, – министерстве Великих Открытий; даже, прошу прощения, Афанасий Гаврилович, и в министерстве Взаимных Симпатий таких происшествий отродясь не бывало; бывало, конечно, там всякое, и вы, как друг и товарищ всем остальным нашим министрам, в том числе и министру Взаимных Симпатий, можете с ним об этом проконсультироваться, но наперед вам скажу, что такого кошмара, как здесь у нас, в министерстве Блестящих Возможностей, вы не увидите больше нигде!
П о л у э к т ов. И даже, Афанасий Гаврилович, обратись вы с официальным запросом в Министерство Культуры, все равно вам сразу ответят, что такие спектакли в нашей стране еще не показывались; может быть, и показывались они где-то в других, более развитых странах, но в нашей стране такого еще не видали; разве что какой-нибудь Питер Штайн, заезжая знаменитость из-за границы, привозил к нам такие спектакли, но чтобы на отечественной сцене, да с местными режиссерами, – нет, такого еще не бывало!
К о р д и л ь е р о в (рявкает министерским басом). Стоп, довольно, замолчите немедленно! замолчите, или сей же миг уволю вас обоих по сокращению штатов, да еще и с волчьим билетом в придачу! будете тогда торговать на рынке зеленью и капустой, и вспоминать, как о потерянном рае, службу в моем министерстве! заткнитесь, и объясните все по-порядку: что за невиданное происшествие и неслыханное представление случилось во вверенном мне министерстве?
П о л у а к т о в (отталкивая П о л у э к т о в а). Я, я, разрешите я обо всем расскажу, Афанасий Гаврилович!
П о л у э к т о в (отпихивая, в свою очередь, П о л у а к т о в а). Нет, нет, лучше я обо всем расскажу, Афанасий Гаврилович!
П о л у а к т о в (задвигая назад П о л у э к т о в а). Не слушайте вы этого Полуэктова, Афанасий Гаврилович, он ничего путного вам не расскажет! он еще не дорос до больших рассказов, Афанасий Гаврилович, он в нашем министерстве всего лишь мальчик для побегушек, и ничего путного не может узнать; вы лучше меня послушайте, я вам все, как дважды два, вмиг расскажу!
П о л у э к т о в (задвигая назад П о л у а к т о в а). Это кто в нашем министерстве финансов мальчик для побегушек? это значит я, Полуэктов, мальчик для побегушек, а ты, значит, Полуактов, не мальчик для побегушек? это я, значит, ничего путного сообщить не смогу, а ты, значит, всю правду, как на духу, выложишь, не стесняясь? да знаете-ли вы, Афанасий Гаврилович, что этот Полуактов ничего путного делать не может, кроме как бегать за квасом и за сигаретами в палатку напротив? что его только из жалости, да из-за его лошадиных ног, которые куда угодно вмиг добегут, и держат у нас в министерстве вот уже двадцать пять лет? что и для вас, и для всех ваших предшественников не то, что за квасом и сигаретами, а и за пивом, а бывало, что и за водкой бегал, как молодой? что этот Полуактов и не чиновник вовсе, а резвый конь о четырех борзых ногах, что он только прикидывается чиновником, пуская всем в глаза пыль и туман? вы ему по этой причине рассказывать не давайте, – он вам такой пыли, такого тумана напустит, что вы потом неделю прокашляться и просморкаться не сможете?!
П о л у а к т о в (колотя по спине П о л у э к т о в а). А ты, а ты... а ты старый козел! блеешь с утра до вечера по чем только зря, собираешь всякую грязную информацию, и нашептываешь на ухо первому встречному! он не только вам, Афанасий Гаврилович, по секрету сплетни на ухо нашептывает, но и и делал это всем вашим предшественникам; такого сплетника, Афанасий Гаврилович, еще не на всякой помойке получится отыскать; вы ему о происшествии рассказывать не давайте, вы лучше мне о происшествии рассказать прикажите!
П о л у э к т о в (колотя по спине П о л у а к т о в а). А ты, а ты... а ты дожил до полста лет дурак-дураком, а до сих пор рубль от евро отличить не умеешь! живешь, как Бог положит на душу!
П о л у а к т о в (пиная П о л у э к т о в а ногами). А ты, а ты... а тебе уже полста стукнуло, а ты из мелких чиновников так и не смог пробиться наверх! никакого таланта в тебе не нашлось, живешь и служишь из милости да из подлости!
П о л у э к т о в (задыхаясь от гнева). А ты, а ты...
П о л у а к т о в (задохнувшись от гнева). А ты, а ты...
К о р д и л ь е р о в (в бешенстве, рявкает, как иерихонская труба). Все, хватит, замолчите немедленно! Вот ты (в растерянности переводит взгляд с П о л у а к т о в а на П о л у э к т о в а, похожих, как две капли воды, и останавливается на п е р в о м). Вот ты, Полуактов, сей же момент расскажешь мне все, ничего не утаивая; а ты, Полуэктов, молчи, словно рыба, вытащенная на лед; итак, что могло случится во вверенном мне министерстве: такое, о чем я не догадываюсь и не подозреваю?
П о л у а к т о в (сразу же успокаиваясь, победно искоса поглядывая на П о л у э к т о в а). Случилось, Афанасий Гаврилович, чрезвычайное происшествие; такое, что и не во всякой газете сможешь иногда прочитать; такое страшное и непонятное происшествие, что куда до него статьям в наших газетах, – они о таких страшных событиях и не отважились бы напечатать, пускай и за деньги; конечно, не спорю, "Новая газета", или там "Независимая" может быть и напечатали про такое событие, но "Известия" и "Правда" о нем бы точно не решились сказать; куда там, – смелости бы у них не хватило на это!
К о р д и л ь е р о в (рявкает). Короче!
П о л у а к т о в (суетится). Сейчас, сейчас; если короче, то мелкий чиновник нашего министерства по фамилии Свистоплясов сошел в одночасье с ума, и произносит речи возмутительного содержания; такие льстивые и коварные, какие никто у нас произносить не решается; даже вы, Афанасий Гаврилович, не позволяете себе произносить подобные речи, а ведь вы у нас главный начальник, Бог и отец, и вообще благодетель, какого еще не видывала природа; все мы вашей щедростью, Афанасий Гаврилович, живем и питаемся, все молимся на вас и на ваши щедроты.

К о р д и л ь е р о в (рычит от злости). Еще короче!


П р и с у т с т в у ю щ и е во время этого разговора застыли в самых интригующих и выжидательных позах, раскрыв рот, вытаращив глаза и подпрыгивая от нетерпения на месте; больше же всех подпрыгивает от нетерпения П о л у э к т о в, показывая м и н и с т р у, что он может гораздо лучше, чем П о л у а к т о в, изложить суть исследуемого вопроса.


П о л у а к т о в (успокаивающе машет руками). Хорошо, хорошо, Афанасий Гаврилович, излагаю самую суть, никуда не сворачивая; этот самый чиновник по фамилии Свистоплясов, – так, ничтожество, сидит на минимальном окладе, и только лишь в прошлом году закончил непонятно - какой институт, – помешался вдруг на вопросах морали, и стал обличать своего же брата-чиновника; рубит, подлец, сук, на котором сам же сидит, и который плодоносит приятными на ощупь купюрами, – рубит, и кричит во весь голос, что наш брат-чиновник подлец, и что хуже его, чиновника, зверя в России вообще не сыскать!
К о р д и л ь е р о в (он поражен услышанным). Хуже чиновника зверя в России вообще не сыскать? так прямо и говорит?
П о л у а к т о в (радостно). Так прямо, подлец, и режет правду-матку в лицо! нет, говорит, хуже зверя я подлеца на Руси, чем кровопийца-чиновник, и ничем министерство Блестящих Возможностей в этом смысле не отличается от других министерств! даже, говорит, у нас еще хуже, чем в других министерствах, потому что мы сидим на огромных возможностях и можем себе сколько хочешь позволить, а другие это сделать не могут, и вынуждены завидовать нам и держать камень за пазухой.
К о р д и л ь е р о в (испуганно). Так прямо и говорит?
П о л у а к т о в (еще более радостно). Так прямо и шпарит, словно прокурор на открытом процессе! мы-де, говорит, не чиновники, а кровопийцы народные, хуже блох, вшей и клещей, вместе взятых, потому как присосались к небывалым возможностям, и плюем сверху на всех, кто подвернется под руку!


Б а б у и н о в, З а р а т у с т р а и Д у б е л ь т поражены сказанным и от возмущения переглядываются между собой, делают возмущенные жесты, но не решаются прервать допрос П о л у а к т о в а. П о л у э к т о в тоже от нетерпения вертится на месте, словно волчок.


З а р а т у с т р а (гневно, не выдержав, кричит). Да он с ума сошел, этот ваш Свистоплясов! да где же это видано: поносить свое родное министерство Блестящих Возможностей?! рассказывать об интимных вещах, укрытых от постороннего неосторожного взгляда?!
П о л у а к т о в (он на седьмом небе от счастья). Ну я же говорю – форменно свихнулся, и выдает то, что надо скрывать даже под пытками!
Б а б у и н ов (изображает оскорбленную добродетель). Поливать грязью собственное министерство и своих коллег по нелегкой работе может только форменный сумасшедший; этот человек явно свихнулся!
З а р а т у с т р а (изображает на лице еще более оскорбленную добродетель). В ясном уме и твердой памяти говорить такие гадости никому не позволено; к этому человеку необходимо применить самые суровые меры; думаю, что и помещение в лечебницу для душевнобольных будет для него не таким уж обременительным.
Д у б е л ь т (совсем оскорблен поведением С в и с т о п л я с о в а). Засадить, мерзавца, в холодную, и дело с концом! пусть посидит и подумает на досуге, можно ли на трезвую голову говорить подобные вещи!
П о л у э к т о в (внезапно протискиваясь вперед, язвительно). А ничего не получится, не сможете вы его засадить ни в лечебницу, ни в холодную, ни в какое другое узилище! другого кого может быть и засадите и в лечебницу, и в холодную, а этого сумасшедшего Свистоплясова ни за что не засадите!
З а р а т у с т р а (подозрительно, в то же время не одобряя внезапное вмешательство П о л у э к т о в а). Это почему не сможем мы засадить сумасшедшего ни в холодную, ни в лечебницу? еще как сможем, если захочем! мы, брат Полуэктов, не кто-нибудь, а министерство Блестящих Возможностей, у нас такие возможности имеются,что мы можем упечь кого угодно хоть на край света; хоть на Луну, хоть в Сибирь соболей на досуге стрелять!
П о л у э к т о в (упрямо). А вот и не упечете, Козьма Пантелеевич, а вот и не упечете этого Свистоплясова! зато он, может статься, всех нас, вместе взятых, упечет, куда следует! хоть в Африку, хоть в Сибирь соболей на досуге стрелять!
Б а б у и н о в (грозно). Да что ты такое мелешь, несчастный клерк? кто это смеет упекать в Сибирь самого министра Блестящих Возможностей?!
З а р а т у с т р а (так же гневно). Неслыханная дерзость, нарушение субординации!
Д у б е л ь т (еще более гневно). Лишитесь премии и тринадцатой зарплаты!
П о л у э к т о в (упрямо). Пускай лишусь и премии, и зарплаты, но все же в данный момент до этого Свистоплясова никто не сможет и мизинцем дотронуться; все дело в том, что он – автор Проекта!
К о р д и л ь е р о в (тревожно, уже начиная о чем-то догадываться). Какого еще Проекта, выражайся конкретно?!
П о л у э к т о в (торжественно). Проекта избавления России от всевластья чиновника, посланного им самому президенту!
К о р д и л ь е р о в (хватаясь за сердце). Ах, подлец, ах, негодяй! зарезал без ножа, и подкосил под самое сердце! так это он тот самый чиновник, о котором говорил мне утром по телефону Ниточкин Аристарх Гермогенович? чую, что он, чую, что кроме него такую заразу из стен министерства никто бы не посмел без санкции выпустить!
П о л у э к т о в (кричит радостно). Он, Афанасий Гаврилович, конечно же, он! только такой сумасшедший такой Проект и сможет представить!
П о л у а к т о в (кричит еще более громко). Он, кому же еще и быть, как не ему! забрался на стул, подлец, и поучает всех, словно мессия! молодежь из соседних отделов так и валит к нему сплошным потоком, ну а люди посолиднее и поопытнее, те, что прошли через кризисы и инфляции, толпятся в двери, и украдкой подслушивают и подглядывают; а иногда даже и высказываются в поддержку; он это, Афанасий Гаврилович, кому же и быть, как не ему; только такой певчий дрозд и сможет сочинить подобный Проект!
К о р д и л ь е р о в (растерянно, з а м е с т и т е л я м). Да кто он такой, этот сладкоголосый певчий дрозд? как, по крайней мере, звать-то этого Свистоплясова? какую должность занимает он у меня в министерстве?
Б а б у и н о в (разводя руками). Не могу знать, Афанасий Гаврилович! я все больше по части маркетинга и получения займов у иностранных кредиторов.
З а р а т у с т р а (еще более разводит руками). Не знаю и я, Афанасий Гаврилович! я все больше по блестящим возможностям, которые, как известно, никогда у нас в России не кончатся, и которые надо куда-то распределять, я кадровой политикой не занимаюсь; это Савелий Игнатьевич занимается у нас работой по кадрам (кивает на Д у б е л ь т а), он, очевидно, все и доложит вам в целости и сохранности.
Д у б е л ь т (от усердия еще больше заговаривается). Не могу знать, ваше превосходительство! я хоть и поставлен вашим превосходительством на кадры и на подбор персонала, но потом ваше превосходительство перекинули меня на возможности и работу с ходоками из других министерств; все ходят, ваше превосходительство, все клянчат возможности с утра и до вечера; а мы, между прочим, не резиновые, у нас на всех возможностей не хватает; так что, ваше превосходительство, не осуждайте, и не гневитесь напрасно, но кто он такой, этот сошедший с ума Свистоплясов, я вам сейчас сказать не могу; может быть, они скажут (кивает на П о л у а к т о в а с П о л у э к т о в ы м)? они где только в министерстве у нас не шатаются, каких только сплетен и слухов не слушают, они вам все про него вмиг растолкуют; а я, ваше превосходительство, не знаю, кто такой Свистоплясов, я все больше по возможностям и по работе с потоком просителей.
К о р д и л ь е р о в (плюет с досады). Да что ты мелешь такое, Савелий Игнатьевич, какой я тебе ваше превосходительство? совсем, видно, заработался со своими просителями? Ну да ладно, от тебя, я вижу, действительно ничего не добьешься. (Обращается к П о л у а к т о в у с П о л у э к т о в ы м.) А вы что скажете, господа хорошие, – каков он из себя, этот злодей Свистоплясов? как звать его, и в каком отделе вверенного мне министерства он в данный момент работает?
П о л у а к т о в (с готовностью услужить). Лет ему примерно около двадцати трех - двадцати четырех, и работает он у вас в министерстве всего первый год.
К о р д и л ь е р о в (недоумевает, возмущенно). Всего первый год работает в министерстве, и уже так громко заявил о себе? вот это фрукт, из молодых, видно, да ранний! ну хорошо, а как выглядит этот ваш возмутитель спокойствия? солидный он по крайней мере на вид, или, наоборот, хлипкий и неказистый?
П о л у э к т ов (тянет руку вверх). Можно мне сказать, Афанасий Гаврилович? К о р д и л ь е р о в (строго). Говори, но только коротко, и самую суть.
П о л у э к т о в (скороговоркой, радостно). Хорошо, хорошо, Афанасий Гаврилович, если самую суть, то этот самый сошедший с ума Свистоплясов ничего особенного и важного во внешности и манерах своих не имеет; так, худенький какой-то, вертлявый, чуть ли даже не нищий студент, которого приняли к нам из милости, или протекции.
П о л у а к т о в (оттесняя П о л у э к т о в а). Совсем незначительный молодой человек, и зарплата тоже у него незначительная!
К о р д и л ь е р о в (задумчиво). Сам незначительный, и зарплата у него незначительная? так он, может, добивается перевода на новую, более солидную должность?
П о л у э к т о в (проскальзывая вперед). Нет, Афанасий Гаврилович, он вовсе не добивается хорошей должности и повышения размеров оклада; он, по всей видимости, действительно тронулся!
П о л у а к т о в (оттесняя П о л у э к т о в а). Он, видимо, действительно сумасшедший, потому что временами, как говорилось уже, залезает на стул, а потом даже на стол, и начинает прокламировать такие запредельные мысли, от которых сослуживцы его буквально впадают в транс; особенно молодежь из соседних отделов.
К о р д и л ь е р о в (все так же задумчиво). Ну это, положим, мы посмотрим еще, нужны ли ему повышение в должности и увеличение размеров оклада; нет такого человека, пускай и временно тронувшегося умом, которому бы повредили эти две вещи; ну а что за отдел, в котором этот Свистоплясов изволит так недолго служить?
П о л у э к т о в (высовываясь вперед). Отдел газетных вырезок, Афанасий Гаврилович!
К о р д и л ь е р о в (озадаченно). Отдел газетных вырезок? надо же, кто бы подумал, что такой спокойный отдел может свести с ума совсем еще юного человека? впрочем, неисповедимы пути Господни, и кто только не сходил с ума от событий куда менее значительных, чем работа с ножницами и бумагой?! в нашем министерстве, как уже было сказано, ни от чего зарекаться нельзя: ни от сумы, ни от тюрьмы, ни даже от желтого дома!
П о л у а к т о в (оттесняя П о л у э к т о в а). Только сума пустая вам, Афанасий Гаврилович, не грозит! желтый дом и тюрьма вполне могут грозить, а вот пустая сума не будет грозить ни за что!
К о р д и л ь е р о в (осеняя себя крестным знамением). Чур меня, чур меня, изыди, нечистая сила! а, впрочем, постой; скажи еще, как звать этого самого Свистоплясова, который сошел с ума всего лишь спустя три месяца после службы в моем министерстве? есть у него какое-нибудь приличное, достойное чиновника имя и отчество?
П о л у а к т о в (нарочито унижаясь). Не знаю, Афанасий Гаврилович; и про внешность его неказистую знаю, и про платье поношенное, и про стоптанные башмаки, и про то, что служит у вас а министерстве всего несколько месяцев в отделе газетных вырезок, а вот об имени-отчестве разузнать еще не успел; слишком уж ничтожен этот сошедший с ума Свистоплясов, чтобы иметь собственное имя и отчество; у таких ничтожных чиновников не бывает имени-отчества!
П о л у э к т о в (также униженно, оттирая назад П о л у а к т о в а). Уж на что мы с Полуактовым досидели здесь, в министерстве финансов, до пятидесяти с лишком годков, а и то не имеем ни имени, не отчества, а всего лишь зовемся по нашим фамилиям: Полуактов и Полуэктов; слишком ничтожные и незначительные чиновники мы, Афанасий Гаврилович, чтобы иметь собственные отчества и имена!
П о л у а к т о в (подпрыгивая, как мячик). И брюшко уж успели солидное отрастить, и лысину, и седины приличные приобрести, а до сих пор все кличут нас не иначе, как по фамилиям: Полуактов и Полуэктов.
П о л у э к т ов (подпрыгивая рядом с ним, радостно). А мы и не обижаемся, мы понимаем – каждому овощу свой вид и фасон; одному всю жизнь в министрах ходить, а другому бегать по коридорам на побегушках, не имея ни имени, ни отчества, а разве только одну на всю жизнь выданную фамилию!


П о л у а к т о в с П о л у э к т о в ы м, оба в порывах верноподданических чувств, начинают выделывать перед К о р д и л ь е р о в ы м кренделя, кривляясь и дергаясь, как куклы на ниточках.


К о р д и л ь е р о в (отмахиваясь от них). Хватит, хватит, не время сейчас ваньку валять! сейчас, ежели не поспешить, да не подсуетиться, как следует, можно не только что без сумы, но и без головы вскоре остаться! чувствую, что дело одним Свистоплясовым может не ограничиться; если один человек, молодой и готовый служить, сошел с ума у меня в министерстве, то следом за ним могут последовать и другие; а там и до цепной реакции дело дойдет; кроме того, неизвестно ведь, что он понаписал там в этом Проекте, посланном в администрацию президента: иной дурак такого напишет, что десять умных потом всю жизнь расхлебать не сумеют; одним словом, надо мне самому, живьем, так сказать, взглянуть на этого прыткого молодца; что он за фрукт, да из какого отдела, мы уже выяснили, про фамилию и неказистую внешность тоже вроде бы все известно; остается одно - вспомнить, как зовут этого прыткого Че-Гевару? (Кричит с е к р е т а р ш е в соседнюю комнату.) Стелла! Стелла!


Открывается дверь, и появляется С т е л л а с большой кожаной папкой в руках; мгновение смотрит на К о р д и л ь е р о в а и о к р у ж е н и е, затем молча открывает папку, и, найдя нужное место, механическим голосом начинает читать.


С т е л л а (громко, четко, с расстановкой). Свистоплясов Аполлинарий Иванович, двадцати трех лет от роду, холост, коэффициент умственного развития тридцать девять и восемь десятых, стаж работы три месяца, служащий отдела газетных вырезок. (Умолкает, поднимает глаза на К о р д и л ь е р о в а.) Что-нибудь еще прочитать, Афанасий Гаврилович?
К о р д и л ь е р о в (полный решимости довести расследование до конца). Нет, Стелла, все, благодарю тебя, этого пока что достаточно; ну что же, Аполлинарий Иванович, пришло время посмотреть на тебя с близкого расстояния; пока не наворотил ты чего-нибудь похуже Проекта, отменяющего в России засилье чиновника, пока не прочитал президент этот твой злополучный Проект, и пока, черт побери, действительно не наступил на Руси Золотой Век, свободный от прошений, взяток, унижений, просителей, а также входящих и нисходящих бумаг! (Решительно, увлекая за собой с л у ш а т е л е й, направляется к выходу.) Нам в министерстве таких прожектов и даром не надо! Нам на Руси Золотой Век ни к чему! мы сами себе можем устроить и Золотой, и Серебряный, и даже, если понадобится, Бриллиантовый Век! Вперед, на штурм, на баррикады, на смотрины, в разведку, в трудный и опасный поход! Уволить, обезвредить, пресечь, повысить в должности, довести до сведения, лишить прибавки, стереть в порошок! (Скрывается за дверью, слышны издалека его гневные реплики.) Уволить, уволить! уволить! стереть в порошок! лишить прибавки! аннигилировать посредством в мгоновение ока!


Следом за К о р д и л ь е р о в ы м, теснясь, жестикулируя, и высказывая, однако не так громко, свое возмущение ничтожным писакой, заведшимся, очевидно, от сырости, в их родном министерстве, покидают кабинет и остальные ч и н о в н и к и.
Последней, аккуратно закрыв кожаную, с тиснением, папку, выходит из кабинета С т е л л а.
Дверь захлопывается. Вдали слышны гневные реплики К о р д и л ь е р о в а.


З а н а в е с.






ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ


Отдел газетных вырезок, заваленный кипами газет, изрезанных вдоль и поперек, ножницами, скрепками, папками, скоросшивателями, и пр.
Верхом на стуле, окруженный восторженно внимающей ему молодежью, сидит С в и с т о п л я с о в, и, по-видимому, держит пламенную и дерзкую речь; руки его по локоть одеты в черные ситцевые нарукавники.
Слышны молодые и задорные возгласы! "Молодец, Свистоплясов!", "Задай им жару, старина Свистоплясов! "Так им, кровопийцам, и надо, громи их, Свистоплясов, не оставляй от них мокрого места! ", и пр.
В дверях, стараясь сохранить напускную солидность, толпятся ч и н о в н и к и рангом постарше; они крайне заинтригованы невиданным зрелищем, которого стены министерства Блестящих Возможностей еще не видывали! здесь тоже слышатся приглушенные возгласы, частично осуждающие выходку С в и с т о п л я с о в а, частично же удивленные, и даже, вопреки воле сказавшего, восхищенные.


С в и с т о п л я с о в (сидя верхом на стуле, не отдавая, по-видимому, отчета в том, где он находится, жестикулируя руками). Мздоимство чиновника невозможно больше терпеть! Россия стонет и прогибается под его, чиновника, сытым и откормленным телом! под его, извините меня, сытым и откормленным задом, который порой не умещается даже в мягкое персональное кресло, и тогда чиновнику приходится восседать сразу между двумя стульями, что сделать, сами понимаете, весьма непросто; нет, я, конечно, не утверждаю, что между двумя стульями сидеть вообще невозможно, но сделать это, как мне кажется, весьма непросто, а порой и даже опасно.


Оживление и смех в стане с л у ш а т е л е й.


(Продолжает, воодушевленно.) В самом деле, - представим себе чиновника, упитанного и дородного, эдакого кровопийцу, насосавшегося и напившегося народного горя, эдакого, можно сказать, борова в пиджаке и во фраке, восседающего, как индийский божок, сразу на двух стульях, которые под ним прогибаются и трещат, как несчастные осинки в лесу под напором зимнего ветра; представим себе эту картину, эту, можно сказать, живописную панораму, эту батальную сцену, нарисованную рукой недюжинного живописца, и сразу поймем, что это абсурд; ибо, господа, на двух стульях сразу сидеть невозможно, хоть кое-кто в ношей новейшей истории и пытался осуществить это заманчивое предприятие.


Еще большее оживление среди с л у ш а т е л е й. Возгласы! "Правильно, Свистоплясов! на двух стульях не усидишь! были у нас такие умники, которые пытались на двух стульях сидеть, да уж давно о них ни слуху, ни духу не видно!"


(Еще более воодушевленно, вскакивая на стул с ногами, продолжая жестикулировать руками.) Да, господа, только тогда российский чиновник восседает сразу на двух стульях, когда он уже не может поместиться на стуле обычном, то есть, господа, в своем собственном законном кресле, выданном ему законным начальством; а это, господа, абсурд и последнее дело, и свидетельствует о полном его, чиновнике, непотребстве; о непотребстве и разгильдяйстве, и, между прочим, полном несоответствии своему законному, обозначенному вышестоящей инстанцией, месту; о несоответствии своему собственному креслу и стулу, в который этот изверг уже не может нормально вместиться; ну разве это, господа, не амбиция, и не призыв к немедленной революции? разве это, спрашиваю я вас, не последняя степень падения отечественного чиновника, который не вмещается в собственные кресло и стул, и по этой причине подлежит немедленному увольнению, и, более того, господа, - немедленному осмеяние и презрению!


Оживление среди м о л о д е ж и еще более сильное. Реплики: "Вот дает, Свистоплясов!", "Поддай им жару, брюхатым мздоимцам, пусть знают, как сразу на двух стульях сидеть!", "Революция, друзья, немедленная революция!", "На баррикады, товарищи, на баррикады, не позволим чиновникам сидеть на двух стульях одновременно!"


(Перебирается со стула на стол, и сидит на нем, свесив вниз ноги; не менее воинственно.) Нет, господа, в мире зверя подлее и гаже, чем отечественный чиновник; у лис в лесу бывают норы и щели, у кабанов глухие овраги, у медведей берлоги, а у отечественного бюрократа только один разбой и мздоимство; одна большая дорога, да острый нож, приставленный из-за угла к народному горлу; а также, господа, к народному животу, брюху, спине, груди, и всем другим частям народного тела; последний вор и убийца намного лучше и благородней, чем последний чиновник из какой-нибудь глухой российской провинции; вор и убийца, други мои, покается, и на каторге станет святым, а самый мелкий клерк из российской глубинки не покается ни за что, и дорастет до жирного борова из столицы, сидящего на двух стульях одновременно; более того, господа, - сидящего на трех, и даже на пяти стульях за один плотный присест; что, согласитесь, совершенное хамство, и требует немедленной и решительной революции!
П р о д у к т о в ы й (выскакивая вперед). Нет зверя хуже, чем российский чиновник!
Н е р у с с к и й (оттесняя назад П р о д у к т о в о г о). Последний душегуб и убийца лучше, чем последний клерк из глубинки!
Ф р и д л я й н (оттесняя их обоих). Не позволим чиновнику из столицы сидеть на пяти креслах одновременно!


Возгласы среди м о л о д е ж и: "К топору, друзья, к топору!", "Ужо зададим мы им жару, брюхатым боровам из глубинки и из столицы!"


С в и с т о п л я с о в (вскакивая на стол с ногами, поднимая вверх руку, напоминая фигуру из картины "Свобода на баррикадах", звонким и пламенным голосом). Построим, господа, русский мир без чиновников и без входящих и нисходящих бумаг! Выкинем на свалку истории белые целлулоидные воротнички, скрипучие перья, низко склонившиеся затылки и таблички из меди и бронзы, висящие на дверях отечественного чиновничества; уравняем министра в правах с последним писцом! освободим народ от гнета отечественного казнокрада! построим мир, свободный от чиновника и министерских портфелей! вступим, господа, в новое тысячелетие, очистившись от грязи отечественного присутствия! да здравствует Золотой Век новой, обновленной России!
П р о д у к т о в ы й (выходя вперед, копируя жестами С в и с т о п л я с о в а). Вырвемся из темницы бесконечного чиновного коридора на просторы добра, демократии и свободы!
Н е р у с с к и й (оттесняя его назад, и также копируя С в и с т о п л я с о в а). Заменим отечественные присутственные места простором полей, лугов и лесов!
Ф р и д л я й н (оттесняя их обоих, и так же пламенно). Объявим новое тысячелетие Золотым Веком, покончившим с русской взяткой!

Воодушевление среди м о л о д е ж и немыслимое: начинают переворачивать мебель, и возводить посреди комнаты баррикады; слышны возгласы: "На баррикады, товарищи, на баррикады!", "К оружию, господа, подносите патроны!", "К топору, мужики, к топору, избавимся раз и навсегда от всесилья чиновника!", "Построим русский Золотой Век, свободный от взятки и от чиновника-бюрократа!", "Да здравствует Свистоплясов, новый российский министр Блестящих Возможностей!"
Дверь открывается, и входит К о р д и л ь е р о в со с в и т о й.
Стоящие в дверях н а б л ю д а т е л и испуганно отходят в сторону, с любопытством, однако, ожидая развития событий, не без основания предвидя веселый и трудный спектакль.


К о р д и л ь е р о в (мгновение стоит молча, не замеченный з а ч и н щ и к а м и, строгим начальственным голосом). Это кто тут хочет занять кресло нынешнего, законного министра Блестящих Возможностей?


На баррикадах устанавливается мгновенная тишина, б у н т а р и на мгновение замирают на месте среди перевернутых столов и стульев, С в и с т о п л я с о в вдруг страшно тушуется, неожиданно садится на стол, сникает, обхватывает руками голову, и обводит всех непонимающим, просящим извинения взглядом, но П р о д у к т о в ы й, Н е р у с с к и й и Ф р и д л я й н тут же спешат на помощь своему а т а м а н у.


П р о д у к т о в ы й (немедленно выдвигаясь вперед, дерзким голосом). Министерство погрязло в коррупции! нам требуются новые, очистительные перемены; но мы не хотим занимать кресло нынешнего министра , ибо против любой должности в принципе!
Н е р у с с к и й (оттесняя П р о д у к т о в о г о). Без протекции в министерстве теперь и шагу не сделаешь; только революционные, насильственные изменения очистят эти авгиевы конюшни; впрочем, я согласен с высказыванием коллеги: мы вообще протии любой должности, в том числе и должности министра Блестящих Возможностей!
Ф р и д л я й н (оттесняя их обоих, дерзко до неприличия). Молодежь устала роптать, и годами ждать нового назначения. Старшее поколение полностью разложилось, и неспособно контролировать ситуацию; мы не ограничимся одним министерством Блестящих Возможностей, и перекинем искру революционного недовольства на другие министерства и кабинеты Москвы! но можете не беспокоиться – на ваше кресло мы не станем претендовать!


Среди м о л о д е ж и, испытавшей известное замешательство в момент появления К о р д и л ь е р о в а, наблюдается прилив свежего энтузиазма; раздаются возгласы: "А там и до всей России дело дойдет!", "Чего уж теперь мелочиться? раз начали разжигать революцию, так и превратим ее из доморощенной в общероссийскую! даешь Золотой Век без чиновника и без бюрократии!"
В стане м и н и с т р а , наоборот, наблюдается известное замешательство, но здесь собрались испытанные бойцы, готовые дать отпор вышедшей из повиновения молодежи. Застывшие по бокам з р и т е л и из чиновников среднего звания, однако, колеблются, и не знают, к кому им примкнуть в этом конфликте.


П о л у а к т о в (мелкими шажками выбегая вперед, небрежно оглядывая Свистоплясова, по-прежнему сидящего на столе посреди баррикад, и отскакивая назад к К о р д и л ь е р о в у). Ну я же говорил, что это форменный сумасшедший! - замахнуться на чиновников целого государства, - до такого только сумасшедший может додуматься! (Язвительно.) Да как же проживешь ты без чиновников, человек недалекий? а входящие и нисходящие бумаги кто будет в папочки клеить, да по инстанции отправлять?! (Такими же мелкими шажками отскакивает назад.)
П о л у э к т о в (проделывает те же антраша, что и П о л у а к т о в). Совсем свихнулся, и сам не знает, что говорит! Отменить чиновников и упразднить министерства! а кто же, дурья ты башка, будет циркуляры выдумывать, и разные инструкции сочинять?! связать его, Афанасий Гаврилович, да и дело с концом; пусть посидит недельку в холодной, да подумает на досуге о своем неправильном поведении!
К о р д и л ь е р о в (задумчиво). Нет, Полуактов, тут, я вижу, дело одной холодной не ограничится; тут, возможно, нас самих скоро в холодную по этапу отправят!
Б а б у и н о в (с важным и осуждающим видом, заслоняя собой К о р д и л ь е р о в а). Бунт на корабле! Только-только из коротких штанов, а туда же, - собираетесь отменить чиновников в государстве! а ты пойди-ка потрудись, да поработай как следует для таких заявлений, а потом уж и требуй немедленной революции! (К о р д и л ь е р о в у.) А что до их заявлений, Афанасий Гаврилович, будто бы на кресло министра им просто начхать, то таким заявлениям я не верю; все они на словах гаденькие и черненькие, а как дойдет до дела, так все норовят беленькими стать!
З а р а т у с т р а (выходя вперед, и тоже решительно). Молодо-зелено, еще из газетных вырезок толком не вылезли, еще другие отделы и инстанции до конца не прошли, еще не попотели да не поупражнялись в секретарях, еще курьерами не побегали, да на банкетах за спиной у начальства покорно не постояли, а уж вздумали отменять чиновников и министров! да куда вам, - кишка тонка, да силенок не хватит! только стулья переворачивать и умеете!
Д у б е л ь т (загораживая в с е х о с т а л ь н ы х, и еще более насмешливо, чем З а р а т у с т р а). Эх вы, шпингалеты дверные, гвозди обойные, булавки для галстука, - куда вам против зубров да медведей на охоту идти! куда вам против настоящих людей, которые сотню собак успели сожрать, да сотню бутылок водки из пивнушки напротив начальству перетаскать, которые оббегали уже и отерли собой все высокие и низкие коридоры, которые уже не помню какому министру и перед, и зад успели перелизать да объелозить губами! куда вам против настоящих людей копья ломать? а ну, марш отсюда, босота голодраная, а то я вас на один зубок положу, а другим только причмокну, и мокрого места от вас ни от кого не останется! (Угрожающе расставляет в стороны руки, и, как медведь, наступает на б у н т о в щ и к о в.)
П о л у а к т о в (подражая Д у б е л ь т у). Разрешите и мне, Савелий Игнатьевич, кого-нибудь к себе на зубок положить! разрешите и мне кого-нибудь из них на завтрак попробовать!
П о л у э к т о в (подражая П о л у а к т о в у). И мне, и мне, Савелий Игнатьевич, разрешите в вашей охоте участвовать! и я тоже хочу на завтрак кого-нибудь из них на зубок положить!


Б у н т о в щ и к и не на шутку испуганы, и прячутся за возведенные ими же баррикады, не ожидая уже от бунта ничего хорошего для себя.
С в и с т о п л я с о в как сидел на столе, так и сидит, совершенно потерянный, по-прежнему, как видно, не понимая, что вокруг происходит.
К о р д и л ь е р о в довольно потирает руки, видя, что бунт на корабле, очевидно, подавлен в зародыше, и испытанное о к р у ж е н и е, как видно, не подвело своего п р е д в о д и т е л я.


В а ж н ы й ч и н о в н и к (внезапно отделяясь от стены, и выступая вперед). Нет, все, хватит, довольно с меня! надоело подличать, и бегать за водкой и пивом в пивнушку напротив! всю жизнь за водкой и пивом в пивнушку не пробежишь, всю жизнь не наподличаешься, да не налижешься у начальства в ожидании очередного важного повышения! (Простирает руки в сторону м о л о д е ж и.) Приветствую тебя, племя младое и незнакомое! приветствую твой благородный порыв, и присоединяюсь к твоей благородной мечте, рожденной, конечно же, в неведении и незнании субординации!
С т а р ы й ч и н о в н и к (присоединяясь к в а ж н о м у ч и н о в н и к у). Да что там подлость и лизание задницы у начальства, - водятся в нашем министерстве грешки и похуже, чем эти! (Поворачивается к К о р д и л ь е р о в у, осуждающе.) Да что уж там, Афанасий Гаврилович, лизание задницы и променады за водкой в пивнушку напротив, - все по молодости грешили этим, и не одна карьера на этом построена: и у нас в министерстве, и во всей, почитай, России, от одного ее края, и до другого! не за языки и задницы обидно, Афанасий Гаврилович, а за народ, который живет от дефолта и до дефолта, и который не понимает, что над ним как издевались, так и будут издеваться до скончания века; как травили его когда-то лотереями, да инфляциями, так и травят сейчас национальными проектами, да стабилизационными фондами, которые кончаются раньше, чем о них успели подумаь! чего уж греха таить, - нет в России более злостного министерства, чем министерство Блестящих Возможностей! и пришло наконец-то время сказать об этом открыто и честно, ни на кого не оглядываясь, и никого не боясь; а там уж и голову на плахе не жалко сложить! (Присоединяется к б у н т о в щ и к а м.)
О ч е н ь с т а р ы й ч и н о в н и к (присоединяется к т о в а р и щ а м, со слезами на глазах). Чего уж греха таить, - до седых волос в министерстве дожил, а ни одного доброго дела за свою карьеру так и не удосужился подсмотреть; (обращается к м о л о д е ж и) всяко, ребята, бывало, - и за водкой в пивнушку напротив по молодости посылали, и зад у кого надо не раз в жизни лизал, и коридоры этого заведения (кивает по сторонам) все вдоль и поперек избегать пришлось, - чего уж греха таить: всю жизнь прожил, как последний подлец, а все а душе лелеял мечту, что вот придет благодетель да избавитель, который со всей этой подлостью покончит одним взмахом пера; чего уж я, дети мои, не насмотрелся в этих стенах, - и на огромные горы денег, томящихся без дела в темных подвалах, и на бумажки с бесчисленными нулями, которые то в одно прекрасное утро становились ничем, и болтались по улицам, словно последний сор, а потом вдруг опять, собранные одна к одной усердными дворниками, превращались в настоящие деньги, возрождаясь из пепла и хаоса, как легендарная птица, - все видел, дети мои, и уж, казалось бы, ни во что верить не мог, а все ж жила во мне мечта в будущую справедливость, в грядущий Золотой Век без подлости и воровства, который пусть не в этой эре, но в следующей, лежащей за горизонтом, а непременно наступит; а все же верил я, желторотые и наивные други мои, что найдется наконец-то стоящий человек, - именно стоящий, а не порядочный, ибо порядочных много, а стоящих не одного, - который напишет наконец-то необходимый Проект, отменяющий в России чиновника и чиновничество, и подаст этот Проект, минуя все инстанции, сразу на самый верх; а там уж, ребятушки, и трын-трава не расти: главное, что подали Проект, а теперь всем нам только верить и ждать остается; верить, ребятушки, и надеяться на милость самой главной инстанции в государстве; авось и правда придавят чиновнику хвост на Руси, авось и правда хоть одним глазком доведется на Золотой Век вблизи посмотреть; эх, была-не была, принимайте и меня в свою подворотню! (Решительно присоединяется к б у н т а р я м.)


С обеих сторон раздаются разного рода реплики.
Со стороны з а ч и н щ и к о в б е с п о р я д к а радостно восклицают: "Ага, испугались, лизоблюды несчастные!", "А еще на "мерседесах" на дачу ездят, и за общественный транспорт платить забыли!", "Что ни чиновник на Руси, то зверь, а что ни зверь, то чиновник!", "Ну уж погодите, кровопийцы народные, издаст вам президент Указ, - белого света после этого не увидите!", "Покажем всем кузькину мать без чиновника и разбазаривания финансов!", "В Золотом Веке ни министры, ни министерства не будут нужны!", и пр. Со стороны же К о р д и л ь е р о в а и к о м п а н и и звучит не вполне убедительно: "Ага, раскрыли коробочку, так вам и подпишет президент пресловутый Указ!", "Что он, президент, совсем, что ли, больной, подписывать Указ об отмене чиновничества?", "Как брали взятки, так и впредь будем брать, а Золотой Век на Руси никогда не наступит!", и пр.
К о р д и л ь е р о в стоит посередине двух лагерей мрачнее ночи, и, как видно, уже решился на что-то.
С в и с т о п л я с о в же, напротив, как-то незаметно сполз со стола, и сидит сейчас на стуле, недоуменно оглядываясь по сторонам, и то бездумно улыбается всем п р и с у т с т в у ю щ и м, то, наоборот, обхватывает голову руками, и раскачивается из стороны в сторону, производя очень странное впечатление.


К о р д и л ь е р о в (мгновенно меняя выражение лица, демонстрируя радушие и готовность идти на компромиссы). Друзья, друзья, будем благоразумны! не будем проливать кровь своих же товарищей по оружию! не будем раскачивать лодку, в которой мы сами же и плывем; всю жизнь, как видно, в тиши и безветрии не просидишь, и раз уж дело дошло до бунта, и, более того, - до революции, то именно я, пока что законный и легитимный министр Блестящих Возможностей, должен возглавить это новое веяние и довести министерство, наш общий и надежный корабль, до тихой и спокойной воды; (откровенно фальшиво, неискренне, но стараясь выглядеть честно) да, друзья, как это не покажется парадоксальным, но именно я, осмеянный вами, как взяточник и бюрократ, именно я, старый и прожженный чиновник, мечтал всю жизнь о Золотом Веке, который когда-нибудь, да придет к нам в Россию; придет, и отменит все прогнившие и продажные присутственные места, все бесконечные очереди в приемных, все мздоимство и всю подлость, присущие российскому чиновнику вообще; да, господа, именно я, Кордильеров, назначенный на эту должность когда-то самим президентом, готов добровольно сложить с себя свои полномочия, если чиновников в России действительно упразднят; ибо сам уже не в силах молчать, видя слезы и скорбь обиженного маленького человека, которого такие монстры, как наше министерство Блестящих Возможностей, обдирают, как липку, и вообще ставят его в самые немыслимые позиции, словно, извините меня, последнюю и забубённую потаскуху, совершенно не считаясь с его гражданским достоинством (вытирает платочком глаза); но, господа, всякая перемена, а тем более отмена чиновников в государстве, должна произойти законным путем; нужен, господа, соответствующий Указ, и я надеюсь, что такой Указ, ввиду неизбежности нового, справедливого порядка в стране, обязательно появится в самое ближайшее время; ну если и не в ближайшее, то хотя бы не в столь отдаленное время, потому что, господа, ожидания справедливости в обществе слишком уж высоки, и если такой Указ все-таки не появится, то мы сами его напишем, и сами же завизируем большой и круглой печатью! (Значительно оглядывает о к р у ж а ю щ и х.)


Возгласы с разных сторон: "Да чего уж там, если Указ не выйдет, то мы сами же его выдумаем в ближайшее время!", "Поостереглись бы вы, Афанасий Гаврилович, верить на слово первому проходимцу!", "Не может быть, чтобы Золотой Век не пришел, за что же тогда мы боролись, и строили баррикады?", "Как не было Золотого Века, так и не будет, а со своим Проектом, посланным президенту, можете в сортир напротив сходить!", и пр.


К о р д и л ь е р о в (с елейной улыбкой, расставив широко руки, направляется к по-прежнему потерянному С в и с т о п л я с о в у). Друг, милый друг, как это прекрасно - вместе, взявшись за руки, идти к новому, и неизведанному будущему! (Берет С в и с т о п л я с о в а за локоть, и поднимает его на ноги.) Плечом к плечу, чувствуя рядом дыхание испытанного бойца, встречать рассвет новой жизни! (Обнимает С в и с т о п л я с о в а за плечи.) Войти в Золотой Век не просто мелким чиновником, только что принятым в министерство, но начальником отдела газетных вырезок, с соответствующим повышением оклада и пенсии! (Делает знак с е к р е т а р ш е.)
С т е л л а (проходя из дверей через строй п е р е п у г а н н ы х ч и н о в н и к о в, на ходу открывая кожаную, с тиснением, папку, громко читая). "Назначить Свистоплясова Аполлинария Ивановича начальником отдела газетных вырезок, и повысить ему содержание до уровня, соответствующего новой ответственной должности!" Число сегодняшнее, печать, и подпись министра. Еще кого-нибудь назначить, Афанасий Гаврилович?
К о р д и л ь е р о в (весело). Нет, Стелла, спасибо, пока что достаточно; подготовь лишь на всякий случай приказы на увольнение.
П р о д у к т о в ы й (угрюмо). Отказался бы ты, Свистоплясов, от этой новой коварной должности! не зря они тебе ее предлагают, чует мое сердце, - не зря!
Н е р у с с к ий (еще более угрюмо). Бойся данайцев, даров приносящих! Три месяца сидели мы здесь без начальника, и еще три месяца ножницами поработаем!
Ф р и д л я й н (зловеще, как гадалка). Прежний-то начальник с ума сошел от этих газетных статей, и ты сойдешь, если эту должность коварную примешь!


П р о д у к т о в ы й, Н е р у с с к и й и Ф р и д л я й н, переходя от слов к делу, немедленно подскакивают к С в и с т о п л я с о в у, пытаясь, очевидно, отговорить его от нового назначения, и нашептать что-то на ухо, но К о р д и л ь е р о в отстраняет их властным движением руки, и в с я т р о и ц а неохотно отходит в сторону.


С в и с т о п л я с о в (внезапно отстраняясь от К о р д и л ь е р о в а, с виноватой улыбкой, болезненным голосом). Друзья, соратники, товарищи по оружию! ты, Продуктовый, ты, Нерусский, и ты, Фридляйн! мы вместе мечтали, сидя здесь, в отделе, заваленном газетными вырезками; вместе стремились к новой, чистой и порядочной жизни; но теперь, теперь, после всего... (внезапно покачивается, хватается рукой за К о р д и л ь е р о в а); ах, теперь я уже ничего не знаю, и ни за что не могу отвечать; кажется, я посылал куда-то Проект; быть может, он что-то изменит в грядущем; быть может, хотя теперь я не знаю уже ничего, я так устал, и потом, потом... (повисает всем телом на К о р д и л ь е р о в е); ах, помогите же мне, иначе я сейчас упаду!
К о р д и л ь е р о в (строгим начальственным голосом, бережно поддерживая за руку С в и с т о п л я с о в а). Прощу разойтись по рабочим местам! начальник отдела вырезок очень устал, и нуждается в немедленном отдыхе и покое! (Наклоняется к С в и с т о п л я с о в у, конфиденциальным голосом.) Надеюсь, вы не откажетесь провести этот вечер у меня дома, в кругу семьи и милых, далеких от нынешних баталий, людей? надеюсь, что общество дочери и жены восстановит ваше здоровье, и даст силы для новых, славных и нелегких свершений в деле работы ножницами и железными скрепками?
С в и с т о п л я с о в (растерянно). Работать ножницами и железными скрепками? Провести вечер у вас дома, в кругу дочери и жены? восстановить здоровье, набраться сил для новых свершений? ах, я согласен на все, только лишь уведите меня куда-нибудь поскорей!
К о р д и л ь е р о в (торжествующе). Да, только лишь отдых и приятный покой восстановят наше здоровье и дадут силы для завтрашних нелегких свершений! Для поиска новых, прославляющих министерство статей, и для подшития их в надежные, пухлые и солидные скоросшиватели! (Выводит С в и с т о п л я с о в а в дверь, по-прежнему, как большое сокровище, поддерживая его за локоть.)


Обескураженные ч и н о в н и к и недовольно расходятся.
Последней, бережно закрыв заветную, с тиснением, папку, покидает помещение С т е л л а.
Дверь захлопывается.
Вдали слышится раскатистый бас К о р д и л ь е р о в а: "Золотой Век, господа, это не значит, что вы должны слоняться по коридорам без дела! все, господа, решится и утрясется в самое ближайшее время; все мы или падем в неравном бою, или узрим зарю новой жизни; а пока, набравшись мужества, и засучив рукава, готовьте стране новые блестящие потрясения!"


З а н а в е с





ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ


Гостиная в доме у Кордильерова. Входят В а л е н т и н а П е т р о в н а и Н а т а ш а.


В а л е н т и н а П е т р о в н а (держит в руках записку, недоуменно). Прибежал Полуактов, весь в мыле, и принес записку от папы, при этом наговорил черт знает что, о какой-то революции, которую-де он сам предвидел давно, и даже предупреждал о ней министра, и о сумасшедших, которые у них в министерстве эту революцию сегодня готовят; мне кажется, что у них а министерстве уже все давно порядком рехнулись.

Н а т а ш а. И не мудрено, мама, рехнуться, если целыми днями сидишь на таких огромных возможностях.
В а л е н т и н а П е т р о в н а(продолжает вертеть в руках записку). А этот Полуактов, по-моему, свихнулся больше других; сидит сейчас на кухне, пьет чай чашка за чашкой, уже не менее восьми штук выдуть успел, и несет такую невообразимую околесицу, что я вообще ничего понять не могу; про какой-то Проект, причем обязательно с большой буквы, посланный чуть ли не самому президенту, и про автора этого таинственного Проекта, который, якобы, сейчас к нам прибудет домой; я от волнения ничего здесь разобрать не могу (вертит записку в руках, то поднося ее к глазам, то отодвигая назад от себя), будь добра, прочитай сама, что здесь такое написано (отдает записку Н а т а ш е).
Н а т а ш а (берет записку в руки, читает). "Душечка моя, Валентина Петровна, накрывай поскорее на стол, но многое не выдумывай, можно просто чаю согреть, и жди с минуты на минуту важного гостя, который на моей машине должен вместе с водителем прискакать". (Многозначительно.) Прискакать! это что-то новое; такого я еще от папы не слышала! (Продолжает читать.) "Да не обращай внимания, прошу тебя, на его странное поведение: он еще мальчик, хотя и немного свихнулся; ну да с твоей, да Наташиной помощью мы его, думаю, мигом подлечим и поставим на ноги. Твой муж и пупсик министр Кордильеров." (Переворачивает записку другой стороной.) Тут еще приписка небольшая имеется. (Читает.) "На его прокламации и внешний вид внимание не обращай, это все от сумасшествия, и быстро пройдет." (Поднимает глаза на м а т ь.) Вот и все, что папа здесь успел написать.
В а л е н т и н а П е т р о в н а (передразнивает ее). "Вот и все, что он успел написать!" Да тебе, что, мало мальчика, который немного свихнулся, и который будет себя так странно вести, что его надо ставить на ноги? тебе, что, мало этих невообразимых вещей?
Н а т а ш а (пытаясь возражать). Но, мама, с каких пор ты стала бояться мальчиков, пусть и немного свихнувшихся? поверь мне, они все сегодня такие, это такое поветрие, и ничего сверхоригинального в этом, конечно же, нет; впрочем, я думаю, что папа тут что-то напутал, и не следует так драматизировать ситуацию; давай лучше накроем на стол, ничего оригинального не выдумывая, и подождем этого таинственного визитера; который, судя по записке, еще молодой человек, а, значит, с ним вполне можно найти общий язык.
В а л е н т и н а П е т р о в н а. Ну ты как знаешь, ты у нас девушка независимая, ты не только что с полоумным, а и с самим чертом запросто найдешь общий язык; можешь встречать его, и развлекать, как тебе вздумается; а я пойду хозяйством займусь; раз наш министр приказал накрыть стол, и ждать гостей к позднему ужину, то и надо выполнять его поручение; пусть даже это и ограничится одним чаепитием! (Уходит на кухню.)


Через мгновение раздается звонок, в прихожей слышен голос В а л е н т и н ы П е т р о в н ы: "Пожалуйста, проходите, давно уж вас заждались!", затем дверь открывается, и в гостиной появляется С в и с т о п л я с о в; он крайне смущен.


Н а т а ш а (откровенно разглядывает его, насмешливо). Так это вы и есть таинственный незнакомец, которого мы должны встретить и ублажить? А где, если не секрет, ваш Проект, который, по слухам, вы послали самому президенту? неужели забыли дома, и не захватили с собой такую важную вещь? ай-ай-ай, какая неосторожность, как же вы оплошали, а вдруг его кто-нибудь похитит в ваше отсутствие!
С в и с т о п л я с о в (от смущения и неожиданного нападения он заикается, и не знает, что ответить Н а т а ш е). Я... я... я, собственно говоря, ненадолго... я, видите-ли, слегка нездоров, и по этой причине нуждаюсь в отдыхе и семейном уюте; но вы не волнуйтесь, я не то, что Продуктовый, или, допустим, Фридляйн, я вас долго не задержу, и все подряд за столом есть не буду, мне и стакана чая будет достаточно! (Окончательно запутывается, и умолкает, потерянно глядя на Н а т а ш у.)
Н а т а ш а (еще более насмешливо, передразнивая его). Всего лишь стакан чая! не буду есть за столом все подряд! я мальчик хороший, я вас не объем, и ничем не обижу! а я почем знаю, что вы мальчик хороший, и что за ваш Проект, который вы черт-знает куда послали, вас сейчас не придут, и не арестуют прямо у нас в доме? а заодно и всех нас, несчастных и неосторожных свидетелей? откуда мне это знать, скажите пожалуйста?!
С в и с т о п л я с о в (он окончательно потерялся, падает на колени, и простирает в отчаянии руки к Н а т а ш е). Простите, но вы, вы... не зная вашего имени, и не имея возможности ответить достойно... ах, что же вы делаете со мной, ведь я нездоров, и выпью всего лишь стаканчик чая, не то, что подлец Продуктовый, или, допустим, Фридляйн! они бы у вас весь чайник выдули!
Н а т а ш а (поднимает С в и с т о п л я с о в а с колен, усаживает на диван). Успокойтесь, не надо так волноваться! Я, конечно, не знаю, кто это такие ваши зловещие Продуктовый с Фридляйном, но, право, они не стоят того, чтобы из-за них падать передо мной на колени.
С в и с т о п л я с о в (страшно волнуясь). О, вы их не знаете, совсем не знаете! Это страшные люди! Продуктовый, Фридляйн, и еще этот Нерусский, которые и выдумали всю эту историю; я здесь ни при чем, поверьте мне, я всего лишь жертва и невольный участник; я не хотел, это они меня заставили и впутали в свои страшные заговоры!
Н а т а ш а (тоже усаживаясь на диван, с интересом разглядывает С в и с т о п л я с о в а). Вы говорите, что не хотели участвовать в заговоре, а эти подлые Фридляйн с Продуктовым, и, как его...
С в и с т о п л я с о в (быстро подсказывает). Нерусский; еще был Нерусский; вся эта странная троица, которая неизвестно откуда взялась в нашем отделе!
Н а т а ш а (рассудительно). Ну хорошо, пусть будет еще и Нерусский, хоть это и довольно трудно запомнить. Итак, насколько я понимаю, вы служили в министерстве у папы в этом своем скромном отделе... кстати, а как назывался этот ваш скромный отдел?
С в и с т о п л я с о в (быстро подсказывает). Отдел газетных вырезок.
Н а т а ш а (смеется). Что это за отдел - газетных вырезок! разве может существовать такой странный отдел?
С в и с т о п л я с о в (скороговоркой). О да, может, еще как может! газетные вырезки, видите-ли, очень ценный продукт в смысле информации и получения разных полезных сведений (он явно начинает приходить в себя от смущения, и даже с интересом посматривает на Наташу); обратная связь, которая устанавливается у министерства с общественностью, осуществляется именно посредством газетных статей, вырезки из которых делаются в нашем отделе; впрочем, мне странно рассказывать это девушке, имени которой я до сих пор не знаю...
Н а т а ш а (протягивает ему руку). Наташа. И пожалуйста, если можно, без отчества. То, что мой отец министр Блестящих Возможностей, еще не значит, что я должна зваться по отчеству; некоторые болваны, и особенно эти, как их, Полуактов и Полуэктов, этого не понимают, и я стараюсь их избегать.
С в и с т о п л я с о в (восхищенно глядя Н а т а ш е в глаза, пожимая ей руку). А я Аполлинарий; Аполлинарий Иванович, но вы можете звать меня Аполлоном; меня в детстве так все звали.
Н а т а ш а (прыскает от смеха). Как?.. как?.. Аполлон? вот уморили! (смеется, разглядывая его со всех сторон еще более пристально); впрочем, это не имеет никакого значения; у нас в школе некоторые юноши имеют такие странные имена, что их даже неприлично говорить вслух; одного, например, зовут просто Хобот, другого Морской Котик, а у моего соседа по парте подпольная кличка Не Бей Копытом; это оттого, что он, как молодой жеребец, все время стучит в пол ногами; так что ваше имя, - я имею в виду Аполлон, - еще очень даже приятное, и я буду звать вас именно Аполлоном (вырывает наконец у него свою руку); так что вы, Аполлон, говорили мне только что про обратную связь? между министерством финансов и разными общественными организациями, которая устанавливается с помощью ваших вырезок?
С в и с т о п л я с ов (совершенно осмелев и оправившись от остатков смущения, вскакивая с дивана, и прогуливаясь по комнате). О да, да! эта тайная обратная связь, о существовании которой совершенно не подозревают миллионы людей, осуществляется с помощью обычных канцелярских предметов: ножниц, скоросшивателей, и пухлых, набитых под самое горлышко папок, завязанных крест-накрест простыми тесемками; но тот, кто владеет этой тайной обратной связью, владеет могуществом, которое не снилось иным министрам; (голосом лектора, вещающего с кафедры); решили вы, к примеру, объявить о сокращении возможностей, или, напротив, об их приросте, а общественное мнение, отраженное во многих газетных статьях, этому, вроде бы, благоприятствует, - не мешкая ни минуты, завтра же с утра заявляйте про это! будут, конечно же, массовые недовольства, или, напротив, восторженные шествия, но в целом все кончится благополучно, и постепенно все успокоится и придет в норму; потому что впереди планируются новые потрясения, и, сталкиваясь с этими новыми потрясениями, народ совершенно забывает о предыдущих.
Н а т а ш а (восторженно). Вот здорово! выходит, что этот отдел газетных вырезок - самый главный отдел в министерстве; главнее даже, чем те отделы, которые возглавляют папины заместители; а кто же руководит этим отделом?
С в и с т о п л я с о в (картинно рисуясь). Ваш покорный слуга! назначен только что приказом министра за успехи, и вообще в виде презента!
Н а т а ш а (удивленно, но со скрытой иронией). Такой молодой - и уже начальник отдела! а что, много людей работают под вашим началом?
С в и с т о п л я с о в. Нет, всего трое! Продуктовый, Фридляйн и Нерусский; раньше-то у нас больше людей работало, но дело в том, что народ здесь долго задерживаться не может; некоторые настолько звереют от этих газетных статей, что или сами пробуют в газеты строчить, или выдумывают разные общественные проекты, вроде отмены чиновничества в России, или о хождении деревянной валюты, вырезанной Палехскими мастерами в виде деревянных затейливых ложек, покрытых специальным лаком, и с проставленными на них казначейскими номерами, как на настоящей, бумажной валюте; есть и другие, не менее затейливые проекты; газетные статьи, если их долго читать, очень плохо на психике отражаются; по этой причине в наш отдел вырезок теперь берут людей с не очень высоким коэффициентом развития; мой, например, не дотягивает даже до сорока; по этой причине я еще пытаюсь держаться, и даже, как только что было сказано, вышел на повышение; хотя Продуктовый, Фридляйн и Нерусский меня и пытались отговорить; и даже, мерзавцы, втянули в эту историю с отменой чиновничества на Руси; я, между прочим, Проект самому президенту об этом послал, хотя, если честно, послал я его, или не послал, я уже толком не помню; впрочем (блаженно улыбаясь, посматривает на Н а т а ш у), это теперь совершенно не важно!
Н а т а ш а (всплескивает руками). Как это не важно! ты, Аполлон, послал президенту какой-то проект, и говоришь, что это неважно! по-моему, ты действительно начитался разных газет!
С в и с т о п л я с о в (опять падает на колени, протягивает к Н а т а ш е руки, театральным голосом). Ах, Наташа, я их столько уже прочитал, что для меня теперь важны не проекты, посланные президенту, и не русские революции, отменяющие чиновников и чиновничество, а один-единственный ласковый взгляд, ради которого не жалко пожертвовать любой революцией!
Н а т а ш а (она озадачена, но одновременно и польщена). По-моему, Аполлон, ты окончательно спятил в своем отделе газетных вырезок! второй раз ты падаешь передо мной на колени! как это следует понимать, - ты что, делаешь мне предложение?
С в и с т о п л я с о в (так же театрально). Да, Наташа, да, ибо ты - та единственная и прекрасная девушка, о которой мечтал я, работая ножницами и скоросшивателем, и готовя отмену чиновничества на Руси!


Дверь открывается, и входит В а л е н т и н а П е т р о в н а, бережно неся на подносе чай и варенье.


В а л е н т и н а П е т р о в н а (в сторону). Не даром предупреждал меня Полуактов, - это действительно сумасшедший! не успел войти в дом, как сразу же падает на пол! (Н а т а ш е и С в и с т о п л я с о в у, елейным голосом). Ну, дети, я вижу, вы вполне уже нашли общий язык!
Н а т а ш а (весело). Мама, это Аполлон, он работает у папы начальником отдела газетных вырезок!
С в и с т о п л я с о в (вскакивая с колен). Разрешите представиться! Свистоплясов Аполлинарий Иванович, но можете звать меня попросту Аполлоном!
В а л е н т и н а П е т р о в н а (рассудительно). Ну что же, Аполлон, так Аполлон; в конце-концов, какая разница, как назвать человека? хоть груздем, говорят, назови, только в кузов после этого не клади! (Расставляет на столе чай и варенье, делает рукой широкий жест.) Прошу вас, садитесь за стол, в ногах правды нет; сейчас я налью вам чаю, и угощу вареньем собственного приготовления (наливает чай, накладывает в вазочки варенье); вот это малиновое, прошлого года, сама на даче готовила, без помощников и домработницы.
Н а т а ш а (усаживая С в и с т о п л я с о в а за стол, и сама садясь рядом с ним). У нас в семье родители придерживаются демократических взглядов, и принципиально не держат в доме прислугу; по этой причине мне время от времени приходится выполнять роль домработницы, и иногда я так устаю, что даже сил нет сбегать на дискотеку, и пообщаться с друзьями.
С в и с т о п л я с о в (иронично). С Хоботом, Морским Котиком и Свиным Рылом?
Н а т а ш а (удивленно, одновременно поправляя его). А у тебя, Аполлон, хорошая память, что очень странно для человека, чей коэффициент умственного развития не дотягивает даже до сорока; все правильно, только не со Свиным Рылом, а с Не Бей Копытом; моего соседа по парте зовут Не Бей Копытом.
В а л е н т и н а П е т р о в н а (прихлебывая из чашки чай, отставив в сторону пальчик). У них в школе у всех очень странные имена; это такая мода теперь, у современной молодежи пошла, на это не стоит обращать большого внимания.
С в и с т о п л я с о в (весело, также прихлебывая из чашки). Да, я знаю, я сам только три месяца, как работаю в министерстве, и хорошо еще помню школьные годы; у нас в школе тоже были странные имена, в том числе и у вашего покорного слуги; все считали меня умственно очень отсталым, и даже удивлялись, как это я поступил в институт? я, кстати, и сам этому удивляюсь; но теперь, поработав в отделе вместе с Фридляйном, Нерусским и Продуктовым, я так повысил свой интеллект, что, думаю, мог бы вполне занять кресло министра; газетные вырезки очень способствуют умственному развитию!
Н а т а ш а (весело). Ты знаешь, мама, Аполлон недавно послал какой-то Проект, и, кажется, не кому-нибудь, а самому президенту!
В а л е н т и н а П е т р о в н а (рассудительно, накладывая в вазочку варенье). Ну что же, главное, чтобы человек был хороший, а президент он, или не президент, это не имеет большого значения!
Н а т а ш а (так же весело). Но, мама, этот Проект может вызвать революцию в нашей стране!
В а л е н т и н а П е т р о в н а (так же рассудительно). Главное, чтобы малина и вишня вовремя созревали, а во времена революций это происходит, или в какие-другие, большого значения не имеет; на качестве варенья это не отражается.
Н а т а ш а (нарочито серьезно). Между прочим, Аполлон сделал мне предложение!
В а л е н т и н а П е т р о в н а (удивленно глядя на С в и с т о п л я с о в а). Да, он уже и это успел? (В сторону.) Не зря, не зря предупреждали меня Полуактов и муж - от этого странного человека можно ждать любых неприятностей; одно имя его - Аполлон, -уже заставляет тревожиться материнское сердце! (С улыбкой, Н а т а ш е.) И что же ты ответила Аполлону? Сказала, что еще учишься в школе, и не можешь по этой причине принять его лестное предложение?
Н а т а ш а. Нет, мама, я еще ничего ему не ответила, поскольку, во-первых, ты помешала ему ответить, и, во-вторых, я еще думала, что же такое сказать Аполлону.
В а л е н т и н а П е т р о в н а (резонно). Хоботу и Не Бей Копытом ты, помнится, отказала, когда они сделали тебе аналогичное предложение.
Н а т а ш а (пристально глядя на С в и с т о п л я с о в а). Да, и им, и Морскому Котику, и еще нескольким своим одноклассникам и партнерам по дискотеке; но Аполлону я не буду отказывать, правда, с одним условием: если он станет министром Блестящих Возможностей!
В а л е н т и н а П е т р о в н а (поперхнувшись, и чуть не роняя чашку на стол). Да ты с ума сошла! нет нынче в России более ненадежной должности, чем министр, и особенно министр Блестящих Возможностей! (Уже более спокойно, рассудительно.) Ты зря ему так сказала!
Н а т а ш а (беспечно отмахиваясь рукой). Ничего, мама, страшного, пускай назначают! для нас с тобой, во всяком случае, ничего не изменится; просто раньше ты была женою министра, а теперь буду я, вот я все!
С в и с т о п л я с о в (весело). От перемены мест слагаемых, мама, сумма не изменяется!
В а л е н т и н а П е т р о в н а (всплескивая руками). Он меня уже мамой зовет! он действительно сумасшедший!


Звонок в дверь.


В а л е н т и н а П е т р о в н а. Кого это еще нелегкая принесла? (С в и с т о п л я с о в у.) Надеюсь, что это не ваши друзья из отдела газетных вырезок? (Поднимаясь из-за стола.) Принять весь отдел за один вечер мне, признаюсь, было бы трудновато! Пойду открою, домработницу-то теперь мы не держим. (Уходит из комнаты.)
С в и с т о п л я с о в (хватает за руку Н а т а ш у, восторженно смотрит на нее). Нет, это правда, вы действительно выйдете за меня, если я стану министром?
Н а т а ш а (пытаясь урезонить его). Да, правда, но, думаю, до этого еще много времени; прежде я успею состариться, и десять раз развестись со своими Хоботом, Морским Котиком и Не Бей Копытом; раньше, чем лет через тридцать, а может даже и сорок, тебе министром не стать ни за что; тебе, Аполлон, надо еще очень много газетных статей прочитать, чтобы повысить интеллект до нужного уровня.
С в и с т о п л я с о в (кричит). А вот и не так, а вот и не так! я теперь могу горы свернуть! я теперь не то, что через тридцать лет, я теперь завтра же к вечеру стану министром!
Н а т а ш а (спокойно). Вот и хорошо; тогда завтра вечером мы с мамой и заедем к вам в министерство; мы частенько ездим туда на папином лимузине, то советы даем полезные, то возможности домашние время от времени возобновляем. (Смеется.) Я, конечно, шучу, никаких возможностей мы домой не привозим, поскольку это совершенно не нужно - у нас дома возможностей столько, что их ставить некуда, мы некоторые даже нищим по праздникам отдаем; да и советы министру давать тоже не обязательно: он к умным советам никогда не прислушивается; а к вам в министерство завтра вечером мы точно приедем!


Входит В а л е н т и н а П е т р о в н а, в руках у нее записка.


В а л е н т и н а П е т р о в н а (растерянно). Прибежал Полуэктов, и тоже с запиской от нашего министра. Я отослала его на кухню пить чай с Полуактовым, а записку сейчас при вас зачитаю. (Читает.) "Душа моя, Валентина Петровна, я прибуду домой с заместителями для экстренного и приватного совещания, а ты к этому времени постарайся как-нибудь утомить нашего молодого безумца. Напои его чем-нибудь, или по крайней мере напусти на него нашу Наташу; она знает, как вести себя с такими молодыми людьми, чтобы у них потом зуб на зуб от счастья не попадал." (Смотрит на Н а т а ш у и С в и с т о п л я с о в а, который от счастья совершенно потерял голову, и ведет себя, как безумный.) Ну, этот-то, которого зовут Аполлоном, кажется, совсем ошалел от счастья, и от чая с малиной, его теперь ничем больше и спаивать-то не обязательно; его теперь самое время укладывать спать до завтрашнего утра! (С в и с т о п л я с о в у.) Пойдемте-ка, дорогой, я вас спать до утра уложу! У меня перины пуховые, вы на них в один миг и про Проекты, и про газеты свои позабудете! (Уводит С в и с т о п л я с о в а в дверь.)
Н а т а ш а (оставшись одна, улыбаясь самой себе, задумчиво). А кто его знает, этого Аполлона, - вдруг он правда станет завтра министром Блестящих Возможностей? Морской Котик ведь мне обещал, что скоро станет морским адмиралом, а Хобот грозился стать президентом какой-нибудь небольшой африканской страны... (Задумчиво.) Съезжу-ка я действительно завтра к моему Аполлону, погляжу на него в деле, а заодно и себя лишний раз покажу!


Шум и голоса в прихожей. Дверь открывается, и в гостиную входят К о р д и л ь е р о в с З а р а т у с т р о й, Б а б у и н о в ы м и Д у б е л ь т о м; следом за ними входит В а л е н т и н а П е т р о в н а.

Н а т а ш а (радостно). Папа, ну наконец-то! А мы тут с мамой принимали очень важного гостя! его зовут Аполлон, и он уже успел сделать мне заманчивое предложение!
К о р д и л ь е р о в (мрачно). Он уже всем нам успел сделать заманчивое предложение!
Б а б у и н о в (игриво). Здравствуй, Наташа! все цветешь, все благоухаешь майскими розами!
З а р а т у с т р а (так же игриво). Совсем стала невестой, несмотря на то, что школьница, и пишешь диктанты!
Д у б е л ь т (в тон им). Скоро все мы на твоей свадьбе будем гулять, и дорогие подарки от всего сердца дарить!
Н а т а ш а (насмешливо). Во-первых, я не благоухаю, как майская роза, поскольку не выношу этот запах, и школьных диктантов тоже давно не пишу; а, во-вторых, может быть вы и правы относительно свадьбы; только мне кажется, что дорогие подарки от всего сердца на ней мне будет дарить кто-то другой!
К о р д и л ь е р о в (урезонивает ее). Потише, потише, расшалилась тут, накаркала на ночь глядя чего надо, и чего не надо! марш быстро в свою комнату, и сиди там тихо, как мышь, у нас здесь будет важное совещание!
Н а т а ш а (передернув плечами). Подумаешь, - важное совещание! у вас каждый день важное совещание! вы со своими важными совещаниями скоро самое главное в жизни проспите!

Обиженно выходит за дверь.

Б а б у и н о в (оборачиваясь к В а л е н т и н е П е т р о в н е, льстиво). Добрый вечер, Валентина Петровна! все цветете, как фиалка в лесу! все волнуете кровь поживших и повидавших мужчин!
З а р а т у с т р а (так же льстиво, игриво). Не будь здесь Афанасия Гавриловича, тряхнул бы я стариной, и завалил вас цветами с головы и до ног!
Д у б е л ь т (в тон и м о б о и м). Не будь здесь Афанасия Гавриловича, тряхнул бы я стариной, и сделал вам предложение сердца и счастья!
В а л е н т и н а П е т р о в н а (она крайне растрогана, делает что-то наподобие реверанса). Ах, вы как скажете все, так и не знаю, что вам ответить! прямо в краску вгоняете тридцатилетнюю женщину! (Поправляет прическу, озабоченно.) Какой сегодня странный и волнительный вечер! сегодня всем девушкам без конца делают предложение!
К о р д и л ь е р о в (скептически поглядывая на ж е ну , собираясь сказать что-то язвительное, но лишь махнув с досады рукой, мрачно). Сегодня такой волнительный день, что тебе, душечка, вполне вскоре могут пригодиться такие заявки! Выйдешь после моей смерти замуж за кого-нибудь из моих заместителей. (Насмешливо.) Если, конечно, твой тридцатилетний бальзаковский возраст не введет их в большое сомнение!
Б а б у и н о в (все так же игриво). Валентина Петровна всегда свежа и всегда хороша!
З а р а т у с т р а (так же). Всегда достойна заманчивого предложения!
Д у б е л ь т (в тон им). Всегда останется бальзаковской женщиной!
К о р д и л ь е р о в (рявкает). Все, хватит, раздали комплиментов направо и налево, а теперь пора и делом заняться! (Обращается к ж е н е.) Ты, душечка, нас извини, но у нас сейчас важное совещание, и мы бы хотели остаться одни!
В а л е н т и н а Петровна (обиженно, поправляя прическу). Подумаешь! Можете совещаться хоть до утра! (Выходит из комнаты.)
К о р д и л ь е р о в (широким жестом обводя гостиную). Прошу вас, господа, присаживайтесь, не стесняйтесь, будьте, как дома; вы сегодня здесь столько комплиментов наговорили, и дочери, и жене, что я уж и не знаю теперь, чем и потчевать вас в столь поздний час? не хотите-ли, господа, выпить чаю? я вижу, что тут и варенье Валентина Петровна свое принесла (показывает на стол).
Б а б у и н о в. Нет, Афанасий Гаврилович, спасибо, но чаю я не хочу; а насчет комплиментов дочери и жене, то скажу вам так, ничего не тая: если вы, как предводитель и вожак нашего славного воинства, то есть, я хотел сказать, нашего славного министерства, падете на этой войне, которая, чувствую, готовится нам подлыми интриганами, я, как верный соратник и друг, готов занять ваше свободное кресло; то есть, я хотел сказать, - ваше свободное место; место отца и мужа, освободившееся после столь достойного человека!
З а р а т у с т р а (подхватывает). И я, Афанасий Гаврилович, тоже решительно отказываюсь от чая, и, со своей стороны, если вы, ненароком, падете на этой войне, готов немедленно подставить плечо двум славным женщинам, только что осчастлививших нас своим таинственным посещением.
Д у б е л ь т (так же). Какой уж тут чай, в такой непростой ситуации! тут, Афанасий Гаврилович, подавай на стол что-нибудь поважнее; хотя, если честно, перед большим сражением, которое, я уверен, завтра нам всем предстоит, лучше вообще ничего в глотку не брать; и в глотку не брать, и на грудь, и за воротник не накладывать, а дождаться уж честь-честью окончания поединка, и тогда вознаградить себя за все сполна и до капли!
К о р д и л ь е р о в. Вы правы, господа, не до чаю сейчас, не до клюквы с вареньем, и не до пряников с пирогами, а потому рассаживайтесь, господа, где кто пожелает, и высказывайте каждый свое приватное мнение, не забывая, однако, о конспирации; тем более, господа, что виновник нынешних беспорядков спит здесь же, за стенкой, в соседней комнате, и уже успел, подлец, сделать предложение моей единственной дочери; на время, господа, мы его вывели из игры, - я ему черт знает что наобещал в министерстве, а здесь, очевидно, Наташа что-то наобещала, - но утром он проснется свеженький, как огурчик, и вновь приставит нам к горлу свой острый нож!


Ч и н о в н и к и рассаживаются.


Б а б у и н о в (гневно). Ах он, подлец!
З а р а т у с т р а (еще более гневно). Придушить мерзавца, и дело с концом! нет человека, нет и проблемы!
Д у б е л ь т (зловещим шепотом). Поручить это Полуактову с Полуэктовым, они люди бывалые, они калачи тертые, они, я думаю, уже не одного человека со света сжили, и отправили малой скоростью в разные направления; им поручите это дело, Афанасий Гаврилович!
К о р д и л ь е р о в (сокрушенно). Нельзя, Савелий Игнатьевич, нельзя этого подлеца и пальцем тронуть до прояснения ситуации; неизвестно ведь, что он в этом Проекте, посланном президенту, успел написать и живописным образом изобразить; быть может, там такое написано, что всем нам если и не на эшафот, то уж в Сибирь точно придется идти; я вам об этом и утром сегодня в министерстве сказал. (Потерянно.) Хотя, если честно, я все же не понимаю, как это можно в государстве отделаться от чиновников? а возможности, господа, кто будет распределять в нужных пропорциях; а важные бумаги кто будет подписывать? да и потом - ведь замрет все движение на улицах и площадях, никто никуда не будет спешить, боясь опоздать на важное совещание; умрет вся общественная жизнь, исчезнут законы, обрушатся вскоре устои общества; мрак и невежество опустятся на страну!
Б а б у и н о в (поддакивает). Ведь он, подлец, ни на министерское кресло не претендует, ни особого удовольствия от нового назначения, по-моему, не испытывает; быть может, стоит обождать какое-то время, - пусть уж сидит в своих вырезках до скончания века, пока окончательно не спятит от них? тем более, что и предшественники его, оказывается, больше трех месяцев в этих вырезках не выдерживали?
З а р а т у с т р а. Я бы от этих вырезок и за три дня тронулся элементарно; поверите-ли, Афанасий Гаврилович, - сознательно с юности не читаю газеты, н считаю себя счастливейшим человеком на свете! пусть сидит в вырезках, и помаленьку сходит с ума!
Д у б е л ь т. Действительно, не надо его до поры-до времени трогать; а как окончательно спятит, так и вызовем к нему санитаров с рубахами, а после уж в лечебнице за все сполна поквитаемся; покормим его манной кашкой из ложечки!
К о р д и л ь е р о в (сокрушенно). Нельзя, господа, ждать ни дня, ни единого часа; начальство, господа, бунта на корабле ни за что не потерпит; ведь он, подлец, успел возмутить все министерство; а завтра, я думаю, и из соседних присутствий подмога прибудет; тем более, господа, - я вам об этом еще не успел сообщить, - Ниточкин Аристарх Гермогенович, наш старый друг из администрации президента, сообщил мне сегодня под вечер по телефону, что пресловутый Указ президент завтра все же подпишет; и что это будет за Указ - никому неизвестно; то ли об установлении Золотого Века на всей территории русского государства, то ли о нашем с вами позорном уходе из министерства; а быть может, и того хуже будет Указ - объявят нас всех несуществующими в природе, как динозавров, которые жили, а потом куда-то исчезли!
Б а б у и н о в. Выходит, Афанасий Гаврилович, нам не остается иного, как ждать до завтра, и на всякий случай собирать в корзинку консервы, да сухари?
К о р д и л ь е р о в (упавшим голосом). Выходит, други мои, что так, и ничего уже не изменить, ни исправить мы с вами не в силах; змий и аспид спит в нашем собственном доме, а мы, как последние чиновники на побегушках, вынуждены ходить на цыпочках и охранять его священный покой; хотя, други, если завтра нас объявят несуществующими в природе, то не понадобятся ни консервы, ни сухари; как динозаврам, которым уже на все наплевать!


Подходит на цыпочках к двери, и резким рывком открывает ее. В гостиную с грохотом, падая один на другого, вваливаются П о л у а к т о в и П о л у э к т о в.


П о л у а к т о в (стоя на четвереньках). Это не я, Афанасий Гаврилович, это все он, Полуэктов!
П о л у э к т о в (сидя на полу). Не верьте ему, Афанасий Гаврилович, не верьте ни капли и ни на грош, - это все он, Полуактов!
К о р д и л ь е р о в (в отчаянии, вздымая кверху руки). О горе мне, горе! о несчастнейший из несчастнейших министров Блестящих Возможностей! о человек, которого завтра, возможно, уже не будет в природе! который потеряет все, что имел! который не войдет в Золотой Век человечества, хотя, возможно, и мечтал об этом всю свою жизнь! вон отсюда, покиньте меня, оставьте в покое до завтрашнего утра! до нового, золотого состояния человечества, которое придет к нам всем вместе с новым Указом; ибо, господа, только долгожданный Указ, только лишь спасительный росчерк пера может вызволить нас всех из того дерьма, в котором мы все оказались! (Хватается руками за голову.) Вон отсюда все, вон! вон! вон! Золотой Век, господа! Золотой Век! Золотой Век! Золотой Век! (Кричит, расставив в стороны руки, согнув ноги, и наклонив низко голову.)


Ч и н о в н и к и в испуге шарахаются от К о р д и л ь е р о в а.


З а н а в е с








ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ


Отдел газетных вырезок. Здесь все то же, за исключением столов и стульев, вчера еще служивших баррикадами, которые теперь поставлены на прежнее место; по сторонам лежат кипы газет, на столах - ножницы, скоросшиватели, и прочее, необходимое для работы.
Присутствуют: С в и с т о п л я с о в, П р о д у к т о в ы й, Н е р у с с к и й и Ф р и д л я й н, все четверо в черных ситцевых нарукавниках по локоть, Н е р у с с к и й почему-то с подбитым глазом; впрочем, и П р о д у к т о в ы й тоже порядком подпорчен - у него опухла щека, а у Ф р и д ля й н а торчит в сторону ухо, необычайно красное и опухшее.


П р о д у к т о в ы й (С в и с т о п л я с о в у). Ох, и погуляли же мы вчера, друг Свистоплясов! что твои давешние баррикады и речь о наступлении новой эры, - у нас было почище того! знаешь эту пивную, в Сокольниках, что рядом с рынком, - вчера там было свежее пиво, бочковое, темное, и с такой потрясающей пеной, что только смак! пальчики оближешь, да и только, и одну эту пену будешь цедить из кружки хоть до утра!
Н е р у с с к и й (в тон ему). А какая рыба была вчера вечером: лещ, азовский, да еще с эдаким непередаваемым ароматом, почти что с душком, от которого просто мурашки разбежались по телу! никогда в жизни не ел такого леща!
Ф р и д л я й н (в тон им обоим). А что за девушки были вчера с нами в пивной, - получше еще, чем пиво и рыба! особенно та, блондиночка, с черной мушкой на левой щеке, которую хотел подцепить Продуктовый, да местные ребята, сокольнические, здоровенные такие, и уже порядком поддавшие, стали ее у Продуктового отбивать; ну тут и мы, естественно, не стерпели, и вступились за Продуктового и черную мушку; отличная вышла драка, даже сейчас вспомнить приятно! не то, что твои вчерашние баррикады!
П р о д у к т о в ы й. Нерусскому щеку повредили, а Фридляйна блондиночка за ухо укусила; вот баба попалась зловредная! из-за нее же, паскуды, весь сыр-бор и разгорелся по-настоящему; води после этого дружбу с женщинами!
Н е р у с с кий (поддакивая). Да, мужское общество куда благороднее, и, главное, все заранее прогнозируемо!
Ф р и д л я й н (развивая мысль). Да чего уж там, и я кончаю общаться с женщинами! то ли дело, друзья, бодибилдинг, с гантелями и тренажерами до самого вечера, а потом пяток кружек пива в пивнушке напротив, и верное мужское плечо, которое всегда тебя подопрет; нет, ребята, решено окончательно: не буду больше общаться с женщинами!
П р о д у к т о в ы й. Ну а ты как, друг Свистоплясов, после твоей вчерашней пламенной речи, когда поставил ты на уши все министерство и воздвиг здесь, в отделе, форменные баррикады? как ты провел вечернее время, когда этот изверг, заклейменный тобой Кордильеров, увлек тебя из наших хищных когтей? Приятно было тебе общаться с этим злодеем?
Н е р у с с к и й (разглядывая свои длинные ногти, похожие скорее на женские, лакированные и ухоженные). Да, друг Свистоплясов, из наших когтей действительно трудно вырваться; я просто диву даюсь, как мы допустили такую промашку! небось, целый вечер провел в женском обществе? небось, прелести дочери и жены Кордильерова тебя совсем от мужчин отвратили?
Ф р и д л я й н (сытно потягиваясь и плотоядно улыбаясь, также демонстрируя ногти неимоверной длины). Что-то я давненько человечинкой не питался... впрочем, все это так, к слову, а главное не в этом совсем; ну так что же, друг Свистоплясов, как ты провел вечерок у министра? после того, как все здесь посходили с ума от твоего Проекта, посланного президенту? после того, как они наложили в штаны, и ждут теперь-не дождутся начало новой, невиданной эры! начало Золотого Века в России, который принесут им прямо на блюдечке!
П р о д у к т о в ы й (весело, также рассматривая свои ногти, ничем не отличающиеся от ногтей его товарищей, подправляя их пилочкой). Эх, и перепугал ты их всех, Свистоплясов!
Нерусский (тоже весело). Эх, и хороший Проект сочинили мы с тобой, Свистоплясов!
Ф р и д л я й н (веселясь от души). Эх, и забавный же текст продиктовали мы тебе, Свистоплясов! прямо письмо запорожских казаков турецкому султану! если тебя за этот текст не повесят, то уж точно сделают министром сегодня к вечеру!
С в и с т о п л я с о в (с блаженно улыбкой). Ах, друзья, какой текст, какой министр, какой президент? главное - это то предложение, которое я сделал вчера дочери Кордильерова! впрочем, и маминька ее тоже была хороша! если бы пришлось выбирать между ними обоими, то и не знаю, с которой бы прежде начал; скорее всего все же с маминьки: она поопытней и заманчиво аппетитна! (Целует себе кончики пальцев.)
П р о д у к т о в ы й (мрачно). А с мужским обществом, значит, завязываешь окончательно?
Н е р у с с к и й (так же мрачно). Изменяешь, значит, старым товарищам?
Ф р и д ля й н (в тон им). Променял на юбку и бодибилдинг, и пивнушку, и твердое мужское плечо?
С в и с т о п л я с о в (так же блаженно, глядя куда-то вдаль, не слыша ничего). Ах, друзья, друзья, что это за чудо, что за бутон, что за весенний цветок - дочь Кордильерова!
Продуктовый (строго). Но-но, знаешь, того, здорово не увлекайся! нам главное не на дочек и на их аппетитных маминек заглядываться, и даже не в Сокольники за пивом и блондиночками ходить, а установить повсеместно Золотой Век новой жизни; новую эру, свободную от чиновника и чиновничества.
Н е р у с с к и й (еще более строго). Ты забудь на время об этих предметах, и даже, если уж пошла такая пьянка, забудь на время о верных друзьях, а помни исключительно лишь о главной идее!
Ф р и д л я й н (совсем строго). Даром, что-ли, тебе на ухо Проект диктовали? даром, что ли, вместе все посылали его президенту? даром, что ли, на почте его принимать не хотели? даром строили здесь баррикады и всех на уши поднимали? ты теперь должен держать хвост пистолетом, и готовиться к новым, необыкновенным событиям!


Дверь открывается, и в помещение вбегают П о л у а к т о в и П о л у э к т о в.


П о л у а к т о в (пританцовывая на месте). Невероятное ожидание, немыслимое напряжение!
П о л у э к то в (выделывая такие же кренделя). Всеобщее ликование, счастливое времяпрепровождение!
С в и с т о п л я с о в (растерянно). Счастливое ликование? всеобщее времяпрепровождение?
П о л у а к т о в (радостно). Так точно, ваше превосходительство! можно даже сказать больше: катание на водах, гуляние на проспектах!
П о л у э к т о в (отпихивая его, еще более радостно). Не слушайте его, ваше сиятельство, ибо степень народного ликования невыразима словами и неисчислима на пальцах! она, ваше сиятельство, просто космического масштаба какого-то! просто вот как будто пришельцы опустились с небес, или Луна на Землю упала!
С в и с т о п ля с о в (окончательно запутавшись). Пришельцы на Землю упали, Луна опустилась с небес? но почему, зачем, как это все понимать?
П р о д у к т о в ы й (небрежно, орудуя ножницами). А это они Золотой Век к вечеру ожидают, и по этой причине все посходили с ума.
Н е р у с с к и й (так же небрежно). Никто в министерстве с утра не работает, все слоняются по коридорам без дела, и все сообща ждут Указ от президента.
Ф р и д л я й н (в тон им). А тебя, друг Свистоплясов, принимают не то за Мессию, не то за черт-знает кого, - они еще сами этого не решили; у них сейчас туман в голове, и ты, если не оплошаешь, сможешь сделать на этом тумане порядочную карьеру.
С в и с т о п л я с о в (растерянно, П о л у а к т о в у с П о л у э к т о в ы м). Да, да, конечно, вы ступайте пока, я вас еще вызову, если понадобится.


П о л у а к т о в и П о л у э к т о в, униженно кланяясь, исчезают за дверью.
В комнате появляется К о р д и л ь е р о в.

К о р д и л ь е р о в (он крайне смущен, стараясь не смотреть в глаза С в и с т о п л я с о в у, говорит в сторону). Шел по коридору, и решил заглянуть, не нужно ли чего-нибудь в ваш газетный отдел? там, ножниц, к примеру, прикупить, или скрепок побольше заготовить для газетных статей; сейчас ведь все пишут, кому не лень, а людям порядочным потом приходится все это читать; или, допустим, оклад повысить вашим сотрудникам?
П р о д у к т о в ы й (недовольным голосом). Все пишут, пишут, а ты потом это дерьмо ножницами вырезай!
Н е р у с с к и й (очень недовольным голосом). И скрепок в отделе совсем не осталось! Сами, небось, на бронированных лимузинах на работу катаетесь, а добрым людям скрепок купить жалеете!
Ф р и д л я й н (крайне недовольным голосом). А зарплата у нас совсем мизерна! сами, небось, ворочают миллионами, а тут за мизер сходи с ума да пухни от информации!
К о р д и л ь е р о в (растерянно, по-прежнему не смотря в глаза никому). Да, да, конечно, насчет скрепок мы позаботимся, и оклад повысим, если понадобится... (После паузы, еще более растерянно и смущенно.) Я ведь что хотел сказать вам, Аполлинарий Иванович, - у нас тут все с утра ждут Золотого Века, и совсем поэтому не работают; я, конечно, понимаю, что вера в грядущее должна быть у каждого, и степень мздоимства у нас на Руси достигла немыслимого разврата, но как же, помилуйте, совсем обойтись без чиновника? да и без министра, признаюсь, тоже никак немыслимо обойтись... (Пауза.) Как иногда подумаешь, как посмотришь вокруг - везде одни министры по улицам ездят; прямо так и не видно ничего из-за министров вокруг; миллион одних только министров так и снуют по улицам из конца в конец, так и мельтешат под ногами! а вы хотите избавиться от миллиона! но как, каким способом, ума не приложу, и представить себе решительно не могу! разве что утопить их разом в каком-нибудь озере, или отправить всех на Луну... (Пауза.) А ведь без этого Золотой Век никак не построишь!.. (Обхватывает руками голову, с болезненной улыбкой смотрит на С в и с т о п л я с о в а и выходит за дверь.)


Входит Н а т а ш а.


Н а т а ша (весело). Привет, Аполлончик! Тут за дверью собралась огромная очередь: все говорят, что ты послал президенту Проект, а тот к вечеру объявит своим Указом Золотой Век без чиновников и чиновничества! ты и вчера об этом мне говорил, но я подумала, что ты просто шутишь; закидываешь удочки в омут к неопытной девушке; а получается, что все это правда; (восхищенно) какой ты у меня, Аполлон, гениальный! все так перепуганы, и особенно папа, но, по-моему, все это чистой воды помешательство и комедия! не такой дурак президент, чтобы с бухты-барахты подписывать неизвестно что, и неизвестно зачем!
П р о д у к т о в ы й (не поднимая глаз от стола). Устами младенца глаголет истина!
Н е р у с с к ий (в тон ему). Что есть истина, господа, вот в чем вопрос!?
Ф р и д л я й н (так же). Истина, господа, есть любовь двух чистых сердец!
С в и с т о п л я с о в (падает перед Н а т а ш е й на колени). Наташа! любовь моя! я так счастлив! я просто без ума от блаженства! (Протягивает к ней руки.)
Н а т а ш а (весело). Хорошо, хорошо, Аполлончик, но помни про наш уговор: я выйду за тебя лишь в том случае, если ты станешь министром Блестящих Возможностей! однако, думаю, у Хобота, Морского Котика и Не Бей Копытом шансы выше, чем у тебя; хотя (с сомнением оглядывается вокруг)... хотя кто знает! прощай пока, Аполлончик, пойду поищу маму и нашего Кордильерова, который разгуливают где-то по коридорам, займу у них денег на мороженое и конфеты! (Исчезает за дверью, послав С в и с т о п л я с о в у воздушный поцелуй.)


В помещение входят строевым шагом Б а б у и н о в, З а р а т у с т р а и Д у б е л ь т.
С в и с т о п л я с о в, весь потусторонний и воздушный, окрыленный только что закончившимся свиданием с Н а т а ш ей, летает по комнате, и не замечает никого вокруг.
П р о д у к т о в ы й, Н е р у с с к и й и Ф р и д л я й н с невинным видом работают ножницами, вырезая что-то из газет, демонстрируя усердие и полную непричастность к событиям.


Б а б у и н о в (делая знаки подойти поближе 3 а р а ту с т р е и Д у б е л ь т у, с испугом, громким шепотом). Даже и не знаю, с чего начать; зуб на зуб не попадает от страха, точно встретился с самим главнокомандующим; нет, я не могу, говорите вы, Козьма Пантелеевич!
З а р а т у с т р а (скороговоркой). Почему я, Зиновий Лаврентьевич, почему вечно Заратустра, да Заратустра? всегда Заратустру в пекло бросают! как отказать кому-то в блестящих возможностях, так вечно меня вперед выставляют! а почем я знаю, кем он будет в Золотом Веке у нас? может быть, как раз и будет новым главнокомандующим! Проект ведь он написал! нет, я не могу, пусть лучше скажет Савелий Игнатьевич.
Д у б е л ь т (испуганно). Да что вы, Козьма Пантелеевич, что вы, мне никак невозможно! что я ему скажу, пришельцу немыслимому? взятку, что ли, ему предложу? да он, возможно, сегодня к вечеру не то, что главнокомандующим всем Золотым Веком станет, а и вершителем всей нашей с вами судьбы! слышали, как он вчера распинался на баррикадах, - при Золотом Веке-де, не будет ни чиновников, ни чиновничества! а мы с вами в таком случае куда денемся, смекнули теперь? или в озере всех разом утопит, или на Луну оптом отправит, объявлять блестящие возможности тамошним жителям; так, во всяком случае, и Афанасий Гаврилович думает; нет, меня лучше увольте, у меня язык будто в грязи завяз!
С в и с т о п л я с о в (он весь воздушен, и, летая по комнате, неожиданно натыкается на ч и н о в н и к о в). А, это вы? (Б а б у и н о в у.) Вас, кажется, зовут Зиновием Лаврентьевичем?
Б а б у и н о в (держа руки по швам). Так точно, ваше верховное главносвященство! Бабуинов я, а в министерстве служу с шестьдесят третьего года!
С в и с т о п л я с о в (весело). Хорошо, Зиновий Лаврентьевич, очень хорошо! (Обращаясь к 3 а р а т у с т р е.) А вы, кажется, Козьма Пантелеевич?
З а р а т у с т р а (стоя навытяжку). Козьма Пантелевич, сударь, Козьма Пантелеевич! не велите казнить, сударь, велите миловать! дома детишек десять голодных ртов, все пищат, все каши требует, и жена больная на каталке сидит! (Пожирает С в и с т о п л я с о в а глазами.)
С в и с т о п л я с о в (блаженно). Жена, друг, это хорошо! жена, это знаешь, что? это... это... одним словом, друг, это очень хорошо, и можешь поэтому сейчас быть свободным! (К Д у б е л ь т у.) А вас, если память не изменяет, величают Савелием Игнатьевичем?
Д у б е л ь т (от страха дрожит, и держит руки по швам, после паузы выпаливает). Дождались, батюшка, наконец-то! ни Бога отныне не будет, ни черта, а лишь одно золотое сияние с неба! и вы, батюшка, вы единственный, сидящий перед нами на золотом троне! (Падает на колени, и, подползая к С в и с т о п л я с о в у, пытается целовать ему ноги.)
С в и с т о п л я с о в (небрежно отмахиваясь). Все правильно, но, впрочем, этого довольно теперь! (Делает рукой нетерпеливый знак.) Можете идти, господа, вы мне пока не нужны!


В с я т р о и ц а исчезает за дверью. В коридоре шум, отдельные выкрики: "Пустите, пустите меня, я первый пришел!", "Пропустите старого человека, он из глубинки приехал!", время от времени кто-то из ч и н о в н и к о в просовывает в комнату голову, и, секунду осмотревшись вокруг, тут же убирает ее. Одно время в двери торчит чья-то взлохмаченная голова с подвязанной щекой, подбитым глазом и опухшей нижней губой, но потом ее вытягивают в коридор, и она исчезает.
В комнату заходит В а л е н т и н а П е т р о в н а.


В а л е нт и н а П е т р о в н а (рассеянно глядя на С в и с т о п л я с о в а). А, это вы, Аполлинарий Иванович? а я, признаюсь, не застала вас сегодня с утра, вы так быстро проснулись и исчезли из дома!
С в и с т о п л я с о в (он приятно удивлен визитом В а л е н т и н ы П е т р о в н ы). Меня шофер вашего мужа растолкал ни свет, ни заря, и привез сюда, в министерство; я, собственно, попытался ему объяснить, что приглашен лично министром для лечения, и вообще приватных бесед, но этот хам заявил, что ему плевать на лечение и беседы; что он должен сначала завести хозяина в Кремль, потом в баню, потом в министерство, а потом вас с Наташей катать по городу с утра и до вечера; так что на меня у него времени решительно не остается; делать было нечего, и пришлось уезжать, а сам бы я ни за что так рано от вас не ушел.
В а л е н т и н а П е т р о в н а (кокетничает). Это почему же вы, Аполлинарий Иванович, так рано бы от меня не ушли?
С в и с т о п л я с о в (забыв про Н а т а ш у). Да потому, Валентина Петровна, что такие женщины, как вы, не валяются на дороге, и достойны самого дружеского участия!
В а л е н т и н а П ет р о в н а (поправляя прическу). А к примеру, Аполлинарий Иванович, какого участия достойны такие женщины, как я?
С в и с т о п л я с о в (падая перед ней на колени). А такого, Валентина Петровна, что женщинам, подобным вам, делает предложение руки и сердца, и называет их цветущими розами! (Выпаливает.) Прошу вашей руки, несравненная Валентина Петровна! (Обнимает ее за ноги, прижимается к ним головой.)
В а л е н т и н а П е т р о в н а (она крайне смущена). Ах, я ведь замужем! Вы меня в краску вгоняете! (Задумчиво перебирает его волосы, с улыбкой глядя в пространство.)


Дверь открывается, и появляется Д у б е л ь т; в руках у него лист бумаги.
В а л е н т и н а П е т р о в н а, пользуясь паузой, исчезает.


Д у б е л ь т (преданно глядя на С в и с т о п л я с о в а). Испытывая высочайшие и верноподданические чувства, изложил все вчерне на бумаге, и счел своим долгом лично отдать в руки.
С в и с т о п л я с о в (растерянно, крайне недовольный исчезновением В а л е н т и н ы П е т р о в н ы). Что изложили, какая бумага?
Д у б е л ь т (подает ему бумагу, глядит в глаза, как собака). Донос; донос на всех здешних чиновников; на всю верхушку, включая Кордильерова, Бабуинова, и Заратустру; воруют, подлецы, воруют без зазрения совести, и строят дачи на Рублевском шоссе; жен и любовниц на лимузинах катают, и детей обучают за границей бесплатно; стабилизационные фонды гнобят в зарубежных банках, а блестящие возможности, мерзавцы, не распечатывая, зашивают в матрац; вы, ваше величество, велите им матрацы вспороть, и тогда такое оттуда повытащите, что глазам своим верить откажетесь! рыба, ваше величество, гниет с головы! я, если хотите, и на всех остальных подробный реестрик составлю!
С в и с т о п л я с о в (так же растерянно, пряча донос в карман). Да, да, конечно, почему бы и нет? раз воруют, значит, надо составить!


Д у б е л ь т униженно кланяется, и исчезает. Появляется р а с х р и с т а н н ы й а н а р х и с т.


А н а р х и с т (хрипло). Это кто здесь за мировую революцию агитирует?
П р о д у к т о в ы й (не отрывая глаз от газеты, показывая рукою на С в и с т о п л я с о в а). Вот он!
А н а р х и с т (подозрительно оглядывая С в и с т о п л я с о в а). Ты, что ли? (Задумчиво, после паузы.) А, впрочем, похож, очень похож; такой же, как мы, расхлябанный и расхристанный; такой же отвязанный и оторванный! (Похлопывает С в и с т о п л я с о в а по плечу.) А когда думаешь начинать?
Н е р у с с к и й (тоже не поднимая головы). С минуты на минуту ждем экстренного сообщения.
А н а р х и с т (одобрительно). В смысле выстрела главным калибром? это хорошо, что скоро начнется, а то наши уже все заждались; а когда будете почту брать и телеграф?
Ф р и д л я й н (в тон т о в а р и щ а м). А в Золотом Веке они уже не понадобятся; все мы узрим небо в алмазах, и будем летать на воздусях, как ангелы, не отсылая никому ни посылок, ни телеграмм, а разве что одни воздушные поцелуи!
А н а р х и с т (одобрительно). Хорошо излагает, шельма, прямо как по-написанному! это мне подходит, я у тебя тут главный штаб оборудую! (Достает анархистское знамя, пытается прикрепить его на стене.) Пусть пока повисит, а я пойду товарищей позову! (Уходит.)


В помещение отдела газетных вырезок заходит п р о ф е с с о р из глубинки; в руках у него циркуль и телескоп.


П р о ф е с с о р (мечтательно). Сорок лет я смотрел в трубу на черное небо, сидя в глухом дровяном сарае, терпя непонимание близких, злобу соседей, нужду и нищету, холод и зной; и все во имя великой мечты; меня одолевали паразиты и демоны, я годами не брил себе бороду, и в ней завелось множество насекомых; я наполовину ослеп и оглох, но мечта о далеких сказочных городах все же жила в моем сердце! за глухим дровяным сараем, из подручного и ненужного материала, пожертвовав даже своим старым велосипедом, единственным моим средством передвижения, я соорудил летательный аппарат, и подготовил его к полетам в грядущее; я загрузил в него бесценные рукописи, запас сухарей и чистой воды; долго меня одолевали сомнения - кого же возьму я в свои внеземные странствия? кто же из нынешних моих современников понесет прогресс и разум в галактику? и вот теперь моим сомнениям положен конец! (Простирает руки к С в и с т о п л я с о в у.) Ты, только ты, чудный и удивительный человек, займешь рядом со мной достойное место! (Измеряет циркулем голову у С в и с т о п л я с о в а.) Какой ум! какой интеллект! каков человечище! Нет, я не вынесу, пойду, всплакну перед стартом, взгляну напоследок на милые сердцу родные пейзажи, приму сорок капель любимого успокоительного! (Уходит, унося циркуль и телескоп.)
С в и с т о п л я с о в (поправляя волосы). Нет, это уже слишком! Это, как говорит Продуктовый, импосибл! Это ни в какие ворота не лезет? до такого бы даже и Фридляйн не додумался!
Ф р и д л я й н (не поднимая головы, загадочно). Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось даже мудрецам!


Вбегают о б и ж е н н а я д а м а и в о с т о р ж е н н а я п а т р и о т к а.


О б и ж е н н а я д а м а (возмущенно). Требую справедливости! Требую справедливости! Нельзя всех пускать в Золотой Век, пускай некоторые и при прежнем веке останутся в дураках! лишь только тех, кого обидели и бессовестно обсчитали, можно пускать в новую эру! меня, например, ваш подлец Кордильеров, когда я к нему на прием записалась, пытался обманом принудить к сожительству и соблазнить, а когда я наотрез отказалась, он меня в психушку отправил! еле-еле вырвалась оттуда через полгода; у нас все, кто в Золотой Век поверили, скоро вырвутся к вам на свободу!
С в и с т о п л я с о в (растерянно). Да, да, это правильно, человек должен быть свободен, как птица! а принуждать к сожительству никому не позволено; вот я, например...
В о с т о р ж е н н а я п а т р и о т к а (протягивая к С в и с т о п л я с о в у руки). Товарищ! мы все из народа! возьми меня, товарищ, прямо здесь и сейчас, на этих каменных плитах, политых кровью свободы и счастья! (Пытается расстегнуть на себе кофточку.)


С в и с т о п л я с о в в испуге отскакивает назад, П р о д у к т о в ы й, Н е р у с с к и й и Ф р и д л я й н с невинным видом зевают, обтачивают пилочками ногти, поправляют себе нарукавники, и вообще всячески демонстрируют полное неведение и непричастность к событиям.
За дверью шум, крики: "Приближается! Приближается!", "Грядет, господа, новый, Золотой Век человечества!", "Еще немного, и с неба станут падать алмазы!", "Фельдъегерь от президента! Фельдъегерь от президента!"
Дверь открывается, и в помещение вваливается м н о ж е с т в о н а р о д а.
Т о л п а расступается, пропуская ф е л ь д ъ е г е р я.
С о с л у ж и в ц ы С в и с т о п л я с о в а испуганно жмутся к стене.
С в и с т о п л я с о в стоит посередине один.


Ф е л ь д ъ е г е р ь (звонким молодцеватым голосом). Имею честь объявить присутствующим решение президента: Золотой Век в России вводить преждевременно!


Слова ф е л ь д ъ е г е р я производят эффект, подобный взрыву шаровой молнии. Страшный вой недоумения, негодования, досады и злобы, перемежаемый возгласами одобрения, вылетает вдруг из недр т о л п ы, которая затем замирает, словно пораженная незримым заклятием.
Немая сцена, продолжается так долго, как это возможно.


К о н е ц

2007